Картофельный голод в Хайленде

Картофельный голод в Хайленде Фитофтороз картофеля
Разрез пораженного картофеля клубня
Страна	Соединенное Королевство Великобритании и Ирландии
Расположение	Шотландия
Период	1846–1856
Причины	Провал политики, болезнь картофеля

( Картофельный голод в Хайленде шотландский гэльский : Gaiseadh a' bhuntàta ) — период в истории Хайленда и Шотландии XIX века (с 1846 по примерно 1856 год), в течение которого сельскохозяйственные общины Гебридских островов и западного Шотландского нагорья ( Gàidhealtachd ) видели урожай картофеля. (на который они стали чрезмерно полагаться), неоднократно подвергавшийся опустошению картофельной болезнью . Это было частью более широкого продовольственного кризиса, с которым столкнулась Северная Европа , вызванного фитофторозом картофеля в середине 1840-х годов, самым известным проявлением которого является Великий ирландский голод , но по сравнению с его ирландским аналогом он был гораздо менее масштабным (население, серьезно подвергавшееся риску, было никогда не превышает 200 000 – а часто и намного меньше ) и унес гораздо меньше жизней, поскольку быстрые и крупные благотворительные усилия остальной части Соединенного Королевства обеспечили относительно небольшое количество голодающих.

Однако условия предоставления благотворительной помощи привели к нищете и недоеданию среди ее получателей. Правительственное расследование не может предложить никакого краткосрочного решения, кроме сокращения населения района риска за счет эмиграции в Канаду или Австралию. Землевладельцы Хайленда организовали и оплатили эмиграцию более 16 000 своих арендаторов, а значительное, но неизвестное количество заплатило за собственный проезд. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что большинство горцев, навсегда покинувших пострадавшие от голода регионы, эмигрировали, а не перебрались в другие части Шотландии. Подсчитано, что около трети населения западного Шотландского Хайленда эмигрировало между 1841 и 1861 годами.

Уязвимость сельскохозяйственных территорий

За конец 18 - начало 19 века общество Хайленда сильно изменилось. На восточных окраинах Хайленда большая часть пахотных земель была разделена на семейные фермы площадью от 20 до 50 акров (от 8,1 до 20,2 га). нанимают земледельцев (некоторые земли находятся в их собственности, которых недостаточно для обеспечения им достойного существования) и коттаров (сельскохозяйственные рабочие, не имеющие собственной земли, иногда сдающие в субаренду небольшой участок земли своему работодателю или землевладельцу) ). Экономика стала ассимилироваться с экономикой низменностей, близость которых позволяла и поощряла разнообразное сельское хозяйство. Близость к Низинам также привела к постоянному оттоку населения из этих территорий. На Западных островах и прилегающем материке ситуация была совершенно разной. Вожди, ставшие землевладельцами-улучшетелями, обнаружили, что выпас скота (обычно овец, иногда крупного рогатого скота) является наиболее прибыльной формой сельского хозяйства; Чтобы приспособиться к этому, они перевели своих арендаторов в прибрежные поселки, где, как они надеялись, можно будет развивать ценные отрасли промышленности, и создали обширную систему земледелия (см. « Высотные поля» ). Размеры земельных участков были установлены низкими, чтобы побудить арендаторов участвовать в этой отрасли (например, рыбная ловля, выращивание водорослей). ) арендодатель пожелал развиваться.

Современный писатель считал, что земледельцу придется работать вдали от своего хозяйства 200 дней в году, чтобы его семья могла избежать нищеты. Различные отрасли промышленности, которые должны были поддерживать земледельческие поселки, в основном процветали в первой четверти XIX века (привлекая рабочих сверх первоначально предполагаемого населения поселков), но во втором квартале пришли в упадок или рухнули. Посевные площади, соответственно, были обедневшими, но могли поддерживать себя за счет гораздо большей зависимости от картофеля (считалось, что на одном акре выращивания картофеля можно было прокормить столько же людей, сколько на четырех акрах, выращивающих овес). Между 1801 и 1841 годами население в земледельческих районах увеличилось более чем вдвое, тогда как в восточном и южном Хайленде прирост за тот же период составил менее 10 процентов. Следовательно, непосредственно перед эпидемией, хотя на материковом Аргайлле приходилось более 2 акров (0,8 га) пахотной земли на одного жителя, там было только 1 ⁄ акра ( 0,2 га) пахотной земли на душу населения в Скай и Вестер Росс: в земледельческих районах, как и в Ирландии, население выросло до уровня, который мог поддержать только успешный урожай картофеля.

