1562 г. Беспорядки в Тулузе.

Изгнание гугенотов Тулузы после захвата города сторонниками принца Конде в 1562 году, Антуан Ривальц , 1727 год.

Бунты в Тулузе 1562 года — это серия событий (происходивших в основном в течение недели), в ходе которых члены Реформаторской церкви Франции (часто называемых гугенотами ) столкнулись с членами Римско-католической церкви в жестоких столкновениях, закончившихся гибелью от 3000 до 5000 жителей французского города Тулузы . Эти события демонстрируют напряженность, которая вскоре переросла в полноценную гражданскую войну во время Религиозных войн во Франции .

Фон

История и политическая структура Тулузы сыграли значительную роль в напряженности, которая привела к беспорядкам 1562 года.

Средневековое религиозное прошлое

Город Тулуза был столицей Лангедока , который был оплотом катаров на протяжении 11, 12 и 13 веков. Стремясь искоренить то, что она считала ересью, Римско-католическая церковь призвала к военным действиям против катаров. Эти кампании сгруппированы под термином « Альбигойский крестовый поход» . Католическая иерархия также создала Доминиканский орден и средневековую инквизицию, чтобы разоблачить и искоренить эту веру. Некоторые историки, такие как Эдгар Сандерсон , полагают, что вторжения, которые более поздняя реформатская церковь Франции совершила в регионе в 16 и 17 веках, можно объяснить общим сомнением в отношении римско-католической власти со стороны людей в этом регионе, отношением, которое сделало катаризм настолько трудным для искоренения. Сандерсон отмечает: «В последовавшей за этим борьбе [между катарами и католиками] иногда еретиков сжигали заживо, а иногда инквизиторов изгоняли или убивали».

Кроме того, в результате постоянного внимания католической церкви к этому региону большое внимание уделялось обеспечению того, чтобы население придерживалось взглядов, которые считались приемлемыми для католической ортодоксальности, и были приложены большие усилия для обучения этой ортодоксальности. Эти два культурных фактора, конкурирующие в регионе (оспаривание авторитета и пристальное внимание к доктрине), могут объяснить, почему большая часть населения (включая парламент ) была стойкими католиками, но члены реформатской церкви смогли быстро проникнуть туда.

Реформация

Подъем протестантизма

К 1530 году некоторые представители нищенствующих орденов, живших в Тулузе и в ее университете, убедились в сочинениях Мартина Лютера . К 1532 году католические власти начали чистку университета, преследуя, а затем изгнав нескольких студентов и профессоров по обвинению в принадлежности к протестантизму. Также в 1532 году в Тулузе родился один из первых французских протестантских мучеников: адвокат Жан де Катурс был сожжен на медленном огне. Это было сделано для того, чтобы во время веселья в праздник Крещения сделать так называемое «лютеранское увещание» (он рекомендовал заменить молитву «Да воцарится Христос в наших сердцах!» на «Царь пьет!»).

В 1536 году в городе были обнаружены копии Жана Кальвина , Кретьенского института и реформатская церковь Франции начала привлекать новообращенных, несмотря на то, что Тулуза была резиденцией доминиканской инквизиции. Странным признаком успеха реформатской церкви стало то, что 10 сентября 1538 года католический инквизитор веры Тулузы Луи Рошетт был задушен и сожжен на костре за приверженность протестантизму. К 1540-м годам в Тулузе обострилась борьба между католиками и реформатской церковью. Члены реформатской церкви продолжали свою деятельность в Тулузе на протяжении десятилетий, несмотря на юридические и народные преследования (которые иногда перерастали в убийства). Хотя реформатская церковь появилась в Тулузе позже, чем в других столицах провинций (таких как Лион или Руан ), к 1561 году они держали свои монастыри недалеко от ратуши в дорогих домах некоторых видных горожан Тулузы.

Псалмы на французском языке

В событиях, предшествовавших беспорядкам, и во время самих беспорядков католики резко протестовали против того, чтобы кто-либо пел псалмы на французском языке. В конце 1530-х годов Клеман Маро перевел Псалмы на французский язык и положил их на популярную музыку. Сначала Маро представил их только королевскому двору короля Франциска I, где они были очень хорошо приняты, особенно молодым дофином (который позже стал королем Франции Генрихом II ). Дофин заставлял своих придворных петь их вместе с ним, а музыканты аккомпанировали ему на скрипке или лютне. Жан Кальвин приказал опубликовать двенадцать переводов Маро, добавив еще пять псалмов, переведенных им самим и положенных на музыку.

В начале 1540-х годов Маро перевел около 50 псалмов и опубликовал их для широких слоев населения, они стали популярными среди католиков и протестантов. В 1542 году рост беспокойства католиков по поводу распространения протестантских идей привел к изданию нескольких указов против людей и писаний, которые Церковь считала еретическими. Именно в это время Сорбонна запретила «Псалмы» Маро на французском языке и выдала ордер на его арест (которого он избежал, навсегда покинув страну). Теодор Беза был среди тех, кто работал над переводом остальных псалмов на французский язык, пока все они не были завершены.

Популярность Псалмов на французском языке рассматривается некоторыми историками (такими как Страда и Роуленд Протеро) как «одна из главных причин Реформации в Нидерландах». популярная музыка была одним из главных инструментов успеха реформатской церкви. Псалмы ассоциировались с повседневной жизнью гугенотов. Детей учили заучивать их наизусть, их пели во время каждого приема пищи, чтобы «распевать псалмы». в народном языке это означало превращение Псалмов в гугенотскую Марсельезу ».

Помимо запрета на пение псалмов на французском языке, католическая доктрина считала, что «Аллилуйя» является знаком движения от плача к хвале, и запрещала вербализацию любого псалма, содержащего слово «Аллилуиа» (аллелуатические псалмы), во время погребальных обрядов и во время покаянный и торжественный период Великого поста (который был сосредоточен на страданиях Иисуса и призывал к молитве, покаянию, покаянию, милостыне и самоотречению). Протестанты не считали себя связанными этой традицией и требовали права использовать любые псалмы, которые они считали уместными. Поскольку католики рассматривали воздержание от использования этих Аллилуатических псалмов как знак уважения и благоговения перед Иисусом, они считали, что любой протестант, поющий их в период с субботы перед воскресеньем Септуагесимы (девятое воскресенье перед Пасхой ) до ночи пасхального бдения , как участие в особенном кощунственный поступок.

Потребление мяса

Другой легко наблюдаемой практикой, которая отличала протестантов от католиков того времени, было употребление мяса в дни, запрещенные римско-католической иерархией. Католики считали протестантов богохульством выставлять, продавать, покупать или есть мясо в дни, запрещенные их церковью.

В отличие от поста (отказа от всей еды), католическая доктрина призывает воздерживаться от «мясного мяса» или супа из мяса в течение некоторых дней в году (в некоторые эпохи это также распространялось на яйца, молоко, масло, сыр или приправы). включая животный жир). Католики считают, что это помогает подчинить плоть, и подражают апостолу Павлу, который, согласно 1 Коринфянам 9:27, «наказал свое тело и покорил его». Католики также утверждают, что «воздерживаясь от мяса, мы отказываемся от самой приятной и самой питательной пищи и таким образом удовлетворяем временное наказание за грех, даже когда его вина прощена. " В отличие от поста (отказа от всей пищи), в это время практиковалось воздержание по пятницам, субботам и во время Великого поста по воскресеньям (полный пост по воскресеньям всегда был запрещен). Воздержание от мяса во время Великого поста также рассматривалось как символическое значение, поскольку таким образом «ни одно животное не должно подвергаться смерти, ни одна кровь не течет».

Замена «мясного мяса» рыбой была обязательным условием во время Великого поста в то время, и католическая церковь разрешала есть мясо только людям с недугами. Единственный способ, которым здоровые люди могли есть мясо в таких случаях, заключался в том, чтобы заплатить за лицензию духовенства. Любой, кто не получил в это время разрешения на употребление мяса, должен был подвергнуться законному наказанию со стороны государственных властей. Наказания обычно были публичными, например, заключение к колодке или к позорному столбу.

Отрицая, что католическая церковь имела над ними какую-либо другую власть, французские протестанты не чувствовали себя обязанными избегать употребления мяса, и там, где они контролировали местное правительство, они разрешали его продажу во время Великого поста. В ответ на это событие в 1549 году был издан королевский указ, запрещающий продажу мяса или его публичное употребление (и он будет издан позже, в 1563 году). Все правила, касающиеся католического воздержания и постных дней, продолжали игнорироваться большинством протестантов и открыто игнорировались в тех районах, где члены реформатской церкви составляли большинство населения и доминировали в местных консульствах . Эта практика привела в ярость католиков (позже, в 1601 году, чиновники в Сен-Мексане даже провели зачистку домов, чтобы убедиться, что подозреваемые протестанты не едят мясо в запрещенные дни).

Протестантское употребление мяса во время Великого поста, предшествовавшее беспорядкам, стало источником возмущения среди католиков, участвовавших в насилии.

Муниципальные конфликты

Капитулы

Основная статья: Капитолий

Политическая система Тулузы была уникальной, что, как утверждает историк Марк Гринграсс, привело к созданию «города, в котором королевские судьи и муниципальные власти не имели четкого понимания своих взаимных обязанностей... [у него было] старое и высокоразвитое политическое сознание, восходящее к его уставов в тринадцатом веке среди его привилегий была свобода от королевских налогов и освобождение от королевского гарнизона в его стенах». Ежегодно капитулы от каждого из восьми городских округов города избирались (называемые капитулатами ). Роль капитула не ограничивалась какой-либо конкретной группой, и кандидатами могли быть сеньоры благородных родословных, юристы и торговцы (только офицеры Короны не имели права). При вступлении в должность им были разрешены некоторые атрибуты благородства, например, ношение красного шелкового платья. Любые важные решения для Тулузы (такие как правосудие, экономика и полномочия полиции) обсуждались и принимались генеральным советом капитолий ( называемым консульством ), и они обычно были свободны от вмешательства со стороны судей Короны.

Парламент

Основная статья: Парламент Тулузы

Противостоящим центром власти в городе был парламент Тулузы . Французские парламенты были созданы сначала в Париже (в 1307 году), а затем в региональных столицах французской монархией . (Эти французские парламенты действовали как провинциальные апелляционные суды, выносящие решения по вопросам права, и их не следует путать с законодательными органами, создающими законы, называемыми парламентами.)

Парламент Тулузы был основан королем Карлом VII в 1420 году. Его парламент пользовался вторым по достоинству после парламента Парижа .

Парламент обладал удивительным авторитетом и независимостью, учитывая сильную централизацию власти во французской монархии. Он мог бы издавать правила применения как королевских указов, так и обычаев. Оно также могло отказаться регистрировать любой закон, который, по его мнению, противоречил либо основному закону, либо местным правовым обычаям . Оно могло даже отказать в регистрации закона, если бы сочло его несвоевременным. Члены парламента набирались из потомственной знати, при этом должности покупались у короля, причем эти должности передавались по наследству путем уплаты Короне ежегодного налога, называемого полетт , который делал их « дворянами мантии ». С этим чувством аристократизма они объявили себя освобожденными от габель и налога на городскую собственность, расквартирования войск и даже десятины . Они также заявили, что ни один член парламента не может быть судим ни одним судом региона, кроме самого парламента. Эти привилегии разозлили столицы , особенно когда городские финансы были низкими.

