Пуи

Эта статья о последнем императоре Китая. Чтобы узнать о футболисте, см. Пуи (футболист) .

Пуи Пуи
Пуи ( ок. 1930–1940 )
Император династии Цин
Первое правление	2 декабря 1908 г. - 12 февраля 1912 г.
Предшественник	Император Гуансюй
Преемник	Монархия отменена
Регент	Цзайфэн (1908–1911) Вдовствующая императрица Лунъюй (1911–1912)
Премьер-министры	Икуан Юань Шикай
Второе правление	1 июля 1917 г. - 12 июля 1917 г.
премьер-министр	Чжан Сюнь
Император Маньчжоу-Го
Царствование	1 марта 1934 г. - 17 августа 1945 г.
Предшественник	Сам (как глава администрации Маньчжоу-Го )
Преемник	Должность упразднена
премьер-министр	Чжэн Сяосюй Чжан Цзинхуэй
Генеральный директор Маньчжоу-Го
В офисе 18 февраля 1932 г. - 28 февраля 1934 г.
премьер-министр	Чжэн Сяосюй
Предшественник	Позиция создана
Преемник	Сам (как император Маньчжоу-Го )
Рожденный	( 1906-02-07 ) 7 февраля 1906 г. Особняк принца Чуня , Пекин, Цин
Умер	17 октября 1967 г. (1967-10-17) (61 год) Больница Пекинского союза медицинского колледжа , Пекин, Китайская Народная Республика
Похороны	Революционное кладбище Бабаошань , позже перезахороненное на Императорском кладбище Хуалун, уезд И, Хэбэй.
Супруги	Гобуло Ванронг ( м. 1922; умер в 1946) Эрдет Вэньсю ( м. 1922; дивизия 1931) Тан Юлин ( м. 1937; умер в 1942 г.) Ли Юцинь ( м. 1943; дивизия 1957) Ли Шусянь ( м. 1962 г.)
Даты эпох Цин Сюаньтун ( Xuan Tong ; 1909–1912, 1917) Маньчжоу-Го Датун ( 大同 ; 1932–1934) Кангде ( Кант ; 1934–1945)
Дом	Айсин-Джоро
Династия	Цин (1908–1912, 1917) Маньчжоу-Го (1932–1945)
Отец	Цзайфэн , принц Чун первого ранга
Мать	Гувалгия Юлан
Тюлень

Пуи
Традиционный китайский	Пуи
Упрощенный китайский	Пуи
показывать Транскрипции Standard Mandarin Hanyu Pinyin Pǔyí Bopomofo ㄆㄨˇ ㄧˊ Wade–Giles Pʻu3-i2 Tongyong Pinyin Pǔ-yí IPA [pʰù.ǐ]
Император Сюаньтун
Традиционный китайский	Император Сюаньтун
Упрощенный китайский	Император Сюаньтун
показывать Транскрипции Standard Mandarin Hanyu Pinyin Xuāntǒng Dì Bopomofo ㄒㄩㄢ ㄊㄨㄥˇ ㄉㄧˋ Wade–Giles Hsüan1-tʻung3 Ti4 Tongyong Pinyin Syuan-tǒng Dì IPA [ɕɥɛ́n.tʰʊ̀ŋ tî] Yue: Cantonese Jyutping syun1 tung2 dai3 IPA [syn˥ tʰʊŋ˧˥ tɐj˧]

Пуи (7 февраля 1906 — 17 октября 1967) — последний император Китая , правивший как одиннадцатый и последний монарх династии Цин . Он стал императором в возрасте двух лет в 1908 году, но был вынужден отречься от престола в 1912 году в результате Синьхайской революции в возрасте шести лет. Во время своего первого правления он был известен как император Сюаньтун , а его имя эпохи означало «провозглашение единства».

Пуи был ненадолго восстановлен на троне Цин лоялистским генералом Чжан Сюнем с 1 по 12 июля 1917 года. Впервые он женился на Ваньжун в 1922 году в браке по расчету. В 1924 году он был изгнан из Запретного города и нашел убежище в Тяньцзине , где начал обхаживать как полевых командиров, борющихся за контроль над частями слабой Китайской Республики , так и японцев, давно желавших контроля над Китаем. Японское вторжение в Маньчжурию в 1932 году привело к созданию марионеточного государства Маньчжоу- Го Японией, которая выбрала Пуи своим главой, используя название эпохи «Датун».

В 1934 году он был провозглашен императором Маньчжоу-Го, что побудило писателя Вэнь Юань-нина пошутить, что Пуи «держит мировой рекорд по количеству раз, когда любой смертный может взойти и отречься от престола». Пуи номинально правил под именем эпохи «Кандэ» до конца Второй китайско-японской войны в 1945 году. В этот третий период пребывания на посту императора он рассматривался как марионетка Японии; он подписал большинство указов, которые ему дали японцы. В этот период он в основном проживал в Императорском дворце Маньчжоу-Го , где регулярно приказывал избивать своих слуг. зависимость его первой жены Опиумная поглотила ее в эти годы, и в целом они были на расстоянии. Он взял на себя многочисленных наложниц . После капитуляции Японии в 1945 году Пуи бежал из столицы и в конечном итоге был захвачен Советским Союзом, оккупировавшим страну ; он был экстрадирован в Китайскую Народную Республику в 1950 году. После поимки он больше никогда не видел свою первую жену; она умерла от голода в китайской тюрьме в 1946 году.

Пуи был обвиняемым на Токийском процессе , а затем был заключен в тюрьму и перевоспитан в военного преступника на 10 лет. После освобождения в 1959 году он написал мемуары (с помощью писателя-призрака ) и стал титульным членом Китайской народной политической консультативной конференции и Всекитайского собрания народных представителей Китайской Народной Республики. Время, проведенное в тюрьме, сильно изменило его, и он выразил глубокое сожаление о своих действиях, когда был императором. Он умер в 1967 году и был похоронен возле гробниц Западной Цин на коммерческом кладбище.

Император Китая (1908–1912)

портрет 1908 года

Избран вдовствующей императрицей Цыси . Пуи стал императором в возрасте 2 лет и 10 месяцев в декабре 1908 года после того, как император Гуансюй , сводный дядя Пуи, умер бездетным 14 ноября. Названный императором Сюаньтун, Пуи познакомился с жизнью императора, когда дворцовые чиновники прибыли в его семейную резиденцию, чтобы забрать его. Вечером 13 ноября, без предварительного уведомления, процессия евнухов и гвардейцев во главе с дворцовым камергером покинула Запретный город и направилась в Северный особняк , чтобы сообщить принцу Чуню , что они забирают на попечение его двухлетнего сына Пуи. новый император. Малыш Пуи кричал и сопротивлялся, когда чиновники приказали евнухам поднять его. Родители Пуи ничего не сказали, когда узнали, что теряют сына. Когда Пуи плакал и кричал, что не хочет покидать своих родителей, его посадили в паланкин , который отвез его обратно в Запретный город. Ван Ляньшоу Пуи , кормилица , была единственным человеком из Северного особняка, которому разрешили пойти с ним. По прибытии в Запретный город Пуи отвели к Цыси. Позже Пуи писал:

Я до сих пор смутно помню эту встречу, шок от которой оставил глубокий след в моей памяти. Я помню, как внезапно оказался в окружении незнакомцев, а передо мной висела тусклая занавеска, сквозь которую я мог видеть изможденное и устрашающее отвратительное лицо. Это была Цыси. Говорят, что при виде этого я разразился громким воем и начал неудержимо дрожать. Цыси велела кому-то дать мне сладостей, но я бросил их на пол и закричал: «Мне нужна няня, мне нужна няня», к ее большому неудовольствию. «Какой непослушный ребенок», сказала она. «Уведите его поиграть».

Двухлетний Пуи, 1908 год.

Цыси умерла 15 ноября, менее чем через два дня после встречи. Отец Пуи, принц Чун, стал принцем-регентом. Во время коронации Пуи в Зале Высшей Гармонии 2 декабря 1908 года молодой император был вознесен на Трон Дракона своим отцом. Пуи испугался открывшейся перед ним сцены, оглушительных звуков церемониальных барабанов и музыки и заплакал. Отец ничего не мог сделать, кроме как тихо утешить его: «Не плачь, скоро все кончится». Пуи писал в своей автобиографии:

Через два дня после того, как я вошел во дворец, Цыси умерла, а 2 декабря состоялась «Великая церемония интронизации», церемония, которую я испортил своими слезами.

Пуи не видел свою биологическую мать, принцессу-консорта Чун , в течение следующих семи лет. У него сложилась особая связь с Ван, и он считал ее единственным человеком, который мог его контролировать. Ее отослали, когда ему было восемь лет. После того, как Пуи вышла замуж, он иногда приводил ее в Запретный город, а затем в Маньчжоу-Го , чтобы навестить его. После его особого правительственного помилования в 1959 году она навестила своего приемного сына, и только тогда он узнал о ее личных жертвах, чтобы стать его медсестрой.

Выросший почти без воспоминаний о времени, когда его не баловали и не уважали, Пуи быстро испортился. Все взрослые в его жизни, за исключением Ванга, были чужими, далекими, далекими и неспособными его дисциплинировать. Куда бы он ни пошел, взрослые мужчины преклоняли колени в ритуальном поклоне , отводя глаза, пока он не проходил. Вскоре он обнаружил, что обладает абсолютной властью над евнухами, и часто подвергал их избиению за мелкие проступки. Будучи императором, все прихоти Пуи удовлетворялись, и никто никогда не говорил ему «нет», превращая его в мальчика-садиста, который любил, чтобы его евнухи пороли. Англо-французский журналист Эдвард Бер писал о власти Пуи как императора Китая, которая позволяла ему стрелять из пневматического ружья в кого угодно:

Император был Божественен. Его нельзя было упрекнуть или наказать. Ему можно было только почтительно посоветовать не обращаться с невинными евнухами плохо, и если он решал стрелять в них пульками из пневматического оружия, это было его прерогативой.

— Эдвард Бер

Позже Пуи сказал: «Порка евнухов была частью моей повседневной жизни. Моя жестокость и любовь к власти уже были слишком прочными, чтобы убеждения могли оказать на меня какое-либо влияние».

Пуи в 1908 году

Ван был единственным человеком, способным контролировать Пуи; однажды Пуи решил «наградить» евнуха за хорошо сделанный кукольный спектакль, испек для него торт с железными опилками, сказав: «Я хочу посмотреть, как он выглядит, когда он его ест». С большим трудом Ван отговорил Пуи от этого плана.

Каждый день Пуи должен был посещать пять бывших императорских наложниц, которых называли его «матерями», чтобы сообщать о своих успехах. Он ненавидел своих «матерей», не в последнюю очередь потому, что они не позволяли ему видеть свою настоящую мать, пока ему не исполнилось 13 лет. Их лидером была самодержавная вдовствующая императрица Лунъюй , которая успешно сговорилась с целью изгнания любимой кормилицы Пуи Ван из Запретного города, когда он был 8 на том основании, что Пуи был слишком стар, чтобы его кормить грудью. Пуи особенно ненавидел Лунъю за это. Позже Пуи писал: «Хотя у меня было много матерей, я никогда не знал материнской любви». Вдовствующая императрица Лунъюй правила императорским двором Цин, и хотя она не была де-юре «регентом», она была фактическим правителем империи Цин.

Серебряная монета номиналом 1 юань третьего года правления Пуи.

Пуи имел стандартное конфуцианское образование: ему преподавали различную китайскую классику и ничего больше. Позже он писал: «Я ничего не узнал о математике, не говоря уже о науке, и долгое время понятия не имел, где находится Пекин». Когда Пуи было 13 лет, он встретил своих родителей, братьев и сестер, всем которым пришлось преклоняться перед ним, когда он восседал на Троне Дракона. К этому времени он уже забыл, как выглядела его мать. Трепет, который испытывал император, был настолько велик, что его младший брат Пуджи никогда не слышал, чтобы его родители называли Пуи «твоим старшим братом», а только «Императором». Пуджи сказал Беру, что до встречи с ним он представлял себе Пуи как «почтенного старика с бородой. Я не мог в это поверить, когда увидел этого мальчика в желтых одеждах, торжественно восседающего на троне». Хотя Пуи мог видеться со своей семьей, это происходило редко и всегда в соответствии с удушающими правилами императорского этикета. В результате отношения императора с его родителями стали далекими, и он обнаружил, что больше привязан к своей няне, госпоже Ван (которая сопровождала его в Запретный город). Позже Пуи начали посещать его братья и двоюродные братья, которые придавали некоторую нормальность его уникальному детству.

Евнухи и домашний отдел

Принц Чунь с двумя сыновьями Пуи (стоит) и Пуцзе.

Отделенный от своей семьи, Пуи прожил свое детство в режиме виртуального уединения в Запретном городе, окруженный стражниками, евнухами и другими слугами, которые относились к нему как к богу. Воспитание императора представляло собой смесь баловства и жестокого обращения, поскольку он был обязан соблюдать все правила жесткого китайского имперского протокола и не мог вести себя как нормальный ребенок.

Евнухи были виртуальными рабами, которые выполняли всю работу в Запретном городе, например, готовили еду, работали в саду, убирали, развлекали гостей, а также выполняли бюрократическую работу, необходимую для управления огромной империей. Они также служили советниками императора. Запретный город был полон сокровищ, которые евнухи постоянно воровали и продавали на черном рынке. Управление государством и обеспечение императора создавали дополнительные возможности для коррупции, в которой участвовали практически все евнухи.

У Пуи никогда не было уединения, и все его нужды всегда удовлетворялись: евнухи открывали перед ним двери, одевали его, мыли и даже вдували воздух в его суп, чтобы охладить его. Во время еды Пуи всегда представляли огромный буфет, содержащий все мыслимые блюда, подавляющее большинство из которых он не ел, и каждый день он носил новую одежду, поскольку китайские императоры никогда не использовали свою одежду повторно.

