Джордж Огилви-Форбс

Сэр Джордж Огилви-Форбс КСМГ
Личные данные
Рожденный	Джордж Артур Дростэн Огилви-Форбс ( 1891-12-16 ) 16 декабря 1891 г. Эдинбург , Шотландия
Умер	10 июля 1954 г. (10 июля 1954 г.) (62 года) Бойнди , Абердиншир , Шотландия

Сэр Джордж Артур Дростэн Огилви-Форбс KCMG (6 декабря 1891 - 10 июля 1954) был британским дипломатом, который занимал две ключевые должности в годы, предшествовавшие Второй мировой войне: в качестве поверенного в делах в Мадриде и Валенсии с 1936 по 1937 год и в качестве советника и поверенного в делах в Берлин с 1937 по 1939 год. Он был известен своей гуманитарной деятельностью на обеих должностях. В 2008 году его имя было включено в мемориальную доску в Министерстве иностранных дел и по делам Содружества в Лондоне, посвященную памяти семи британских дипломатов, «которые своими личными усилиями помогли спасти жертв нацистской расовой политики». В 2018 году он был посмертно удостоен награды Британского героя Холокоста .

Ранний период жизни

Огилви-Форбс родился 6 декабря 1891 года в Эдинбурге в семье землевладельца из Абердиншира. Он получил образование в Школе ораторского искусства , Бомонт-колледже , Боннском университете и Новом колледже Оксфорда . В Бонне Огилви-Форбс изучал современные языки, свободно владея французским и немецким языками. В 1914 году он вступил в шотландский конный йоменский полк, был ранен в Галлиполи и дважды упоминался в «Отправлениях». В 1916 году он получил звание капитана и стал адъютантом генерал-лейтенанта сэра Стэнли Мод , главнокомандующего Месопотамией, и служил в Генеральном штабе.

Ранняя дипломатическая карьера

Огилви-Форбс поступил на дипломатическую службу Ее Величества в 1919 году. Среди первых постов были Дания, Финляндия, Югославия и Мексика (1927–30). Огилви-Форбс был поверенным в делах Святого Престола (1930–32), а затем советником посольства в Багдаде (1932–35). Огилви-Форбс описывался как «блестящий дипломат», который был любимым протеже сэра Роберта Ванситтарта , постоянного заместителя министра иностранных дел в 1930-37 годах.

Испания 1936–1937 гг.

С началом гражданской войны в июле 1936 года несколько посольств, в том числе британское, эвакуировались в Андай . Огилви-Форбс была назначена поверенным в делах Мадрида, который в то время был зоной военных действий, управляемой республиканцами. Британский посол сэр Генри Чилтон предпочел не возвращаться в Мадрид, который считал слишком опасным. Когда началась война, Огилви-Форбс находился в отпуске в Шотландии, но решил вернуться в Мадрид и в качестве самого высокопоставленного британского дипломата возглавил посольство. Приземлившись в Испании, ему предоставили боеприпасы для револьвера, и он прибыл в Мадрид 15 августа 1936 года.

Британская политика во время гражданской войны в Испании официально заключалась в невмешательстве, но многие в то время считали, что это ложное представление, и последующее открытие официальных отчетов показало поддержку Франко британским правительством с самого начала. В отличие от этого, Огилви-Форбс стремился, во-первых, быть как можно более беспристрастным, а во-вторых, развивать хорошие отношения с различными фракциями внутри республиканской стороны, поскольку это давало возможность оказывать гуманитарную помощь и помощь беженцам с обеих сторон. конфликт. Назначение набожного католика Огилви-Форбса привело к тому, что левые журналисты обвинили его в пронационалистической ориентации, но его беспристрастность и гуманизм вскоре заставили замолчать эти заявления. Министр иностранных дел Испании, социалист Хулио Альварес дель Вайо позже в изгнании вспоминал, что Огилви-Форбс был умным человеком с «сильной человеческой добротой», который, несмотря на то, что Римско-католическая церковь благословила «крестовый поход Франко против коммунизма», сделал все, что мог. быть нейтральным.

Огилви-Форбс воочию была свидетелем террора, который испанские коммунисты и анархисты вели против правых в Мадриде, но предсказала, что если испанские националисты выиграют гражданскую войну, то террор правых против левых будет еще хуже. В течение четырех с половиной месяцев, когда он руководил посольством в Мадриде, город разрывался от жестокости хаотического террора внутри и обстрелов со стороны армии испанских националистов извне. 28 августа он сообщил, что коммунисты совершали в среднем 70 убийств за ночь, при этом общественность поощряли рассматривать выставленные тела как «как игру на перестрелке». В октябре–ноябре 1936 года Националистическая армия подошла к воротам Мадрида, а 7 ноября испанское правительство перешло в Валенсию. В качестве прелюдии к штурму города, начавшемуся в декабре, Мадрид ежедневно подвергался бомбардировкам, что заставило Огилив-Форбс жаловаться на «бессмысленную жестокость» националистов, чьи «террористические бомбардировки» убили невинных мирных жителей. В этот период крайнего стресса Огилви-Форбс занимался своим любимым занятием — игрой на волынке, чтобы успокоить нервы.

Историк Том Бьюкенен писал об Огилви-Форбсе: «Он не интересовался конкурирующими идеологиями в Испании… и никогда не упускал из виду тот факт, что конфликт представлял собой, прежде всего, частные страдания в огромных масштабах, которые были в его власти – в каким бы малым ни был способ – смягчить последствия». Будучи лицом Британии в раздираемом войной Мадриде, многие журналисты встретили его, и ему понравился «веселой, сострадательный, играющий на волынке шотландец, который, несмотря ни на что, держал посольство и отказывался подавать полный рождественский ужин, пока madrileños голодал». К концу 1936 года министерство иностранных дел стремилось к тому, чтобы Огилви-Форбс закрыл посольство в Мадриде, признавая при этом, «что в нынешней суматохе агонии он чувствует личный призыв продолжать как можно дольше свою работу милосердия, и что он не может уйти, не совершив насилия над своей совестью». 1 января 1937 года, после того как республиканское правительство покинуло Мадрид, Огилви-Форбс получил указание переместить посольство в Валенсию. Огилви-Форбс счел приказ о переносе посольства из Мадрида в Валенсию «трусливым и бесчестным». Вскоре после этого он был назначен советником посольства Великобритании в Берлине.

К январю 1937 года британские официальные лица помогли эвакуировать около 17 000 беженцев. Когда Огилви-Форбс получил награду KCMG в мае 1937 года за свои услуги в Испании, он указал в письме Энтони Идену , что это было признанием всех его коллег, которые помогали ему в Испании «часто в ужасно жестоких обстоятельствах». В течение этого периода Огилви-Форбс еженедельно обменивался письмами с Ванситтартом, который держал его в курсе событий в Германии.

