Чарли Данн

Чтобы узнать о других людях по имени Чарли Данн, см. Чарльз Данн (значения) .

Чарли Данн в своем обувном магазине Texas Traditions, ок. 1980 год. Фото предоставлено Доном Каунтсом.

пример подписи Чарли в «фирменном стиле»

Чарльз Рассел Данн (ок. 1898 - 23 сентября 1993) был американским сапожником ручной работы в стиле вестерн или ковбойских сапог более 80 лет. Его прозвали « Микеланджело в ковбойских сапогах». Впервые он получил широкое признание после песни Джерри Джеффа Уокера «Чарли Данн» (1972). К тому времени, когда в 1988 году он ушел из своего магазина Texas Traditions в Остине, он обычно брал до 3000 долларов за пару ботинок, имел список ожидания из сотен заинтересованных покупателей, готовых ждать три года доставки, и шил ботинки для длинный список знаменитостей, в том числе Арнольд Палмер , Мэри Кей Плейс , Джин Отри , Слим Пикенс , Дон Ф. Брукс , Гарри Белафонте , Эрнест Табб , Питер Фонда и Кэрол Кинг .

Дон Каунтс, владевший несколькими парами ботинок Чарли и выманивший его из преждевременной пенсии, описал Чарли как «настоящего персонажа, похожего на эльфа существа, которое очаровывало всех». Известный своим красочным языком и широким чувством юмора, Чарли в своем обычном черном берете и сапожном фартуке имел рост 5 футов 4 дюйма и вес чистого чертенка 135 фунтов. Один друг отметил, что, хотя он и «тихо говорил», он мог «рассказывать истории весь день и всю ночь».

Когда Чарли умер в 95 лет от осложнений, возникших в результате инсульта , он передал свое мастерство изготовления обуви Ли Миллеру, своему назначенному наследнику, тем самым обеспечив выживание исключительного сапожного дела традиционным способом ручной работы. Как и четыре поколения Даннов до него, Чарли упорно продолжал производство обуви на заказ, несмотря на общую тенденцию к изготовлению обуви на фабриках. Один из немногих выживших представителей исчезающего вида – наполовину ремесленник, наполовину художник, создающий некогда обычные предметы, – Чарли сумел, передав свои навыки новому поколению, сделать так, чтобы мир продолжал наслаждаться ценным сапожным мастерством.

Ранний период жизни

Чарли родился 19 сентября 1898 года на речном судне , курсировавшем по Уайт-Ривер , «между двумя городами в Арканзасе», и был третьим из десяти детей Молли и Томаса Данн. Его прапрадед, Уинфилд Скотт Дуам, шил ботинки в графстве Корк, Ирландия , положив начало линии сапожников , которая дошла до юного Чарли на протяжении пяти поколений. Изменение имени на «Данн» произошло «несколько поколений спустя», предположительно при переходе к Соединенным Штатам. Его родители Молли и Томас были родом из Теннесси .

В три года семья переехала «в крытой повозке » в Техас , поселившись в Глори, крошечной деревне недалеко от Парижа , городке с населением 9000 человек недалеко от границы с Оклахомой , примерно в 100 милях к северо-востоку от Далласа . Он посещал местную начальную школу, хотя, как он вспоминает, «мама научила нас, десять детей, читать, писать и считать, еще до того, как мы пошли в школу». Чарли устроился на свою первую оплачиваемую работу в шесть лет — опорожнять плевательницы за десять центов в неделю, но она быстро закончилась. В следующем году он работал вместе со своим отцом в магазине Эда Льюиса, одноногого сапожника. В следующем году, в возрасте восьми лет, Чарли переехал к Льюису в Париж, потому что, как он объяснил, «я решил, что смогу научиться большему у кого-то, кроме моего отца». Возможно, этот шаг уже был признаком трудностей в их отношениях. Он быстро научился и сделал свою первую пару ботинок на заказ, когда ему было 11 лет, в качестве подарка себе на день рождения. Данны, как и семьи большинства сапожников, часто переезжали в поисках постоянной работы. Чарли вспомнил, как некоторое время жил в нескольких городах, включая Тайлер, а затем провел три года в Форт-Уэрте , где его отец открыл магазин Dunn Boot Shop на углу Мейн-стрит и Эксендж-стрит. Скотные дворы и более широкая культура ранчо давали вероятных покупателей обуви. Примерно в 1913 году Данны переехали в крытых фургонах в Арканзас , «чтобы уйти от большого города», вспоминал Чарли.

Ранняя карьера

В пятнадцать лет Чарли уехал после спора с отцом о деньгах, возможно, из-за того, что Чарли использовал средства на покупку своего первого костюма. Его среднее образование, очевидно, подошло к концу (в более позднем отчете переписи населения отмечается, что он закончил два года средней школы), и Чарли отправился в путь. Точная последовательность его остановок в качестве странствующего сапожника в этот период остается неясной, но он ненадолго поселился в округе Ньюпорт, штат Арканзас, а затем переехал в Форт-Смит, штат Арканзас, где работал у местного сапожника. Чтобы выздороветь после приступа оспы, он выздоравливал под присмотром своей матери, вероятно, в Тайлере , штат Техас, в течение шести месяцев, прежде чем навсегда уйти в себя. В какой-то момент он снова провел время в Париже. Он также работал в Форт-Силл, штат Оклахома, в качестве своего первого из многих периодов работы сапожником в армии США. По словам Чарли: «Я никогда не оставался на работе после того, как чувствовал, что извлек из нее все, что мог. Иногда я уходил через неделю, но никогда не оставался без работы».