После свадьбы Пуи начал брать под свой контроль дворец. Он описал происходящую «оргию грабежей», в которой участвовали «все, от самых высоких до самых низких». По словам Пуи, к концу свадебной церемонии жемчуг и нефрит в короне императрицы были украдены. Замки были взломаны, территории разграблены. Следующим планом действий Пуи было реформирование Департамента домашнего хозяйства. В этот период он привлек больше посторонних, чтобы заменить традиционных аристократических офицеров, чтобы улучшить подотчетность. Он назначил Чжэн Сяосюя министром домашнего хозяйства, а Чжэн Сяосюй нанял Тонга Цзисюя , бывшего офицера ВВС армии Бэйян , начальником своего штаба для помощи в реформах. Но 27 июня 1923 года пожар уничтожил территорию вокруг Дворца установленного счастья, как раз в тот момент, когда император приказал провести инвентаризацию одного из императорских складов. Пуи подозревал, что это был поджог, чтобы прикрыть кражу. Император подслушал разговоры евнухов, заставившие его опасаться за свою жизнь. В ответ через месяц после пожара он при поддержке Бэйянской армии выселил евнухов из дворца. вытеснил Пуи из Запретного города Усилия по реформе продлились недолго, прежде чем Фэн Юйсян .

Отречение

Смотрите также: Императорский указ об отречении императора Цин

10 октября 1911 года армейский гарнизон в Ухане поднял мятеж , вызвав широкомасштабное восстание в долине реки Янцзы и за ее пределами, потребовав свержения династии Цин, правившей Китаем с 1644 года . революцию, но не смог этого сделать, поскольку к 1911 году общественное мнение решительно повернулось против Цин, и у многих китайцев не было желания бороться за династию, которая считалась потерявшей мандат небес . Отец Пуи, принц Чун , служил регентом до 6 декабря, когда к власти пришла вдовствующая императрица Лунъюй после Синьхайской революции .

Вдовствующая императрица Лунъюй одобрила « Императорский указ об отречении императора Цин » 12 февраля 1912 года в рамках сделки, заключенной при посредничестве Юаня, ныне премьер-министра , с императорским двором в Пекине и республиканцами на юге Китая. Пуи вспоминал в своей автобиографии встречу Лунъюя и Юаня:

Вдовствующая Императрица сидела на кане [платформе] в боковой комнате Дворца Природы Разума, вытирая глаза носовым платком, в то время как толстый старик [Юань] преклонил перед ней колени на красной подушке, слезы текли по его лицу. Я сидел справа от вдовы и недоумевал, почему оба взрослых плачут. В комнате не было никого, кроме нас троих, и все было очень тихо; толстяк фыркнул, пока говорил, и я не мог понять, что он говорит... Это был момент, когда Юань прямо поднял вопрос об отречении.

Жизнь в Запретном городе (1912–1924)

В соответствии с « Статьями о благосклонном обращении с Великим Императором Цин после его отречения », подписанными с новой Китайской Республикой , Пуи должен был сохранить свой императорский титул и обращаться с ним со стороны правительства Республики согласно протоколу, приложенному к иностранному монарху. Пуи и императорскому двору было разрешено остаться в северной половине Запретного города (Частные покои), а также в Летнем дворце . Огромная ежегодная субсидия в четыре миллиона серебряных таэлей была предоставлена ​​Республикой императорскому двору, хотя она так и не была выплачена полностью и была отменена всего через несколько лет. В феврале 1912 года Пуи не был проинформирован о том, что его правление закончилось и Китай стал республикой, и он продолжал считать, что он все еще был императором в течение некоторого времени. В 1913 году, когда умерла вдовствующая императрица Лунъюй, президент Юань прибыл в Запретный город, чтобы засвидетельствовать свое почтение, что, по словам наставников Пуи, означало, что грядут серьезные изменения.

Вскоре Пуи узнал, что истинная причина принятия «Статей о благоприятном урегулировании» заключалась в том, что президент Юань планировал восстановить монархию, сделав себя императором новой династии, и хотел, чтобы Пуи был своего рода хранителем Запретного города до тех пор, пока он не сможет переезжайте. Пуи впервые узнал о планах Юаня стать императором, когда он привел армейские оркестры, которые пели ему серенаду всякий раз, когда он ел, и начал решительно имперский подход к президентству. Пуи часами смотрел на Президентский дворец напротив Запретного города и проклинал Юаня всякий раз, когда видел, как он приходил и уходил на своей машине. Пуи ненавидел Юаня как «предателя» и решил сорвать его планы стать императором, спрятав Императорские печати, но его наставники сказали ему, что он просто создаст новые. В 1915 году Юань провозгласил себя императором и планировал выдать свою дочь замуж за Пуи, но был вынужден отречься от престола перед лицом народного сопротивления.

Краткая реставрация (1917 г.)

См. Также: Реставрация Маньчжурии

В 1917 году военачальник Чжан Сюнь восстановил Пуи на троне с 1 по 12 июля. Чжан Сюнь приказал своей армии выстроиться в очередь, чтобы продемонстрировать лояльность императору. Однако тогдашний премьер-министр Китайской Республики Дуань Цижуй приказал самолету Caudron Type D , пилотируемому Пань Шичжуном (潘世忠) и бомбардиром Ду Юйюанем (杜裕源) с аэродрома Наньюань , сбросить три бомбы над Запретным городом в качестве демонстрации силы. против Чжан Сюня, вызвав смерть евнуха, но в остальном нанеся незначительный ущерб. Это первая воздушная бомбардировка, зафиксированная китайскими ВВС , и восстановление не удалось из-за широкого сопротивления по всему Китаю.

Отношения с Реджинальдом Джонстоном

3 марта 1919 года шотландский ученый и дипломат Реджинальд Джонстон прибыл в Запретный город, чтобы стать наставником Пуи. Президент Сюй Шичан верил, что монархия в конечном итоге будет восстановлена, и, чтобы подготовить Пуи к вызовам современного мира, нанял Джонстона для преподавания Пуи «таких предметов, как политология, конституционная история и английский язык». Джонстону разрешили дать Пуи прочитать только пять текстов на английском языке: «Алиса в стране чудес» и переводы на английский язык « Четырех великих книг » конфуцианства ; , «Аналики» « Мэн-цзы» , « Великое учение» и «Доктрина среднего» . Но он проигнорировал правила и учил Пуи мировой истории, уделяя особое внимание британской истории. Помимо истории, Джонстон преподавал Пуи философию и то, что он считал превосходством монархий над республиками. Пуи вспоминал, что пронзительные голубые глаза его наставника «заставляли меня чувствовать себя неловко... Я находил его очень пугающим, и учил с ним английский как хороший мальчик, не осмеливаясь говорить о других вещах, когда мне было скучно... как я делал со своим другие репетиторы китайского языка».

Титулярный император Пуи в Запретном городе

Реджинальд Джонстон , ставший наставником Пуи в 1919 году.

Как единственный человек, способный контролировать Пуи, Джонстон имел гораздо большее влияние, чем можно было бы предположить из его звания наставника английского языка, поскольку евнухи начали полагаться на него, чтобы увести Пуи от его более капризных настроений. Под влиянием шотландца Пуи начал настаивать на том, чтобы его евнухи обращались к нему как к «Генриху», а позже к его жене Ванжун как к «Элизабет», поскольку Пуи начал говорить на « чинглише », смеси мандаринского и английского языков, которая стала его предпочтительным способом речи. Пуи вспоминал о Джонстоне: «Я думал, что все в нем было первоклассным. Он заставил меня почувствовать, что жители Запада были самыми умными и цивилизованными людьми в мире и что он был самым образованным из жителей Запада» и что «Джонстон стал главным часть моей души». В мае 1919 года Пуи заметил протесты в Пекине, вызванные движением 4 мая , когда тысячи китайских студентов университетов протестовали против решения великих держав на Парижской мирной конференции предоставить бывшие немецкие концессии в Шаньдуне вместе с бывшей немецкой колонией Шаньдун. Циндао в Японию. Для Пуи движение 4 мая, о котором он спрашивал Джонстона, стало откровением, поскольку оно ознаменовало первый раз в его жизни, когда он заметил, что люди за пределами Запретного города беспокоятся не о нем. После первой беседы с императором британский академик изложил свои впечатления в докладе, адресованном британским властям; в этом документе Джонстон упоминает:

Он выглядит физически крепким и хорошо развитым для своего возраста. Он очень «человечный» мальчик, с живостью, умом и восторженным чувством юмора. Кроме того, он обладает прекрасными манерами и совершенно свободен от высокомерия […] Хотя император, кажется, еще не испорчен, от той глупости и бесполезности, которая его окружает, боюсь, нет никакой надежды, что он выйдет невредимым из моральные опасности в течение следующих нескольких лет его жизни (обязательно очень критических лет для мальчика в раннем подростковом возрасте), если только его не удастся вывести из-под влияния орд евнухов и других бесполезных чиновников, которые теперь являются почти единственными его товарищами. Я склонен думать, что лучшим способом действий в интересах самого мальчика было бы вывести его из вредной атмосферы «Запретного города» и отправить в Летний дворец. Там он мог бы прожить гораздо менее искусственную и более счастливую жизнь, чем он может в нынешних условиях...

Пуи в саду Чжан с Ванжун и Джонстоном

Пуи не мог говорить на маньчжурском языке ; он знал только одно слово на языке: йили («восстань»). Несмотря на то, что он изучал маньчжурский язык в течение многих лет, он признал, что это был его «худший» предмет среди всего, что он изучал. По словам журналиста Сайеда Мохаммеда Али , Пуи во время интервью говорил на мандаринском языке, но Али считал, что понимает английский. Джонстон также познакомил Пуи с новыми технологиями кино, и Пуи был настолько восхищен фильмами, особенно фильмами Гарольда Ллойда , что ему пришлось установить кинопроектор в Запретном городе, несмотря на сопротивление евнухов. Джонстон также был первым, кто утверждал, что Пуи нуждался в очках, поскольку у него развилась близорукость , поскольку он был чрезвычайно близорук, и после долгих споров с принцем Чуном, который считал это недостойным для императора, наконец победил. Джонстон, свободно говоривший на китайском языке, внимательно следил за интеллектуальной жизнью Китая и познакомил Пуи с китайскими книгами и журналами «нового стиля», которые настолько вдохновили Пуи, что он написал несколько стихотворений, которые были анонимно опубликованы в изданиях «Нового Китая». В 1922 году Джонстон пригласил своего друга, писателя Ху Ши , посетить Запретный город, чтобы рассказать Пуи о последних событиях в китайской литературе . Под влиянием Джонстона Пуи воспользовался велосипедом как способом тренировки, сократил свою очередь, отрастил густую шевелюру и захотел учиться в Оксфордском университете Джонстона , альма-матер . Джонстон также познакомил Пуи с телефоном, к которому Пуи вскоре пристрастился, звоня случайным людям в Пекине, просто чтобы услышать их голоса на другом конце провода. Джонстон также оказывал давление на Пуи, чтобы тот сократил расточительство и расточительство в Запретном городе, и призывал его быть более самодостаточным.

Свадьба

Гобуло Ванронг , жена Пуи и императрица Китая.

Вторичный супруг Вэньсю

В марте 1922 года вдовствующие супруги решили, что Пуи должен жениться, и дали ему на выбор подборку фотографий аристократических девочек-подростков. Пуи сначала выбрал Эрдет Вэньсю в качестве своей жены, но ему сказали, что она приемлема только как наложница , поэтому ему придется выбирать снова. Позже Пуи утверждал, что лица были слишком маленькими, чтобы их можно было различить. Затем Пуи выбрал Гобуло Ванронг , дочь одного из самых богатых аристократов Маньчжурии, получившую образование на английском языке у американских миссионеров в Тяньцзине, которую вдовствующие супруги считали приемлемой императрицей. 15 марта 1922 года в газетах было объявлено о помолвке Пуи и Ваньжун. 17 марта Ваньжун сел на поезд до Пекина, а 6 апреля Пуи отправился в семейный храм Цин, чтобы сообщить своим предкам, что он женится на ней позже в том же году. Пуи не встречался с Ванжун до их свадьбы.

В интервью 1986 года принц Пуджи сказал Беру: «Пуи постоянно говорил о том, чтобы поехать в Англию и стать студентом Оксфорда, как Джонстон». 4 июня 1922 года Пуи попытался сбежать из Запретного города и планировал направить открытое письмо «народу Китая» с отказом от титула императора перед отъездом в Оксфорд. Попытка побега провалилась, когда Джонстон наложил на нее вето и отказался вызвать такси, а Пуи был слишком напуган, чтобы жить на улицах Пекина самостоятельно. Пуджи сказал о попытке побега Пуи: «Решение Пуи не имело ничего общего с предстоящей свадьбой. Он чувствовал себя запертым и хотел уйти». Позже Джонстон рассказал о своем времени, проведенном в качестве наставника Пуи между 1919 и 1924 годами, в своей книге 1934 года «Сумерки в Запретном городе» , одном из основных источников информации о жизни Пуи в этот период, хотя Бер предупредил, что Джонстон нарисовал идеализированную картину Пуи, избегая всех упоминание о сексуальной ориентации Пуи, его средних академических способностях, неустойчивых перепадах настроения и порке евнухов. Пуджи рассказал Беру о настроениях Пуи: «Когда он был в хорошем настроении, все было хорошо, и он был очаровательным собеседником. Если что-то его расстраивало, проявлялась его темная сторона». 21 октября 1922 года свадьба Пуи и принцессы Ванжун началась с «обручальных подарков» в виде 18 овец, 2 лошадей, 40 кусков атласа и 80 рулонов ткани, которые прошли маршем из Запретного города в дом Ванжун в сопровождении придворных музыкантов и кавалерии. . Следуя маньчжурским традициям, согласно которым свадьбы проводились при лунном свете на удачу, огромная процессия дворцовых гвардейцев, евнухов и музыкантов несла принцессу Ванжун в красном паланкине, называемом Кресло Феникса, в Запретный город, где Пуи восседал на Троне Дракона. Позже Ванжун шесть раз поклонилась ему в своем жилом помещении, чтобы символизировать свое подчинение мужу, когда был зачитан указ об их браке.

Ваньжун носила маску в соответствии с китайской традицией, а Пуи, ничего не знавший о женщинах, вспоминал: «Я почти не думала о браке и семье. И только тогда в поле моего зрения вошла Императрица с малиновым атласным полотном, вышитым драконом». и феникс над ее головой, поэтому мне стало любопытно, как она выглядит». После завершения свадьбы Пуи, Ваньжун и его вторая супруга Вэньсю (на которой он женился в ту же ночь) отправились во Дворец земного спокойствия , где все было красным – цвет любви и секса в Китае – и где императоры традиционно завершили свои браки. Пуи, который был сексуально неопытен и робок, сбежал из свадебного чертога, оставив своих жен спать на Драконьем ложе одних. О том, что Пуи не смог заключить брак в брачную ночь, Бер писал:

Пожалуй, было слишком много ожидать от подростка, постоянно окруженного евнухами, продемонстрировать сексуальную зрелость нормального семнадцатилетнего подростка. Ни вдовствующие супруги, ни сам Джонстон не давали ему никаких советов по сексуальным вопросам – такого рода вещи просто не делались, когда дело касалось императоров: это было бы ужасающим нарушением протокола. Но факт остается фактом: совершенно неопытный, чрезмерно защищенный подросток, даже если он нормальный, вряд ли мог не возбудиться от необычной чувственной красоты Ван Юнга [Ванжун]. Вывод, конечно, состоит в том, что Пу И был либо импотентом, либо чрезвычайно незрелым сексуально, либо уже осознавал свои гомосексуальные наклонности.