На протяжении всего конфликта между католиками и членами реформатской церкви в Тулузе парламент твердо стоял на католической стороне. Он имел прочные связи с духовным истеблишментом города и провинции, что даже сделало некоторых провинциальных епископов почетными членами. В 1548 году, когда реформатская церковь продолжала принимать новообращенных, король Генрих II поручил парламенту сформировать пылкую палату из президента и двенадцати советников для преследования еретиков. Это действие сделало парламент высшим защитником веры в провинции. К концу 1540-х годов парламент предстал перед судом двести человек, подозреваемых в протестантизме, и казнил через сожжение на костре не менее восемнадцати человек. Несмотря на эти преследования, два члена парламента в 1554 году приняли реформатские идеи. Они бежали в ссылку в Женеву и были сожжены в Тулузе.

Общие шествия

Как и в других французских городах той эпохи, власти Тулузы иногда призывали к всеобщей процессии. Это были массовые церемониальные представления, которые проходили по городу в святые дни, общественные мероприятия и во времена коллективной опасности. В парадах будут представлены группы из всех слоев общества, «от различных чиновников и церковных орденов до ремесленных гильдий и даже делегаций бедноты, которые выходили на улицы в тщательно продуманной церемонии, которая в Тулузе могла включать в себя участие более пяти человек». тысяч человек». Хотя парады были задуманы как выражение муниципального единства, часто конкурирующие корпорации размещались рядом друг с другом и вступали в схватку за свое место в порядке парада. Это привело бы к остановке парада, в то время как власти отчаянно пытались разбить фракции, а тысячи других участников парада застряли в ожидании. Во время событий, которые привели к беспорядкам, использование таких парадов католическими властями привело к тому, что большое количество католиков вышло на улицы, которые могли быстро превратиться в разъяренную толпу, если бы они столкнулись с поведением, которое они считали протестантской ересью.

Рост напряженности

Напряженность по поводу политических прерогатив возросла, когда парламент вмешался в обычный метод выборов капитулов во время вспышки чумы в 1557 году, что вызвало большое негодование. К 1561 году почти каждый аспект управления городом (включая управление, образование и оборону) стал предметом спора между двумя руководящими авторитетными органами. К марту, из-за военных налогов и необходимости платить Короне за продление своих финансовых привилегий, Тулуза столкнулась с огромными финансовыми проблемами. Одна из столиц выступала за продажу местной церковной собственности, чтобы восполнить дефицит. Это предложение было встречено с тревогой судьями парламента и бенефициарами, проживающими в городе. Пока капитулы обсуждали эту идею на закрытом заседании, судьи направили двух депутатов в королевский суд с требованием вместо этого использовать конфискацию и продажу протестантской собственности. Некоторые члены парламента вместе с католическими юристами, торговцами и «некоторыми священниками» объединились в синдикат , чтобы направить сопротивление отчуждению церковной собственности. Этот недавно сформированный синдикат заявил, что протестанты представляют собой угрозу не только «истинной религии», но и справедливости и порядку, а также выживанию самой Тулузы.

гуманистический Коллеж де Л'Эскиль Когда в 1561 году при поддержке городских фондов открылся , он сразу же попал под подозрение в распространении протестантизма со стороны католического духовенства, членов парламента и членов ранее существовавшего доминиканского богословского университета (управляемого католической церковью). Церковь с 1229 г.). Видя проповедь в Вербное воскресенье, за которой следовали вечерние молитвы в юридической школе, а затем люди, перемещающиеся по ночам для тайных дискуссий о религии, возмущенное католическое руководство отправило некоторых из своих видных деятелей в качестве советников в столицы . Капитулы . , раздраженные таким вмешательством в их власть, полностью их проигнорировали

Из-за конфликтов по поводу политической власти с парламентом в 1562 году капитулы сделали все муниципальные должности открытыми для ежегодных выборов, а не для постоянных должностей. Это привело к ожесточенной борьбе за должности, причем большое количество этих должностей досталось членам реформатской церкви (таким как клерки, некоторые сержанты, городской глашатай, казначей, городской синдикат и архивариус). Во время беспорядков они сыграли большую роль в руководстве протестантским делом.

Указы о религии

После смерти короля и вопроса о том, кто будет регентом нового короля-мальчика, во Франции возникла политическая неопределенность, а также продолжающийся религиозный конфликт. Попытки разрешить некоторые религиозные противоречия были предприняты посредством серии королевских указов, которые сыграли важную роль в подготовке беспорядков.

Проблемы регентства

После смерти короля Генриха II в июле 1559 года , за которой вскоре последовала кончина шестнадцатилетнего Франциска II в декабре 1560 года, королём стал десятилетний Карл IX . его мать Екатерина Медичи была Регентницей . Право регентства ранее принадлежало королю Наварры, но недавно от него отказался Антуан Наваррский в пользу Екатерины. Это было сделано с условием, что королевская власть Наварры будет считаться второй после самой Екатерины.

Когда Екатерина стала регентшей, королевой Наварры стала Жанна д'Альбре . Королева Жанна уже давно выражала стремление к религиозной реформе, и в ее землях протестантам была предоставлена ​​полная свобода, а их книги распространялись беспрепятственно.

Стойкий католический Дом Гиз , который контролировал трон, когда королем был болезненный Франциск II (второстепенный вариант Екатерины), встретил воинственную оппозицию со стороны членов Французской реформатской церкви. Эта оппозиция даже привела к заговору в Амбуазе , который пытался свергнуть Гизов с Домом Бурбонов , но был жестоко подавлен. Поскольку Екатерине удалось обеспечить регентство без Гиза, она стремилась положить конец религиозной напряженности в своем королевстве. (Во многом это произошло из-за опасений, что католик Филипп II Испанский воспользуется конфликтом как предлогом для вторжения и завоевания.) После смерти Франциска II число протестантов росло, поскольку те, кто бежал в Женеву и Германию после заговора Амбуаза, хлынули обратно в страну. Вернувшись во Францию, многие вернулись к публикации брошюр, порочащих папство и семью Гизов, включая ее главу – Франциска, герцога Гиза . Количество и злобность публикаций возросли до такой степени, что трон короля Карла IX направил официальный протест в Сенат Женевы 23 января 1561 года.

Из уважения к Наварре и в соответствии с соглашением о регентстве Екатерина назначила констебля Наварры главой своих советов. Колеблющаяся позиция короля Антуана Наваррского между протестантскими и католическими симпатиями продолжала играть большую роль в неопределенности вокруг религии Франции в событиях, приведших к беспорядкам в Тулузе.

Постановление Орлеана

Екатерина Медичи созвала совещание сословий в Орлеане для решения религиозных вопросов, которое началось 13 декабря 1560 года. Своим канцлером Екатерина выбрала Мишеля де Л'Опиталя , бывшего клиента Гизов. Канцлер открыл речь речью, осуждающей преследования за религиозные взгляды, призывающей к терпимости и отказу от оскорбительных прозвищ, таких как папист и гугенот .

Пока собрание сословий продолжало свои обсуждения, Наварры королева Жанна объявила кальвинизм своей новой религией и официальной религией Наварры на Рождество 1560 года. Она заказала перевод Библии на родной язык басков и беарнцев . Вскоре Жанна изгнала католических священников и монахинь из Наварры, разрушила католические церкви и объявила вне закона все католические ритуалы на своей земле.

В соответствии с обсуждениями на собрании сословий 28 января 1561 года был издан королевский указ Орлеана , предписывающий каждому парламенту прекратить все преследования за религию и освободить всех, кто содержится в тюрьме из-за религиозных убеждений. Это постановление рассматривалось как подтверждение Роморантенского эдикта (который отстаивал Мишель де Лопиталь ). Новое постановление провозгласило свободу совести, но не открытого богослужения, всем мирным диссидентам в надежде на их обращение в то, что оно провозгласило истиной римского католицизма, а также надежду, что католическая иерархия примет реформы, о которых просили протестанты. Генеральные штаты Орлеана .

Постановление также требовало, чтобы все протестанты , завладевшие церковными зданиями и церковным имуществом, должны были немедленно восстановить их. Он также запретил протестантам уничтожать католические религиозные изображения и распятия, запретил им встречаться в стенах городов (но тем самым разрешил им встречаться за стенами) и объявил преступлением для протестантов приходить с оружием на любые собрания, если они не были привилегированные классы.

Несмотря на терпимость в рамках постановления, против него выступил Жан Кальвин .

Помимо того, что католическая церковь столкнулась с распространением толерантности к протестантам в соответствии с Ордонансом Орлеана, положение католической церкви , похоже, также пошатнулось из-за отмены соглашения, заключенного между папством и французской короной, Болонского конкордата (хотя этот результат был мотивирован финансовыми проблемами третьего сословия ). Без действующих правил Конкордата епископы должны были избираться как мирянами, так и священнослужителями, которые предлагали королю на выбор три имени. Другая реформа заключалась в том, что любой владелец бенефициара должен проживать там.

31 января, после того как сословия разошлись, совет собрался в Фонтенбло и рассмотрел петиции, представленные Гаспаром II де Колиньи , «в которых протестанты требовали храмов». Эти просьбы были переданы в комиссию сословий, которая осталась для подготовки к запланированному на 1 мая собранию по финансам.

10 марта второй синод реформатской церкви собрался в Пуатье и составил меморандум о представлении генеральных сословий, которые соберутся 1 мая. регионы все еще сопротивлялись. Они также хотели, чтобы при дворе проживал представитель протестантов от каждой провинции, чтобы защищать интересы реформатских церквей в своих регионах. Эти депутаты будут действовать вместе как один орган и представлять исповедание веры вместе с петицией. Они также будут тесно сотрудничать с придворными сеньорами, которые сочувствовали их делу. Они будут действовать как знающая группа давления и пользоваться поддержкой эффективной провинциальной организации.

По мере распространения новостей о терпимости, предусмотренной указом, протестантское население Парижа росло в геометрической прогрессии – и все это полагалось на разногласия в совете или на защиту симпатизирующей ему знати, чтобы сохранить действие указа.

1561 г. Эдикт Фонтенбло.

В начале 1561 года Екатерина Медичи и мальчик-король остановились во дворце Фонтенбло , и путаница в отношении религии Франции продолжалась.

С одной стороны, ссылаясь на экономические соображения, королевский совет (игнорируя жалобы Гаспара II де Колиньи ) распустил шотландскую гвардию, поскольку почти все они были протестантами, включая Гамильтона, графа Аррана. С другой стороны, Екатерининский двор был настолько терпим к протестантам, что формально нарушал закон. Она позволяла протестантским проповедникам ежедневно молиться и проповедовать в покоях любого принца, который встал на их сторону (даже разрешая посещать большие группы). Хотя некоторые католические епископы, такие как Мулен и Марильяк, проигнорировали ситуацию; другие католические прелаты (например, папский легат) громко жаловались. Иезуит при дворе по имени Маймбур перечислил то, что он считал злоупотреблениями: «Она [Екатерина] не только позволяла служителям проповедовать в покоях принцев, где толпы собирались, чтобы их послушать, в то время как бедный якобинец [французский термин для доминиканцев] , которая читала постные проповеди в Фонтенбло, была покинута, но она даже сама присутствовала со всеми придворными дамами на проповедях епископа Валансского, который открыто проповедовал в одном из залов замка новые еретические учения; Лютера и Кальвина. Изменения, произошедшие в обществе, были настолько внезапными и полными, что казалось, что весь двор стал кальвинистским. Хотя был Великий пост, мясо продавалось публично и подавалось на столы. Никто не говорил о посещении мессы. О власти папы, почитании святых и изображений, индульгенциях и церковных церемониях легкомысленно отзывались как о простых суевериях».

