Все книги Кьеркегора имеют в начале либо предисловие, либо посвящение, либо молитву. Эта книга включает в себя длинное введение. «Понятие тревоги» было опубликовано точно в тот же день, что и «Предисловия» , 17 июня 1844 года. Обе книги посвящены . идее Гегеля о посредничестве Посредничество является общей нитью во всех произведениях Кьеркегора. Его работа до этого момента заключалась в том, чтобы показать, что вера опосредована знанием. Здесь он поднимает вопросы греха и вины.
Для Кьеркегора тревога / страх / тоска — это «действительность свободы как возможность возможности». Кьеркегор приводит пример человека, стоящего на краю высокого здания или скалы. Когда человек смотрит за край, он испытывает отвращение к возможности падения, но в то же время мужчина чувствует ужасающий импульс намеренно броситься с края. Этот опыт представляет собой тревогу или страх из-за нашей полной свободы выбора: либо броситься, либо остаться на месте. Сам факт того, что у человека есть возможность и свобода сделать что-то, даже самую ужасающую из возможностей, вызывает огромное чувство страха. Кьеркегор называл это нашим «головокружением от свободы».
Кьеркегор акцентирует внимание на первой тревоге, которую испытывает человек: выборе Адама есть от запретного Богом древа познания или нет. Поскольку понятия добра и зла не возникли до того, как Адам съел плод, Адам не имел понятия о добре и зле и не знал, что есть от дерева было «злом». Что он действительно знал, так это то, что Бог сказал ему не есть от дерева. Тревога возникает из-за того, что сам Божий запрет подразумевает, что Адам свободен и что он может выбирать, подчиняться Богу или нет. После того, как Адам вкусил от дерева, родился грех. Итак, по Кьеркегору, тревога предшествует греху. Кьеркегор упоминает, что тревога является предпосылкой наследственного греха (который Августин первым назвал peccatum originale , «первородный грех»).
Однако Кьеркегор упоминает, что тревога — это также способ спасения человечества. Тревога информирует нас о нашем выборе, нашем самосознании и личной ответственности и выводит нас из состояния бессознательной непосредственности к застенчивому размышлению. ( Жан-Поль Сартр называет эти термины дорефлексивным сознанием и рефлективным сознанием.) [5] Человек по-настоящему осознает свой потенциал через опыт тревоги. Итак, тревога может быть возможностью греха, но тревога также может быть признанием или реализацией своей истинной личности и свободы. С другой стороны, грех существует в самом разрешении беспокойства относительно добра и зла; принять тревогу — значит не выносить суждений.
В 1793 году, за сорок один год до того, как Кьеркегор написал «Понятие тревоги» , Иммануил Кант написал свою книгу «Религия в пределах одного разума» ; его книга возвысила разум до уровня христианства. [6] Многие континентальные философы писали свои книги с учетом идей Канта. Кьеркегор был знаком со второй книгой книги Канта «Конфликт добра со злом». Принцип суверенитета над человеком. [7] и он провел подобное исследование в этой книге; однако он мог бы назвать это конфликтом этики и стремлением к суверенитету над человеком. Кьеркегор заменит кантовский термин «Добро» на «Этику», а его термин «Зло» на «Тревогу о добре ». Он писал об идеальном благе и фактическом благе, которое может совершить отдельный человек, следующим образом: «Этика предлагает привести идеальное в действительность. С другой стороны, природа ее движения не состоит в том, чтобы возвысить действительность до идеальности. Этика указывает на идеальность как на задачу и предполагает, что каждый человек обладает необходимыми условиями. Таким образом, этика развивает противоречие, поскольку оно проясняет как трудность, так и невозможность». [8] Ему было интересно, как любое существующее человеческое существо может совершать какие-либо движения в идеальном мире.
Кьеркегор начинает эту книгу с небольшого предисловия . Он ожидает, что читатели уже поймут, что предисловие является ключом к пониманию смысла книги. Хауфниенсис несколько раз использует слово «поколение», а также «эпоху» и «эру» во введении, чтобы подготовить читателя к своему предмету. Прогресс от «первой науки», этики , к «второй науке», психологии . Историки , Психологи были едины в том, что прошлое должно быть сохранено , антропологи , теологи и философы если у человечества есть будущее. Эти мягкие науки интересовали Кьеркегора лишь постольку, поскольку они имели отношение к прогрессу христианства. За предисловием следует его первое введение с момента публикации диссертации . «Понятие иронии» Это может означать новое начало, но это точно не известно.
Покаяние – это воспоминание о вине. С чисто психологической точки зрения я действительно считаю, что полиция помогает преступнику не раскаяться. Постоянно рассказывая и повторяя свой жизненный опыт, преступник становится настолько искусным специалистом по запоминанию своей жизни, что идеальность воспоминаний отбрасывается. Чтобы по-настоящему покаяться , и особенно покаяться сразу, нужна огромная идеальность; поэтому и природа может помочь человеку, и отсроченное покаяние, которое по отношению к воспоминанию незначительно, часто бывает самым тяжелым и глубоким. Способность вспоминать является условием всякой продуктивности. Если человек больше не желает быть производительным, ему нужно просто вспомнить то же самое, что, вспоминая, он хотел производить, и производство становится невозможным, или оно станет для него настолько противным, что чем скорее он откажется от него, тем лучше.
Всех их волновал диалектический вопрос о том, «как» человек, группа или раса изменяются от добра к злу или от зла к добру. Кьеркегор выдвинул вперед свою категорию «единичного индивидуума». [13] Введение Кьеркегора находится в первоисточниках ниже.