Младший брат Ванжун Ронг Ци вспомнил, как Пуи и Ванжун, оба подростки, любили гонять на велосипедах по Запретному городу, заставляя евнухов уходить с дороги, и рассказал Беру в интервью: «Было много смеха, она и Пуи, казалось, хорошо ладил, они вместе были как дети». В 1986 году Бер взял интервью у одного из двух выживших евнухов Пуи, 85-летнего человека, который не хотел отвечать на задаваемые ему вопросы, но, наконец, сказал об отношениях Пуи и Ванжун: «Император приходил в свадебные апартаменты раз в три месяца и ночевать там... Он уехал рано утром на следующий день и до конца этого дня неизменно находился в очень скверном настроении». Евнух, который служил в Запретном городе личным слугой Ванжун, позже написал в своих мемуарах, что среди евнухов ходили слухи, что Пуи был геем, отмечая странную ситуацию, когда Пуи попросил его стоять в комнате Ванжун, пока Пуи лапал ее. Другой евнух утверждал, что Пуи предпочитал «сухопутный путь» евнухов «водному пути» Императрицы, подразумевая, что он гей.

Пуи редко покидал Запретный город, ничего не знал о жизни простых китайцев и был несколько введен в заблуждение Джонстоном, который сказал ему, что подавляющее большинство китайцев хотят восстановления династии Цин. Джонстон, ученый-синофил и консерватор-романтик, инстинктивно предпочитавший монархию, считал, что Китаю нужен доброжелательный автократ, который будет вести страну вперед. Он был достаточно традиционалистом, чтобы уважать тот факт, что все основные события в Запретном городе определялись придворными астрологами . Джонстон унижал поверхностно прозападную китайскую республиканскую элиту, которая одевалась в цилиндры, сюртуки и деловые костюмы, как не подлинно китайскую, и восхвалял Пуи, конфуцианских ученых в их традиционных одеждах, как настоящих китайцев.

В рамках усилий по борьбе с коррупцией со стороны евнухов, вдохновленный Джонстоном, Пуи приказал провести инвентаризацию сокровищ Запретного города. Зал установленного счастья был сожжен в ночь на 26 июня 1923 года, когда евнухи пытались скрыть масштабы своей кражи. Джонстон сообщил, что на следующий день он «обнаружил Императора и Императрицу, стоящих на куче обугленного дерева и с грустью созерцающих это зрелище». Сообщается, что в результате пожара были потеряны 2685 золотых статуй Будды, 1675 золотых алтарных украшений, 435 фарфоровых предметов антиквариата и 31 коробка соболиных мехов, хотя вполне вероятно, что большая часть, если не все, из них была продана на черном рынке еще до начала пожара. огонь.

В конце концов Пуи решил изгнать всех евнухов из Запретного города, чтобы положить конец проблеме воровства, согласившись оставить 50 только после того, как вдовствующие супруги пожаловались, что они не могут функционировать без них. Пуи превратил территорию, где когда-то стоял Зал Высшей Гармонии, в теннисный корт, поскольку он и Ванжун любили играть. Брат Ванжуна Жун Ци вспоминал: «Но после того, как евнухи ушли, многие дворцы в Запретном городе были закрыты, и это место приобрело пустынный, заброшенный вид». После того, как Великое землетрясение Канто 1 сентября 1923 года разрушило города Токио и Иокогама, Пуи пожертвовал нефритовый антиквариат на сумму около 33 000 фунтов стерлингов для оплаты помощи при стихийных бедствиях, в результате чего делегация японских дипломатов посетила Запретный город, чтобы выразить свою благодарность. В своем отчете о визите дипломаты отметили, что Пуи был очень тщеславным и податливым человеком и мог быть использован Японией, что положило начало японскому интересу к Пуи.

Изгнание из Запретного города (1924)

Видеозапись Ванжун и Пуи, 30 ноября 1924 г.

Фотография спальни Пуи в Запретном городе вскоре после его изгнания.

23 октября 1924 года в результате переворота под руководством военачальника Фэн Юйсяна контроль над Пекином был взят. Фэн, последний из военачальников, захвативших Пекин, стремился к легитимности и решил, что отмена непопулярных статей о благоприятном урегулировании — это простой способ завоевать одобрение толпы. 5 ноября 1924 года Фэн в одностороннем порядке пересмотрел «Статьи о льготном режиме», отменив императорский титул и привилегии Пуи и превратив его в частного гражданина Китайской Республики. В тот же день Пуи был изгнан из Запретного города. Ему дали три часа, чтобы уйти. Он провел несколько дней в доме своего отца принца Чуна , а затем временно проживал в японском посольстве в Пекине. Пуи покинул дом своего отца вместе с Джонстоном и своим главным слугой Большим Ли, не предупредив слуг принца Чуна, вытащил своих последователей и отправился в японскую миссию. Изначально Пуи хотел отправиться в британскую миссию, но Джонстон настоял на том, что с японцами ему будет безопаснее. Для Джонстона система, при которой японский народ поклонялся своему императору как живому богу, была гораздо ближе к его идеалу, чем британская конституционная монархия, и он постоянно направлял Пуи в прояпонском направлении.

Однако Джонстон пытался добиться того, чтобы британская дипломатическая миссия в Пекине приняла Пуи, и хотя британские власти не были очень заинтересованы в приеме бывшего императора, британский представитель в конце концов дал Джонстону свое согласие. Однако позже Джонстон обнаружил, что Пуи - ввиду ситуации и того, что Джонстон не возвращался после своих усилий - укрылся в японской миссии после того, как ему посоветовал Чжэн Сяосюй. Японский дипломат Кенкичи Ёсидзава передал Пуи привет от японского правительства, заявив: «Наше правительство официально признало, что Ваше Величество укрылось в нашей миссии, и обеспечит вам защиту». Советник Пуи Лу Цзунъюй , который тайно работал на японцев, предложил Пуи переехать в Тяньцзинь, который, по его мнению, был безопаснее, чем Пекин, хотя настоящая причина заключалась в том, что японцы считали, что Пуи будет легче контролировать в Тяньцзине, не смущая его. заставил его жить в японской миссии, что обостряло отношения с Китаем. 23 февраля 1925 года Пуи уехал из Пекина в Тяньцзинь в простом китайском халате и тюбетейке, так как боялся, что его ограбят в поезде. Пуи описал свою поездку на поезде в Тяньцзинь следующим образом: «На каждой остановке между Пекином и Тяньцзинь в поезд садились несколько японских полицейских и специальных агентов в черных костюмах, так что к тому времени, когда мы добрались до Тяньцзиня, мой специальный вагон был почти наполовину занят их."

Резиденция в Тяньцзине (1925–1931).

Пуи переехал в японскую концессию Тяньцзинь В феврале 1925 года , сначала в сад Чжан , а в 1929 году в бывшую резиденцию Лу Цзунъюя, известную как Сад Безмятежности . Британский журналист Генри Вудхед назвал двор Пуи «собачьим раем», поскольку и Пуи, и Ванжун были любителями собак, у которых было несколько очень избалованных собак, в то время как придворные Пуи проводили слишком много времени, враждуя друг с другом. Вудхед заявил, что единственными людьми, которые, казалось, ладили при дворе Пуи, были Ваньжун и Вэньсю, которые были «как сестры». Тяньцзинь был после Шанхая самым космополитичным китайским городом с большими британскими, французскими, немецкими, русскими и японскими общинами. Будучи императором, Пуи было разрешено вступить в несколько социальных клубов, куда обычно допускались только белые. В этот период Пуи и его советники Чэнь Баочэнь , Чжэн Сяосюй и Ло Чжэньюй обсуждали планы восстановления Пуи на посту императора. Чжэн и Ло предпочитали заручиться помощью внешних сторон, а Чэнь выступил против этой идеи. В июне 1925 года военачальник Чжан Цзолинь посетил Тяньцзинь, чтобы встретиться с Пуи. «Старый маршал» Чжан, неграмотный бывший бандит, правил Маньчжурией, регионом, равным по размеру Германии и Франции вместе взятым, с населением 30 миллионов человек и являвшимся самым промышленно развитым регионом Китая. Чжан поклонился Пуи на их встрече и пообещал восстановить Дом Цин, если Пуи сделает большое финансовое пожертвование своей армии. Чжан «окольным путем» предупредил Пуи не доверять своим японским друзьям. Чжан воевал на деньги японцев, но к этому времени его отношения с Квантунская армия напряглась. В июне 1927 года Чжан захватил Пекин, и Бер заметил, что, если бы Пуи набрался больше смелости и вернулся в Пекин, он мог бы быть восстановлен на Троне Дракона. Было отмечено, что Пуи сказал в статье 1927 года в The Illustrated London News , что «я никогда больше не хочу быть императором».

Пуи в Саду безмятежности, как он выглядел в конце 1920-х - начале 1930-х годов.

Двор Пуи был склонен к фракционности, и его советники убеждали его поддерживать разных военачальников, что дало ему репутацию двуличного человека, когда он вел переговоры с различными военачальниками, что обострило его отношения с маршалом Чжаном. В разное время Пуи встречался с Чжан Цзунчаном , «генералом собачьего мяса», и генералом-эмигрантом из России Григорием Семёновым в его доме в Тяньцзине; оба они пообещали вернуть его на Трон Дракона, если он даст им достаточно денег, и оба оставили все деньги, которые он им дал, себе. Пуи вспоминал Чжана как «всеобщего ненавистного монстра» с раздутым лицом и «с оттенком синевы, вызванным курением опиума». Семенов, в частности, проявил себя как талантливый аферист, утверждая, что, будучи атаманом , он имеет под своим командованием несколько казачьих войск, имеет 300 миллионов рублей в банке и пользуется поддержкой американских, британских и японских банков в своих планах по захвату страны. восстановить как Дом Цин в Китае, так и Дом Романовых в России. Пуи дал Семенову ссуду в 5000 британских фунтов, которую Семенов так и не выплатил. Другим посетителем Сада Безмятежности был генерал Кенджи Дойхара , офицер японской армии, свободно говоривший на китайском языке и человек большого обаяния, который манипулировал Пуи лестью, говоря ему, что такой великий человек, как он, должен пойти завоевать Маньчжурию, а затем просто как это сделали его предки из династии Цин в 17 веке, использовали Маньчжурию в качестве базы для завоевания Китая.

Пуи и Ваньжун в Тяньцзине, 1920-е годы.

В 1928 году во время Северной экспедиции по воссоединению Китая войска разграбили гробницы Цин за пределами Пекина после того, как Гоминьдан и его союзники отобрали Пекин у армии Чжана, отступившей обратно в Маньчжурию. Известие о том, что гробницы Цин были разграблены, а труп вдовствующей императрицы Цыси осквернен, сильно оскорбило Пуи, который так и не простил Гоминьдана и возложил личную ответственность на Чан Кайши ; увольнение также показало его бессилие. Во время своего пребывания в Тяньцзине Пуи был осажден посетителями, просившими у него денег, в том числе различными членами огромной семьи Цин, старыми маньчжурскими знаменосцами, журналистами, готовившимися писать статьи, призывающими к восстановлению Цин за правильную цену, и евнухами, которые когда-то жили в Запретном городе и теперь жили в бедности. Пуи часто было скучно в жизни, и он занимался маниакальным шопингом, чтобы компенсировать это, вспоминая, что он был пристрастием к «покупке пианино, часов, радиоприемников, западной одежды, кожаной обуви и очков».

Первая жена Пуи, Ванжун, в этот период продолжала курить опиум для развлечения. Их брак начал разваливаться, поскольку они проводили все больше и больше времени врозь, встречаясь только во время еды. Пуи писал в своих мемуарах:

Даже если бы у меня была только одна жена, она не нашла бы жизнь со мной интересной, поскольку моей заботой было восстановление. Честно говоря, я ничего не знала о любви. В других браках муж и жена были равны, но для меня жена и супруга были и рабами, и орудиями своего хозяина».

Ванжун жаловалась, что ее жизнь в качестве «императрицы» была чрезвычайно скучной, поскольку правила для императрицы запрещали ей ходить на танцы по своему желанию, вместо этого заставляя ее проводить дни в традиционных ритуалах, которые она считала бессмысленными, тем более поскольку Китай был республикой, и ее титул императрицы был лишь символическим. Прозападная Ванронг любила ходить на танцы, играть в теннис, носить западную одежду и макияж, слушать джазовую музыку и общаться со своими друзьями, против чего возражали все более консервативные придворные. Она возмущалась необходимостью играть традиционную роль китайской императрицы, но не хотела разрывать отношения с Пуи. Дворецкий Пуи был тайным японским шпионом, и в отчете своим хозяевам он описал Пуи и Ванжун, которые однажды часами кричали друг на друга в садах, а Ванжун неоднократно называл Пуи «евнухом»; неясно, имела ли она в виду это ссылку на сексуальную неадекватность. Сестра Пуи Юньхэ отметила в своем дневнике в сентябре 1930 года, что Пуи сказала ей, что «вчера императрица пришла в ярость, заявив, что я издевался над ней, и она произнесла ужасные и абсурдные слова». В 1931 году наложница Пуи Вэньсю заявила, что ей надоел он и его двор, и просто ушла, подав на развод.

Пленник в Маньчжурии (1931–1932).

В сентябре 1931 года Пуи отправил письмо Дзиро Минами , военному министру Японии, в котором выразил желание восстановиться на троне. В ночь на 18 сентября 1931 года Мукденский инцидент начался, когда японская Квантунская армия взорвала участок железной дороги, принадлежавший принадлежащей японцам компании Южно-Маньчжурской железной дороги, и обвинила в этом военачальника маршала Чжан Сюэляна . Под этим предлогом Квантунская армия начала общее наступление с целью завоевания всей Маньчжурии. Пуи посетил Кенджи Дойхара, начальник шпионского управления японской Квантунской армии, который предложил назначить Пуи главой маньчжурского государства. Японцы также подкупили работника кафе, чтобы тот сказал Пуи, что контракт на его жизнь расторгнут, в попытке напугать Пуи и заставить его переехать.