Берлин 1937–1939 гг.

Мемориальная доска в посольстве Соединенного Королевства в Берлине , открытая в 2020 году Ассоциацией еврейских беженцев в честь сотрудников консульства в посольстве.

Огилви-Форбс был назначен советником посольства в Берлине в начале апреля 1937 года. Вскоре после этого прибыл сэр Невил Хендерсон , новый посол. Было необычно одновременно заменять посла и его заместителя, особенно в посольстве такого значения. Огилви-Форбс и Хендерсон по-разному относились к Гитлеру и нацистскому режиму, и их личные отношения с самого начала были натянутыми. Огилви-Форбс написал, что Хендерсон был «грубым и властным». В различных степенях подхода к умиротворению Хендерсон, безусловно, разделял взгляды Невилла Чемберлена и, насколько это было возможно, имел дело с Чемберленом напрямую, регулярно обходя министерство иностранных дел. Хендерсон был назначен в надежде, что он сможет подружиться с Гитлером и таким образом помочь смягчить поведение последнего по отношению к Великобритании. Еще в феврале 1939 года Хендерсон писал: «Если мы будем обращаться с ним (Гитлером) правильно, я верю, что он постепенно станет более миролюбивым. Но если мы будем относиться к нему как к изгою или бешеной собаке, мы безвозвратно превратим его в такового». Начиная с августа 1937 года, в борьбе за власть, развернувшейся между Хендерсоном и Ванситтартом, Огилви-Форбс склонялся к поддержке последнего, что очень затрудняло отношения с первым. 14 сентября 1938 года Огилви-Форбс предупредил Эрнста фон Вайцзеккера , государственного секретаря Auswärtiges Amt , что предложение Невилла Чемберлена разрешить присоединение Судетской области к Рейху показывает, как далеко Великобритания готова зайти ради спасения мира. но если Германия сохранит свое нынешнее негативное отношение, результатом станет война. В разговоре с Вайцзеккером Огилви-Форбс говорила, по сути, то же самое, что и Хендерсон, но гораздо более резко и резко.

В октябре 1938 года Огилив-Форбс написал сэру Оливеру Харви , главному личному секретарю министра иностранных дел лорда Галифакса : «В основных политических делах этого посольства меня всегда игнорировали. Я не хочу и не вижу бумаг (и ни в коем случае не всех) до тех пор, пока не произойдет действие. Также очень трудно работать тому, кто так часто возбужден, груб и властен над тривиальным и властным. [чувствительно? (текст неясен)] имеет значение и тем более обескураживает, потому что я всегда был верен как его личности, так и его политике, как это и есть мой долг».

К середине 1938 года стало ясно, что Хендерсон очень болен, и в октябре ему пришлось вернуться в Лондон и взять пятимесячный отпуск для лечения рака, от которого он умер в 1942 году. В это время Огилви-Форбс руководил посольство. У него был гораздо более пессимистический взгляд на Гитлера, чем у Хендерсона, и это нашло отражение в его донесениях в министерство иностранных дел. Огилви-Форбс разделял широко распространенное в Британии мнение, что Версальский договор был слишком суровым по отношению к Германии, и поддержал Мюнхенское соглашение на том основании, что Судетская область вообще не должна была быть включена в состав Чехословакии. Однако, в отличие от Хендерсона, Огилви-Форбс считал, что нацистский режим преследовал внешнеполитические цели, выходящие далеко за рамки пересмотра Версальского договора и направленные на завоевание Германии «статуса мировой державы», к которому она стремилась во время Первой мировой войны.

В ходе работы по осуществлению Мюнхенского соглашения , когда перед совместной англо-германско-франко-итальянской комиссией стояла задача решить, какие районы Судетской области должны были присоединиться к Германии, Огилви-Форбс все больше уставал «от высокомерного и диктаторского режима немцев». действия и их вопиющее пренебрежение к букве и духу Мюнхена». 11 октября 1938 года в одном из своих последних инструкций перед отъездом из Берлина Хендерсон приказал Огилви-Форбсу принять немецкое определение того, где должна проходить новая немецко-чехословацкая граница, добавив, что он надеется, что «словаки [будут] придерживаться это чехам». Огилви-Форбс, напротив, старалась как можно больше включить большинство чешских районов в состав Чехословакии после переименования Чехословакии. К 26 октября 1938 года Огилви-Форбс насчитал более 300 нарушений Мюнхенского соглашения, поскольку немцы стремились заявить права на районы Судетской области, которые фактически были преимущественно чешскими, с целью сделать Чехословакию экономически нежизнеспособной. Он жаловался, что граница, на которую претендуют немцы, была «хитро» проведена, чтобы вызвать экономический хаос, поскольку «почти все основные артерии Богемии и Моравии теперь должны пересекать территорию, оккупированную немцами». Поскольку Судетская область была поэтапно передана Германии в октябре – ноябре 1938 года, Огилви-Форбс жаловался, что немецкие власти высылают евреев из Судетской области в нарушение Мюнхенского соглашения, в котором говорилось, что все люди, живущие в Судетской области, имеют право остаться. 17 ноября 1938 года Вайцзеккер предъявил Огилви-Форбсу квазиультиматум, требующий предоставления района Чехо-Словакии, который, как отметил последний, «населен примерно 6 000 немцев и 50 000 чехов». Огилви-Форбс писал, что согласие на это «было бы потворством необоснованному требованию и не соответствовало бы условиям и духу Мюнхенского соглашения», а также писать: «Отказ был бы расценен немцами как противоречащий Его Политика правительства Величества по англо-германскому сближению, зафиксированная в Мюнхене». Министр иностранных дел Галифакс приказал Ogilvie-Forbes принять требование Германии, несмотря на то, что оно явно нарушало Мюнхенское соглашение, в котором говорилось, что только те районы Судетской области, которые на 50% или более были этническими немцами, согласно устаревшей австрийской переписи 1910 года ( а не недавняя чехословацкая перепись 1930 года) должны были быть отправлены в Германию.

