Вилли Блейхер

Вилли Блейхер
Бюст Блейхера
Рожденный	27 октября 1907 г. Каннштатт , Вюртемберг , Германия
Умер	23 июня 1981 г. ( 1981-06-24 ) (73 года) Штутгарт , Западная Германия
Род занятий	Переговорщик и лидер профсоюзов
Известный	его эффективность в качестве переговорщика и то, что он послужил основой для персонажа в « Обнаженных среди волков».
Супруг	Аннелиз Мец
Дети	1. Герхард 2. Ингеборга
Родитель	Пол и Вильгельмина Блейхер

Вилли Блейхер (англ. Немецкое произношение: [ˈvɪli ˈblaɪ̯çɐ] ; 27 октября 1907 — 23 июня 1981) был одним из самых известных и, по крайней мере, по одному источнику, одним из наиболее важных и эффективных лидеров немецких профсоюзов послевоенных десятилетий .

В 1965 году Яд Вашем удостоил Вилли Блейхера почетным званием «Праведник народов мира» . Это отражало деятельность Блейхера во время войны в качестве узника концентрационного лагеря Бухенвальд , где он был одним из тех, кто рисковал своей жизнью, чтобы спасти ребенка-заключенного по имени Стефан Ежи Цвейг . Мальчик вырос и стал писателем и кинорежиссером. Благодаря роману, впервые опубликованному в 1958 году и основанному на тех событиях, этот эпизод стал широко известен и знаменит.

Жизнь

Семейное происхождение и ранние годы

Пятый из детей своих родителей, Вилли Блейхер родился в Каннштатте , небольшом городке на северной окраине Штутгарта (в который он впоследствии был включен). Его отец, Пауль Бляйхер, работал машинистом на заводе Daimler-Benz в соседнем Унтертюркхайме . Его мать, Вильгельмина Блейхер, также время от времени работала в столовой компании. В семье было восемь человек, и зарплаты Пауля Блейхера едва хватало, чтобы прокормить их всех: голод не был чем-то неизвестным. В 1914 году, незадолго до начала Первой мировой войны , его отправили в школу, где, как он позже вспоминал, учителя часто несправедливо избивали его, отчасти потому, что ему «надоело учиться». Ему не удалось достичь необходимых академических оценок, но он продемонстрировал мощный лидерский потенциал среди своих друзей, например, в футбольных командах. Дома страх перед безработицей был актуальной темой. В 1920 году он остро ощутил угрозу нищеты, когда его отец временно остался без работы в ходе забастовки и локаута на заводе .

Мир работы

Его школьный опыт во время войны и опыт его отца на автомобильном заводе настроили его против идеи заводской работы: в 1923 году Блейхер начал стажировку в качестве пекаря. В 1925 году он вступил в Немецкую ассоциацию работников пищевой и кондитерской промышленности, предшественницу Союза производителей продуктов питания, напитков и общественного питания ( «Gewerkschaft Nahrung-Genuss-Gaststätten» / NGG) . В профсоюзе он был назначен на должность «молодежного лидера» в 1926 году. Примерно в это же время он также присоединился к молодым коммунистам и Коммунистической партии . После 1945 года , будучи ведущим профсоюзным деятелем Профсоюза металлистов, Блейхер позаботился о том, чтобы очень немногие люди знали, что в молодости он прошел обучение и получил квалификацию пекаря. Есть предположения, что это могло быть сочтено несоответствующим его имиджу. Многие коллеги и собеседники только в 1992 году, через несколько лет после его смерти, узнали о его пекарской квалификации из биографической книги Германа Г. Абмайра. В 1927 году Вилли Бляйх устроился на работу на завод Даймлер-Бенц , сначала работая временным рабочим в офисе продаж, а затем присоединившись к постоянной заработной плате помощником в литейном цехе. Вероятно, в 1927 году он вступил в Немецкий профсоюз металлистов ( «Deutscher Metallarbeiter-Verband» / DMV) . Однако вскоре он потерял работу, вероятно, в мае 1928 года: неясно, произошло это из-за его политической деятельности или по какой-то другой причине. Увольнение крупнейшим работодателем в регионе не способствовало его карьерным перспективам. Однако он получил работу примерно на год в «Гласдах Циммерманн» в Унтертюркхайме. Это закончилось в середине 1929 года, после чего до 1935 года он большую часть времени был безработным, хотя и с перерывами на временную работу, которая включала , по крайней мере, на один период, шанс применить свое образование в пекарне.

Политика

Что касается его политической деятельности, то в 1929 году он оказался исключенным из Коммунистической партии из-за критики жесткой позиции руководства и «дефицита демократии» внутри партии. Коммунистическая партия Германии имела тесные связи с партией в Москве частью волны партийных исключений партийных боссов в Берлине, которая отражала аналогичные события, навязанные все более нервным и нетерпимым руководством Кремля , и исключение Блейхера было . В Германии изгнанные создали новую альтернативную коммунистическую партию, известную как Коммунистическая партия (Оппозиция) ( «Kommunistische Partei Deutschlands (Opposition)» / KPD-O) , а к концу 1929 года Вилли Блейхер также был членом KPD-O, его имя появляется в связи с многочисленными партийными офисами – активными и, возможно, в некоторых случаях просто почетными – особенно касающимися местного молодежного крыла партии. Кажется вероятным, что среди политически активных людей он стал хорошо известен в районе Штутгарта как энергичный партийный организатор: это, безусловно, нашло отражение несколько лет спустя в показаниях, представленных на его политизированном суде после прихода к власти нацистов . Он также поддерживал политику Революционной оппозиции профсоюзов ( «Revolutionäre Gewerkschafts Opposition» / RGO)) .

Германия под нацистской диктатурой

В январе 1933 года партия пришла к власти и, не теряя времени, превратила страну в однопартийную нацистская диктатуру . Деятельность, которая могла быть истолкована как политическая деятельность, стала незаконной, и, что более очевидно, после поджога Рейхстага в конце февраля 1933 года, люди с политическим прошлым, в которых участвовала Коммунистическая партия, представляли особый интерес для служб безопасности . С марта 1933 года Вилли Блейхер жил в Штутгарте, постоянно меняя место жительства. Как и многие левые политические деятели, он работал в сплоченной группе, выступающей против несправедливости системы, участвуя в производстве и распространении нелегальных антифашистских листовок. Позже, оглядываясь назад, он всегда будет помнить силу политического опустошения, которое многие испытали в то время. В мае 1933 года он бежал через границу в Шаффхаузен и, проделав ряд дальнейших шагов, переправился через Францию ​​в Саар , который по историческим причинам все еще был свободен от нацистского контроля, поскольку все еще находился под иностранная военная оккупация . В 1934 или 1935 году он вернулся в Штутгарт , снова включившись в подпольную деятельность сопротивления в регионе .