Императрица Ванжун была категорически против планов Пуи отправиться в Маньчжурию, что она назвала изменой, и на мгновение Пуи колебался, что заставило Дойхару послать за двоюродным братом Пуи, очень прояпонски настроенным Ёсико Кавасима (также известным как «Восточная жемчужина», Дунчжэнь ). ), навестить его, чтобы передумать. Ёсико, волевая, яркая, открыто бисексуальная женщина, известная своей привычкой носить мужскую одежду и униформу, оказала большое влияние на Пуи. Во время Тяньцзиньского инцидента в ноябре 1931 года Пуи и Чжэн Сяосюй отправились в Маньчжурию, чтобы завершить планы создания марионеточного государства Маньчжоу-Го. Пуи покинул свой дом в Тяньцзине, спрятавшись в багажнике автомобиля. Китайское правительство приказало арестовать его по обвинению в государственной измене, но не смогло нарушить защиту Японии. Пуи сел на японский корабль, который перевез его через Бохай, и когда он приземлился в Порт-Артуре (современный Люшунь), его встретил человек, который должен был стать его смотрителем, генерал Масахико Амакасу , который отвез их на курорт, принадлежавший Компания Южно-Маньчжурской железной дороги. Амакасу был грозным человеком, который рассказал Пуи, как во время инцидента в Амакасу в 1923 году он задушил феминистку Ноэ Ито , ее любовника, анархиста Сакаэ Осуги , и шестилетнего мальчика, поскольку они были «врагами Императора», и он точно так же убьет Пуи, если он окажется «врагом Императора». Чэнь Баочэнь вернулся в Пекин, где и умер в 1935 году.

Прибыв в Маньчжурию, Пуи обнаружил, что он заключенный, и его не выпускают за пределы отеля «Ямато», якобы для того, чтобы защитить его от убийства. Ваньжун осталась в Тяньцзине и по-прежнему выступала против решения Пуи работать с японцами, требуя, чтобы ее подруга Eastern Jewel неоднократно приезжала сюда, чтобы убедить ее поехать в Маньчжурию. Бер прокомментировала, что, если бы Ваньжун была более сильной женщиной, она могла бы остаться в Тяньцзине и подать на развод, но в конечном итоге она приняла аргумент Eastern Jewel о том, что ее долг как жены следовать за своим мужем, и через шесть недель после инцидента в Тяньцзине, она тоже пересекла Восточно-Китайское море в Порт-Артур вместе с компанией Eastern Jewel, чтобы составить ей компанию.

В начале 1932 года генерал Сейширо Итагаки сообщил Пуи, что новое государство должно стать республикой с ним в качестве главы исполнительной власти; столицей должен был стать Чанчунь; его формой обращения должно было быть «Ваше Превосходительство», а не «Ваше Императорское Величество»; и не должно было быть никаких упоминаний о правлении Пуи на основании « Небесного мандата », и все это вызывало недовольство Пуи. Предположение о том, что Маньчжоу-Го должно было основываться на народном суверенитете, когда 34 миллиона жителей Маньчжурии «просят», чтобы Пуи правил ими, полностью противоречило идеям Пуи о его праве на управление согласно Небесному Мандату.

Итагаки предположил Пуи, что через несколько лет Маньчжоу-Го может стать монархией и что Маньчжурия - это только начало, поскольку у Японии были амбиции захватить весь Китай; очевидным следствием было то, что Пуи снова станет Великим Императором Цин. Когда Пуи возразил против планов Итагаки, ему сказали, что он не в состоянии вести переговоры, поскольку Итагаки не интересовался его мнением по этим вопросам. В отличие от Дойхары, который всегда был очень вежлив и постоянно тешил эго Пуи, Итагаки был крайне груб и резок, выкрикивая приказы, как будто особенно тупому простому солдату. Итагаки пообещал главному советнику Пуи Чжэн Сяосюй, что он станет премьер-министром Маньчжоу-Го, и это предложение настолько затронуло его тщеславие, что он убедил Пуи принять японские условия, сказав ему, что Маньчжоу-Го скоро станет монархией, и история повторится. Пуи завоевал остальную часть Китая со своей базы в Маньчжурии, как это сделал Цин в 1644 году. В японской пропаганде Пуи всегда прославлялся как с традиционалистской точки зрения как конфуцианский «король-мудрец», стремящийся восстановить добродетель, так и как революционер, который положит конец угнетению простых людей с помощью программы массовой модернизации.

Марионеточное правление Маньчжоу-Го (1932–1945)

Пуи как император Маньчжоу-Го

Пуи принял японское предложение и 1 марта 1932 года был назначен главой администрации Маньчжоу-Го , марионеточного государства Японской империи , под историческим названием Датун . Один современный комментатор, Вэнь Юань-нин , пошутил, что Пуи теперь добился сомнительной славы: его «трижды сделали императором, не зная почему и, очевидно, не получая от этого удовольствия».

Пуи и Ваньжун покидают свой отель 8 марта 1932 года перед поездкой на официальную церемонию основания Маньчжоу-Го в Чанчуне.

В статье «Нью-Йорк Таймс» 1933 года говорилось: «Вероятно, нет более демократичного и дружелюбного правителя в мире, чем Генри Пуи, бывший император Китая, а теперь глава исполнительной власти нового государства Маньчжоу-Го».

Пуи считал, что Маньчжоу-Го - это только начало, и что через несколько лет он снова будет править как император Китая, привезя из Пекина в Чанчунь желтые императорские одежды дракона, используемые для коронации императоров Цин . В то время японская пропаганда изображала рождение Маньчжоу-Го как триумф паназиатизма , когда « пять рас » японцев, китайцев, корейцев, маньчжуров и монголов объединились, что ознаменовало не что иное, как рождение новой цивилизации. и поворотный момент в мировой истории. В заявлении для прессы, опубликованном 1 марта 1932 года, говорилось: «Славное пришествие Маньчжоу-Го, обращенное к нему взорами всего мира, было эпохальным событием, имеющим далеко идущие последствия в мировой истории, ознаменовавшим рождение новой эры в правительстве, расовых отношениях и другие дела, представляющие общий интерес. Никогда в хрониках человечества не было ни одного государства, рожденного с такими высокими идеалами, и никогда ни одно государство не достигло столь многого за такой короткий период своего существования, как Маньчжоу-Го».

8 марта 1932 года Пуи торжественно въехал в Чанчунь, разделив свою машину с Чжэном, который сиял от радости, Амакасу, выражение которого было, как обычно, суровым, и Ваньжун, который выглядел несчастным. Пуи также отметил, что он «слишком озабочен моими надеждами и ненавистью», чтобы осознать «холодное утешение, которое мне давали жители Чанчуня, молчавшие от ужаса и ненависти». Друг Пуи, британский журналист Вудхед, писал: «За пределами официальных кругов я не встретил ни одного китайца, который бы испытывал какой-либо энтузиазм по поводу нового режима», и что город Харбин терроризировали китайские и российские гангстеры, работающие на японцев, что сделало Харбин « беззаконие... даже главная улица небезопасна после наступления темноты». В интервью Вудхеду Пуи сказал, что планирует управлять Маньчжоу-Го «в конфуцианском духе» и что он «совершенно доволен» своим новым положением.

Пуи и Ванжун едут в Чанчунь в марте 1932 года.

20 апреля 1932 года Комиссия Литтона прибыла в Маньчжурию, чтобы начать расследование того, совершила ли Япония агрессию. Пуи дал интервью Виктору Бульвер-Литтону, 2-му графу Литтону , и вспомнил, как думал, что отчаянно хотел попросить у него политического убежища в Великобритании, но, поскольку генерал Итагаки сидел рядом с ним на встрече, он сказал Литтону, что « массы народа умоляли меня приехать, что мое пребывание здесь было абсолютно добровольным и свободным». После интервью Итагаки сказал Пуи: «У Вашего Превосходительства были безупречные манеры, вы прекрасно говорили». Дипломат Веллингтон Ку , который был прикреплен к комиссии в качестве ее китайского советника, получил секретное сообщение, в котором говорилось, что «... представитель императорского дома в Чанчуне хотел меня видеть и имел для меня конфиденциальное сообщение». Представитель, выдававший себя за антиквара, «... сказал мне, что его послала императрица: она хотела, чтобы я помог ей сбежать из Чанчуня. Он сказал, что она нашла там жизнь невыносимой, потому что в своем доме ее окружали японские служанки. За каждым ее движением следили и сообщали». Ку сказал, что он был «тронут», но ничего не мог сделать, чтобы помочь Ванронг сбежать, что, по словам ее брата Ронг Ци, стало для нее «последним ударом», заведшим ее по нисходящей спирали. С самого начала японская оккупация вызвала сильное сопротивление со стороны партизан, которых в Квантунской армии называли «бандитами». Генерал Дойхара смог в обмен на многомиллионную взятку заставить одного из наиболее известных лидеров партизан, хуэйского мусульманского генерала Ма Чжаньшаня , принять японское правление, и заставить Пуи назначить его министром обороны. К большому огорчению Пуи и его японских хозяев, бегство Ма оказалось уловкой, и всего через несколько месяцев после того, как Пуи назначил его министром обороны, Ма перевел свои войска через границу с Советским Союзом, чтобы продолжить борьбу против японцев.

Указ Пуи о восхождении на престол.

Император Хирохито хотел проверить, надежен ли Пуи, прежде чем давать ему императорский титул, и только в октябре 1933 года генерал Дойхара сказал ему, что он снова станет императором, в результате чего Пуи, по его собственным словам, «сошел с ума от радости». ", хотя он был разочарован тем, что ему не вернули его старый титул "Великого императора Цин". В то же время Дойхара сообщил Пуи, что «Император [Японии] - ваш отец и представлен в Маньчжоу-Го как Квантунская армия, которой нужно подчиняться как отцу». С самого начала Маньчжоу-Го была печально известна своим высоким уровнем преступности, поскольку спонсируемые Японией банды китайских, корейских и русских гангстеров боролись друг с другом за контроль над опиумными домами, борделями и игорными заведениями. В Маньчжоу-Го действовало девять различных японских или спонсируемых Японией полицейских/разведывательных агентств, которым Токио сказал, что Япония — бедная страна и что они должны платить за свои собственные операции, участвуя в организованной преступности. Итальянский авантюрист Амлето Веспа вспомнил, как генерал Кенджи Дойхара сказал ему, что Маньчжурии придется заплатить за свою эксплуатацию. В 1933 году Симон Каспе , французский еврейский пианист, навещавший своего отца в Маньчжоу-Го, владевшего отелем в Харбине, был похищен, подвергнут пыткам и убит антисемитской бандой русских фашистов . Дело Каспе стало международным событием , привлекая большое внимание средств массовой информации по всему миру, что в конечном итоге привело к двум судебным процессам в Харбине в 1935 и 1936 годах как доказательство того, что русская фашистская банда, убившая Каспе, работала на Кенпейтай , военную полицию. Японская императорская армия стала слишком сильной, чтобы даже Токио мог ее игнорировать. Пуи изображался как спасший народ (с небольшой помощью Квантунской армии) от хаоса правления семьи Чжан. Высокий уровень преступности в Маньчжоу-Го и широко разрекламированное дело Каспе превратили в насмешку утверждение о том, что Пуи спас народ Маньчжурии от беззаконного и жестокого режима.

Как император Маньчжоу-Го

Памятная медаль за интронизацию Маньчжоу-Го

Трон императора Маньчжоу-Го в Императорском дворце , Синьцзин

1 марта 1934 года он был коронован императором Маньчжоу- Го под царственным титулом Кандэ в Чанчуне. Признаком истинных правителей Маньчжоу-Го было присутствие генерала Масахико Амакасу во время коронации; Якобы там в качестве режиссера, записывавшего коронацию, Амакасу служил присмотром за Пуи, внимательно следя за ним, чтобы не дать ему выйти за рамки сценария. Ванжун была исключена из коронации: ее пристрастие к опиуму, антияпонские настроения, неприязнь к Пуи и растущая репутация «трудной» и непредсказуемой женщины привели Амакасу к выводу, что ей нельзя доверять свое поведение. Несмотря на публичное подчинение японцам, Пуи постоянно конфликтовал с ними наедине. Он возмущался тем, что был «главой государства», а затем «императором Маньчжоу-Го», вместо того, чтобы полностью восстановиться в качестве императора Цин. При своем возведении на престол он столкнулся с Японией из-за одежды; они хотели, чтобы он носил военную форму, подобную той, которую используют военные Маньчжоу-Го, тогда как он считал оскорблением носить что-либо, кроме традиционной маньчжурской одежды. В типичном компромиссе он надел на свою интронизацию западную военную форму. (единственный китайский император, когда-либо сделавший это) и мантию дракона в знак объявления о его воцарении в Храме Неба . Пуи привезли на коронацию на лимузине «Линкольн» с пуленепробиваемыми окнами, за ним следовали девять «Паккардов», и во время его коронации зачитывались свитки, в то время как для гостей открывались священные бутылки вина, чтобы отпраздновать начало «Царства спокойствия и добродетели». Приглашения на коронацию были выданы Квантунской армией, и 70% присутствовавших на коронации Пуи были японцами. Журнал Time опубликовал статью о коронации Пуи в марте 1934 года.

Японцы выбрали столицей Маньчжоу-Го промышленный город Чанчунь , который был переименован в Синьцзин. Пуи хотел, чтобы столицей был Мукден (современный Шэньян ), который был столицей Цин до завоевания Мин в 1644 году, но его японские хозяева отменили это решение. Пуи ненавидел Синьцзин, который считал ничем не примечательным промышленным городом, лишенным тех исторических связей с Цин, которые были у Мукдена. Поскольку в Чанчуне не было дворца, Пуи переехал в то, что в российский период когда-то было офисом Управления соляного налога, и в результате здание стало известно как Дворец соляного налога, который сейчас является музеем Императорского дворца Маньчжоу-Го . Пуи жил там как фактически заключенный и не мог уйти без разрешения. Вскоре после коронации Пуи его отец прибыл на железнодорожную станцию ​​Синьцзин с визитом. Принц Чун сказал своему сыну, что он был бы идиотом, если бы действительно верил, что японцы собираются вернуть его на Трон Дракона, и предупредил его, что его просто используют. Посольство Японии направило ноту дипломатического протеста в связи с приветствием, оказанным принцу Чуну, заявив, что железнодорожная станция Синьцзин находится под контролем Квантунской армии, что туда допускаются только японские солдаты и что они не потерпят использования императорской гвардии Маньчжоу-Го. снова приветствовать посетителей на железнодорожной станции Синьцзин.

