Гарольд Дэвидсон

Эта статья о священнике англиканской церкви. Чтобы узнать об австралийском футболисте, см. Гарольд Дэвидсон (футболист) . Чтобы узнать об американском политике, см. Гарольд Истерли Дэвидсон .

Гарольд Дэвидсон
Ректор Стиффки 1906–32 (свергнут)
Дэвидсон проповедует в 1932 году.
Церковь	Англиканская церковь
епархия	Норвич
Заказы
Рукоположение	1903 (дьякон); 1904 (священник)
Личные данные
Рожденный	( 1875-07-14 ) 14 июля 1875 г. Шолинг , Хэмпшир , Великобритания
Умер	30 июля 1937 г. ( 1937-07-30 ) (62 года) Скегнесс , Линкольншир , Великобритания
Национальность	Британский
Номинал	англиканский
Супруг	Мойра («Молли») Саурин (ум. 1906)
Дети	2 дочери (1907 г.р. и 1911 г.р.) 2 сына (1909 г.р. и 1913 г.р.)

Гарольд Фрэнсис Дэвидсон (14 июля 1875 — 30 июля 1937), широко известный как ректор Стиффки , был священником англиканской церкви , который в 1932 году после публичного скандала был признан церковным судом виновным в безнравственности и лишен сана . Дэвидсон решительно заявлял о своей невиновности и, чтобы собрать средства для своей кампании по восстановлению в должности, выставил себя в бочке на набережной Блэкпула . Он выступал в других представлениях аналогичного характера и умер после нападения льва, в клетке которого он появлялся в приморском спектакле.

До своего рукоположения в 1903 году Дэвидсон сделал короткую карьеру на лондонской сцене в качестве конферансье. Будучи молодым священником, он стал активно участвовать в благотворительной деятельности среди лондонской бедноты, и этот интерес он сохранил после своего назначения в 1906 году настоятелем сельского Норфолкского прихода Стиффки . После Первой мировой войны, во время которой он служил военно-морским капелланом, он посвятил себя в первую очередь работе в Лондоне. Называя себя «Падре проституток», его заявленная миссия заключалась в спасении молодых девушек, которым, по его мнению, грозила опасность впасть в порок. В этой роли он подружился с сотнями девушек, и, хотя прямых доказательств ненадлежащего поведения было мало, Дэвидсон часто попадал в компрометирующие ситуации. Его пренебрежение своими местными обязанностями на протяжении многих лет обострило отношения с прихожанами в Стиффки; после официальной жалобы епископ Нориджа возбудил дисциплинарное производство через консисторический суд . Защита Дэвидсона была серьезно скомпрометирована его эксцентричным поведением и была безнадежно повреждена, когда обвинение представило его фотографию с почти обнаженной девочкой-подростком.

Более поздняя карьера Дэвидсона как шоумена принесла ему большую известность, но мало денег. Его попытки добиться правовой защиты не увенчались успехом, несмотря на то, что даже в церковных кругах было признано, что консисторский суд обошёлся с ним несправедливо. После его смерти это дело продолжало привлекать общественный интерес на протяжении десятилетий благодаря художественным, сценическим и экранным версиям этой истории. Его потомки продолжали утверждать его невиновность в каких-либо правонарушениях, а более поздние комментаторы в целом признали, что, каким бы неразумным и неуместным ни было его поведение, его основные мотивы были искренними и он не заслужил тех унижений, которые ему пришлось пережить.

Семейное прошлое и детство

Церковь Святой Марии в Шолинге , Хэмпшир.

Гарольд Дэвидсон родился 14 июля 1875 года в Шолинге , недалеко от южного порта Саутгемптона , в семье преподобного Фрэнсиса Дэвидсона и его жены Алисы. Фрэнсис Дэвидсон был викарием церкви Святой Марии в Шолинге и занимал этот пост с 1866 года; целых 27 членов семьи Дэвидсонов были или были англиканским духовенством. Элис Дэвидсон, урожденная Ходжскин, приходилась внучатой ​​племянницей педагогу и школы регби директору Томасу Арнольду . Шолинг был бедным приходом, в котором проживали докеры и странствующие рабочие, многие из которых мало интересовались посещением церкви. Фрэнсис Дэвидсон, которого первый биограф Гарольда Дэвидсона, Том Каллен, описал как «крошечного человека… с пышной бородой, придававшей ему вид гнома». служил приходу 48 лет. Хотя в случае необходимости он мог проявить драчливость, по словам бывшего прихожанина, он был настоящим пастырем, готовым предложить помощь в любых обстоятельствах.

Семья Дэвидсона предполагала, что он последует примеру своего отца и станет священником, и его воспитывали строго. Когда ему было шесть лет, он начал посещать школу Banister Court в Саутгемптоне, учреждение, основанное первоначально для сыновей офицеров торгового флота . В 1890 году Гарольда отправили жить к двум девчачьим тетям в Кройдон, пока он учился в школе Уитгифта . Здесь он стал увлеченным актером-любителем, воодушевленный дружбой с однокурсником Леоном Куортермейном , который позже завоевал признание на сцене и в кино. В феврале 1894 года пара вместе появилась в школьной постановке фарса « Отправленные в Тауэр» . Под влиянием своих теток Дэвидсон стал работать неполный рабочий день в Тойнби-холле , благотворительной организации Ист-Энда, основанной Сэмюэлем и Генриеттой Барнетт , которая привлекла множество добровольцев из школ и университетов. Из-за этих отвлекающих факторов он пренебрег школьными занятиями и не смог получить стипендию, которая позволила бы ему поступить в Оксфордский университет и получить священный сан . Столкнувшись с неодобрением отца, он решил продолжить карьеру комика.