Я понимаю слова Петра: «К кому нам идти?» [14] чтобы указать на его сознание греха. Именно это привязывает человека к христианству. А поскольку именно Бог через сознание греха привязывает каждого отдельного человека к христианству, то надо полагать, что Он определяет и конфликты каждого человека индивидуально. Журналы и статьи Сёрена Кьеркегора IX A 310; J820 Перевод Кроксалла «Размышления от Кьеркегора» , с. 119
Многие мужчины и женщины беспокоятся о том, на ком им жениться и как они выберут подходящего человека. Тревожный человек стоит на перепутье и задается вопросом, куда идти. Кьеркегор отразил это мнение в своей книге «Или/или» , наполненной примерами людей, находящихся на распутье. Иоганн Гете (1749–1832) находился на распутье и не мог определиться, чего он хочет, поэтому поговорил об этом с дьяволом в своей пьесе «Фауст» . Адам Оленшлегер написал книгу об одиноком человеке, желающем жениться (1779–1850) в своей книге «Аладдин» . [15] Он позволил джинну принять решение за него. [16] Кьеркегор указывает, что Исаак также не имел свободы выбора жены. Он написал:
Исаак, по-видимому, осмелился с известной долей уверенности ожидать, что Бог обязательно изберет ему жену, молодую, красивую, пользующуюся уважением народа и привлекательную во всех отношениях, но тем не менее нам не хватает эротики, даже если бы это было так. что он любил этого избранника Божия со всей страстью юности. Свободы не хватало. Либо/или II , Хун, стр. 44
У Исаака были ожидания, но ему пришлось нелегко только потому, что Бог сделал за него выбор. В этих примерах трех личных выборов отсутствовали как свобода, так и тревога, но присутствовало невежество, поскольку никто из них лично не участвовал в принятии очень важного решения.Ни Гете, ни Оленшлегер не говорят читателю, были ли Фауст или Алладин верны избранной для него избраннице, они лишь заканчивают историю. Но история Исаака продолжилась и показала, что он был верен сделанному за него выбору. Кьеркегор задается вопросом: как человек может оставаться верным выбору, сделанному другими? Остальные — внешние силы, тогда как его дух — внутренняя сила. Все три рассказа посвящены миру духа. Кьеркегор считает, что «дух есть одновременно враждебная и дружественная сила». Он написал:
«Эта тревога становится решающей. Человек представляет собой синтез психического и физического; однако синтез немыслим, если оба не объединены в третье. Это третье — дух. В невинности человек не просто животное, ибо если бы он в какой-то момент своей жизни был просто животным, он никогда не стал бы человеком. Итак, дух присутствует, но непосредственен, как сон. Это в некотором смысле враждебная сила, поскольку он постоянно нарушает отношения между душой и телом. отношение, которое действительно имеет постоянство, но не обладает выносливостью, поскольку оно сначала получает последнее посредством духа. С другой стороны, дух есть дружественная сила, поскольку именно он и образует отношение. отношение человека к этой двусмысленной силе? Как относится дух к самому себе и к своей обусловленности? ... Человек также не может погрузиться в растительное состояние, поскольку он квалифицирован как дух; убежать от тревоги он не может, ибо любит ее; действительно любить его, он не может, ибо бежит от него. Невинность достигла своей высшей точки. Это невежество; однако это не животная жестокость, а невежество, квалифицируемое как дух, и как таковая невинность есть именно тревога, потому что ее невежество ни о чем. Здесь нет познания добра, зла и т. д., но вся действительность познания проецируется в тревоге как огромное ничто невежества. Концепция тревоги , с. 43–44
Эта «двусмысленная сила» обсуждается далее в книге Кьеркегора 1847 года « Построение дискурсов в различных духах» и в его книге 1848 года «Христианские дискурсы». [17] где он обнаруживает, что противостоит своим лучшим намерениям.
Человек, которому предстоит быть хозяином (это, конечно, он сам), разрушает его; такой человек работает, возможно, с едва ли третью своей силы в нужном месте и с более чем двумя третями своей силы в неправильном месте или против самого себя. То он бросает работу, чтобы снова начать обдумывать, то он работает вместо того, чтобы обдумывать, то он неправильно натягивает вожжи, то он хочет делать то и другое одновременно — и при всем этом он не сдвигается с места. При всем этом жизнь его как бы замирает; он не может твердо поставить задачу, чтобы она стояла твердо, чтобы он мог оторваться от этой работы и иметь силы для выполнения задачи. Задача не становится в тягость, но он завален тягостной путаницей с задачей, чтобы получить ее, по возможности устоять. Когда это так, он, естественно, никогда не удосуживается нести это бремя; ведь он не может даже заставить его стоять на месте; в тот момент, когда он хочет как бы повернуться спиной, чтобы поднять ношу, ноша как будто падает вниз, и ему приходится снова складывать ее. Ах, если смотреть на жизнь людей, то часто приходится с горечью говорить: они сами не знают, какими силами обладают; они более или менее удерживаются от обнаружения этого, потому что используют большую часть своих сил против самих себя. Серен Кьеркегор, Созидательные дискурсы в различных духах Хонг с. 295-296
Кьеркегора интересовало, как человек может сохранить веру и надежду живой.
Молитва: Ты мой Бог и Отец! Вопрос моего спасения не касается никого, кроме меня и тебя. Не должна ли тогда оставаться неуверенность в страхе и трепете до последнего: я такой, какой я есть, а ты такой, какой ты есть, я на земле, ты на небесах - разница бесконечно велика - я грешник, ты Святой? Не должен ли, не должен ли, не должен ли быть страх и трепет до последнего? Разве не вина неразумных дев , что они уверились и заснули; пока мудрые девы бодрствовали? Но что такое бодрствовать? Это неуверенность в страхе и трепете. А что такое вера, как не пустая фантазия, если она не бодрствует? А когда вера не пробуждена, что это, как не то самое пагубное чувство безопасности, которое погубило неразумных дев? Христианские беседы , Лоури, 1939, с. 219, «Размышления Кьеркегора» , переведено и отредактировано Т. Х. Кроксаллом, The Westminster Press, авторские права 1955 г., У. Л. Дженкинс, стр. 219. 56–57
Братья Гримм писали об использовании народных сказок в качестве образовательных историй, чтобы уберечь людей от попадания в злые руки. Кьеркегор ссылается на «Историю юноши, который вышел узнать, что такое страх в понятии тревоги» (стр. 155). Может ли «сила примера», [18] или театральная педагогика , или театр абсурда помогают личности научиться находить хорошее? Датский фольклор в это время также привлек внимание педагогов . Воображение может помочь, но оно также может удержать человека от принятия важных решений. Но неспособность «стать честным с самим собой, чтобы не обманывать себя воображаемой силой, с помощью которой вы испытываете воображаемую победу в воображаемой борьбе», — вот почему решение может стать невозможным. [19]
Что мешает ему принять решение? Ничего, кроме воображения человека, участвующего в принятии решения, воображения вины и греха, страха и отвержения. [20] В «Страхе и трепете» Аврааму пришлось сделать выбор: следовать за Богом или назвать его чудовищем. В «Повторении» молодому человеку пришлось выбирать: жениться или следовать своей любви к письму. Оба были «творческими конструкциями». [21] созданный Кьеркегором о надежде и любви .