Обложка журнала Time с отдельными фотографиями Хирохито, Пуи, Иосифа Сталина и Чан Кайши.

В этот период Пуи часто посещал провинцию Маньчжоу-Го, открывая фабрики и шахты, принимал участие в праздновании дня рождения Хирохито в штабе Квантунской армии и во время японского праздника Дня поминовения официально выражал свое почтение с помощью японских ритуалов душам японские солдаты погибли, сражаясь с «бандитами» — так японцы называли всех партизан, сражавшихся против их господства в Маньчжурии. Следуя примеру Японии, школьники в Маньчжоу-Го в начале каждого учебного дня кланялись сначала в сторону Токио, а затем перед портретом Пуи в классе. Пуи нашел это «опьяняющим». Он посетил угольную шахту и на своем элементарном японском языке поблагодарил японского мастера за хорошую работу, который расплакался, поблагодарив императора; Позже Пуи написал: « Лечение, которое я получил, действительно ударило мне в голову ».

Всякий раз, когда японцы хотели принять закон, соответствующий указ оставляли во Дворце соляного налога на подпись Пуи, что он всегда и делал. Пуи подписал указы об экспроприации огромных участков сельскохозяйственных угодий японским колонистам и закон, объявляющий определенные мысли «мысленными преступлениями», что побудило Бера отметить: «Теоретически, как «Верховный главнокомандующий», он, таким образом, нес полную ответственность за зверства японцев, совершенные в его имя антияпонских «бандитов» и патриотически настроенных граждан Китая». Бер далее отметил, что «Империя Маньчжоу-Го», объявленная идеалистическим государством, где «пять рас» китайцев, японцев, корейцев, маньчжуров и монголов объединились в паназиатское братство, на самом деле была «одной из самых жестоко управляемые страны мира – хрестоматийный пример колониализма, хотя и восточного типа». Маньчжоу-Го было фикцией и японской колонией, управляемой исключительно в интересах Японии. Американский историк Картер Дж. Экерт писал, что различия во власти можно увидеть в том, что Квантунская армия имела «огромный» штаб в центре Синьцзина, в то время как Пуи должен был жить в «маленьком и ветхом» Дворце соляного налога недалеко от главного железнодорожного вокзала. в части Синьцзина с многочисленными мелкими фабриками, складами и бойнями, главной тюрьмой и кварталом красных фонарей.

Бер отметил, что Пуи знал из своих переговоров в Тяньцзине с генералом Кенджи Дойхарой ​​и генералом Сейширо Итагаки , что он имеет дело с «безжалостными людьми и что такого режима можно ожидать». Позже Пуи вспоминал: «Я сунул голову в пасть тигру», отправившись в Маньчжурию в 1931 году.

Пуи (справа) в роли императора Маньчжоу-Го с Тю Кудо

С 1935 по 1945 год старший штабной офицер Квантунской армии Ёсиока Ясунори (Yoshioka Yasunori). был назначен Пуи атташе императорского двора в Маньчжоу-Го. Он действовал как шпион японского правительства, контролируя Пуи посредством страха, запугивания и прямых приказов. В этот период было много покушений на жизнь Пуи, в том числе ножевое ранение дворцового слуги в 1937 году.

В 1935 году Пуи посетил Японию. Второй секретарь японского посольства в Синьцзине Кэндзиро Хаясиде служил переводчиком Пуи во время этой поездки, а позже написал то, что Бер назвал очень абсурдной книгой, « Эпохальное путешествие в Японию» , описывая этот визит, где ему удалось изложить каждое банальное заявление. назвал Пуи глубокой мудростью и утверждал, что во время поездки в Японию он писал в среднем два стихотворения в день, несмотря на то, что был занят посещением всевозможных официальных мероприятий. Хаясиде также написал буклет, рекламирующий поездку в Японию, в котором утверждалось, что Пуи был великим читателем, которого «почти никогда не видели без книги в руках», опытным каллиграфом, талантливым художником, отличным наездником и лучником, способным стрелять стрелами во время езды, как и его предки из династии Цин. Хирохито серьезно отнесся к заявлению о том, что Пуи был гиппофилом, и подарил ему лошадь для обзора Императорской японской армии; на самом деле Пуи был гиппофобом, который категорически отказывался садиться на лошадь, вынуждая японцев спешно вывести карету для двух императоров для смотра войск.

После своего возвращения в Синьцзин Пуи нанял американского специалиста по связям с общественностью Джорджа Бронсона Ри, чтобы тот лоббировал в правительстве США признание Маньчжоу-Го. В конце 1935 года Ри опубликовал книгу « Дело о Маньчжоу-Го» , в которой Ри критиковал Китай под властью Гоминьдана как безнадежно коррумпированный и восхвалял мудрое руководство Пуи Маньчжоу-Го, написав, что Маньчжоу-Го было «... единственным шагом, который народ Востока пытались спастись от страданий и плохого управления, которые стали их защитой, и это единственный шанс Японии на счастье». Ри продолжал работать на Пуи до бомбардировки Перл-Харбора, но в конечном итоге ему не удалось убедить Вашингтон признать Синьцзин. На втором судебном процессе по давнему делу Каспе в Харбине в марте – июне 1936 года японский прокурор выступил в пользу шести обвиняемых, назвав их «российскими патриотами, поднявшими флаг против мировой опасности - коммунизма». К всеобщему удивлению, китайские судьи признали виновными и приговорили шестерых русских фашистов, которые замучили и убили Каспе до смерти, что вызвало бурю, поскольку Российская фашистская партия назвала шестерых мужчин «мучениками за Святую Русь» и подарила Пуи петиция с тысячами подписей с просьбой о помиловании шестерых мужчин. Пуи отказался помиловать русских фашистов, но приговор был обжалован в Верховном суде Синьцзина, где японские судьи отменили приговор, приказав освободить шестерых мужчин, и это решение Пуи принял без жалоб. Рассмотрение дела Каспе, которое привлекло большое внимание западных СМИ, во многом запятнало имидж Маньчжоу-Го и еще больше ослабило и без того слабую руку Пуи, поскольку он стремился к тому, чтобы остальной мир признал Маньчжоу-Го.

В 1936 году Лин Шэн, аристократ, занимавший пост губернатора одной из провинций Маньчжоу-Го и чей сын был помолвлен с одной из младших сестер Пуи, был арестован после того, как пожаловался на «нетерпимое» вмешательство Японии в его работу, что побудило Пуи задать вопрос: Ёсиока, если можно чем-то помочь ему. Командующий Квантунской армией генерал Кенкити Уэда посетил Пуи, чтобы сообщить ему, что вопрос решен, поскольку Лин уже был осужден японским военным трибуналом за «заговор к восстанию» и был казнен путем обезглавливания, что побудило Пуи расторгнуть брак между своей сестрой и сын Линга. В эти годы Пуи начал проявлять больший интерес к традиционному китайскому праву и религии. (таких как конфуцианство и буддизм ), но это было запрещено японцами. Постепенно его старые сторонники были устранены, а на их место поставлены прояпонские министры. В этот период жизнь Пуи состояла в основном из подписания законов, подготовленных Японией, чтения молитв, консультаций с оракулами и совершения официальных визитов по всему своему штату.

Пуи был крайне недоволен своей жизнью в качестве виртуального узника во Дворце соляного налога, и его настроение становилось нестабильным: он колебался от часов пассивного наблюдения в пространстве до потакания своему садизму, когда его слуги избивали. Позже Пуи писал, что его осиротевшие мальчики-слуги, родители большинства из которых были убиты японцами, жили во дворце настолько «несчастно», что в восемнадцать лет они были размером с 10-летних детей. Пуи был одержим тем фактом, что подавляющее большинство «любящих подданных» Пуи ненавидели его, и, как заметил Бер, именно «сознание того, что он был объектом ненависти и насмешек, довело Пуи до грани безумия». Пуи всегда отличался жестокостью и навязывал своим сотрудникам суровые «домашние правила»; слуг пороли в подвале за такие проступки, как «безответственные разговоры». Слуги Пуи очень боялись фразы «Отведите его вниз», поскольку его подвергали по крайней мере одной порке в день, и всех во Дворце соляного налога в тот или иной момент избивали палками, кроме императрицы, братьев и сестер Пуи и их супругов. Опыт Пуи, связанный с широкомасштабными кражами во время его пребывания в Запретном городе, заставил его не доверять своим слугам, и он одержимо просматривал бухгалтерские книги на предмет признаков мошенничества. Чтобы еще больше мучить свой персонал, насчитывающий около 100 человек, Пуи резко сократил количество еды, выделяемой для своего персонала, страдавшего от голода; Большой Ли сказал Беру, что Пуи пытается сделать всех такими же несчастными, как и он сам. Помимо мучений своего персонала, жизнь Пуи как императора была жизнью летаргии и пассивности, которую его писатель-призрак Ли Венда назвал для него «своего рода живой смертью».

Пуи стал преданным буддистом, мистиком и вегетарианцем: по всему Дворцу соляного налога были установлены статуи Будды, чтобы он мог молиться, и одновременно запретил своим сотрудникам есть мясо. Его буддизм побудил его запретить своим сотрудникам убивать насекомых и мышей, но если он обнаруживал насекомых в своей еде, поваров пороли. Однажды, прогуливаясь по саду, Пуи обнаружил, что слуга написал мелом на одном из камней: «Разве японцы недостаточно унизили тебя?» Когда Пуи принимал гостей во Дворце соляного налога, он читал им длинные лекции о «славной» истории Цин как форме мазохизма, сравнивая великих императоров Цин с самим собой, несчастным человеком, живущим пленником в собственном дворце. Ванжун, которая ненавидела своего мужа, любила издеваться над ним за его спиной, разыгрывая перед слугами пародии, надевая темные очки и подражая резким движениям Пуи. Во время пребывания в Тяньцзине Пуи начал постоянно носить темные очки. В межвоенный период гомосексуальное «маленькое меньшинство» Тяньцзиня носило темные очки, чтобы обозначить свою ориентацию. Хотя Пуи, вероятно, знал об этом, выжившие члены его двора сказали, что он «действительно подвергался напряжению глаз и головным болям от яркого солнечного света».

Тан Юлин , наложница Пуи

3 апреля 1937 года младший родной брат Пуи, принц Пуджие, был провозглашен наследником после женитьбы на леди Хиро Сага , дальней родственнице Хирохито. Генерал Квантунской армии Сигэру Хондзё устроил этот брак политически. После этого Пуи не говорил откровенно перед своим братом и отказывался есть любую еду, которую давала Леди Сага, полагая, что она собиралась отравить его. Пуи был вынужден подписать соглашение, согласно которому, если у него самого будет наследник мужского пола, ребенок будет отправлен в Японию на воспитание японцам. Пуи сначала думал, что Леди Сага была японской шпионкой, но поверил ей после того, как синофильская сага отказалась от ее кимоно в пользу чонсамов и неоднократно уверяла его, что она пришла во Дворец соляного налога, потому что она была женой Пуджи, а не в качестве шпиона. Бер охарактеризовал Леди Сагу как «умную» и «уравновешенную» и отметил иронию того, что Пуи пренебрег единственным японцем, который действительно хотел быть его другом. Позже, в апреле 1937 года, 16-летняя маньчжурская аристократка Тан Юлин переехала во Дворец соляного налога, чтобы стать наложницей Пуи. Леди Сага попыталась улучшить отношения между Пуи и Ванжун, пригласив их поужинать вместе, и это был первый раз, когда они вместе обедали за три года.

Основываясь на своих интервью с семьей и сотрудниками Пуи во Дворце соляного налога, Бер написал, что, похоже, у Пуи было «влечение к очень молодым девушкам», которое «граничило с педофилией», и «что Пу И был бисексуалом, и – по его собственному признанию – что-то вроде садиста в отношениях с женщинами». Пуи очень любил, чтобы красивые мальчики-подростки были его пажами, и Леди Сага отметила, что он также очень любил их изнасиловать. Леди Сага написала в своей автобиографии « Мемуары странствующей принцессы» 1957 года :

Конечно, я слышал слухи о таких великих людях в нашей истории, но я никогда не знал, что такие вещи существуют в живом мире. Однако теперь я узнал, что император питал неестественную любовь к пажу. Его называли «наложником-мужчиной». Я задавался вопросом: могли ли эти извращенные привычки подтолкнуть его жену к курению опиума?

— Сага о леди Хиро

Когда Бер спросил его о сексуальной ориентации Пуи, принц Пуцзе сказал, что он «биологически неспособен к воспроизводству», вежливый способ сказать, что кто-то в Китае гей. Когда один из пажей Пуи сбежал из Дворца соляного налога, чтобы избежать своих гомосексуальных домогательств, Пуи приказал подвергнуть его особенно суровой порке, что привело к смерти мальчика и заставило Пуи в качестве наказания пороть порку по очереди.

В июле 1937 года, когда началась Вторая китайско-японская война , Пуи выступил с декларацией поддержки Японии. В августе 1937 года Киши написал для Пуи указ, призывающий к использованию барщинного труда как в Маньчжоу-Го, так и в северном Китае, заявив, что в эти «чрезвычайные времена» (т. е. в войне с Китаем) промышленность должна расти любой ценой, а рабство было необходимо для экономии денег. Дрисколл писал, что точно так же, как африканские рабы были доставлены в Новый Свет по « Среднему пути », было бы правильно говорить о «Маньчжурском пути», поскольку огромное количество китайских крестьян было согнано в рабство на фабриках и шахтах Маньчжоу-Го. С 1938 года и до конца войны каждый год около миллиона китайцев увозили из сельской местности Маньчжоу-Го и северного Китая в рабство на фабрики и шахты Маньчжоу-Го.

