ИМО инцидент

ИМО инцидент
Современный Нишики-э, изображающий атаку на японское заключение в Сеуле
Корейское имя
Хангул	Лим О -ран
Ханджа	Ренву армия хаос
Пересмотренная романизация	Чистота
McCune - Freissurage	Чистота

Инцидент IMO , Также иногда известен как мятеж IMO , бунт солдата или джинго-гунран на японском языке, Был насильственным восстанием и бунтом в Сеуле , начиная с 1882 года солдатами армии Чосона , к которым позже присоединились недовольные члены более широкого корейского населения. Восстание отчасти вспыхнуло из -за поддержки короля Годжонга для реформ и модернизации, а также за использование японских военных советников. Некоторые источники кредитными слухами как искра, которая зажигала насилие, где многие корейские солдаты были обеспокоены перспективой включения японских офицеров в новую армейскую структуру. Триггер для бунта в значительной степени связан с реакцией о невыплаченной заработной плате солдат, кто нашел песок и плохой рис в рационе солдат. В то время солдаты могли быть заплачены в рисе, так как он использовался вместо валюты.

Помножители убили многих правительственных чиновников, уничтожили дома высших правительственных министров и занимали Чандеокгунг . Они также включили членов японского заключения в городе, которые едва сбежали на борт британской корабля HMS Flying Fish . В течение дня беспорядков был убит ряд японцев, в том числе военный советник Хоримото Рейзо . Сумщики также напали на дом Мин Гиом-хо , который провел совместные назначения министра военных дел и высокопоставленного чиновника агентства, чтобы даровать благословения, линчевал лорда Хунгина, И Чо-Эун и попытался убить королеву Мин , даже достигая Королевского дворца. Убитые бедности люди из Сеула из Вангсима-Ли и Иевон присоединились к бунту, а королева Мин сбежала в дом Мин Эунг-Сик, маскируясь под леди суда.

Некоторые объясняют вспышку насилия, указывая на провокационную политику и поведение японских военных советников, которые обучали новую силу специальных навыков с 1881 года.

Фон

До девятнадцатого века Корея проводила строгую политику изоляции. За исключением официальных миссий при притоках в Китае и случайных дипломатических миссий в Японию, которые после середины восемнадцатого века стали меньше и ограничивались островом Цусима , корейцам было запрещено покидать страну. Всем иностранцам было запрещено въехать в страну, за исключением китайских чиновников по дипломатическим миссиям, и японцев, которым разрешили торговать только в анклавах Ваэгвана в Пусане. Внешняя торговля была в основном ограничена Китаем, проводимой в назначенных местах вдоль корейской манчурианской границы и с Японией в Пусане.

Корейская политика

В январе 1864 года король Чеолджонг умер без наследника-мужчин, и король Годжонг не поднялся на трон в возрасте 12 лет. Однако король Годжонг был слишком молод, а отец нового царя, И-ха-Жанг , стал давонгуном или лордом великого суда который управлял Кореей во имя своего сына. Первоначально термин Daewongun ссылался на любого человека, который на самом деле не был королем, но чей сын взял трон. Благодаря его господству к власти Daewongun инициировал набор реформ, предназначенных для укрепления монархии за счет класса Янбана , он также проводил изоляционистскую политику и был полон решимости очистить королевство любых иностранных идей, которые проникли в страну. В истории Кореи родственники короля пользовались великой властью, и Daewongun признал, что любые будущие зять могут угрожать его власти. Поэтому он попытался предотвратить какую -либо возможную угрозу своему правлению, выбрав в качестве новой королевы для своего сына, осиротевшей девушки из числа клана Yŏhng Min , клана, в котором не хватало мощных политических связей. С королевой Мин в роли его невестки и королевским супругом, Daewongun чувствовал себя в безопасности в его власти. Однако после того, как она стала королевой, Мин наняла всех своих родственников и назначила их на влиятельные должности во имя короля. Королева также объединилась с политическими врагами Давонгуна, так что к концу 1873 года она мобилизовала достаточно влияния, чтобы вытеснить Daewongun от власти. В октябре 1873 года, когда конфуцианский ученый Чо Ик-Хьон представил память королю Годжонгу, призывая его править самостоятельно, королева Мин воспользовалась возможностью вытеснить свой тесть в качестве регента. Уход Daewongun привел к отказу Кореи ее изоляционистской политики. Впоследствии, договор Гангва в 1876 году привел к открытию Кореи.