Кьеркегор считал, что творческие конструкции должны быть созидательными. Кьеркегор писал о «ничто отчаяния», [22] Бог как неведомое есть ничто, [23] а смерть — это ничто. [24] Гете « Der Erlkönig» и «Коринфская невеста» (1797) [25] тоже ничего. У отдельного человека есть реальность, которую художественная литература никогда не сможет представить. Люди должны научиться отличать воображаемые конструкции от реальности. Многие вещи трудно понять, но Кьеркегор говорит: «Там, где понимание отчаяния, уже присутствует вера, чтобы сделать отчаяние по-настоящему решающим». [26]
Дай бог, чтобы все драматурги сочиняли только слезливые пьесы, полные всяческих тревог и ужасов, которые не позволяли бы вашей дряблости отдыхать на мягких театральных сиденьях и не давали бы вам надушиться сверхъестественной силой, но ужасали бы вас до тех пор, пока вы не окажетесь в мире действительности. ты учишься верить в то, во что хочешь верить, только в поэзии. Либо/или Часть II с. 122
Кьеркегора не интересует, в чем заключался грех Евы, он говорит, что это была не чувственность, [27] но его беспокоит то, как Ева узнала, что она грешница. Он говорит: « Сознание предполагает само себя». [28] Ева осознала свой первый грех благодаря своему выбору, а Адам осознал свой первый грех благодаря своему выбору. Даром Бога Адаму и Еве было «знание свободы», и они оба решили им воспользоваться. [29] В «Журналах» Кьеркегора он сказал: «Единственное, что необходимо» для того, чтобы учение об Искуплении имело смысл, — это «мученная совесть». Он писал: «Устраните мучительную совесть, и вы с тем же успехом можете закрыть церкви и превратить их в танцевальные залы». [30]
Кьеркегор говорит, что каждый человек должен сам выяснить, как вина и грех пришли в его мир. Кьеркегор утверждал об этом и в «Повторении» , и в «Страхе и трепете» , где он сказал, что философия не должна определять веру. [31] Он просит своего читателя, отдельного человека, задуматься над некоторыми вопросами. Могут ли грех и вина передаваться от одного человека к другому? Это «эпидемия, которая распространяется, как коровья оспа »? [32] Был ли каждый еврей ответственен за распятие Христа? [33] Находит ли отдельный человек грех в других или в себе? [34] Он верил в строгую самопроверку и в то же время снисходительную проверку других. Он выразил это так в «Четырех созидательных беседах» 1844 года :
Мы не знаем жизни Павла во всех подробностях, но, тем не менее, знаем Павла, и это главное. То есть, как чувственный человек отличается тем, что видит соринку в глазу брата, но не видит бревна в своем, и строго осуждает в других одни и те же проступки, которые легко прощает себе, так и признак более глубокий и озабоченный человек заключается в том, что он строже судит себя, употребляет всю свою изобретательность для оправдания другого человека, но не способен ни извинить, ни простить самого себя, более того, убежден, что другой более простителен, потому что всегда есть еще возможность, поскольку единственный, по отношению к кому человек лишен этой возможности, — это он сам. Смелая уверенность – дело непростое, потому что это не совсем синоним умственной слабости. На этом вполне можно остановиться и не идти дальше, даже желая судить Бога, то есть, если в других отношениях смелая уверенность есть смелая уверенность в суде, что, конечно, требует, чтобы суд Божий проник в мысль и сердце, т. е. если это смелое упование на милость Божию и там слова не есть притворное благочестивое выражение собственного легкомыслия, которое не доверяет Богу, но утешается тем, что давно перестала печалиться. Если ни один человек не способен оправдать себя, он способен на одно — так ужасно обвинить себя, что не сможет оправдать себя, но научится нуждаться в милосердии. В этом отношении одному человеку трудно понять другого, потому что серьезный человек всегда делает упор на себя. Сёрен Кьеркегор, Восемнадцать созидательных бесед , Хонг, с. 339-340
Какова была цель христианства? Проявляется ли концепция посредством определений и примеров? Грех и вина для Кьеркегора являются религиозными категориями. Он написал:
Понятие вины как тотальности-категории по существу принадлежит религиозной сфере. Как только эстетика хочет иметь с этим дело, это понятие становится диалектическим, как счастье и несчастье, и все смешивается. Эстетически диалектика вины такова: индивид без вины , тогда вина и невиновность выступают как чередующиеся категории жизни; иногда человек виновен в том или ином, а иногда не виновен. Если бы того или иного не было, человек не стал бы виновным; в других обстоятельствах виновным стал бы тот, кто не считается невиновным. Сёрен Кьеркегор, Заключительный ненаучный постскриптум , (1846) Хонг с. 525-537
С помощью веры тревога воспитывает индивидуальность к покою в провидении. То же самое и с чувством вины, которое является вторым, что обнаруживает тревога. Кто научится познавать свою вину только из конечного, тот теряется в конечном, и конечно вопрос о том, виновен ли человек, не может быть определен иначе, как во внешнем, юридическом и самом несовершенном смысле. Кто научится познавать свою вину только по аналогии с приговорами полицейского и верховного суда, никогда по-настоящему не поймет, что он виновен, ибо если человек виновен, то он виновен бесконечно. Поэтому, если такая личность, воспитанная только конечностью, не получит приговора полиции или приговора общественного мнения о том, что он виновен, он становится из всех людей самым смешным и жалким, образцом добродетели, который немного лучше, чем большинство людей, но не так хорош, как пастор. Какая помощь понадобится такому человеку в жизни? Сёрен Кьеркегор, Понятие тревоги , Томте, с. 161
В «Философских фрагментах » Кьеркегор описал Ученика, заблуждающегося перед Богом . Здесь он задается вопросом, как Ученик обнаруживает эту ошибку. Появлялись новые науки, которые бросали вызов общепринятой этике того времени, а также представлениям о вине и грехе. Кьеркегор элегантно описал борьбу. Он говорит:
« Этика и догматика борются за примирение в пограничной зоне, чреватой судьбой . Покаяние и вина мучают примирение этически, в то время как догматика в этой восприимчивости к предлагаемому примирению имеет ту исторически конкретную непосредственность, с которой она начинает свой дискурс в великом диалоге науки. . И каков теперь будет результат?» и « Невинность — это невежество , но как оно теряется?» Концепция тревоги стр. 12, 39.
Розенкранца В «Психологии» есть определение диспозиции [ Gemyt ]. На стр. 322 он говорит, что диспозиция есть единство чувства и самосознания. Затем в предыдущем изложении он великолепно объясняет, «что чувство развертывается в самосознание, и наоборот, что содержание самосознания ощущается субъектом как свое собственное. Только это единство можно назвать диспозицией. Если недостает ясности познания, познания чувства, то существует только побуждение духа природы, напыщенность непосредственности. С другой стороны, если отсутствует чувство, остается только отвлеченное понятие, не дошедшее до него. последняя внутренняя часть духовного существования, которая не стала единой с сущностью духа». (ср. стр. 320–321) Если человек теперь поворачивается назад и продолжает свое определение «чувства» как непосредственного единства духа, его чувства и сознания (стр. 142) и вспоминает, что в определении Seelenhaftigkeit [чувственности] если принять во внимание единство с непосредственными определителями природы, то, взяв все это вместе, он получает представление о конкретной личности. [но, говорит Кьеркегор] Серьезность и расположение соответствуют друг другу таким образом, что серьезность является как высшим, так и глубочайшим выражением того, что такое расположение. Настроение есть серьёзность непосредственности, а серьёзность, напротив, есть приобретённая оригинальность расположения, оригинальность его, сохраняемая в ответственности свободы и оригинальность, утверждаемая в наслаждении блаженством.
Сёрен Кьеркегор, Понятие тревоги , Никол, стр. 148.
Мы все предрасположены к определенным действиям, как добрым, так и злым. Это привычки или грехи? «Как человек учится серьезности ?» [38] Кьеркегор и Розенкранц считали, что для человека было бы неплохо узнать о своих склонностях, чтобы он или она могли жить более счастливой жизнью.
если вы не можете контролировать себя, вы вряд ли найдете кого-то еще, кто способен это сделать.
От «B» до «A», «Или/или», Том II, стр. 206–207, Гонконг, 1987 г.
Особенно среди женщин бывают случаи, когда люди в тревоге воспринимают самые тривиальные телесные функции как греховные. Человек может улыбнуться при этом, но никто не знает, спасет ли улыбка или погубит, ибо если улыбка способствует не раскрытию индивидуальности, а закрытию ее, то такая улыбка может нанести непоправимый вред. Документы Сёрена Кьеркегора VB 53:34 1844 г.