Голод и нищета

Голод (1846–1847)

В Шотландском нагорье в 1846 году произошел повсеместный неурожай картофеля из-за фитофтороза . Урожай погиб примерно на трех четвертях сельскохозяйственного региона, что поставило под угрозу население численностью около 200 000 человек; Следующая зима была особенно холодной и снежной, и уровень смертности значительно вырос. Свободная церковь Шотландии, сильная в пострадавших районах, оперативно подняла тревогу и организовала помощь, будучи единственной организацией, активно делавшей это в конце 1846 - начале 1847 года; Помощь предоставлялась независимо от конфессии. Кроме того, Свободная церковь организовала транспортировку более 3000 человек из голодающих регионов для работы на железных дорогах Лоуленда. Это не только удалило людей, которых нужно было кормить, из этого района, но и дало деньги их семьям на покупку еды.

Британское правительство заранее заметило неурожай. В конце лета 1846 года к ним обратились за помощью помещики, но любые прямые субсидии помещикам были исключены, так как это освобождало бы их от ответственности перед арендаторами. Сэр Чарльз Тревельян , помощник министра финансов (фактически старший государственный служащий в этом департаменте), взял на себя инициативу. Правительство было ограничено обычными подходами середины XIX века: минимальное вмешательство и глубокая озабоченность тем, чтобы не нарушить свободную игру нормальных рыночных сил. Несмотря на ограничения этих господствующих экономических теорий, Тревельян в письме от сентября 1846 года совершенно ясно дал понять, что «народу ни при каких обстоятельствах нельзя позволить голодать».

Первым действием правительства было обеспечение того, чтобы домовладельцы Хайленда выполняли свои обязанности по оказанию помощи голодающим своим арендаторам. Реакция арендодателя была разной. У некоторых были и ресурсы, и желание сделать это. Другие, как правило, среди оставшихся потомственных землевладельцев, находились в тяжелых финансовых условиях и изо всех сил пытались оправдать ожидания, причем некоторые из них отрицали свою неспособность сделать это. Последний класс — те, у кого были средства для оказания помощи своим арендаторам, но они решили этого не делать. оказались под сильным давлением со стороны правительства. Старшие офицеры по оказанию помощи лично осматривали их имущество (у Королевского военно-морского флота был пароход для доставки этого транспорта). Зимой 1846 года к тем, кто все еще не подчинился, были сделаны официальные увещевания. Были добавлены угрозы, что правительство возместит затраты на оказанную помощь, даже путем продажи части проблемных владений. К лету 1847 года даже пресловутый полковник Джон Гордон из Клюни был признан старшим офицером по оказанию помощи сэром Эдвардом Пайн Коффином как человек, превзошедший худший класс землевладельцев.

правительство разместило два продовольственных склада в Портри и Тобермори Зимой 1846–1847 годов и разместило группу офицеров по оказанию помощи в пострадавших районах. На складах продавалась мука только по рыночным ценам: любой намек на субсидии противоречил принципам свободного рынка. Однако целью создания складов было предотвратить резкий рост цен из-за местного дефицита, тем самым продемонстрировав дилемму выбора практических и необходимых мер, которые соответствовали бы современным взглядам на политическую экономию . Существующее законодательство было изучено на предмет способов оказания помощи. Инновационные меры избегались из-за опасений расширения роли правительства. Инспекторам по делам бедных было предоставлено право по своему усмотрению предоставлять еду получателям временной помощи обездоленным семьям. Гораздо более широкое использование действующего законодательства заключалось в активном поощрении землевладельцев подавать заявки на получение кредитов в соответствии с Законом о дренаже и общественных работах. После упрощения громоздкого процесса подачи заявок арендодателям были направлены деньги, что позволило им нанять своих арендаторов для улучшения арендованной ими земли.

