Антирелигиозная кампания СССР (1928–1941).

«Монахи — кровавые враги трудового народа» (Знамя на Успенском соборе Киево -Печерского монастыря , 1930-е гг.)

была Антирелигиозная кампания СССР 1928–1941 годов новым этапом антирелигиозной кампании в Советском Союзе после антирелигиозной кампании 1921–1928 годов . Кампания началась в 1929 году с разработки нового законодательства, которое строго запрещало религиозную деятельность и призывало к процессу обучения религии с целью дальнейшего распространения атеизма и материалистической философии . Этому предшествовало это в 1928 году на пятнадцатом съезде партии , где Иосиф Сталин раскритиковал партию за неспособность вести более активную и убедительную антирелигиозную пропаганду . Этот новый этап совпал с началом массовой коллективизации сельского хозяйства и национализацией немногих оставшихся частных предприятий .

Главной мишенью антирелигиозной кампании 1920-1930-х годов была Русская Православная Церковь , имевшая наибольшее количество верующих. Почти все духовенство и многие верующие были расстреляны или отправлены в трудовые лагеря . Духовные школы были закрыты, церковные издания запрещены. Только в 1937 году было расстреляно более 85 тысяч православных священников. К 1941 году только двенадцатая часть священников Русской Православной Церкви продолжала работать в своих приходах.

В период с 1927 по 1940 год число православных церквей в Российской республике упало с 29 584 до менее 500 (1,7%) из-за систематического сноса церквей и соборов.

Кампания замедлилась в конце 1930-х - начале 1940-х годов и внезапно прекратилась после начала операции «Барбаросса» и вторжения в Польшу . Вызов, вызванный немецким вторжением, в конечном итоге предотвратил бы массовое отмирание религии в советском обществе.

Эта кампания, как и кампании других периодов, составившие основу усилий СССР по ликвидации религии и замене ее атеизмом, подкрепленным материалистическим мировоззрением , сопровождалось официальными заявлениями о том, что в СССР не было религиозных преследований и что верующие подвергались преследованиям по другим причинам. Верующие на самом деле подвергались массовым преследованиям и преследованию за их веру или пропаганду религии в рамках государственной кампании по распространению атеизма, но официально государство утверждало, что такого преследования не существовало и что люди, на которых нападают, - когда они признали, что люди были подвергались нападениям - подвергались нападениям только за сопротивление государству или нарушение закона. Этот облик служил советской пропаганде за рубежом, где она пыталась создать лучший имидж, особенно в свете резкой критики в ее адрес со стороны иностранных религиозных влияний.

Образование

В 1928 году советский народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский под давлением левых марксистов согласился на полностью антирелигиозную систему образования с первого класса, однако он все же предостерег от всеобщего изгнания учителей религиозных убеждений из-за нехватки учителей-атеистов. В 1929 году Агитпроп- конференция постановила усилить антирелигиозную работу во всей системе образования. Это привело к созданию антирелигиозных секций во всех научно-исследовательских и высших учебных заведениях. был создан специальный антирелигиозный факультет В 1929 году в Институте красной профессуры .

В 1927 году во время интервью американской рабочей делегации Иосиф Сталин подтвердил, что партия не может быть нейтральной по отношению к религии:

Известны случаи, когда некоторые члены партии иногда мешают тотальному развертыванию антирелигиозной пропаганды. Если таких членов партии исключают, то это очень хорошо, потому что таким «коммунистам» не место в рядах нашей партии», — Иосиф Сталин.

Была проведена кампания против школьных учителей старой интеллигенции , которые, как утверждалось, действовали против системы и даже позволяли священникам духовно влиять на школьников. Обвиняемых в этом учителей могли уволить, а советские власти в большинстве случаев заключали их в тюрьму или сослали.

Антирелигиозная пресса поименно идентифицировала верующих в ряды ведущих советских ученых. Эта маркировка привела к чистке Академии наук Советского Союза в 1929–1930 годах , в ходе которой до 100 ученых, их ассистентов и аспирантов были арестованы по сфабрикованным обвинениям и приговорены к различным срокам от трех лет ссылки до смертной казни. штраф. Большинство из них впоследствии погибли в лагерях или тюрьмах. Одной из целей этой чистки было устранение церковной интеллигенции и содействие пропаганде того, что в Бога верят только отсталые люди.

Однажды известного советского историка Сергея Платонова спросили, почему он назначил еврея по имени Каплан директором Пушкинского дома , и он ответил, что Каплан не еврей, а православный христианин ; на этом основании Каплана отправили в концлагерь на пять лет.

Центральный Комитет отменил «административные меры» против религии с 1930 по 1931 год, что ослабило антирелигиозную просветительскую работу, но другая резолюция, принятая в сентябре 1931 года, восстановила активное антирелигиозное образование.

Сергий и Церковь

Большинство епископов, арестованных в период с 1928 по 1932 год, были арестованы по причинам, связанным с противостоянием митрополиту Сергию и его пресловутым заявлением о лояльности. В то время государство официально придерживалось позиции, согласно которой церковь и государство в Советском Союзе были разделены, несмотря на многочисленные аресты людей за неследование своим религиозным лидерам. ГПУ часто цинично допрашивало арестованных верующих : «Как вы относитесь к «нашему» митрополиту Сергию, возглавляющему советскую церковь?».

Противодействие Сергию было использовано как предлог для закрытия многих церквей и отправки духовенства в ссылку. Последняя официально действующая антисергиитская церковь в Москве была закрыта в 1933 году, а в Ленинграде — в 1936 году. После закрытия этих церквей их обычно сносили или переводили в светское пользование (а не передавали в юрисдикцию Сергия, как если бы на самом деле они закрывались просто по причине их противостояния Сергию). Эта кампания значительно сократила количество действующих церквей в стране.

Хотя официально антисергиитские церкви были разрушены, существовало множество неофициальных подпольных церковных общин, образовавших так называемую « Катакомбную церковь». Это подпольное церковное движение претендовало на то, чтобы быть истинным законным продолжением православия в России.