И Франциск, герцог Гиз, и Анна де Монморанси были обеспокоены тем, что королевская семья переходит в протестантизм. Они также столкнулись с требованиями со стороны провинциальных штатов Иль-де-Франс вернуть щедрые суммы, подаренные им Генрихом II (умершим в 1559 году), для погашения государственного долга. Объединенные этими взаимными интересами, они положили конец своему традиционному ожесточенному соперничеству и на Пасху, 6 апреля 1561 года, вместе посетили католическую мессу. Вместе они заключили союз с ведущим военачальником маршалом Сен-Андре . Протестанты позже дали этому партнерству название Триумвират (сравнивая их насильственные действия с действиями триумвиров Марка Антония, Октавия и Лепида в Древнем Риме).

19 апреля по совету Мишеля Л'Опиталя король продолжил борьбу за мир между конфессиями, издав Эдикт Фонтенбло 1561 года (не путать с одноименными указами 1540 и 1685 годов ). Этот указ запрещает причинять вред кому-либо или доносить на кого-либо по вопросам веры, наносить ущерб или захватывать собственность представителей другой конфессии, а также любые провокации других по поводу религии. Он запретил использование таких эпитетов, как «папист» или «гугенот».

Новый указ запрещает офицерам короля входить в протестантские дома «под предлогом прежних указов, запрещающих незаконные собрания». Он приказал освободить всех протестантов, арестованных на этих основаниях, «при условии, однако, что они впредь будут жить как католики и не создавать никакого скандала».

Парламент Парижа отказался зарегистрировать указ, посчитав, что его тенденция приведет к увеличению числа протестантов. Такая же реакция была во многих других частях Франции, когда ее допросили губернаторы и трибуны, и она была широко осуждена с католических кафедр. Идея о том, что Корона будет приказывать уважать личную безопасность протестантов и безопасность их домов (где они практиковали свои обряды), была настолько новой и настолько контрастировала со всеми предшествующими королевскими указами, что многие категорически отвергли ее.

Большая часть католического духовенства осудила указ, например, священник в Провене, который отказался подчиниться приказу не доносить кого-либо по вопросам веры, говоря: «А теперь, господа Провены, что должен я, что должны другие проповедники Франции Должны ли мы подчиниться этому указу? Что вы нам скажете? «Евангелие», — говорит гугенот, — разве это не проклятая ересь? Проповедовать Евангелие, сказать, что гугеноты Франции — злые отступники, которые оставили истинную католическую церковь, чтобы следовать ереси, — разве это не проповедь Евангелия, чтобы предостеречь людей от их учения, от того, чтобы слушать их чтение их книг? говорить людям, что эти доктрины направлены и направлены только на подстрекательство к мятежу, грабежам и убийствам, как они уже начали делать в городе Париже и во многих других местах страны, разве это не проповедь Евангелия? кто-нибудь скажет мне: «Брат, что ты скажешь? Ты не подчиняешься королевскому указу: ты говоришь о Кальвине и его товарищах, и называешь их и тех, кто придерживается своих взглядов, еретиками и гугенотами; вы будете привлечены к суду; тебя посадят в тюрьму; тебя повесят как предателя». Я отвечаю, что возможно, что и так, ибо Ахав и Иезавель казнили пророков Божьих в свое время и даровали свободу пророкам Ваала . «Теперь, брат, ты заходишь слишком далеко; тебя повесят». Что ж, пусть будет так; будет повешен один монах -францисканец , и им придется повесить еще многих, ибо Бог Своим Святым Духом вдохновит столпы Своей Церкви поддерживать до конца здание, которое никогда не сможет быть разрушено».

Меры, направленные на толерантность, придали смелости протестантам, которые начали активно сопротивляться любой политике, пытающейся ограничить их веру. Произошли беспорядки в Баве, епископской резиденции кардинала Шатийона, и серьезные беспорядки в Париже. В пригороде Сен-Жермена собрание верующих протестантов подверглось нападению разъяренной католической толпы (в основном студентов). Некоторые из присутствовавших дворян были вооружены и встретили атаку с обнаженными мечами. Бой закончился убийством многих католиков. Толпа католиков разошлась, но на следующий день вернулась – только для того, чтобы добиться тех же результатов.

В некоторых местах (например, в Иссижаке 24 февраля 1561 года) протестанты силой захватили католические церкви, а в некоторых случаях католические церкви были взломаны и церковное имущество уничтожено (действия, называемые иконоборчеством ). Пример таких инцидентов произошел 18 мая 1561 года, когда «мародирующие протестантские банды напали и разграбили сопутствующие приходские церкви Сен-Парду, Монсагель, Монто и Монмарве, разбивая и сжигая алтари, изображения и реликвии, книги и обычаи». Историк Марк Гринграсс отмечает, что подобные действия происходили в небольших городках вокруг Тулузы, «где имели место бесчисленные инциденты, связанные с порчей имиджа, высмеиванием священников, осквернением алтарей и насмешками над католическими службами». Он также отмечает, что «некоторые из имиджевых действий в близлежащих городах были спланированы католиками с целью вызвать католическую враждебность». Все эти типы поведения повторятся, когда в Тулузе вспыхнут беспорядки.

Эдикт июля

Жестокие волнения протестантов, требующих религиозной свободы, и католиков, требующих, чтобы государство не позволяло нации допускать то, что они считали злой коррупцией, создали возможность для Карла, кардинала Лотарингского (брата Франциска, герцога Гиза ), выступить вперед. как глава католической церкви во Франции. Ранее (25 апреля 1557 года) кардинал получил от Папы Павла IV распоряжение о назначении его и кардиналов Бурбонов и Шатийона Великими инквизиторами Франции, чтобы начать инквизицию по образцу испанской инквизиции с целью искоренить протестантизм. (Это было сорвано только народным протестом большинства французского населения. ) Получив власть в религиозном хаосе 1561 года, кардинал настоял на том, чтобы законы, устанавливающие католицизм как официальную религию, соблюдались светской властью.

23 июня 1561 года для решения продолжающихся беспорядков Королевский совет, а также духовные и светские пэры встретились с парламентом Парижа во Дворце правосудия . Надеясь, что предстоящая сессия Тридентского собора или предложенный Национальный совет французских католических епископов решит за них этот вопрос, они попытались определить, что следует делать до тех пор. Они обсуждали этот вопрос в течение трех недель.

Одна фракция потребовала, чтобы все протестанты (считавшиеся еретиками) без каких-либо условий были казнены государством. Противоположная фракция призвала приостановить все уголовные разбирательства до тех пор, пока вопрос не будет решен Советом Трента. Голосование за принятие политики терпимости было отклонено восемьюдесятью голосами против семидесяти двух. В конце концов, политика, получившая наибольшую поддержку, предусматривала смертный приговор любому, кто посещал протестантский монастырь , но что любой случай простой ереси решался только церковным судом, а осужденные должны быть помилованы, если они согласились жить. как католик, а те, кто отказался, не понесут никакого наказания, кроме изгнания - Июльский эдикт был составлен 11 июля 1561 года в соответствии с этим мнением большинства (хотя в некоторых местах оно было смягчено канцлером). Указ запрещал «под страхом конфискации людей и имущества все монастыри и публичные собрания, с оружием или без него, а также частные собрания, на которых должна проповедоваться или совершаться таинства в формах, отличных от тех, которые принимаются и соблюдаются Католическая церковь». Он запрещал «любую регистрацию, подписи и другие действия, ведущие к мятежу». Любые дела, связанные с ересью и подстрекательством к мятежу, будут рассматриваться президентскими судьями, а не католическим духовенством. Он повторил все предыдущие запреты на нарушение общественного порядка, использование оскорблений на религиозной основе, клевету или выдвижение ложных обвинений, а также предписал всем проповедникам воздерживаться от разжигания бурных страстей в своих общинах, а также от объявления смертной казни через повешение за нарушение любого из этих законов.

В конце концов, июльский эдикт не понравился ни одной вере, протестанты считали, что их обманули, парламент считал, что смягчения канцлера ослабили формулировку, которую они поддерживали. В результате указ был зарегистрирован лишь предварительно. Из-за энергичного противодействия протестантских лидеров во время разработки указа он в значительной степени остался мертвой буквой. Гаспар II де Колиньи был особенно откровенен в своей оппозиции, заявив, что «попытка таким образом заставить реформированных принять религию римлян вопреки их совести была большой абсурдностью, равносильной невозможности». Несмотря на общую неприязнь к указу, католический герцог Гиз заявил о своей поддержке, заявив, что его «меч никогда не будет лежать в ножнах, когда исполнение этого решения окажется под вопросом».

Хотя указ Совета не был расценен как успех, они все же решили, что будет проведена конференция между католическими епископами и реформированными министрами (которым будет предоставлена ​​охранная грамота) для встречи в Пуасси. первоначально запланированный на 18 августа, Коллоквиум в Пуасси, будет отложен до октября из-за заседания Генеральных штатов по вопросу о состоянии французских финансов.

На заседании Генеральных сословий 26 августа третье сословие продолжало высмеивать затраты на содержание католического духовенства, которые приходилось платить купцам и буржуазии. Их представитель Жак де Бретань, магистрат Отена, потребовал отчуждения церковной собственности. Они считали, что из 120 миллионов ливров, которые духовенство вывело из экономики, если бы 48 миллионов были отложены, духовенство могло бы жить за счет 4 миллионов процентов в год, которые все еще обеспечивал бы такой шаг, оставляя 72 миллиона для Франции, чтобы использовать их для погасить свои долги и стимулировать экономику. Представитель дворянства придерживался аналогичных оснований и даже потребовал для протестантов права на собрания (полностью отвергнув июльский эдикт). Католическое духовенство не участвовало в этих дебатах, отметив свое несогласие встречей в Сен-Жермене. Л'Оспитал встретил их там, все еще стремясь к свободе протестантам, сказав католическому духовенству: «Что касается протестантских собраний, они не могут быть отделены от своей религии, поскольку они верят, что Слово Божье строго предписывает им собираться, чтобы слушать проповедь. Евангелия и принимать участие в таинствах, и это они считают предметом своей веры».

Изложив свои претензии, депутаты сословий ушли, и все внимание сосредоточилось на предстоящем коллоквиуме Пуасси.

Влияние на Тулузу

Когда в Тулузу прибыли письма, объявляющие об Орлеанском эдикте (с его терпимостью к протестантам), парламент зарегистрировал его с опозданием и жестко интерпретировал его, только освобождая заключенных, подозреваемых в ереси, только в том случае, если они сначала отреклись от своей веры. Эдикт Футенбло 1561 года был воспринят парламентом с еще большим пренебрежением. Напротив, капитулы арестовали трех католических проповедников (в том числе священника-иезуита и монаха) за предательские высказывания в отношении Екатерины Медичи и ее слабости по отношению к членам реформатской церкви.

1561 года Во время Великого поста студенты университетов (многие из которых были сыновьями магистратов Тулузы), принявшие доктрину реформатской церкви, начали бунтовать против католической власти. Получив ответ, многие из них в период Пасхи бежали в близлежащие города вдоль реки Гаронны, чтобы спастись.

К лету 1561 года монастыри стали собираться по ночам на городских площадях. Тем временем по всему региону продолжали вспыхивать религиозные волнения и в город продолжали свозить телеги людей, арестованных по обвинению в ереси.

Благодаря терпимости, навязанной указами, официальные преследования протестантов прекратились, и их богослужения остались без внимания. В начале 1562 года члены реформатской церкви Тулузы начали собираться за стенами города. Число членов реформатской церкви в Тулузе выросло до одной седьмой от общей численности населения, которая оценивается от 35 000 до 60 000 человек. Это были «по большей части горожане, купцы, профессора университетов, литераторы, студенты и судьи». Они даже избрали протестантское большинство среди восьми столиц .