В последующие месяцы его оценка ситуации была мрачной, он подчеркивал, что Гитлеру нельзя доверять и что он «имеет неограниченные цели мирового господства и «бессмысленную» ненависть к Британии... что умиротворение никогда не сможет увенчаться успехом... что Немецкая экономика была направлена ​​исключительно на военные цели... и Гитлера можно было свергнуть только после военного поражения, Великобритании пришлось бы выбирать между войной и капитуляцией». Он не видел никакой возможности, чтобы Геринг (которого он знал лично) возглавил движение против фюрера, и отверг идею внутреннего немецкого восстания с целью свержения нацистов. 21 октября 1938 года Огилви-Форбс присутствовал на выступлении министра пропаганды Йозефа Геббельса в Гамбурге, которое он резюмировал так: «наполненное прославлением силы и ее успешного применения национал-социалистическим руководством».

Канадский историк Брюс Стрэнг утверждал, что во время отсутствия Хендерсона Огилви-Форбс смог оказать существенное влияние на британскую внешнюю политику, поскольку он писал: «Это не было совпадением, что решающий поворот в Восприятие Гитлера кабинетом министров возникло в то время, когда сэр Джордж Огилви-Форбс временно возглавлял посольство в Берлине, поскольку он помог подорвать зачастую неточные взгляды Чемберлена и создать атмосферу морального отвращения и повышенного чувства опасности, в которой действовал кабинет министров».

Это «моральное отвращение», пожалуй, наиболее остро выражалось в шквале резких сообщений о тяжелом положении евреев в Германии, отправленных Огилви-Форбс. В письме в Галифакс после Хрустальной ночи (10 ноября 1938 г.) Огилви-Форбс описал, как он и члены его сотрудников стали свидетелями грабежа и уничтожения еврейской собственности. Атаки, писал он, начались в определенный час, были нацелены с невероятной точностью на еврейские магазины и здания и закончились по слову Геббельса , который одобрял то, что было сделано. Ближе к концу своего письма Огилви-Форбс написал: «Я думаю, что убийство господина фон Рата польским евреем немецкого происхождения только ускорило уничтожение евреев, которое давно планировалось... Оно высвободило силы средневековых варварство... Я не могу найти достаточно сильных слов для осуждения отвратительного обращения с невинными людьми, и цивилизованный мир столкнулся с ужасающим зрелищем 500 000 человек, готовых гнить от голода». Он отметил, что это не только национальная проблема, но и мировая проблема. 13 ноября 1938 года Огилви-Форбс сообщила, что после Хрустальной ночи многие немецкие евреи «бродят по улицам и паркам, боясь вернуться в свои дома». Огилви-Форбс также с отвращением сообщила, что ни один из виновников Хрустальной ночи не будет наказан и что правительство Рейха наложило штраф в 1 миллиард рейхсмарок на всю еврейскую общину Германии, чтобы наказать евреев за примененное к ним насилие. Поскольку большая часть еврейских домов и предприятий была разрушена во время Хрустальной ночи , Огилви-Форбс предсказал, что штраф в 1 миллиард рейхсмарок приведет немецкую еврейскую общину к полной нищете.

Огилви-Форбс был в контакте с представителями немецкой оппозиции, которые предоставили разведданные, такие как копия секретной речи Гитлера перед группой из 200 немецких журналистов 10 ноября 1938 года, в которой говорилось, что он хочет более воинственного освещения в СМИ, чтобы подготовить Германию к войне. Огилви-Форбс также отметил, что в секретной речи Гитлер призвал представить Британию как «врага народа номер один», и до него продолжали доходить слухи о том, что Гитлер планировал отказаться от англо-германского военно-морского соглашения. В связи с этим Огилви-Форбс отметил, что немецкие СМИ полностью англофобны, а Франция избавлена ​​от каких-либо злоупотреблений, что привело его к выводу, что Гитлер пытался отделить Францию ​​от Великобритании, чтобы он мог справиться с последней в одиночку, не вступая в конфронтацию с первой. Когда на их последней встрече в октябре 1938 года Гитлер вручил уходящему послу Франции Андре Франсуа-Понсе медаль за его работу по улучшению франко-германских отношений, Огилви-Форбс увидела в этом зловещие последствия. Среди источников Огилви-Форбса были Карл Фридрих Герделер , Эвальд фон Кляйст-Шменцин , Фабиан фон Шлабрендорф и загадочный человек с фамилией Риттер, которого Огилив-Форбс называл К (как в рыцаре, эквивалентном английском слове Риттер). Кем был К., остается загадкой, поскольку в документах британского посольства указывается, что его фамилия была Риттер (распространенная фамилия в Германии) и никакая иная. К. сообщил, что он видел план, согласно которому Люфтваффе подготовило бомбардировку с целью поджечь Лондон. В то же время Огилив-Форбс отметила растущий антибританский тон немецких СМИ, свидетельство того, что Гитлер отдал приказ увеличить численность Люфтваффе и Кригсмарине (что предполагало, что внешняя политика Германии действительно становится антибританской), и информация о том, что Германия переходит к «тотальной военной» экономике. Огиливи-Форбс изобразил Гитлера как лидера, который едва ли был в здравом уме, если вообще был в здравом уме, и предположил, что он был в высшей степени способен на «действо бешеной собаки», внезапный, безрассудный акт агрессии, который вверг бы мир в мировую войну. Галифакс был известен как «Святой Лис» из-за его хитрости и преданности англиканской церкви, а картина Огилви-Форбса о жестоком нацистском режиме, жестоко расправляющемся с невинными немецкими евреями, тревожила англиканскую совесть Галифакса.

На заседании комитета по внешней политике 14 ноября 1938 года Галифакс сослался на сообщения Огилви-Форбса как на повод для более жесткой линии в отношении Германии. На заседании кабинета министров только военный министр Лесли Хор-Белиша поддержал предложения Галифакса о «экономическом наступлении», чтобы удержать Балканы вне экономической сферы влияния Германии вместе с Чемберленом; министр финансов сэр Джон Саймон; и президент Министерства торговли сэр Оливер Стэнли, осуждающие планы Галифакса как «экономически необоснованные». Информация от К. о предполагаемом плане снести Лондон с лица земли оказала большее влияние на британскую политику: сэр Александр Кадоган написал в своем дневнике о реакции Чемберлена: «Рад, что он относится к этому серьезно». На заседании Комитета имперской обороны, созванном для обсуждения информации от К., предложенный Галифаксом штаб ведет переговоры с французами и пропагандой по всему миру, чтобы противостоять антибританской пропагандистской кампании, идущей из Германии, поскольку Геббельс нападал на Великобританию не только в Германии. , но по всему миру. Хотя Чемберлен отверг возможность внезапной немецкой бомбардировки Лондона как маловероятную, министр внутренних дел сэр Сэмюэл Хоар, которого обычно считали союзником Чемберлена, выступил в поддержку Галифакса. Хотя Галифакс и не одержал победу в этих дебатах, тот факт, что он привлек на свою сторону нескольких министров кабинета, указывает на направление, в котором двигался кабинет.