Двадцать процентов узников Соловецких лагерей в 1928–1929 годах были заключены в тюрьму по этим делам. Между 1928 и 1931 годами по меньшей мере тридцать шесть епископов были заключены в тюрьмы и сосланы, а к концу 1930 года их общее число превысило 150. Однако это не означало, что лояльное Сергию духовенство было в большей безопасности, поскольку оно также подвергалось массовым нападениям и арестам.

В 1930 году митрополит Сергий заявил иностранной прессе, что религиозных преследований не было и что христианство разделяет многие социальные цели с марксизмом. К 1930 году большое количество духовенства заключило мир с Сергием.

Из-за огромного количества арестованных архиереев и православные, и обновленцы тайно хиротонизировали архиереев, которые могли занять место арестованных архиереев и продолжить апостольское родословие. Также в результате массового ареста епископов в 1935 году прекратил свою деятельность Православный Священный Синод .

По данным антирелигиозной прессы, священники кочевали из деревни в деревню, тайно совершая богослужения в домах верующих, маскируясь под странствующих ремонтников или какую-либо другую профессию. В нем также утверждалось, что молодых людей к христианству привлекали священнослужители, которые бесплатно нанимались на молодежные вечеринки в качестве организаторов игр, музыкантов, хормейстеров, чтецов светской русской литературы, руководителей драматических кружков и т. д. В нем также утверждалось, что многие верующие держались подальше от церквей и священников из-за стыда за открытое соблюдение религиозных ритуалов, и что в ответ на это многие священники проводили религиозные ритуалы заочно; это означало, что брачные церемонии совершались над кольцами, которые затем отправлялись отсутствующим жениху и невесте, или что отпевание совершалось над пустыми гробами, в которые позже клали труп на светских похоронах.

Законодательные меры

В 1929 году Лига воинствующих безбожников призвала исключить сектантов из управления фермой.

В 1929 году Луначарский сделал несколько заявлений, в которых утверждал, что свобода вероисповедания может быть приостановлена, «когда ею злоупотребляют в целях непосредственной классовой борьбы против диктатуры пролетариата». Хотя Луначарский призывал к умеренности, эта цитата будет вырвана из контекста, чтобы оправдать интенсивные антирелигиозные преследования, которые будут проводиться в следующее десятилетие.

Успешная конкуренция церкви с продолжающейся и широко распространенной атеистической пропагандой побудила принять в 1929 году новые законы о «религиозных объединениях». а также поправки к конституции, запрещающие все формы общественной, социальной, общинной, образовательной, издательской или миссионерской деятельности верующих. Тем самым Церковь потеряла всякий публичный голос и ограничилась строго религиозными службами, проходившими в стенах церквей. Атеистическая пропаганда продолжала иметь неограниченное право на распространение, а это означало, что Церковь больше не могла реагировать на аргументы, используемые против нее. Церкви не разрешалось организовывать учебные группы для верующих взрослых, организовывать пикники или культурные кружки, а также организовывать специальные службы для групп верующих, таких как школьники, молодежь, женщины или матери. Любое выполнение священнослужителями истинных пастырских обязанностей стало караться законом. Эти законы также запрещали христианскую благотворительную деятельность, участие детей в религиозной деятельности, а религиозные функционеры были ограничены сферой деятельности, связанной с ними.

16-й съезд партии призвал пионерские организации к участию в антирелигиозной борьбе. Тот же конгресс также запретил детям служить прислужниками в церквях или объединяться в группы для домашнего религиозного обучения.

Официальное объяснение этой кампании заключалось в том, что государство было уязвимо из-за иностранных религиозных усилий (например, Ватикана, евангелических церквей США) и что поэтому церкви в России необходимо лишить всех общественных прав, за исключением литургических служб, проводимых внутри церкви. стены. Все эти правила вместе значительно облегчили государству произвольное преследование духовенства и членов их семей, особенно в отношении дискриминационных финансовых, землепользовательских и жилищных правил.

В 1929 году советский календарь был изменен: семидневная рабочая неделя заменена шестидневной с пятью рабочими днями и шестым выходным; это было сделано для того, чтобы заставить людей работать в воскресенье вместо того, чтобы ходить в церковь. Советское руководство приняло меры по прекращению празднования Рождества и других религиозных праздников. Например, 25 и 26 декабря были объявлены «Днями индустриализации», во время которых вся страна была обязана отпраздновать национальную индустриализацию, работая целый день. на работе о большом количестве прогулов Однако на протяжении 1930-х годов сообщалось в дни религиозных праздников. Работники, которые посещали церковные службы по рабочим воскресеньям или в дни религиозных праздников, могли быть наказаны за прогулы . Новая рабочая неделя действовала до 1940 года.

Празднование традиционного русского праздника Нового года (Праздник Обрезания Христова) было запрещено (впоследствии Новый год был восстановлен как светский праздник и теперь является самым значимым семейным праздником в России). Собрания и религиозные шествия первоначально были запрещены, а затем строго ограничены и регламентированы.

В последующие годы появился более изощренный метод нарушения христианских праздников, заключавшийся в трансляции очень популярных фильмов один за другим в главные праздники, когда верующие должны были участвовать в религиозных шествиях, особенно во время празднования Пасхи. Судя по всему, это было сделано для того, чтобы удержать тех, чья вера была неуверенной или колеблющейся, в своих домах и приклеенными к телевизору.

В 1929 году постановление ЦК КПСС призывало комсомол устранить религиозные предрассудки из своих рядов путем обязательного «добровольного политического воспитания» (примечание: это не опечатка, «добровольность» не означало допущение отказа от участия в советском законодательном жаргоне). ). На членов профсоюзов и местных партийных ячеек оказывалось принудительное давление с целью принуждения их вступить в Союз воинствующих безбожников . В 1930 году 16-й съезд партии отметил обязанность партии способствовать «освобождению масс от реакционного влияния религии» и призвал профсоюзы «правильно организовать и усилить антирелигиозную пропаганду».