В 1970-х годах Вилли Блейхер вспоминал, что его начальный период заключения, который включал в себя длительный период содержания под стражей в «следственном изоляторе» в Штутгарте - Каннштатте , стал в некотором смысле облегчением:

• «Я как-то был рад, что мне есть, где остановиться. У меня до сих пор живо помнится эмиграция, где все предпочитали, чтобы я уехал, а не приехал. Где я каждый день спрашивал себя, смогу ли я покончить с этим за один раз, спать. или крыша. Здесь у меня была келья, теплая, была литература, и я мог много читать».
• «В каком-то смысле я был счастлив, что мне было где остановиться. Опыт эмиграции был еще свеж в моей памяти, когда все, кого я встречал, были более счастливы, когда я уезжал, чем когда они видели, как я прибывал. Где каждый день я сталкивался со мной с вопросом, смогу ли я вернуться в какое-нибудь место с кроватью и крышей. Здесь у меня была теплая камера, и я мог много читать.

Источники расходятся во мнениях относительно порядка, в котором развивались события накануне ареста Блейхера. Правдоподобная хронология такова, что к 1936 году он был предан властям правительственным шпионом из группы сопротивления, с которой он был связан. Группа была расформирована, и 3 января 1936 года он был арестован гестапо во время работы на территории завода «Даймлер-Бенц» . В ноябре 1936 года его приговорили к тридцати месяцам тюремного заключения по обвинению в создании угрозы национальной безопасности и подготовке к государственной измене. Первоначально он содержался в местной тюрьме в Бад-Канштатте . Позже его перевели в тюрьму в Ульме. и/или концентрационный лагерь Вельцхайм где обращение было гораздо более жестоким.

Бухенвальд

Блейхер был переведен в концентрационный лагерь Бухенвальд в октябре 1938 года и оставался там почти все время, пока военное поражение страны не привело к освобождению в мае 1945 года. Он был помещен в «Блок 37» вместе с другими «политическими заключенными», рано узнав о махинациях и от охранников можно было ожидать жестокого обращения, хотя он также научился использовать коррумпированных охранников для контрабанды припасов. Блейхер стал членом группы сопротивления внутри лагеря. и все больше работал с другими заключенными, которые были членами КПГ-О , особенно с Людвигом Беккером , Ойгеном Охсом и Робертом Зивертом .

тщательно 50-летие лидера отпраздновали по всей Германии, и в Бухенвальде было освобождено около 2300 заключенных. Один из них работал задержанным-администратором ( «Verwalter der Effektenkammer» ), и Блейхер, избежавший явного неповиновения или хулиганства, был назначен взять на себя его обязанности. Положение Блейхера позволило ему обеспечить, чтобы наиболее нуждающимся заключенным была выдана одежда тех, кто умер, и он все больше завоевывал уважение среди сокамерников, которых он организовывал с умением и состраданием, поддерживая тех, кто упал в обморок от напряженности физической работы, тем самым часто спасая их от верной смерти. Время, проведенное в Бухенвальде, оставило для него глубокий след на всю оставшуюся жизнь. Это также изменило его личное будущее. От планов жениться на Хелен Бек, подруге, которую он знал одиннадцать лет, пришлось отказаться после того, как ее последнее письмо к нему в концлагере, полученное в 1940 году, разорвало их отношения.

В своем романе 1958 года «Обнаженные среди волков» писатель восточногерманский Бруно Апитц рассказал историю о том, как трехлетний мальчик был спасен группой сокамерников концентрационного лагеря Бухенвальд . В 1963 году по книге появился фильм режиссёра Фрэнка Бейера . Оказалось, что это не просто вымысел. Вскоре после выхода фильма стало известно, что один из главных героев, которого в фильме сыграл Армин Мюллер-Шталь , был смоделирован по образцу Вилли Блейхера, который в реальной жизни был «Капо» (заключенным-администратором), причастным к изображенным событиям. . Выследив местонахождение ребенка, Бляйхнер пригласил Стефана Ежи Цвейга , которому к тому времени исполнилось 22 года, в Штутгарт , где они воссоединились. В 1964 году они вместе отправились в то, что осталось от концентрационного лагеря , и впервые встретились с Бруно Апитцем , писателем, чей «роман» принес им обоим неожиданную международную известность.

Новые начинания и реконструкция

В последние недели войны Вилли Блейхер был признан одним из организаторов празднования памяти Эрнста Тельмана , коммунистического лидера, которого власти недавно убили в лагере . Блейхера подвергли пыткам и вывезли из Бухенвальда в гестапо тюрьму в Ихтерсхаузене . Затем, когда власти поспешили опустошить концентрационные лагеря и тюрьмы на востоке страны, опережая наступающие советские войска , узников Ихтерсхаузена отправили в «марш смерти» в направлении Рудных гор (гор) и границы. с Чехословакией , что дало Блейхеру последний шанс стать свидетелем гибели еще большего количества товарищей, измученных физическим насилием и голодом. Однако Блейхер выжил.

К маю 1945 года лидеры СССР и США уже договорились о послевоенных зонах оккупации , согласно которым Саксония и Тюрингия будут управляться как часть советской оккупационной зоны . Однако, поскольку Советы сосредоточили свое военное внимание на Берлине , на самом деле именно члены 97-й пехотной дивизии США освободили Вилли Блейхера в приграничном районе между Германией и Чехословакией. Ему удалось сбежать из лагеря для военнопленных недалеко от Эгера и вернуться сначала в Бухенвальд , где он получил свои документы, удостоверяющие личность, а затем в Штутгарт, пройдя несколько этапов, один из которых включал «прыжок» с поезда. Это путешествие дало ему первый шанс воочию увидеть разрушения, которые оставили после себя нацисты. Он достиг Штутгарта в июне 1945 года. Город был разрушен, многие его жители бежали в окружающую местность. Улицы и площади были покрыты примерно пятью миллионами кубометров щебня. Однако психологическое опустошение было перенести труднее, чем физическое разрушение, и не только в Штутгарте.

Гражданская администрация восстанавливалась лишь медленно, под руководством Арнульфа Клетта , которого французские военные администраторы назначили новым мэром города. Со своей стороны, работая то совместно с французскими войсками, то вступая с ними в конфликт, Блейхер участвовал во временных рабочих комитетах, обычно создаваемых под руководством бывших администраторов социалистической партии, которые выставляли себя представителями местной оппозиции французским войскам. нацисты, которые приступили к оказанию базовой поддержки населению и началу необходимых восстановительных работ.

Блейхер, в частности, участвовал в работе рабочего комитета Унтертюркхайма. Одной из неотложных задач была забота о большом количестве подневольных рабочих, в основном из Польши и Советского Союза, которых нацисты призвали для работы на заводе «Даймлер-Бенц», который во время войны использовался для производства самолетов. Это было необходимо, чтобы бывшие подневольные работники не начали какую-то месть. Блейхер смог завоевать авторитет как антинацистский активист благодаря своей довоенной репутации и паспорту из концентрационного лагеря Бухенвальд, любезно выданному нацистскими властями в качестве многоязычного документа. Это позволило ему стать надежным собеседником. В то же время он активно участвовал в программе денацификации на заводе Daimler-Benz в Унтертюркхайме, хотя вскоре сам усомнился в эффективности этих учений. В мае 1946 года состоялись выборы в местные органы власти, после которых заводские комитеты потеряли свое значение и были распущены.

