Лагерь для военнопленных Кодже

лагеря для военнопленных Кодже Диорама

Лагерь для военнопленных Кодже-до ( корейский : 거제도포로수용소/ Лагерь для военнопленных на острове Кодже , китайский : Лагерь для военнопленных на острове Кодже ) — лагерь для военнопленных , расположенный на острове Кодже в самой южной части провинции Кёнсаннамдо , Южная Корея . Он считается крупнейшим из лагерей, созданных UNC.

Лагерь Кодже был Командования ООН (ООН) лагерем для военнопленных , в котором содержались северокорейские и китайские пленные, захваченные силами ООН во время Корейской войны .

История

После внезапной высадки в Инчхоне 15 сентября 1950 года и последующего прорыва 8-й армии из периметра Пусана Северокорейская Народная армия (КНА) начала отступление на север, преследуемая силами ООН в контрнаступлении ООН в сентябре 1950 года . В ходе стремительного маневра большое количество солдат КНА было взято в плен и отправлено в тыл. Число заключенных выросло с менее тысячи в августе 1950 года до более 130 000 в ноябре. К сожалению, для такого большого количества заключенных было предусмотрено мало средств, а условий для их содержания, одежды и кормления не было. Кроме того, для охраны заключенных не хватало людей, а охранники, назначенные для выполнения этой задачи, не были должным образом подготовлены. Количество и качество сил безопасности продолжали беспокоить командиров лагерей ООН в предстоящие месяцы. Хотя заключенные размещались недалеко от Пусана (Пусана), существовала тенденция к тому, чтобы бывшие солдаты Армии Республики Корея (РК), которые были приняты в КНА и позже снова захвачены ООН, взяли на себя руководство лагерями. Поскольку эти бывшие солдаты РК заявляли, что они настроены против Коммунисты и обычно пользовались благосклонностью южнокорейских охранников, они смогли занять властные и контрольные позиции.

Поскольку в январе 1951 года общее количество пленных достигло 137 000, ООН решила изолировать захваченных людей на Кодже-до (или Кодже-до), острове у южного побережья Кореи. Но до того, как этот шаг был предпринят, южнокорейских заключенных изолировали от северокорейцев. Это создало вакуум власти во многих соединениях, которые были внезапно лишены своих лидеров. На Кодже проблемы с безопасностью были уменьшены, но предстояло преодолеть серьезные инженерные препятствия. Поскольку на острове было мало или вообще не было природных водных ресурсов, полковнику Хартли Ф. Дэйму, первому командиру лагеря, пришлось построить плотины и хранить дождевую воду для обслуживания 118 000 местных жителей, 100 000 беженцев и 150 000 заключенных. В январе началось строительство первого ограждения лагеря № 1 ООН для военнопленных, и к концу месяца более 50 000 военнопленных были перевезены с материка в Кодже. Вскоре в двух усеянных камнями долинах на северном побережье были построены четыре ограждения, каждое из которых разделено на восемь комплексов. Первоначально предполагалось, что каждый комплекс будет вмещать 700–1200 человек, но вскоре был забит в пять раз. Поскольку доступная земля на острове была в дефиците, пространство между комплексами вскоре пришлось использовать и для содержания заключенных. Это позволило сэкономить на строительстве сооружений и количестве охранников, необходимых для охраны вольеров, но усложнило задачу управления переполненным лагерем. Сосредоточение тысяч людей на небольшой территории, где один комплекс от другого отделяла только колючая проволока, давало свободный обмен мыслями и возможность планировать и проводить массовые демонстрации и беспорядки. Поскольку количество сотрудников службы безопасности было ограничено и, как правило, низкого уровня, надлежащий контроль вначале был затруднен, а затем стал невозможным. Но неуловимая надежда на скорое перемирие и быстрое решение проблемы пленных задержали корректирующие действия.

Хотя в первые месяцы существования лагеря для военнопленных Кодже случались частые случаи беспорядков и периодические вспышки сопротивления, большая часть первых проблем могла быть связана с тем фактом, что широко использовались южнокорейские охранники. Обида между солдатами РК и КНА очень легко перерастала в гневные слова, угрозы и удары. Частично напряжение было вызвано тем обстоятельством, что поначалу заключенные получали лучший паек, чем охранники, но со временем это несоответствие было устранено. В междоусобных спорах силы безопасности армии США (США) действовали в невыгодном положении, поскольку они плохо знали корейский язык или вообще не знали его и не хотели вмешиваться. Однако вражда между охранниками и заключенными составляла лишь один сегмент проблемы. Хотя Соединенные Штаты не ратифицировали Женевскую конвенцию 1949 года о военнопленных, они вызвались соблюдать ее положения. Однако Женевская конвенция была разработана в первую очередь для защиты прав заключенных. Он совершенно не смог предвидеть развитие организованных групп заключенных, таких как те, которые выросли на Кодже в 1951–52 годах, или обеспечить защиту нации-похитителя в условиях упорного сопротивления. Составители подробно описали привилегии пленных и ограничения для страны-похитителя, но, очевидно, не смогли представить ситуацию, в которой заключенные могли бы организоваться и представлять активную угрозу стране-похитителю. В этих условиях любые попытки насилия со стороны заключенных, которым противостояла сила, плохо отражались на командовании ООН. Независимо от провокации со стороны заключенных, ООН оказалась вооруженным хулиганом, издевающимся над беззащитными пленниками, и коммунисты воспользовались этой ситуацией. Вспышки разногласий и открытого сопротивления носили бессистемный характер до тех пор, пока не начались переговоры в Кэсон двинулся в путь. Тогда заключенные поняли, что на карту поставлено их будущее. Многие исповедовали сильные антикоммунистические настроения и боялись возвращаться, в то время как другие, ожидая репатриации, явно перешли на сторону коммунистических группировок в поселениях. Из Северной Кореи агентов отправляли на передовую и позволяли захватывать себя, чтобы они могли проникнуть в лагеря для военнопленных. Работая через беженцев, гражданских лиц и местных партизан, агенты могли поддерживать связь со своим штабом и планировать, организовывать и инсценировать инциденты по своему желанию. Внутри лагерей сообщения передавались визуально с помощью сигналов, перебрасывались камнями от лагеря к комплексу или передавались из уст в уста. Больничный комплекс служил центром обмена информацией и был одним из центров коммунистического сопротивления. Хотя агенты обладали реальной властью в соединениях, они обычно скрывались за номинальными командирами и действовали осторожно, чтобы скрыть свою личность. За спиной агентов стояли их начальники, генерал-лейтенант. Нам Иль и генерал-майор Ли Сан Чо, основные делегаты КНА на конференции по перемирию. Тесная связь между переговорами о перемирии и лагерями для военнопленных свидетельствовала о стремлении Северной Кореи использовать все возможные меры для оказания давления на ход переговоров о перемирии.

Пока коммунисты боролись за контроль над комплексами, некоммунистические элементы начали контрдвижение. Бывшие китайские солдаты-националисты и северокорейские антикоммунисты участвовали в кровавых столкновениях со своими противниками, используя кулаки и самодельное оружие. Суды-кенгуру судили упрямых заключенных, и приговоры выносились быстро и часто со смертельным исходом. Поскольку сотрудники ООН не заходили на территорию по ночам, а заключенные обычно либо боялись, либо не хотели разговаривать, избиения и убийства оставались безнаказанными. Даже если избитые заключенные были готовы дать показания против нападавших, как это иногда случалось, начальник лагеря был не в состоянии привлечь к ответственности. не разрешило ему Его начальство в Вашингтоне возбудить судебные процедуры против виновных. Лишенное этого оружия дисциплинарного контроля, тюремное командование было вынуждено действовать в явно невыгодном положении.