На своем 16-м съезде (1930 г.) партия приняла резолюцию о том, что священников нельзя приглашать в частные дома, прекратить пожертвования церквям и оказать давление на профсоюзы, чтобы они не выполняли никаких работ для церквей (включая ремонт зданий). Он также призвал профсоюзы усилить антирелигиозную пропаганду.

Финансовое преследование

Церковь рассматривалась как частное предприятие, а духовенство квалифицировалось как кулак для целей налогообложения и подвергалось такому же жесткому налогу , как и частные крестьяне и лавочники (до 81% дохода). Отсутствие правил, определяющих порядок оценки, допускало произвольные оценки и финансовые преследования. Сельское духовенство было обязано платить полный налог на землепользование, налог на доходы, полученные за выполнение особых церковных функций, а также специальный налог, уплачиваемый лишенными избирательных прав (все духовенство относилось к этой категории). Все церковные общины были обязаны платить специальный налог за арендованное церковное здание в размере 0,5% от «рыночной» стоимости здания, которая произвольно определялась Государственной страховой кассой. Кроме того, духовенство и лица, отказывающиеся от военной службы по убеждениям, должны были платить специальный налог за отказ от службы в вооруженных силах, но все равно должны были служить в специальных вспомогательных силах (вырубка деревьев, добыча полезных ископаемых и выполнение других работ), когда их призывали. Этот налог был равен 50% подоходного налога с доходов до 3000 рублей и 75% подоходного налога с доходов свыше 3000 руб. Если учесть все эти налоги вместе взятые, налоги, взимаемые с духовенства, могут превышать 100% их доходов. Неуплата налогов могла повлечь за собой уголовное преследование и повлечь за собой тюремное заключение или ссылку в Сибирь. Неуплата налогов также могла рассматриваться как подрывная деятельность по подрыву советской экономики во время пятилетнего плана и могла привести к казни.

Духовенство также было лишено каких-либо прав на социальное обеспечение. До 1929 года Церковь могла страховать свое духовенство на медицинское обслуживание и пенсию, выплачивая необходимые суммы, но после этой даты все такие суммы должны были храниться у государства, и никакие страховки или пенсии не выдавались, в том числе духовенству, уже вышедшему на пенсию. . В результате духовенство обслуживали только врачи, которые могли брать столько, сколько они хотели.

Поскольку в 1918 году церковь была лишена имущества, а духовенству в результате не оставалось ни полей для обработки, а также того факта, что наиболее богатые члены их прихода были ликвидированы и духовенству по-прежнему запрещалось собирать членские взносы, они часто у них больше не было финансовой базы для содержания своих церквей.

Дискриминационная политика землепользования была введена до 1929 года, в результате чего духовенству, желающему получить земельные участки для частной обработки, требовалось специальное разрешение, и это разрешение могло быть дано только в том случае, если никто другой не просил землю для использования, и если такой запрос В случае возникновения государство могло конфисковать землю у священнослужителя и передать ее тому, кто ее просил. Духовенство также не имело приоритета в правах на землю, принадлежавшую Церкви до 1917 года. В 1928 году было запрещено вступление духовенства в кооперативы и колхозы . Кроме того, не существовало законов, ограничивающих права органов местного самоуправления произвольно отказывать духовенству в земельных участках. Все эти законы способствовали тому, что у духовенства не было земли для обработки.

В 1929 году церковное жилье стало сдаваться в аренду по цене 10% от его коммерческой стоимости (по сравнению с 1–2% для остальных, проживающих в зданиях того же типа). Духовенство, имевшее годовой доход более 3000 рублей, не могло оставаться в национализированных или муниципализированных зданиях и должно было быть выселено к 8 апреля 1929 года. Никакая дальнейшая сдача таких зданий духовенству с любым доходом в аренду не разрешалась, а также была объявлена ​​для них незаконной. жить в чужих домах. Жить тогда они могли только в арендованных частных домах, от которых после коллективизации ничего не осталось, кроме полусельских коттеджей. В условиях преследований немногие миряне предложили бы такое жилье духовенству из-за страха репрессий. Отсутствие жилья заставило многих священников оставить свою профессию и перейти на гражданскую работу.

Жены священников номинально могли развестись со своими мужьями, чтобы получить работу и прокормить свои семьи. Священников можно было увидеть в лохмотьях перед церквями, просящих милостыню, и, как сообщается, это могло произойти, когда священникам приходилось подниматься на кафедру в нижнем белье из-за отсутствия какой-либо другой одежды, которая у них была.

Антирелигиозная пропаганда

Обложка «Безбожник у станка» журнала Общества безбожников за 1929 год. Первый пятилетний план Советского Союза показан сокрушающим богов авраамических религий .

Антирелигиозная пропаганда имела решающее значение для демонизации активных верующих и формирования враждебного отношения к ним как к « паразитам » или «отбросам». похоже на современную антисемитскую пропаганду нацистской Германии . Создание такого образа мышления имело решающее значение для того, чтобы общественность приняла кампанию.

Публикуемая антирелигиозная пропаганда не была столь заметной, как в 1920-е годы, но это не отражалось на уровне реальных преследований. Словесная пропаганда все больше отдавалась общественным организациям, таким как партийные отделения, комсомол , пионеры, Союз воинствующих безбожников , музеи научного атеизма, рабочие вечерние университеты атеизма под эгидой профсоюзов и другие.

Все формы поведения и политики Церквей рассматривались в официальной пропаганде как неискренние и направленные на свержение коммунизма (включая как просоветских, так и антисоветских верующих). Даже действия религиозных лидеров по отношению к системе рассматривались как неискренние попытки выслужиться, чтобы сохранить свое влияние на верующих и защитить религию от ее окончательной ликвидации как заклятого врага трудящихся.