Профсоюзная карьера в IG Metall

После окончания войны Вилли Блейхер вновь вступил в Коммунистическую партию в 1945 году. Он считал, что коммунисты извлекли уроки из прошлых ошибок. Кроме того, многие левые политики в то время считали, что изменение разногласий среди левых, вспыхнувших четверть века назад, было «лишь вопросом времени». Тем не менее, несмотря на то, что он выдвигал себя – безуспешно – в качестве кандидата от коммунистов на выборах в местный совет, основное русло своей будущей деятельности Блейхер видел не в партийной политике, а в профсоюзном движении. В начале 1946 года профсоюзный деятель Карл Месснер , имевший значительное влияние на штутгартское отделение профсоюза IG Metall , принял на работу Блейхера, который, будучи еще 38-летним, возглавил молодежный отдел профсоюза: он с большой энергией приступил к своим новым обязанностям. Повышение последовало быстро. В 1947 году по инициативе старого Ганса Брюммера , президента (еще независимого) Вюртембергско-Баденского металлического союза ( «Metallgewerkschaft Württemberg-Baden» ), Блейхер вошел в исполнительный комитет профсоюза. В октябре 1948 года на собрании в Люденшайде , на котором профсоюз объединился с профсоюзами металлистов в британской и американской оккупационных зонах, делегаты избрали Блейхера в одиннадцать членов руководящего комитета объединенного профсоюза. Ему снова доверили вести молодежный отдел.

Философия тред-юнионизма

Философия тред-юнионизма Блейхера сформировалась в начале его карьеры слесаря ​​в 1920-х годах, и он оставался верным своим убеждениям на протяжении всей своей карьеры в качестве профсоюзного лидера. Он был убежден, что профсоюзы должны действовать в классовом обществе, определяемом внутренней антитезой между капиталом и трудом, которая по своей сути непреодолима. Он отверг как вводящую в заблуждение концепцию «социального партнерства». Он также считал, что любое сотрудничество с правительством наносит ущерб. В 1952 году на втором конгрессе Конфедерации профсоюзов в Берлине он заявил , что задачей профсоюзов должна быть борьба с «влиянием этого [капиталистического] экономического порядка на социально-политическом уровне»… «путем реформирования условий труда, чтобы сделать жизнь для нас более терпимой [и] обеспечить нам более справедливую долю социальной продукции, используя все доступные профсоюзные инструменты и методы». Другими словами, для Блейхера главной задачей профсоюзов было служение повседневным интересам работников. В этом контексте индивидуальные политические и философские убеждения отдельного представителя профсоюза – пока он был эффективен – обычно не вызывали особого беспокойства.

Блейхер считал, что для правильного выполнения своих обязанностей профсоюзные чиновники должны сосредоточиться на политическом воспитании рабочей силы. Классовое сознание среди рабочих могло развиться только под руководством профсоюзов, особенно во время забастовки. Должностные лица профсоюзов должны служить примером для работников как публично, так и в частном порядке. В контексте того времени в точке зрения Блейхера не было ничего сентиментального, что иногда казалось свидетельством скрытого пессимизма. В немалой степени это было основано на его собственных наблюдениях о том, насколько легко большая часть рабочей силы адаптировалась за двенадцать лет нацистской диктатуры. Он прекрасно осознавал, что с 1945 года экономическая трансформация и «ниспровержение капитализма как корня всех зол», к которым он стремился, не были осуществлены. Это, по его мнению, объясняется не отсутствием воли со стороны профсоюзных активистов, а апатией и отсутствием классового сознания среди более широких слоев рабочей силы. «О классовом сознании», как он позже утверждал, «не было особого смысла» ни в первые послевоенные годы, ни впоследствии. При этом после войны он был (как и многие левые) твёрдо убеждён, что Фашизм стал результатом неудачи немецкого рабочего движения, включая профсоюзы. «[Политическая] раздробленность, эта разобщенность, борьба между различными группами рабочих — вот та вода, которая вращала мельничные колеса нацистских организаций». Основываясь на этих принципах, повторяя поразительное сравнение Ганса Бёклера , первого президента послевоенной Конфедерации профсоюзов Германии , Блейхер настаивал на том, что профсоюзное единство следует лелеять «как наши собственные глазные яблоки». Еще в 1949 году, обращаясь к делегатам третьего Вюртембергско-Баденского съезда профсоюзов, он изложил свою позицию в следующих выражениях: «В нашей организации, будь то христианские профсоюзные деятели, коммунисты, социал-демократы или политически нейтральные, мы все являемся представителями профессии. члены профсоюзов вместе, связанные вместе нашими правилами ассоциации». В то же время он требовал, чтобы «все усилия – все усилия – были приложены для того, чтобы удержать коллег внутри круга» ( «... nichts unversucht zu lassen, aber auchnichts, um die Kollegen des Angestelltenverbandes in unserem Kreis zu behalten». ).

Работа Блейхера с молодыми профсоюзными деятелями была чрезвычайно успешной. Уже в 1946 году ему удалось организовать молодежную профсоюзную конференцию в Штутгарте, на которой присутствовало около 280 участников, представляющих в совокупности около 4000 учеников. В начале 1948 года при поддержке Блейхера вышла в свет первая отдельная газета для молодого поколения членов профсоюзов. Своей главной задачей он считал борьбу с эксплуатацией молодых рабочих и злоупотреблениями системы ученичества со стороны работодателей. Внутри профсоюза многочисленные очевидцы-современники сообщают, что всякий раз, когда возникали конфликты с участием старших коллег, если возникали какие-либо сомнения в ситуации, Блейхер поддерживал «своих доверенных молодых людей».

Вилли Блейхер оставался последовательным сторонником единства профсоюзов. Для него это стало одним из самых важных уроков из недавней катастрофической истории Германии. 1950 г. Соответственно, антипрофсоюзная политика Коммунистической партии должна была сыграть решающую роль в его (втором) выходе из нее в апреле Веймар в Восточной Германии) в марте 1951 года, что Коммунистическая партия в Западной Германии (находившаяся под сильным влиянием поддерживаемых Советским Союзом «коммунистов» в Восточной Германии ) подверглась жестоким нападкам в гротескном «Тезисе 37», обвиненному в управлении своей организацией «по указанию и в интересах американского империализма и в сговоре с немецкими монополистами... в целях подготовки к следующей войне». В конце концов, руководство профсоюза IG Metall очень резко отреагировало на явную угрозу фракционности внутри профсоюза, вызванную действиями Коммунистической партии. В мае 1951 года все профсоюзные деятели, Членам Коммунистической партии было предложено подчиниться декларации о намерении дистанцироваться от «Тезиса 37». Эпоха «политики фалда» по отношению к советскому направленному коммунизму, которая хорошо укоренилась, сохранялась в IG Metall до конца 1955 года, когда почти все руководители коммунистического профсоюза либо вышли из партии , либо вышли из партии . остальные потеряли свои позиции в профсоюзе.