Все, что Пуи знал о внешнем мире, было тем, что генерал Ёсиока рассказывал ему на ежедневных брифингах. Когда Бер спросил принца Пуджие, как известие о Нанкинской резне в декабре 1937 года повлияло на Пуи, его брат ответил: «Мы узнали об этом намного позже. В то время это не оказало реального влияния». 4 февраля 1938 года министром иностранных дел Германии стал решительно прояпонский и антикитайский Иоахим фон Риббентроп , и под его влиянием внешняя политика Германии повернулась в антикитайском и прояпонском направлении. 20 февраля 1938 года Адольф Гитлер объявил, что Германия признает Маньчжоу-Го. В одном из своих последних действий уходящий посол Германии в Японии Герберт фон Дирксен посетил Пуи во Дворце соляного налога, чтобы сообщить ему, что посольство Германии будет открыто в Синьцзине позже в том же году, чтобы присоединиться к посольствам Японии, Сальвадора, Доминиканской Республики. Республика, Коста-Рика, Италия и националистическая Испания — единственные страны, признавшие Маньчжоу-Го. В 1934 году Пуи был взволнован, когда узнал, что Сальвадор стал первой страной, помимо Японии, признавшей Маньчжоу-Го, но к 1938 году его уже не особо заботило признание Маньчжоу-Го Германией.

В мае 1938 года Пуи был объявлен богом согласно Закону о религиях, и культ поклонения императору, очень похожий на японский, начался с того, что школьники начинали занятия с молитвы портрету бога-императора, в то время как императорские рескрипты и императорские регалии становились священными. реликвии, наделенные магической силой, связанные с богом-императором. Возвышение Пуи до бога произошло из-за китайско-японской войны, которая заставила японское государство начать программу тоталитарной мобилизации общества для тотальной войны в Японии и местах, находящихся под управлением Японии. Его японские кураторы чувствовали, что простые люди в Японии, Корее и Тайване были более готовы нести жертвы ради тотальной войны из-за своей преданности своему богу-императору, и было решено, что назначение Пуи богом-императором будет иметь тот же эффект. в Маньчжоу-Го. После 1938 года Пуи почти никогда не разрешалось покидать Дворец соляного налога, а создание марионеточного режима президента Ван Цзинвэя в ноябре 1938 года подорвало дух Пуи, поскольку положило конец его надеждам однажды восстановиться в качестве Великого императора Цин. Пуи стал ипохондриком, принимая всевозможные таблетки от различных воображаемых недугов и гормоны, чтобы улучшить свое половое влечение и позволить ему стать отцом мальчика, поскольку Пуи был убежден, что японцы отравляли его еду, чтобы сделать его бесплодным. Он считал, что японцы хотели, чтобы один из детей, которых Пуджи родил от Леди Саги, стал следующим императором, и для него было большим облегчением то, что оба их ребенка оказались девочками.

В 1935 году Ванжун завязала роман с шофером Пуи Ли Тию, в результате которого она забеременела. Чтобы наказать ее, ребенка Ванжун убили. Неясно, что произошло, но есть две версии того, что случилось с Ванронг после убийства ее ребенка. В одном сообщении говорилось, что Пуи солгала Ванжун и что ее дочь воспитывала няня, и она никогда не знала о смерти дочери. В другом сообщении говорилось, что Ванронг узнала или знала о детоубийстве своей дочери. и после этого жил в постоянном оцепенении от употребления опиума. Пуи знал о том, что планировалось для ребенка Ванжун, и, что Бер назвал высшим актом «трусости» с его стороны, «ничего не сделал». Ли Венда, писатель-призрак Пуи для книги «Император гражданину» , рассказал Беру, что, беря интервью у Пуи для книги, он не смог заставить Пуи рассказать об убийстве ребенка Ванронга, поскольку ему было слишком стыдно говорить о своей трусости.

Император Пуи пожимает руку императору Хирохито на Токийском вокзале 26 июня 1940 года.

В декабре 1941 года Пуи последовал за Японией, объявив войну Соединенным Штатам и Великобритании, но, поскольку ни одна из стран не признала Маньчжоу-Го, ответных объявлений войны не последовало. Во время войны Пуи был примером и образцом для подражания, по крайней мере, для некоторых жителей Азии, которые верили в японскую паназиатскую пропаганду. У Сау , премьер-министр Бирмы, тайно общался с японцами, заявляя, что как азиат он полностью симпатизирует Японии, а не Западу. У Со также добавил, что он надеется, что, когда Япония выиграет войну, он будет пользоваться точно таким же статусом в Бирме, каким Пуи пользовался в Маньчжоу-Го, как часть сферы совместного процветания Большой Восточной Азии . Во время войны Пуи отдалился от своего отца, как его сводный брат Пу Жэнь заявил в интервью :

... после 1941 года отец Пуи списал его со счетов. Он никогда не посещал Пуи после 1934 года. Они редко переписывались. Все новости он получал через посредников или периодические сообщения от младших сестер Пуи, некоторым из которых разрешили увидеться с ним.

— Пу Рен

Пуи жаловался, что во время войны он сделал так много «рабских» прояпонских заявлений, что никто на стороне союзников не принял бы его, если бы он действительно сбежал из Маньчжоу-Го. В июне 1942 года Пуи нанес редкий визит возле Дворца соляного налога, где он провел совещание с выпускниками Военной академии Маньчжоу-Го, и наградил звездного студента Такаги Масао золотыми часами за его выдающуюся успеваемость; Несмотря на свое японское имя, звездный студент на самом деле был корейцем и под своим настоящим корейским именем Пак Чон Хи стал диктатором Южной Кореи в 1961 году. В августе 1942 года наложница Пуи Тан Юлин заболела и умерла после лечения у тех же японских врачей, которые убили ребенка Ванжун. Пуи свидетельствовал на суде по делу о военных преступлениях в Токио, что, по его мнению, она была убита. Пуи хранил прядь волос Тан и обрезки ее ногтей до конца своей жизни, выражая большую печаль по поводу ее потери. Он отказался взять наложницу-японку вместо Тана и в 1943 году взял наложницу-китайку Ли Юйцинь , 16-летнюю дочь официанта. Пуи нравился Ли, но его главным интересом по-прежнему были пажи, как он позже писал: «Эти мои действия показывают, насколько я был жестоким, безумным, жестоким и нестабильным».

Большую часть Второй мировой войны Пуи, запертый во Дворце соляного налога, верил, что Япония выигрывает войну, и только в 1944 году он начал сомневаться в этом, после того как японская пресса начала сообщать о «героических жертвах» в Бирме и Китае. на островах Тихого океана, а в Маньчжоу-Го начали строить бомбоубежища. Племянник Пуи Джуй Лон сказал Беру: «Он отчаянно хотел, чтобы Америка выиграла войну». Большой Ли сказал: «Когда он думал, что это безопасно, он садился за пианино и исполнял одним пальцем версию «Звезд и полос ». В середине 1944 года Пуи, наконец, набрался смелости и начал время от времени включать свое радио на китайские передачи и на китайскоязычные передачи американцев, где он был шокирован, узнав, что Япония потерпела так много поражений с 1942 года.

Пуи пришлось произнести речь перед группой японских пехотинцев, которые вызвались стать «человеческими пулями», пообещав прикрепить к своим телам взрывчатку и устроить теракты смертников, чтобы умереть за Хирохито. Пуи прокомментировал свою речь, восхваляющую славу смерти за Императора: «Только тогда я увидел пепельно-серые их лица и слезы, текущие по их щекам, и услышал их рыдания». Пуи отметил, что в тот момент он чувствовал себя совершенно «напуганным» фанатизмом культа смерти бусидо , который свел ценность человеческой жизни на нет, поскольку смерть за Императора была единственным, что имело значение.

Крах Маньчжоу-Го

9 августа 1945 года командующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада сообщил Пуи, что Советский Союз объявил войну Японии и Красная Армия вошла в Маньчжоу-Го . Ямада уверял Пуи, что Квантунская армия легко разгромит Красную Армию, когда прозвучали сирены воздушной тревоги и красные ВВС начали бомбардировку, заставив всех спрятаться в подвале. Пока Пуи молился Будде, Ямада замолчал, когда упали бомбы, разрушив японские казармы рядом с Дворцом соляного налога. В ходе Маньчжурской стратегической наступательной операции 1 577 725 советских и монгольских войск ворвались в Маньчжурию в рамках общевойскового наступления, в котором танки, артиллерия, кавалерия, авиация и пехота работали в тесном сотрудничестве, что сокрушило Квантунскую армию, которая не ожидала советского вторжения до 1946 года и была не хватает и танков и противотанковых орудий.

Пуи был напуган, узнав, что Монгольская народная армия присоединилась к операции «Августовский шторм», поскольку он считал, что монголы замучат его до смерти, если захватят его. На следующий день Ямада сказал Пуи, что Советы уже прорвали линию обороны на севере Маньчжоу-Го, но Квантунская армия будет «держать линию» на юге Маньчжоу-Го, и Пуи должен уйти немедленно. Персонал Дворца соляного налога был в панике, когда Пуи приказал упаковать и отправить все свои сокровища; Тем временем Пуи заметил из своего окна, что солдаты Императорской армии Маньчжоу-Го снимали форму и дезертировали. Чтобы проверить реакцию своих японских хозяев, Пуи надел форму главнокомандующего армией Маньчжоу-Го и заявил: «Мы должны всеми силами поддерживать священную войну нашей Родины и должны противостоять советским армиям до конца». конец, до самого конца». С этими словами Ёсиока покинул комнату, что показало Пуи, что война проиграна. В какой-то момент группа японских солдат прибыла во Дворец соляного налога, и Пуи подумал, что они пришли убить его, но они просто ушли, увидев, что он стоит наверху лестницы. Большая часть сотрудников Дворца соляного налога уже сбежала, и Пуи обнаружил, что его телефонные звонки в штаб Квантунской армии остались без ответа, поскольку большинство офицеров уже уехали в Корею, его сопровождающий Амакасу покончил с собой, проглотив таблетку цианида, и Жители Чанчуня освистали его, когда его машина, отвечавшая имперским стандартам, отвезла его на железнодорожную станцию.

Место отречения Пуи в небольшом горнодобывающем офисном комплексе в Дализы , Байшань

Поздно вечером 11 августа 1945 года поезд с Пуи, его двором, его министрами и сокровищами Цин покинул Чанчунь. Пуи видел, как тысячи охваченных паникой японских поселенцев бежали на юг огромными колоннами по дорогам сельской местности. На каждой железнодорожной станции сотни японских колонистов пытались сесть в его поезд; Пуи вспомнил, как они плакали и умоляли японских жандармов пропустить их, а на нескольких станциях японские солдаты и жандармы дрались друг с другом. Генерал Ямада сел в поезд, направлявшийся на юг, и сказал Пуи, что «японская армия побеждает и уничтожила большое количество танков и самолетов», - утверждение, которому никто на борту поезда не поверил. 15 августа 1945 года Пуи услышал по радио обращение Хирохито, в котором сообщалось о капитуляции Японии. В своем обращении император Сёва описал, что американцы применили «самую необычную и жестокую бомбу», которая только что разрушила города Хиросима и Нагасаки; это был первый раз, когда Пуи услышал о атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки , о которых японцы до сих пор не сочли нужным ему рассказать.

На следующий день Пуи отрекся от поста императора Маньчжоу-Го и в своем последнем указе заявил, что Маньчжоу-Го снова стало частью Китая. Партия Пуи в панике распалась, и бывший премьер-министр Маньчжоу-Го Чжан Цзинхуэй вернулся в Чанчунь. Пуи планировал сесть на самолет, чтобы сбежать из Тунхуа, взяв с собой своего брата Пуцзе, своего слугу Большого Ли, Ёсиоку и своего врача, оставив Ванжун, свою наложницу Ли Юйцинь, леди Хиро Сагу и двоих детей леди Саги. Решение оставить женщин и детей частично было принято Ёсиокой, который считал, что женщинам не грозит такая опасность, и наложил вето на попытки Пуи отвезти их на самолете в Японию.

Пуи попросил Леди Сагу, самую зрелую и ответственную из трех женщин, позаботиться о Ванжун, и дал Леди Саге драгоценный антиквариат и деньги, чтобы оплатить дорогу на юг, в Корею. 16 августа Пуи на небольшом самолете направился в Мукден , куда должен был прибыть еще один самолет побольше, чтобы отвезти их в Японию, но вместо этого приземлился самолет советских ВВС . Пуи и его группа были немедленно взяты в плен Красной Армией, которая изначально не знала, кто такой Пуи. Одурманенная опиумом Ванронг вместе с Леди Сага и Ли были схвачены китайскими коммунистическими партизанами по пути в Корею после того, как один из зятей Пуи сообщил коммунистам, кто эти женщины. Ванжун, бывшую императрицу, выставили напоказ в местной тюрьме, и люди приезжали со всей округи, чтобы посмотреть на нее. В бреду она требовала еще опиума, просила воображаемых слуг принести ей одежду, еду и ванну, галлюцинировала, что вернулась в Запретный город или Дворец соляного налога . Общая ненависть к Пуи означала, что никто не сочувствовал Ванжун, которого считали еще одним японским коллаборационистом, и охранник сказал Леди Саге, что «этот долго не продержится», что сделало трату времени на ее кормление. В июне 1946 года Ванжун умерла от голода в своей тюремной камере. В своей книге 1964 года « От императора к гражданину » Пуи просто заявил, что в 1951 году он узнал, что Ванжун «умерла давным-давно», не упомянув, как она умерла.

Дальнейшая жизнь (1945–1967)

Советское заключение и суд

Пуи (справа) и советский военный офицер

Советы отвезли Пуи в сибирский город Читу . Он жил в санатории , затем в Хабаровске недалеко от китайской границы , где с ним хорошо обращались и разрешили оставить некоторых из своих слуг. Будучи заключенным, Пуи проводил дни в молитвах и ожидал, что заключенные будут обращаться с ним как с императором и бить по лицам его слуг, когда они ему не нравились.

Он знал о гражданской войне в Китае из передач на китайском языке по Московскому радио , но, похоже, его это не волновало. Советское правительство отклонило неоднократные просьбы Китайской Республики об экстрадиции Пуи; правительство Гоминьдана предъявило ему обвинение в государственной измене, и отказ Советского Союза выдать его почти наверняка спас ему жизнь, поскольку Чан Кайши часто говорил о своем желании расстрелять Пуи. Гоминьдан схватил двоюродную сестру Пуи Дунчжэнь и публично казнил ее в Пекине в 1948 году после того, как она была признана виновной в государственной измене. Не желая возвращаться в Китай, Пуи несколько раз писал Сталину с просьбой предоставить убежище в Советском Союзе и предоставить ему один из бывших царских дворцов, чтобы он дожил свои дни.