Чарли служил на флоте во время Первой мировой войны . Ему понравилось, как матросская фуражка скрывала и без того лысеющую макушку, после демобилизации он начал носить черный берет и продолжал носить его до конца своей жизни. Следующей его остановкой стал Мемфис , где он несколько лет изучал искусство и применил еще одну, характерную для всей жизни практику: упор на анатомию стопы при подборе ботинок. Его учитель рисования подчеркивал важность скелета для создания точных изображений. Чарли воспользовался этим подходом: «Как вы можете сделать портрет или нарисовать лицо, если не знаете костную структуру под ним?» Чтобы углубить свое понимание анатомии, он вскоре получил сертификат, вероятно, по почте, от Школы подиатрии доктора Шолля - достижение, о котором он с гордостью вспоминал всю оставшуюся жизнь. Он использовал свои глубокие знания о строении стопы, чтобы создать индивидуальную « ластку », или деревянную модель стопы.

В Мемфисе Чарли ухаживал и женился на 26-летней Сесил («Сесиль») Клео. Их брак продлился до ее смерти в Остине в 1985 году. В итоге у них родилось четверо детей — Луиза и сыновья Крейтон, Том и Дональд.

Спустя некоторое время после Мемфиса Чарли в первый и единственный раз искал работу на обувной фабрике . В Виннипеге , Манитоба , Канада , он устроился на работу на «Стетсон» обувную фабрику . Он объяснил, почему вскоре ушел: «На фабрике вы делаете от силы одну-две операции… И это все, что вы делаете. Вы делаете стежки или подошвы. Вы становитесь частью этой машины. примерно столько же индивидуальности, сколько и ИТ». «С тех пор, — отметил он, — я никогда не мешал работе на фабрике».

Странствуя, как и подобает сапожнику, Чарли пересек континент до Сан-Антонио , где в 1933 году он снова шил ботинки для армии, на этот раз в форте Сэм Хьюстон . К концу десятилетия он был в Остине, где устроился на работу в Lone Star Boots на Конгресс-авеню. Он жил на 2-й Западной улице, недалеко от магазина, в том месте, где сейчас находится центр Остина. Работая в Lone Star, он сделал пару ботинок с уникальным элементом дизайна: замысловатой желтой розой, инкрустированной в верхнюю часть ботинка. Сапоги он выставил на витрине, надеясь привлечь покупателя. Некоторое время спустя Эрнест Табб , выдающаяся фигура в западной музыке, обратил на себя внимание и купил ботинки. Легенда родилась. Когда-то он испытал искушение заняться карьерой в искусстве, но вместо этого решил «взять мою любовь к искусству и вложить ее в сапожное дело» после того, как увидел, как художники голодали во время Депрессии . Для него ботинок был скульптурой. Работы 1940-х годов демонстрируют, что он достиг особого сочетания искусства и ремесла.

Средняя карьера

Капитолийская шорная мастерская

Чарли, наконец, остепенился в 1949 году. В течение следующих 25 лет он работал в Capitol Saddlery на Лавака-стрит в центре Остина под взглядом, а иногда и под большим пальцем Томаса Каспера «Бака» Штайнера, легенды своих навыков родео, среди другие. Компания Capitol Saddlery уже была хорошо известна своими седлами и снаряжением, продавая их через каталоги Montgomery Ward 's и Sears , а также владельцам ранчо по всему Техасу. Чарли распространил традицию совершенства на обувь, в основном на ботинки в стиле вестерн, изготовленные на заказ. Хотя Штайнер и Чарли были ровесниками, они буквально стояли на контрасте: большой Штайнер возвышался над «бантамочным петухом». Их личности также резко контрастировали: Штайнер суровый, грубый и с ярким прошлым, что соответствовало его в Зале славы родео имиджу ; Чарли, похожий на эльфа, озорной, болтун и семьянин. Тем не менее, из потребности и взаимного уважения к совершенству им удалось долгое время работать вместе.

К 1960-м годам ботинки Чарли были хорошо известны и дороги. Его изготовленные на заказ ботинки обычно продавались по цене от 500 до более чем 1000 долларов в сегодняшних долларах. Инцидент начала 1960-х годов подчеркивает как ценность творений Чарли, так и напряженность между Чарли и Штайнером. Вице-президент Линдон Джонсон хотел купить пару ботинок Чарли и послал Сэма Хьюстона Джонсона, своего брата, чтобы тот пришёл к зданию суда и примерил его, потому что тот, по словам Чарли, был «в некотором роде связан». После того, как его «проверило ФБР и все такое», Чарли вышел за дверь, чтобы провести измерения. Штайнер остановил его, сказав: «Я не собирался делать ничего подобного. Он сказал, что если Линдон Джонсон захочет принять меры, он может прийти в шорную мастерскую, как и все остальные». Когда интервьюер спросил, запретил ли Штайнер поездку, потому что он был республиканцем, Чарли ответил: «Черт возьми, он не был республиканцем. Он был чертовски дураком». Чарли никогда не шил пару ботинок для LBJ.

Рынок нестандартных ковбойских сапог, всего, что на самом деле воспринимается как «ковбойское» — от бирюзовых украшений до «Фордов» с пятью окнами — резко вырос в 1970-х годах с появлением культуры «космических ковбоев», « прогрессивных кантри » и « музыки вне закона ». с центром в Остине. Вместе с резким ростом располагаемых доходов в результате «ковбойского капитализма» на черном рынке музыкальная сцена Остина вызвала высокий спрос на ботинки Чарли. «Чарли Данн» Джерри Джеффа Уокера (1972) одновременно отразил эту тенденцию и ускорил ее. Помимо восхваления артистизма и мастерства Чарли, Уокер описывает источники конфликта, очевидные для любого посетителя:

Теперь старина Бак впереди, он считает свое золото.
Чарли сзади латает подошвы.
люди, входящие, улыбаются ему
Они все задаются вопросом, как поживает старина Чарли.
И старый Бак меняется, никогда никого не видит.
Он никогда не понимал того хорошего поступка, который сделал Чарли.