Численность членов Реформатской церкви Тулузы была достаточно велика, чтобы им служили пять пасторов. Рассматривая указы о терпимости как лицензию на открытое богослужение, члены реформатской церкви построили за городскими воротами деревянную церковь, вмещающую от пяти до шести тысяч верующих. Их первый деревянный «храм» представлял собой большой тщательно продуманный крытый сарай или городской рынок и был построен за пределами Порт Вильнёв (одни из ворот в оборонительной стене города).

Не только мужчины, но и женщины открыто выражали свою веру, как отмечается в одном из современных отчетов: «Они отложили свои молитвенники и четки, которые носили на поясах, свои широкие одежды и распутные одежды, танцы и мирские песни, как будто они были водимы Святым Духом». Реформатская церковь в Тулузе также привлекла большое количество студентов, в том числе студента-проповедника Абля Ньора. Другими известными реформаторскими проповедниками в Тулузе были Биньоль (амбициозный, но с трудным характером) и Жан Баррель, которые прошли обучение в Женеве, подверглись порицанию Сорбонны и отбывали тюремное заключение в Тулузе.

Учитывая продолжающиеся сообщения о беспорядках на юге Франции, Екатерина Медичи отправила в Тулузу губернатора для наблюдения за защитой города. Парламент пустив зарегистрировал его комиссию 24 сентября 1561 г., но капитулы открыто выступили против него, не его в город. выборы новой столицы . Он смог войти только тогда, когда состоялись

в октябре 1561 года дела реформатской церкви по всей Франции выглядели обнадеживающими После Коллоквиума Пуасси .

В Тулузе новоизбранные капитулы столкнулись с резкой критикой со стороны парламента , который попытался отменить их избрание. Городская милиция, которая была проверена в канун Рождества превратили ее в протестантскую военную силу с целью подавления любых идей насилия, также подверглась критике со стороны парламента, который обвинил ее в том, что капитолии .

Подозрение католиков по поводу лояльности протестантов Франции усилилось, когда стойкий католик Блез де Лассеран-Массенком, сеньор де Монлюк, прибыл в Бордо в декабре 1561 года, чтобы разделить королевский наместник Гиени с Шарлем де Куси, сеньором де Бюри. Там он обнаружил, что реформатские церкви в Гайенне адаптировали церковную структуру синодов, коллоквиумов и консисторий для создания протестантской военной организации (Гюйенна была разделена на семь коллоквиумов, где в каждой церкви был свой военный капитан). Монлюку предложили взятку в размере 40 000 экю, чтобы тот не выступал против них. Два генеральных шеф-повара или «защитника» были избраны от каждой части парламентов Бордо и Тулузы . Были опасения, что эта организация была спланированной попыткой превратить Гайенну в республику по образцу Женевы.

В январе 1562 г. был издан Сен-Жерменский эдикт, официально признавший существование французских протестантов и гарантировавший свободу совести и частного богослужения. Он запрещал протестантское богослужение в городах, но разрешал протестантские синоды и консистории. Эдикт Сен-Жермена прибыл в Тулузу в феврале 1562 года, и парламент был недоволен, увидев его, поскольку, как и все другие парламенты, он был лишен возможности обеспечивать соблюдение ограниченных прав богослужения, предоставленных протестантам. Капитулы , напротив, полностью поддержали указ и обеспечили его соблюдение. Парламент зарегистрировал указ лишь с условием, что «в случае необходимости или злоупотреблений он будет сам приводить в исполнение указ». Применив указ, капитулы обнаружили, что парламент полностью готов препятствовать им, насколько это возможно.

К марту 1562 года известные члены тулузской общины сформировали Консисторию реформатской церкви (руководящий орган конгрегации, состоящий из выборных должностных лиц, в том числе старейшин и дьяконов). К этому времени реформатская церковь в Тулузе уже крестила, венчала и хоронила своих членов.

Эскалация

Большинство католических граждан Тулузы были недовольны указами, требующими терпимости к протестантам, и во многих случаях их соблюдение требовалось только полицейскими силами городской милиции. 7 февраля 1562 года было вызвано ополчение из ста солдат, чтобы разделить вооруженных католиков и вооруженных членов реформатской церкви. Милиция охраняла службу под открытым небом, которую члены реформатской церкви проводили в здании церкви, похожем на сарай (которое было построено за оборонительными стенами Тулузы в 1558 году). Это служение, на котором проповедовал Абель Ньор, было первым, открытым для всех желающих услышать идеи реформатской церкви, и на нем присутствовало 5000 человек. Католики уже были расстроены известием о том, что члены реформатской церкви захватили ряд городов, расположенных очень близко к Тулузе, и организовали демонстрации, чтобы противостоять этому событию. Пока реформатские члены пели псалмы перед своей службой, католические власти призвали к публичным молитвам, общегородскому посту и провели общий парад процессии (выведя тысячи католиков на улицу). Францисканец по имени Мельхиор Флавин был настолько резок в своем тоне, что его влияние на верующих католиков заставило капитолий опасаться нарушения мира.

Когда напряженность нарастала, мужчина у реки Далбаде был пойман за пением псалмов во время Великого поста. Католическая толпа забила его камнями до смерти, а затем его тело притащили во дворец Парламента .

Когда один из его слушателей подумал, что доминиканец, проповедующий в базилике Святого Сернина , говорит ересь, он крикнул: «Ты лжешь, подлый монах!», А затем убил проповедника.

В другом случае один из городских стражников, которому было поручено охранять протестантскую общину во время службы в предместьях, случайно выстрелил в голову члену реформатской церкви.

Национальные мероприятия

В то время как эмоции в Тулузе продолжали нарастать, события по всей Франции не только не ослабили эти эмоции, но еще больше их разожгли.

Судебное маневрирование

Согласно обещаниям Испании о своем собственном независимом королевстве (а не о том, чтобы быть вассальным королем), Антуан Наваррский тайно встал на сторону герцога Гиза и его католических союзников (часто называемых Триумвиратом). Антуан начал брать уроки католицизма и поссорился с женой из-за его желания отвести их сына на католическую мессу или присутствовать на католическом крещении испанского посла.

Испанский посол сказал Екатерине Медичи от имени своего короля, что она должна изгнать протестантов Жанну д'Альбре, Колиньи и д'Андело из королевского двора и приказать жене Антуана воспитать их сына в католицизме. Екатерина изгнала его из Франции и предприняла другие меры против пары аристократов, поддерживающих Триумвират. Ее реакция разозлила Антуана, который приблизился к Триумвирату.

Вспыхивали религиозные бунты, сопровождавшиеся кровопролитием, в Сансе, Абвиле, Туре, Марселе, Туле в Лотарингии, Каоре и Ажене (где Монлюк их жестоко подавлял). В большинстве случаев протестанты проигрывали в этих конфликтах.

Резня Васи

Хотя город находился примерно в 500 милях к северу от Тулузы, резня в Васси , произошедшая 1 марта 1562 года, была воспринята протестантами по всей Франции как ужасное событие. В Лангедоке в (Безье, Каоре, Каркассоне, Кастельнодари и Гранаде) после известия о резне произошли спонтанные протестантские восстания.

События, которые привели к резне, сосредоточились на Франциске, герцоге Гизе. Герцог отправился в Саверн, чтобы встретиться с лютеранским герцогом Вюртембергским 15 февраля 1562 года. Там Гиз пытался убедить немецких лютеран в том, что Французская реформатская церковь и ее признание Кальвина работали против интересов других протестантов и смогли обеспечить обещание нейтралитета в случае вооруженного конфликта между французскими католиками и реформатской церковью Франции. По возвращении во Францию ​​герцог покинул Жуанвиль с отрядом своих войск, узнав о протестантском богослужении в городе Васси, и отправился в Париж, чтобы снова присоединиться к королевскому двору. Скорректировав свой маршрут, чтобы пройти через Васи 1 марта 1562 года, его войска столкнулись с продолжавшейся службой реформатской церкви, услышав ее колокола издалека. Взаимный обмен между войсками Гиза и реформаторами привел к резне в Васси . В результате погибли 63 члена реформатской церкви и были ранены еще сотни, а их церковь была сожжена дотла.

16 марта герцог вместе со всеми знатными членами своей семьи (кроме кардинала Лотарингского и герцога Эльбефа) прибыл в Париж. Там он был встречен как герой за свои подвиги в Васси. В Париже он встретился со своими сторонниками коннетаблем и маршалом Сен-Андре. Вопреки надеждам герцога, протестант Луи, принц Конде, остался равнодушен и не бежал из Парижа. В ответ герцог привел еще около десяти тысяч всадников. Эта демонстрация чисел заставила Конде уйти в Мо, где его вскоре встретили Колиньи и Д'Андело.

В этот момент Антуан Наваррский, наконец, открыто продемонстрировал свои намерения, посетив мессу в Вербное воскресенье 22 марта 1562 года. Это заставило Екатерину Медичи опасаться, что Гизы схватят короля-мальчика, поэтому она планировала перевезти его в Блуа. Антуан отказался допустить это, поскольку Блуа считался центром протестантской деятельности. Испанский посол также выразил протест по этому поводу и назвал это злым советом Лопиталя. Из-за этой реакции Екатерина перевезла короля в Фонтенбло. Екатерина не последовала совету констебля (который, возможно, возмутился восхождением Гизов). Он призвал ее объявить о намерении Короны сохранить в силе Сен-Жерменский эдикт и осудить резню Васси. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, что протестантская реакция закончится только с концом королевской династии Валуа, она начала проявлять благосклонность к Испании. Из-за региональной структуры синодов реформатской церкви новость о резне быстро распространилась среди протестантов во всех провинциях. Таким образом, новость достигла Тулузы, и реформаторский министр Баррель сообщил об этом прихожанам с кафедры.

Войска Конде

29 марта принц Конде вернулся в Париж с Колиньи, д'Андело и тремя тысячами всадников. Все мосты были разведены так, как будто город подвергся нападению. Конде объявил, что намерен войти в Париж с оружием в руках, как это сделал герцог. Не имея доступа, он расквартировал свои войска в Сен-Клу и держал шоссе из Парижа в Орлеан в Лонжюмо. Целью позиции Конде было отрезать Париж от Фонтенбло (поскольку адмирал Колиньи двинулся с войсками в Монтрей). На этой позиции Конде надеялся заставить Гизов заключить соглашение, иначе оно сможет контролировать Луару и разделить Францию ​​пополам (Гиенна, Пуату и большая часть Лангедока за его спиной, где протестанты обладали растущей политической властью). Разгадав планы Конде, Гизам удалось захватить короля и Екатерину и перевезти их в Мелен, который они контролировали. В руках Гиза мальчик-король отдал приказ Конде сложить оружие. Конде проигнорировал этот приказ и двинулся, чтобы обезопасить свои войска в Орлеане. Гизы попытались предотвратить это, но им помешало быстрое наступление Д'Андело.

Погребальный бунт

В четверг 4 апреля 1562 года, еще находясь под терпимостью, установленной указами, группа членов реформатской церкви Тулузы сопровождала торговца, принадлежавшего к их вере, через предместье Сен-Мишель , когда он направлялся к кладбищу реформатской церкви, чтобы похоронить его жена. Родители умершей женщины и ее духовник настаивали на том, что она умерла католичкой и поэтому ее следует похоронить на католическом кладбище, на земле, которую они считали святой (считая протестантское место «несвятой землей»). В то же время проходил общий парад тысяч католиков в честь праздника Святого Сальвадора (Святого Спасителя), названного в честь одной из тулузских церквей.