В официальной пропаганде религиозное поведение представлялось связанным с психологическими расстройствами и даже преступным поведением. Учебники для школьников пытались вызвать презрение к верующим; паломников изображали дебилами, отталкивающими на вид алкоголиками, сифилитиками, простыми мошенниками и стяжателями духовенства. К верующим относились как к вредным паразитам, распространяющим невежество, грязь и болезни, которых необходимо было ликвидировать.

В прессе распространялись лозунги типа «нанесем религии сокрушительный удар!» или «мы должны добиться ликвидации Церкви и полной ликвидации религиозных суеверий!». Религиозная вера представлялась суеверной и отсталой. Он часто печатал фотографии бывших церквей, которые были снесены или использованы для других целей.

Официальная пресса призывала людей жертвовать семейными узами ради атеизма, не идти на компромиссы с семейными религиозными традициями ради единства семьи или любовной жалости к своим родственникам.

Антирелигиозная пропаганда пыталась показать связь между религиозными убеждениями и аморальным или преступным поведением. Это включало в себя пересмотр российской истории, в ходе которого осуждались религиозные деятели. Отец Гапон , лидер Кровавого воскресного марша в январе 1905 года, восхваляемый Лениным, был превращен в японского шпиона, а патриарх Тихон якобы был связан с британскими капиталистами.

В массовом искусственном голоде в начале 1930-х годов возложили ответственность за верующих, которые якобы проникали в колхозы и разрушали их изнутри. Их аналогичным образом обвиняли в неудачах советской экономики в 1930-е годы. Религиозные фестивали также обвиняли в нанесении ущерба экономике из-за высокого уровня прогулов на работе и пьянства.

В прессе были выдуманы преступления против верующих, соответствующие их аресту. Обвинения в разврате и венерических заболеваниях использовались против духовенства везде, где это было возможно, поскольку пропаганда утверждала, что единственной причиной, по которой интеллектуал может стать священником, является моральное падение и нечестность с целью эксплуатации людей. Черный маркетинг был одним из самых простых обвинений против верующих, поскольку после отмены НЭПа продажу креста или иконы можно было отнести к незаконному частному предпринимательству, поскольку государство их не производило.

В рамках политики СССР по отрицанию существования религиозных преследований пресса признавала существование преследований в прошлом только во время Гражданской войны в России и во время кампании по захвату церковных ценностей, и это оправдывалось утверждением, что Церковь вела контр-преследование. революционная деятельность. В рамках той же политики утверждалось, что массовое закрытие церквей представляет собой добровольное упадок религии населения (и закрылось предположительно в результате требований рабочих). Эти утверждения были опровергнуты еще до 1929 года, когда тысячи верующих обратились к правительству с просьбой открыть церкви, которые были «добровольно» закрыты. Десятилетия спустя советские писатели признали существование преследований в 1930-е годы. Тот факт, что менее 1% церквей, использовавшихся в 1917 году, были доступны для верующих к 1939 году, когда они все еще составляли не менее 50% населения, также приводится в качестве доказательства против предполагаемого добровольного закрытия.

Антирелигиозная пресса в 1930-е годы утратила большую креативность и часто повторяла одну и ту же рутину пропаганды ненависти из публикации в публикацию вместе с скучными статьями, восхвалявшими государственную политику или призывавшими людей быть хорошими гражданами. Они также были склонны преувеличивать успех искоренения религии и утверждали, что государство нанесло ей смертельный удар.

В враждебной атмосфере того времени имена верующих были названы и разоблачены в атеистической прессе. О тех, кто посещал церковь на Пасху, можно было сообщить по имени. Подобные сообщения могут предшествовать дальнейшим нападениям на них. Учащимся государственных школ можно было бы предложить написать на доске имена сокурсников, которые посещали религиозные службы. Студентам дали домашнее задание попытаться обратить члена своей семьи в атеизм.

Сельскохозяйственные коммуны

Религиозные земледельческие коммуны были заменены государственными коммунами. На эти коммуны нападали не из-за низкой производительности, а потому, что они препятствовали проникновению в них антирелигиозной пропаганды. В прессе обвиняли выходцев из религиозных общин, вступивших в государственные коммуны, в саботаже сбора урожая и работы в коммунах.

Чуриков, мелкий купец из Поволжья, основавший весьма успешные православные сельскохозяйственные коммуны, в конце 1920-х годов начал подвергаться преследованиям со стороны государства. Он имел большую репутацию среди тысяч тех, кто участвовал в его коммунах, и, как сообщается, обладал даром лечить алкоголизм посредством молитвы , проповеди и призыва к любви к Богу и человеку и работе на общее благо. Он также проповедовал «христов социализм». Первоначально его хвалили в официальной пропаганде, но неспособность государственных колхозов конкурировать с его коммунами вызвала идеологическую необходимость его устранения. В результате его личность была оклеветана в ходе длительной кампании в прессе, и в конце концов в 1930 году он был казнен вместе со своими главными помощниками. Его коммуны были распущены вместе со всеми другими религиозными фермерскими коммунами в стране.

мусульмане

Султан Галиев , лидер среднеазиатских марксистов, выступавший за независимое марксистское государство в Центральной Азии, начал подвергаться нападкам в 1927 году. С 1927 по 1940 год он и его сторонники были исключены из КПСС. Галиев был арестован и отправлен на каторгу; Позже он был казнен в 1940 году. Многие мусульмане, которые поддерживали единое мусульманское государство в Центральной Азии, были преследованы и уничтожены в 1930-х годах как предатели.

Большая часть коммунистической партии в Центральной Азии состояла из верующих мусульман, и государство сочло нецелесообразным устранять их всех из-за отсутствия опыта работы в Центральной Азии, который имели российские коммунисты на замену, и нехватки достаточного числа коммунистов. члены КПСС-атеисты на этих территориях.