В сообщении в Лондон 6 декабря 1938 года Огилви-Форбс цитировал « Майн кампф» , в котором утверждал, что для Гитлера Германия не могла получить «статус мировой державы», не завоевав сначала Lebensraum («жизненное пространство») в России. Огилви-Форбс утверждал, что, поскольку Рейх перевооружен и владеет Австрией и Судетами, из источников в Берлине он услышал, что «герр Гитлер собирается приступить к третьему этапу своей программы, а именно к расширению за пределы границ Германии». территории, населенные немцами. Как именно этого можно достичь, является предметом многих спекуляций: одно можно сказать наверняка: цели нацистов грандиозны, и их конечным амбициям нет предела». Некоторые источники сообщали Огилви-Форбс, что Гитлер планировал напасть на Советский Союз в 1939 году, чтобы создать «независимую российскую Украину под опекой Германии», а затем Германия будет расширяться на Балканы и искать «выход на Средиземное море через Италию». Другие источники сообщили Огилви-Форбс, что Гитлер подумывал о повороте на запад в 1939 году, чтобы «ликвидировать» Францию ​​и Великобританию, прежде чем Германия отстанет в гонке вооружений. Огилви-Форбс процитировал одного немецкого чиновника, который сказал ему, что Гитлер все еще не решил, повернуть ли ему на запад или на восток в 1939 году, но «почти каждый мыслящий немец глубоко убежден в том, что тигр [Гитлер] скоро прыгнет».

Огилви-Форбс далее сообщила, что Гитлер расценил Мюнхенское соглашение как дипломатическое поражение, поскольку он хотел войны, чтобы «разбить» Чехословакию, а не соглашения о передаче Судетской области. Он написал, что его источники сообщали ему, что Гитлер хотел бы, чтобы он занял «более жесткую позицию» на Мюнхенской конференции, теперь «ругал своих умеренных советников за их малодушие» и «обозвал всех своих генералов трусами» за то, что они посоветовали ему не делать этого. нападение на Чехословакию в сентябре 1938 г. Сэр Уильям Стрэнг из Центрального департамента Министерства иностранных дел написал после прочтения депеши от 6 декабря: «Эта депеша является простым предупреждением, которое нельзя игнорировать. Если мы не сможем быстро и эффективно увеличить наши непосредственные силы сопротивления, ожидания жизни Британской империи может быть короче, чем мы, возможно, готовы предположить». В другом сообщении Огилви-Форбс сообщил, что нацистский режим был расстроен тем, что британские расходы на оборону не уменьшились после Мюнхенского соглашения, как ожидалось, и что Гитлер планировал увеличить свои расходы на оборону, чтобы выиграть гонку вооружений, и позволил Германии доминировать в Европе. 2 января 1939 года Огивли Форбс одобрил доклад военного атташе полковника Ноэля Мэйсона-Макфарлейна . Он поддержал вывод Мэйсона-Макфарлейна о том, что новая война неизбежна, даже если он не мог наверняка предсказать, что Гитлер сделает в 1939 году, «не вызывает сомнений то, что военные и гражданские ресурсы страны готовы к чрезвычайной ситуации». Мейсон-Макфарлейн писал, что, по его мнению, учитывая текущие политические и экономические проблемы, с которыми столкнулся Рейх , Гитлер почти наверняка прибегнет к «какой-то зарубежной экскурсии» как выходу и что немецкая экономика и вооруженные силы были «на полной мощности» для войны. Огилви-Форбс также поддержал вывод Мэйсона-Макфарлейна о том, что Галифаксу следует работать над укреплением англо-французских связей и поощрять французов улучшать свои связи со своими союзниками в Восточной Европе, заявив, что сочетание Великобритании и Франции было единственным, что могло сдержать Гитлер от выбора войны. Наконец, Огилви-Форбс одобрил предупреждение Мейсона-Макфарлейна о том, что Гитлер, вероятно, нанесет удар по одному из государств Восточной Европы, например, Чехословакии, Польше или Советскому Союзу, чтобы эксплуатировать их природные ресурсы и людей, прежде чем повернуться на запад, чтобы нанести удар по Франция и Великобритания.

3 января 1939 года Огилви-Форбс предпринял то, что Ашер назвал актом личного умиротворения Хендерсона, когда он написал в депеше, что Вермахт настолько силен, что Британия теперь ничего не может сделать, чтобы помешать Германии доминировать в Восточной Европе. и что британские дипломаты должны приложить больше усилий «по культивированию фельдмаршала Геринга и умеренных нацистов с целью оказания ими сдерживающего влияния на таких экстремистов, как Риббентроп, Геббельс и Гиммлер, которые в настоящее время пользуются вниманием Гитлера». В той же депеше он писал, что Геринг «настолько предан своему шефу, что я не вижу никаких признаков того, что он возглавил движение против фюрера». Ашер писал, что это депеша настолько противоречит остальным депешам, отправленным Огилви-Форбсом в период с октября 1938 по февраль 1939 года, что трудно догадаться, о чем думал Огилви-Форбс, когда писал ее. Ашер утверждал, что наиболее вероятным объяснением было то, что депеша от 3 января была призвана успокоить Хендерсона, когда он вернется в посольство в Берлине, поскольку Огилви-Форбс знал, что Хендерсон не одобрит то, что он пишет, что он и сделал.

В депеше в январе 1939 года Огилви-Форбс предупредил, что Гитлер планировал превратить франко-германский пакт о дружбе от 6 декабря 1938 года в пакт о ненападении, который оставил бы Великобританию в покое как главного врага Рейха в Западной Европе. Впоследствии он предсказал, что, если то, что он слышал о планах Гитлера по расширению Люфтваффе и Кригсмарине, было правдой, Германия начнет военно-воздушное наступление на Британию с помощью Люфтваффе, чтобы разбомбить британские города до основания, в то время как Кригсмарине потопит британский торговый корабль. Морской пехотинец, вызвавший голод, поскольку население Великобритании превысило ее сельскохозяйственные возможности. В связи с этим Огилви-Форбс заявил, что до него доходят слухи о том, что Гитлер планирует захватить Нидерланды, чтобы предоставить авиабазы ​​поближе к Британии. В заключение Огилив-Форбс предположил, что в Германии не было движения сопротивления, которое было бы достаточно мощным, чтобы свергнуть нацистский режим, но Гитлера можно было свергнуть извне.