Наблюдая за похоронной процессией протестантов, проходившей ближе к зданию парламента , ряд католиков отказались пропустить ее, а затем силой завладели телом. Обе стороны вступили в жестокую борьбу. Набатный колокол пробил священник, при этом большинство ответивших были католиками из общей процессии. Позже выяснилось, что даже священники замаскировались, чтобы тайно принять активное участие в беспорядках.

Современный источник реформатской церкви вспоминал: «В протестантов бросали камни и размахивали мечами. Многие были ранены, некоторые были убиты. Среди последних нужно было найти замену прокурору в парламенте по имени Виталис, другого по имени месье де Базак. из Витербе Клод Каррон, суконщик и студент, а также многие другие утонули в канализации».

Современный католический источник, обвиняя протестантов в ограблении могил, писал: «Прозвучал набат, и по прибытии [на кладбище] их приветствовал шум и гам католической толпы, собравшейся извне в большом количестве тяжеловооруженных со всем, что их ярость попала им в руки: толстыми концами палок, длинными топорами, дубинками, длинными секачами, вилами, лопатами, пращами и камнями, они принялись обыскивать четыре еретических дома и обезумели, опрокидывая все так печально и ужасно, и позорно городу». Кровавые беспорядки распространились из предместья Сен-Мишель в соборный квартал Сент-Этьен и продолжались весь следующий день. По мере того, как беспорядки продолжались, в дома вламывались и грабили с целью грабежа.

Реформатская община Тулузы в поисках безопасности вторглась и захватила ратушу, Отель де Виль , тем самым создав противостояние. Сначала каноники собора Сент-Этьен затормозили любое решение, сообщив парламенту, что ничего серьезного не происходит, но когда до них дошли новости о разграблении домов, группа парламентских судей и капитулов попыталась успокоить толпу, появившись в своих красные одежды власти. Католическая толпа забрасывала камнями и стреляла в Капитолии, в то время как судьи удалились в помещения суда. Согласно современному католическому источнику, два капитула по имени Ассеза и Ганелон, обнаружив, что Отель де Виль превратился в протестантскую крепость, вернулись с 500 вооруженными людьми. Они ходили «вокруг с этими войсками, призывая людей под звуки трубы сложить оружие с обеих сторон. Вернувшись в суд, эти войска обнаружили, что его окна заколочены, и оттуда они совершили вылазку за пределы города. стены, чтобы напасть на жителей пригородов, которые показали, что у них нет недостатка в храбрости, хотя они не могли сравниться с ними в доспехах. Капитулы были напуганы таким сопротивлением и позволили этим полусумасшедшим мясникам... убить некоторых из них. более опрометчивые и разоблаченные люди... а вечером они отступили [обратно в город]».

Встреча восьми старших судей, четырех капитолий , сенешаля и городского совета смогла определить условия перемирия.

На следующий день президент парламента Жан де Мансенкаль (чей собственный сын, обучаясь в университете, обратился в реформатскую церковь) смог представить условия и заключить перемирие с членами реформатской церкви, согласившимися разоружиться и уйти в предместья. Перемирие позволило членам реформатской церкви содержать двести невооруженных охранников в соответствии с Сен-Жерменским эдиктом , католикам было разрешено служить под командованием четырех профессиональных капитанов и подчиняться капитолиям , все остальные солдаты были вынуждены отступить и звон в набат после ухода реформатов был запрещен.

К концу беспорядков многие люди были убиты, большинство из которых были членами реформатской церкви (ремесленники, студенты и служащие).

По условиям перемирия следствие предъявило обвинения в подстрекательстве 106 лицам, шестеро из которых были приговорены к смертной казни. Игнорируя условия перемирия, вмешался парламент , в котором доминировали католики , и помиловал всех осужденных католиков, поэтому единственными людьми, казненными за бунт, были четыре реформатских члена, повешенные 11 апреля на четырех углах площади Сен-Жорж. Тело женщины, из-за которой начался бунт, было похоронено на католическом кладбище священниками, которые помогли его захватить.

Члены-реформаторы рассматривали это помилование католиков, убивавших протестантов, как часть модели, существующей в регионе, модели, которая включала недавнее прикрытие католиков, совершивших резню в Каоре . Современный комментатор реформатской церкви обвиняет в заговоре членов комиссии по имени Дальзон и де Лозеларжи, посланных парламентом для расследования случаев насилия . Он утверждал, что члены комиссии совещались с бунтующими католиками и, вернувшись, чтобы сообщить парламенту, что все спокойно, спровоцировали насилие. Он писал: «Но на самом деле они сказали им, когда уходили: «Убейте их всех, обыщите их всех. Мы ваши отцы, мы защитим вас». Это выяснилось впоследствии в документальных свидетельствах, которые, однако, были изъяты и сожжена после полного распада реформированной церкви [в городе] теми, кто был заинтересован в том, чтобы все это скрыть, вплоть до казни большинства тех, кто готовил доказательства, и тех, кто был готов выйти вперед и дать показания».

Национальные мероприятия

Несмотря на то, что в Тулузе продолжался погребальный бунт, внешние события продолжали разжигать враждебность между католиками и членами реформатской церкви. Эти события подготовят почву для более крупных и смертоносных беспорядков в городе.

Париж под Триумвиратом

5 апреля парижский констебль приказал снести здание реформатской церкви в порту Сен-Антуан. Его кафедра, формы и хор были сожжены, а куски обломков унесены в качестве сувениров толпой католиков. На улицы были выведены войска для ареста всех, кого подозревают в протестантстве, и были проведены обыски домов в поисках протестантских проповедников. В это время Гизы перевезли мальчика-короля из Мелена в еще более мощное укрепление в Венсенском лесу к востоку от Парижа. Колиньи и Д'Андело предложили встретиться с Екатериной, чтобы обсудить ситуацию, если члены семей Триумвирата поедут в качестве заложников в Орлеан, чтобы гарантировать, что им не причинят вреда. Королева-регент была согласна, но решение Триумвирата было отклонено. В то время еще оставалась надежда, что Тридентский собор или национальный совет все еще смогут прийти к мирному решению.

Герцог Гиз разослал в провинции письмо, в котором утверждалось, что его направил мальчик-король. В письме властям предписывалось игнорировать указы толерантности, утверждалось, что протестанты хотят сделать Конде королем. В нем говорилось, что парижский парламент объявил себя наставником мальчика-короля и принял «резолюцию истребить всех, кто исповедует гугенотскую религию, как виновных в божественном и человеческом оскорблении величества ». Копия письма прибыла в Тулузу через Монпелье 10 апреля 1562 года.

Восстание Конде

12 апреля 1562 года в Орлеане Конде официально принял командование протестантскими солдатами, назначив адмирала Колиньи и д'Андело своими лейтенантами. Они объявили вне закона идолопоклонство, богохульство, насилие и грабеж на территориях, находящихся под их контролем. Они заявили, что их мотивом было исключительно освободить мальчика-короля из плена и наказать за наглость нелояльных и врагов церкви. Начало гражданской войны началось. Протестанты рассматривали свои действия как праведное восстание против Гизов, которых они считали тиранами-узурпаторами, держащими короля в плену, Гизы считали своих противников предательскими еретиками. Екатерина Медичи снова попыталась заключить мир, но ни одна из сторон не была достаточно доверчивой, чтобы первой сложить оружие. К концу апреля сторонники Гизов Монморанси и Антуан Наваррский начали колебаться, когда узнали, какая территория находится под властью Конде и тысячи войск передвигаются в Орлеан. Герцог оставался твердым, отчасти потому, что вопрос о том, будет ли ему приписано убийство Васси (ни суд Парижского парламента, ни пэры Франции не освободили его от вины). Дальнейшие опасения возникли из-за того, что позиция протестантов позволяла им перехватывать большую часть попыток общения с королем Испании. 24 апреля Гизы укрепили свои позиции в Париже, когда кардинал Лотарингии привел еще тысячу всадников. В тот же день властям Тулузы было отправлено письмо из Парижа, в котором утверждалось, что Сен-Жерменский эдикт и его запрещенная терпимость никогда не могли быть действительны для региона Лангедок, поскольку он был приграничной провинцией.

Обращение к католическим народам

Екатерина Медичи продолжала опасаться, что действия протестантов приведут к концу королевской династии, и начала вступать в союз с Триумвиратом. Монтомренси предложила ей попросить папского нунция попросить у Папы денег и войск, но Испания в то время считалась главной католической державой, и поэтому она предложила Триумвирату обратиться за помощью к королю Испании Филиппу II. Они так и сделали, отправив просьбу вместе с письмом Антуана Наваррского, в котором он исповедовал свою католическую веру. 8 мая мальчик-король Карл IX официально запросил военную помощь у Испании, католических регионов Швейцарии, католических регионов Германии, Савойи, Папы Римского и католических принцев Италии.

Восстание

В то время как внешние события подливали масла в огонь межконфессиональной ненависти, в Тулузе продолжала нарастать напряженность между католиками и членами реформатской церкви. Капитулы пытались предотвратить насилие , контролируя ввоз оружия в город, но нашли это невозможным. Как пишет историк Марк Гринграсс: «Монастыри, священники, а также ученые в университетах содержали тайники со стрелковым оружием и продолжали делать это, несмотря на перемирие. Судьи держали гарнизоны в своих частных домах, а некоторые буржуазные «монополисты», такие как богатый Пьер Дельпюэх, уже занимавшийся торговлей оружием, получил прибыль от дополнительного бизнеса, который им принесла тревога в городе». Вдобавок католические капитаны, поставленные над ополчением по условиям перемирия, начали открыто бросать вызов власти Капитолия над ними (поскольку считали их протестантскими еретиками).

Теодор Беза, сопровождавший Конде в Орлеане, разослал протестантам в провинциях письмо с просьбой дать деньги и оружие для их войск. Тулуза ответила на письмо отправкой средств (правда, как и в других регионах, сумма оказалась не такой большой, как надеялось руководство). Вдобавок члены реформатской церкви в Тулузе начали тайно размещать протестантские войска в своих частных поместьях, что положило начало набору войск для отправки в Орлеан.

Возможно, событие, которое больше всего обострило напряженность, было вызвано тем, что сенешаль и парламент решили, что ополчение необходимо усилить, чтобы предотвратить восстание. Чтобы добиться этого, они решили созвать запрет на запрет и прибытие , согласно которому вся близлежащая католическая знать должна была появиться в полном вооружении со своими воинами. как умеренные католики, так и протестанты в столицах Против этого шага протестовали . Они сослались на городской устав, запрещающий вооруженным солдатам собираться в Тулузе без их разрешения. Парламент проигнорировал их протесты, и 10 мая более двухсот католических принцев и их свиты вошли через главные ворота.

По мере эскалации напряженности многомесячное перемирие больше не могло сохраняться. Это привело к гораздо большему насилию, чем события погребального бунта, большая часть которого снова сосредоточилась в Отеле де Виль .

Сюжет Конде

Уверенный, что ни справедливость для их погибших, ни безопасность для них самих невозможны в нынешней политической ситуации, в апреле Пьер Юно, сьер де Ланта (один из протестантских столиц ) свернул с гражданской поездки в Париж и отправился в Орлеан, чтобы связаться с Людовиком. Принц Конде . Принц Конде (перешедший в реформатскую церковь Франции и брат короля Антуана Наваррского) стал поборником сопротивления господству короны со стороны стойкой католической семьи Гизов. Его считали защитником протестантов, и он начал захватывать и размещать гарнизоны в стратегических городах вдоль Луары . Конде приказал капитулу захватить Тулузу для протестантов. План состоял в том, чтобы скопировать ключи от всех ворот городских оборонительных стен и захватить город, используя протестантских солдат, уже тайно расквартированных в Тулузе, вместе с войсками, набранными Лантой из его владений к востоку от города в Лораге. План вступит в силу 17 мая, одной из целей которого будет стратегический захват ратуши де Виль .