Театр, Оксфорд и рукоположение

Основным театральным жанром Дэвидсона был жанр «конферансье в гостиной»; Каллен описывает такого рода выступления как «ответ на требования растущего среднего класса, который не был ни культурным, ни находчивым, но отчаянно хотел, чтобы его отвлекли». Через несколько месяцев после ухода из Уитгифта в 1894 году Дэвидсон появился на лондонской сцене в Стейнвей-холле на Лоуэр-Сеймур-стрит, исполняя комические номера. Он добился достаточного успеха и в следующие несколько лет нашел связи с масонскими ложами, литературными обществами и подобными общественными организациями в провинции. Каллен предполагает, что его величайшим триумфом стала роль комического актера в гастрольной постановке Брэндона Томаса популярного фарса «Тетя Чарли» . Дэвидсон сыграл роль лорда Фанкорта Бэбберли, который маскируется под богатую тётю своего однокурсника из Оксфорда — безумная роль, на которую, по мнению Каллена, Дэвидсон в высшей степени подходил.

Эксетер-Колледж, Оксфорд

Во время своей театральной карьеры Дэвидсон поддерживал высокие стандарты личной морали, соблюдал строгий трезвость и регулярно читал Библию пожилым людям в городах, в которых он гастролировал. Позже он рассказал об инциденте, произошедшем в ноябре 1894 года, когда он выступал в Лондоне. По его словам, прогуливаясь по набережной Темзы в густом тумане, он встретил 16-летнюю девушку, которая собиралась броситься в Темзу . Предотвратив попытку самоубийства, Дэвидсон узнал, что она сбежала из дома недалеко от Кембриджа , осталась без гроша в кармане и без крова. Он оплатил ей проезд домой: «Ее жалкая история произвела на меня огромное впечатление... С тех пор я... не спускал глаз с возможности помочь такой девушке».

В 1898 году Дэвидсон наконец подчинился желанию своего отца учиться на священный сан после вмешательства преподобного Бэзила Уилберфорса , внука аболициониста Уильяма Уилберфорса и друга семьи Дэвидсонов. Уилберфорс был выпускником Эксетер-колледжа в Оксфорде и использовал свое влияние, чтобы обеспечить Дэвидсону место там, несмотря на отсутствие у последнего квалификации. В Оксфорде поведение Дэвидсона было особенно эксцентричным; он проявлял значительную энергию, но игнорировал правила, был постоянно непунктуален и регулярно проваливал экзамены. Он продолжал появляться на сцене, когда мог, и украшал стены своих комнат фотографиями актрис с автографами. Однажды он заявил, что оставил после себя зарплату в размере 1000 фунтов стерлингов в год при относительно ничтожных 3 фунтах стерлингов в неделю в качестве священника. К 1901 году его академические недостатки были настолько велики, что ему пришлось покинуть Эксетер-колледж, хотя ему было разрешено продолжить обучение для получения степени в Гриндлс-Холле, учебном заведении . Наконец он сдал экзамены в 1903 году, в возрасте 28 лет, и в том же году был рукоположен епископом Оксфорда — после некоторого нежелания со стороны епископа принять столь бесперспективного кандидата.

В 1901 году, когда передвижная театральная труппа Энни Хорниман посетила Оксфорд, Дэвидсон влюбился в одну из ведущих актрис труппы, Мойру («Молли») Кассандру Саурин, привлекательную блондинку и голубоглазую женщину из графства Мит в Ирландии. Пара быстро обручилась, но отношения были бурными и несколько раз разрывались. О браке не могло быть и речи, пока Дэвидсон полностью не утвердился в своей новой профессии. Его первым церковным назначением стал священник в церкви Святой Троицы в Виндзоре, Беркшир . с дополнительной ролью помощника капеллана домашней кавалерии в казармах Комбермир . В 1905 году его перевели в Лондон в качестве викария церкви Святого Мартина в полях , где его энтузиазм и трудолюбие вызвали одобрительные отзывы.

ректор Стиффки

Ранние годы

Сент-Джон и Сент-Мэри , Стиффки , Норфолк

Назначение Дэвидсона в 1906 году настоятелем норфолкского прихода Стиффки вместе с Морстоном произошло благодаря покровительству 6- го маркиза Таунсенда , чья семья имела долгую историю общественной и политической службы в графстве. Это назначение, вероятно, было дано в знак признания роли Дэвидсона в примирении яростного сопротивления семьи Тауншенд предложенному браку маркиза с Гвледис Сазерст , дочерью обанкротившегося йоркширского бизнесмена; Будучи викарием собора Святого Мартина, Дэвидсон провел свадьбу 8 августа 1905 года. Жизнь Стиффки была очень желанной: 60 акров (24 га) глебской земли , большой приходской дом в георгианском стиле и доход в 1906 году в 503 фунта стерлингов в год, который во время правления Дэвидсона вырос до 800 фунтов стерлингов.