Внедрение политики просвещения

Корейское правительство сразу после открытия страны для внешнего мира проводило политику просвещения, направленной на достижение национального процветания и военной силы посредством доктрины Тонгдо Сги , или восточные способы и западные машины. Чтобы модернизировать свою страну, корейцы пытались выборочно принять и освоить технологию западных технологий, сохраняя при этом культурные ценности и наследие своей страны. После подписания договора о Гангве суд отправил Ким Ки-су, уважаемого ученого и чиновника, чтобы возглавить миссию в Японию. Хотя корейские короли в прошлом отправляли эмиссаров в Японию, это была первая такая миссия с 1810 года. Ким встретил ряда чиновников, которые показали ему некоторые реформы Японии, и он неохотно встречался с японским императором. Тем не менее, Ким покинул Японию без ее модернизации и реформ, оставив на нем большое впечатление, и вместо того, чтобы использовать поездку как возможность познакомить Корею в быстро меняющемся мире, как продемонстрировали японские реформированные усилия, миссия рассматривалась как одна из случайных миссий, отправленных в Японию в интересах «Кйорина» ( соседские отношения ). Ким Ки-су представила короля в журнале своих наблюдений под названием Iltong Kiyu ( запись о путешествии в Японию )

Прошло еще за четыре года до того, как король послал еще одну миссию в 1880 году. Миссия возглавляла Ким Хонг-Джип , который был более восторженным наблюдателем реформ, проходящих в Японии. Находясь в Японии, китайский дипломат Хуан Цунксиан представил ему исследование под названием хаоксистское лечение ( стратегия для Кореи ). Он предупредил об угрозе для Кореи, которую россияне позировала, и рекомендовал Кореи поддерживать дружеские отношения с Японией, которая в то время было слишком экономически слабы Контрюль для России. Вернувшись в Корею, Ким представила документ Кинге Годжонгу, который был настолько впечатлен документом, что он сделал копии и распространены его чиновникам. Многие консерваторы были возмущены предложением обратиться за западными варварами или даже поддерживать дружеские отношения с Японией. Некоторые даже написали переворот, король ответил, выполнив одного выдающегося чиновника и изгнав других. Документ стал основой корейской внешней политики.

В январе 1881 года правительство начало административные реформы и основало Т'онни Киму Амун ( Управление по необычайным государственным делам ), который был смоделирован на административных структурах Китая. В соответствии с этой всеобъемлющей организацией было 12 SA или агентства, имеющие дело с отношениями с Китаем ( SADAE ), дипломатическими вопросами с участием других иностранных наций ( Kyorin ), военными делами ( Kunmu ), пограничной администрацией ( Pyŏnjŏng ), внешней торговлей ( T'ongsang ), военные Артсайнт ( Кунмул ), производство машин ( Кигье ), судостроение ( Sŏnham ), прибрежное наблюдение ( Kiyŏn ), набор персонала ( chŏnsŏn ), специальное закупок ( iyong ) и обучение иностранного языка ( ŏhak ). В мае 1881 года, до их возвращения домой в сентябре того же года, в Японию была отправлена ​​техническая миссия для осмотра модернизированных объектов. Они путешествовали по всей Японии, осматривая административные, военные, образовательные и промышленные объекты. В октябре другая небольшая группа отправилась в Тяньцзинь, чтобы изучить производство современного оружия, а китайские техники были приглашены для производства оружия в Сеуле. В июле 1883 года, первый Корейская специальная миссия была отправлена ​​в Соединенные Штаты . Он встретился с американскими правительственными лидерами, включая президента Честера А. Артура , и наблюдал за городским и промышленным развитием страны.