Тем не менее в этот период мусульмане подвергались нападениям наряду с верующими других религий. Закон 1929 года о религиозных объединениях для всей страны был реализован в Центральной Азии путем роспуска всех исламских судов, которые выносили решения как по шариату , так и по обычному праву.

В 1917 году в советской Средней Азии было 20 000 мечетей, в 1929 году — менее 4 000, а к 1935 году известно, что в Узбекистане , где проживала половина мусульманского населения Средней Азии, действовало менее 60 мечетей. Мусульманские священнослужители столкнулись с такими же финансовыми преследованиями, как и христианские священнослужители, и были не в состоянии обеспечить себя. Произошло также массовое сокращение числа зарегистрированных мусульманских священнослужителей, в результате чего значительные территории остались без имамов и мулл . Однако многие незарегистрированные мусульманские священнослужители продолжали практиковать незаконно, как и многие мусульманские мечети существовали незаконно и без регистрации. Незарегистрированные мечети, наряду с зарегистрированными, все еще составляли ничтожную часть числа мечетей в регионе Средней Азии в 1917 году.

Многие мусульманские священнослужители были арестованы и казнены во время сталинских чисток. Кампания против ислама в 1930-е годы была напрямую связана с физическим уничтожением «исламских» националистов-коммунистов среднеазиатских частей СССР. В 1936 году произошло «разоблачение» верховного муфтия мусульман Уфы . как японского и немецкого агента, превратившего все Духовное управление мусульман Уфы в гигантскую шпионскую сеть В некоторых частях Кавказа антирелигиозная кампания и нападения на ислам спровоцировали партизанскую войну, для подавления которой были привлечены советские войска.

Деятельность

Сталин призывал «довести до конца ликвидацию реакционного духовенства в нашей стране». Сталин призвал к «атеистическому пятилетнему плану» с 1932 по 1937 год под руководством LMG, чтобы ликвидировать любое религиозное выражение в СССР. Было объявлено, что концепция Бога исчезнет из Советского Союза.

Некоторые из тактик, которые использовались на ранних этапах и были отвергнуты в 1920-х годах из-за их грубого характера или слишком сильного оскорбления чувств верующих. В эту тактику были включены антирождественские и антипасхальные мероприятия, организованные такими группами, как комсомол.

Антиклерикализм и попытки разделить религии, натравливая мирян на их иерархию, по-прежнему поощрялись. Большинство священнослужителей, арестованных и заключенных в тюрьму в 1920-е годы и далее, никогда не подвергались судам. Максимальный срок административной ссылки в 1920-е годы составлял три года, но в 1934 году он был продлен до четырех лет, когда был создан НКВД и получил полномочия выносить такие приговоры. Отбыв такие сроки, большинство священнослужителей вернули бы свои епархии. Тех, чьи сроки истекали примерно в 1930 году, часто позже перевозили под наблюдением в изолированную деревню на крайнем севере или северо-востоке, чтобы они никогда не возвращались.

Первоначально религиозные объединения оказали большое сопротивление началу нападения в 1929–1930 годах и направили большое количество петиций правительству.

После 1929 и в течение 1930-х годов закрытие церквей, массовые аресты духовенства и религиозно активных мирян, преследования людей за посещение церкви достигли небывалых размеров. Например, в Бежецкой среднерусской области в 1929 г. были закрыты 100 из сохранившихся 308 храмов (в период с 1918 по 1929 г. в этом регионе было закрыто только двенадцать), а в Тульской епархии в 1929 г. были закрыты 200 из 700 храмов. Эта кампания начала активизироваться сначала в сельской местности. до того, как оно пришло в города после ликвидации монастырей в 1932 году.

Большая часть этого была выполнена по секретным неопубликованным инструкциям Центрального Комитета, хотя, как ни странно, тот же Комитет публично призывал положить конец практике закрытия церквей. В связи с этим террористическая кампания 1930-х годов проводилась в атмосфере абсолютной секретности после очень плохой международной огласки, которая первоначально последовала за кампанией, проводившейся с 1929 по 1930 год.

Члены партии, у которых была установлена ​​религиозная принадлежность, были подвергнуты чистке. Члены партии, которые были признаны недостаточно отстранившимися от религиозной принадлежности (например, если они продолжали дружить с местным священником), были исключены и подвергнуты чистке.

В 1929 году советская пресса заявила, что в баптистской общине раскрыта шпионская организация, обслуживавшая польскую разведку. Предположительно, его возглавлял лидер баптистов Шевчук, и в нем работала сотня секретных агентов, собиравших советские военные секреты. Однако эти утверждения были сомнительными, и обвинение последовало за решением баптистской церкви разрешить своим членам служить в вооруженных силах, что тем самым лишило советскую пропаганду возможности выдвигать обвинения, как это было раньше, в том, что баптисты были безответственными. пацифисты, которые паразитически наслаждались безопасностью, обеспечиваемой их согражданами, пролившими свою кровь, защищая свою страну. Другие обвинения такого рода были выдвинуты против Украинской автокефальной православной церкви , студентов Ленинградского богословского института и ряда ведущих инженеров и ученых, которых обвиняли в шпионаже в пользу иностранных держав и Ватикана или в подрывной деятельности; это привело к судам, тюремному заключению и казням многих людей. Таким образом, Украинская автокефальная православная церковь была фактически закрыта в 1930 году, а в оставшуюся часть десятилетия были убиты большинство ее епископов, а также многие ее последователи. Ряд протестантских и римско-католических сановников были «разоблачены» как иностранные шпионы в 1929–1930 годах. Обвинения в шпионаже обычно использовались против верующих с целью их ареста.

Были даже обвинения в том, что духовенство сотрудничает с троцкистами и зиновьевцами против государства, хотя Лев Троцкий был энергичным и воинственно-атеистическим коммунистическим лидером. В этой же теме Николая Бухарина обвинили в пропаганде крайних нападок на верующих с целью укрепить религиозные убеждения верующих и деморализовать атеистов.