Кьеркегор считал, что «каждое поколение имеет свою собственную задачу, и ему не нужно излишне утруждать себя тем, чтобы быть всем для предыдущих и последующих поколений». [39] В более ранней книге он сказал: «В определенной степени каждое поколение и каждый человек начинает свою жизнь с самого начала». [40] а в другом: «ни одно поколение не научилось любить у другого, ни одно поколение не может начать с какой-либо иной точки, кроме начала», «ни одно поколение не учится человеческому по своей сути у предыдущего. [41] Он был против гегелевской идеи посредничества. [42] потому что вводится «третий срок» [43] это происходит между отдельным человеком и объектом желания. [44] Кьеркегор по существу спрашивает, начинается ли обучение ребенка с запрета или с любви. Другими словами, говорит ли христианство сначала учить о «делах плоти» (негативное) или о « плоде Святого Духа » (позитивное)? [45] Ответ лежит в мире духа или в мире временности? Должны ли мы всегда идти назад, чтобы рассмотреть негативное, или вперед, потому что мы концентрируемся на позитиве. Или между ними должен быть баланс? И он просто выдвигает этот вопрос на рассмотрение в рамках «великого научного диалога». Он начал это обсуждение в своих « Двух созидательных беседах» 1843 года в Послания к Галатам 3-й главе ( «Нет ни иудея, ни грека, ни раба, ни свободного, мужчины или женщины, ибо все вы одно во Христе Иисусе »).
Индивид связывает себя с идеалом не через поколение, или государство, или столетие, или рыночную цену людей в городе, где он живет, — то есть эти вещи мешают ему соотносить себя с идеалом, — но относится сам к этому, даже если он ошибается в своем понимании этого. … Из-за смешения идей государства, социальности, общины и общества Бог больше не может ухватиться за отдельного человека. … Безнравственность нашего века легко могла бы стать фантастическо-этическим ослаблением, распадом чувственного, мягкого отчаяния, в котором люди, как во сне, нащупывают понятие Бога, не испытывая при этом никакого ужаса. Бог в неопределенности. … Будем грешить, грешить начистоту, соблазнять девушек, убивать мужчин, грабить на дороге – в этом хоть можно покаяться, и Бог хоть такого преступника поймает. Давайте прямо издеваться над Богом, это всегда предпочтительнее той изнурительной важности, с которой хотят продемонстрировать существование Бога. Существование Бога доказывают поклонением, а не демонстрациями. Сёрен Кьеркегор Заключительный ненаучный постскриптум , Хонг с. 543-545
Кьеркегор задается вопросом, может ли одно поколение научиться чуду, любви, тревоге, миру, терпению, надежде от предыдущего поколения или каждый «отдельный человек» в каждом поколении должен научиться этим вещам, по большей части, самостоятельно. Он задал тот же вопрос в «Философских фрагментах» о том, как человек учится становиться христианином . Являемся ли мы христианами из-за нашей семейной и личной истории или потому, что мы приняли «решительное решение»? Какие блага хочет получить христианин? Разве надежда не является добром, а отчаяние — злом в себе, над тем чтобы превратить его в добро, называемое надеждой? Разве терпение – это добро, а нетерпение – зло, которое можно изменить, если захотеть изменить его? Разве твоя душа не хороша? Отдается ли душа избранным или она дается всем бесплатно, без каких-либо заслуг? [номер 1] Является ли наше будущее вопросом судьбы, выбора или комбинации того и другого? Кьеркегор отвечает так:
Если человек сначала не уяснит себе значение слова «я», бесполезно говорить о грехе, что это эгоизм. Лишь тогда, когда дано понятие частного, может идти речь об эгоизме, однако ни одна наука не может сказать, что такое «я», не установив его совершенно в общем. И в этом чудо жизни, что каждый человек, который помнит о себе, знает то, чего не знает ни одна наука, поскольку он знает, кто он сам, и в этом заключается глубина греческого изречения «Познай самого себя», которое слишком долго понималось в Немецкий путь как чистое самосознание, воздушность идеализма. Пришло время попытаться понять это по-гречески, а затем и так, как поняли бы это греки, если бы у них были христианские предпосылки. Однако настоящее « я » утверждается только посредством качественного скачка . В предшествующем состоянии об этом не может быть и речи. Поэтому, когда грех объясняется эгоизмом, человек запутывается в неясности, потому что, напротив, именно через грех и в грехе возникает эгоизм.
Душа его есть самопротиворечие между внешним и внутренним, временным и вечным здесь, следовательно, можно одновременно обладать одним и тем же и приобретать одно и то же. Более того, если душа есть это противоречие, то ею можно обладать только так, чтобы ее обрести, и обрести так, чтобы ею обладали. Человеку, обладающему внешним, не нужно его обретать — более того, он даже этого сделать не способен. Он может отдать то, что имеет, а затем посмотреть, сможет ли он снова получить то же самое; он может использовать то, чем обладает, для приобретения чего-то нового, но не может одновременно обладать и приобретать одно и то же. ... Если человек, желающий обрести свою душу, не захочет понять, что, выиграв терпение, он выиграл то, что ему было нужно, то, что было более ценно, чем всякая другая победа, то он никогда не обретет ее. Здесь уже очевидно, насколько надежно это завоевание, поскольку в глубоком смысле оно настолько хитро, что чем больше мир обманывает, тем больше побеждает терпение. В этом приобретении само состояние также является объектом и не зависит ни от чего внешнего. Таким образом, состояние, после того как оно послужило получению, остается тем, что было достигнуто; это отличается от того, что происходит, когда купец продал свой товар, а рыбак поймал рыбу: они откладывают терпение и свои инструменты, чтобы насладиться полученным. Во внешнем терпение есть какой-то третий элемент, который надо прибавить, и, по-человечески, лучше бы он не был нужен; в какие-то дни его нужно больше, в какие-то дни меньше, все по судьбе, чьим должником становится человек, хотя бы он и мало что приобрел, потому что только тогда, когда он хочет набраться терпения, он становится должником. Сёрен Кьеркегор, Восемнадцать созидательных бесед , Хонг, с. 163-168
Человек есть синтез психики и тела , но он также является синтезом временного и вечного . В первом случае двумя факторами являются психика и тело, а дух — третий, но таким образом, что о синтезе можно говорить только тогда, когда полагается дух. Последний синтез имеет только два фактора: временной и вечный. Где третий фактор? А если нет третьего фактора, то действительно нет и синтеза, ибо синтез, являющийся противоречием, не может быть завершен как синтез без третьего фактора, потому что тот факт, что синтез есть противоречие, утверждает, что это не так. Что же тогда является временным? Концепция тревоги с. 85
3 июня. Полночь. Итак, я снова сижу на страже. Если бы я сказал это третьему лицу, это, несомненно, потребовало бы объяснения, поскольку легко понять, что лоцман на берегу, часовой на вершине башни, наблюдатель на носу корабля и разбойник в своем логове сидит и смотрит, потому что есть за чем следить. Но кто-то сидит один в своей комнате — за чем он может наблюдать? А кто предвидит, что все, т. е. маленькое маленькое дело, на которое все остальные, может быть, и не обращали бы внимания, пройдет спокойно, тот, конечно, зря сторожит. Неудивительно, что это напряжение для его души и головы, потому что искать что-то полезно для глаз, а не искать ничего утомляет их. И когда глаза долго ничего не ищут, они, наконец, видят себя или свое собственное видение; точно так же окружающая меня пустота вдавливает мои мысли обратно в меня самого. Сёрен Кьеркегор, Этапы жизненного пути , Хонг с.356-357