Японская неуверенность в Корее

В течение 1880 -х годов дискуссии о японской национальной безопасности были сосредоточены на вопросе корейской реформы. Дискурс над этими двумя был взаимосвязан, как заявил немецкий военный советник майора Джейкоба Меккеля , Корея был «кинжалом, направленным в центре Японии» . То, что сделало Корею стратегической озабоченности, было не только ее близостью к Японии, но и о своей неспособности защитить себя от посторонних. Если бы Корея была по -настоящему независимой, это не представляло никакой стратегической проблемы для национальной безопасности Японии, но если страна оставалась отсталой и нецивилизованной, она оставалась бы слабой и, следовательно, будет приглашать добычу для иностранного господства. Политический консенсус в Японии заключался в том, что независимость Кореи лежала, как это было для Мейдзи Японии, путем импорта «цивилизации» с Запада. Корее потребовалась программа самостоятельного укрепления, как реформы после восстановления, принятые в Японии. Японский интерес к реформе Кореи был не чисто альтруистичным. Эти реформы не только позволили бы Кореи противостоять иностранному вторжению, что было в прямом интересе Японии, но, будучи проводником перемен, у них также будет возможность сыграть более важную роль на полуострове. Для лидеров Мэйдзи этот вопрос заключался не в том, должна ли Корея реформировать, а то, как может быть проведена реформа. Был выбор принять пассивную роль, требующую выращивания реформистских элементов в Корее, и оказание им помощи, когда это возможно, или принятие более агрессивной политики, активно вмешиваясь в корейскую политику, чтобы гарантировать, что реформа произошла. Многие защитники реформ в Японии развернулись между этими двумя позициями.

Япония в начале 1880 -х годов была слабой в результате внутренних восстаний и восстаний самураев в течение предыдущего десятилетия. Страна также в финансовом отношении боролась с инфляцией в результате этих внутренних факторов. Впоследствии правительство Мэйдзи приняло пассивную политику, поощряя Корею -суд следовать японской модели, но предлагая небольшую конкретную помощь, за исключением отправки небольшой военной миссии, возглавляемой лейтенантом Хормото Рейзо для обучения Пейлгигуна . То, что беспокоило японцев, было деятельностью китайцев, которые, казалось, помешали хрупкой группе реформаторов в Корее. Правительство Цин ослабило его удержание над Кореей в 1876 году, когда японцам удалось установить юридическую основу для независимости Кореи. Тем не менее, Ли Хонгжан и многие другие высокопоставленные высокопоставленные чиновники были встревожены японской аннексией королевства Рюкюу, с их точки зрения то, что случилось с этим бывшим государством притока, могло бы также случиться с другим.

Договор Шуфельдта

После 1879 года отношения Китая с Кореей попали под авторитет Ли Хонгжана, который стал одной из самых влиятельных фигур в Китае после того, как сыграл важную роль во время восстания Тайпинга и защитника движения по укреплению самостоятельного усиления . В 1879 году Ли был назначен генерал-губернатором провинции Чжили и имперским комиссаром в северных портах. Он отвечал за политику Китая в Кореи и призывал корейских чиновников принять собственную программу самостоятельного усиления Китая, чтобы укрепить свою страну в ответ на иностранные угрозы, к которой Кинг Годжонг был восприимчивым. Китайцы опасались японских намерений и стремились помешать японскому воздействию на полуостров после завершения договора о бандах. Соединенные Штаты предоставили возможное решение: Ли пришел к выводу, что если он призвал Корею вступить в договорные переговоры с американцами, Китай может использовать Соединенные Штаты, чтобы компенсировать растущее влияние Японии. The Americans had shown an interest in entering into treaty negotiations with the Koreans and had dispatched Commodore Robert Shufeldt to East Asia waters. Shufeldt had first visited Japanese officials in 1880, to see if they would mediate between American officials and the Koreans, but the Japanese did not respond to his offer. In 1880, following Chinese advice, King Gojong decided to establish diplomatic ties with the United States, which was a break with tradition. Shufeldt then traveled to Tianjin, where he met with Li Hongzhang, who negotiated on behalf of the Koreans at the talks. After negotiations through Chinese mediation (1881–1882), the Treaty of Peace, Amity, Commerce, and Navigation was formally signed between the United States and Korea in Incheon on May 22, 1882.