Первое коллективное насилие против охранников лагеря произошло 18–19 июня 1951 года, когда некоторые северокорейские офицеры протестовали против необходимости рыть туалеты и мусорные ямы. Когда южнокорейская охрана вошла в комплекс 76 лагеря, заключенные забросали охранников камнями, а солдаты открыли огонь, убив троих заключенных. Последовали новые инциденты, включая демонстрации на территории лагеря, отказы в работе, угрозы в адрес персонала лагеря и около 15 убийств среди групп про- и антикоммунистических корейских заключенных. В июле и августе 1951 года охранники убили еще восемь заключенных.

В сентябре 1951 года 15 заключенных были убиты самопровозглашенным народным судом. Еще трое были убиты, когда 19-го числа в комплексе 78 вспыхнули беспорядки. Пришлось срочно ввести войска, чтобы навести порядок и вывести 200 заключенных, опасавшихся за свою жизнь. По мере нарастания беспорядков 2-е командование тыла США, отвечающее за все лагеря для военнопленных, обратилось к командующему 8-й армией США генералу Джеймсу Ван Флиту с просьбой предоставить дополнительный персонал службы безопасности. Ссылаясь на длительное заключение, неуверенность в будущем и сопротивление заключенных «информационной и образовательной программе» ООН и утверждая, что эти факторы в совокупности привели к увеличению напряженности среди заключенных, начальник штаба 2-го логистического командования также напомнил Ван Флиту, что калибр гвардейских войск оставлял желать лучшего. Сентябрьские волнения привели к визит Ван Флита, а также усиление и реорганизация тюремных сил безопасности. С момента открытия лагеря в январе до середины сентября, когда полковник Морис Дж. Фицджеральд принял командование, там сменилось восемь разных командиров, или примерно по одному в месяц. Как позже прокомментировал Фицджеральд: «Кодже-до был кладбищем командиров». Осознание Ван Флитом сложности проблем привело к активизации в октябре 8137-й группы военной полиции. Помимо трех приданных батальонов, к группе были приданы еще четыре роты эскорта. В ноябре один батальон США 23-й пехотный полк был выделен для несения службы на Кодже, и к декабрю на острове дислоцировалось более 9000 военнослужащих США и РК. Это все равно было примерно на 6000 меньше запрошенного числа.

Скрининг и идеологическая обработка

В декабре соперничающие фракции, коммунистические и антикоммунистические, боролись за контроль над комплексом, при этом обе стороны свободно применяли избиения и другие наказания. Масштабная каменная драка между поселениями 18 декабря сменилась беспорядками и демонстрациями. В результате этой вспышки погибли 14 человек и еще 24 получили ранения. Рост насилия можно в значительной степени объяснить началом процесса проверки в лагерях для военнопленных. Генерал Йонт, командующий 2-м логистическим командованием, позже сказал командующему Дальним Востоком: «До начала программы проверки американский персонал имел полный доступ к объектам и мог управлять ими удовлетворительным образом, хотя никогда и не в желаемой степени». В ноябре и декабре более 37 000 заключенных были проверены и переведены в категорию гражданских интернированных. По мере того как все больше заключенных заявляли, что они не хотят репатриации или проявляли антикоммунистические симпатии, чувствительность заключенных-коммунистов к проверке усиливалась.

Другой случай, когда высшее командование невольно способствовало недовольству лагеря для военнопленных, произошел из-за информационной и образовательной программы, введенной в 1951 году с целью обеспечить прибыльную занятость заключенных. Безусловно, большая часть образовательной программы была направлена ​​на оказание помощи заключенным в развитии профессиональных и технических навыков, которые помогут им после освобождения. Коммунисты с готовностью приняли обучение металлообработке и вскоре начали производить оружие всех видов вместо санитарно-гигиенических принадлежностей, печей и садовых инструментов и использовали это оружие, чтобы установить внутренний контроль на территории, когда это было возможно.

С января 1952 года заключенные подвергались антикоммунистической пропаганде. Программа включала темы «Как война пришла в Корею», «Демократия и тоталитаризм» и «Факты о Соединенных Штатах». Также предлагались курсы английского языка. Для коммунистов этот «ориентировочный курс» стал главным объектом критики. Эти лекции противопоставляли «преимущества демократии» «ошибкам коммунизма», и коммунисты яростно протестовали.

К 1952 году в лагере содержалось более 170 000 военнопленных (около 85% северокорейцев, остальные - китайцы). Силам ООН не хватало рабочей силы и опыта для контроля такого большого количества заключенных.

С февраля 1952 года по предложению У. Алексиса Джонсона (заместителя госсекретаря по Восточной Азии) планировалось проверить, готовы ли заключенные вернуться домой, не давая никаких конкретных обещаний тем, кто хотел остаться в " свободный Юг». Этот досмотр начался 11 апреля 1952 года. К 19 апреля более 106 000 заключенных были допрошены вооруженными допросными группами в 22 отделениях лагеря. Во время «слушания» на последних обычно надевали наручники и избивали; с этого момента они должны были воевать на стороне Южной Кореи. Генерал Йонт приказал перевести заключенных, не желающих возвращаться домой.

Восстание Кодже (февраль – июнь 1952 г.)

Помещения для интернированных гражданских лиц были проверены в январе и начале февраля, за исключением 6500 обитателей комплекса 62. Здесь коммунисты имели жесткий контроль и не разрешили группам войти. Руководитель соединения категорически заявил, что все члены «Соединения 62» желают вернуться в Северную Корею и нет смысла тратить время на проверку. Поскольку южнокорейские команды были одинаково полны решимости выполнить свою задачу, 3-й батальон 27-го пехотного полка прибыл рано утром 18 февраля и занял позиции перед комплексом. С примкнутыми штыками четыре роты прошли через ворота и разделили территорию на четыре сегмента. Но коммунисты отказались подчиниться демонстрации силы. Выйдя из казарм, они набросились на пехоту с рукоятками кирок, ножами, топорами, цепами и шестами для палаток. Другие бросали камни, продвигаясь вперед, и кричали о своем неповиновении. От 1000 до 1500 интернированных оказали сопротивление, и солдаты были вынуждены прибегнуть к гранатам сотрясения мозга. Когда гранаты не смогли остановить нападение, войска ООН открыли огонь. 55 заключенных были убиты сразу, еще 22 умерли в больнице, еще более 140 человек пострадали, по сравнению с 1 американским солдатом убитым и 38 ранеными. Это был успех коммунистов, поскольку пехота отошла, а соединение не было прикрыто.

Опасения, что эта история может стать достоянием китайцев и Северной Кореи, заставили командование ООН опубликовать официальный отчет, возложив вину непосредственно на плечи коммунистических лидеров. Министерство армии поручило командующему ООН генералу Мэтью Риджуэю разъяснить, что в вспышке приняли участие только 1500 заключенных и что в ней участвовали только гражданские интернированные, а не военнопленные. Учитывая протесты, которые коммунистические делегаты в Пханмунджоме наверняка поднимут по этому поводу, это было особенно важным моментом. Интернированных гражданских лиц можно считать внутренним делом правительства Южной Кореи и выходящим за рамки конференции по перемирию. Но протесты Северной Кореи в Пханмунджоме были не единственным результатом битвы за Соединение 62. 20 февраля генерал Ван Флит назначил бригадного генерала Фрэнсиса Додда комендантом лагеря , чтобы ужесточить дисциплину, а на следующей неделе Ван Флит получил новые инструкции. из Токио:

Что касается контроля над военнопленными в Кодже-до, недавние беспорядки в комплексе 62 дают убедительные доказательства того, что многие из комплексов могут контролироваться жестоким руководством коммунистов или антикоммунистических групп. Этот подрывной контроль чрезвычайно опасен и может привести к дальнейшему замешательству на переговорах КООН по перемирию, особенно если какая-либо массовая проверка или сегрегация будет проведена в течение короткого периода времени. Я желаю, чтобы вы лично занимались этим планированием. Я хочу указать на серьезные потенциальные последствия дальнейших беспорядков и, следовательно, на мою настоятельную потребность в наиболее эффективном и осуществимом контроле над военнопленными.