В годовом отчете посольства в Берлине за 1938 год Огилви-Форбс отметил, что на начало года, по оценкам, в Дахау находилось 15 700 заключенных , из которых более 12 000 были евреями, подвергавшимися жестокому обращению. В концентрационном лагере Бухенвальд находилось 30 000 евреев, с которыми во многих случаях обращались жестоко. Он предупредил, что, если Гитлера не остановит война, «истребление [евреев] в Германии может быть только вопросом времени». Огилви-Форбс неоднократно утверждала, что британское правительство могло бы убедить Гитлера использовать штраф в один миллиард рейхсмарок , наложенный на всю общину немецких евреев после «Хрустальной ночи», чтобы наказать их за то, что они якобы спровоцировали погром против самих себя, для финансирования еврейской эмиграции. действия, которые, по его мнению, действительно могли спасти жизни евреев. Правительство проигнорировало это предложение. Он также хотел подчеркнуть, что нацистский антисемитизм был симптомом мировоззрения Гитлера; что именно Гитлер лично вел кампанию против евреев. Американский историк Абрахам Ашер, сам немецкий еврей, бежавший из Третьего рейха, писал, что в репортажах Огилви-Форбса присутствовало настоящее чувство личного сочувствия к страданиям немецких евреев, которого Хендерсон никогда не проявлял. В отличие от Хендерсона, Огилви-Форбс придавала гораздо большее значение нацистскому антисемитизму.

После того, как Гитлер произнес свою «пророческую речь» в рейхстаге 30 января 1939 года, Огилви-Форбс написала, что «истребление» евреев в Германии «может быть только вопросом времени». Огилви-Форбс писала, что антисемитизм в Германии является «не национальной, а мировой проблемой, которая, если ею пренебречь, содержит семена ужасной мести». Что касается помощи отдельным евреям в побеге от нацистов, то на своем посту старшего дипломата Огилви-Форбс не мог рассматриваться как «нарушающий правила». Однако он смог помочь знакомому Клаусу Нойбергу и добиться освобождения его сына и трех племянников из Заксенхаузена и последующего переезда восьми членов семьи в Новую Зеландию. Это было организовано через капитана Фрэнка Фоли , офицера паспортного контроля в посольстве, которого Огилви-Форбс неофициально поддерживал в его работе по спасению тысяч евреев. Житель Новой Зеландии Джон Шелленберг в письме от 14 марта 2004 года британскому историку сэру Мартину Гилберту заявил, что Огилив-Форбс помогал его родителям покинуть Германию. Отец Шелленберга, Рудольф Шелленберг, был менеджером по еврейскому обслуживанию местного дилерского центра Ford в Берлине, а клиентом была компания Ogilive-Forbes. Шелленберг -филс сказал Гилберту:

«Однажды в 1938 году Форбс пришел к моему отцу и посоветовал ему как можно скорее вывезти его семью из Германии. Далее Форбс обязался предоставить документы для любой страны Британской империи, которую выберут мои родители. Так получилось, что они выбрали Новую Зеландию, документы были должным образом предоставлены, и мы втроем благополучно прибыли в Веллингтон 28 марта 1939 года. Родители моего отца, двое его дядей и тетя, и их супруги, овдовевшая мать моей матери и одна из ее сестер — все пропали. Я не сомневаюсь, что Форбс, должно быть, организовал новозеландскую документацию через Фоули, и у меня есть оригинал письма, одобряющего наш въезд. в эту страну, написанное ответственным правительственным органом. Оно адресовано сотруднику паспортного контроля посольства Великобритании в Берлине».

Донесения Огилви-Форбса оказали влияние на принятие решений по внешней политике Великобритании зимой 1938-39 годов, поскольку Галифакс, который в этот период последовательно был членом кабинета Чемберлена самым жестким по отношению к Германии, использовал донесения из Берлина, чтобы доказать в кабинете министров, что Великобритания нужна была более жесткая линия с Рейхом . Частично из-за сообщений, написанных Огилив-Форбс. Великобритания объявила о «гарантиях» Франции, Нидерландов и Швейцарии в феврале 1939 года, предупредив, что любая агрессия Германии против этих государств автоматически приведет к войне с Соединенным Королевством.

Когда Хендерсон вернулся в Берлин 13 февраля 1939 года, его первым действием было собрать высокопоставленный персонал посольства, чтобы раскритиковать Огилви-Форбса за то, что он написал в своих депешах во время своего отсутствия. Хендерсон объявил, что отныне все сообщения посольства в Берлине должны будут соответствовать его взглядам и что любой дипломат, не подчинившийся этой директиве, будет уволен из министерства иностранных дел. В длинном послании, отправленном Хендерсоном 6 марта 1939 года, он осудил почти все, что Огилви-Форбс написал во время его отсутствия. С этого времени и до августа Огилви-Форбс практически не участвовал в процессе принятия решений. В августе 1939 года американский журналист Луис П. Лохнер показал американскому дипломату Александру Комстоку Кирку текст речи Оберзальцберга , призывавшей к ведению предстоящей войны в Польше самым бесчеловечным образом и поставив в качестве образца для подражания Чингисхана, просил его передать обратно в Вашингтон, но Кирка это не интересовало. 22 августа 1939 года Лучер связался с Огилви-Форбсом и передал ему текст речи в Оберзальцберге, о которой он в тот же день сообщил обратно в Лондон.

Маргарет Рид , работавшая в офисе паспортного контроля берлинского посольства, выдавала визы, которые позволили тысячам евреев эмигрировать. Она часто нарушала правила выдачи виз – практика, которую Огилви-Форбс намеренно игнорировала. И Рид, и Огилви-Форбс были удостоены награды Британского героя Холокоста в январе 2018 года за спасение жизней евреев. Фрэнк Фоули был одним из первых получателей в 2010 году.

Данцигский кризис

Вскоре после 1:30 ночи с 27 на 28 августа 1939 года Огилви-Форбс был разбужен шведским бизнесменом Биргером Далерусом , который действовал как самопровозглашенный миротворец, с сообщением о том, что у него есть мирный план от Германа. Геринга , чтобы предотвратить перерастание Данцигского кризиса в войну. Утром 28 августа 1939 года, когда Хендерсон вернулся из рейхсканцелярии, где он встретился с Гитлером, чтобы обсудить мирный план Далеруса, встреча, которая прошла неудачно, Огилив-Форбс предупредил Далеруса, что его план по прекращению войны рушится. 30 августа Огилви-Форбс позвонил барону Бернардо Аттолико , послу Италии в Германии, и, не зная, что Forschungsamat («исследовательский офис») подслушивает, заявил, что все в британском посольстве ждали, пока Лондон ответит на мирный план Далеруса. говоря, что чем дольше они будут ждать, тем лучше, поскольку он надеялся затянуть переговоры по разрешению Данцигского кризиса на осень, что ослабило бы шансы Германии на вторжение. Польша. Ожидавшиеся осенние дожди превратят грунтовые польские проселочные дороги в грязь, что очень затруднит передвижение вермахта. 31 августа Огилив-Форбс позвонил Далерусу и сообщил ему, что он слышал, что Риббентроп сказал Гитлеру, что Британия ничего не будет делать, если Рейх вторгнется в Польшу, и эта оценка, по его мнению, делала войну более вероятной, чем ее отсутствие.