В 1946 году Пуи давал показания в Международном военном трибунале на Дальнем Востоке в Токио. подробно описывая свое негодование по поводу того, как с ним обращались японцы. На суде в Токио у него состоялся долгий разговор с адвокатом защиты майором Беном Брюсом Блейкни о том, был ли он похищен в 1931 году, в ходе которого Пуи лжесвидетельствовал, заявив, что утверждения в книге Джонстона « Сумерки в Запретном городе» 1934 года о том, как он добровольно стать императором Маньчжоу-Го — все это ложь. Когда Блейкни упомянул, что во введении к книге описывается, как Пуи сказал Джонстону, что он добровольно поехал в Маньчжурию в 1931 году, Пуи отрицал, что общался с Джонстоном в 1931 году, и что Джонстон придумывал все ради «коммерческой выгоды».

Пуи был сильно заинтересован в минимизации своей роли в истории, поскольку любое признание активного контроля привело бы к его казни. Австралийский судья сэр Уильям Уэбб , президент Трибунала, часто был разочарован показаниями Пуи и неоднократно упрекал его. Бер описал Пуи на трибуне как «последовательного, самоуверенного лжеца, готового пойти на все, чтобы спасти свою шкуру», и как воинственного свидетеля, более чем способного противостоять адвокатам защиты. Поскольку никто на суде, кроме Блейкни, на самом деле не читал «Сумерки в Запретном городе» или интервью, которые Вудхед провел с ним в 1932 году, у Пуи была возможность исказить то, что было написано о нем или сказано им. Пуи очень уважал Джонстона, который был ему суррогатным отцом, и чувствовал себя виноватым из-за того, что изобразил его нечестным человеком.

Письма Пуи Иосифу Сталину

После возвращения в Советский Союз Пуи содержался в СИЗО № 45, где его слуги продолжали застилать ему постель, одевать его и выполнять за него другую работу. Пуи не говорил по-русски и имел ограниченные контакты со своими советскими охранниками, используя нескольких заключенных Маньчжоу-Го в качестве переводчиков. Один заключенный сказал Пуи, что Советы будут держать его в Сибири навсегда, потому что «это та часть мира, из которой вы родом». Советы пообещали китайским коммунистам, что они передадут ценных заключенных, когда КПК выиграет гражданскую войну, и хотели сохранить Пуи в живых. Шурин Пуи Жун Ци и некоторые из его слуг не считались особо ценными и были отправлены на работу в сибирский реабилитационный лагерь.

В Народной Республике

Продолжение тюремного заключения

Когда в 1949 году к власти пришла Коммунистическая партия Китая , Пуи был репатриирован в Китай после переговоров между Советским Союзом и Китаем. Пуи имел значительную ценность для Мао, как отмечал Бер: «В глазах Мао и других китайских коммунистических лидеров Пу И, последний император, был воплощением всего зла, которое было в старом китайском обществе. Если бы его можно было показать претерпев искренние, постоянные изменения, какая надежда была у самого стойкого контрреволюционера? Пуи должен был быть подвергнут «переделке», чтобы сделать его коммунистом.

Фушуньская тюрьма для военных преступников

Пуи дает показания в 1950-е годы

В 1950 году Советы погрузили Пуи и остальных пленных из Маньчжоу-Го и японцев в поезд, который отвез их в Китай, причем Пуи был убежден, что его казнят по прибытии. Пуи был удивлен добротой своих китайских охранников, которые сказали ему, что для него это начало новой жизни. Пытаясь снискать расположение, Пуи впервые в своей жизни обратился к простолюдинам с формальным словом «ты» ( 您 ; nín ) вместо неофициального слова «ты» ( 你 ; nǐ ).

За исключением периода Корейской войны, когда его перевели в Харбин , Пуи провел десять лет в тюрьме для военных преступников Фушунь в Ляонине, пока его не объявили исправленным. Заключенными в Фушуне были высокопоставленные чиновники и офицеры Японии, Маньчжоу-Го и Гоминьдана. Пуи был самым слабым и несчастным из заключенных, и над ним часто издевались другие, которым нравилось унижать императора; он, возможно, не выжил бы в заключении, если бы надзиратель Цзинь Юань не приложил все усилия, чтобы защитить его. Пуи ни разу в жизни не чистил зубы и не завязывал шнурки, и ему приходилось выполнять эти основные задачи в тюрьме, подвергая его насмешкам со стороны других заключенных. В 1951 году Пуи впервые узнал, что Ванжун умерла в 1946 году.

Пуи в плену в Фушуне.

Большая часть «ремоделирования» Пуи заключалась в посещении « дискуссионных групп по марксизму-ленинизму и идеям Мао Цзэдуна», где заключенные обсуждали свою жизнь перед тем, как попасть в тюрьму. Когда Пуи возразил Цзинь, что противостоять Японии было невозможно и он ничего не мог сделать, Цзинь встретил его перед людьми, которые участвовали в сопротивлении и подверглись пыткам, и спросил его, почему простые люди в Маньчжоу-Го сопротивлялись, в то время как император ничего не сделал. Пуи приходилось посещать лекции, на которых бывший японский государственный служащий рассказывал об эксплуатации Маньчжоу-Го, а бывший офицер Кэмпэйтая рассказывал о том, как он собирал людей на рабский труд и отдавал приказы о массовых казнях.

В какой-то момент Пуи отвезли в Харбин и Пинфан , чтобы увидеть, где печально известное подразделение 731 , подразделение химической и биологической войны японской армии, проводило ужасные эксперименты над людьми. Пуи со стыдом и ужасом отметил: «Все злодеяния были совершены от моего имени». К середине 1950-х годов Пуи был охвачен чувством вины и часто говорил Цзинь, что чувствует себя совершенно никчемным до такой степени, что подумывал о самоубийстве. Цзинь посоветовал Пуи письменно выразить свою вину. Позже Пуи вспоминал, что чувствовал, что «я столкнулся с непреодолимой силой, которая не успокоится, пока не узнает все».

Иногда Пуи возили на экскурсии по сельской местности Маньчжурии. На одном из них он встретил жену фермера, чья семья была выселена, чтобы освободить место для японских поселенцев, и чуть не умерла от голода, работая рабом на одной из фабрик Маньчжоу-Го. Когда Пуи попросил у нее прощения, она сказала ему: «Теперь все кончено, давай не будем об этом говорить», из-за чего он расплакался. На другой встрече женщина рассказала о массовой казни людей из ее деревни японской армией, а затем заявила, что она не ненавидит японцев и тех, кто им служил, поскольку она сохранила веру в человечество, что очень тронуло Пуи. В другой раз Цзинь столкнулся с Пуи со своей бывшей наложницей Ли на встречах в его офисе, где она напала на него за то, что он видел в ней только сексуальный объект и сказал, что теперь она беременна от мужчины, который ее любит.

В конце 1956 года Пуи снялся в пьесе « Поражение агрессоров » о Суэцком кризисе , сыграв роль левого депутата от лейбористской партии, который бросает вызов в Палате общин бывшему министру Маньчжоу-Го, играющему министра иностранных дел Селвина Ллойда . Пуи понравилась эта роль, и он продолжал сниматься в пьесах о своей жизни и Маньчжоу-Го; в одном он сыграл функционера Маньчжоу-Го и поклонился своему портрету императора Маньчжоу-Го. Во время « Большого скачка» , когда миллионы людей умирали от голода в Китае, Цзинь решил отменить визиты Пуи в сельскую местность, чтобы сцены голода не подорвали его растущую веру в коммунизм. Бер писал, что многие удивлены тем, что «реконструкция» Пуи сработала: император, воспитанный почти как бог, довольствовался тем, что был обычным человеком, но он отмечал, что «... важно помнить, что Пуи был не одинок в этом». Пройдя такую ​​успешную «переработку», крутые генералы Гоминьдана и даже еще более крутые японские генералы, воспитанные в самурайских традициях и культе бусидо , прославляющем смерть в бою и жертвоприношения военную Японию, стали в Фушуне столь же набожными в своей поддержке. коммунистические идеалы как Пуи».

Выпускать

Пуи приехал в Пекин 9 декабря 1959 года по специальному разрешению Мао и следующие шесть месяцев жил в обычной пекинской резиденции со своей сестрой, прежде чем его перевели в спонсируемую правительством гостиницу. Ему поручили подметать улицы, и он заблудился в первый день работы, из-за чего сказал изумленным прохожим: «Я Пуи, последний император династии Цин. Я остановился у родственников и не могу найти дорогу домой». Одним из первых действий Пуи по возвращении в Пекин было посещение Запретного города в качестве туриста; он указал другим туристам, что многие из экспонатов были вещами, которыми он пользовался в юности. Он выразил свою поддержку коммунистам и работал садовником в Пекинском ботаническом саду . Эта роль принесла Пуи такое счастье, которого он никогда не испытывал как император, хотя он был особенно неуклюжим.

Бер отмечал, что в Европе обычно казнили людей, игравших роли, аналогичные той, которую Пуи играл в Маньчжоу-Го; например, британцы повесили Уильяма Джойса за то, что он был диктором в англоязычных передачах Радио Берлина , итальянцы расстреляли Бенито Муссолини , а французы казнили Пьера Лаваля , поэтому многие жители Запада удивляются, что Пуи вышел из тюрьмы всего через девять лет начать новую жизнь. Бер писал, что коммунистическая идеология объясняет эту разницу, написав: «В обществе, где все землевладельцы и «капиталисты-путешественники» были воплощением зла, не имело большого значения, что Пуи также был предателем своей страны: он был, в в глазах коммунистических идеологов, ведя себя только верно. Если бы все капиталисты и помещики были по своей природе предателями, было бы вполне логично, что Пуи, крупнейший землевладелец, должен был также быть и самым большим предателем. , Пуи был гораздо ценнее живым, чем мертвым».

В начале 1960 года Пуи встретился с премьер-министром Чжоу Эньлаем , который сказал ему: «Вы не были ответственны за то, что стали императором в возрасте трех лет или за попытку реставрационного переворота 1917 года. Но вы были полностью виноваты в том, что произошло позже. Вы прекрасно знали что вы делали, когда укрылись в дипломатическом квартале, когда под защитой Японии отправились в Тяньцзинь и когда согласились стать главой администрации Маньчжоу-Го». Пуи ответил, просто сказав, что, хотя он и не выбирал быть императором, он вел себя с дикой жестокостью, будучи мальчиком-императором, и хотел бы извиниться перед всеми евнухами, которых он пороли в юности.

В возрасте 56 лет он женился на Ли Шусянь , медсестре больницы, 30 апреля 1962 года на церемонии, состоявшейся в Банкетном зале Консультативной конференции. С 1964 года и до самой смерти он работал редактором литературного отдела Китайской народной политической консультативной конференции , где его ежемесячная зарплата составляла около 100 юаней . Ли вспоминал в интервью 1995 года: «Я нашел Пу И честным человеком, человеком, который отчаянно нуждался в моей любви и был готов дать мне столько любви, сколько мог. Когда у меня был даже легкий случай гриппа, он так боялся, что я умру, что отказался спать по ночам и просидел у моей постели до рассвета, чтобы позаботиться о моих нуждах». Ли также отметила, как и все, кто его знал, что Пуи был невероятно неуклюжим человеком, из-за чего она сказала: «Однажды, придя в ярость из-за его неуклюжести, я пригрозила развестись с ним. Услышав это, он опустился на колени и: со слезами на глазах он умолял меня простить его. Я никогда не забуду того, что он сказал мне: «У меня нет ничего в этом мире, кроме тебя, и ты — моя жизнь. Если ты уйдешь, я умру». от него, что я когда-либо имел на свете?». Пуи выразил раскаяние в своих прошлых действиях, часто говоря ей, что «вчерашний Пуи - враг сегодняшнего Пуи».

Пуи в 1961 году в окружении Сюн Бикуня, командира восстания в Учане , и Лу Чжунлиня, принимавшего участие в изгнании Пуи из Запретного города в 1924 году.

Весной 1967 года Пуджи и Хиро Сага посетили Пуи, который к тому времени был серьезно болен.

В 1960-х годах, при поддержке Мао и Чжоу, а также при общественной поддержке китайского правительства, Пуи написал свою автобиографию « От императора к гражданину» ( китайский : 我的前半生 ; пиньинь : Wǒdè Qián Bànshēng ; Уэйд-Джайлз : Wo Te Ch' иен Пань-Шэн ; букв. «Первая половина моей жизни») вместе с Ли Венда, редактором Народного издательского бюро. Писатель-призрак Ли изначально планировал взять за основу книги «автокритику» Пуи, написанную в Фушуне, ожидая, что работа займет всего несколько месяцев, но в ней использовался такой деревянный язык, как Пуи признался в своей карьере крайней трусости, что Ли был вынужден начать заново. На написание книги ушло четыре года. Пуи сказал о своих показаниях в Токийском трибунале по военным преступлениям:

Теперь мне очень стыдно за свои показания, поскольку я скрыл кое-что из того, что знал, чтобы защитить себя от наказания со стороны моей страны. Я ничего не сказал о своем тайном сотрудничестве с японскими империалистами в течение длительного периода времени, об объединении, которому моя открытая капитуляция после 18 сентября 1931 года была лишь завершением. Вместо этого я говорил только о том, как японцы давили на меня и заставляли выполнять их волю.Я утверждал, что я не предал свою страну, а был похищен; отрицал все мое сотрудничество с японцами; и даже заявил, что письмо, которое я написал Дзиро Минами, было подделкой. Я скрывал свои преступления, чтобы защитить себя.

Пуи возражал против попытки Пуцзе воссоединиться с Леди Сагой, которая вернулась в Японию, написав Чжоу письмо с просьбой заблокировать возвращение Леди Саги в Китай, на что Чжоу ответил: «Война окончена, вы знаете. придется нести эту национальную ненависть в свою семью». Бер заключил: «Трудно избежать впечатления, что Пуи, стремясь доказать, что он «переделанный человек», проявил такое же малодушное отношение к власть имущим нового Китая, какое он проявил в Маньчжоу-Го по отношению к японцам».

Многие утверждения в книге «От императора к гражданину» , такие как утверждение о том, что именно Гоминьдан лишил Маньчжурию промышленного оборудования в 1945–1946 годах, а не Советы, а также «безоговорочно радужная картина тюремной жизни», широко известны быть ложью, но книга была переведена на иностранные языки и хорошо продавалась. Бер писал: «Наиболее грубые и шаблонные главы в книге «От императора к гражданину» , посвященные тюремному опыту Пуи и написанные в разгар культа личности Мао, производят впечатление хорошо усвоенных, изрыгнутых уроков».