В результате добровольных усилий Свободной церкви комитеты по оказанию помощи были созданы в Эдинбурге в декабре 1846 года и в Глазго в январе 1847 года. К февралю 1847 года Свободная церковь и группы Эдинбурга и Глазго объединились, чтобы сформировать Центральный совет управления по оказанию помощи горцам. К концу 1847 года комитеты помощи собрали около 210 000 фунтов стерлингов (примерно по покупательной способности эквивалентно 17 миллионам фунтов стерлингов в 2018 году). для поддержки работ по оказанию помощи. Другие группы, организовавшие работу по оказанию помощи, включали Британскую ассоциацию помощи ; его усилия координировались лордом Киннэрдом и графом Далхаузи . Новости о голоде побудили шотландскую диаспору, в том числе американцев шотландского происхождения, организовать усилия по оказанию помощи.

Быстрая реакция Лоулендов (и гораздо меньший размер проблемы) означала, что программы помощи голодающим были лучше организованы и более эффективны в Шотландии, чем в Ирландии. Как и в Ирландии, вывоз продовольствия из Шотландии не был запрещен, а в Инвернессе , Уике , Кромарти и Инвергордоне войска использовались для подавления протестов против вывоза зерна или картофеля из местных гаваней.

Помощь нуждающимся (1847–1850)

В 1847 году неурожай был менее масштабным, и уровень смертности вернулся к норме; после этого правительство оставило помощь голодающим Центральному совету. Неурожаи продолжались, но в меньшем масштабе, а программа благотворительной помощи прекратилась только после того, как ее средства были практически исчерпаны. Один современный историк резюмирует ее эволюцию: «... постепенно она приобрела худшие черты филантропии середины викторианской эпохи. Будучи одновременно автократической и бюрократической, Совет превратился в мелкого работодателя, выплачивающего минимальную заработную плату натурой за каторжный труд на общественных работах. .. ". Помощь не была доступна тем, у кого был располагаемый капитал (который, как интерпретировалось, включал домашний скот). Дневной рацион (овсянка или индийская мука ) первоначально был установлен Центральным советом на уровне 24 унций (680 г ) на мужчину, 12 унций (340 г) на женщину и 8 унций (230 г) на ребенка. Ожидалось, что получатели будут работать за свои пайки, что привело к строительству «дорог нищеты» и другим общественным работам, имеющим небольшую (если таковую) реальную ценность. Поначалу это требование не соблюдалось строго, но урожай картофеля не смог восстановиться до уровня, существовавшего до эпидемии, и Центральный совет был обеспокоен тем, что долгосрочные получатели пайков станут «обнищавшими».

Благотворительная помощь… была бы проклятием, а не благом; и поэтому было абсолютно необходимо научить жителей Хайленда тому, что в будущем они должны зависеть от своих ресурсов. Для достижения этой цели необходимо обучить их земледелию, освоению сокровищ недр и выращиванию водорослей.

Чтобы побудить их стоять на собственных ногах, рацион был уменьшен (например, до 16 унций (450 г ) на человека), и его давали только тем, кто работал полный восьмичасовой рабочий день. Это «испытание на нищету», суровое само по себе, проведенное викторианской бюрократией и контролируемое чиновниками, привыкшими обеспечивать соблюдение военно-морской дисциплины, вызвало значительную враждебность.

Конец благотворительной помощи (1850 г.)

К 1850 году средства на оказание помощи были почти исчерпаны, и, поскольку болезнь картофеля сохранялась, росло ощущение (даже внутри комитетов по оказанию помощи), что необходимы долгосрочные решения; предоставление краткосрочной помощи задержало их принятие. Советы по помощи нуждающимся объявили, что их деятельность прекратится в конце сентября 1850 года. При этом они выразили две обеспокоенности: если урожай картофеля снова неурожай, дела будут такими же плохими, как и в 1846 году; с другой стороны, если бы урожай 1850 года практически не пострадал, горцы не усвоили бы урок, который должна преподать им болезнь, и вернулись бы к своим старым привычкам, и четырехлетние усилия по диверсификации их источников продовольствия и доходов были бы потрачены напрасно. тратить.

В 1850 году снова произошел значительный неурожай картофеля, и тогда, естественно, встал вопрос о том, как поддержать бедствующее население. Шотландские законы о бедных, в отличие от законов Англии, разрешали предоставлять помощь по приходским ставкам для бедных только больным и немощным и прямо запрещали любую помощь трудоспособным беднякам, неспособным найти работу на местном уровне. Еще в 1848 году сэр Чарльз Тревельян выступал за внесение поправок в шотландский Закон о бедных, позволяющих трудоспособным беднякам требовать помощи; критики возражали, что масштабы нищеты были таковы, что было явно нереалистично ожидать, что большое количество безработных в бедствующем приходе будет поддерживаться исключительно за счет налогов, взимаемых с этого прихода.