Стиффки, расположенный недалеко от северного побережья Норфолка, расположен по обе стороны реки Стиффки , с обширными солончаками со стороны моря. На момент прибытия Дэвидсона в 1906 году деревня с населением около 350 человек в целом была бедной, хотя, по словам биографа Дэвидсона Джонатана Такера, написанного в 2007 году, она была хорошо снабжена магазинами и трактирами. Дэвидсон быстро установил хорошие отношения с большинством жителей деревни, которые с любовью называли его «Маленьким Джимми» - его рост составлял всего 5 футов 3 дюйма (1,60 метра). Местная знать, в том числе главный землевладелец, полковник Грум, поссорился с Дэвидсоном после того, как священник упрекнул его в том, что он держит любовницу, его меньше уважали.

Церковь Всех Святых, Морстон , Норфолк

9 октября 1906 года, теперь живя в зажиточной жизни, Дэвидсон женился на Молли Саурин. Дом приходского священника Стиффки стал семейным домом, поскольку дети рождались через определенные промежутки времени. Несмотря на свои приходские и домашние обязанности, Дэвидсон быстро усвоил привычку проводить большую часть недели в Лондоне, занимаясь различными видами социальной работы. Благодаря своей дружбе с Реджинальдом Кеннеди-Коксом , с которым он познакомился в Оксфорде, Дэвидсон стал участвовать в миссии Малверн, предшественнице Доклендских поселений , попечителем которой он позже стал. Он также стал капелланом Церковного союза актеров, базирующегося в соборе Святого Павла в Ковент-Гардене , и его часто можно было встретить за кулисами лондонских театров, служа танцовщицам - иногда с нежелательной степенью настойчивости. Между 1910 и 1913 годами он распространил эту работу на Париж, который регулярно посещал, иногда выступая в качестве сопровождающего для танцоров, нанятых Фоли Бержер . Многих безработных и потенциальных актрис приглашали остановиться в приходском доме Стиффки, иногда до 20 человек одновременно, к ужасу Молли Дэвидсон и некоторых представителей местного истеблишмента, опасавшихся за мораль местных батраков. . Среди тех, кто наиболее не одобрял поведение Дэвидсона, был майор Филип Хамонд , церковный староста в Морстоне, который позже стал главным противником Дэвидсона.

Первая мировая война

Дэвидсону было 39 лет, когда началась война в 1914 году. В октябре 1915 года, возможно, чтобы избежать все более неспокойной атмосферы в приходском доме Стиффки, он присоединился к Королевскому флоту в качестве капеллана . Он начал свою службу на HMS Gibraltar , корабле-базе, базирующемся на Шетландских островах , где он раздражал своих товарищей по кораблю, устраивая церковные парады каждый раз, когда другой корабль посещал якорную стоянку; он имел полное одобрение командира базы, вице-адмирала сэра Реджинальда Таппера , известного как «Святой Реджи». Дэвидсона В служебном отчете капитана Гибралтара . отмечается, что «он выполняет свои обязанности небрежно. Не в хороших отношениях с товарищами по столовой, игнорирует правила и положения столовой» В октябре 1916 года Дэвидсон присоединился к HMS Fox на Ближнем Востоке и вскоре после этого был арестован военно-морской полицией во время рейда на каирский бордель. Он объяснил, что ищет больную проститутку, которая заразила его людей. И снова отчеты его командира были отрицательными; однако Дэвидсон оставался на « Фоксе» до августа 1918 года, когда его отправили на HMS Leviathan в северной Атлантике. Здесь его командир был несколько более комплиментарен; он нашел Дэвидсона «умным писателем и артистом, [который] уделяет внимание долгу». Дэвидсон покинул флот в марте 1919 года.

«Падре проституток»

«Падением преподобного мистера Дэвидсона... стали девочки. Не девочка , даже не пять или шесть девочек, не сотня, а вся трепетная вселенная девичества. Покрытые черепицей головы, ясные нахальные глаза, изящные ноги, теплые, с тупыми пальцами. будничные руки, маленькая крепкая грудь и, главное, хорошие, крепкие, здоровые зубы прельщали его».

Рональд Блайт: ректор Стиффки (1964)

Когда Дэвидсон вернулся домой, он обнаружил, что Молли была на шестом месяце беременности. Даты его служебного отпуска в 1918 году показали, что он не был отцом. 21 июня 1919 года родилась дочь; вероятным отцом был полковник канадской армии Эрнест Дудемейн, друг Дэвидсона со школьных лет, который поселился в доме приходского священника во второй половине 1918 года. Хотя Дэвидсон был глубоко расстроен изменой жены, он принял ребенка, который имел некоторое сходство с ним, как своего собственного. Чтобы избежать отравленной атмосферы в Стиффки, он подал заявление о назначении на год должность капеллана на горную станцию ​​в Симле в Индии, но эта возможность упущена. Вместо этого Дэвидсон возобновил свой довоенный распорядок дня: проводил недели в Лондоне, уезжая рано утром в понедельник и возвращаясь поздно в субботу. Иногда из-за опоздания на железнодорожное сообщение или по другой причине он едва успевал на воскресную утреннюю службу в Стиффки, а иногда вообще не приходил.