В 1946 году он обнаружил в советской зоне оккупации «несколько уцелевших руководителей профсоюзов, которые все еще оставались на якоре», но это не помешало ему осознать, что «руководители профсоюзов» действуют в Федерации свободных немецких профсоюзов (Freier Deutsche Gewerkschaftsbund) ( FDGB) (которые впоследствии превратились в восточногерманскую версию национальной федерации профсоюзов) были диаметрально противоположны его собственному представлению о руководителях профсоюзов. Степень, в которой послевоенная советская оккупационная зона станет после 1949 года полностью отдельным государством от того, которое определялось тремя немецкими оккупационными зонами к западу от нее, в 1946 году в целом не понималась. Однако после возобновления советской зоны в октябре 1949 года Как спонсируемая Советским Союзом Германская Демократическая Республика (Восточная Германия) , Блейхер дал свою оценку в речи перед Конфедерацией профсоюзов Западной Германии в 1952 году , осудив восточногерманское государство как сталинистскую диктатуру, маскирующуюся под «народную демократию». Ничто из этого не мешало ему оставаться в душе левым человеком. Маркс и Ленин оставались основой его политического мышления. Когда в 1954 году он вступил в Социал-демократическую партию ( «Sozialdemokratische Partei Deutschlands» / СДПГ), это почти наверняка было тактическим шагом. Его отношения с СДПГ оставались критическими и отстраненными, временами граничащими с прохладой. И несмотря на то, что он сам вышел из Коммунистической партии , он продолжал пытаться сохранить коммунистических чиновников внутри профсоюза при условии, что они ни в коем случае не сделают за его спиной ничего, что могло бы нанести ущерб организации. И он поддерживал связь со всевозможными бывшими сокамерниками времен Бухенвальда , независимо от того, оставались они коммунистами или нет.

Несмотря на то, что в начале года Блейхер отвернулся от партийного коммунизма, в сентябре 1950 года до сих пор неудержимая карьера Блейхера в профсоюзе, похоже, зашла в тупик на профсоюзной конференции IG Metall . В результате все более ухудшающегося состояния отношений между профсоюзным руководством и Коммунистической партией все три члена комитета профсоюзного руководства, которые были избраны на свои места в качестве коммунистов на съезде в Люденшайде еще в 1948 году, лишились своих мест. В том числе и Блейхер. Он остался работать в штаб-квартире профсоюза во Франкфурте , его зарплата не изменилась, но порученные ему задачи теперь ограничиваются основными административными обязанностями. То, что такое обращение было несправедливым и расточительным использованием его способностей, не подлежит сомнению. Его отношения с руководящим комитетом профсоюза, который сейчас обычно называют «национальным исполнительным комитетом», будут оставаться прохладными, отчасти из-за этого, в течение длительного времени.

Примерно через год после его внезапного понижения в должности карьера Блейхера пережила своего рода перезапуск. Неожиданно возникла вакансия регионального исполнительного директора IG Metall в Гёппингене . и он был среди претендентов на этот пост. Отсутствие членства в какой-либо политической партии создавало определенные практические препятствия для его избрания, но в октябре 1951 года он был назначен узким большинством голосов.

Будучи исполнительным директором регионального профсоюза, Вилли Блейхер внимательно следил за политическими событиями в Западной Германии . Государство было официально создано в мае 1949 года в результате слияния послевоенных оккупационных зон, ранее находившихся под военным управлением США, Великобритании и Франции. Блейхер был категорически против планов Аденауэра правительства по перевооружению Западной Германии . На бесчисленных мероприятиях он стремился мобилизовать оппозицию «ремилитаризации». В феврале 1955 года вместе с региональным главой IG Metall Хансом Майром ему удалось организовать демонстрацию в Геппингене, где тысячи рабочих вышли на улицы, чтобы выразить свое несогласие с «возрождением милитаризма». Однако в конечном итоге национальное перевооружение, поощряемое и поддерживаемое Соединенными Штатами, продолжилось. Блейхер был сильно разочарован, и на национальном конгрессе Конфедерации профсоюзов Германии (DGB) в октябре 1952 года он был одним из нескольких, кто резко критиковал руководство DGB за то, что он охарактеризовал как их чрезмерно нерешительный и нерешительный политический подход.

Однако его основной обязанностью в Гёппингене, естественно, была забота об интересах членов профсоюза в этом регионе. Как и прежде, он сделал себе имя как решительный защитник рабочих Гёппингена, посещая завод за заводом, быстро знакомясь с местной ситуацией и завоевывая доверие членов: в то же время его «серьезный» подход завоевал ему уважение работодателей. Однако его относительно не волновали обычаи и условности. На одной из деловых встреч он заметил молодую сдельщицу Хильду Кирсамер, которую поддержал в профсоюзе и которая в итоге была назначена рабочего совета президентом компании Märklin . В то время женщины в коллективе IG Metall были крайне недопредставлены. То, что неквалифицированная фабричная работница в начале 1950-х годов стала председателем производственного совета, было чуть ли не сенсацией. Блейхер гордился успехом Кирсамера, хотя вопрос гендерного равенства не был тогда той горячей политической темой, которой он стал пару десятилетий спустя, и не был чем-то, что выходило бы на передний план в его собственном политическом мышлении.

В сентябре 1954 года Вилли Блейхер, приняв приглашение регионального руководителя IG Metall в Штутгарте , Людвига Беккера стал региональным секретарем профсоюза Штутгарта. Он быстро стал заместителем лидера профсоюза в Штутгарте и «правой рукой» Беккера. Беккер, которому к тому времени было 62 года, мог вспомнить долгую и насыщенную событиями профсоюзную карьеру. До того, как нацисты отменили профсоюзное движение, он работал в старом DMV в 1920-х и начале 30-х годов и в годы нацизма провел несколько лет в заключении . Как и Блейхер, Беккер вступил в Коммунистическую партию в 1945 году , заседая в качестве члена-коммуниста недолговечного регионального парламента ( «Ландтага» ) от Вюртемберга-Гогенцоллерна в период с 1947 по 1952 год. Как и Блейхер – хотя и несколько месяцев спустя – он тогда вступил в Коммунистическую партию. вышел из Коммунистической партии . Он возглавил региональное руководство IG Metall в Штутгарте в 1953 году. В 1954 году, когда он нанял Блейхера для работы с ним, Людвиг Беккер был, вероятно, единственным региональным профсоюзным лидером IG Metall, который не был также членом профсоюза IG Metall. СПД . Он присоединился в 1955 году.