В ответ на запросы чиновников округа правительство заявило, что оно не намерено выделять дополнительные средства сейчас, когда благотворительная помощь закончилась, ни для оказания помощи на месте , ни для помощи эмиграции из бедствующих районов. Он предположил, что положение Закона о бедных, предоставляющее органам Закона о бедных по своему усмотрению предоставлять помощь тем, кто временно не может работать, могло бы (несколько вопреки его формулировке) использоваться для оказания помощи трудоспособным беднякам, желающим, но не способным найти работу. Оно организовало расследование под руководством сэра Джона Макнила , председателя Наблюдательного совета (Шотландских советов по закону о бедных), чтобы изучить ситуацию и рекомендовать средства правовой защиты.

Отчет сэра Джона Макнила (1851–1852 гг.)

Проведя свое расследование с февраля по апрель 1851 года, сэр Джон сделал свой отчет в июле 1851 года. Он приписывал нынешние трудности разделению земельных участков (или, что то же самое, тому, что более чем одна семья содержалась на одной ферме) во времена процветания, а также изолированности горцев. Когда промышленность по производству водорослей рухнула, они наверняка искали бы работу в другом месте, если бы привычки и язык не отделяли их от большинства населения и не считали остальную часть королевства чужой страной. Такая эмиграция, которая имела место, была зажиточной; Заменив их, землевладельцы обнаружили, что таксисты, управляющие большими пастбищами, готовы платить более высокую арендную плату и более надежны в ее выплате. Это открытие побудило их переселить земледельцев в более маргинальные районы, чтобы создать больше пастбищ.

Не было зарегистрировано ни одного случая смерти от голода. с момента прекращения деятельности Совета по оказанию помощи (чтобы выразить это пропорционально, он отметил, что общие расходы Совета по оказанию помощи на Скай в 1850 году составили менее половины стоимости облагаемых налогом продаж виски на Скай в 1850 году, необоснованно отметив, что последний более чем вдвое превысила стоимость продаж в 1846 году), а предсказанный гуманитарный кризис не материализовался. На острове Скай, где приходские советы по своему усмотрению предоставляли помощь трудоспособным людям в ответ на прекращение деятельности Совета по оказанию помощи даже до получения распоряжения правительства:

Рабочий класс, разочаровавшись в мысли, что благотворительная помощь, которую они получали в течение нескольких лет, будет постоянной и будет зависеть от местных ресурсов и собственных усилий, до сих пор преодолел опасность, получив абсолютно ничтожное облегчение. Несомненно, страдания должны были быть перенесены, давление на все классы должно было быть серьезным; но к последней дате, когда были получены сведения, нет достаточных оснований полагать, что одна жизнь уже потеряна в результате прекращения милосердного облегчения

Следовательно, он пришел к выводу, что программа обширной помощи трудоспособным беднякам, хотя и имела благие намерения, в конечном итоге оказалась пагубной. Он не рекомендовал вносить изменения в шотландский Закон о бедных, чтобы дать трудоспособным беднякам право требовать приходской помощи, но рекомендовал всем приходским советам предоставлять дискреционную помощь.

На местном уровне пытались реализовать различные схемы улучшений, чтобы облегчить нужду, и ему предлагали их как заслуживающие более широкого принятия. Однако районы, менее сильно затронутые бедностью, были не теми, где были предприняты попытки реализации этих схем, а скорее теми, где связь с остальной частью страны была относительно хорошей, где было большее признание сезонной миграции в поисках работы или где были другие важные источники дохода. Таким образом, было широко распространено мнение, что в краткосрочной перспективе быстрая и массовая эмиграция необходима для благосостояния населения и его выхода из нынешних трудностей. Поэтому парламенту следует разрешить кредиты для помощи иммиграции, поскольку раньше у него были кредиты для содействия улучшению ситуации в проблемных районах.

С сокращением населения этот район можно было бы сделать более устойчивым к будущим кризисам, предоставив земледельцам большую гарантию владения (что давая им некоторый стимул для улучшения сельского хозяйства), путем обучения сельскому хозяйству и управлению запасами, а также за счет лучшего образования. «Расширение и улучшение средств образования будут способствовать просвещению людей и подготовке их к поиску средств к существованию в отдаленных местах, а также к разрыву уз, которые сейчас привязывают их к родным местам», но образование не должно быть просто «три рупии»; оно должно также стремиться пробудить стремление к знаниям, в этом отношении образование в Хайленде в настоящее время недостаточно.