Позже в тот же день, 31 августа 1939 года, по приказу Хендесона Огилив-Форбс взял Далеруса на встречу с Юзефом Липским , послом Польши в Германии, чтобы показать ему свой мирный план. Встреча, проведенная на немецком языке (единственном общем языке троих), прошла неудачно: Липский возражал против разглагольствований германофила Далеруса против Польши, поскольку Дахелерус обвинил поляков в том, что они являются зачинщиками Данцигского кризиса, отказавшись позволить Вольному городу Данцигу воссоединиться с Германией, а также потребовать, чтобы Польский коридор также вернулся в состав Германии. Наконец, «чтобы остановить это ужасное дело», как он это назвал, Липски заявил, что не понимает немецкого языка Далеруса, и отправил его продиктовать свой мирный план своему секретарю. После того, как Далерус вышел из комнаты, Липски обратился к Огилив-Форбсу и выразил большой гнев по поводу британской политики, заявив, что, как поляк, он не хотел, чтобы его разглагольствовал какой-то шведский дипломат-любитель, о котором он никогда раньше не слышал; он определенно не согласился бы передать часть Польши по настоянию этого дипломата-любителя; и, наконец, он заявил, что его удивляет, что британцы действительно серьезно относятся к Далерусу. Липски выразил свою уверенность в том, что лучшим способом предотвратить перерастание Данцигского кризиса в войну является «единый фронт» Британии, Франции и Польши для сдерживания Германии, и британцам не следует разговаривать с кем-то вроде Далеруса, который явно был Дипломат-любитель, действующий далеко за пределами своего уровня компетентности. Огилви-Форбс согласился с Липски в том, что Хендерсону не следовало разговаривать с Далерусом, но Огилив-Форбс был, как назвал его историк Дональд Кэмерон Уотт, «закоренелым профессиональным дипломатом», действительно настолько профессиональным, что не критиковал его. его начальник перед иностранным дипломатом.

Утром 1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу, и Хендерсон послал Огилив-Форбса послушать речь Гитлера перед рейхстагом , в которой утверждалось, что именно Польша только что напала на Германию. Утром 3 сентября 1939 года, около 7:43, Огилив-Форбс позвонил Далерусу, который снова был прослушан Forschungsamat, и сказал: «Хендерсон приедет в 9 утра и попросит ответа. к 11 утра; если бы этого не произошло, они бы потребовали паспорта, и все было бы кончено». Далерус, который еще утром 3 сентября 1939 года все еще был убежден в том, что он может остановить Вторую мировую войну, около 10:30 позвонил в Ogilive-Forbes и попросил британцев дать больше времени их ультиматуму, который Хендерсон предъявил Гитлеру. тем утром, заявив, что у него есть план отправить Геринга в Лондон, где он предотвратит превращение немецко-польской войны, начавшейся двумя днями ранее, в мировую. Огилив-Форбс, который знал, что Британия будет в состоянии войны с Германией через полчаса, поскольку срок действия ультиматума истекал в 11 часов утра, в попытке вежливо отмахнуться от Далеруса сказал ему, что Великобритания рассмотрит его план, но потребовал доказательство того, что Германия действовала совершенно искренне. Затем Огилив-Форбс позвонил Далерусу в Галифакс в 10:50. Галифакс, в свою очередь, сказал Далерусу, что, если Германия хочет предотвратить мировую войну, все, что нужно сделать Рейху , — это согласиться на британский ультиматум о немедленном прекращении войны против Польши, а поскольку Гитлер не собирался этого делать, он просто зря тратил время. свое время со своим последним мирным планом. В 11 часов утра срок действия ультиматума истек, и премьер-министр Невилл Чемберлен объявил на BBC, что Великобритания теперь находится в состоянии войны с Германией.

Министр в Гаване

Покинув Берлин вскоре после начала войны, Огилви-Форбс был направлен советником британского посольства в Норвегии, но был вынужден уехать почти сразу же вместе с послом и королевской семьей во время вторжения немцев. С 1940 по 1944 год он был министром на Кубе. а затем с 1944 по 1949 год посол в Венесуэле. По прибытии в Гавану набожный католик Огилив-Форбс оказался объектом личных нападок со стороны консервативной католической газеты Diario de la Marina , которая обвинила его в том, что его усилия по оказанию помощи беженцам во время гражданской войны в Испании, как республиканские, так и националистические, доказывают, что он не был хорошим католиком. Редактор Diario de la Marina Хосе Риверо был поклонником генерала Франко и, как и другие сторонники националистического движения, считал любую помощь «красным республиканцам», даже беженцам, признаком отсутствия надлежащего католицизма. . В конце 1940 года Огилви-Форбс сообщил в Лондон, что Куба является «страной, где многочисленное население живет в крайней нищете бок о бок с богатым, показным и бездумно эгоистичным меньшинством, которое практически не платит прямых налогов и которое без колебаний манипулирует правительством, чтобы свои интересы». Его не впечатлили кубинские политики, о которых он писал: «...90 процентов из которых совершенно не осведомлены о возложенных на них обязанностях и достигли своих должностей сомнительными средствами». Он также отметил, что кубинская экономика вращается в основном за счет продажи сахара за границу, особенно в Соединенные Штаты, и выразил обеспокоенность тем, что падение мировых цен на сахар вызовет «внутреннюю революцию, завершившуюся той или иной формой коммунизма».

В декабре 1941 года Куба под сильным давлением Америки объявила войну державам Оси, что привело к закрытию немецких и итальянских миссий, с дипломатами которых конкурировал Огилви-Форбс. В июне 1942 года Огилви-Форбс заключил соглашение, по которому Королевские ВВС (RAF) использовали авиабазу в Сан-Антонио-де-лос-Баньос для проведения противолодочного патрулирования над Карибским морем. Позже, в 1942 году, он заключил еще одно соглашение, позволяющее ВВС Великобритании использовать авиабазу Сан-Хулиан для противолодочного патрулирования. Соединенные Штаты, Венесуэла и Мексика были основными источниками нефти для союзников, и, пытаясь отрезать союзников, подводные лодки провели крупную кампанию в Карибском море и Мексиканском заливе в 1942 году, потопив нефтяные танкеры. что сделало военно-морскую кампанию в Карибском море серьезной проблемой в Лондоне.