Сможет ли Ланта когда-либо координировать свои действия с членами реформатской церкви в Тулузе, остается неизвестным, но он начал набирать войска в деревнях вокруг своего поместья (включая Бланьяк, Коломье и Сейль). Возвращение Ланаты и его подозрительная деятельность не остались незамеченными агентами Блеза де Лассерана-Массенкома, сеньора де Монлюка, католического военного лейтенанта в Гаскони. Монлюк передал свои подозрения Мансенкалю, президенту парламента Тулузы , заявив, что, по его мнению, Ланта собирался взять город с 1200 солдатами в день Пятидесятницы (18 апреля). Парламент . немедленно собрался на экстренное заседание Тридцать семь парламентариев подписали документ, обвиняющий более двадцати своих коллег в ереси. Некоторых считали неприемлемо умеренными ( «Политики» или «Никодемиты» ), некоторых как гуманистов , третьих из-за подозрений в протестантских симпатиях (не из-за того, что они сами были протестантами, а из-за того, что они позволяли своим женам или членам семьи посещать протестантские службы), третьи считались убежденными кальвинистами. После полной чистки парламент издал указы о противодействии запланированному восстанию, запросив у Анны де Жуайез дополнительную военную помощь для размещения гарнизонов в стратегических точках города, включая укрепление ратуши де Виль . Они также обсудили, как запретить службы реформатской церкви в стенах Тулузы.

Узнав о дискуссиях в парламенте , консистория и другие известные члены реформатской церкви Тулузы быстро провели собственное собрание. Консистория, состоящая из городской знати, призвала к осторожности в надежде предотвратить вооруженные столкновения. Капитаны хотели рассмотреть практические и реалистичные цели, учитывая их ситуацию. Именно рвение министра Барреля одержало победу, определив, что, поскольку войска уже тайно находились в городе, а другие ждали снаружи, пришло время действовать. Было решено, что действия парламента вынудили заговорщиков отказаться от и в ту же ночь – 12 мая 1562 года – была предпринята немедленная попытка государственного переворота. Во главе с некоторыми из своих капитулов члены реформатской церкви в девять часов вечера впустили капитана Со и некоторых протестантских ополченцев из пригородов за стены через ворота Порт-Вильнёв. Эти войска захватили ратушу и взяли в плен трех капитолий . Протестантские силы также захватили три университета и воздвигли баррикады из бочек с землей на улицах, ведущих в захваченные ими кварталы. Все это произошло до рассвета 13 мая при небольшом сопротивлении и без кровопролития.

Уличные бои

В свете этой измены члены парламента вынесли приговор об аресте принимавших в этом участие магистратов. Они в одностороннем порядке свергли всех капитолий и приказали конфисковать их имущество. Это действие было предпринято, несмотря на то, что только две столицы были известными реформатскими членами, две ранее не имели известных связей с протестантизмом (хотя всегда возможно, что они обратились на работе), а остальные считались убежденными католиками (но теми, кто отдавал предпочтение умеренность и мир). Парламент обошел обычную процедуру выборов и назначил новый состав капитулов Тулузы , все из которых были стойкими католиками и по крайней мере двое из которых были членами католического синдиката .

В то время как Отель де Виль принадлежал членам реформатской церкви, католическая фракция возглавлялась соседним зданием парламента , Дворцом правосудия . Они превратили канцелярию в оперативный зал, а остальную часть здания использовали в качестве казарм для католических войск. Отсюда они посылали военные приказы, например, приказывали снять все съемные навесы магазинов, чтобы предотвратить их использование в качестве протестантских снайперских укрытий. Они также приказали всем капитанам и господам в близлежащих районах прийти и оказать военную помощь.

Когда оба лагеря укрепились, Парламент быстро приказал захватить порох, хранившийся в Базакл-Миллс , и реквизировал королевскую казну и все серебро в городе. Президент Мансенкаль также учредил военный фонд, в который все судьи должны были вносить взносы. На улицах обе стороны воздвигли новые баррикады, что вскоре привело к ожесточенной борьбе между конфессиями.

Появившись на улицах Тулузы в красных одеждах, члены парламента приказали населению ополчиться против членов реформатской церкви. Пять или шесть человек из их числа были отправлены объявить католическим гражданам, что им следует «грабить и убивать смело с одобрения папы, короля и двора». Они также вручили «белый крест как знак отличия своих людей и домов» тем, кто ответил на их призыв. Парламент приказал всем воинам-католикам вывешивать эти кресты на себе и своих домах, а также постановил, что все остальные католики должны разместить зажженные свечи в своих окнах. Любые сомнения, которые католики могли испытывать по поводу убийства своих соседей, были встречены заявлением о том, что такие действия были частью «священной войны», и духовенство, лояльное парламенту, предложило разрешение тем, кто согласился убивать еретиков. заранее

На призыв откликнулись от 3000 до 8000 католиков и присоединились к уличным боям. В их число входили городская стража, дополнительное ополчение численностью около 400 человек, частные войска, размещенные в богатых домах, а также католические рыцари и их свиты, которые отреагировали на запрет на прибытие . Их встретили около 2000 протестантов, включая тайные отряды милиции и студенческие отряды. Протестанты, хотя и были в значительном меньшинстве, были гораздо лучше вооружены: после погребального бунта они успешно проносили в город оружие и боеприпасы. Они также конфисковали арсенал в ратуше де Виль , включавший большое количество пик, доспехов, аркебуз и пушек. Городская война охватила Тулузу, и события быстро превратились в хаос.

Протестанты использовали здания с навесами в качестве платформ для мушкетеров и метателей камней, а также использовали собственные дома для соединения своих сил между улицами. Католики часто сводили на нет эти тактические преимущества, сжигая эти дома дотла.

14 числа парламент приказал провести чистку своих ополченцев. Хотя записи не объясняют почему, два капитана, назвавшиеся католиками, были убиты и еще двое ранены во дворе Дворца правосудия . После этой чистки их ополчение сосредоточилось исключительно на задержании людей, которых парламент подозревал в протестантизме.

С католической стороны на всех протестантов смотрели в том же свете, что и на тех, кто скрывался в ратуше : их считали не только еретиками, но и открытыми предателями. Тех, кто не находился в ратуше, хватали в своих домах, выбрасывали из окон или тащили к реке Гаронна и бросали туда. Даже протестанты, которых городские констебли сажали в тюрьму, подвергались резне толп разгневанных католиков. Тем не менее, большинство арестованных все же добрались до тюрьмы, а аресты протестантов были настолько многочисленными, что те, кто находился в тюрьме просто по уголовным обвинениям, но которым не было предъявлено обвинение в ереси, были освобождены, чтобы освободить больше места для захваченных членов реформатской церкви. По прибытии в тюрьму протестантов раздевали, избивали, мужчинам отрывали бороды. Когда тюрьмы были заполнены до отказа, арестованных по подозрению в протестантизме раздевали донага и бросали в реку, а пытавшихся плавать расстреливали из аркебуз.

Поскольку большинство членов реформатской церкви в Тулузе принадлежали к высшим классам, истерия вышла из-под контроля настолько, что любого хорошо одетого пассажира считали протестантом, которого вытаскивали из машины и убивали.

Члены реформатской церкви сосредоточили свое внимание на католических церквях и монастырях. Всего они захватили десять католических построек такого типа, в том числе крупные монастыри, принадлежавшие орденам доминиканцев и францисканцев-обсервантистов. Монахи, захваченные в ходе этих рейдов, были доставлены в Отель де Виль и содержались в плену.

Среди самых яростных бойцов были студенты университетов обеих конфессий. Студенты были хорошо подготовлены к партизанской тактике и уличным боям. Они были более смертоносными, чем даже бронетанковые конные войска дворянства, чья конная тактика плохо переносилась на узких улицах Тулузы и чьи доспехи становились громоздкими. Большая часть насилия, особенно со стороны членов реформатской церкви, приняла ритуальный характер. Католические церкви были разграблены, статуи и другие изображения разрушены. Группа пьяных протестантов ворвалась в приходскую церковь Сен-Жорж и разрушила все католические статуи, картины и другие изображения. Другие протестанты в Сен-Орене, высмеивающие учение о пресуществлении, схватили сакраментальный хлеб, приготовленный для католической Евхаристии , и осквернили его. В одном сообщении упоминается протестантская женщина в церкви Эглиз дю Таур, испражняющаяся либо в католическую купель, либо в католическую купель. в то время как другой источник говорит о женщине, делающей то же самое на алтаре, чтобы выразить свое презрение к католической жертве мессы. Католические предметы в этих церквях, которые им не удалось уничтожить (например, мощи / останки Фомы Аквинского) вместе с другими дорогими предметами, были перевезены в Отель де Виль. Точно так же некоторые действия католиков кажутся ритуальными: трупы тех, кого считают еретиками, лишены всякого смысла святого погребения, поскольку их бросают в реку Гарроне или «систематически изувечивают». По мере продолжения беспорядков эти ритуальные элементы исчезли во имя эффективности; историк Гринграсс описывает эту сцену: «Как только насилие стало более организованным, ритуальные элементы утонули под привычными элементами гражданской войны… Тела сбрасывали в реку Гаронну, городскую канализацию прочищали, кварталы поджигали, не как ритуальная чистка и очищение города, а как естественное средство в стратегии городских войн, когда тюрьмы были переполнены, а канализация предлагала какое-то убежище. Более масштабное насилие, совершаемое католиками, не обязательно было выражением их возмущения по поводу осквернения. их религиозных символов и их неспособности найти протестантские ритуальные объекты, на которые можно было бы нанести ответный удар; это было неизбежным результатом межконфессионального конфликта в ограниченном пространстве, в котором католики превосходили протестантов по численности и пользовались помощью профессиональных солдат, которым было легко убить».

Поскольку большинство католиков в мафии были неграмотны и рассматривали книги как средство распространения протестантизма, они поспешили поддержать указ парламента о совершении рейдов на магазины книготорговцев (независимо от того, продавали они протестантские произведения или нет), арестовывать книготорговцев и затем вытащите все их книги и подожгите их в общественных местах.

По мере обострения событий некоторые члены мафии воспользовались ситуацией, чтобы свести личные счеты. Обе стороны занимались грабежом домов своих противников. Даже судьи, судебные чиновники, врачи и адвокаты подвергались обыскам в домах. Хотя большинство этих домов принадлежало людям, подозреваемым в принадлежности к реформатской церкви, в некоторых случаях имущество богатых было разграблено, даже если они не считались протестантами. Одним из таких случаев был Жан де Бернюи, который, будучи этническим евреем, приехал в Тулузу, спасаясь от испанской инквизиции , и заработал состояние на продаже Isatistinctoria . Его элегантный таунхаус был разграблен католической толпой под предводительством барона де Клермона, а обе его дочери были изнасилованы, при этом никто так и не обвинил его в протестантизме. Его сосед Матье Шове был схвачен и удержан с целью выкупа. Грабили также иностранцев и временных жителей. Большая часть ущерба, нанесенного Тулузе, была вызвана этим грабежом, общая сумма которого по самым скромным оценкам составила 20 000 экю.

В течение 13–14 мая районы, охваченные уличными боями, распространялись на все большую и большую территорию, перемещаясь от площади Сен-Жорж к площади Сен-Сернен, Порт-дю-Базакль и улицам, ведущим к собору. Гринграсс предполагает, что именно эта близость к собору и нападения на монастыри могут быть причиной того, что «католическое духовенство выглядело приглушенным или парализованным» во время этих беспорядков, в отличие от предыдущего.