Пуи в 1960-е годы с Ли Шусянем и Пуцзе в Пекине.

Начиная с 1963 года Пуи регулярно давал пресс-конференции, восхваляя жизнь в Китайской Народной Республике, и иностранные дипломаты часто разыскивали его, желая встретиться со знаменитым «Последним императором» Китая. В интервью Беру Ли Венда рассказал ему, что Пуи был очень неуклюжим человеком, который «неизменно забывал закрыть за собой двери, забывал спустить воду в туалете, забывал закрывать кран после мытья рук, обладал гением создания мгновенный беспорядочный беспорядок вокруг него». Пуи настолько привык к тому, что его потребности удовлетворяются, что так и не научился действовать самостоятельно.

Он очень старался быть скромным и скромным, всегда последним садился в автобус, а это означало, что однажды он пропустил поездку, приняв кондуктора автобуса за пассажира. В ресторанах он говорил официанткам: «Вы не должны меня обслуживать. Я должен обслуживать вас». В этот период Пуи был известен своей добротой, и однажды после того, как он случайно сбил пожилую женщину на своем велосипеде, он каждый день навещал ее в больнице, чтобы принести ей цветы, чтобы загладить свою вину, пока ее не выписали.

Смерть

Культурная революция разразилась в 1966 году, и Красная гвардия , поощряемая Мао, рассматривала Пуи, символизировавшего имперский Китай, как легкую мишень. Пуи был помещен под защиту местного бюро общественной безопасности , и, хотя его продовольственный паек, зарплата и различные предметы роскоши, включая диван и письменный стол, были изъяты, он не подвергался публичному унижению, как это было принято в то время. Красная гвардия напала на Пуи за его книгу «От императора к гражданину », потому что она была переведена на английский и французский языки, что вызвало недовольство красногвардейцев и привело к сожжению копий книги на улицах. Дома различных членов семьи Цин, включая Пуцзе, подверглись набегам и сожжению со стороны Красной гвардии, но Чжоу Эньлай использовал свое влияние, чтобы защитить Пуи и остальную часть Цин от худших злоупотреблений, причиненных Красной гвардией. Цзинь Юань, человек, «переделавший» Пуи в 1950-е годы, пал жертвой Красной гвардии и на несколько лет оказался узником в Фушуне , а Ли Вэньда, написавший призрак От императора до гражданина провел семь лет в одиночной камере. Однако здоровье Пуи начало ухудшаться. Он умер в Пекине от осложнений, вызванных раком почек и болезнью сердца, 17 октября 1967 года в возрасте 61 года.

В соответствии с законами Китайской Народной Республики того времени тело Пуи было кремировано. Его прах сначала был помещен на Революционном кладбище Бабаошань вместе с прахом других партийных и государственных сановников. Это было место захоронения императорских наложниц и евнухов до создания Китайской Народной Республики. В 1995 году в рамках коммерческой договоренности его вдова Ли Шусянь перенесла прах Пуи на Императорское кладбище Хуалун (华龙皇家陵园). в обмен на денежную поддержку. Кладбище находится недалеко от гробниц Западной Цин , в 120 км (75 миль) к юго-западу от Пекина, где похоронены четыре из девяти предшествующих ему императоров Цин, а также три императрицы и 69 принцев, принцесс и императорских наложниц. В 2015 году некоторые потомки клана Айсин-Гиоро дали посмертные имена Пуи и его женам . Вэньсю и Ли Юйцинь не получили посмертных имен, поскольку их императорский статус был лишен после развода.

Титулы, почести и награды

Титулы

Стили Император Сюаньтун
Справочный стиль	Его Императорское Величество
Разговорный стиль	Ваше Императорское Величество
Альтернативный стиль	Сын Неба

Когда он правил как император династии Цин (и, следовательно, император Китая) с 1908 по 1912 год и во время его краткого восстановления в 1917 году, эпохальное имя Пуи было «Сюаньтун», поэтому он был известен как «Император Сюаньтун» ( упрощенный китайский : 宣统皇帝 ; традиционный китайский : 宣統皇帝 : Сюаньтун ; Хуанди ; Уэйд-Джайлс : Сюань ¹ -тунг ³ Хуан ² -из ⁴ ) в течение этих двух периодов. Пуи также было разрешено сохранить свой титул Императора Великой Цин , и до 5 ноября 1924 года Китайская Республика обращалась с ним как с иностранным монархом.

Поскольку Пуи также был последним правящим императором Китая, он широко известен как «последний император» ( китайский : 末代皇帝 ; пиньинь : Модай Хуанди ; Уэйд-Джайлз : Мо). ⁴ - этот ⁴ Хуан ² -из ⁴ ) в Китае и во всем остальном мире. Некоторые называют его «последним императором династии Цин» ( китайский : 清末帝 ; пиньинь : Цин Мо Ди ; Уэйд-Джайлз : Цин). ¹ Мо ⁴ -из ⁴ ).

Из-за своего отречения Пуи также известен как «уступивший император» ( китайский : 遜帝 ; пиньинь : Сюнь Ди ) или «отмененный император» ( упрощенный китайский : 废帝 ; традиционный китайский : 廢帝 ; пиньинь : Фей Ди ). иероглиф «Цин» ( китайский : 清 ; пиньинь : Цин Иногда перед двумя титулами добавляется ), чтобы указать на его принадлежность к династии Цин.

Когда Пуи правил марионеточным государством Маньчжоу-Го и принял титул главы исполнительной власти нового государства, его эпохальное имя было «Датун». он был известен как «император Кандэ» ( китайский : 康德皇帝 ; пиньинь : Кандэ Хуанди , японский : Котоку Котей Будучи императором Маньчжоу-Го с 1934 по 1945 год, его эпохальное имя было «Кандэ», поэтому в этот период ).

Почести и награды

Династия Цин

	Орден Павлиньего Пера
	Орден Синего Пера
	Орден Двойного Дракона
	Орден Императорского Трона
	Орден Желтого Дракона
	Орден Красного Дракона
	Орден Синего Дракона
	Орден Черного Дракона

Маньчжоу-Го

	Большой Орден Цветения Орхидеи
	Орден Прославленного Дракона
	Орден Благоприятных Облаков
	Орден Столпов Государства

Иностранный

	Высший Орден Святейшего Благовещения ( Италия )
	Орден Святых Мориса и Лазаря I степени (Италия)
	Кавалер Большого креста ордена Короны Италии (Италия)
	Большой Кордон Ордена Хризантемы (Япония)
	Орден Цветов Павловнии (Япония)
	Орден Карола I ( Румыния )

Семья

Основная статья: Семья Пуи

Изображение в СМИ

Фильм

• «Последний император» — гонконгский фильм 1986 года режиссёра Ли Ханьсяна . Тони Люн Ка-Фай сыграл Пуи.
• «Последний император» — фильм 1987 года режиссёра Бернардо Бертолуччи . Джон Лоун сыграл взрослого Пуи.
• Айсин-Гиоро Пуи (愛新覺羅·溥儀), китайский документальный фильм 2005 года о жизни Пуи. Созданный CCTV , он вошел в серию из десяти документальных фильмов о десяти исторических личностях.
• «Основание партии» — китайский фильм 2011 года режиссёров Хуан Цзяньсиня и Хань Саньпина . Ребенок-актер Ян Жуйхан сыграл Пуи.
• «1911» — исторический фильм 2011 года режиссёров Джеки Чана и Чжан Ли. В фильме рассказывается об основании Китайской Республики , когда Сунь Ятсен возглавил Синьхайскую революцию с целью свержения Цин. Пятилетнего Пуи играет детский актер Су Ханье. Хотя время Пуи на экране короткое, есть важные сцены, показывающие, как с императором обращались при дворе до его отречения от престола в возрасте шести лет.

Телевидение

• «Злоключения в зоопарке» — гонконгский телесериал 1981 года производства TVB . Адам Ченг сыграл взрослого Пуи.
• Модай Хуанди (末代皇帝; буквально означает «Последний император» ), китайский телесериал 1988 года, основанный на автобиографии Пуи «От императора к гражданину» , с братом Пуи Пуцзе в качестве консультанта по сериалу. Чэнь Даомин сыграл Пуи.
• Фэйчан Гунминь (非常公民; буквально означает «Необычный гражданин ») — китайский телесериал 2002 года, снятый Чэн Хао. Дайо Вонг сыграл Пуи.
• Рутен-но Охи - Сайго-но Котей (流転の王 императорская наложница · брат последнего императора; китайское название 流転之王妃), японский телесериал 2003 года о Пуцзе и Хиро Саге . Ван Бочжао сыграл Пуи.
• Модай Хуанфэй (末代皇妃; буквально означает «Последний императорский супруг» ) — китайский телесериал 2003 года. Ли Япэн сыграл Пуи.
• Модай Хуанди Чуаньци (末代皇帝传奇; буквально означает «Легенда о последнем императоре» ), совместная работа гонконгско-китайского телевидения 2015 года (59 серий по 45 минут) с Уинстоном Чао в главной роли.

Библиография

Автор: Пуи

• 我的前半生 — автобиография Пуи , написанная призраком Ли Венда. Название китайской книги обычно переводится на английский как « От императора к гражданину» . Книга была переиздана в Китае в 2007 году в новой исправленной и переработанной версии. Многие предложения, которые были удалены из версии 1964 года до ее публикации, теперь были включены.
• Айсин-Джоро, Пуи (2002) [1964]. моя первая половина жизни [ Первая половина моей жизни; От императора к гражданину: автобиография Айсин-Гиоро Пуи ] (на китайском языке). Издательство иностранных языков. ISBN  978-7119007724 . - оригинальный
• Пу И, Генри; Крамер, Пол (2010) [1967]. Последний маньчжур: автобиография Генри Пу И, последнего императора Китая . Небесный конек. ISBN  978-1602397323 .

Другие

• Дрисколл, Марк (2010). Абсолютная эротика, абсолютный гротеск: живые, мертвые и нежить в японском империализме, 1895–1945 гг . Дарем: Издательство Университета Дьюка. ISBN  978-0822347613 . JSTOR   j.ctv11cw7mv .
• Фенби, Джонатан (2004). Чан Кайши, китайский генералиссимус и нация, которую он потерял . Нью-Йорк: Кэрролл и Граф. ISBN  978-0-7867-3984-4 .
• Хэдленд, Исаак Тейлор (1909). Придворная жизнь в Китае . Ф. Х. Ревелл. ISBN  978-0585150291 . Архивировано из оригинала 11 июня 2023 года.
• Джонстон, Реджинальд Флеминг (2008) [1934]. Сумерки в Запретном городе . Издательство Soul Care. ISBN  978-0968045954 .
• Ли Шусянь (2006) [1984]. Мой муж Пуи: Пуи ю во / [Ли Шусянь коу шу; Ван Цинсян чжэн ли; Чанчунь ши чжэн се вэнь ши цзы ляо цзю вэй юань хуэй бянь] . Цзин Сяо ISBN .  978-7208001671 .

Пятая жена Пуи Ли Шусянь. Воспоминания об их совместной жизни были написаны Ван Цинсяном. Английская версия, переведенная Ни На, была опубликована China Travel and Tourism Press.

• Вайнберг, Герхард (2005). Мир в оружии: глобальная история Второй мировой войны . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. ISBN  978-0521618267 .
• Янг, Луиза (1998). Тотальная империя Японии: Маньчжурия и культура империализма военного времени . Лос-Анджелес: Издательство Калифорнийского университета. ISBN  978-0520219342 . JSTOR   j.ctt1png7c .

См. также

• Генеалогическое древо китайских императоров (позднее)
• Династии в истории Китая
• Список глав режимов, которые позже были заключены в тюрьму
• Список монархов, потерявших свои троны в 20 веке

Ссылки

Источники

• Али, С.М.; Союзник, Фаузия; Ислам, Сайед Манзурул (1997). С.М. Али, памятный том . Мемориальный комитет С.М. Али . Проверено 10 марта 2014 г.
• Бер, Эдвард (1987). Последний император . Торонто: Футура. ISBN  9780773680258 .
• Дюбуа, Томас (2008). «Верховенство закона в дивной новой империи: правовая риторика и практика в Маньчжоу-Го». Обзор права и истории . 26 (лето 2008 г.): 285–319. дои : 10.1017/S0738248000001322 . S2CID   143723253 .
• Эккерт, Картер (2016). Пак Чон Хи и современная Корея. Корни милитаризма, 1866–1945 гг . Кембридж: Издательство Гарвардского университета.
• Эллиотт, Марк К. (2001). Маньчжурский путь: восемь знамен и этническая идентичность в позднем императорском Китае (иллюстрировано, переиздание). Издательство Стэнфордского университета. ISBN  978-0-8047-4684-7 . Проверено 10 марта 2014 г.
• ——— (2009). Император Цяньлун: Сын Неба, Человек Мира . Лонгман. ISBN  978-0-321-08444-6 . Проверено 10 марта 2014 г.
• Ирие, Акира (1987). Истоки Второй мировой войны в Азии и Тихоокеанском регионе . Лондон: Лонгман. ISBN  978-0-582-49349-0 .
• Пуи; Дженнер, Уильям Джон Фрэнсис (1987). От императора к гражданину: Автобиография Айсин-Гиоро Пу И. Перевод Уильяма Джона Фрэнсиса Дженнера (иллюстрировано, переиздание). Издательство Оксфордского университета. ISBN  978-0-19-282099-0 . Проверено 10 марта 2014 г.
• Ли, Кей (2009). « Святая Жанна» с китайской точки зрения: Шоу и последний император Генри Пу-И Айсин-Джоро» . Шоу . 29 (2009): 109–126. дои : 10.5325/shaw.29.2009.0109 . S2CID   161826564 .
• Стефан, Джон (1978). Трагедия и фарс русских фашистов в изгнании 1925–45 . Харпер и Роу. ISBN  978-0060140991 .
• Генри Пу И (2013) [1987]. Крамер, Пол (ред.). Последний маньчжур: автобиография Генри Пу И, последнего императора Китая . Небесный конек. ISBN  978-1-62636-725-8 . Проверено 10 марта 2014 г.

Внешние ссылки

• «Пять жен последнего императора Пуи» . Культурный Китай. Архивировано из оригинала 15 декабря 2009 года . Проверено 9 августа 2010 г.
• Время : Скромное занятие последнего императора
• Ли Синь, вдова Пу И, раскрывает мягкую сторону последнего императора
• Вырезки из газет о Пуи в архив ZBW ХХ веке Пресс -