Именно работа с Беккером дала Вилли Блейхеру его первый опыт работы под пристальным вниманием общенациональной рекламы. Для IG Metall ставки заработной платы в машиностроительном секторе региона Северный Вюртемберг/Северный Баден к началу 1950-х годов стали определяющим предвестником переговоров о заработной плате в других частях Западной Германии. Работодатели в целом уважали Беккера и Блейхера как представителей наиболее организованных профсоюзов, что способствовало заключению соглашений о заработной плате, которые профсоюзные переговорщики в других регионах могли затем принять в качестве руководящих принципов для своих собственных коллективных договоров. Таким образом, оппозиция, создаваемая профсоюзными чиновниками, которых считали «дикими или неуправляемыми», и нарушения внутренней профсоюзной дисциплины были проблемами, с которыми Беккеру и Блейхеру обычно не приходилось сталкиваться. Тем не менее, когда в 1958 году, несмотря на неоднократные предупреждения, председатель производственного совета Wieland-Werke AG публично отклонился от регионального соглашения о заработной плате для отрасли, этот вопрос вызвал широкий интерес прессы на местном уровне и за его пределами: в конце концов завод председатель совета был исключен из IG Metall.

Были также столкновения с работодателями и события, которые укрепили репутацию Беккера и Блейхера как закаленной в боях команды профсоюзного руководства, «чтобы с ней не связывались». 17 февраля 1956 года около 12 000 членов профсоюза собрались со всей Баден-Вюртемберга на массовую демонстрацию против компании по производству весов Bizerba-Waagenfabrik-Wilhelm-Kraut-AG. Протест был вызван обоснованными сообщениями о том, что Беккера и Блейхера насильно выгнали с заседания производственного совета компании. Сообщалось, что во время неприятностей Блейхера неоднократно пинали другие присутствовавшие на встрече. Блейхер считал, что последовавшее судебное разбирательство в конечном итоге закончилось поражением, но этот инцидент, безусловно, продемонстрировал готовность IG Metall сражаться в Баден-Вюртемберге. Год спустя в другой борьбе за власть, на этот раз с фирмой в Биберахе , им удалось вызвать 20 000 рабочих-металлистов на уличную демонстрацию, посредством которой они успешно защитили нескольких отдельных рабочих от репрессивного применения правил со стороны работодателей.

Хотя Блейхер (как и Беккер) в целом придерживался конфликтной – иногда даже безжалостной – стратегии по отношению к работодателям, он никогда не терял взгляда на то, что возможно. В 1954 году, когда все указывало на разрушительную трудовую борьбу в машиностроительном секторе на юго-западе Германии, Блейхер был в меньшинстве в профсоюзном руководстве, призывая к осторожности. Опыт «21 собрания производственного совета, 7 дискуссионных вечеров, 20 собраний производственного совета, 5 собраний членов, 5 встреч с представителями профсоюзов и трех заседаний местных комитетов», как он пояснил в ходе ожесточенных дебатов в Северном Вюртемберге / Комиссия по заработной плате Северного Бадена заставила его очень скептически относиться к готовности бороться среди более широких членов. В заключение он сказал: «Без поддержки членов ничего сделать невозможно». В конце концов, благодаря череде переговоров и арбитражных процессов, в которых также участвовало базирующееся в Штутгарте региональное правительство, применив «подход, основанный на сделке, то есть без забастовки», был достигнут результат, который, несомненно, представлял собой существенный успех для профсоюзной стороны. ", согласно оценке Людвига Беккера, приведенной в листовке, распространенной руководством профсоюза Штутгарта. И действительно, повышение почасовых ставок на 6–8 пфеннигов более или менее соответствовало целям, первоначально поставленным союз . Эффективность штутгартских лидеров как локомотива для заключения сделок вновь была решительно подтверждена.

Людвиг Беккер систематически поддерживал Уилла Блейхера как своего преемника, даже отложив свой выход на пенсию, чтобы облегчить переход. В марте 1959 года национальный исполнительный директор IG Metall действительно назначил Блейхера на место Беккера на посту регионального лидера профсоюза в Штутгарте. Отто Бреннер , который с 1956 года возглавлял национальную исполнительную власть, также поддержал его на этой должности. Прошло тринадцать лет, в течение которых Блейхер был бесспорным лидером IG Metall в Баден-Вюртемберге и оказывал решающее влияние на политику профсоюза в области заработной платы на национальном уровне.

Глава IG Metall в регионе Баден-Вюртемберг: «Рабочий лидер» и стратег по заработной плате

В своей новой роли руководителя профсоюза региона Баден-Вюртемберг основное внимание в работе Блейхера, естественно, уделялось политике заработной платы. Он уже играл важную роль в политике заработной платы в Северном Вюртемберге / Северном Бадене при своем предшественнике Людвиге Беккере. В эпоху Блейхера юго-запад Германии снова стал катализатором жестоких конфликтов по поводу ставок заработной платы между профсоюзом и работодателями. Установленные там уровни заработной платы часто становились ориентирами для переговоров по всей Западной Германии.

К концу 1950-х годов, несмотря на отдельные неудачи, IG Metall могла похвастаться впечатляющими показателями заработной платы по всей Германии. Забастовка докеров в земле Шлезвиг-Гольштейн длилась 16 недель в 1956/57 году, но проложила путь к равному обращению с докерами и наемными работниками в отношении уровня заработной платы и отсутствия на работе по болезни. «Бременское соглашение» 1956 года привело к сокращению рабочей недели с 48 до 45 часов, за ним последовала череда последующих соглашений по другим вопросам. Это были шаги в направлении Бад-Гомбургского соглашения от 8 июля 1960 года и соглашения о постепенном сокращении рабочей недели до 40 часов к июлю 1965 года. В то же время между 1950 и 1960 годами произошло существенное увеличение ставок заработной платы в «реальных деньгах» (с учетом инфляции). было достигнуто наряду со значительным увеличением прав на отпуск.

Интеллектуальная основа политики заработной платы IG Metall в 1950-е годы и после нее исходила от Виктора Агарца , главы Института экономических исследований Конфедерации профсоюзов (DGB) . стратегия «экспансионистской политики заработной платы» ( «экспансивная Lohnpolitik» Была разработана ). Наступление заработной платы было направлено на повышение внутреннего потребительского спроса и более равномерное распределение богатства. Наряду с этим, оно было направлено на повышение готовности рабочих участвовать в борьбе и обострение классового сознания - цель, которая полностью соответствовала давно устоявшейся философии тред-юнионизма Блейхера.

В этом контексте промышленные конфликты в начале 1960-х годов стали более интенсивными, особенно на юго-западе Германии. Работодатели машиностроительной отрасли начали повышать профессионализм своих собственных конфедераций, чтобы иметь возможность соответствовать профсоюзным организациям. Герберт ван Хюллен возглавил Конфедерацию работодателей металлургической и электротехнической промышленности в 1961 году, представляя молодое поколение среди руководителей, стремящихся применять более конфронтационную интерпретацию интересов промышленников. То же самое произошло и с Ханнсом Мартином Шлейером , который в 1962 году возглавил «Ассоциацию металлургических промышленников Вюртемберг-Бадена» ( «Verband WürttembergischBadischer Metallindustrieller» / VMI). Шлейер, который впоследствии возглавил Конфедерацию ассоциаций немецких работодателей ( «Bundesvereinigung der Deutschen Arbeitgeberverbände» / BDA) , теперь оказался коллегой Блейхера на стороне руководства в переговорах о заработной плате в крупнейшей из трех зон заработной платы на юге. -запад: Северный Вюртемберг/Северный Баден.