Хотя приказы Риджуэя касались как коммунистов, так и антикоммунистов, последние подчинялись персоналу ООН и применяли насилие только против сторонников коммунистов в своей среде.

Ненависть между двумя группировками привела к еще одному кровавому столкновению 13 марта. Когда антикоммунистическое подразделение проходило мимо враждебного комплекса, ярые коммунисты забросали камнями отряд и его южнокорейскую охрану. Без приказа охранники открыли ответный огонь. Прежде чем южнокорейский контингент удалось взять под контроль, 12 заключенных были убиты и 26 ранены, а один гражданский житель Республики Корея и один американский офицер, пытавшиеся остановить стрельбу, получили ранения.

Апрель стал знаменательным месяцем для узников Кодже. 2 апреля северокорейские и китайские переговорщики в Пханмунджоме выразили заинтересованность в выяснении точного числа заключенных, которые будут возвращены под их контроль в случае проведения проверки. Вдохновленное этим признаком того, что Северная Корея и Китай, возможно, готовы выйти из тупика в вопросе добровольной репатриации, командование ООН 8 апреля запустило новую программу проверки, чтобы получить точные цифры. В последующие дни команды ООН опросили заключенных во всех лагерях, кроме семи, куда 37 000 северокорейцев отказались разрешить командам войти. В конце концов утверждалось, что только около 70 000 из 170 000 военных и гражданских заключенных согласились добровольно вернуться в Северную Корею или Китай. Северные корейцы и китайцы были возмущены, поскольку ожидали, что в результате проверки будет обнаружен гораздо более высокий процент репатриантов. Переговоры в Пханмунджоме снова зашли в тупик, и Северная Корея и Китай возобновили атаку на всю концепцию проверки. Учитывая тесную связь между вражескими делегатами перемирия и лагерями для военнопленных, неудивительно, что волнение Северной Кореи и Китая по поводу неблагоприятных последствий проверки ООН должно быстро передаться лояльным коммунистическим соединениям. Во время интервью Ван Флит сообщил Риджуэю, что он изолирует и высылает заключенных-антикоммунистов на материк. Хотя разделение означало бы, что для организации и контроля возросшего числа лагерей потребуется больше административного персонала и больше оборудования, Ван Флит считал, что рассредоточение уменьшит вероятность сопротивления. Однако устранение антикоммунистов и замена их прокоммунистами на территории Кодже в конечном итоге укрепило руководство коммунистического комплекса. Освободившись от давления со стороны националистических элементов, они теперь могли быть уверены в искренней поддержке со стороны обитателей своих лагерей, когда они направляли свои усилия против командования ООН. Энергичная кампания по дискредитации программы проверки, поддержанной всеми коммунистическими объединениями, облегчилась переносом главной оппозиции на материк и изменением баланса сил на острове.

В дополнение к общим политическим волнениям, охватившим коммунистические корпуса, ситуацию в начале апреля осложнил совершенно случайный элемент недовольства. До этого времени ответственность за обеспечение зерновой составляющей рациона заключенных лежала на РК. Но в марте правительство Южной Кореи сообщило 8-й армии, что она больше не может нести это бремя, а Ван Флит, в свою очередь, сообщил 2-му логистическому командованию, что ему придется доставлять зерно по каналам армии США. ООН Командование гражданской помощи не могло поставлять зерно в предписанном соотношении: половина риса и половина других зерновых, без достаточного предварительного времени для выполнения заказа. Вместо этого в апреле заключенным была выдана одна треть рациона риса, одна треть ячменя и одна треть пшеницы, что вызвало лавину жалоб.

Из 17 лагерей, занятых заключенными-коммунистами в конце апреля, 10 из них были проверены, а 7 сопротивлялись любым попыткам допросить их. Ван Флит почти не сомневался в том, что для проверки непокорных соединений придется применить силу и ожидать жертв. Готовя планы применения силы, Ван Флит предупредил Риджуэя 28 апреля, что уже проверенные заключенные, вероятно, начнут бурную демонстрацию, когда силы ООН войдут в все еще удерживаемые территории. В ожидании неприятностей Ван Флит перебросил 3-й батальон 9-го пехотного полка в Кодже для усиления 38-го пехотного полка и приказал 1-му батальону, 15-му пехотному полку и 20-му южнокорейскому полку отправиться в Пусан. Если не произойдет несчастного случая, он намеревался начать показ вскоре после 1 мая.

Столкнувшись с практически неизбежным насилием, Риджуэй решил попросить разрешения отменить принудительный просмотр:

Эти лагеря хорошо организованы, и эффективный контроль внутри них невозможен без применения такой большой силы, которая могла бы граничить с жестокостью и привести к убийству и ранению большого числа заключенных. Хотя я могу осуществлять такую ​​принудительную проверку, я считаю, что риск насилия и связанного с ним насилия, как для персонала UNC, так и для самих заключенных, не оправдывает такого образа действий. Кроме того, неблагоприятная огласка, которая, вероятно, повлечет за собой... предоставит немедленный и эффективный коммунистический материал...

Эта просьба и план Риджуэя внести в список заключенных, находящихся в непроверенных помещениях, как желающих репатриации, были одобрены. Хотя отказ от опроса всех обитателей этих вольеров вполне мог помешать некоторым заключенным отказаться от репатриации, начальство Риджуэя считало, что, если заключенные достаточно твердо настроены не возвращаться под коммунистический контроль, они каким-то образом заявят о своем желании.

В начале мая, после инспекционной поездки, полковник Роберт Т. Чаплин, проректор Дальневосточного командования , сообщил, что заключенные-коммунисты отказывались даже приносить с собой еду и припасы. Возможность новых инцидентов, которые могли бы поставить в неловкое положение командование ООН, особенно в Пханмунджоме, побудила Риджуэя напомнить Ван Флиту, что должный контроль должен поддерживаться независимо от того, проводилась ли проверка или нет. Так случилось, что Ван Флит был больше обеспокоен тем фактом, что полковник Чаплин первым не сообщил 8-й армии о своих впечатлениях, чем ситуацией в лагере для военнопленных. Повода для «чрезмерного беспокойства» по поводу Кодже не было, сказал он Риджуэю 5 мая. На самом деле офицеры 8-й армии открыто признали, что власти ООН не могут входить на территории, проверять санитарные условия, контролировать медицинское обеспечение или работать с заключенными-коммунистами так, как им хочется. Они осуществляли лишь внешний контроль: силы безопасности ООН не позволили заключенным сбежать. Таким образом, 7 мая заключенные-коммунисты и ООН, казалось, зашли в тупик. Первые имели внутренний контроль, но не могли выйти без насилия; а последний имел внешний контроль, но не мог проникнуть внутрь без насилия. Отменив принудительный досмотр, командование ООН дало понять, что оно готово принять статус-кво, а не инициировать новую волну кровопролития в лагерях. Следующий шаг был за коммунистами.

Захват генерала Додда (7–10 мая 1952 г.)