The 14-article document provided for the protection of shipwrecked sailors, coal supplies for American vessels entering Korea, trading rights in selected Korean ports, the exchange of diplomatic representatives, granted the Americans extraterritoriality rights and most-favored-nation status in Korea. In return, the United States agreed not to import opium or arms into the country, Korean tariffs were kept high, extraterritoriality was made provisional upon the reform of Korean laws and judicial procedures to conform to America's, and there was no mention of permitting missionary activity. However, two significant issues were raised by the treaty, the first concerned Korea's status as an independent nation. During the talks with the Americans, Li Hongzhang insisted that the treaty contain an article declaring that Korea was a dependency of China and argued that the country had long been a tributary state of China. But Shufeldt firmly opposed such an article, arguing that an American treaty with Korea should be based on the Treaty of Ganghwa, which stipulated that Korea was an independent state. A compromise was finally reached, with Shufeldt and Li agreeing that the King of Korea would notify the U.S. president in a letter that Korea had special status as a tributary state of China. The treaty between Korean government and the United States became the model for all treaties between it and other Western countries. Korea, later signed similar trade and commerce treaties with Great Britain and Germany in 1883, with Italy and Russia in 1884, and with France in 1886. Subsequently, commercial treaties were concluded with other European countries.

Establishment of the Pyŏlgigun

The Pyŏlgigun, the first modern military unit in Korea.

In 1881 as part of their plan to modernize Korea, King Gojong and his consort Queen Min had invited the Japanese military attaché Lieutenant Horimoto Reizō to serve as an adviser in creating a modern army. Eighty to one hundred young men of the aristocracy were to be given Japanese military training and a formation called the Pyŏlgigun (Special Skills Force) was established. In January 1882, the government also reorganized the existing five-army garrison structure into the Muwiyŏng (Palace Guards Garrison) and the Changŏyŏng (Capital Guards Garrison). However, there was resentment towards the Pyŏlgigun on the part of the soldiers of the regular army who were envious of the formation as it was much better equipped and treated than they were. Additionally, more than 1000 soldiers had been discharged in the process of overhauling the army, most of them were either old or disabled and the rest had not been given their pay in rice for thirteen months.

In June, King Gojong having been informed of the situation, ordered that a month's allowance of rice be given to the soldiers. He directed Min Gyeom-ho, the overseer of government finances and the Queen Min's nephew, to handle the matter. Min, in turn, handed the matter over to his steward who sold the good rice he had been given and used the money to buy millet that he mixed with sand and bran. As a result, the rice became so rotten and foul smelling as being inedible.

Events of the incident

Initial riot

The book, Imo Incident and Gapsin Coup

The distribution of the alleged rice infuriated the soldiers. On July 23, 1882, the riot broke out in Uigeumbu. The enraged soldiers then headed for the residence of Min Gyeom-ho, whom they had suspected of having swindled them out of their rice. Min on hearing word of the revolt, ordered the police to arrest some of the ringleaders and announced that they would be executed the next morning. Min Gyeom-ho assumed that this would serve as a warning to the others. However, after learning what had transpired, the rioters broke into Min's house to take vengeance, as he was not at his residence the rioters vented their frustrations by destroying his furniture and other possessions.

The rioters then moved on to an armory from which they stole weapons and ammunition, they were now better armed than ever before in their careers as soldiers. The rioters then headed for the prison and after overpowering the guards, they released not only the men who had been arrested that day by Min Gyeom-ho but also but many political prisoners as well. Min, who was in the royal palace, now summoned the army to quell the rebellion but it had become too late to suppress the mutiny. The original body of rioters had been swelled by the poor of the city and other malcontents and as a result, the revolt had assumed major proportions.

Flight of the Japanese legation

"The Korean Uprising of 1882" — woodblock print by Toyohara Chikanobu, 1882.