К 15 мая католики вывели на улицы четыре толстые дубовые мобильные оборонительные сооружения, выполнявшие роль мобильных щитов. Эти конструкции были установлены на двух колесах и были довольно большими для улиц. Выдвигая их перед собой, католики смогли приблизиться к противнику, при этом конструкция поглощала огонь любого оружия. Они увенчались успехом, хотя протестантам удалось захватить одного из них.

Члены реформатской церкви начали использовать пушки, которые они выиграли при захвате ратуши де Виль . Одну тащили в гостиницу «Три голубя» и вокруг баррикад, чтобы остановить католический передвижной щит, две меньшие пушки были перенесены на вершину башни Коллеж де Перигор в надежде, что они смогут разрушить шпиль церкви Сен-Сернен (знаменитый храм Перигора). место католического паломничества) и тем самым контролировать весь квартал. Последняя пушка была перенесена на крышу самого ратуши, чтобы укрепить оборону.

Также 15 мая члены реформатской церкви начали использовать древнюю римскую канализацию, которая вела к реке Гаронна, чтобы передвигаться или искать убежище. Католики промыли систему большим количеством воды и, захватив в плен двадцать пять протестантов, сбросили их с моста в реку Гаронну, где они утонули.

В начале беспорядков протестанты сосредоточили свое внимание на католических ритуальных объектах, чтобы выразить свой гнев, и следовали политике, пытаясь избежать насилия над своими противниками. К узникам относились с уважением, их скорее изгоняли, чем казнили, и предпринимались большие попытки обратить их в то, что они считали истинным христианством. Но по мере того, как события продолжались и ситуация становилась для них все более отчаянной, протестантская политика сместилась в сторону увеличения убийств. Католическая политика оставалась прежней на протяжении всех беспорядков; они считали протестантов еретиками и предателями, которых необходимо истребить во имя «священной войны». Это объясняет их убийства безоружных заключенных-протестантов, содержащихся в консьержери и тюрьме Парламента , а также их готовность держать других протестантов под водой, пока они не утонут, или смотреть, как они горят заживо в своих домах.

По оценкам, в уличных боях погибло не менее 200 человек, которых считали протестантами. хотя некоторые историки (например, Гринграсс ) считают, что такая цифра слишком занижена.

Сожжение Сен-Жоржа

Католики отреагировали на тактику членов реформатской церкви, использующих дома для соединения протестантских войск на разных улицах или в качестве огневых платформ, поджигая эти дома.

Члены реформатской церкви по всему городу имели около 1000 солдат и «преданность по крайней мере одной студенческой нации», но обещанное подкрепление от протестантской знати в регионе так и не прибыло. Напротив, католические воины-аристократы (такие как Анна де Жуайез , Антуан де Ломан, сьер де Террид и Монлюк) послали войска в город. Вдобавок каждая католическая церковь в пределах пяти-шести лиг от города звонила в набат, сплачивая в бой отряды крестьян.

Такое численное превосходство не всегда означало легкий успех, и приходилось использовать более отчаянную тактику. Гринграсс пишет: «Католики испытывали особые трудности на улице Кутелье и в направлении церкви Дорада, ремесленного квартала, где была сильна поддержка гугенотов. Там католики развернули кампанию террора, убийств на религиозной почве, грабежей и тюрем события [во время Варфоломеевской резни] в Латинском квартале Парижа десять лет спустя».

Несмотря на растущее сопротивление, члены реформатской церкви в Отеле де Виль благодаря силе оружия (в том числе пушки) смогли сдержать растущее сопротивление.

В пятницу, 15 мая, разочарованное противостоянием, католическое руководство попыталось вытеснить членов реформатской церкви, устранить прикрытие для всех путей отхода и положить конец уличным боям в этом районе, поджег все протестантские дома в квартале Сен-Жорж. (где Отель де Виль ). располагался Парламент объявил , что любой, кто попытается потушить пламя, будет виновен в совершении тяжкого преступления , в результате чего также сгорели некоторые католические дома. В результате более 200 домов сгорели дотла.

Члены реформатской церкви в Отеле де Виль продолжали удерживать свои позиции с понедельника по субботу. Все разговоры о перемирии были отвергнуты ревностным министром Баррелем, который превратил ратушу в реформатский храм. Протестантские источники описывают его как «мужественного и ревностного, но очень легкомысленного и не всегда вдохновленного духом Божьим». Даже в разгар осады у него произошел ожесточенный спор с капитаном-протестантом по поводу выкупа пленных знатных людей обратно врагу. капитана . В конце концов он приказал бросить в тюрьму ратуши и Тем не менее, когда город вокруг него пылал, даже он не мог долго игнорировать реальность их военной ситуации.

Перемирие

Поскольку беспорядки продолжались всю неделю, некоторые видные деятели города стремились избежать конфликта или найти способ положить ему конец как можно более мирным путем. Некоторые магистраты Тулузы были полны решимости сохранять нейтралитет, в то время как обе стороны погрузились в кровопролитие. Многие покинули город или перебрались в более тихие его районы (иногда отправляя попытки проверить, в безопасности ли реформатские друзья или члены семьи и их дома), другие известные люди оставались в своих владениях под усиленной охраной. Католическая фракция относилась к тем, кто находился под их собственной охраной, с подозрением, и предложения обратиться к ним за помощью были отклонены католическим синдикатом . Вигье . (разновидность судьи) по имени Жан Портал пытался сохранять нейтралитет на территории своего гарнизона возле Дворца правосудия , но его двери были снесены, и он был схвачен католической толпой, которая подозревала его в протестантизме

С католической стороны многие дворяне, которые отреагировали на запрет и запрет на въезд , были потрясены ценой, которую протестантское сопротивление и их тактика ведения городских войн нанесли их бронетанковым войскам. Капитан-католик Рико был настолько опустошен потерей такого большого количества своих войск всего за два дня после боя, что удалился в монастырь августинцев, отказался от еды и питья и оплакивал огромную потерю gens de bien (добрых/честных людей). ). Дворяне также были встревожены тем, что протестанты не уважали статус своих родословных, и что потери среди дворян были высокими. Одного аристократа-католика протестантские горожане даже бросили в реку, придавив его позолоченными доспехами.

Среди протестантов капитан Саксен все больше встревожился кровавой бойней. Он начал освобождать некоторых католических деятелей, взятых в плен (особенно женщин и детей). За эти действия его обвинил в измене ревностный министр Баррель.

14 мая частные контакты между фракциями привели к попытке переговоров по поводу баррикад в Сен-Роме между капитаном Со и Пьером Дельпюэхом, но они потерпели неудачу. Ничего не было достигнуто до субботы 16 мая, после шести часов утренних боев и использования судьей парламента Антуаном де Рессегье своих навыков посредника. Капитан реформатов Со достиг соглашения с капитаном католических войск и католическим дворянином Раймоном де Павиа, бароном де Фуркево из Нарбонны. Будет заключено перемирие до вечера воскресенья, позволяющее протестантам покинуть Тулузу и никогда не вернуться. Ничего не было сказано о имуществе протестантов или их вероисповедании. Тулузы Капитулы присоединились к ряду католических деятелей после субботней вечерней мессы в кармелитской церкви, чтобы поспешно ратифицировать условия. Новости о распространении условий и деталях ситуации обсуждались на каждой баррикаде.

Резня

Еще до беспорядков по всему городу ощущалась нехватка зерна, и по мере того, как дни беспорядков продолжались, у членов реформатской церкви (в ратуше и в опорных пунктах университетских колледжей) начала заканчиваться еда даже на несколько дней. женщины и дети, которые присоединились к ним там. Считается, что это присутствие беженцев также помешало их вооруженным силам (по оценкам, к четвергу число беженцев уже превысило две тысячи). Протестанты никогда не могли контролировать реку и поэтому были отрезаны как от расположенных рядом с ней мельниц, так и от получения через нее припасов. Некоторые запасы монастырей удалось захватить, но и они быстро иссякли.

Стратегическое положение членов реформатской церкви в городе всегда было слабым. Ожидаемые внешние подкрепления де Ланты, д'Арпажона и других протестантских дворян из Гиени и Альбижуа так и не достигли города, поскольку были заблокированы королевскими войсками по приказу Блеза де Лассерана-Массенкома, сеньора де Монлюка, провинциального лейтенанта. Небольшое подкрепление действительно прибыло из Лораге и Памье в пятницу и вошло через несколько ворот, которые удерживали протестанты, но их численность и подготовка уступали войскам католической знати, которые ответили на запрет и запрет на прибытие . Боевой дух членов реформатской церкви быстро упал, когда они поняли, что надежды на дополнительное подкрепление мало. Поскольку они в значительной степени полагались на свои захваченные пушки и не смогли захватить восемнадцать бочек с порохом и мельницы в Порт-дю-Базакль, их военные запасы пороха вскоре стали такими же скудными, как и их запасы продовольствия.

Губернатор Нарбонны был послан парламентом Тулузы для обсуждения условий мира с теми, кто находился в ратуше де Виль . Члены реформатской церкви согласились покинуть отель и другие свои крепости, бросить внутри свое оружие и имущество и навсегда покинуть Тулузу, пообещав, что их никто не будет беспокоить. С наступлением субботнего вечера, между восемью и девятью часами вечера, члены реформатской церкви в больших количествах начали проходить через единственный контролируемый протестантами выход из окруженного стеной города — ворота Вильнёва. Некоторые из них наблюдали за происходящим с крыши отеля, распевая протестантские гимны своим уходящим товарищам.

Поскольку безопасным проходом через городские стены считались только ворота Вильнёва, а количество протестантских беженцев было таким большим и продвигалось так медленно (из-за переноса имущества и членов семей), исход из Тулузы длился всю субботнюю ночь и все далеко за восемь вечера в воскресенье вечером.

Поскольку в то воскресенье была Пятидесятница , члены реформатской церкви в Отеле де Виль провели службу Вечери Господней и с молитвами и слезами начали покидать свое безопасное место, демонстративно распевая псалмы на французском языке. Их сопровождал городской трубач, который поднялся на башню отеля и играл псалмы и гимны, которые слышались по всему городу. Была надежда, что, поскольку была Пятидесятница во время вечерни , большинство католического населения будет получать благословение Святых Даров . Католическое руководство приказало городской страже следить за перемирием с церковных башен и надеялось, что они смогут поддерживать дисциплину среди своих единоверцев.

Историк Г. де Феличе утверждает, что коррумпированные представители духовенства инструктировали своих слушателей, что учение Католической церкви о juramentum contra utilitatem ecclesiasticam prœstitum non tenet («Никакая клятва, противоречащая церковной полезности [интересам Церкви] не является обязательной»), означало, что любое обещание, данное кому-то, кого считали еретиком, не требовало выполнения. В любом случае обещание безопасности не было выполнено: тех, кто бросил оружие и покинул ратушу, вскоре встретила разъяренная католическая толпа.

Как только последний отряд членов реформатской церкви покинул защиту стен вокруг отеля и направился к воротам Вильнёва, раздался набат. Большие толпы разгневанных католиков выбежали из своих церквей, схватили оружие и начали преследовать и убивать безоружных протестантских мужчин, женщин и детей. Членам реформатской церкви пришлось бросить вызов католикам, намеревающимся убивать и кричащим о протестантской крови вместе с криками Vive la Croix! («Да здравствует Крест»). Помимо толп, преследующих их по городу, безоружных членов реформатской церкви за стенами встретили католики, которые вынудили нарушить перемирие, приказав городской страже под дулом пистолета открыть еще одни ворота, чтобы они могли перехватить бегущих протестантов. .