Заключенным-коммунистам не потребовалось много времени, чтобы действовать. они познакомились Как позже показало расследование, с привычками коменданта лагеря генерала Фрэнсиса Додда еще весной и к началу мая подготовили план. Хорошо понимая, что Додд стремился снизить напряженность в лагере, они также знали, что он часто безоружным ходил в места вылазок и беседовал с лидерами. Эта система личных контактов позволяла Додду быть в курсе лагерных проблем, но подвергала его элементу риска. Оружие на Кодже носили только охранники, а замков на воротах комплекса не было, поскольку рабочие детали постоянно входили и выходили. Сотрудникам службы безопасности не разрешалось стрелять, за исключением чрезвычайных ситуаций или в целях самообороны, и им не разрешалось держать патроны в патроннике оружия. В прошлом коммунисты успешно похитили нескольких солдат ООН, и хотя позже они освободили их целыми и невредимыми после того, как были услышаны жалобы коммунистов, эта практика не была ни новой, ни неизвестной. Поскольку в предыдущих случаях этот метод оказался прибыльным, заключенные решили схватить коменданта лагеря. Воспользовавшись его готовностью прийти к ним, они составили тщательный план.

Вечером 6 мая члены коммунистического отряда из комплекса 76 отказались войти в ограждение до тех пор, пока не поговорят с подполковником Уилбуром Р. Рэйвеном, командиром 94-го батальона военной полиции и комплекса. Заключенные рассказали Рейвен, что охранники избивали членов лагеря и обыскивали их на предмет контрабанды. Когда он пообещал расследовать обвинения, они, казалось, были удовлетворены, но попросили встретиться с генералом Доддом на следующий день, чтобы обсудить важные вопросы. Рейвен был уклончив, поскольку не хотел, чтобы пленные думали, будто они могут вызвать коменданта по своему желанию, но пообещал передать сообщение генералу. Заключенные заявили, что они были бы готовы позволить себя внести в список и снять отпечатки пальцев, если Додд придет и поговорит с ними. Додду только что было приказано составить точный список и идентифицировать всех оставшихся военнопленных на Кодже, и он надеялся на шанс одержать бескровную победу. Полковник Рэйвен закончил переговоры с лидерами комплекса 76 вскоре после 14:00 7 мая, а Додд подъехал через несколько минут. Как обычно, они разговаривали между собой через незапертые ворота вылазки, и коммунисты задали им ряд вопросов относительно необходимых им продуктов питания и одежды. Затем, перейдя к политике, они поинтересовались переговорами о перемирии. Сначала они попытались пригласить Додда и Рейвен войти и сесть, чтобы они могли продолжить обсуждение в более комфортной атмосфере. Рейвен категорически отверг эти предложения, поскольку его самого ранее схватили и удерживали. Тем временем в порту для вылазок собралось еще больше заключенных, и Додд позволил им подойти и послушать разговор. В разгар разговора рабочая группа, сдавшая палатки на предмет спасения, прошла через люк для вылазки, и наружная дверь открылась, чтобы дать им возможность выйти. Она оставалась приоткрытой, и заключенные приблизились к Додду и Рейвен, словно заканчивая обсуждение. Внезапно они прыгнули вперед и начали тащить двух офицеров на территорию. Рэйвен схватился за столб, пока охранники не бросились к нему и с помощью штыков оттеснили заключенных назад, но Додда успешно затащили внутрь комплекса, утащили за ряд одеял, накинутых вдоль внутреннего забора из колючей проволоки, и поспешили к палатке, где было подготовлено для него. Заключенные рассказали ему, что похищение было запланировано и что другие отряды попытались бы схватить его, если бы представилась такая возможность.

Коммунисты хорошо относились к Додду. Заключенные сделали все возможное, чтобы обеспечить ему небольшие удобства, и разрешили принести лекарства от его язв. Они не применяли никакого физического давления, но не оставляли сомнений в том, что Додд станет первой жертвой и что они будут яростно сопротивляться любой попытке. спасти его силой. В сложившихся обстоятельствах они надеялись, что Додд будет сотрудничать и поможет им достичь бескровного урегулирования, и Додд подчинился. Он согласился выступить посредником между заключенными и передать их требования наружу. Был установлен телефон, и по рекомендации Додда представители всех остальных комплексов были доставлены в Комплекс 76 на встречу для выработки требований, которые будут представлены командованию ООН. Полковник Крейг попытался использовать одного из старших офицеров КНА, полковника Ли Хак Ку, чтобы убедить сокамерников комплекса 76 освободить Додда, но Ли, как только он вошел в комплекс, остался и стал представителем заключенных.

Успешно завершив первый этап, коммунисты приступили к осуществлению второго этапа. Через несколько минут после поимки Додда они подняли большой плакат с надписью: «Мы захватываем Додда. Пока наше требование будет выполнено, его безопасность обеспечена. Если произойдет жестокий акт, такой как стрельба, его жизнь будет в опасности». Вскоре за угрозой последовало первое сообщение от Додда о том, что с ним все в порядке, и с просьбой не посылать войска для его освобождения до 17:00. Видимо, генерал Додд почувствовал, что сможет к тому времени уговорить пленных отпустить его. Тем временем генералу Йонту, а через него и Ван Флиту быстро дошли сведения о поимке Додда. Ван Флит немедленно проинструктировал Йонта не применять силу для освобождения Додда, если 8-я армия не одобрит такие действия. Йонт, в свою очередь, отправил своего начальника штаба полковника Уильяма Х. Крейга самолетом в Кодже, чтобы тот принял командование. Повторяя предписание Ван Флита не применять силу, Йонт сказал Крейгу: «Мы должны их отговорить. Очевидно, что если кто-то совершит массовый прорыв, мы наверняка будем сопротивляться... Но если они не попытаются сделать это, ни при каких обстоятельствах не используйте огонь, чтобы уничтожить Подождите, пока они уйдут. Прежде всего, подойдите к этому спокойно. Если мы разбудим их, только Бог знает, что произойдет». Страх перед согласованной попыткой прорыва из комплекса и возможными жертвами, которые, вероятно, понесут как ООН, так и заключенные, доминировал в этом разговоре и отражал первую реакцию начальства Додда на потенциальную взрывоопасность ситуации. Крупное восстание будет означать насилие и неблагоприятную огласку, что будет полезно Китаю и Северной Корее. Действия Додда в Комплексе 76 дополнили его желание локализовать инцидент.

Когда представители коммунистов встретились в ночь на 7 мая, Додд призвал не использовать войска для его поимки, поскольку он не думал, что ему причинят вред. В этот момент просьба Додда совпала с желаниями Юнта и Ван Флита. Полковник Крейг согласился оставаться пассивным. На следующий день заключенные предъявили Додду список своих требований. Основная забота заключенных на этом раннем этапе касалась создания и признания ООН организации заключенных с телефонной связью между лагерями и двумя транспортными средствами для поездок внутри лагеря. Несмотря на отсутствие командных полномочий для заключения каких-либо соглашений, Додд ложно пообещал доставить большую часть оборудования, которое просили заключенные. После завершения встречи представители хотели вернуться в свои лагеря и доложить остальным заключенным; таким образом последовала еще одна задержка. Генерал Йонт отказался позволить им уйти, пока Ван Флит не отменил его решение ближе к вечеру. К тому времени, когда представители обсудили события со своими товарищами по комплексу и вернулись в Комплекс 76, уже начался вечер. Пока заключенные разговаривали, полковник Крейг послал за обученными пулеметными расчетами, гранатами и противогазами. 3-й батальон 9-го пехотного полка взял на абордаж. LST в Пусане и отправился в Кодже. Катера ВМС Республики Корея окружили остров на случай крупной попытки побега, а самолеты ВМС, морской пехоты и ВВС оставались в состоянии боевой готовности. Рота «Б» 64-го среднего танкового батальона была выделена из состава 3-й пехотной дивизии США и начала движение в сторону Пусана.