Дэвидсон, возможно, благодаря своему юному спасению на берегу Темзы, убедил себя, что почти все молодые девушки в Лондоне нуждаются в спасении от порочной жизни. Типичной из них была Роуз Эллис, которую он встретил на Лестер-сквер в сентябре 1920 года. Двадцатилетняя женщина, живущая в нестабильных условиях за счет проституции, работала неполный рабочий день, она была бездомной и не имела денег. Дэвидсон дал ей денег за комнату и договорился о встрече на следующей неделе. Так началась дружба, которая длилась более десяти лет. Дэвидсон привел ее в дом приходского священника, где она какое-то время работала в саду. Он также пытался найти ей работу в гастролирующей театральной труппе, отвез ее в Париж, чтобы найти работу помощницей по хозяйству , снабжал ее небольшими суммами денег и оплачивал ее медицинские счета, когда она страдала от венерического заболевания .

По его собственным оценкам, Дэвидсон осматривал от 150 до 200 девушек в год в течение 12 лет (позже он изменил эти цифры до общего числа от 500 до 1000). Его деятельность обычно была сосредоточена на бесчисленных чайных магазинах Lyons , ABC и Express Dairies и их штате официанток. Дэвидсон был загипнотизирован, как говорит Блайт, «невыразимой гармонией, создаваемой накрахмаленным бельем, потрескивающим на молодой груди и икрах в черных чулках, в пухлой беседе чуть ниже подола платья горничной». Многие отвергли его ухаживания; ряд чайных сочли его вредителем и запретили. Хозяйки возражали против его привычки навещать своих арендаторов в любое время ночи. Комментаторы нашли мало доказательств того, что он вел себя непристойно или приставал к девочкам; он покупал им чай, находил им комнаты, выслушивал их проблемы и иногда находил для них работу на сцене или в домашней прислуге. Он называл себя «Падре проституток» и утверждал своему епископу, что это «самый гордый титул, который может носить истинный священник Христа».

Финансовые проблемы

Чтобы покрыть расходы на свой образ жизни, Дэвидсону нужно было больше денег, чем могла обеспечить его жизнь в Стиффки. Он стремился улучшить свое финансовое положение, когда примерно в 1920 году встретил Артура Джона Гордона, предположительно промоутера богатой американской компании, но на самом деле не уволенного банкрота и мошенника. Гордон не только убедил Дэвидсона вложить свои сбережения в ряд сомнительных схем, но и заставил его вымогать средства у других инвесторов. Дэвидсон взял крупные займы, чтобы увеличить свои инвестиции, и к 1925 году столкнулся с серьезными финансовыми трудностями. В феврале того же года он не смог оплатить местные тарифы , и ему грозило тюремное заключение. Он избежал этого, взяв займы у ростовщиков под непомерные проценты , но в октябре был вынужден подать заявление о банкротстве с долгами на общую сумму 2924 фунта стерлингов. В конце концов было достигнуто соглашение, согласно которому около половины его стипендии Стиффки было направлено на сокращение его долгов. Однако каким-то образом Дэвидсону удалось продолжить свою жизнь в Лондоне. Он никогда не переставал верить в искренность Гордона и был уверен, что однажды его вложения окупятся. Большую часть времени в Лондоне он проводил не в погоне за девушками, а в поисках Гордона.

Падение и низложение

Жалобы и расследования

«Я могу искренне заверить вас перед Богом, что моя совесть свободна от каких-либо знаний о нарушении морального закона... или о пороке в любой форме по отношению к женщинам или девушкам... Я верю всей душой, что если [ Христос] родился свыше в Лондоне, и в наши дни его постоянно можно найти гуляющим по Пикадилли».

Письмо Дэвидсона епископу Нориджа, 9 декабря 1931 г.

Хотя многие прихожане Дэвидсона признали, что его спасательная операция в Лондоне была вполне почетной, некоторые, в том числе майор Хамонд, были менее убеждены. Хамонд с подозрением относился к потоку посетителей, которых Дэвидсон приводил в дом приходского священника Стиффки, и думал, что тот пренебрегает своими приходскими обязанностями. В 1927 году отношения между двумя мужчинами ухудшились, когда Дэвидсон в письме, которое Такер описывает как «затаившее дыхание в своей грубости и бесчувственности», упрекнул майора за расчистку земли на кладбище в Морстоне рядом с могилой его недавно умершей жены: «Морстонское кладбище — это частная собственность ректора Морстона... вы не имеете права вмешиваться в нее каким-либо образом без моего разрешения, как и я не имею права приехать и аннексировать часть твой сад». Однажды Дэвидсон опоздал в Морстон, чтобы совершить причастие , забыв о хлебе и вине; В ярости Хамонд приказал ему вернуться в дом приходского священника, чтобы забрать его. Еще более серьезной ошибкой, по мнению Хамонда, была неспособность Дэвидсона вернуться в Стиффки вовремя, чтобы провести церемонию Дня перемирия 1930 года у местного военного мемориала.

В начале 1931 года по совету двоюродного брата, который был священником, Хамонд подал официальную жалобу на Дэвидсона епископу Нориджа , преосвященному Бертраму Поллоку . сославшись на предполагаемое поведение ректора с женщинами в Лондоне. В соответствии с положениями Закона о дисциплине духовенства 1892 года, члены духовенства могли быть привлечены к ответственности в консисторическом суде за «аморальные действия» и, в случае признания виновными, подвергаться наказанию в пределах от временного отстранения от должности до полного смещения — « лишения сана» — из священного сана. Первоначально Поллок не хотел возбуждать уголовное дело против Дэвидсона, но его юрисконсульт Генри Дэшвуд посоветовал ему продолжить дело. В поисках доказательств Дэшвуд нанял частного детектива, который вскоре нашел Роуз Эллис и убедил ее подписать заявление с подробным описанием ее десятилетней связи с Дэвидсоном. В заявлении, которое Эллис немедленно отозвал и так и не представил в суде, мало что содержало указаний на какие-либо интимные отношения, кроме того, что она однажды проколола фурункул на заднице Дэвидсона.