Тревога и ничто всегда соответствуют друг другу. Как только полагается действительность свободы и духа, тревога отменяется. Но что же тогда означает ничто тревоги , в частности, в язычестве? Это судьба. Судьба есть отношение к духу как внешнему. Это отношение между духом и чем-то другим, что не является духом и к чему судьба, тем не менее, находится в духовном отношении. Судьба может означать и прямо противоположное, потому что она есть единство необходимости и случайности. …Несознающая сама себя необходимость есть eo ipso случайность по отношению к следующему моменту. Судьба, таким образом, — это ничто беспокойства. Концепция тревоги с. 96-97
Кьеркегор снова повторяет синтез в «Болезни к смерти». [47] и он связал это со своей идеей «Момента» из «Философских фрагментов » . [48] Он говорит: «Для греков вечное лежит позади, как прошлое, в которое можно войти только задом наперед . Следует иметь в виду категорию, которую я придерживаюсь, — повторение, посредством которого в вечность можно войти вперед». Кьеркегор написал «Назидательные беседы в разных духах» в 1847 году. Он сказал: « Провидение наблюдает за блужданием каждого человека по жизни. Оно дает ему двух проводников. Один зовет его вперед. Другой зовет его назад. противостоят друг другу, эти два проводника, и не оставляют странника, стоящего там в сомнении, смущенного двойным зовом. Скорее, они оба находятся в вечном взаимопонимании друг с другом, ибо один манит вперед к добру, другой призывает человека. назад от зла. Эти проводники называются покаянием и раскаянием . Нетерпеливый путник спешит вперед к новому, к новому и, действительно, прочь от опыта . [49] Кьеркегор также упоминает об этой идее в своих «Журналах». Он писал: «Совершенно верно то, что говорит философия: жизнь следует понимать задом наперед. Но тогда забывают другой принцип: ее нужно прожить вперед. временная жизнь никогда не может быть правильно понята именно потому, что я ни в одно мгновение не могу найти полного покоя, в котором можно было бы занять позицию: назад. [50]
Английская поэтесса Кристина Россетти сказала то же самое в своем стихотворении «Адвент»: «Дни злы, оглядываясь назад, Грядущие дни туманны; Но мы не считаем, что Его обещание замедлилось, Но бодрствуем и ждем Его». [51] Если мы хотим оглянуться на эпоху Константина Великого и начать с нее поиски христианства, мы пойдем вперед и подумаем, что император может создать миллионы христиан своим указом . Константин Констанций хотел сделать это в «Повторении» . Гете хотел начать с черной чумы в «Фаусте» или с лиссабонского землетрясения в своей автобиографии. Это негативное начало. И Россетти, и Кьеркегор берут нынешний возраст за отправную точку. Теперь одинокий человек, заинтересованный в том, чтобы стать христианином, может идти вперед к цели, не оглядываясь постоянно. [52]
Гегель смотрит на вечность как на развертывание или переход от стадии к стадии, от персидской к сирийской, к египетской религии как Объект, Добро . [53] Кьеркегор не хотел иметь двоедушие в отношении добра и на свой манер создал в 1847 году свою систему добра в «Назидательных беседах в различных духах» . Он связал вечность со своим собственным чувством вины по отношению к Регине Олсен , своей невесте, в «Этапах на жизненном пути» (1845), потому что он так сильно беспокоился о раскрытии ей своего внутреннего существа, что это было «ужасающе». [54] Однако вначале Кьеркегор писал о движении вперед в отношении себя, Регины и любого другого отдельного человека. Следующее он написал в 1843 и 1845 годах.
Здоровый человек живет одновременно и надеждой, и воспоминанием, и только благодаря этому его жизнь обретает истинную и содержательную непрерывность. Таким образом, у него есть надежда, и поэтому он не желает возвращаться во времени, как это делают те, кто живет только воспоминаниями. Что же тогда дает ему воспоминание, ведь оно непременно должно иметь какое-то влияние? Это придает остроту ноте момента; чем дальше назад, тем чаще повторения, тем больше диезов. Например, если в текущем году он переживает эротический момент, то это дополняется его воспоминанием о нем в предыдущем году и т. д.… Надежда витает над ним как надежда на вечность, наполняющую данный момент. Сёрен Кьеркегор, 1843, «Или/или», часть II , Хонг, стр. 142–143.
Является ли время сильнее вечности по сравнению с вечностью? Имеет ли время силу разлучить нас навечно? Я думал, что оно способно только сделать меня несчастным во времени, но должно будет освободить меня в тот момент, когда я обменяю время на вечность и окажусь там, где она, ибо вечно она постоянно со мной. Если да, то что такое время? Дело в том, что мы не виделись вчера вечером, и если она нашла другого, то мы не виделись вчера вечером, потому что она была где-то в другом месте. И чья это была вина? Да, вина была моя. Но стал бы я или мог бы, тем не менее, поступить иначе, чем действовал, если предположить, что первое произошло? Нет! Я сожалею о первом. С этого момента я действовал по самому честному рассуждению и в меру своих возможностей, как поступал и в первый раз, пока не осознал свою ошибку. Но разве вечность так легкомысленно говорит о вине? По крайней мере, время этого не делает; оно, без сомнения, еще научит тому, чему научило меня: что жизнь — это нечто большее, чем вчерашний вечер. Но вечность, конечно, исцелит и всякую болезнь, даст слух глухим, даст зрение слепым и физическую красоту уродливым; следовательно, это также исцелит меня. В чем моя болезнь? Депрессия. Где находится эта болезнь? В силе воображения и возможности есть его пища. Но вечность отнимает возможность. И разве эта болезнь не была настолько тягостна во времени, что я не только страдал, но и становился повинным в ней? Ведь уродливому человеку остается только терпеть боль уродства, но как ужасно, если уродство сделало его виновным! Итак, когда время кончится для меня, пусть мой последний вздох будет к Тебе, Боже, о спасении души моей; пусть предпоследний будет для нее, или пусть я впервые соединись с ней снова в том же последнем вздохе! Сёрен Кьеркегор, Этапы жизненного пути, стр. 390–391.
Уолтер Лоури перевел «Концепцию страха » в 1944 году. Его «почти раздраженно» спросили, почему ему потребовалось так много времени, чтобы перевести книгу. Александр Дрю работал над книгой, и Чарльз Уильямс надеялся, что книга будет опубликована вместе с книгой «Болезнь к смерти» , над которой Лоури работал в 1939 году. Затем началась война, Дрю был ранен и передал работу Лоури. Лоури не смог найти «ни одного подходящего слова для обозначения тоски . Ли Холландер использовал слово страх в 1924 году, испанский переводчик использовал angustia , а Мигель Унамуно , писавший по-французски, использовал агонию , в то время как другие французские переводчики использовали angoisse . [55] Ролло Мэй цитировал Кьеркегора в своей книге «Значение тревоги» , которая представляет собой связь между тревогой и свободой.