The rioters now turned their attention to the Japanese. One group of rioters headed to Lieutenant Horimoto's quarters and took turns in stabbing the military instructor, administering many small wounds until they slowly killed him. Another group, some 3,000 strong, armed themselves with weapons taken from a looted depot and headed for the Japanese legation. Inside the legation was the minister to Korea, Hanabusa Yoshitada, seventeen members of his staff and ten legation police officers. The mob surrounded the legation shouting its intention of killing all the Japanese inside.

Hanabusa gave orders to burn the legation and important documents were set on fire. The flames quickly spread, and under cover of the flames and smoke, members of the legation escaped through a rear gate. The Japanese fled to the harbor where they boarded a boat which took them down the Han River to Incheon. At first they took refuge with the Incheon commandant but when word arrived of the events in Seoul, the attitude of their hosts changed and the Japanese realized they were no longer safe. They escaped to the harbor during rain and were pursued by Korean soldiers. Six Japanese were killed, while another five were seriously wounded. The survivors carrying the wounded, then boarded a small boat and headed for the open sea where three days later they were rescued by a British surveyor ship, HMS Flying Fish.

Attack on the royal palace

Ukiyo-e depicting the flight of the Japanese legation in 1882.

The day after the attack on the Japanese legation, on July 24, the rioters forced their way into the royal palace where they found and killed Min Gyeom-ho, as well as a dozen other high-ranking officers including Heungin-gun Yi Choe-Heung, the older brother of the Daewongun, who was previously critical of Korea's isolation policy. They also searched for Queen Min intending to kill her because of her membership to the hated Min family, and as a result of the perceived the corruption in the government which was completely under her control. The queen narrowly escaped, however, dressed as an ordinary lady of the court and was carried on the back of a faithful guard who claimed she was his sister. She found refuge in the home of Min Eung-sik in Chungju, Chungcheong Province.

Aftermath

In the midst of the chaos, the regent father of the king, the Heungseon Daewongun, who had supported soldiers' complaints, took power and tried to re-establish order. The Japanese government sent Ambassador Hanabusa back to Seoul with four naval warships, three cargo ships and a battalion of armed soldiers.

Japanese response

There was significant indignation in Japan at the treatment of its nationals and the events were seen as an affront to the reputation of the Japanese nation. The foreign office under Inoue Kaoru commanded Hanabusa to return to Seoul and meet with senior Korean officials and to persuade them to set a date by which the rioters would be brought to justice in a manner which was satisfactory to the Japanese government. If the rioters were to make surprise attacks on the Japanese, they would then be compelled to use military force to against them, regardless of what measures the Korean government might have taken. Hanabusa was instructed that if the Koreans showed any signs of hiding the perpetrators and not punishing them or if they refused to take part in any discussions with the Japanese, this would constitute a clear breach of peace. In that case, a final letter would be sent to the Korean government by an envoy, indicting it for its crimes and then Japanese forces would occupy the port of Chempulpo and await further orders. Hanabusa was advised that if China or any other nation offered to mediate, it should be refused. The instructions, however, concluded on a conciliatory note, in that the Japanese government did not consider that the Korean government had intentionally harmed peaceful relations and there should a sincere attempt to restore the traditional good relations between the two countries. The incident could even provide a means of securing a lasting peace and in view of Korean national feelings, the Japanese had judged that it was premature to send a punitive expedition. The minister Hanabusa would only return to Seoul and be protected by army and navy troops, because of the concern that there was no predicting what further violence might be unleashed by the rioters.

Nevertheless, despite optimism of a peaceful resolution to the crisis, the Japanese government authorized the call-up of reserves in the beginning of August. Inoue Kaoru also notified western ministers in Tokyo of the government's decision to send troops and warships to Korea to protect Japanese citizens. He emphasized that the government's intentions were entirely peaceful, however, an offer by the American government to mediate was immediately declined. The emperor, worried about the situation in Korea, dispatched Chamberlain Yamaguchi Masasada to the country as a personal envoy. He remained there until the Treaty of Chemulpo was signed.