Расследование продолжалось в течение многих месяцев. Епископ поначалу не хотел продолжать это дело — Дэвидсон думал, что он, возможно, будет готов заменить обвинения менее строгими обвинениями в недисциплинированности. В феврале 1932 года Дэшвуд сообщил Поллоку, что дело нельзя замалчивать таким образом; обвинения были напечатаны в газете Evening News 1 февраля, и эту историю подхватили другие газеты, чьи зловещие заголовки вызвали большой общественный интерес. 7 февраля епископ получил письмо от 17-летней девушки Барбары Харрис, в котором содержались конкретные обвинения в аморальном поведении Дэвидсона и обещалось больше: «Я знаю много вещей против него, которые могут вам помочь… Он ключи от многих девчачьих квартир и входных дверей». описывает как «шедевр брани»; Это письмо Мэтью Пэррис в своем описании дела Адвокатам Дэвидсон не удалось выявить некоторые очевидные различия между почерком в письме и другими примерами почерка Харрис, и этот фактор мог повлиять на влияние ее последующих показаний суду.

Консисторское судебное заседание

Консисторический суд был созван 29 марта 1932 года под председательством епархиального канцлера Норвича Ф. Кеппела Норта. Дэвидсона обвинили в общении с «женщинами с распущенным характером», а также в «приставаниях, приставаниях и приставаниях к молодым женщинам в аморальных целях». Дело обвинения находилось в руках высокопоставленной команды юристов, возглавляемой Роландом Оливером К.С. , в которую входил будущий министр кабинета министров Уолтер Монктон . Тем временем Дэвидсон нанял для своей защиты опытных адвокатов, финансируя это частично за счет продажи газетных статей. Из-за уровня интереса прессы и количества задействованных свидетелей из Лондона суд заседал в Черч-Хаусе в Вестминстере , а не в Норидже .

Эта фотография Дэвидсона с Эстель Дуглас, сделанная 28 марта 1932 года, стала важным доказательством, которое привело к его осуждению Консисторским судом.

После того, как Оливер представил краткий отчет о жизни Дэвидсона в Лондоне, Барбара Харрис дала показания. Каллен сравнивает свои показания с «кнутом скорпионов», которым Дэвидсон ударил по лицу. Дэвидсон впервые встретил Харрис в сентябре 1930 года, когда ей было 16 лет. Он использовал излюбленную уловку, чтобы спутать ее с известной киноактрисой, чтобы убедить ее пообедать с ним. Затем он начал регулярно посещать ее квартиру, давал ей небольшие суммы денег и обещал найти ей работу. Время от времени он делил с ней комнату: «Сначала он сидел в кресле, - писал Харрис, - но после первых нескольких ночей он этого не делал». В своих показаниях суду она заявила, что не вступала в половую связь с Дэвидсоном, хотя он несколько раз пытался это сделать; когда она отразила его ухаживания, она заявила, что он «облегчился».

Другие аспекты странных отношений были выявлены во время длительного допроса и перекрестного допроса Харрис: ее визит в приходской дом Стиффки, где ее заставили работать бесплатной кухаркой и дали только стул для сна; Неоднократные обещания Дэвидсона развестись с женой и жениться на Харрисе; инцидент, когда она и еще одна девушка, последняя в ночной рубашке, танцевали перед Дэвидсоном, предположительно для того, чтобы он мог оценить их танцевальные способности. Картина, которую представили письмо и доказательства Харриса, если они правдивы, говорит Такер, представляла собой «человека, вышедшего из-под контроля... носящегося по Лондону, развлекающего девочек-подростков... принявшего облик доброго священника, чтобы снискать расположение». .

За Харрисом на место для свидетелей следовала череда хозяйк, официанток и других женщин, все из которых подтвердили привычное приставание Дэвидсона, не выдвигая при этом каких-либо серьезных обвинений в неправомерном поведении. Когда 25 мая сам Дэвидсон выступил в качестве свидетельницы, его беззаботная, даже легкомысленная манера поведения создала, по словам Такера, «аромат комедийной программы, в которой ректор выступает в роли натурала». О катастрофических финансах Дэвидсона стало известно: он сильно обиделся, когда его связь с Гордоном была представлена ​​как «соучастие в преступлении». Он вызвал недоверие и веселье в суде, когда на вопрос об инциденте с прокалыванием фурункула Роуз Эллис он заявил, что не знает, что такое «ягодица», заявив: «Честно говоря, я никогда не слышал этой фразы. помните, что оно немного ниже талии». На этом этапе только в значительной степени неподтвержденные показания Харриса содержали конкретные обвинения в аморальности; остальные доказательства были неубедительными, и казалось, что обвинение может потерпеть неудачу. Однако делу Дэвидсона был нанесен серьезный ущерб, когда Оливер представил его фотографию, сделанную 28 марта 1932 года, с почти обнаженной девушкой. Это была Эстель Дуглас, 15-летняя дочь одного из старейших друзей Дэвидсона. Дэвидсон пояснила, что фотография была задумана как рекламный снимок, чтобы помочь девушке найти работу актрисы. Он возражал, что его подставили и он не знает, что она обнажена под шалью; он думал, что на ней был купальный костюм, как на предыдущей фотографии. 6 июня, после заключительных речей обеих сторон, суд объявил перерыв до 8 июля, чтобы позволить канцлеру, который единолично будет определять результат, рассмотреть доказательства.