Первая серьезная конфронтация Блейхера с работодателями произошла в 1962 году. Это последовало за требованием работодателей металлургической промышленности в конце 1961 года о том, чтобы переговоры о заработной плате с IG Metall проводились на общенациональной основе. Требование сопровождалось уведомлением о расторжении всех существующих соглашений о заработной плате. Профсоюзное отделение Северного Вюртемберга/Северного Бадена в ответ потребовало общего повышения заработной платы на 10% и увеличения ежегодного отпуска на шесть дней. В то же время Блейхер приступил к работе с профсоюзными чиновниками, сторонниками и членами профсоюза в целом на нескольких общих собраниях, чтобы заручиться поддержкой для возможной промышленной конфронтации. 2 марта было проведено голосование, поддержавшее использование «всех средств, доступных профсоюзу» для поддержки предстоящих сессий коллективных переговоров. Лишь в последнюю минуту благодаря вмешательству регионального правительства Баден-Вюртемберга забастовок и локаутов удалось избежать. Достигнутый компромисс предусматривал повышение заработной платы на 6% и увеличение на три дня ежегодного отпуска. Большинство современных наблюдателей увидели в этом победу профсоюза. В то же время условия соглашения, получившего в просторечии название «штутгартской модели», были скопированы и приняты во всех странах. страна .

Если бы в 1962 году стороны смогли, несмотря на трудности, согласовать рамки регулирования переговоров о заработной плате, не прибегая к забастовкам, 1963 год не был бы годом самых продолжительных и обширных трудовых споров в послевоенной истории Западной Германии. В центре спора в металлургической и электротехнической отраслях снова оказался регион Северный Вюртемберг/Северный Баден, так что Вилли Бляйхер снова оказался в центре событий. Работодатели, представленные своей конфедерацией Gesamtmetall , прибыли с требованием заморозить заработную плату, отложить запланированные сокращения рабочего времени, которые будут определены путем дальнейших переговоров на национальном уровне, ввести более длительные периоды между раундами заработной платы, чем один году, а также внедрение обязательных примирительных процедур в рамках переговорного процесса по заработной плате.

Профсоюзная сторона рассматривала список требований работодателей как оскорбление и как сознательную попытку изменить соотношение сил между работниками и капиталистической стороной в необратимый ущерб работникам. Позднее Отто Бреннер написал в ежемесячном профсоюзном журнале, что «работодатели металлургической промышленности считали, что пришло время нанести решительное поражение немецкому профсоюзному движению. Под предлогом действий в общих интересах страны в целом, и защищая нацию от предполагаемого экономического ущерба, они хотели добиться реализации точки зрения «Хозяина этого дома».

К середине апреля 1963 года стало ясно, что профсоюз не сможет достичь приемлемого результата простыми переговорами. Исполнительный директор профсоюза теперь одобрил голосование за забастовку в Северном Вюртемберге/Северном Бадене и еще одно в Северном Рейне-Вестфалии , где также была большая концентрация компаний тяжелого машиностроения с рабочей силой IG Metall . В обоих регионах почти 90% проголосовавших членов поддержали призыв к забастовке, а 29 апреля руководство регионального профсоюза в Штутгарте призвало к забастовке по всей стране. Приняли участие около 100 тысяч человек: «штрейкбрехеров» почти не было. Сторона работодателей отреагировала всего через два дня локаутом, от которого пострадали около 300 000 рабочих, что стало четким сигналом о их решимости разрушить финансовое положение IG Metall как способ предотвратить будущие забастовки. Блейхер публично говорил о «тотальной войне против рабочих-металлистов этой страны» и о «худшем трудовом споре за сорок лет». Пробудились воспоминания о забастовке металлургов Рура 1928 года, когда работодатели действовали с бескомпромиссной строгостью по всей Германии , стремясь не только сломать профсоюзы, но и, как многие полагали, поколебать демократические основы государства .

И только после того, как стало очевидно, что рабочие на юго-западе и IG Metall не были готовы принять крайние требования представителей работодателей, обе стороны, наконец, 7 мая согласились на посредничество национального финансов Людвига министра Эрхард . Согласованный компромисс мог бы быть легко достигнут без самого серьезного трудового спора за короткую историю Западной Германии, если бы сторона работодателей действовала доброй волей. Компромиссное соглашение предусматривало повышение заработной платы на 5% задним числом в апреле 1963 года с дальнейшим увеличением на 2% в апреле 1964 года. Срок действия соглашения был продлен до 20 месяцев с обычных 12. А сокращение рабочего времени начнется в январе. 1964 г., как было согласовано ранее. Это было меньше, чем полная победа профсоюза (IG Metall требовала повышения заработной платы на 8%), но, учитывая мощную решимость работодателей сломить сторону профсоюза, результат, тем не менее, был разумным. В ходе голосования 9/10 мая 73% голосующих членов в Баден-Вюртемберге поддержали достигнутый компромисс. (В Северный Рейн-Вестфалия , где не было локаутов, разница была ниже: только 55% поддержали компромиссное соглашение.)

Несмотря на в конечном итоге положительный результат, Блейхер вступил в трудовую борьбу 1963 года с некоторыми опасениями. он признался своему близкому коллеге Ойгену Лодереру Во время подготовки к голосованию , впоследствии национальному президенту IG Metall: «... если что-то пойдет не так, наша репутация будет выброшена из окна после того, как мы поставим наш регион на линия фронта». За этим обсуждением последовало голосование, и стратегия была признана успешной, поскольку «его» забастовщики держались твердо с первого дня. Его неустанная подготовка, работа с региональным руководством, профсоюзными чиновниками и всеми этими рабочими советами принесла свои плоды. Это стало очевидным во всей организации, внутри которой его репутация поднялась на новую высоту.

Блейхер также укрепил свои позиции в организации с помощью хитрой кадровой стратегии. По его инициативе Ойген Лодерер был избран председателем регионального DGB Баден-Вюртемберга в марте 1963 года. Он также привел Франца Штайнкюлера , которому тогда было всего 26 лет, в руководящую команду Штутгарта. Штайнкюлер вскоре стал его самым важным коллегой. Он также был одним из немногих людей, способных и желающих противостоять часто авторитарному (или того хуже) Блейхеру.

В течение следующих нескольких лет процесс переговоров о заработной плате вернулся в более спокойное русло. Рабочие смогли получить свою долю выгод от западногерманского экономического чуда без забастовок. 40-часовая неделя наконец вступила в силу в металлургической промышленности 1 июля 1966 года без дальнейшей промышленной конфронтации. Затем в 1966/67 году, впервые за более чем полпоколения, профсоюз столкнулся с рецессией . Разворот был кратким и умеренным по меркам 1970-х годов , но безработица, тем не менее, начала расти, а сектор металлургической промышленности, в котором работала IG Metall, особенно сильно пострадал от экономических трудностей. Работодатели, как всегда в подобных ситуациях, утверждали, что сокращение заработной платы необходимо для сохранения рабочих мест. Они также возобновили свои требования к общенациональным соглашениям о заработной плате во всем секторе.