После выхода песни цены взлетели до тысяч, хотя Портера Ваггонера стоила 25 000 долларов! инкрустированная бриллиантами пара А с ростом популярности Чарли возросло и недовольство Штайнера. Один наблюдатель заметил: «Когда Чарли начал привлекать к себе некоторую известность... босс начал ревновать, и между ними возникла неприятная ситуация». Пока Штайнер «подсчитывал свое золото» и покупал ранчо в районе Остина, Чарли шил ботинки за 3,25 доллара в час. В 1974 году Чарли попросил Штайнера о прибавке к зарплате на 5 центов в час. Штайнер отказался, и Чарли ушел. Хотя раньше он несколько раз угрожал уйти на пенсию, на этот раз он ушел навсегда, но не раньше, чем, как гласит легенда, он разобрал деревянные колодки, созданные для тысяч клиентов, сделав их бесполезными. По словам одного наблюдателя, это был способ Чарли «отомстить» Штайнеру. В 75 лет, после 25 лет работы в Capitol Saddlery, Чарли ушел на пенсию. Когда его спросили, относились ли к нему там справедливо, Чарли ответил: «Полагаю, примерно так же справедливо, как и ко всем остальным».

Первый выход на пенсию

Он и Сесиль почти сразу же переехали в Мескит , в нескольких милях к востоку от Далласа, чтобы быть рядом с Луизой Раунтри, его единственной дочерью, и ее семьей. Всегда озорной, Чарли утверждает, что она «заманила его» туда против его воли, когда все, что он хотел, это уйти на пенсию и «немного заняться садоводством ». У многих из его постоянных клиентов были другие идеи. Чарли вспоминает, что «я просто не мог отдохнуть ночью» после ухода на пенсию в Мескит. «Люди звонили мне в любое время суток, со всех концов страны, выпрашивая ботинки, говоря, что они больше не подходят, и называли меня «живой легендой». Мне просто нужно было начать заново».

Вернуться к сапожному делу

Чарли Данн в своей обувной мастерской. Фото Бена Мейсона любезно предоставлено Доном Каунтсом.

Дон Каунтс, врач музыкального сообщества Остина, был одним из многих, кто полагался на то, что Чарли подойдет ему должным образом, хотя никто другой никогда этого не делал. Но в отличие от многих, кто заявлял об этом, Графс видел не просто сапожника, а «умирающую форму искусства, переезжающую в Мескит». Чарли тоже знал, на что ставки: «Сапожное дело — это искусство, которое скоро будет утрачено». Графс поклялся уговорить Чарли вернуться в Остин, чтобы делать ботинки — «Я должен был вернуть его» — и сделал это.

Проницательное осознание Каунтсом исторического и культурного значения Чарли – помимо его артистизма и мастерства – неудивительно. Он работал не покладая рук и часто бесплатно для музыкантов, которые играли в штаб-квартире Armadillo World и ночном клубе Antone's, а также в других заведениях Остина. Начиная с 1970-х годов музыканты Остина и многие другие люди со всей страны знали его как медицинского источника, который удовлетворял их потребности доступным способом. Его многочисленные клиенты, которые могли платить, а некоторые известные музыканты считали его своим личным врачом, рассчитывали на то, что он будет работать с их трудными и обширными графиками. После десятилетий помощи музыкантам он работал консультантом в учредительном совете Health Alliance of Austin Musicians (HAAM), который стремится обеспечить доступное медицинское обслуживание для музыкантов без страховки. Таким образом, точно так же, как он признавал решающую ценность сохранения в буквальном смысле блюза Джимми Рида или Джеймса Коттона , он также осознавал, что сохранение сапожного дела Чарли означает сохранение исчезающей культурной практики.

Графы, как и большинство людей, тоже попали под чары озорного сапожника, поэтому деловые и культурные интересы были неразрывно переплетены с личными. Атмосфера с самого начала была не столько деловой, сколько сплоченной семьей, полной обид и споров и, в конечном итоге, примирения между Чарли, персоналом, менеджером и владельцем. Кэрлин Шорт, которая вскоре стала женой Ли Миллера, сыграла, возможно, решающую роль в создании эффективной, продуктивной и гармоничной среды, в которой несколько сильных творческих личностей боролись за самовыражение.

В стремлении вернуть Чарли в Остин к Графсу присоединился Стив Винер, которому на тот момент было 24 года, недавний выпускник Техасского университета и гитарист , выступавший на сцене Остина. Он знал Чарли по тому, как он ходил в Capitol Saddlery «просто потусоваться», после того как купил там свои первые ботинки в начале 1970-х. Винер ходил в магазин примерно каждые шесть месяцев, якобы для того, чтобы проверить имеющиеся на складе шкуры, но также и для того, чтобы поболтать с Чарли, к которому он испытывал глубокое уважение и привязанность. Когда Графс, близкий друг, попросил Винера стать партнером в возвращении Чарли из отставки, Винер быстро согласился. Он работал местным менеджером нового концерна и занимался рекламой в течение следующих трех с половиной лет.