Приговор, приговор, лишение сана

Во время судебного разбирательства Дэвидсон продолжал исполнять обязанности в «Стиффки и Морстоне», хотя его нерегулярное присутствие означало, что часто приходилось назначать замены. 12 июня 1932 года преподобный Ричард Кеттелл прибыл для совершения вечерней службы в Стиффки. Он только начал, когда Дэвидсон вошел в церковь и попытался захватить Библию. Два священника несколько секунд боролись с книгой, прежде чем Кеттелл сдался, сказав прихожанам: «Поскольку ничто, кроме силы, не помешает мистеру Дэвидсону принять участие, мне не остается ничего другого, как уйти». Толпы репортеров и экскурсантов по выходным вынудили архидиакона Линна выступить с заявлением, в котором он осуждает «медиа-цирк» и просит восстановить «полный дух богослужения» на воскресных службах.

Фотография «Золотой мили» Блэкпула 2002 года с Блэкпульской башней 1894 года. заметной

8 июля 1932 года Кеппел Норт огласил свой приговор; Дэвидсон был виновен по пяти пунктам обвинения в аморальности. Приговор будет определять епископ; Тем временем Дэвидсон имел право просить разрешения на подачу апелляции в Тайный совет . Остро нуждаясь в средствах для покрытия продолжающихся судебных расходов, Дэвидсон вернулся к своей ранней карьере артиста. 18 июля он дебютировал с эстрадным номером в Prince's Cinema в Уимблдоне , а затем гастролировал по провинциям, пока, возможно, из-за давления со стороны церковных властей, театры не отказались его приглашать. Затем он продолжил свои публичные выступления, появившись в бочке на Блэкпула набережной , или « Золотой миле », где тысячи людей платили за то, чтобы наблюдать за ним через небольшое окно. Не все были впечатлены; один покупатель, вспоминая это событие годы спустя, сказал: «Он был очень невзрачным, и место воняло». Он поделился своим счетом на набережной, среди других достопримечательностей, с «Марианой, девушкой-гориллой», «Бородатой женщиной из России» и Диком Харроу, «самым толстым человеком в мире».

К ужасу Хамонда и некоторых других прихожан, епископ задержал издание распоряжения, запрещающего Дэвидсону проповедовать. Когда Хамонд запер против себя церковь Морстона, настоятель проповедовал перед большой общиной на траве возле церкви. В августе у Дэвидсона была отозвана лицензия на священническое служение; его последним служением было утреннее богослужение в Стиффки 21 августа 1932 года, когда возле церкви собралось около 1000 человек. В тот же день он потребовал ключи от церкви Морстона у Хамонда, который отослал его, развернув и сильно ударив ногой. Позже Хамонд был оштрафован за это нападение.

В июле и октябре Дэвидсону было отказано в разрешении подать апелляцию в Тайный совет на основании фактов или закона. Консисторский суд вновь собрался для вынесения приговора в Нориджском соборе 21 октября. Дэвидсону разрешили ненадолго выступить в суде; он признал, что его поведение было неосмотрительным, но не пожалел ни о чем из своих действий и заявил о своей невиновности «ни в одном из более серьезных обвинений, выдвинутых против меня». Затем, в ходе того, что Блайт называет «ужасной маленькой церемонией», Епископ Поллок вынес самый суровый приговор — низложение: «Итак, теперь мы, Бертрам… тем самым объявляем указ и заявляем, что упомянутый преподобный Гарольд Фрэнсис Дэвидсон, будучи священником и дьяконом, должен быть полностью отстранен, низложен и унижен указанных кабинетах». Таким образом, Дэвидсон был лишен сана. Когда церемония закончилась, он произнес яростную импровизированную речь, осудив приговор и заявив о своем намерении обратиться к архиепископу Кентерберийскому Космо Гордону Лэнгу .

Кампания за восстановление в должности

Блэкпульский шоумен

«Кампания по очистке его имени, поначалу вполне реальная, пошла на убыль с помощью бесполезных уловок, пока не превратилась в экстравагантное второстепенное представление, в которое пучеглазые отдыхающие втискивались, чтобы увидеть настоящую воскресную газетную сенсацию вживую».

Рональд Блайт, ректор Стиффки (1964)

Суд консистории присудил возмещение расходов обвинения Дэвидсону, который теперь столкнулся с огромными судебными счетами и не имел постоянного источника дохода. Его единственным выходом было вернуться в Блэкпул и возобновить карьеру шоумена; это стало его средой в течение следующих четырех лет, прерываемых случайными преследованиями за воспрепятствование и девятидневным пребыванием в тюрьме в 1933 году за неуплату арендной платы одной из его бывших лондонских хозяйк. Он сообщил прессе: «Пока я буду в бочке, я буду занят подготовкой своего дела». Хотя номер с бочкой оставался его основным исполнением, с годами он вносил вариации: замораживание в холодильной камере или запекание в стеклянной духовке, пока механизированный дьявол тыкал его вилами. В августе 1935 года процедура замораживания привела к аресту Дэвидсона и судебному преследованию за попытку самоубийства; он выиграл дело и получил компенсацию в размере 382 фунтов стерлингов за незаконное тюремное заключение. Сколько денег Дэвидсон заработал на своих различных действиях, неизвестно; Такер считает, что основным финансовым бенефициаром был его агент Люк Гэннон.