Церковные иконы и религиозная архитектура были уничтожены. Наркомпрос . сократил список охраняемых церквей с 7000 до 1000, оставив таким образом 6000 церквей под угрозой уничтожения Произошло публичное сожжение тысяч религиозных икон. Созданное религиозное культурное наследие страны было в значительной степени уничтожено.

Затишье в активной травле наступило в 1930–33 после статьи Сталина 1930 года «Головокружение от успехов»; однако впоследствии пыл снова вернулся.

Кампания против монастырей

В 1928 году Политбюро приняло план ликвидации монашества в стране, и в последующие несколько лет все монастыри были официально закрыты. Это сопровождалось кампаниями в прессе, изображавшими их как паразитические учреждения, занимающиеся безнравственностью (в сексуальной безнравственности особенно обвиняли монахинь). После закрытия территорий многие из обездоленных монахов и монахинь сформировали полулегальные подпольные общины по всей стране. До и до этого времени также было много верующих, которые тайно постригались в монашество и встречались с тайными монашескими общинами, существовавшими в советских городах. Начиная с 18 февраля 1932 года государство провело кампанию, которая привела к почти полному уничтожению всего монашества в стране. В ту ночь были арестованы все монахи и монахини Ленинграда (всего 316 человек). а в последующий период местные тюрьмы были заполнены до предела арестами монахов и монахинь в Ленинградской области. В Украине, возможно, полуоткрытое монашество сохранилось до конца 1930-х годов.

Культкомиссия НКВД, созданная в 1931 году, в течение следующего десятилетия использовалась в качестве главного инструмента юридического надзора и силовых репрессий против религиозных общин.

После кампании 1932 года наступило еще одно затишье, которое закончилось, когда в 1934 году она вновь активизировалась.

В 1934 году гонения на обновленческую секту стали достигать размеров гонений на старую православную церковь. Это было вызвано растущим интересом советской молодежи к обновленческой церкви.

После 1929 года немецкие лютеранские общины начали испытывать тот же уровень преследований и антирелигиозных репрессий, что и другие религиозные общины.

В Москве было взорвано более 400 церквей и монастырей, в том числе знаменитый Храм Христа Спасителя .

Олещук в 1938 году обвинил Церковь и духовенство в неправильном толковании статьи 146 новой Советской Конституции, которая позволяла общественным и общественным организациям выдвигать кандидатов на выборы в местные советы, полагая, что это означает, что Церковь может выдвигать кандидатов. Верховный прокурор Андрей Вышинский заявил, что это разрешено делать только тем общественным организациям, "чьей целью является активное участие в социалистическом строительстве и в обороне страны". Церковь не попадала ни в одну из этих категорий, потому что ее считали антисоциалистической и потому что христианство учило подставлять другую щеку и любить своих врагов, а это, следовательно, означало, что христиане не могли быть хорошими солдатами и защитниками родины.

было ликвидировано большое количество православных священнослужителей В 1938 году в Горьком по обвинению в принадлежности к диверсионной сети, возглавляемой митрополитом Горьковским Феофаном Туляковым, епископом Сергачским Пурлевским, епископом Ветлужским Коробовым и другими. Сеть якобы пыталась разрушить колхозы и заводы, разрушить транспорт, собрать секретную информацию для шпионажа и создать террористические банды. Утверждалось, что они сожгли двенадцать домов колхозников и сотрудничали с воинственно-атеистическими троцкистами и бухаринцами против Советского государства. Эта маскировка служила прикрытием массовых казней священнослужителей.

В конце 1930-х годов связываться с Церковью было опасно. Даже кратковременное посещение церкви могло означать потерю работы и непоправимый ущерб карьере, исключение из учебного заведения и даже арест. Преследованию могли подвергнуться люди, носившие под одеждой нательные кресты. Людей могли арестовать за такие вещи, как наличие иконы в доме (православная практика целования икон была обвинена в эпидемии сифилиса). ), приглашение священника для совершения религиозного обряда или службы на дому, поскольку местные церкви были закрыты. Священников, пойманных за выполнением подобных обрядов, часто сажали в тюрьму и исчезали навсегда. Огромное количество верующих были фактически заключены в тюрьмы или казнены просто за то, что открыто свидетельствовали о своей вере, особенно если они были харизматичными или обладали большим статусом и духовным авторитетом, потому что, таким образом, они подрывали антирелигиозную пропаганду.

Точные цифры жертв трудно подсчитать из-за характера кампании, и они никогда не могут быть известны с уверенностью. Согласно церковным документам, во время чисток 1937 и 1938 годов было арестовано 168 300 представителей русского православного духовенства. Из них более 100 000 были расстреляны. По более низким оценкам, в 1930-х и 1940-х годах было убито не менее 25 000–30 000 священнослужителей. По оценкам историка Натаниэля Дэвиса, если учесть как монашествующих (то есть монахов и монахинь), так и духовенство, к концу 1930-х годов было убито 80 000 человек. Александр Яковлев , глава Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий (в современном российском правительстве), заявил, что число монахов, монахинь и священников, убитых в ходе чисток, превышает 200 тысяч человек. Было убито около 600 епископов как православных, так и обновленцев. Число убитых мирян, вероятно, значительно превышает число священнослужителей. Многие тысячи жертв гонений были признаны в особом каноне святых, известных как «новомученики и исповедники Российские».

В конце 1930-х годов, когда в Европе назревала война, антирелигиозная пропаганда придерживалась позиции, что набожные христиане не могут стать хорошими солдатами, потому что христианство направлено против войны, проповедует любовь к врагам, подставление другой щеки и т. д. Эта пропаганда стояла в резкое противоречие с антирелигиозной пропагандой, развернувшейся в 1920-е годы и обвинявшей церковь в проповеди безоговорочного патриотизма во время Первой мировой войны. В меньшей степени она также отличалась от критика христиан, воевавших на стороне России в Первой мировой войне, но не взявшихся за оружие за СССР.