США Из I корпуса Ван Флит прислал бриг. Генерал Чарльз Ф. Колсон, начальник штаба, возьмет на себя ответственность за лагерь и силой устранит Додда. Колсон не имел никаких знаний об условиях на Кодже, пока его не выбрали, и имел лишь поверхностное представление о вопросах, обсуждавшихся в Пханмунджоме. Первые официальные письменные требования должны были быть доставлены в Комплекс 76 с просьбой немедленно освободить Додда. В то же время заключенным сообщат, что Додд больше не командует и не может принимать решений. Если они откажутся сдаться, Йонт установит срок и попытается запугать коммунистов, заявив, что они будут «нести ответственность» за безопасность Додда, когда против них будет применено насилие. Как только срок истечет, Йонт попытается проникнуть на территорию силой, освободить Додда и взять под свой контроль. Вечером 8 мая Йонт передал Колсону приказы Ван Флита.

Рано утром 9 мая Колсон направил свое первое официальное требование о безопасном освобождении Додда, а шесть часов спустя отдал второй приказ. Когда полковник Ли Хак Ку наконец ответил, он ответил заявлением, что Додд уже признал, что практиковал «бесчеловечную резню и убийственное варварство» в отношении заключенных. Узнав в Колсоне нового командира лагеря, Ли попросил его присоединиться к Додду на общем собрании. Отказ пленных выполнить приказ Колсона был рискованным шагом, так как мог привести к предъявлению ультиматума с указанием срока, но Колсон все еще ждал прибытия новых танков с материка. Поскольку танки прибыли только поздно вечером 9-го числа, насильственные меры по подчинению пленных были отложены. И Йонт, и генерал-майор Орландо Муд , начальник штаба 8-й армии, согласились на эту отсрочку. Тем временем Колсон намеревался устроить саботаж над заключенными; его первым шагом в этом направлении было прекращение передвижения представителей военнопленных между своими лагерями и комплексом 76. Подозревая провокационный шаг Колсона и очевидную подготовку к жестокому наступлению вокруг комплекса, коммунисты поручили Додду спросить Колсона, являются ли они могли провести встречу, не опасаясь, что ее помешают. Они еще раз ясно дали понять, что Додд будет освобожден после встречи, если все пройдет хорошо. Поскольку командование ООН все равно не могло выехать до 10 мая, заключенным сказали, что они могут встретиться в безопасности.

Когда заключенные собрались 9-го числа, поимка Додда приобрела новый размах. Они сообщили заложнику, что собираются обсудить обвинения в жестокостях, совершенных в отношении их членов, репатриации и проверки, а также организации заключенных. Народный суд, созданный заключенными, составил список из девятнадцати случаев смерти и/или телесных повреждений сокамерников и потребовал от Додда ответа по каждому обвинению. Хотя они в целом были склонны принять его объяснения и отвергнуть обвинения, судебный процесс над командиром лагеря для военнопленных по уголовным обвинениям, заставивший его защищать свое прошлое, находясь все еще в окружении тяжеловооруженных вражеских войск, не имел аналогов в современной армии. история.

Пока судебный процесс продолжался, Колсон приказал 38-му пехотному полку усилить охрану на всех объектах и ​​установить попарно автоматическое оружие в стратегических точках. Он поручил подполковнику Уильяму Дж. Кернану, командиру 38-го полка, подготовить план насильственного проникновения в Комплекс 76 с использованием танков, огнеметов, броневиков, многозарядных установок 50-го калибра, слезоточивого газа, огнестрельного оружия и и тому подобное, с целевой датой 10 мая в 10:00. Рано утром Ван Флит прилетел в Кодже на конференцию. Он обсудил ситуацию с Риджуэем и назначенным им преемником генералом Марком Кларком , который только что прибыл на Дальний Восток, и все они согласились, что никакое освещение в прессе или фотографиях не будет разрешено. Они хотели, чтобы Колсон обязательно предоставил невоюющим заключенным все возможности мирно сдаться, пока он будет сражаться за контроль над комплексом. Ван Флит добавил, что он не думает, что американские войска должны входить в комплекс до тех пор, пока огневая мощь извне не вынудит пленных подчиниться и не загонит их в небольшие прилегающие комплексы, которые были построены в это время. В случае необходимости он был готов удовлетворить просьбу заключенных о предоставлении оборудования и средств связи, но напомнил Колсону, что у него есть все полномочия использовать всю силу, необходимую для освобождения Додда и обеспечения надлежащего контроля и дисциплины. Независимо от исхода этого дела, Ван Флит хотел, чтобы было проведено распыление соединений. Он оставил сроки операции «Соединение 76» на усмотрение Колсона, но период переговоров должен закончиться в 10:00 10 мая.

Суд над Доддом затянулся до полудня, поскольку процесс перевода был медленным и трудоемким. К сумеркам стало очевидно, что разбирательство не закончится этой ночью, и Додд позвонил Колсону и попросил отложить дело до полудня следующего дня. Он был убежден, что коммунисты сдержат свое обещание и отпустят его, как только заседание закончится. Но Восьмая армия отказалась изменить крайний срок в 10:00. Коммунисты уточнили, что намеревались провести встречи в течение десяти дней, но с учетом позиции ООН постараются завершить работу утром. В ночь с 9 на 10 мая двадцать танков, пять из которых были оснащены огнеметами, прибыли в Кодже и были выведены на позиции. Был проложен дополнительный провод, и шестнадцать небольших лагерей были готовы принять заключенных комплекса 76. Все оружие было на месте, противогазы были выданы.

Когда рассвело, заключенные предъявили свои последние требования. Они направили свои нападки на политику ООН в отношении заключенных, репатриацию и проверку. Хотя английский перевод неуклюж и некоторые фразы трудны для понимания, их требования были следующими:

1. Немедленное прекращение варварского поведения, оскорблений, пыток, насильственного протеста с написанием крови, угроз, заключения под стражу, массовых убийств, стрельбы из огнестрельного и пулеметного оружия, использования отравляющего газа, бактериологического оружия, объекта эксперимента с атомной бомбой по вашему приказу. Вы должны гарантировать права человека и личную жизнь военнопленных, основываясь на международном праве.
2. Немедленно прекратить так называемую незаконную и необоснованную добровольную репатриацию военнопленных НКПА и КПВА.
3. Немедленное прекращение насильственного следствия (Скрининга), в результате которого тысячи военнопленных НКПА и КПВА будут перевооружены и попали в рабство, навсегда и незаконно.
4. Немедленное признание Представительской группы (комиссии) военнопленных в составе военнопленных НКПА и КПВА и тесное сотрудничество с ней со стороны Вашего командования.

Эта представительная группа сдаст бриг. Генерал Додд, США, на вашей стороне после того, как мы получим удовлетворительное заявление о разрешении вышеуказанных вопросов по вашему указанию. Мы будем ждать вашего теплого и искреннего ответа.

Целью коммунистов была дискредитация процесса проверки и политики репатриации, которую так упорно поддерживала делегация ООН в Пханмунджоме.