Я бы сказал, что научиться познавать тревогу — это приключение, с которым должен столкнуться каждый человек, если он не пойдет на погибель либо из-за того, что не познал тревогу, либо из-за того, что потонул под ней. Поэтому тот, кто научился правильно тревожиться, научился самому главному (Кьеркегор. Понятие страха) . [56]
Книга кажется очень интерпретирующей в своем названии. Это страх, тревога, тревога или грех? Или последнее слово названия — это что-то другое. Это должен определить каждый читатель. Если отдельный человек не может сделать выбор относительно значения слова, тогда у человека отнят весь выбор. Лоури решил, что книга посвящена «предчувствию будущего, предчувствию чего-то, что является ничем», с чем необходимо бороться. Но внутри он боролся с самим собой за то, каким «вы» как отдельный человек можете стать. Профессор Лоррейн Кларк выразила это в 1991 году так: «Существование — это не просто данность, но и задача , настаивает Кьеркегор, задача становления самим собой; ибо «действительность (историческая действительность) двояко относится к субъекту». : отчасти как дар, который не позволит быть отвергнутым, а отчасти как задача, которую необходимо реализовать» ( «Концепция иронии» , Хун, стр. 293). В действительности невозможно стать всеми возможностями одновременно (как бы возможно это ни было в мыслях, как он с готовностью признает); человек должен стать чем-то конкретным, иначе он останется абстрактным». [57] А Ли Холландер пишет о том, что он считал проблемой Кьеркегора, которая также может быть проблемой каждого человека.
В предыдущих работах Кьеркегор уже намекал на то, что то, что дало человеку толчок подняться в высшую сферу и страстно и беспрестанно штурмовать барьер парадокса или же заставило его впасть в «демоническое отчаяние», [58] было сознание греха. В книге «Бегребет Ангест : Понятие греха» он теперь пытается с бесконечной и кропотливой тонкостью объяснить природу греха. Его происхождение находится в «симпатической антипатии». [59] Страха — той силы, которая одновременно притягивает и отталкивает от предполагаемой опасности падения и присутствует даже в состоянии невинности, у детей. В конечном итоге это приводит к своего рода «головокружению», которое смертельно. Однако, как утверждает Кьеркегор, «падение» человека в каждом отдельном случае происходит вследствие определенного акта воли, «скачка», что кажется явным противоречием. Для современного читателя это наименее приемлемое из произведений Кьеркегора, задуманное с суверенным и почти средневековым пренебрежением к предрасполагающим неоспоримым факторам среды и наследственности (которые, правда, плохо соответствуют его представлению об абсолютной ответственности индивидуум). Его мрачность в определенной степени компенсируется рядом чудесных наблюдений, почерпнутых из истории и литературы, о различных фазах и проявлениях Страха в человеческой жизни. Отрывки из сочинений Кьеркегора , перевод Л. М. Холландера, 1923, стр. 27–28. [60]
Роберт Гарольд Бонтиус обсуждает идею страха Кьеркегора в своей книге « Христианские пути к самопринятию» 1948 года : «Поскольку первоначальная Реформация и последующие протестантские схоластические доктрины человеческой порочности искажены буквализмом, мы обратимся к тем в наши дни, которые возродили Реформационная мысль, так называемые неоортодоксальные богословы, для объяснения этого глубокого взгляда на грех и его важности для истинного самопринятия. Однако важно иметь в виду, что греховность человека все еще понимается в проповедях. недиалектические формы прошлого особенно характерны для процветающих сектантских организаций здесь, в Америке, групп, которые могут насчитывать своих приверженцев десятками тысяч. Именно Серен Кьеркегор из Дании дал ключ к современной интерпретации этой суровой доктрины. «Страх или тревога», объяснил он, «является психологическим состоянием, которое предшествует греху, максимально приближается к нему и максимально провоцирует страх, но без объяснения причин». Кьеркегор видел в этой «болезни к смерти» неотъемлемый фактор человеческого существования и учил, что необходим «синтез», под которым он имел в виду жизненное отношение человека к Богу. с помощью которого человек может разрешить свои внутренние конфликты и жить в мире с самим собой». [61]
Ханта, Джордж Лэрд интерпретировал сочинение Кьеркегора как вопрос: «Как мы можем понять самих себя?» В 1958 году он написал следующее:
Что делает человека человеком? Хотя Кьеркегор не подчеркивает это слово, он мыслит человека с точки зрения его тварности. Тварность человека заключается в том, что он стоит между жизнью и смертью. Созданный по образу Божию, он знает, что значит чувствовать присутствие вечности. Чувствуя близость вечности, полностью зависящий от нее в своем смысле, он также знает, что умирает и что он не может избежать смерти. Эти два фактора составляют и его проблему, и его возможность бессмертия, создают его страдания или его нервную человечность . Человек грешит тем, что не желает жить в вере и, следовательно, быть нервным человеком. Он предпочитает жить либо с жизнью, либо со смертью, но не с тем и другим. Он пытается избежать тварности, либо делая вид, что не умрет, либо предполагая, что вечности не существует. Он отказывается терпеть неопределенность и боль. Либо он отвернется от смерти, притворяясь, что бессмертие автоматически является частью всей жизни, либо он попытается забыть свои страдания, став животным. Именно эта тоска, эта готовность жить не как животное (не знающее вечности) и не как ангел (равнодушный к смерти) отмечает ту человечность, от которой мы отпадаем, когда грешим. Это тоже величие. Зная смертность, даже когда он жаждет человечности, эта готовность рисковать смертью, когда мы доверяем Богу, сигнализирует о начале нашего искупления. Десять создателей современной протестантской мысли Швейцер, Раушенбуш, Темпль, Кьеркегор, Барт, Бруннер, Нибур, Тиллих, Бультманн, Бубер, стр. 55–56.
Сёрен Кьеркегор, флаг Дании и «Мыслитель » Родена
Мортимер Дж. Адлер , директор Института философских исследований, ответил на вопрос газеты об экзистенциализме, заданный в 1965 году: Его спросили: «Уважаемый доктор Адлер, что такое экзистенциализм? Может ли человек быть христианином и в то же время быть экзистенциалистом?»
Жан-Поль Сартр
«Есть два типа экзистенциалистов», заявил Жан-Поль Сартр в 1947 году: «христианин и атеистический экзистенциалист». Экзистенциализм означает, объяснял Сартр, что «прежде всего человек существует, появляется, появляется на сцене; а затем, только потом, человек определяет себя». (...) Рациональная мысль не помогла; на самом деле, по Кьеркегору, рациональные объяснения самонадеянны и смешны, потому что ни одному человеку не может быть показана его личность или долг с помощью разума. Единственный способ для человека раскрыть себя — это исследовать свое уникальное существование, свои собственные стрессы, желания, напряжения. Только посредством такого исследования человек может постичь любую истину — в той мере, в какой истина доступна ему. Истинный христианин, продолжает Кьеркегор, должен осознать, что он существует в таинственном, иррациональном мире, где он должен выбирать, не имея возможности узнать, будет ли результатом его спасение или проклятие. Этот «экзистенциальный» выбор, объясняет он, предполагает «скачок веры». ... Хотя атеистические экзистенциалисты отвергают веру Кьеркегора в Бога, они склонны принимать его идею об уникальной, одинокой личности, которая может раскрыть себя только посредством личного выбора и действий. «Экзистенциалист считает крайне огорчительным отсутствие Бога, — заявляет Сартр, — потому что всякая возможность найти ценности в небесах идей исчезает вместе с Ним». Без Бога и абсолютных ценностей люди «обречены быть свободными», продолжает Сартр, «Потому что, как только человек попадает в этот мир, он несет ответственность за все, что он делает». [62]
Вальтер Кауфман обсуждал экзистенциализм Сартра и Кьеркегора в своей лекции 1960 года «Кьеркегор и кризис религии» . Лекция находится в первоисточниках под см. также.