Графс предложил Чарли сделку: у Чарли будет собственная мастерская с учениками , которые будут обучать и руководить; зарплата, в три раза превышающая то, что он зарабатывал при Баке Штайнере; бесплатная медицинская помощь ему и Сесиль; две недели оплачиваемого отпуска ; две недели больничного; и место для жизни. Скептически настроенный Чарли сопротивлялся: «Сначала я сказал [Графсу и Вайнеру] нет. Я сказал им, что не заинтересован в управлении местом» или «размещении своего имени на банкноте». Графс, который позже получил 10 000 долларов. кредит для финансирования проекта, заверил Чарли, что мы будем иметь право производить обувь, а не заработную плату. Чарли смягчился: «Они сказали, что позаботятся об этом [деловом] конце… Я сказал, что меня это вполне устроит».

Новый магазин Чарли открылся под названием «Texas Traditions» в сентябре 1977 года на Колледж-авеню недалеко от Южного Конгресса, где он находится и сегодня. Отремонтированное бунгало перед домом служило резиденцией Чарли и Сесиль, а в переоборудованном гараже располагались магазин и офис. Почему Чарли согласился? Деньги? Нет, это никогда не помогало ему добиться успеха. Скорее, Чарли знал, что «сапожное дело — это искусство, которое скоро будет утрачено». Действительно, другие легендарные техасские обувные предприятия — Lucchese , Justin , Nocona и Tony Lama — уже давно «сошли с фабрики » или, в других случаях, исчезли. Клиенты – бывшие и потенциальные – знали это: более 50 из них требовали, чтобы Чарли присмотрел за ними, если он вернется.

Что еще более важно, Чарли знал, что для того, чтобы традиция сохранилась, ему нужно было передать то, чему он научился за более чем 70 лет сапожного дела: «Я хочу работать и учить как можно больше молодых людей, чтобы я мог оставить после себя что-то, кроме холода». мрамор, я бы предпочел оставить кого-то, кто сделает все по-моему». Каунтс и Винер тоже понимали эту важную часть: помимо финансирования и управления новым магазином, соответственно, они активно нанимали лучших специалистов из сапожной школы штата Оклахома для работы под началом Чарли. Обнадеживающие ученики осознали эту возможность: они подали заявки со всей страны и через Атлантику. Опыт Ли Миллера, одного из учеников, который вскоре присоединился к Чарли в Texas Traditions, иллюстрирует процесс, понятный Чарли и его сторонникам.

В 18 лет Миллер начал двухлетнее обучение в мастерской по ремонту обуви в своем родном Вермонте . Уже посвятив себя карьере производителя обуви, Миллера ждало прозрение. Однажды друг принес кассету с «Чарли Данном» Джерри Джеффа Уокера, песней, благодаря которой Чарли стал известен широкой публике. Прослушав песню в фургоне своего друга, Миллер воскликнул: «Это то, что я хочу сделать!» – сделай ботинки вместе с Чарли Данном, то есть «хотя знаменитым я никогда не стану», – подумал он. «Эта музыка сделала свое дело. Она вдохновила меня» работать с Чарли. Хотя он никогда не видел пару ботинок Чарли, эта идея не покидала его, пока он направлялся в школу сапожного дела штата Оклахома . После окончания учебы он уехал в Юту , чтобы работать там сапожником. Тем временем Вайнер и Каунтс призвали Стива Мартина, одного из первых учеников Texas Traditions, нанять лучшего ученика сапожника, о котором он только мог подумать, и Мартин дал им имя Миллера, « выступающего с прощальной речью » школы, по словам Винера. После четырехмесячных поисков они наконец добрались до Миллера в Юте. Поиски заняли так много времени отчасти потому, что у Миллера не было телефонной связи в Юте.

Как говорит Ли Миллер, впоследствии назначенный наследник Чарли: «Я не был уверен насчет переезда в Техас, но работа с Чарли Данном была возможностью на всю жизнь для молодого парня, который хотел делать ботинки… [но] [ когда я приехал в Остин и увидел, как Чарли делает ботинки, я понял, что мне придется начинать все сначала... в качестве ученика Чарли ». Проще говоря: «В ту минуту, когда я вошел в двери, я понял, что это именно то место, где я хочу быть. Работа, которую они здесь делали, не была похожа ни на что, что я когда-либо видел».

Метод Чарли Данна

Соответствовать

Спросите тысячи владельцев ботинок Чарли, что делает их особенными, и среди многих предложенных причин неизменным будет: «Из-за посадки». Чтобы добиться идеальной посадки, Чарли провел точные и обширные измерения, а затем построил ботинок, который бы их выдержал.

Чарли предпочитал производить измерения лично. «Ноги — как отпечатки пальцев», — объяснил Чарли. «Нет одинаковых». Потенциальному клиенту было приказано «просто стоять естественно» на ногах в носках, в то время как Чарли рисовал синим карандашом на манильском листе вокруг и под каждой ступней, все время спрашивая, как они будут использоваться — для катания? танцевать? прогуляться? — и другие важные факты. Он также исследовал и водил своими двусуставными руками вокруг и над каждой ступней, делая пометки и пометки на схемах. Он описал процесс получения правильных шести измерений: «Я делаю двойную диаграмму и делаю заметки по каждому маленькому кровеносному сосуду и всему остальному. Это занимает около 10 минут. Мне даже не нужно видеть, что я делаю. Мои руки настолько чувствительны — как руки взломщика сейфов — я чувствую сухожилия прямо через носки, вены , суставы и мозоли ». Он знал, что для достижения идеальной посадки ботинки должны соответствовать индивидуальной форме человека, следя за тем, чтобы не было «давления на кровеносные сосуды или сухожилия, иначе «страдание» и [] нога затекает». «Я должен знать ваши шишки , мозоли и мозоли , чтобы сделать все правильно», — заявил он.