Молли Дэвидсон удалось приобрести небольшой дом в Саут-Харроу , где Дэвидсон проводил зимы. В межсезонье он время от времени работал: одно время продавцом книг, а другое — носильщиком на железнодорожной станции Сент-Панкрас . Он не мог избежать внимания прессы; в ноябре 1936 года он был арестован и оштрафован за приставание к двум 16-летним девушкам на вокзале Виктория — он подошел к ним с предложением прослушиваться на главную роль в шоу в Вест-Энде . В том же месяце он прервал церковную ассамблею в Центральном зале Вестминстера , на которой присутствовал архиепископ Кентерберийский. Дэвидсону не разрешили выступить на собрании, на котором он уронил многочисленные копии мимеографированной брошюры под названием «Я обвиняю», в которой он перечислил свои недовольства и подверг резкой критике церковную иерархию.

Смерть в Скегнессе

Набережная в Скегнессе (фотография 2006 г.), на левом заднем плане виден парк развлечений Скегнесс.

К 1937 году интерес к представлениям Дэвидсона в Блэкпуле пошел на убыль, и этим летом он принял приглашение присоединиться к самопровозглашенному шоу «Капитана» Фреда Рая, посвященному животным, на курорте Скегнесс на восточном побережье . Он считал это шагом вверх по сравнению с тем, что он назвал «вопиющими пошлостями Блэкпула». Выступление Дэвидсона состояло из 10-минутного выступления перед клеткой с двумя львами, после чего он входил в клетку и проводил несколько минут со львами. Это потребовало от Дэвидсона смелости, поскольку он боялся животных. За процессом наблюдала 16-летняя укротительница Ирен Сомнер. Акт был объявлен как «Даниил в современном львином логове». и привлек большую аудиторию, в том числе значительное количество священнослужителей.

28 июля 1937 года на вечернем представлении Дэвидсон произнес свою обычную речь перед тем, как войти в клетку, в которой спокойно сидели два льва, Фредди и Тото. Затем, по словам Блайта: «Вряд ли маленький священник из Норфолка и лев в полной мере разыграли классическое христианское мученичество». Позже очевидцы сообщили, что после того, как Дэвидсон щелкнул кнутом и закричал, Фредди заволновался и сбил Дэвидсона с ног, а затем схватил его за шею и побежал с ним по клетке. Сомнер изо всех сил пытался успокоить рычащего Фредди, который в конце концов уронил Дэвидсона, находящегося без сознания, что позволило ей оттащить его в безопасное место; он получил серьезные ранения и сломал кость шеи. Распространена неподтвержденная история о том, что, ожидая машины скорой помощи, Дэвидсон попросил, чтобы лондонские газеты были предупреждены о первых выпусках на следующий день. По сообщениям некоторых СМИ, он сидел в больнице и расспрашивал посетителей о впечатлениях от его испытаний в клетке. Однако большинство историков этого дела полагают, что Дэвидсон так и не пришел в сознание. Он умер 30 июля, его смерть, возможно, была ускорена инъекцией инсулина , сделанной врачом, который считал, что Дэвидсон был диабетиком . Вердикт коронера – смерть в результате несчастного случая.

Друзья и доброжелатели взяли на себя расходы на похороны, которые прошли 3 августа на кладбище Стиффки. На мероприятии присутствовала большая толпа — около 3000 человек, по словам Такера, в том числе, из далекого прошлого Дэвидсона, маркиза Таунсенд . Зрители, не сумевшие попасть на кладбище, нашли точки обзора на близлежащих стенах, крышах и деревьях. Когда надгробие было установлено на место, на нем содержалась строка Роберта Льюиса Стивенсона : «Ибо на вере в человека и искренней любви к человеку должны быть основаны все поиски истины».

Последствия и оценка

«Мы без колебаний заявляем, что ведение дела юрисконсультами епископа было трагически опрометчивым… Консисторический суд по-прежнему, с точки зрения закона, является судом-христианином. Мы могли бы, по крайней мере, ожидать, что это более высокий тон, чем в светских судах. Мы не обнаружили этого... дух, в котором велось [судебное разбирательство], потряс общественное сознание».

Из «Черч Таймс» от 15 июля 1932 г., цитируется по Такеру, стр. 115.

В Скегнессе Рай увидел в смерти Дэвидсона возможность для бизнеса; Толпы стекались, чтобы увидеть «Настоящего льва, который растерзал и стал причиной смерти бывшего ректора Стиффки». Напротив, финансовое положение Молли Дэвидсон было отчаянным. Когда ее семья обратилась за помощью к церковным властям, архиепископ Ланг действовал от ее имени за кулисами, и в конечном итоге она получила гранты от двух церковных благотворительных организаций. Она умерла в доме престарелых в Далвиче в 1955 году. Из других крупных участников судебного дела Поллок оставался епископом Нориджа до своей отставки в 1942 году, за год до своей смерти. Девочки Дэвидсона — Роуз Эллис, Барбара Харрис, Эстель Дуглас и остальные — исчезли из поля зрения общественности после суда 1932 года, хотя в письме Дэвидсона 1934 года указывается, что Харрис тогда работала в лондонском магазине Selfridges под именем «Бэбс Симпсон». Анонсируя в 2010 году книгу о военной художнице Лесли Коул , The Fleece Press сообщила, что Харрис вышла замуж за Коул после смены имени и после этого успешно скрыла свою истинную личность от всех любопытствующих. Даже ее муж, возможно, не знал о ее прошлом.