Правительство – в то время «большая коалиция» умеренных правых и умеренных левых – отреагировало на экономические проблемы политикой того, что было описано как «согласованные действия» ( «Konzertierten Aktion» ), чтобы попытаться взять верх над отрицательная тенденция безработицы. Другой любимой мантрой Карла Шиллера , министра экономики , была «Globalsteuerung» (в широком смысле: «Глобальное управление и контроль» ), посредством которой правительство корректировало макроэкономическую политику, чтобы сбалансировать экономический рост, полную занятость, стабильность цен и международный экономический баланс, чтобы навязать «социальная симметрия». Закон о стабильности от 8 июня 1967 года предусматривал «среднесрочное финансовое планирование» и целенаправленную экономическую активность правительства, в значительной степени опираясь на идеи плановой экономики, продвигаемые профсоюзами. Члены руководства IG Metall вокруг Отто Бреннера внесли свой вклад в разработку закона. Тем не менее, даже внутри союза было много замечаний и критических замечаний по поводу программы. Кроме того, профсоюз обнаружил, что стал соучастником создания сети ограничительных руководящих принципов, касающихся заработной платы и других обязательств, призванных способствовать «социальному партнерству» во имя социальной и политической гармонии. От этих обязательств они не могли легко отказаться, не вызвав осуждения суда общественного мнения.

Блейхер скептически отнесся к интеграции своей организации в правительственный проект «согласованных действий». Руководство региональных профсоюзов во главе с Блейхером потребовало «конца социальной деконструкции» и гарантий поддержки существующего уровня заработной платы. Они были готовы подготовиться к забастовке, чтобы поддержать свои требования. После провала переговоров о заработной плате в регионе Северный Вюртемберг/Северный Баден и, несмотря на неблагоприятный экономический фон, руководство региона добилось поддержки забастовки со стороны 87,3% голосующих членов профсоюза. В этот момент министр экономики Карл Шиллер неожиданно пригласил лидеров конфедерации работодателей Gesamtmetall и IG Metall на посредническую встречу, которая состоялась в Бонне 25 и 26 октября 1967 года. Теперь стороны успешно нашли решение своих разногласий без сбои на заводах.

В конце концов, повышение заработной платы, согласованное в последние месяцы 1967 года после нескольких месяцев переговоров, оказалось заметно умеренным. Впервые за многие годы уровни заработной платы в «реальных деньгах» (с поправкой на инфляцию) в отраслях промышленности IG Metall пошли вспять. Мало утешало то, что заработная плата по всей экономике в целом упала на 1,6% в 1967 году и на 1,0% в 1968 году. В то же время в регионе Северный Вюртемберг – Северный Баден большое количество работников добилось реклассификации своих должностей, что компенсировал разочаровывающий уровень роста заголовка. Стороны также в принципе согласились гарантировать базовые уровни в Штутгартском регионе. Снижение уровня бонусов могло быть осуществлено только при наличии трудового соглашения , что в общем контексте переговоров в том году представляло собой относительный успех.

1 июля 1968 года IG Metall, ведя переговоры на национальном уровне, согласовала новое соглашение о заработной плате для отрасли, что привело к относительно скромному увеличению на 3%. Несмотря на заключенное в то же время «соглашение о рационализаторской защите», соглашение, рассчитанное на восемнадцатимесячный срок, вызвало резкую критику внутри профсоюзов. Критика была особенно сильной в черной металлургии. После двухлетней паузы опыт арбитражного процесса принес здесь пятипроцентное увеличение в течение двенадцати месяцев и еще два процента в течение следующих шести месяцев. Это означало, что, несмотря на подъем экономической активности с начала 1968 года и рост корпоративных прибылей, рост заработной платы все еще даже не соответствовал уровню инфляции.

В следующем году национальное руководство IG Metall снова приняло политику ограничения заработной платы. Так называемое «Франкфуртское соглашение» от 16 августа 1969 г. предусматривало повышение на 8% заработной платы работникам металлургической отрасли и улучшение права на ежегодный отпуск. Защита профсоюзных деятелей и представителей молодежи также была согласована по всей стране. Отто Бреннер увидел в этом крупный прорыв профсоюза, но многие увидели в этом скудную компенсацию за разочаровывающее повышение заработной платы, которое снова должно было применяться на восемнадцатимесячный срок, а не на традиционный двенадцатимесячный срок. Вилли Блейхер, поддержанный большинством комиссии по заработной плате в Баден-Вюртемберге , отверг национальное компромиссное соглашение как совершенно неадекватное, но ему не удалось убедить руководство национального профсоюза принять свою точку зрения. В черной металлургии соглашение вступило в силу в начале 1968 года и не могло быть пересмотрено до сентября 1969 года.

Робкая позиция, которую профсоюзы заняли в переговорах о заработной плате к концу 1960-х годов, привела к потере доверия среди членов, включая потерю доверия к IG Metall . С 1966 года произошла серия отдельных «диких забастовок», но только в сентябре 1969 года недовольство рабочих, особенно в черной металлургии, а также в других отраслях металлургической, текстильной и общественной промышленности, секторе, привело к череде спонтанных остановок. Почти в каждом случае забастовщикам удавалось добиться повышения заработной платы, несмотря на существование существующих отраслевых соглашений о заработной плате. В течение следующего года всплеск спонтанных забастовок оказал дополнительное давление на профсоюзы в отношении их собственных переговоров по заработной плате. Им нужно было восстановить доверие среди рабочей силы к своей эффективности и способности продвигать интересы своих членов.

В 1970 году между профсоюзами были достигнуты широкомасштабные соглашения как о целях повышения заработной платы, так и о необходимости вернуться к традиционным двенадцатимесячным интервалам между пересмотрами. Однако этого, похоже, было недостаточно ни для многих рабочих на юго-западе Германии, ни для руководства Штутгартского региона IG Metall во главе с Вилли Блейхером. Несколько волн спонтанных увольнений во время переговоров в Штутгарте усилили давление на работодателей. В конечном итоге для региона Северный Вюртемберг – Северный Баден было согласовано базовое увеличение на 15%. Оказалось, что Блейхер снова понял, как применять успешное постепенное усиление давления на работодателей, и таким образом добился изменения взглядов. Он добился этого, не в последнюю очередь, посредством интенсивной информационной кампании, ориентированной на рабочую силу и местных профсоюзных чиновников в отношении процесса принятия решений. Как всегда, он считал, что постоянное предоставление информации на заводском уровне является ключом к обеспечению готовности рабочей силы к участию в промышленном конфликте.