Chinese response

The Chinese received word about the rebellion through Li Shuchang, the Chinese minister in Tokyo in Japan. On August 1, Zhang Shuosheng dispatched ships of Beiyang Fleet under the command of Ding Ruchang to Korea with Ma Jianzhong on board by request of Joseon's Queen. About 4,500 troops, under General Wu Changqing arrived in Korea. The Chinese troops effectively regained control and quelled the rebellion and were then stationed at various points throughout Seoul. In the aftermath of rebellion, the Daewongun was accused of fomenting the rebellion and its violence, and was arrested by Chinese troops. On September 25, three high-ranking Chinese naval officers paid a courtesy call on the Daewongun and as they were leaving they asked him to attend an important meeting at their residence in the city. The Daewongun was obliged by rules of etiquette to return the call and went to the Chinese encampment the next day, as requested. Initially, there were the usual exchanges of politenesses between the two parties but at a signal, Chinese troops burst into the room seized the Daewongun and put him into a palanquin. He was carried off to the warship Weiyuan and while still inside the palanquin, was taken to China. He was not released from the palanquin until the Weiyuan reached Tianjin. In Tianjian, he was interrogated by Li Hongzhang, who unsuccessfully tried to make him admit responsibility for the events surrounding the uprising. Li ordered the Daewongun put back in his palanquin and he was carried off to a town about sixty miles southwest of Beijing, where for three years he was confined to one room and kept under strict surveillance.

Consequences

After the Imo Incident, early reform efforts in Korea suffered a major setback. The aftermath of the event also brought the Chinese into the country where they began to directly interfere in Korean internal affairs.

Reassertion of Chinese influence

After the incident, China reasserted its suzerainty over Korea and stationed troops in Seoul, commanded by Wu Changqing. The Chinese undertook several initiatives to gain significant influence over the Korean government. As well as stationing troops in Korea, two special advisers on foreign affairs representing Chinese interests were dispatched in Korea; the German Paul Georg von Möllendorff, who was a close confidant of Li Hongzhang, and the Chinese diplomat Ma Jianzhong. Wu Changqing, together with a staff of officers, took over the training of the Korean army and additionally provided the Koreans with 1,000 rifles, two cannons and 10,000 rounds of ammunition. Furthermore, the Ch'in'gunyŏng, (Capital Guards Command) was also created consisting of four barracks designated the right, left, front, and rear; this new Korean military formation was trained along Chinese lines by Yuan Shikai.

The Chinese further supervised the creation of a Korean Maritime Customs Service in 1883, with von Möellendorff as its head. Korea was again reduced to a tributary state of China with King Gojong unable to appoint diplomats without Chinese approval and troops stationed in Seoul in order to protect Chinese interests in the country. The Chinese government began to turn its former tributary state into a semi-colony and its policy toward Korea substantially changed to a new imperialistic one where the suzerain state demanded certain privileges in her vassal state.

In October 1882, the two countries signed a treaty stipulating that Korea was a dependency of China and granted Chinese merchants the right to conduct overland and maritime business freely within Korean borders. It also gave them substantial advantages over the Japanese and Westerners and also granted the Chinese unilateral extraterritoriality privileges in civil and criminal cases. China also obtained concessions in Korea, notably the Chinese concession of Incheon. Under the treaty the number of Chinese merchants and traders greatly increased, striking a severe blow to Korean merchants. Although it allowed Koreans reciprocally to trade in Beijing the agreement was not a treaty but was in effect issued as a regulation for a vassal, it also reasserted Korea's dependency on China.

Japanese military buildup

The crisis in Korea persuaded top civilian leaders in Japan that it was undesirable to postpone expenditure on a larger military. During the 1870s, the Japanese government was faced with internal uprisings and samurai rebellions, which had led to rampant inflation and financial difficulties. Consequently, the government had decided in late 1880 to stabilize the currency by increased taxation and financial retrenchment. However, the Imo mutiny had underscored the urgency of military expansion, as Japan's limited military and naval power was made apparent. In contrast to the Chinese who had quickly dispatched an expeditionary force to Seoul, where they quickly established order and controlled the situation with their military superiority over the rioters, the Japanese had been forced to pursue a reactive or passive policy. To many in the country, including Yamagata Aritomo, the lesson was clear — that a conscript army of forty thousand men was no longer adequate to Japan's needs and neither was a navy lacking transport ships to dispatch troops abroad: were hostilities to break out with Korea or China, the country would be in a serious predicament. In September 1882, Iwakura Tomomi had also informed the Dajōkan that increased naval strength was essential for a maritime country like Japan. If Japan went to war, it would not have enough vessels to protect the home islands and if it used its fleet to protect the home islands it would not be able to mount an attack overseas. As the Chinese were building up their naval forces, and Japan would be unable to defend itself against China in a possible future conflict. Iwakura argued that it was of the utmost urgency to spend more on the navy even if this meant raising taxes.