Большую часть своего времени он занимал защитой интересов британских и канадских страховых компаний на Кубе (Канада не имела дипломатического представительства в Гаване, а британская миссия представляла Канаду до 1945 года). Куба стремилась обложить налогом прибыль страховых компаний за границей, что, по обвинению Великобритании, нарушило Англо-кубинский торговый договор 1937 года, спор осложнился заявлением Кубы о том, что договор не распространяется на канадские компании. По крайней мере 40% «британцев», живших на Кубе во время войны, на самом деле были канадцами, и поэтому Огилви-Форбсу часто приходилось телеграфировать как в Оттаву, так и в Лондон. Отражая полуколониальные отношения Кубы с Соединенными Штатами, к американскому посольству в Гаване был прикомандирован контингент агентов Федерального бюро расследований (ФБР), которые, как отметил Огилви-Форбс, действовали так, как если бы Куба была частью Соединенных Штатов, как он описал. ФБР на Кубе как «разновидность гестапо под контролем кубинской полиции». Он сообщил, что официальные лица американского посольства сказали ему, что Куба является «пасынком» Америки и что Британии следует «ДЕРЖАТЬСЯ НЕ лезть в кубинские дела». У Огилви-Форб сложилось впечатление, что американцы считали Кубу находящейся в их собственной сфере влияния и возмущались любым британским «вмешательством» в дела Кубы.

Из-за британской «тотальной войны» традиционный британский экспорт на Кубу, такой как ткань, уголь, виски и фармацевтические препараты, во время войны практически прекратился. К 1943 году Огилив-Форбс сообщил Лондону, что «наша торговля с Кубой очень сильно проиграла американцам не только в товарах, но также в доброй воле и возможности восстановления». Президент Кубы Фульхенсио Батиста хотел поднять отношения с Великобританией с уровня дипломатической миссии на уровень посольства, но из-за дискриминации на Кубе жителей Британских островов Вест-Индии, которые в подавляющем большинстве были чернокожими, Лондон отказался. В сообщении из Лондона Огилви-Форбс говорилось, что улучшить отношения невозможно до тех пор, пока сначала не прекратится «скандальное» плохое обращение с британскими жителями Вест-Индии на Кубе. Этот вопрос занял у него большую часть времени, поскольку в 1943 году он писал, что «довольно малодушно» предполагать, «что британские жители Вест-Индии откажутся от своего британского гражданства, и это также игнорирует растущее движение за отказ в определенных правах либо натурализованным кубинцам, либо кубинцам. иностранного происхождения». В другом сообщении он предупредил, что продемократические «настроения не доходят до того, чтобы отдать должное британским жителям Вест-Индии, и тем более не дать справедливый шанс заработать на жизнь». Летом 1943 года Огилви-Форбс написал после посещения Гуантанамо, что условия жизни британских выходцев из Вест-Индии, работавших там на американской военно-морской базе, были «неописуемы», и что «были и другие случаи арестов британских выходцев из Вест-Индии» кубинская полиция. Ж. Петино, президент Британской Вест-Индской демократической ассоциации, которая представляла иммигрантов, передал Огилви-Форбсу досье с подробным описанием избиений иммигрантов из Вест-Индии кубинской полицией и убийства по крайней мере одного. Огилви-Форбс в послании министру иностранных дел Энтони Идену призвал использовать «грубые выражения» в дипломатических нотах кубинскому правительству, но также отметил, что «средства репрессий практически отсутствуют», в то время как «предыдущий опыт» доказал, что Соединенные Штаты не будут участвовать на стороне Великобритании.

В своем последнем сообщении из Гаваны перед отъездом в мае 1944 года Огилив-Форбс написал, что вклад Кубы в военные усилия союзников был лишь поверхностным, и заявил, что британские интересы на Кубе будут продолжать страдать из-за американского экономического доминирования. Война вызвала резкий рост цен на сахар, и Огилви-Форбс заявил, что процветание военного времени отодвинуло «день расплаты» для Кубы, по крайней мере, на некоторое время. Однако он отметил: «Нет сомнений в том, что эти блага [войны] не были должным образом распределены, и что однажды у кубинского народа будет повод сожалеть о растущем неравенстве в богатстве между различными классами общества».

Посол в Каракасе

В 1944 году его назначение на должность британского министра в Венесуэле было расценено как повышение по службе. Венесуэла была третьим по величине производителем нефти в мире и, как следствие, всегда вызывала серьезную озабоченность британской дипломатии. Когда Великобритания перевела отношения с Венесуэлой с дипломатического уровня на уровень посольства, Огилви-Форбс стала первым британским послом в Каракасе. На конференции в Сан-Франциско, на которой была основана Организация Объединенных Наций, министр иностранных дел Венесуэлы Караччоло Парра Перес объявил, что Венесуэла не признает границу с Британской Гвианой (современная Гайана ), что побудило Огилви-Форбс предсказать Идену возвращение к давний пограничный спор, который предположительно был окончательно урегулирован в 1899 году. В том же сообщении он обратил внимание Идена на статью Ромуло Бетанкура из «Демократического действия» (AD) в газете , « El Pais » в которой утверждалось, что Венесуэла должна предъявить права на Нидерландские Антильские острова и британскую колонию Тринидад, обе из которых были закрыты. побережье Венесуэлы. Огилви-Форбс охарактеризовал Бетанкура как ярого националиста, которого сильно возмущала власть нефтяных компаний в его стране, которые когда-то принадлежали Коммунистической партии Венесуэлы, но теперь дружили с британским пресс-атташе в Каракасе.