В конце 1971 года на столе Блейхера появилась последняя возможность поставить хореографию и возглавить индустриальный конфликт против стороны работодателей – на этот раз в общенациональном масштабе. В том году работодатели были полны решимости не остановиться ни перед чем, сопротивляясь требованиям профсоюза. Их конфедерация, Gesamtmetall , координировала их переговоры в различных переговорных регионах и успешно добивалась того, чтобы их местные ассоциации заняли жесткую позицию в отношении профсоюзов. Предлагаемое увеличение не должно превышать максимум 5%. Ни при каких обстоятельствах нигде не следует делать более высокие предложения. Вопреки этой позиции в августе 1971 года собственная комиссия IG Metall по заработной плате разработала руководящие принципы для зоны единого – национального – тарифа, предусматривающие повышение на 10,5–11,0 процента.

В конце лета и осенью 1971 года различные попытки компромисса в разных регионах потерпели неудачу из-за непримиримости как работодателей, так и профсоюзов. В Северном Вюртемберге/Северном Бадене бывший министр экономики Герман Файт 2 ноября 1971 года выдвинул компромиссное предложение, предусматривающее повышение заработной платы на 7,5% на семимесячный срок (после чего, косвенно, сторонам будет предоставлена ​​возможность договориться о дальнейшем повышении). IG Metall принял компромисс, работодатели его отвергли. Сразу же «Ассоциация металлургических промышленников Вюртембергера-Бадена» («Verband WürttembergischBadischer Metallindustrieller» / VMI) предприняла дальнейший шаг, подробные планы которого, вероятно, существовали еще с сентября 1971 года, и приступила к осуществлению повсеместного локаута, который привел бы к последствия нанесения серьезного финансового ущерба профсоюзу.

12 ноября 89,6% членов профсоюза поддержали забастовку. 22 ноября около 55 000 рабочих компаний Daimler-Benz , Audi NSU и Gau Brakes в Гейдельберге прекратили работу. На следующий день его примеру последовали еще 60 000 работников еще в 76 компаниях. IG Metall снова попыталась применить стратегию «целенаправленных забастовок», в то время как Блейхер, согласно сообщению Der Spiegel , добивался полной остановки работы в пострадавших секторах. С самого начала он занимал в целом бескомпромиссную позицию в этих переговорах о заработной плате и демонстрировал скупой подход к «джентльменам», представляющим работодателей, временами даже вмешиваясь в интервью, чтобы раскритиковать позицию, занимаемую руководителем национального профсоюза в отношении Отто Бреннера . к нескрываемому раздражению профсоюзных лидеров в национальной штаб-квартире профсоюза во Франкфурте . Тем временем, обнаружив внутренний раскол, влиятельная национальная газета Die Zeit написала наполовину с трепетом, наполовину с презрением к «последней битве Вилли Блейхера».

Работодатели отреагировали 26 ноября локаутом более 300 000 рабочих в регионе Северный Вюртемберг/Северный Баден. Нескольким фирмам не удалось ввести локаут, и они были немедленно исключены из конфедерации работодателей. В то же время дальнейшая попытка посредничества провалилась, несмотря на вмешательство Вилли Брандта , который в то время был канцлером Западной Германии . Брандт даже пригласил главных героев, включая Блейхера, встретиться с ним в Бонне .

Трудности для IG Metall усугубились тем, что впервые большое количество предприятий за пределами фактической зоны спора было полностью или частично закрыто. Работодатели заявили, что столкнулись с нехваткой материалов и проблемами с поставками, но профсоюз заявил, что высказывать такие опасения преждевременно. Тем временем Йозеф Стингль , президент Национального агентства труда ( «Bundesagentur für Arbeit» ), отказался разрешить работодателям производить «краткосрочные выплаты» пострадавшим работникам. Несмотря на все встречные течения, региональная команда Штутгарта под руководством Блейхера смогла сохранить решимость нападающих. прошла впечатляющая демонстрация, в которой приняли участие около 45 000 человек в Штутгарте 8 декабря . Реагируя на угрозу локаутов, Блейхер раскритиковал безответственность фабрикантов и еще раз разжег резолюцию «своих рабочих».

Через два дня соглашение наконец было достигнуто. Под руководством Блейхера и Шлейера переговорные группы встретились в штутгартском отеле «Граф Цеппелин» и приняли участие в 30-часовом марафоне, на этот раз без участия посредников. Было достигнуто соглашение о повышении заработной платы на 7,5%, которое должно было быть осуществлено в январе 1972 года и рассчитано на двенадцать месяцев, дополненное фиксированной выплатой в размере 160 немецких марок за октябрь и ноябрь и выплатой, привязанной к заработной плате, эквивалентной 40% тринадцатой выплата зарплаты за месяц. Было проведено голосование, и 71,2% членов поддержали сделку. Блейхер, приближающийся к концу своей карьеры, мог с некоторым удовлетворением вспоминать переговоры 1971 года. Хотя достигнутый рост не слишком превышал рост стоимости жизни, ему удалось, как и в 1963 году, силой пресечь решительную попытку работодателей навсегда ослабить позиции профсоюза.

Два года спустя, 1 ноября 1973 года, регион Северный Вюртемберг/Северный Баден снова оказался в центре спора о заработной плате, который привел к относительно всеобъемлющему «Рамочному соглашению о заработной плате II» ( «Lohnrahmentarifvertrag II» ). Он внес ряд важных улучшений для рабочей силы в области защиты занятости и защиты пожилых работников. Также существовал пресловутый «пятиминутный перерыв» для сдельщиков (так называемый перерыв Штайнкюлера ), а ряд полномочий, до сих пор включенных в коллективные переговоры, теперь был делегирован производственным советам на заводах. Новая структура стала результатом двух лет интенсивных переговоров. Даже если Блейхер с самого начала предоставил Францу Штайнкюлеру (впоследствии его преемнику) вести переговоры, преодолевая сложности «Рамочного соглашения о заработной плате II», эти двое годами тесно сотрудничали, и в конечном итоге все зависело от Блейхера, поскольку глава регионального профсоюза, чтобы руководить процессом. Многие из включенных в него улучшений прочно укоренились в стратегии заработной платы эпохи Блейхера.

Однако, когда новые договоренности вступят в силу, Вилли Блейхер больше не будет руководить страной. В октябре 1972 года он достиг установленного законом пенсионного возраста и вышел на пенсию.

Личная жизнь

Через два года после перевода в Бухенвальд Блейхер получил письмо от Хелен Бек, его близкой подруги на протяжении последних одиннадцати лет, в котором она разорвала их отношения. Это был шок.

В 1946 году Вилли Блейхер женился на Аннелизе Мец, с которой он познакомился во время своей послевоенной работы в заводском комитете Унтертюркхайма. В следующем году у них родился сын Герхард. Их дочь Ингеборга родилась в 1952 году.

23 июня 1981 года Вилли Блейхер умер после непродолжительной болезни. Он был похоронен 29 июня на кладбище Штайнхальден, недалеко от Каннштатта, где он родился. Это событие было отмечено большинством рабочих металлургических предприятий по всей стране, которые прекратили работу на минуту в 11 часов.