В тревожном отчете офицера разведки Колсона указывалось, что другие соединения были готовы организовать массовый прорыв, как только он начнет атаку, и, как будто в подтверждение этого утверждения, деревни рядом с комплексом были заброшены. Колсон был готов признать ассоциацию военнопленных, но не имел юрисдикции над проблемой репатриации. Если бы Йонт смог получить полномочия отказаться от номинального досмотра, Колсон думал, что он мог бы прийти к соглашению с заключенными. Генерал Муд посчитал, что номинальный просмотр можно отменить, и дал Йонту добро на продолжение. Коммунисты хотели получить ответ Колсона в письменной форме, но переводчик, доступный Колсону, не был особенно быстрым и точным. Колсон не был инициатором насилия и ответил следующее:

1. Что касается вашего пункта 1 этого сообщения, я вынужден сообщить вам, что мы не совершали и не совершали никаких преступлений, о которых вы утверждаете. Могу вас заверить, что мы продолжим эту политику и военнопленные могут рассчитывать на гуманное обращение в этом лагере.
2. Сослаться на ваш второй пункт, касающийся добровольной репатриации военнопленных НКПА и КПВА, это вопрос, который обсуждается в Пханмунджоме и над которым я не имею никакого контроля и влияния.
3. Что касается вашего третьего пункта, касающегося принудительного расследования (проверки), могу сообщить вам, что после освобождения генерала Додда целым и невредимым в этом лагере больше не будет проводиться принудительная проверка военнопленных, а также не будет предприниматься никаких попыток номинальной проверки.
4. Ссылаясь на ваш четвертый пункт, мы не имеем возражений против организации представительной группы или комиссии военнопленных, состоящей из военнопленных НКПА и КПВА, и готовы проработать детали такой организации в кратчайшие возможные сроки после освобождения генерала Додда.

Колсон поставил ультиматум, согласно которому Додд должен быть освобожден к полудню и не позднее. За исключением слова «больше» в пункте 3, ответ Колсона был уклончивым, и коммунисты отказались принять его или освободить Додда.

Пока антагонисты на Кодже спорили о деталях, Риджуэй и Ван Флит столкнулись с возрастающими трудностями в выяснении того, что происходит. Когда новости о четырех требованиях дошли до штаб-квартиры ООН, Риджуэй попытался предотвратить ответ Колсона, но было слишком поздно. Он осознавал пропагандистскую ценность признания обвинений заключенных, но Ван Флит заверил его, что ответ Колсона не содержал подразумеваемого признания незаконных или предосудительных действий. Когда день подошел к концу, а в Токио не поступило никакого отчета о переговорах Колсона, Риджуэй потерял терпение. Отметив, что делу ООН может быть нанесен неисчислимый ущерб, если Колсон примет требования заключенных, он пожаловался на отсутствие информации от Кодже. «Мне до сих пор не удалось получить точный и оперативный отчет о действиях, предпринятых вашим начальником лагеря в ответ на эти последние коммунистические требования. Из-за этого я серьезно затруднен в даче дальнейших инструкций».

Когда крайний срок в полдень прошел без происшествий, Додд позвонил Колсону и представил дело заключенных. Он объяснил, что в прошлом бывали случаи, когда заключенных убивали, а ответ Колсона просто все отрицал. Коммунисты требовали однозначного признания вины. Руководители заключенных сели рядом с Доддом и попросили его передать свои предложения по подготовке ответа Колсона в приемлемой форме, а затем предложили внести изменения, которые заключенные считали обязательными. Колсон согласился. Поскольку вторая версия все еще была неприемлема для коммунистов, Колсону пришлось попытаться как можно яснее удовлетворить их требования:

1. Что касается вашего пункта 1 этого сообщения, я признаю, что были случаи кровопролития, когда многие военнопленные были убиты и ранены силами ООН. Могу заверить в будущем, что военнопленные могут рассчитывать на гуманное обращение в этом лагере в соответствии с принципами международного права. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы положить конец дальнейшему насилию и кровопролитию. Если подобные инциденты произойдут в будущем, я буду нести ответственность.
2. Сослаться на ваш пункт 2, касающийся добровольной репатриации военнопленных Корейской народной армии и Китайской народной добровольческой армии, этот вопрос обсуждается в Пханмунджоме. Я не имею никакого контроля или влияния на решения мирной конференции.
3. По вашему пункту 3, касающемуся принудительного расследования (проверки), могу сообщить вам, что после освобождения генерала Додда целым и невредимым в этом лагере больше не будет ни принудительной проверки, ни какого-либо перевооружения военнопленных, а также не будет предприниматься никаких попыток номинального скрининг.
4. Ссылаясь на ваш пункт 4, мы одобряем организацию представительной группы или комиссии военнопленных, состоящей из Корейской народной армии и Китайской народной добровольческой армии, военнопленных, согласно деталям, согласованным генералом Доддом и одобренным мной.

Время выпуска было перенесено на 20:00, поскольку очень много времени было потрачено на перевод и обсуждение изменений. В 21:30 Додд вышел из комплекса 76 и был немедленно доставлен в место, где его могли содержать без связи с внешним миром.

Захват Додда сам по себе не был значимой победой, и только когда коммунисты умело использовали Додда в качестве пешки, а затем поддержали его захват угрозой массового прорыва, они смогли так успешно добиться своих требований. Несмотря на то, что там было более одиннадцати тысяч вооруженных солдат, поддерживаемых танками и другим оружием, и несмотря на инструкции Риджуэя и Ван Флита применить силу, если Додд не будет освобожден, коммунисты победили. То, что началось как военная проблема, которую нужно было решить военными средствами, превратилось в политическую проблему, решенную на условиях заключенных. Коммунисты перехватили инициативу и никогда от нее не отказывались. Они успешно блокировали применение силы и одержали внушительную пропагандистскую победу.

Фразы типа «Я могу заверить в будущем, что военнопленные могут рассчитывать на гуманное обращение» признавали, что в прошлом с заключенными не обращались гуманно. В целом реакция на это дело и письмо была неблагоприятной, и в Пханмунджоме северокорейские и китайские делегаты в полной мере использовали пропагандистскую ценность этого эпизода, чтобы поставить в неловкое положение представителей ООН. В штабе 2-го логистического командования Йонт создал комиссию для расследования этого дела, которая признала Додда и Колсона «невиновными». Это не удовлетворило Ван Флита, который считал, что Додд вел себя неправильно и его совет Колсону не соответствовал обстоятельствам. Он рекомендовал принять административные меры против Додда и объявить административный выговор Колсону. Кларк был еще более суров; он предложил понизить звание до полковника как Додду, так и Колсону, а также сделать административный выговор Йонту за то, что он не уловил несколько оскорбительных фраз в заявлении Колсона. Министерство армии одобрило действия Кларка. Быстрое и суммарное наказание ключевых офицеров не решило ни проблемы, что делать с заявлением Колсона, ни более фундаментального вопроса о том, как исправить давние условия в лагерях для военнопленных. Хотя вашингтонские лидеры не хотели «отвергать» письмо, они посоветовали Кларку отрицать его действительность на том основании, что оно было получено под принуждением, а Колсон не имел полномочий принять ложные обвинения, содержащиеся в коммунистических требованиях. Первое утверждение, несомненно, было правдой, но второе, безусловно, было спорным. Прессе было недостаточно опровержения, и 27 мая Начальник штаба армии США генерал Дж. Лоутон Коллинз разрешил Кларку опубликовать краткий и основанный на фактах пресс-релиз. Начальник штаба считал, что командование ООН всегда соблюдало Женевскую конвенцию и предоставляло МККК регулярный доступ в лагеря. В отчете Кларка, продолжал он, следует подчеркнуть это и подчеркнуть, что инциденты возникли в результате действий фанатичных и стойких коммунистов. В заключение командующему Дальним Востоком следует обозначить принимаемые корректирующие меры.