Крестьяне из близлежащих деревень на расстоянии до десяти миль, которые откликнулись на призывы парламента о помощи в начале недели, не имея подготовки к обращению с огнестрельным оружием, остались за пределами города. Поскольку им сказали, что не только разрешено, но и почетно убить любого протестанта, как только он увидит, и разграбить его имущество, тысяча таких крестьян перехватила и убила многих, пытавшихся бежать в дружественные протестантам города. За пределами Тулузы (которая позволила протестантам использовать городскую местность и тактику, чтобы противостоять подавляющему числу католиков и свести на нет преимущество конных рыцарей в доспехах), даже если бы они были вооружены, у них не было бы никаких шансов в бою . (ровные места), которые лежали между ними и дружественными протестантам городами. Ни один город, в котором не доминируют протестанты, не может считаться для них безопасным; даже те, кто переоделся крестьянами с полей или священниками, пытавшимися пройти через Лавор (чтобы попасть в Монтобан), были обнаружены и убиты.

В Тулузе убийства из мести продолжались. Блез де Лассеран-Массенком, сеньор Монлюк , отстранен от участия по ходатайству парламента. прибыл туда со своими войсками на следующий день после окончания восстания. В своих трудах Монлюк сообщает, что до 400 протестантов были убиты его собственными бронетанковыми и конными войсками, а также толпой крестьян-католиков при попытке бежать из Тулузы.

Многие тела убитых за стенами лежали полусъеденными на обочинах дорог, пока их не опознал и не забрал капитан де ла сантэ .

Все современные источники утверждают, что за стенами Тулузы было убито больше, чем на улицах Тулузы. По оценкам, в результате беспорядков и резни погибло от 3000 до 5000 человек, причем подавляющее большинство из них были протестантами.

Испытания

В течение всего дня после резни, даже после подавления восстания, Тулузу продолжало охватывать чувство истерии. Имущество и дома продолжали подвергаться обыску, а городская стража продолжала преследовать подозреваемых в протестантизме. Даже те, кто оставался непричастным, могли попасть под подозрение в зависимости от того, по какую сторону баррикад они были найдены или к каким друзьям они пришли в ночь на 12 мая. Вскоре парламент составил списки подозреваемых и тех, кто продемонстрировал отсутствие католических убеждений. городские власти продемонстрировали отсутствие милосердия.

Вскоре после этого парламент начал расследование событий. Те протестанты, которых констеблям удалось доставить в тюрьмы живыми, были осуждены парламентом в порядке упрощенного производства и признаны виновными в совершении преступлений, караемых смертной казнью. за исключением нескольких случаев. Вскоре расследование расширилось, чтобы найти тех, кто мог тайно поддерживать переворот, и тех, кто мог быть тайными еретиками. Между двумя и триста были публично казнены за ересь, а городской ректор капитан Со (ведущий член реформатской церкви, переживший беспорядки) был четвертован . Еще четыреста были казнены за неповиновение . Около двухсот чучел было сожжено. В итоге около тысячи человек были расследованы парламентом.

Конфискация имущества у тех, кто, по заявлению парламента , принимал участие в попытке государственного переворота, была широко распространена, и были выдвинуты обвинения в том, что свидетелей подкупали или угрожали «церковными угрозами», чтобы увеличить конфискацию имущества. ( Феличе заявляет: «Духовенство опубликовало предложение, предписывающее под страхом отлучения от церкви и вечного проклятия осуждать не только еретиков, но даже тех, кто давал им советы, помощь или благосклонность». )

Такая ситуация вызвала злоупотребления, одним из наиболее возмутительных из которых было повешение двенадцатилетнего мальчика, прибывшего из Монтобана . Парламент объявил его еретиком за то, что он не смог прочитать Аве Мария , несмотря на его протест по поводу того, что он не меня еще этому не учили.

За исключением судьбы группы монахинь-августинцев (которые покинули свой монастырь, чтобы вернуться в мир, чтобы выйти замуж, и были приговорены к порке и трем годам тюремного заключения), о судьбе женщин во время этих процессов мало что известно, поскольку Предполагалось, что они просто следовали воле своих мужей.

Парламент издал указ , изданный в первый день восстания, который лишил капитолии Тулузы их должностей и конфисковал их собственность, вписанный в мраморную плиту и помещенную в Капитолии .

Согласно городским записям, парламент Тулузы выплатил городу 22 236 турских ливров от продажи имущества, конфискованного у тех, кого он признал виновными в ереси или неповиновении в период с 1562 по 1563 год.

Последствия

Историк Джоан Дэвис рассказывает о том, с каким трудом пришлось столкнуться протестантам Тулузы, чтобы поклоняться в соответствии со своими убеждениями, написав: «По условиям Амбуазского мира , заключенного в марте 1563 года, протестанты Тулузы больше не имели права совершать богослужения в своих . церковь Нет никаких свидетельств того, что они сохранили службу пастора, но в 1564 году консистория все еще действовала, надеясь восстановить К сентябрю 1567 года желающие присутствовать на церемонии должны были отправиться в Монтобан; в 1572 году тулузских протестантов можно было встретить в Вильмюре, которые пытались совершать богослужения в Кастане, недалеко от города, где сеньор претендовал на право проводить службы».

Знаменитый реформатский богослов Пьер Вире работал на юго-востоке Франции (Ним, Монпелье и Лион) начиная с 1561 года. Он намеревался поехать в Тулузу в марте 1563 года, но, узнав о беспорядках, после гастролей вернулся в Лион, где преобладали протестанты. Лангедок и Дофине . Поскольку религиозные войны продолжались, Вире попросил Пьера д'Эрбондуза в Женеве передать послание Кальвину. С ним связался чиновник из Тулузы и заявил, что он может собрать от трех до четырех тысяч протестантских солдат в окрестностях Лангедока, если богатые беглецы из Тулузы внесут средства. Вирет получил обещания средств от тулузских беженцев в Лионе, но многие вскоре после этого бежали в Женеву после поражения протестантов возле их нового дома.

После беспорядков население Тулузы стало хорошо обучено методам организованной конфессиональной воинственности. призвал католическое население В 1563 году парламент вступить в лиги, призванные сохранить религиозную чистоту Франции. Этих людей возглавляли воины-католики из знати, высокопоставленные члены католической иерархии и городские чиновники. Члены должны были отмечать свои дома и одежду белыми крестами. Все присоединившиеся «любого достоинства» должны были принести клятву сохранять государственную религию. Любой встреченный член лиги, отказывавшийся принести присягу, должен был «считаться мятежником». Эта практика была возрождена в 1568 году, реформированная под названием «крестовый поход», а не лига. «Крестовый поход» Тулузы получил одобрение папской буллы в марте 1568 года. Позже эта группа была объединена в Католическую лигу , образованную в 1576 году с явным намерением помешать протестанту Генриху Наваррскому стать королем.

Историк Гейл К. Брунель утверждает, что «в результате [опыта города во время протестантского восстания 1562 года] Тулуза не только стала одним из первых городов, поддержавших Католическую лигу , но и парламент и городское правительство, очищенные от протестантов, охотились на колдунов и еретиков с беспощадной, почти одержимой яростью до конца шестнадцатого века». Поскольку в капитолиях не осталось тех, кто был толерантен к протестантам, и заменены членами, чей католицизм не вызывал сомнений, единственное противодействие тенденции к ультракатолицизму в руководстве города исходило от фракции магистратов в парламенте, которые выступали за умеренность. Даже эта фракция иногда попадала под подозрение, считаясь никодимской .

Более поздние преследования

Пока страну охватили религиозные войны, член реформатской церкви в Тулузе, переживший события 1562 года, продолжал подвергаться преследованиям. Историк Марк Гринграсс утверждает: «Начало каждой новой фазы гражданских войн было отмечено новой волной репрессий против мятежников и еретиков, в которой воспоминания о «нечестивой и несчастной гражданской войне» 1562 года послужили мощным стимулом».

В 1568 году от четырех до пятисот человек были убиты ночью, а их тела брошены в реку Гаронну. Помимо ночного погрома, шестнадцать членов высших офицеров (в том числе многие из парламента ) были арестованы по подозрению в ереси, а еще шестнадцать бежали в Монтобан и Кастр.

В 1572 году, в ответ на резню в День Святого Варфоломея в Париже, чиновники Тулузы приказали поместить всех подозреваемых членов реформатской церкви в заключение (некоторые содержались в католических монастырях, другие в муниципальной тюрьме). В ночь на 3 октября (через месяц после парижской резни) из Парижа прибыли два купца (отец и сын) по фамилии Дельпеш. Они утверждали, что получили приказ «убить всех» протестантов. К вечеру у Дельпеш появились сторонники, и эти самопровозглашенные палачи вывели членов реформатской церкви из камер и убили их. Таким образом было убито от 200 до 300 членов реформатской церкви. Среди убитых были трое советников парламента , чьи тела, задрапированные в официальные мантии, были повешены на высоком дереве перед резиденцией парламента. Среди убитых был Жан де Кора . В отличие от других регионов Франции, которые ответили массовым насилием и неизбирательными убийствами, реакция Тулузы на резню в День Святого Варфоломея была холодной, эффективной и систематической. Зная об убийствах, многие выжившие протестанты Тулузы (как и другие по всей Франции) отказались от своей веры путем отречения . в это время

К 1762 году обращение Тулузы с протестантами было встречено некоторым возмущением по поводу казни Жана Каласа путем поломки колеса.

Ежегодный фестиваль

В честь победы над протестантским переворотом парламент Тулузы учредил ежегодный фестиваль ( fête ) «Освобождения», который будет проводиться каждое 17 мая. Папа Пий IV издал папскую буллу, одобряющую религиозную церемонию и прилагающую к ней индульгенции и благословения . По мере того как религиозные войны затягивались, в конце 1580-х годов интерес к празднованию начал угасать; Сторонникам Католической лиги удалось активизировать ежегодное шествие в честь «освобождения» города. Праздник . «освобождения» города стал одной из самых продолжительных непрерывных церемоний во всей Франции старого режима - он отмечался ежегодно с 1563 по 1791 год, при этом по официальному приказу Тулузы каждый год 17 мая собиралось торжественное генеральное шествие

200-летие

Фестиваль был крупнейшим из общих шествий Тулузы, и празднование его 200-летия было (как утверждает историк Роберт А. Шнайдер) «одним из величайших моментов в истории Тулузы, посвященным двухсотлетию этого славного события. роскошное зрелище, привлекающее... тридцать тысяч туристов и паломников, а его популярность возросла благодаря возобновлению папской буллы, первоначально изданной в 1564 году, предоставляющей верным индульгенции для посещения молитв в соборе или базилике Сен-Сернен».

На строительных лесах, построенных в виде храма, был организован фейерверк. Несколько предметов на строительных лесах напоминают о триумфе католиков над протестантами 200 лет назад. В одной надписи говорилось: «Религия украсила и защитила это место своей прославленной и драгоценной кровью. Именно здесь вера чудесным образом восторжествовала. Кальвин, увидев это, содрогнулся. ...Мощи святых - честь Тулузы». Выше строительных лесов другая надпись гласила: «Правоверный верующий найдет здесь свой единственный вход. ...Гармония и мир царят в этом месте. ...Те, кто исключен, погибают без помощи. ...Так, и никак иначе. , человек возносится на небеса». Над надписью слова «Религия» олицетворяющая ее статуя держала в одной руке чашу, в другой крест и раздавила под ногами распростертую фигуру Кальвина. Фейерверк был отложен из-за дождя 17 мая.

Все еще возмущенный казнью Жана Каласа воспринял все это празднование с особым отвращением эпохи Просвещения в Тулузе всего за несколько месяцев до этого, писатель Вольтер , назвав его «шествием в благодарность Богу за четыре тысячи убийств».