Это привело к созданию к январю 1852 года Общества эмиграции Хайленда и Островов Тревельяном и Макнилом .

Упадок умирает

Фитофтороз возвращался год за годом, но никогда не в такой степени, как в 1846 году. Еще в 1854 году сообщалось о полной потере урожая картофеля в местных «черных точках», таких как гебридские общины Барра и Харрис (где, как сообщалось, болезнь быть более распространенным, чем в 1846 году). В последующие годы о фитофторозе обычно сообщалось в различных местах, но он всегда был лишь частичным и никогда не был таким серьезным, как опасались вначале: «Существует некоторый шум по поводу фитофтороза картофеля, но... страх сильнее, чем вред. ". На Льюисе сэр Джеймс Мэтисон потратил за три года 33 000 фунтов стерлингов на поддержку своих арендаторов; в шесть из следующих тридцати лет ему пришлось оказывать подобную помощь, но в гораздо меньших масштабах и с большей вероятностью возмещения:

Год	1855	1862	1863	1864	1869	1877
Ценность шрота и семян повышенная	£806	£150	£740	£278	£1886	£353

Последующая депопуляция

Большинство землевладельцев работали над тем, чтобы уменьшить последствия голода для своих арендаторов-земледельцев: отказывались от арендной платы, делали пожертвования комитетам по оказанию помощи, проводили собственные параллельные операции по оказанию помощи, финансировали внедрение новых культур и отраслей или возрождали старые. Однако, когда стало очевидно, что земледелие при нынешнем уровне населения имеет долгосрочные проблемы, они опасались, что правительство введет некую систему постоянных льгот, взимаемых с их поместий (либо напрямую, либо через реформу Закона о бедных). Вместо этого они стремились решить или устранить проблемы, побуждая своих более бедных арендаторов мигрировать в Лоулендс. или эмигрировать за границу.

Теоретическая поддержка проблемы избыточного населения имела место в работах Мальтуса , и это, безусловно, оказало влияние на управление поместьем герцога Сазерленда. Его агент в округе Скоури (Эвандер МакИвер) работал как на то, чтобы убедить домовладельца субсидировать эмиграцию, так и на то, чтобы побудить арендаторов принять предлагаемую помощь. Хотя второй герцог Сазерленд фактически запретил выселение для достижения этой цели, влияние положительных отзывов предыдущих эмигрантов в сочетании с уровнем нищеты в обществе послужило стимулом для людей уехать. Крайняя бедность служила барьером для эмиграции, подчеркивая важность финансовой помощи со стороны домовладельца.

В период с начала 1840-х по конец 1850-х годов земледельческие районы потеряли около трети своего населения; потери были выше на Гебридских островах и в более отдаленных районах материка, таких как Арднамурхан: к 1856 году более 40% жителей были выселены. Некоторые домовладельцы способствовали «помощной» эмиграции (в рамках которой более 16 000 фермеров были отправлены за границу, в Канаду и Австралию), другие поощряли своих арендаторов переезжать, занимая более жесткую позицию в отношении задолженности по арендной плате, прав на стрижку территорий и других практик, в отношении которых арендаторы имели право на переезд. традиционно предоставлялась некоторая свобода действий. Но поскольку у землевладельцев не было гарантий владения жильем, домовладельцы могли просто выселить ненужных арендаторов. Пайн Гроб был встревожен масштабами выселений в 1848–1849 годах, предупредив о «нарушении самых основ социальной системы».

По Льюису , масштабная «добровольная» эмиграция в Канаду из поместий Мэтисон поощрялась как пряником (обещания хорошего обращения с добровольцами), так и кнутом (напоминания арендаторам об их задолженности по аренде и возможности их выселения). Свидетель этого сказал в 1880-х годах: «Некоторые говорят, что это было добровольно. Но было большое принуждение, и этих людей посылали совершенно против их воли. Это очень хорошо известно, и присутствующие это прекрасно знают. Полиция, конечно, их не взяла в руки и все такое, но у них была задолженность, и они были вынуждены ехать, и возражали против поездки».

Барра – «Самые обездоленные» эмигранты, которых я когда-либо видел.