Во время своего пребывания на посту посла он стал свидетелем переворота 18 октября 1945 года и бурных трех лет Эль Триенио Адеко , когда Венесуэла впервые стала демократией при президенте Ромуло Бетанкуре . Он был большим сторонником правительства Acción Democrática , написав в декабре 1945 года о делегации Венесуэлы в недавно созданной Организации Объединенных Наций, что «они настолько хороши, насколько можно ожидать от этого благонамеренного революционного правительства». Несмотря на огромное богатство, создаваемое нефтяной промышленностью, большинство венесуэльцев были неграмотными, поскольку правительство так и не создало систему образования. В Эль Триенио Адеко была предпринята первая попытка гарантировать, что пардо (смешанная раса) большинство венесуэльцев получит некоторые выгоды от нефтяной промышленности, такие как создание системы массового образования - меры, которые одобрил Огилви-Форбс. В своем политическом отчете за 1945 год он представил очень враждебную картину бывших президентов Элеазара Лопеса Контрераса и Исайаса Медины Ангариты . О последнем он писал, что «его способность к лидерству, одурманенная разгулом жизни, была полностью запугана». О правительстве АД он писал: «Новое правительство в целом молодо и неопытно, но искренне в своих усилиях по проведению реформ. Они взяли на себя огромную задачу по устранению за несколько месяцев многовековой коррупции, и пока они будут вероятно, не имеют полного успеха, они честны и заслуживают сочувствия в своих попытках улучшить условия жизни венесуэльского народа». В 1946 году президент Бетанкур посетил Гватемалу, где похвалил своего коллегу-«революционера», президента Хуана Хосе Аревало . Во время своего визита Бетанкур поддержал претензии Гватемалы на британскую колонию Британский Гондурас (современный Белиз), а также предъявил претензии на Британскую Гвиану, утверждая, что, по его мнению, Атлантическая хартия сделала европейский контроль над любой территорией в Новом Свете незаконным. Огилви-Форбс пытался защитить Бетанкура, утверждая, что его речь была пропагандирована Аревало и не отражала его истинные чувства к Британии. Благосклонное отношение посла к Бетанкуру не разделялось его начальством в Лондоне.

Благоприятное мнение Оглива-Форбса о правительстве триенио привело его к разногласиям с американским послом Фрэнком П. Корриганом, который был открыто враждебен социал-демократическому правительству AD. Виктор Пероун из Министерства иностранных дел США писал: «Оглив-Форбс последовательно отзывался положительно о Революционном правительстве и резко о его предшественниках. Есть некоторые сомнения в том, что эти взгляды не требуют некоторой оговорки, во всяком случае, они а не посла США, человека с гораздо более широким и глубоким опытом работы в Венесуэле, чем Огливи-Форбс». В ответ Оглив-Форбс сообщил, что свергнутое правительство Медины Ангариты «заведомо вяло в своем отношении к интересам немецких фирм, основанных в Венесуэле». Пероун написал на полях депеши Огливи-Форбса: «Наш опыт и (Корриган) опыт в Венесуэле больше, чем у Огливи-Форбса, который проявил себя поклонником прелестей нынешнего правительства — одного из наименьших, члены которого самое неблагоприятное впечатление в Лондоне, всего год назад». В июне 1946 года одна из нефтяных компаний, работающих в Венесуэле, компания Royal Dutch Shell , обратилась с просьбой к Ogilvie-Forbes отправить военный корабль в воды Венесуэлы для «его успокаивающего воздействия на европейский персонал», но эта просьба была отклонена.

Выход на пенсию и смерть

Выйдя на пенсию, Огилви-Форбс возделывал свое поместье Бойндли, Абердиншир, был назначен заместителем лейтенанта Абердиншира и стал активно участвовать в различных местных благотворительных и культурных организациях. Он был членом Шотландского совета по развитию и промышленности и Католического совета Великобритании. В течение короткого времени он поддерживал Шотландскую национальную партию , а затем был назначен 4-м Национальным собранием Шотландии для ведения переговоров с правительством Великобритании о принципах самоуправления Шотландии в соответствии со Схемой Ассоциации Шотландского Соглашения 1950 года. Он умер от сердечного приступа в 1954 году в возрасте 63 лет.

Семья

Огилви-Форбс женился на Клэр Луизе Хантер в 1921 году и имел двоих детей: подполковника Томаса Дростана Огилви-Форбса, королевских инженеров, умершего в 1946 году в возрасте 24 лет, и Кристину Мэри Маргарет Огилви-Форбс (миссис Броуз), которая работала в Хижина 8 , Блетчли-Парк (1939–1945). Один из его сводных братьев, вице-маршал авиации Нил Огилви-Форбс, ОБЕ, был помощником начальника штаба авиации (разведка) в 1950–52 годах, а сводная сестра Мэрион Уилберфорс была одной из первых восьми женщин-пилотов, присоединившихся к АТА в январе 1940 года.

Ссылки

Библиография

• Ашер, Авраам (2012). Был ли Гитлер загадкой? Западные демократии и национал-социализм . Издательство Стэнфордского университета. ISBN  978-0-8047-8355-2 .
• Бьюкенен, Том (2003). «На краю тьмы: британская дипломатия на передовой в гражданской войне в Испании, 1936–1937». Современная европейская история . 12 (3): 279–303. дои : 10.1017/S096077730300122X . S2CID   159824210 .
• Дерхэм, Майкл (2010). Политика в Венесуэле: объяснение Уго Чавеса Питер Лэнг. ISBN  978-3034301091 .
• Халл, Кристофер (2013). Британская дипломатия и гегемония США на Кубе, 1898-1964 гг . Пэлгрейв Макмиллан. ISBN  978-0230295445 .
• Гилберт, Мартин (2008). За пределами Call of Duty: британские дипломаты, которые помогли евреям сбежать от нацистской тирании . Историки МКО.
• Гилберт, Мартин (2011). «Политика британского правительства в отношении еврейских беженцев (ноябрь 1938 г. - сентябрь 1939 г.)». В Майкле Маррусе (ред.). Нацистский Холокост. Часть 8: Свидетели Холокоста, Том 1 . Вальтер де Грюйтер. стр. 353–393. ISBN  978-3110968705 .
• Джованнетти-Торрес, Хорхе (2018). Черные британские мигранты на Кубе: раса, труд и империя в Карибском бассейне двадцатого века, 1898–1948 гг . Издательство Кембриджского университета. ISBN  978-1108423465 .
• Джервис, Роберт (1976). Восприятие и заблуждение в международной политике . Издательство Принстонского университета. ISBN  0-691-05656-0 .
• Джозеф, Седрик (2008). Англо-американская дипломатия и возобновление спора о границе между Гайаной и Венесуэлой, 1961-1966 гг . Траффорд. ISBN  978-1426936487 .
• фон Клемперер, Клеменс (1994). Немецкое сопротивление Гитлеру: поиск союзников за рубежом, 1938-1945 гг . Оксфорд. ISBN  978-0198205517 .
• Стрэнг, Брюс (1994). «Два неравных характера: сэр Джордж Огилви-Форбс, сэр Невилл Хендерсон и британская внешняя политика, 1938–39». Дипломатия и государственное управление . 5.1 (март 1994 г.).
• Ватт, Дональд Кэмерон (1989). Как пришла война: непосредственные истоки Второй мировой войны, 1938-1939 гг . Книги Пантеона. ISBN  0-394-57916-Х .