Что касается преследования духовенства, Майкл Эллман заявил, что «...террор 1937–1938 годов против духовенства Русской Православной Церкви и других религий (Биннер и Юнге, 2004) также может квалифицироваться как геноцид ».

Известные зверства и жертвы

В результате секретности кампании подробная и систематическая информация обо всех мероприятиях, проводимых государством, не существует, в результате чего известная информация о жертвах и действиях этой кампании ограничена. Однако произошел ряд примечательных инцидентов, которые в основном были зафиксированы церковью.

Отец Аркадий Остальский был обвинен в 1922 году в настроении масс против государства. На суде все свидетели опровергли обвинение, а обвинение затем заявило, что такое количество свидетелей было доказательством того, что епископ был очень популярен и, поскольку он проповедовал религию, вредную для советского государства, он должен быть осужден. Его приговорили к смертной казни, но ее заменили десятью годами каторжных работ. После досрочного возвращения он был рукоположен в епископа, но затем был арестован и сослан на Соловки в 1931 году. Он снова вернулся в 1934 году и затем скрывался, но был пойман и отправлен в другой концлагерь. Он был освобожден незадолго до начала войны, и администратор лагеря сказал ему, что он сможет иметь безопасность и гарантию занятости, если согласится остаться на территории лагерей и отказаться от священства. Он отказался, а затем был повторно арестован и исчез.

Епископ Александр (Петровский) был хиротонисан в 1932 году и назначен в Харьков Сергием . В 1939 году его арестовали без предъявления обвинений, и вскоре он умер в тюрьме (неизвестно, была ли это естественная смерть или нет). После этого власти решили закрыть последнюю действующую церковь в Харькове; это было осуществлено во время Великого поста 1941 года, когда церкви было приказано уплатить налог в размере 125 000 рублей (средняя годовая заработная плата в то время составляла 4 000 рублей). Деньги были собраны и сданы, но перед Пасхой церковь все равно закрыли. Сообщается, что на Пасху толпа из 8000 человек участвовала в богослужении, проведенном на площади перед церковью вокруг священников, одетых в штатское, и импровизировано пела гимн «Слава Страстям Твоим, Господи!» То же самое повторилось на пасхальной воскресной службе с еще большей толпой.

митрополит Константин (Дьяков) Киевский был арестован в 1937 году и через двенадцать дней расстрелян в тюрьме без суда.

Пимен (Пегов) Митрополит Харьковский был ненавистен коммунистам за успехи в сопротивлении местным обновленцам ; он был арестован по сфабрикованному обвинению в контактах с иностранными дипломатами и умер в тюрьме в 1933 году.

Епископ Максим (Руберовский) вернулся из тюрьмы в 1935 году в город Житомир , куда к 1937 году были отправлены почти все священники с Советской Волыни (всего около 200 человек). В августе все они, а также епископ были арестованы; Позже зимой 1937 года их расстреляли без суда и следствия. Впоследствии советская пресса обвинила их в подрывной деятельности.

Антоний Архиепископ Архангельский был арестован в 1932 году. Власти пытались заставить его «признаться» в своей антисоветской деятельности, но он отказался. В переданной ему письменной анкете он написал, что «ежедневно молился, чтобы Бог простил советскому правительству его грехи и оно прекратило проливать кровь». В тюрьме его пытали, заставляя есть соленую пищу без достаточного питья и ограничивая поступление кислорода в его грязную, переполненную и непроветриваемую камеру; он заразился дизентерией и умер.

митрополит Серафим (Мещеряков) Белорусский был активным лидером обновленцев , прежде чем вернулся в Православную церковь с большим публичным покаянием, навлекая тем самым на себя враждебность советского государства. Вскоре после возвращения он был арестован в 1924 году и сослан на Соловки. Затем он был повторно арестован и расстрелян без суда в Ростове-на-Дону вместе со 122 другими священнослужителями и монахами в 1932 году.

Митрополит Ростовский-на-Дону Николай был без суда сослан в Казахстан , где он и другие ссыльные священнослужители строили избы из глины и травы; они также ели траву, чтобы выжить. В 1934 году ему разрешили вернуться в Ростов и вернуться на свой пост. В 1938 году его повторно арестовали и приговорили к расстрелу. После расстрела его бросили в общую открытую могилу, но когда на следующий день пришли верующие, они обнаружили, что он еще жив, забрали его и тайно о нем заботились. Он служил митрополитом Ростовским во время немецкой оккупации и эвакуировался в Румынию после отступления немцев. Его дальнейшая судьба неизвестна.

Онуфрий (Гаглюк) Епископ Елисаветградский был арестован в 1924 году без причины. Через год он вернулся на свой пост. В 1927 году его вновь арестовали и сослали в Красноярск в Сибири . Он вернулся и занял еще две епископские кафедры, но был вновь арестован в середине 1930-х годов и выслан за Урал, где, по слухам, был расстрелян в 1938 году.

Епископ Илларион (Бельский) был сослан на Соловки с 1929 по 1935 год в отместку за сопротивление Сергию. В 1938 году его повторно арестовали за то, что он продолжал отказываться признавать Сергия, и расстреляли.

Епископ Варфоломей (Ремов) был обвинен на основании информации, предоставленной одним из его учеников (будущего епископа Алексия (не патриарха Алексия)) в организации тайной духовной академии, и был расстрелян в 1936 году.

Епископ Максим (Жижиленко) двадцать пять лет проработал пересыльным тюремным врачом-хирургом, прежде чем был рукоположен во епископа в 1928 году. Его медицинская и гуманитарная деятельность стала известной, он ел тюремную пищу , спал нагишом. комиссий и раздавать зарплату заключенным, с которыми он работал. После революции он был тайно рукоположен в священники и, как сообщается, обратил многих заключенных в христианство, а также выполнял для них пастырские функции и исповедовал. Он порвал с Сергием после 1927 года и был арестован в 1929 году. Режим был раздражен им, потому что он был популярным и выдающимся врачом, который «перешел» их в Церковь, был харизматическим епископом и выбрал наиболее воинственно антисергиитская фракция (М. Иосиф). Его описывали как «исповедника апокалиптического ума». Он перевел много приходов из фракции Сергия в свою, а также ввел молитву, которая будет введена во многих церквях, которая призывала Иисуса сдержать Его слово о том, что врата ада не одолеют церковь, и что Он «дарует власть имущим премудрости и страха Божия, чтобы сердца их сделались милосердными и мирными по отношению к Церкви». Его казнили в 1931 году.