Кьеркегор предложил надежду тем, кто испытывает тревогу и человеческую нервозность ближе к концу этой маленькой книги.
Теперь тревога возможности удерживает его как свою добычу до тех пор, пока, спасаясь, она не должна будет передать его вере. Ни в каком другом месте он не может найти покоя, ибо всякое другое место отдыха — лишь болтовня, хотя в глазах людей оно — мудрость. Поэтому возможность абсолютно поучительна. В действительности, ни один человек никогда не становился настолько несчастным, чтобы у него не оставалось хоть малейшего остатка, и здравый смысл правильно подсказывает, что если человек хитер, он знает, как из всего извлечь выгоду. Но кто пошел на путь возможного в несчастье, тот потерял все, все, как никто на самом деле никогда не терял. А если бы он не обманул возможность, желавшую его научить, и не льстил тревоге, желавшей его спасти, то и он получил бы все обратно, как никто в действительности никогда не получал, хотя и он получил все. десятикратно, ибо ученик возможности получил бесконечность, а душа другого скончалась в конечном. На самом деле, никто никогда не погружался так глубоко, чтобы не мог погрузиться глубже, и может быть один или несколько таких, кто погрузился глубже. Но у того, кто тонул в возможности, у него закружилась голова, его глаз запутался, поэтому он не мог ухватить мерную линейку, которую Том, Дик и Гарри держат как спасительную соломинку для тонущего; его ухо было закрыто, поэтому он не мог слышать, какова была рыночная цена людей в его время, не слышал, что он так же хорош, как большинство. Он тонул совсем, но потом, в свою очередь, выходил из глубины бездны легче всего хлопотного и страшного в жизни. Однако я не буду отрицать, что тот, кто воспитан возможностью, подвергается опасности не того, чтобы попасть в плохую компанию и сбиться с пути различными способами, как это бывает с воспитанными конечным, а опасности падения, а именно самоубийства. Если в начале воспитания он неправильно поймет тревогу, так что она приведет его не к вере, а от веры, то он погиб. Напротив, кто образован [по возможности], остается с тревогой; он не дает себя обмануть бесчисленным ее фальсификациям и точно помнит прошлое. Тогда приступы тревоги, хотя бы они и были ужасны, не будут такими, что он убежит от них. Для него тревога становится духом-служителем, который против своей воли ведет его туда, куда он желает. Сёрен Кьеркегор, Концепция тревоги , Никол, стр. 158–159.
^ «Если человек не желает принять решительное решение, если он хочет обмануть Бога в смелом предприятии сердца, в котором человек отваживается выйти наружу и теряет из виду всю проницательность и вероятность, действительно, он прощается со своими чувствами или, по крайней мере, При всем своем мирском образе мышления, если вместо того, чтобы начать с одного шага, он почти хитро пытается что-то выяснить, превратить бесконечную уверенность в конечную уверенность, то этот дискурс не сможет принести ему пользу. есть трусость, которая хочет иметь уверенность до того, как она начнется, есть сверхчувствительность, настолько обильная в словах, что она постоянно уклоняется от действий, но какая польза от этого человеку, если он двоедушен и глуп; раздвоенный язык, он хотел обмануть Бога, заманить его в ловушку вероятности, но отказывался понять невероятное, что надо все потерять, чтобы все обрести, и понять это так честно, что в самый ответственный момент, когда душа его уже вздрагивая от риска, он не бросается снова на помощь себе, объясняя это тем, что еще не принял окончательного решения, а просто хочет нащупать свой путь. Поэтому все разговоры о борьбе с Богом в молитве, о самой утрате (поскольку если действительно не перенесена боль уничтожения, то страдалец еще не вышел на пучину, и его крик - это не крик опасности, а в лицо опасности) и образная победа не может иметь целью кого-либо убедить или превратить ситуацию в задачу светской оценки и превратить дар благодати Божией в затею во временную мелочь для робких. Действительно, не помогло бы человеку, если бы оратор своим ораторским искусством довел его до прыжка в получасовую резолюцию, пылом убеждения зажег бы в нем огонь так, что он пылал бы в минутном добром намерении, не имея возможности поддерживать решение или питать намерение, как только говорящий прекратил говорить.
Восемнадцать созидательных бесед , Хун, «Тот, кто правильно молится, борется в молитве и побеждает – в том, что Бог побеждает» с. 380-381
↑ Кьеркегор снова написал о страхе в своей книге 1847 года «Построение дискурсов в различных духах» , переведенной Говардом Хонгом.
Увы, хотя многие называют себя христианами и, тем не менее, может показаться, что они живут в неуверенности в том, действительно ли Бог есть любовь, было бы действительно лучше, если бы они зажигали любовь просто от мысли об ужасе язычества: о том, что тот, кто держит судьбу все и твоя судьба в его руке двойственна, что его любовь - не отцовские объятия, а сковывающая ловушка, что его тайная природа - не вечная ясность, а сокрытие, что глубочайшая основа его природы - не любовь, а хитрость, которую невозможно преодолеть. понимать. От нас ведь не требуется уметь понимать правило любви Божией, но от нас непременно требуется уметь верить и, веря, понимать, что Он есть любовь. Не страшно, что ты не можешь понять постановлений Божиих, если Он все-таки есть вечная любовь, но ужасно, если ты не сможешь понять их, потому что Он хитер. Если же, по предположению рассуждения, верно, что по отношению к Богу человек не только всегда неправ, но и всегда виновен и, таким образом, когда он страдает, страдает и как виновный, то, без сомнения, внутри вас (при условии ты сам больше не согрешишь) и никакое событие вне тебя (при условии, что ты сам не согрешишь снова обидой) не может вытеснить радость. Серен Кьеркегор, Созидательные беседы в разных духах , Хонг, стр. 267–269.
«Сын человеческий, Я поставил тебя стражем дома Израилева; всякий раз, когда ты услышишь слово из уст Моих, ты дашь им предостережение от Меня. Если Я скажу нечестивому: «Ты обязательно умрешь», и ты не предупреди его и не говори, чтобы предостеречь нечестивого от его злого пути, чтобы спасти ему жизнь, тот нечестивый умрет за свое беззаконие, но Я взыщу его кровь от твоей руки. он не отвратится от своего нечестия и от своего нечестивого пути, он умрет за свое беззаконие, но ты сбережешь свою жизнь, если праведник отвернется от своей праведности и совершит беззаконие, и Я положу перед ним камень преткновения; его, он умрет; за то, что ты не предупредил его, он умрет за свой грех, и не вспомнятся его праведные дела, которые он сделал, но Я взыщу от твоей руки его кровь; однако, если ты предупредишь праведника. не грешить, и он не грешит, он обязательно будет жить, потому что он принял предупреждение, и ты спасешь свою жизнь». Иезекииль 3:17–19 Библия
«Конец всему близок. Поэтому будьте ясны и воздержаны, чтобы вы могли молиться. Прежде всего, глубоко любите друг друга, потому что любовь покрывает множество грехов. Оказывайте гостеприимство друг другу без ропота. Каждый из них должен использовать любой дар, который он получил, для служения другим, верно применяя Божью благодать в ее различных формах. Если кто-то говорит, он должен делать это как человек, говорящий сами слова Бога. Если кто-то служит, он должен делать это с силой, которую дает Бог. , чтобы во всем прославлялось Богу через Иисуса Христа. Ему слава и сила во веки веков. Аминь Дорогие друзья, не удивляйтесь мучительному испытанию, которое вы переживаете, как будто происходит что-то странное. тебе." 1 Петра 4:7–12. Три созидательные беседы, 1843 г.