Случай с Баррой был особенно трудным и со временем стал знаменитым ; он был процветающим, но потомственный владелец Макнил основал завод по производству водорослей, который привлекал посторонних; работы оказались нерентабельными, и, чтобы компенсировать убытки, арендная плата фермеров была поднята до неприемлемого уровня. Работы по выращиванию водорослей были заброшены, но высокая арендная плата сохранилась. «Бедность народа неописуема», — писал приходской священник в 1830 году. Несмотря на высокую арендную плату, Макнил обанкротился, а его попечители конфисковали и продали большую часть скота островитян (их основного источника дохода), чтобы погасить задолженность по аренде. Сама Барра оказалась в руках Джона Гордона Клюни, «самого богатого простолюдина Шотландии» (он умер с состоянием в 2 миллиона фунтов стерлингов в 1858 году). Полковник Гордон (он был полковником ополчения Абердиншира). ) был известен своей скупостью в своих личных привычках, но он разрешил своему предприятию снизить арендную плату до реалистичного уровня и попробовал различные схемы (в первую очередь глубоководное рыболовство), чтобы улучшить участь островитян (и его доходы от острова). Эти планы встретили небольшое сотрудничество (а в некоторых случаях активное сопротивление) со стороны островитян и ни к чему не привели: к 1850 году Гордон владел Баррой в течение десяти лет и не видел никакой отдачи от своих денег. Следовательно, островитяне по-прежнему были бедны и сильно зависели от картофеля. Более того, их домовладелец не имел сентиментальной связи ни с ними, ни с островом и считал, что островитяне в значительной степени являются виновниками своих собственных несчастий: если бы они поддержали его улучшения, они не оказались бы зависимыми от благосклонности других.

Картофельная болезнь уничтожила любую возможность Барры быть самодостаточной. В ноябре 1850 года об урожае зерновых в том году сообщалось, что «он мог дать около 453 коробочек муки, или того, что было бы достаточно для содержания населения в течение примерно двух месяцев; хотя даже тогда были семьи, которые не имели такого количества еды». много кусков муки, так как в них были люди». В результате островитяне стали в чрезвычайной степени зависеть от благосклонности других: в 1850 году 1965 человек из 2300 населения получили помощь. Гордон пытался объединить небольшие фермы в более крупные владения, способные лучше поддерживать своих арендаторов (его версия) или сократить количество обездоленных островитян, которых ему пришлось бы содержать (точка зрения его критиков). Некоторые жители острова Барра, нищие, оборванные и не умеющие говорить по-английски, появились на улицах Глазго незадолго до Рождества 1850 года. От их имени рассказывалась история о том, что они были лишь небольшой частью из 132 семей, выселенных из своих владений в мае 1850 года; они селились на пустырях только для того, чтобы их выселили, когда в сентябре 1850 года прекратились операции по оказанию помощи. Они вызвали симпатию общественности, и Гордон стал объектом критики в шотландских газетах. за то, что они были изгнаны сначала из своих домов, а затем с острова, где они родились; критика усилилась, когда он заявил, что не намерен им помогать. Гордон отрицал, что по его приказу кого-либо выселяли «в это ненастное время года», и отрицал, что ему известно, почему они покинули Барру; он приветствовал бы дальнейшее расследование, поскольку оно показало бы истину. Он ответил на критику, сообщив, что до выселения он сотрудничал с Комитетом помощи, выделил им 1000 фунтов стерлингов и потратил почти 2300 фунтов стерлингов на облегчение страданий на острове; он заявил, что готов выложить больше денег, если кто-нибудь сможет показать ему, где это может принести долговременную пользу.

Жители острова Барра, прибывшие в Глазго, похоже, не давали интервью журналистам (и впоследствии приходской совет Барры заявил, что они покинули Барру в июле и были известны как плохие персонажи). ). Следующая группа прибыла в Инвернесс и поговорила с гэльскоязычным журналистом: давая отчет, который заметно отличался, но не был значительно более благоприятным для Гордона. Партия Инвернесса заявила, что их выселили со своих усадеб два-три года назад: «Выселение было произведено незаконно. в письме наземному офицеру речь шла о том, на чем их дома были натянуты на уши, чтобы освободить место крупным фермерам, которым были сданы их поля. «... Их переселили на бесплодную землю; их урожай был мал или испорчен, и они жили за счет помощи. Когда Совет по ликвидации нищеты прекратил свою работу, Гордон взял на себя помощь, но с неполноценной и неприятной едой. Их не выселили с острова; действительно, агенты Гордона отказали им в какой-либо помощи при выезде с острова – даже в еде в дорогу. Однако они были убеждены, что Гордон намеренно пытался «вызвать у них отвращение», заставив их уйти. (В отличие от обращения с ними со стороны Гордона и его агентов, они добрались до Инвернесса благодаря многочисленным проявлениям доброты: ирландский торговец на Барре дал им провизию; капитан маякового тендера Совета Северного сияния любезно отвез их в Тобермори; горожане Тобермори накормили их, разместили и дали деньги, чтобы оплатить проезд до Обана, капитан пакета Тобермори-Обан отказался платить; превзошли жителей Тобермори в щедрости» и так далее.)