До 1940-х годов Чарли измерял ноги клиентов без носков, но вмешался законодательный орган Техаса. Как вспоминал Чарли в конце 1970-х: «[Теперь] нельзя снимать носок в моем присутствии. Ортопеды нервничали из-за того, что сапожники забирают их бизнес, поэтому около 30 лет назад они приняли в законодательном собрании Техаса закон, который сказал, что ты должен держать здесь свои носки. Они просто боялись профессии изготовителя обуви. их, я выходил и рыл канавы, я рекомендовал им сделать то же самое». Всегда указывая на ерунду, Чарли упорно преодолевал это препятствие.

Получив размеры, вплоть до последней жилки и черствости, Чарли перевел их на деревянные колодки , деревянные бруски в форме стопы. Он придал колодкам форму, соответствующую размерам, наращивая секции кожаными полосками и сбривая другие участки с помощью скальпеля. Чарли тщательно придал форму последнему, объяснив: «Вся конструкция построена вокруг арки». Неудивительно, что он использовал колодки собственной конструкции (модель 100) и импортировал их из Мексики меняя цвет мексиканского ясеня на мескитовый . , со временем Последний обычно прослужил семь лет, прежде чем его переделали: «Наши ноги все время меняются», — сказал он. «Если клиент набирает или теряет целых 25 фунтов, он должен прийти, чтобы я мог провести новые измерения для новой колодки». Чарли особенно заботился о своих мерках и колодках: «Есть некоторые вещи, о которых я даже не буду говорить, потому что не хочу, чтобы другие сапожники знали, как это делается». В часто повторяемом заявлении Чарли подытожил важность последнего: «В сапожном деле последнее стоит на первом месте».

Иногда Чарли шил сапоги без возможности лично снять мерки. Он согласился сделать Гарри Белафонте пару, но только в том случае, если Белафонте удостоверится, что тот, кто проводит измерения, точно следует «схематическим инструкциям» Чарли; Белафонте сделал, как было сказано, и ему понравились ботинки, которые произвел Чарли. В другом случае хирург-ортопед не смог приехать в Остин на примерку. Чарли неохотно согласился работать с ним, но потребовал рентген , объяснив: «Я хочу увидеть структуру кости». Акцент на анатомии, который привил его преподаватель рисования, явно прижился в Чарли. Когда Чарли сделал рентгеновские снимки, он увидел, что пальцы ног мужчины «просто срослись вдвое». Получив готовые ботинки, клиент сказал, что «впервые в жизни ему было комфортно в ногах», вспоминает Чарли. От Дьякона Праудфута, президента «Ангелов ада» без пальцев на левой ноге, до легенды техасской литературы Дж. Фрэнка Доби с двумя косолапыми ногами – единственный раз, когда Чарли в «жизни сапожника» видел «двойника лорда Байронса» , В запоминающемся описании Чарли — люди шли лучше с «Чарли» на ногах.

Рассказов о том, как Чарли действительно помог решить проблемы со стопами, предостаточно. В одном случае пара его ботинок «фактически избавила мужчину от костной шпоры на пятке. Через месяц после того, как я надел мои ботинки на костную шпору этого парня, она исчезла. Хирург-ортопед захотел оперировать. В этом не было необходимости после того, как он надел мои ботинки. ." Другой мужчина, у которого «отсутствовала передняя часть стопы» из-за того, что он уронил на нее тяжелую технику, попросил Чарли сшить ему ботинки. «Он вошел в магазин с тростью и надел мои ботинки. Когда он ушел, трость ему больше не понадобилась». Как обычно, у Чарли был ответ: «Я могу их разместить так, как многие из них не могут».

Строительство

Крупный план уникальной льняной строчки.

Чтобы, так сказать, прилегание длилось долго, ботинок должен был держать форму. В конструкции самого ботинка, как и в конструкции последнего, у Чарли были некоторые секреты. На протяжении всей своей жизни он использовал идеи и практики десятков сапожников, с которыми он работал, а также свои собственные постоянные усилия по совершенствованию своей практики. К 1970-м годам сформировалось что-то вроде «кодекса» Чарли Данна по изготовлению обуви. Проще говоря, он делал ботинки старомодным способом, никогда не пробуя ничего нового, если это не улучшило ботинок, а иногда даже и тогда, поскольку он предпочитал традиционный способ. В этом «кодексе» были практики, которые Чарли не подлежали обсуждению. В ботинке должны быть твёрдые кленовые, а не пластиковые или металлические колышки для крепления различных элементов. Он настоял на том, чтобы прясть собственные льняные нити для сшивания и переплета, хотя на это ушло много времени и было дорого. Нейлоновая нить, хотя иногда и более прочная, никогда не использовалась. Хотя почти все остальные сапожники, включая мастеров по индивидуальному заказу, использовали пластиковые подноски в качестве вставок для придания формы носку ботинка, Чарли настаивал на том, чтобы придавать им форму исключительно с помощью кожаных коробок, потому что они были более прочными, могли быть изготовлены практически в любой подходящей форме и сохраняли форму. традиция изготовления обуви вручную. Там, где кожа соединялась с кожей, он зачищал или утончал обе части, чтобы получить более гладкую и менее абразивную поверхность. шов , который не только удобнее для владельца, но и сохраняет линии ботинка. Чтобы обеспечить поддержку стопы ботинка, Чарли использовал только железные шипы, забитые молотком, которому более 70 лет, на наковальне , прикрепленной к пню. Для невысоких мужчин и женщин он использовал шип за 40 пенни; для более крупных мужчин он использовал шип стоимостью 60 пенни, около шести дюймов в длину и полдюйма в ширину, известный как «мостовой деревянный шип». И « Подошва [должна] быть кожаной и толстой», и именно так и было у Чарли. Эти и другие элементы определили «код» изготовления обуви Чарли Данна, прошедший через столетия сапожного дела, отточенный в его руках и на станках, почти таких же старых, как и он сам.