После смерти и похорон Дэвидсона внимание прессы угасло, поскольку газеты сосредоточились на более значительных событиях, произошедших за годы до Второй мировой войны. В течение десятилетий после войны интерес к этому делу периодически возрождался. В 1963 году Блайт, которого Пэррис считал «лучшим историком» этого дела, опубликовал свой отчет. Позже, в 1960-х годах, были выпущены две сценические музыкальные версии: «Скандалы Стиффки 1932 года» , появившиеся в Эдинбурге в 1967 году и Лондоне в 1968 году; и «Бог создал красное яблоко» , поставленный в Манчестере в 1969 году. Ни одна из этих постановок не имела коммерческого успеха; когда первый был адаптирован для телевидения, критик The Daily Telegraph поставил под сомнение художественное обоснование мюзикла о «столь печальном и своеобразном человеке». В 1970-х годах дело Дэвидсона стало предметом радиодокументального фильма « Настоящий маленький джентльмен» , а в 1994 году это дело рассматривалось в эпизоде ​​​​сериала BBC Television « Материя фактов» . Полная биография Дэвидсона, написанная Калленом в 1975 году, выдвигает теорию о том, что разносторонность личности заставляла его вести себя по-разному в разных обстоятельствах. Роберт Браун в биографическом очерке для Оксфордского национального биографического словаря предполагает, что никогда не станет известно, что на самом деле мотивировало Дэвидсона. В 2001 году Кен Рассел снял короткометражный фильм, вдохновленный своей жизнью «Львиная пасть» .

В 2007 году Джон Уолш опубликовал художественный рассказ о жизни Дэвидсона « Воскресенье в Кросс-Боунс » (Четвертая власть), в котором, согласно обзору в The Guardian , Дэвидсон изображен «благонамеренным, но безрезультатным, сбитым с толку мирским злом и его собственные, едва осознаваемые желания».

Вопрос об обращении с Дэвидсоном в консисторическом суде впервые был поднят газетой Church Times сразу после суда. В передовой статье утверждалось, что, хотя поведение Дэвидсона было «глупым и эксцентричным», его намерения, по крайней мере в начале своего служения, руководствовались идеализмом. Канцлера Норта критиковали как за отсутствие сострадания, так и за общее проведение судебного разбирательства: «Ни один опытный адвокат по уголовным делам не мог допускать столь серьезных и последовательных ошибок». В 2006 году внучка Дэвидсона, Кэрилин Коллиер, в частном порядке опубликовала краткую биографию « Ректор Стиффки: его жизнь и суд» , в которой она утверждает невиновность всех предъявленных ему обвинений. Такер утверждает, что «Гарольд Дэвидсон, вероятно, заслуживал того, чтобы его тихо лишили сана за его недостатки как священника», но, тем не менее, считает, что он не был аморальным человеком. Он также подчеркивает некомпетентное изложение дела Дэвидсона его командой юристов, особенно их неспособность поставить под сомнение происхождение письма Барбары Харрис. Такер заключает, что, поскольку судебное разбирательство было ошибочным, а доказательства аморальности неубедительными, англиканская церковь обязана перед семьей Дэвидсон пересмотреть первоначальные выводы.

Писатель-историк А. Н. Уилсон характеризует Дэвидсона как «трагического шута и христианского мученика». В своей истории Британии в межвоенные годы А. Дж. П. Тейлор пишет, что «Дэвидсон предложил притчу об эпохе. Он привлек больше внимания, чем, скажем, Космо Гордон Лэнг, архиепископ Кентерберийский. Какой человек заслуживает большего места в истории?» книги?"

Примечания и ссылки

Примечания

Цитаты

Библиография

• Блайт, Рональд (1964). Эпоха иллюзий: Англия в двадцатые и тридцатые годы, 1919–1940 ( гл. 8: «Ректор Стиффки») . Хармондсворт, Великобритания: Penguin Books. OCLC   10971329 .
• Каллен, Том (1975). Падре проституток . Лондон: Голова Бодли. ISBN  0-370-10285-1 .
• Лайалл, Ян (2007). Исследуйте северное побережье Норфолка . Лондон: Лулу Энтерпрайзис. ISBN  978-1-84753-681-5 .
• Пэррис, Мэтью (1999). Великий разоблаченный ( гл. «Гарольд Дэвидсон, ректор Стиффки», стр. 47–64 ) . Лондон: Робсон Букс. ISBN  1-86105-263-4 .
• Тейлор, AJP (1970). Английская история 1914–45 гг . Хармондсворт, Великобритания: Penguin Books. ISBN  0-14-021181-0 .
• Такер, Джонатан (2007). Беспокойный священник . Норвич: Майкл Рассел. ISBN  978-0-85955-307-0 .
• Уилсон, АН (2006). После викторианцев . Лондон: Книги Стрелы. ISBN  978-0-09-945187-7 .

Внешние ссылки

• История Норфолка и прошлые времена