Even Finance Minister Matsukata Masayoshi, who had implemented the fiscal retrenchment policy, agreed that financial resources had to be found for a military and naval buildup if the international situation required. Spurred on by anxieties over China, Japanese military expenditures grew steadily in the 1880s. In 1880 the share of military spending had amounted to 19 percent of total government expenditures, in 1886 it had risen to 25 percent and by 1890 it stood at 31 percent. In 1883, plans called for a substantial expansion of the Imperial Japanese Army with twenty-eight infantry regiments, including four imperial guard regiments; seven cavalry battalions; seven field artillery battalions, each consisting of two field-gun battalions and one mountain-gun battalion; seven engineer battalions; and seven transport battalions. The proposed composition of forces with increased cavalry, engineer and transport units was intended to reorganize the army as a force capable of fighting on the continent. The Imperial Japanese Navy also developed its own plans with the expansion of the fleet to forty-two vessels, thirty-two of which would have to be newly constructed. Within the next two years, twelve new vessels were purchased or put under construction.

Bibliography

• Duus, Peter (1998). The Abacus and the Sword: The Japanese Penetration of Korea. Berkeley: University of California Press. ISBN 0-52092-090-2.
• Iwao, Seiichi. (2002). Dictionnaire historique du Japon (Vol. I), (Vol. II) (with Teizō Iyanaga, Susumu Ishii, Shōichirō Yoshida et al.). Paris: Maisonneuve & Larose. ISBN 978-2-7068-1632-1; OCLC 51096469
• Kang, Jae-eun (2002). The Land of Scholars : Two Thousand Years of Korean Confucianism (translated by Suzanne Lee). Paramus, New Jersey: Homa & Sekey Books. ISBN 1-931-90737-4.
• Keene, Donald (2002). Emperor of Japan: Meiji and His World, 1852–1912. New York: Columbia University Press. ISBN 0-231-12341-8.
• Kim, Jinwung (2012). A History of Korea: From "Land of the Morning Calm" to States in Conflict. New York: Indiana University Press. ISBN 978-0-253-00024-8.
• Nussbaum, Louis Frédéric (2002). Japan Encyclopedia (translated by Käthe Roth). Cambridge MA.: Harvard University Press. ISBN 0-674-01753-6.
• Pratt, Keith L.; Rutt, Richard; Hoare, James (1999). Korea: A Historical and Cultural Dictionary. Psychology Press, Routledge. ISBN 978-0700704637.
• Rhee, Syngman (2001). The Spirit of Independence: a Primer of Korean Modernization and Reform (translated by Han-Kyo Kim). Honolulu: University of Hawaii Press. ISBN 0-824-82349-4.
• Seth, Michael J. (2010). A Concise History of Modern Korea: From the Late Nineteenth Century to the Present. Rowman & Littlefield. ISBN 978-0-742-56713-9.
• Seth, Michael J. (2011). A History of Korea: From Antiquity to the Present. Rowman & Littlefield. ISBN 978-0-742-56715-3.
• Tsuru, Shigeto (2000). The Political Economy of the Environment: the Case of Japan. Vancouver: University of British Columbia. ISBN 0-774-80763-6.

Further reading

• Ono, Giichi and Hyoye Ouchi. (1922). War and Armament Expenditures of Japan. New York: Oxford university Press. OCLC 1390434

External links

• Japanese Cabinet Meeting document Oct 31, 1882 (in Japanese)
• Japanese Cabinet Meeting document Nov 11, 1882 (in Japanese)