Чарли разработал метод, учитывающий уважение к сапожнику, сапогу и клиенту. Хотя некоторые элементы изготовления обуви подпадали под «кодекс» и не менялись, другие практики претерпели изменения: он постоянно работал над улучшением своих ботинок. Как бы он ни был уверен в своем методе, он был скромен в отношении результатов в одном отношении: «Никогда не было пары ботинок, которые нельзя было бы сделать лучше», — часто замечал он. С.Х. Уважая сам процесс изготовления обуви, он отметил: «Я делаю пару ботинок, и в следующий раз стараюсь сделать их немного лучше. Я никогда не доберусь до совершенства, но у меня чертовски [хорошо] время пытается». Одним из способов сделать их лучше было слушать и наблюдать за сапожниками, которых он уважал. Ли Миллер, давний ученик Чарли и будущий наследник, объяснил, что, хотя Чарли мог провести черту в инновациях и командовать «Ботинки должны быть сделаны вот так», он также был «открытым, воодушевляющим» и способным уступить изменениям. если, а в случае с Чарли это всегда было «большим «если», то это предложение улучшило ботинок в контексте традиционного сапожного дела. Изменение в использовании шкур иллюстрирует способность Чарли найти лучший способ изготовления обуви по индивидуальному заказу.

Большую часть своей жизни в производстве обуви Чарли старался получить как можно больше пар обуви из одной шкуры. В конце концов, он провел большую часть столетия странствующим сапожником с ограниченным доступом к шкурам или работая на экономных владельцев, таких как Бак Штайнер, или на экономных клиентов, таких как армия, поэтому «старый способ» использования каждого квадратного дюйма шкуры имел смысл – если он хотел сохранить работу или продать ботинки. И большую часть своей карьеры Чарли шил рабочие ботинки, а не «модные» ботинки. Миллер, однако, следовал старой поговорке сапожников: «Никаких сисек, сказок и мудаков», то есть избегал более тонких, слабых и менее привлекательных частей шкуры, потому что эти части с большей вероятностью порвутся или растянутся, и это отвлекает внимание. от внешнего вида в том числе. Миллер утверждал, что для очень дорогих ботинок, которые Чарли шил в последнее десятилетие своей жизни, следует использовать только лучшие части шкур. В разное время в Texas Traditions один или другой, или оба мужчины угрожали уйти из-за этого вопроса. В какой-то момент Чарли сбросил свои фартук , положил его на верстак и объявил, что закончил. Посидев дома, он вернулся в магазин, надел фартук и возобновил работу. Он признал, что был неправ, и, когда услышал об этом, понял идею получше.

Классический конфликт и его разрешение между мастером и учеником возникали бесчисленное количество раз в истории во всех областях человеческой деятельности — как последователи Баха , Микеланджело или Луи Армстонга придерживались традиции только для того, чтобы по-новому интерпретировать ее «верно»? Как, когда и кому передать эстафету, включает в себя конфликт, переговоры и, в конечном итоге, «новую» традицию. Так было с Чарли и Ли Миллерами в этом и многих других случаях, поскольку Чарли возлагал на Миллера все большую и большую ответственность за производство. Правда, говорит Миллер, «Чарли был в некотором роде в стороне. Он ожидал, что вы будете делать свою работу, что позволило мне процветать». Однако «никогда не было никаких сомнений в том, что [магазин] принадлежал Чарли» и что в конечном итоге это была «не групповая работа… это был ботинок Чарли Данна».

Чарли шил ботинки самым лучшим способом, который только знал, — не самым быстрым (на пару требовалось не менее двадцати часов, а иногда и вдвое «ручного времени», не считая примерки, выдержки, сушки и других пауз в процессе); не самый дешевый ( нейлон , пластик и резина стоят дешевле); и не самый простой (кожаные носочки и льняная нить ручного прядения требовали времени и умения). Результат? « Лошадь может наступить на мои ботинки, и они не сломаются».

Чарли предложил идеальную посадку и безупречную конструкцию, чтобы сохранить эту посадку. Но Чарли предлагал в своих ботинках еще больше: уникальный дизайн по выбору его или клиента, умело интегрированный в ботинки. В ботинках Чарли не только посадка зависела от владельца, но и дизайн.

Дизайн

Одним из самых известных элементов дизайна Чарли был кактус опунция. В этом ботинке также имеется колючая проволока, уникальная для ботинок Чарли.

На ботинках Чарли присутствует практически любой дизайн, который только можно вообразить: нефтяные вышки , животные, имена, инициалы, логотипы, сцены — почти все было зарисовано и обработано на верхней и, реже, нижней части стопы. Фирменным дизайном Чарли, относящимся к паре, которую он построил «по спецификации», купленной Эрнестом Таббом , была инкрустированная роза . Все началось, как и все его творения, с подробного эскиза. Ему нравилось работать с натуры, поэтому в качестве вдохновения для своего дизайна он использовал настоящие розы, а огромные художественные навыки Чарли позволили этому дизайну расцвести. Нарисовать замысловатую розу размером с четвертак – это одно; Совсем другое дело было придумать, как сделать его из кожи и пропорционально вклеить на ботинок. Эта конструкция была настолько сложной и уникальной, что Чарли десятилетиями хранил процесс в секрете, пока не передал секреты Миллеру.