В 1851 году приходской совет Барры сообщил, что более половины населения хотели бы эмигрировать, если бы у них были средства. В мае они сообщили Наблюдательному совету, что у них нет средств для продолжения оказания помощи трудоспособным беднякам – Совет написал в ответ, что это их обязанность. Гордон зафрахтовал суда и предложил бесплатный проезд в Квебек своим арендаторам в Барре и Саут-Уисте (а также тем, кто недавно был выселен). Предложением воспользовались около 1700 человек, но по прибытии в Квебек некоторые члены последней партии судов подписали заявление о том, что их вынудили к эмиграции обещания домовладельца (бесплатный проезд в Верхнюю Канаду, гарантированная работа, возможность бесплатного трудоустройства). гранты на землю), которые теперь оказались иллюзорными. Они сказали, что двадцать человек на корабле хотели передумать об эмиграции, но были затянуты на корабль людьми Гордона и полицейским констеблем. Эмигранты прибыли на борт полуголодные и полуобнаженные (некоторые дети были обнажены: «Многим детям девяти и десяти лет не было тряпки, чтобы прикрыть их. Миссис Крисп, жена капитана… [корабля]… работала на протяжении всего путешествие, превращающее пустые мешки из-под хлеба, старые холсты и одеяла в покрывала для них»). Они прибыли в Квебек, не имея возможности прокормить себя и не имея никаких средств для оплаты проезда в Верхнюю Канаду (где они могли бы найти работу); Канадским властям пришлось выложить 670 фунтов стерлингов, чтобы доставить их туда. Поскольку они отплыли только в августе, они прибыли слишком поздно, чтобы правильно обосноваться до наступления канадской зимы. к чему они остались неготовыми. Вице-президент шотландского благотворительного общества в Гамильтоне, Верхняя Канада , писал: «Эмигранты из Барры и Южного Уиста, численностью от двух до трех тысяч, были самыми обездоленными, которых я когда-либо видел, приезжавшими в эту страну. были обнажены по прибытии сюда и были совершенно беспомощны».

Участь эмигрантов из поместий Гордона Клюни была печальна, и канадские власти подали жалобу фактору Гордона. но и в этом письме, и в современных газетных сообщениях проводилось сравнение с лучшим обращением с эмигрантами из других поместий Хайленда со стороны их бывших землевладельцев. «Люисам Льюиса предоставили… не только одежду для путешествия и бесплатный проезд в Квебек, но и недельный паек после прибытия… и бесплатный проезд до конечного пункта назначения». Эмигранты из поместий герцога Сазерленда прибыли хорошо одетыми, накормленными и с деньгами на покупку и содержание ферм; там, где их собственных сбережений было недостаточно, герцог дарил им деньги.

Последствия

В отчете Макнила не подтверждался аргумент таких газет, как « Шотландец» , о том, что нищета произошла из-за присущей гаэлам лени (которая контрастировала с достойными качествами «тевтонских» равнинных шотландцев, читавших « Шотландца »), но его комментарии по поводу культурные барьеры, которые препятствовали своевременной миграции из густонаселенных районов, отражали и укрепляли распространенное мнение о том, что гэльская культура и язык являются ненужным тормозом на пути прогресса и Долгосрочное счастье и процветание гэльскоязычных территорий лучше всего можно было бы обеспечить, сделав их англоязычными. Два десятилетия спустя после голода газета «Эдинбургский Курант» отмечала, что эмиграция с Гебридских островов, которая была лучшим лекарством от их болезней, была ускорена образованием: «Достаточно поразительно, когда нас просят создать и поддерживать школьную систему с целью обезлюдить район. , но мы не сомневаемся, что это будет первый результат и лучший успех тщательного образования Гебридских островов». Следовательно, с другой стороны, «среди некоторых пожилых людей все еще существует предубеждение против любого образования, кроме гэльского, потому что они видят, что оно дает их детям крылья, с которыми они могут улететь из семейного гнезда».