После инцидента с Доддом последовал ряд действий. Ужесточение позиции ООН впервые проявилось в изоляторе № 10 для военнопленных в Пусане, предназначенном для госпитализации. Среди пациентов и приложенных рабочих данных 3500 в Соединениях 1, 2 и 3 не были проверены и изолированы. Надеясь предотвратить согласованные действия, командир лагеря подполковник Джон Бостик сообщил 11 мая заключенным, что еда и вода будут доступны только в подготовленных для них новых помещениях. Он планировал сначала проверить и изолировать непациентов, когда они переедут в новые помещения, а затем позаботиться о больных. Хотя у него было два батальона пехоты на позициях вокруг трех комплексов, только Соединение 3 предприняло какие-либо попытки договориться об условиях, при которых они будут проверены и перемещены. Бостик отказался общаться с лидерами Подразделения 3; остальные соединения просто остались равнодушны к его приказу. После обманчиво тихой ночи заключенные стали беспокойными. Были нарисованы вывески, развевались флаги, проводились демонстрации и пелись патриотические песни, когда чувства накалялись. Пехотинцы 15-го полка окружили соединения в штыки, пару танков выкатили на позиции, но попыток начать прикрытие предпринято не было. Несмотря на жалобы заключенных, они не предприняли никаких усилий для выполнения указаний Бостика. Ночью 12 мая в Комплексе 3 были установлены мешки с песком, но дальнейшего насилия не произошло. На следующий день громкоговорители снова и снова начали повторять приказы ООН, однако заключенные смеялись над предложениями горячей еды и сигарет, доступными им в новых лагерях. 14 числа прозвучало несколько шальных выстрелов, заключенные забросали охранников камнями, но тупиковая ситуация продолжалась. Чтобы выйти из тупика, Ван Флит позволил нескольким Представители МККК берут интервью у заключенных. Соединение 1 попросило провести первую конференцию с представителями Красного Креста, а затем его примеру последовали и другие соединения. После переговоров МККК заключенные стали спокойнее, но они не были готовы подчиняться приказам Бостика. 15 мая Йонт получил одобрение Ван Флита, чтобы сделать упор на контроль, а не на проверку, при этом заключенные не проверялись и оставались вне списка до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение в Пханмунджоме. Вооружившись этими полномочиями и помощью МККК, Бостик 17 мая достиг соглашения с руководителями Комплекса 1. Никакой проверки не было, и заключенные без происшествий переехали в свое новое помещение. Надежды на то, что два других соединения последуют примеру соединения 1, оказались тщетными.

Разбор лагеря (19 мая - июнь 1952 г.)

Военнопленный-коммунист, шпион, татуированный военнопленными-антикоммунистами, июль 1952 года.

19 мая Ван Флит одобрил применение силы для очистки непокорных соединений. После краткого объявления на следующее утро, предупредившего заключенных, что это их последний шанс подчиниться, пехотные группы вошли в Комплекс 3 и двинулись вперед, преодолевая растущее сопротивление. Вооруженные камнями, цепами, заостренными шестами для палаток, стальными трубами и ножами, непокорные заключенные выкрикивали оскорбления и вызовы. Пехота поддерживала дисциплину, используя слезоточивый газ и светошумовые гранаты, чтобы сломить сопротивление заключенных. Загнав заключенных в угол, войска ООН загнали их в новый комплекс. Только один заключенный был убит и 20 ранены, тогда как в США один ранен. Пример соединения 3, очевидно, был перенесен на соединение 2, поскольку 21 мая они не оказали сопротивления, поскольку пехотинцы перевели их в новые помещения без потерь с обеих сторон. После инцидента с Доддом вопрос о том, прошли ли заключенные проверку или нет, стал второстепенным. Ван Флит очень хотел восстановить контроль над всеми комплексами, и в середине мая он поручил своим сотрудникам тщательно изучить ситуацию. 16 мая они представили три альтернативы: 1. Вывезти всех заключенных из Кореи; 2. Рассредоточить заключенных по Корее; и 3. Объединить 1 и 2, удалив некоторых заключенных и рассеяв остальных. Если бы все военнопленные были вывезены из страны, командующий 8-й армией мог бы сосредоточиться на своей основной задаче и был бы избавлен от проблем с безопасностью тыла. Согласно третьему варианту, по крайней мере, часть пленных будет переведена, а ответственность 8-й армии будет уменьшена. Ван Флит предпочел первое, но нашел третий более желательным, чем сохранение всех заключенных в Корее. Рассредоточение внутри Кореи, конечно, обеспечит лучший контроль, но это повлечет за собой усиление материально-технической поддержки и увеличение количества административного персонала и персонала службы безопасности. Но Кларк не согласился с выездом кого-либо из заключенных из Кореи и поручил Ван Флиту как можно быстрее приступить к реализации своего плана по расселению. Он был готов послать Боевая группа 187-го воздушно-десантного полка направилась к Ван Флиту для помощи в операции. Если потребуется, дополнительную танковую поддержку должна будет предоставить 8-я армия.

Помимо усиления сил Кодже, Ван Флит намеревался построить баррикады и блокпосты в стратегических точках, пока не будет готов деконцентрировать пленных. Новые вольеры будут расположены на Кодже, острове Чеджу и на материке, и, по его оценкам, двадцати двух вольеров по 4000 заключенных в каждом на расстоянии не менее 0,5 мили (0,80 км) друг от друга будет достаточно. Войска будут ограничены до 500 человек в каждом, с двойным ограждением и гармошкой между соединениями. Когда новые лагеря будут построены, Ван Флит собирался попытаться использовать представителей заключенных, чтобы побудить их добровольно переехать, но если сопротивление разовьется, как он ожидал, в еде и воде будет отказано, и заключенные будут получать только их. на новых соединениях. В крайнем случае он применит силу. И Кларк, и его начальство согласились, что, хотя этот план может вызвать неблагоприятную огласку и требует осторожного подхода, коммунистический контроль над Кодже необходимо сломать. Ван Флит принял рекомендации максимально использовать помощь МККК и добавить к силам на Кодже другие контингенты ООН. У него был Нидерландский батальон уже на острове, и он пошлет британскую роту, канадскую роту и греческую роту, чтобы придать атмосферу ООН. Что касается прессы, то будут предоставлены нормальные условия для освещения.

Для руководства сложной задачей по перемещению пленных Ван Флит назначил бриг. Генерал Хейдон Л. Боатнер , помощник командира 2-й пехотной дивизии США , в качестве нового командующего Кодже. Используя пехоту и инженеров, Боатнер добился строительства меньших по размеру и более прочных ограждений, работая со своими войсками в две двенадцатичасовые смены. Он также вывез более 6000 мирных жителей из лагеря и с острова. К началу июня Боутнер был готов проверить свой план по обеспечению контроля над коммунистическими комплексами. Несмотря на неоднократные приказы снять коммунистические флаги, которые смело развевались в корпусах 85, 96 и 60, заключенные игнорировали команды Боатнера. 4 июня пехотинцы 38-го полка при поддержке двух танков быстро двинулись в комплекс 85. Пока танки ломали флагштоки, солдаты сорвали вывески, сожгли коммунистические знамена и спасли 10 связанных заключенных. Через полчаса они повторили свой успех в Комплексе 96 и вывели 75 заключенных-антикоммунистов. Единственные вражеские флаги, которые все еще были подняты, находились в Соединении 60, и пехоте для этой работы танки не понадобились. Применив слезоточивый газ, они вошли и срубили столбы. В ходе этих быстрых ударов ни одна из сторон не понесла ни одной жертвы. Хотя на следующий день заключенные восстановили флагштоки, опыт, полученный в ходе учений, оказался полезным. Удовлетворенный этим пробным запуском, Боатнер решил приступить к следующей большой задаче.