Инкрустированные розы Чарли были его визитной карточкой. Здесь он сплел несколько штук в лист кожи.

Пожалуй, самым востребованным дизайном была представленная здесь желтая роза.

Один клиент попросил синие чепчики украсить его верх, но Чарли колебался, потому что у него не было ни одной под рукой, чтобы учиться. Клиент, «настоящий честный человек», по словам Чарли, вскоре появился с цветком, и это привело его в ужас, поскольку он, как и большинство техасцев, считал, что срывать государственный цветок незаконно! «В качестве модели мне придется использовать настоящую синюю шляпку или розу», — отметил Чарли. «Голубые чепчики и индийские кисти цветут на улице только весной , но у меня есть источник, который будет дарить их мне круглый год. Цветной фотографии недостаточно, чтобы помочь мне запечатлеть их на коже». При любой возможности художник Чарли черпал вдохновение из самой вещи. Однако иногда он этого не делал.

«Одним из моих самых популярных мотивов», вспоминал Чарли, был лист марихуаны . Хотя он согласился, что это «красивый дизайн», в этом редком случае подойдет изображение — «не присылайте образцы, спасибо». Вероятно, то же самое предупреждение относилось и к «волшебным» грибам и пуговицам из пейота , украшавшим чужие ботинки.

Наиболее распространенными мотивами были имя или инициалы владельцев. Чарли дразнил, что по цене 20 долларов за письмо (в 1977 году) «это всего лишь дешевая страховка от кражи». С. Л. Чарли любил создавать причудливые или необычные модели, «[б] потому что многие люди не могут сделать их такими», точно так же, как он любил делать ботинки для людей, «которые говорят, что они не подходят». Его величайшая уверенность в том, что он подойдет кому угодно, распространилась и на создание моделей: «большинство других производителей обуви не будут работать» с инициалами, именами или рисунками, «потому что боятся, что они не подойдут и застрянут с ними». " Чарли отказался платить за ботинки, которые не подошли по размеру, что является редкостью, затрагивающей лишь несколько из тысяч пар за последнее десятилетие его работы по изготовлению обуви. Он украшал бесстрашно.

Текст зеркально отображается по всему шву.

По мере роста популярности и стоимости ботинок Чарли увеличивалась палитра и разнообразие экзотических шкур: страуса , муравьеда , акулы , аллигатора , ската и других, в дополнение к традиционным шкурам теленка , змеи , ящерицы и быка . радуга оттенков. Любимой шкурой Чарли была кенгуру из-за сочетания прочности и гибкости, а наименее любимой — акула и крокодил , с «кожей непредсказуемой, как у живой. Никогда не знаешь, когда она сломается или поддастся», — объяснил он. Независимо от того, насколько красочна или экзотична шкура, независимо от количества и типа рисунков, Чарли оставался верен своей цели: «Если вы не можете вместить людей, какими бы красивыми ни были ботинки, какой бы экзотической ни была кожа, они оно не стоит выеденного яйца».

В 1983 году Чарли записал видео, демонстрирующее изготовление своих ботинок, шаг за шагом объясняя процесс. Он показывает зачистку, шитье, последнюю подготовку, бокс с носком и другие особенности, которые делают ботинки, сделанные им или теми, кого он учил, так ценными.

Легенда Чарли Данна

Песня Джерри Джеффа Уокера «Чарли Данн», а также рост музыкальной и контркультурной сцены Остина сформировали первую волну национальной известности Чарли. Отставание интереса после его трехлетнего выхода на пенсию и рост региональных доходов от контрабанды способствовали его второй волне популярности. Когда он открыл Texas Traditions, первым клиентом был Питер Фонда , за ним быстро последовал участник группы Grateful Dead . Другие, кому посчастливилось быть измеренными, могли ждать доставки несколько месяцев, хотя магазин производил три-четыре пары каждую неделю. Потенциальные клиенты пытались подкупить себя в списке ожидания, предлагая до 500 долларов наличными или даже больше контрабандой. Спрос стал еще более сюрреалистичным с выходом « Городского ковбоя » (1980): заказы на обувь сохранялись в течение года, и более 200 потенциальных клиентов хотели иметь возможность подождать два с половиной года, чтобы их обмерили, хотя новые имена не были приняты. для листа ожидания. Цена неэкзотической пары взлетела до 1000 долларов. «Высокая цена на самом деле больше отпугивала заказы!» учитывая отставание, пояснил Миллер.

Если Чарли сделал два шага к известности благодаря песне Джерри Джеффа Уокера, то теперь он достиг мифического статуса среди городских ковбоев. Он был показан в национальных средствах массовой информации, таких как телешоу « Доброе утро, Америка » и « Образ жизни богатых и знаменитых », а также в таких журналах, как « Travel & Leisure » и « Us ». которая стала все более замкнутой, Даже Элизабет Тейлор, искала его ботинки, написав от руки: «Чарли. Мне нужна пара твоих красивых ботинок. До скорой встречи. Элизабет Тейлор». Чарли ждал год, пока она придет, а затем посетовал: «Я бы не прочь измерить ее по сапогам на бедрах. Но какая дама будет держать 84-летнего мужчину в напряжении так долго, я просто не знаю. .. Должен быть закон». Он был известен во всем мире и, вероятно, стал самым известным производителем обуви в стиле вестерн, которого когда-либо видел мир. Однако, несмотря на все внимание, Чарли оставался скромным в отношении своего артистизма:

Эта песня Джерри Джеффа Уокера заставила людей узнать меня... И, конечно же, она заставила множество людей захотеть купить у меня ботинки. Некоторые хотели комфорта, другие просто хотели – можно сказать, престижа – обладания парой ботинок от Чарли Данна. Думаю, для некоторых людей это важно... престиж. Не мое дело, почему человек хочет иметь пару ботинок, которые я сделал. Но я говорю людям одно: ботинки Чарли Данна созданы для того, чтобы ходить было легко. Не для того, чтобы ходить по людям.