Сразу после голода правительство отвергло аргументы о том, что оно должно субсидировать строительство железной дороги до Обана, чтобы уменьшить изоляцию Гебридских островов. Только в 1880 году Каледонская железная дорога наконец достигла Обана как чисто коммерческое предприятие. В 1867 году жители Сторновея получали почту два раза в неделю на пароходе из Гринока. Следовательно, письма из Эдинбурга или Лондона доходили до Сторновэя от 74 до 132 часов, а ответа приходилось ждать полнедели до следующего парохода. Жалобы на то, что Сторновей обслуживается хуже, чем на некоторых других островах, их жители отвергли; Письма, отправленные в Лондоне, доходили до Барры так же долго, как и до Бомбея . Обслуживание Скай и Льюиса улучшилось, когда в 1870 году железная дорога Дингуолл и Скай достигла Стромферри и начала движение пароходов от тамошнего причала. В целом, более качественные пароходы и более частые рейсы в конечном итоге позволили улучшить сообщение, а восстановление рыболовства и скотоводства, а также большая легкость временной миграции для сезонных работ в конечном итоге позволили земледельческой экономике перейти от самодостаточности к экономике, в которой достаточно денежных средств. был создан для возможности закупки импортного зерна.

В 1880-х годах техническая проблема о том, как избежать будущего голода или сезонов нищеты в Хайленде, утонула в политическом вопросе о том, как решать недовольство фермеров и коттаров (сельскохозяйственных рабочих, не имеющих земли). Арендодатели приняли близко к сердцу комментарии Макнила о необходимости предотвращения неконтролируемого роста населения в сельскохозяйственных районах путем предотвращения разделения или многократного проживания ферм; они гораздо меньше обращали внимания на его мнение о том, что земледельцам следует предоставлять надежную аренду. Следовательно, среди земледельческих сообществ росло недовольство. В 1882 г. на Гебридских островах были неурожаи картофеля и зерновых (из-за фитофтороза и повреждения ветром соответственно); это привело к массовой нищете в 1883 году.

Были также волнения среди земледельцев и формирование Хайлендской земельной лиги , вдохновленной Ирландской земельной лигой . Правительство Гладстона учредило Комиссию Нэпьера (« Королевскую комиссию по расследованию положения земледельцев и коттаров в горах и на островах» под руководством лорда Нэпьера ) для определения средств правовой защиты. В отчете Нэпьера 1884 года рекомендовались гарантии владения земледельцам, платящим арендную плату более 6 фунтов стерлингов в год (которых было немного), и добровольная эмиграция для остального населения. Рекомендации Нейпира противоречили мерам, принятым в Ирландии для решения ирландского «земельного вопроса», и на последующий Закон о владениях Крофтерса (Шотландия) 1886 года больше повлияли ирландские прецеденты, чем отчет Комиссии Нейпира. На всеобщих выборах 1885 года на 5 мест в Хайленде были избраны «независимые либеральные» депутаты, одобренные Земельной лигой Хайленда (« Партия земледельцев» ), и после этого политические соображения сильно повлияли на либеральный подход к проблемам земледельческого региона.

См. также

• Сельское хозяйство в Шотландии
• Великий голод (Ирландия)
• Европейский картофельный голод

Дальнейшее чтение

• Кристина Феньо, Презрение, сочувствие и романтика: восприятие горной местности низинами и вырубки в годы голода, 1845–1855 гг . (2000) Восточный Лотиан: Tuckwell Press
• Редклифф Н. Саламан и Дж. Г. Хоукс, История и социальное влияние картофеля . (1985) Издательство Нью-Йоркского Кембриджского университета ISBN   0-521-07783-4
• Т. М. Дивайн, Великий голод в горах: голод, эмиграция и шотландское нагорье в девятнадцатом веке . (1988) Эдинбург: Бирлинн
• Эндрю Г. Ньюби, «Эмиграция и освобождение с острова Барра, около 1770–1858 гг.». Труды Гэльского общества Инвернесса , 61 (2003), 116–48.