^ Кьеркегор Иосия Томсон Альфред А. Кнопф 1973, стр. 142–143
^ Кьеркегор писал против предварительной рефлексии и о том, как она может удержать отдельного человека от действий, в своей книге « Два века, эпоха революции и нынешняя эпоха», «Литературное обозрение» , 1845, Hong 1978, 2009, стр. 67–68.
^ Кьеркегор обсуждает Гебарта в связи с вопросом о том, начнет ли человек с негативного или позитивного.
В своем трактате « О привязанностях» Декарт обращает внимание на то, что каждой страсти соответствует соответствующая страсть; только с удивлением, что это не так. Подробное изложение довольно слабое, но мне было интересно, что он делает исключение из удивления, потому что, как известно, по взглядам Платона и Аристотеля, именно это и составляет страсть философии и страсть, с которой началось всякое философствование. . Более того, зависть соответствует удивлению, а новейшая философия также говорила бы о сомнении. Именно в этом заключается основная ошибка новейшей философии, состоящей в том, что она хочет начать с отрицательного, а не с положительного, которое всегда является первым, в том же смысле, в том же смысле, в том смысле, что аффирматио [утверждение] ставится первым в заявлении omnis аффирматио эс нагатио (каждое утверждение) . утверждение есть отрицание ]. Вопрос о том, что стоит на первом месте, позитивное или негативное, чрезвычайно важен, и единственным современным философом, который высказался за позитив, является, по-видимому, Гербарт. Концепция тревоги Томте с. 143
↑ Кьеркегор уже обсуждал это в своей первой неопубликованной книге «Иоганнес Лествичник » в главе 2 «Философия начинается с сомнения» (перевод Кроксалла): здесь он сравнивает положительный принцип с отрицательным принципом и удивление с сомнением. см. страницы 49 и далее, вот книга из Goodreads, Йоханнес Климакус.
↑ См. книгу Сорена Кьеркегора 1847 г., «Укрепляющие дискурсы в различных духах» , 141–154, перевод Хонг.
^ Философские фрагменты , Свенсон с. 30, Концепция тревоги с. 12-13, Три беседы о воображаемых событиях, Сёрен Кьеркегор, 17 июня 1844 г., Гонконг, 1993 г., стр. 12-13. 13-14
^ Концепция тревоги, с. 39, Сорен Кьеркегор, «Труды любви» , 1847, Гонконг, 1995, с. 297-298
^ Концепция тревожной записки с. 33. Между Христом и каждым христианином существует вечная разница. Сорен Кьеркегор, «Труды любви», Гонконг, 1995, с. 101
^ Сёрен Кьеркегор, Три беседы о воображаемых событиях, стр. 31-32.
^ См. Сёрен Кьеркегор, Три беседы о воображаемых событиях , 1845, Хонг, с. 94-95
^ Концепция тревоги, стр. 7 и «Или/или», часть II , Хонг, стр. 7. 342
^ Либо/или, часть II , Хонг с. 170–176, Концепция тревоги, стр. 11–13, включая примечание:
^ Йоханнес Климакус , Сёрен Кьеркегор, отредактированный и представленный Джейн Чемберлен, перевод TH Croxall, 2001, стр. 80-81, Либо/Или II с. 55-57, Повторение с. 202-203
^ Концепция тревоги с. 9-13 Заключительный ненаучный постскриптум, Хонг с. 419-421
^ Человек не является грешником от вечности, но рождается грешником. Появление на свет превращает его в другого человека. Это следствие появления бога во времени, которое не позволяет индивидууму соотносить себя назад с вечным, поскольку теперь он движется вперед, чтобы стать вечным во времени через отношение к богу во времени. Таким образом, человек не способен самостоятельно осознать грех. Заключительный ненаучный постскриптум , стр. 583–584.
^ Кьеркегор упомянул эти термины в этой книге:«Тревога есть действительность свободы как возможность возможности. По этой причине тревога не обнаруживается у зверя именно потому, что зверь по своей природе не квалифицируется как дух. Когда мы рассматриваем диалектические определения тревоги, то оказывается, что именно они имеют психологическое значение. Двусмысленность — это симпатическая антипатия и антипатическая симпатия. Легко видеть, что это психологическая детерминация, в некотором смысле совершенно отличная от той concupiscentia , о которой мы говорим.
↑ The Capital Times , Мэдисон, Висконсин, понедельник, 20 декабря 1965 г., стр. 22: Сегодняшний вопрос Дорогой доктор Адлер! Что такое экзистенциализм? Может ли человек быть христианином и в то же время быть экзистенциалистом? Дуайт Прайор, Майами, Оклахома Доктор Мортимер Дж. Адлер (директор Института философских исследований)
Сёрен Кьеркегор. Концепция тревоги: простое психологически ориентированное обсуждение догматического вопроса о наследственном грехе. 17 июня 1844 г. Вигилиус Хауфниенсис, отредактированный и переведенный Рейдаром Томте, Princeton University Press, 1980 г., Сочинения Кьеркегора, VIII. ISBN 0691020116
Arc.Ask3.Ru Номер скриншота №: 893a74c0fab3d89099e666235987eccf__1717357980 URL1:https://arc.ask3.ru/arc/aa/89/cf/893a74c0fab3d89099e666235987eccf.html Заголовок, (Title) документа по адресу, URL1: The Concept of Anxiety - Wikipedia
Данный printscreen веб страницы (снимок веб страницы, скриншот веб страницы), визуально-программная копия документа расположенного по адресу URL1 и сохраненная в файл, имеет: квалифицированную, усовершенствованную (подтверждены: метки времени, валидность сертификата), открепленную ЭЦП (приложена к данному файлу), что может быть использовано для подтверждения содержания и факта существования документа в этот момент времени. Права на данный скриншот принадлежат администрации Ask3.ru, использование в качестве доказательства только с письменного разрешения правообладателя скриншота. Администрация Ask3.ru не несет ответственности за информацию размещенную на данном скриншоте. Права на прочие зарегистрированные элементы любого права, изображенные на снимках принадлежат их владельцам. Качество перевода предоставляется как есть. Любые претензии, иски не могут быть предъявлены. Если вы не согласны с любым пунктом перечисленным выше, вы не можете использовать данный сайт и информация размещенную на нем (сайте/странице), немедленно покиньте данный сайт. В случае нарушения любого пункта перечисленного выше, штраф 55! (Пятьдесят пять факториал, Денежную единицу (имеющую самостоятельную стоимость) можете выбрать самостоятельно, выплаичвается товарами в течение 7 дней с момента нарушения.)
Цитаты, связанные с концепцией тревоги, в Wikiquote 