Окончательный выход на пенсию

Ли Миллер, Чарли, Дон рассчитывает на 90-летие Чарли.

Чарли ушел из Texas Traditions, магазина, которым он управлял, в свой 88-й день рождения, почти через девять лет после того, как он впервые вышел на пенсию. Он продолжал жить в бунгало перед магазином. Когда его спросили, что бы он сказал тому, кто спрашивает, рассмотрит ли он возможность выйти из отставки во второй раз, Чарли фыркнул: «Сначала я оскорблю, а потом пристрелю их». Чарли создавал Техасские традиции с тех пор, как основал их, но не владел ими. Дон Каунтс, местный врач и финансовый покровитель, который помог Чарли выйти на пенсию, продал бизнес Кэрлин и Ли Миллерам, хотя Каунтс сохранил собственность. Миллер получил 3000 выкроек, в основном по рисункам Чарли, все старинные машины, шкуры и огромную добрую волю, созданную там. Взамен Графс попросил Миллера сохранить физическую собственность, заплатить налоги и, что самое важное для Графа и бесчисленных тысяч людей с тех пор, «продолжить традицию». Миллер и Каунтс завершили договоренность рукопожатием. На свое 90-летие Чарли получил несколько замечательных подарков. Город Остин объявил 19 сентября 1977 года «Днем Чарли Данна», отметив, что его «репутация качества, идеального соответствия и оригинальности дизайна привлекла клиентов со всей страны». Кроме того, впервые его работы были выставлены публично в двух почтенных заведениях: Wylie's, самом старом баре на печально известной 6-й улице Остина , и Clarksville Café, которое располагалось в богатом Западном Остине и по соседству с его бывшими афроамериканскими слугами. Выставки под названием «Корни Техаса, ботинки Техаса» длились месяц и на них были представлены ботинки начиная с 1940-х годов. Кроме того, Чарли был показан в программе местного общественного телевидения, а также в местных печатных СМИ.

Вскоре Чарли переехал на озеро Тандерберд недалеко от Смитвилля , небольшого поселения в часе езды к востоку от Остина. Там он мирно жил со спутницей, пока не умер от осложнений, вызванных инсультом , 23 сентября 1993 года. 95-летний Чарли шил ботинки всю свою жизнь, за исключением первых и последних семи лет.

Некрологи появились по всей стране через AP. The New York Times отметила, что Чарли, «чьи ботинки, изготовленные на заказ, стоили до 3000 долларов и стали символом статуса, прославился как производитель обуви, когда музыкальная сцена Остина привлекла внимание всей страны в 1970-х годах». Не упоминалось о его долголетии как сапожника. Его похоронили в черных сапогах-кенгуру с шестью рядами разноцветных стежков. Миллер, его наследник, вспоминал: «Я сделал их для него в 1991 году, и он сказал, что они его любимые. Он сказал мне, что они ему так понравились, что он спал в них». На похоронах Дон Раунтри, его внук и Ли Миллер пели «Чарли Данн», пока Чарли опускали в могилу. После этого многие лояльные клиенты собрались в его любимом ресторане, чтобы обменяться историями и отдать дань уважения, надев ботинки, которые он построил.

Наследие

Чарли Данн делает ботинки. Фотография любезно предоставлена ​​Доном Каунтсом.

Чарли передал Ли Миллеру свои самые сокровенные секреты, в том числе, как инкрустировать узор розы, а также тысячи своих рисунков и колодок. Миллер сохранил в качестве «ведущего» Максимилиано («Макс») Фернандеса, который присоединился к магазину во время дежурства Чарли. Миллер нанял учеников и стажера, продолжив практику, которая привела его к Техасским традициям в конце 1970-х годов. Комментируя невероятную вероятность того, что изготовление обуви в стиле Чарли Данна все еще процветает в 21 веке, один ученик заметил: «Люди этим больше не занимаются. В сапожном деле нужно быть достаточно удачливым, чтобы найти кого-то, кто вас научит». Она заметила, что сапожники, пришедшие вслед за Чарли, «имеют наследие, и Ли [Миллер] передает его» тем, кого он тренирует, точно так же, как его обучали. Миллер просто объясняет: «Вы должны отдавать. И это наша отдача». Миллер, бывший ученик Чарли, сшил ботинки, в которых похоронили Чарли, его любимые ботинки.

Когда Дон Каунтс продал компанию Texas Traditions Ли и Кэрлин Миллер после выхода Чарли на пенсию, у него было только одно условие: Миллер должен был согласиться продолжить традицию изготовления обуви, которой научил его Чарли. В конце концов, Графс рассматривал техасские традиции как свое собственное наследие, воплощенное в жизнь видение сохранения техасской традиции изготовления обуви ручной работы. Тысячи, для которых Чарли создал свое изысканное «функциональное искусство», и сотни других, гуляющих в творениях наследия своего наследника Миллера, и тысячи, которым еще предстоит прийти, все могут найти утешение в том, что круг не разорван, что одним небольшим, но важным способом, 18-м век пережил XXI век.

Чарли Данна называли «Микеланджело из ковбойских сапог». Его бывший ученик и наследник сапожного дела Ли Миллер вспоминает, что сапожник в берете «сыграл роль Пикассо».