Утром 10 июня он приказал полковнику Ли Хак Ку собрать заключенных комплекса 76 группами по 150 человек в центре комплекса и быть готовым вывести их. Вместо этого пленные достали свои ножи, копья и шесты для палаток и заняли свои позиции в траншеях, готовые оказать сопротивление. Парашютисты 187-й воздушно-десантной полковой боевой группы, не теряя времени, продвигались вперед, не сделав ни единого выстрела. Применяя светошумовые гранаты, слезоточивый газ, штыки и кулаки, они выгоняли или вытаскивали пленных из окопов. Когда полдюжины танков M46 Patton прибыли и направили свои орудия на последних 300 пленных, все еще сражающихся, сопротивление рухнуло. Полковника Ли схватили и за штаны вытащили из лагеря. Других заключенных посадили в грузовики, перевезли в новые помещения, сняли отпечатки пальцев и выдали новую одежду. В ходе 2,5-часового боя 31 пленный был убит, многие из них — руками самих коммунистов, и 139 были ранены. Один американский солдат был заколот копьем и 14 получили ранения. После того, как Комплекс 76 был зачищен, подсчет оружия показал 3000 копий, 4500 ножей, 1000 бензиновых гранат, а также неопределенное количество дубинок, топоров, цепов из колючей проволоки и молотков. Это оружие было изготовлено заключенными из подручных материалов и шестов палатки с металлическими наконечниками. Последствия показали, насколько быстро был усвоен урок. После того, как лидеры соединений 78 и 77 стали свидетелями боя, они быстро согласились двигаться туда, куда хотел Боатнер. В подъезде 77 были обнаружены тела 16 убитых мужчин. Демонстрация силы оказалась эффективной в устранении ядра коммунистического неповиновения и проложила путь к относительно спокойному переводу других лагерей на КГодже в их новые частоколы в течение оставшейся части июня. После успешного завершения плана рассредоточения Кларк решил вывести проблему с военнопленными из-под юрисдикции 8-й армии. По словам Брюса Камингса в его книге «Корейская война» , американские войска использовали огнеметы, чтобы вернуть лагерь.

Начиная с июля 1952 года, первые 27 000 «гражданских лиц» в шестнадцати группах были экстрадированы южнокорейскому режиму. В американских документах желающих вернуться (в Северную Корею) называли «стойкими коммунистами». В октябре 1952 года около 38 000 заключенных были переведены в гражданские лица, 7 000 из которых настаивали на возвращении домой. Однако все они были переданы диктатуре Ли Сын Мана . Это произошло главным образом потому, что командир Боатнер хотел очистить лагерь от несолдат. Корейцев, родившихся на юге и желавших репатриировать на север, перевели в лагерь на острове Чубонг. (остров Понгам).

10 июля Корейская зона коммуникаций была создана под командованием Дальнего Востока и взяла на себя ответственность за действия в тылу от 8-й армии. Один из уроков, который пришлось усвоить заново во время дела Кодже, заключался в том, что командующему армией не следует обременять управление своей коммуникационной зоной, поскольку отвлечение не может не снизить его эффективность в выполнении его основной задачи — борьбы враг.

Были и другие уроки, которые американские войска усвоили за этот период. В большинстве случаев после того, как пленник был схвачен, он мог попытаться сбежать, и это было почти все, что он мог сделать. С коммунистами добавился новый элемент опыта. Служба заключенного-коммуниста не заканчивалась с его поимкой, но часто становилась более важной. В лагере для военнопленных его обязанности перешли от военных к военно-политическим. Легкоорганизуемые и хорошо дисциплинированные, лояльные заключенные-коммунисты нуждались в строгом контроле, иначе они использовали бы свое положение в пропагандистских целях. Смерть или ранение были с готовностью приняты, если цель была стоящей, а мягкое обращение просто делало их более наглыми и непослушными. Уважались только сила и сила, ибо их признавали и понимали. Что касается управления коммунистическими лагерями для военнопленных, то необходимость в качественных кадрах всех уровней была очевидна. Если руководство и силы безопасности не будут хорошо информированы в политическом отношении и не будут бдительны, коммунисты не упустят возможности создать проблемы. В Кодже отсутствие информации о том, что происходит внутри комплексов, указало на еще один недостаток. Внутри лагеря пришлось разместить обученных агентов контрразведки, чтобы держать командира лагеря в курсе планов и действий заключенных и предотвращать такие сюрпризы, как захват Додда.

Оценивая последствия инцидентов в Кодже, трудно избежать вывода о том, что они серьезно ослабили международную поддержку, которую командование ООН получало в рамках своей программы проверки и добровольной репатриации. В Великобритании в парламенте были подняты вопросы о том, что апрельский показ был проведен неправильно или неэффективно. Мнение японской прессы отражало растущее подозрение, что власти США потеряли контроль над процессом проверки и позволили правительству Южной Кореи оказать прямое или косвенное давление против репатриации. Как генерал Дженкинс, командующий армией G-3, указал генералу Коллинзу в начале июня: «Совокупный эффект настроений, подобных тем, которые отражены выше, может иметь тенденцию затмевать принцип UNC, запрещающий насильственную репатриацию, и, по-видимому, заставлять перемирие зависеть от сомнительные результаты дискредитированной операции по проверке».

Присутствие представителей МККК во время зачистки в Пусане и Кодже мало что сделало для повышения репутации политики ООН в отношении военнопленных. Хотя МККК не смог дать мало конструктивных советов о том, как ООН могла восстановить контроль, и признал, что заключенные совершали множество незаконных действий, они решительно протестовали против тактики ООН. Насилие, отказ в еде и воде, даже если они были доступны в другом месте, и применение силы к пациентам больниц получили высокую оценку, а отчеты, которые МККК представил в Женеву, не могли не вызвать неблагоприятную реакцию во многих кругах.91 Несмотря на то, что фокус сместился Поскольку программа расселения привела к ужесточению контроля над заключенными-коммунистами, облако сомнений и подозрений, витавшее над эпизодом в Кодже, не могло не усложнить задачу делегатов ООН в Пханмунджоме.

Закрытие и реконструкция

В рамках переговоров по о перемирии в Корее Соглашению в ходе операции «Маленький переключатель» в апреле и мае 1953 года было репатриировано 6670 больных и раненых китайских и северокорейских военнопленных. После подписания Соглашения о перемирии 27 июля 1953 года в ходе операции «Большой переключатель» и «Маленький переключатель» было репатриировано около 83 000 заключенных на север и 22 000 на юг. Однако 76 северокорейских и 12 китайских военнопленных отказались от любого варианта, предпочитая вместо этого поселиться в Индии , Аргентине и Бразилии .

Лагерь Кодже был закрыт после подписания Соглашения о перемирии. Мемориальный парк был создан на территории старого лагеря в 1997 году. Он включает в себя воссоздание бараков и быта заключенных, а также демонстрацию старинной и более современной военной техники.

Галерея

• 
  Выставка диорамы
• 
  Танковая выставка
• 
  Миниатюра лагеря для военнопленных на выставке «Диорама»
• 
  эвакуации Хунгнам Мемориальная башня

В популярной культуре

Лагерь для военнопленных Кодже был основным местом действия южнокорейского фильма « Дети свинга» (2018) , вымышленной истории о группе военнопленных, которые под руководством офицера США, находящегося в лагере для военнопленных, образуют труппу чечеточников.

Лагерь для военнопленных — место действия романа Военный мусор» китайского писателя Ха Цзинь « .

Внешние ссылки

• www.pow.or.kr – Официальный веб-сайт
• Путеводитель по парку лагеря для военнопленных Кодже
• Лагерь для военнопленных на острове Кодже
• Лагерь для военнопленных на острове Кодже, 1953 год: фотографии Pfc. Дональд К. Гровом
• Беспорядки военнопленных на острове Кодже (на корейском языке, Энциклопедия корейской культуры)