о. Роман Медведь остался верен Сергею. Он был арестован в 1931 году из-за своей притягательной личности и благотворительной деятельности, которая привлекала людей к религии. В 1920-х годах он основал неофициальное церковное братство, которое существовало еще долго после его смерти. Он был освобожден из лагеря в 1936 году по причине подорванного здоровья и умер через год.

Отец Павел Флоренский был одним из величайших богословов Православной Церкви ХХ века. Одновременно он был еще и профессором электротехники Московского пединститута, одним из ведущих советников Главного управления электрификации СССР, музыковедом и искусствоведом. В этих областях он занимал официальные должности, читал лекции и широко публиковался, продолжая при этом служить священником и даже не снимал рясы и нательного креста, читая лекции в университете. Эта ситуация стала причиной его многократных арестов, начиная с 1925 года. Он был верен Сергею. Его последний арест произошел в 1933 году, и его отправили в концентрационный лагерь на крайнем севере. Ему предоставили лабораторию в лагере и поручили проводить исследования для советских вооруженных сил во время войны. Он умер там в 1943 году.

Валентин Свенцицкий был журналистом, религиозным писателем и мыслителем христианско-социалистических взглядов до 1917 года. Некоторые из его сочинений вызвали неприятности со стороны царской полиции, и он был вынужден несколько лет жить за границей. Он вернулся после революции 1917 года и добивался рукоположения в Православной Церкви, где стал ее защитником против обновленцев. Это стало причиной его ареста и ссылки в 1922 году. После возвращения он стал очень влиятельным священником в Москве и сформировал приходские братства для нравственного возрождения. В 1927 году он порвал с Сергием, а в 1928 году был сослан в Сибирь, где и умер в 1931 году. Перед смертью он раскаялся в разрыве с Сергием и просил вновь принять его в Православную Церковь, утверждая, что раскол - худший из всех грехов. и что это отделяет человека от истинной Церкви; он также написал страстное обращение к своим московским прихожанам вернуться к Сергию и просил их простить его за то, что он повел их неверным путем.

Александр Жураковский из Киева был очень влиятельным священником, обладавшим большой любовью, уважением и преданностью верующих, а также харизмой и хорошим пастырским руководством. Он присоединился к оппозиции Сергию после смерти своего епархиального архиерея. Отец Жураковский был арестован в 1930 году и отправлен на десять лет каторжных работ. Он болел туберкулезом и был на грани смерти в 1939 году, когда его приговорили к еще десяти годам каторжных работ, так и не проведя ни дня на свободе. Вскоре он умер в далеком северном лагере.

Сергей Мечев из Москвы, еще один очень влиятельный священник, обладающий харизмой и преданностью, признал Сергия, но отказался совершать публичные молитвы за советское правительство. Он вместе со своим отцом (тоже священником) были видными инициаторами создания полумонашеских церковных братств в Москве. Впервые его арестовали в 1922 году, а в 1929 году сослали в административном порядке на три года, но освободили в 1933 году. В 1934 году приговорили к пятнадцати годам заключения в концлагере в Украинской ССР . Когда немцы вторглись в 1941 году, он, как и все заключенные, приговоренные к сроку более десяти лет, были расстреляны отступающими советскими войсками.

Епископ Мануил (Лемешевский) из Ленинграда разозлил правительство своим успешным сопротивлением обновленцам еще во время заключения Патриарха в тюрьму в 1922 году, когда немногие осмелились заявить о своей публичной лояльности к нему. Почти все приходы в Петрограде изначально принадлежали обновленцам, и он отвечал за их возвращение. Он был арестован в 1923 году и, проведя почти год в тюрьме, был отправлен в трехлетнюю ссылку. Он вернулся в 1927 году, но проживать в Ленинграде ему не разрешили. Он был назначен епископом Серпуховским . Он был верен Сергию во время раскола 1927 года, но нашел новую политическую линию церкви слишком разочаровывающей и ушел в отставку в 1929 году. Возможно, для него было морально невыносимо находиться в одном городе с епископом Максимом (упомянутым выше). ) в лагере противника, особенно после ареста Максима. В 1933 году его отправили в административную ссылку на три года в Сибирь. После возвращения в 1940 году он был вновь арестован по обвинению в распространении религиозной пропаганды среди молодежи и приговорен к десяти годам каторжных работ. Он был освобожден в 1945 году и стал архиепископом Оренбурге, где он добился больших успехов в возрождении религиозной жизни, за что был снова арестован в 1948 году. Освобожден в 1955 году и служил архиепископом Чебоксарским и митрополитом Куйбышевским. Он умер естественной смертью в 1968 году в возрасте 83 лет. Он оставил после себя значительный объем научных трудов, в том числе многотомную книгу «Кто есть кто» о русских епископах ХХ века. Его дело имело большое значение, поскольку он пережил этот период и многочисленные аресты, в отличие от многих своих коллег.

Молодой епископ Лука (Войно-Ясенецкий), основатель Ташкентского университета и его первый профессор медицины, главный хирург университета и блестящий проповедник. Он остался верен Патриарху и впервые был заключен в тюрьму в Ташкенте в 1923 году из-за влияния обновленцев, которые считали, что не могут с ним конкурировать. Его официально обвинили в предательских связях с иностранными агентами на Кавказе и в Средней Азии в далекий северосибирский город Енисейск , и он был сослан на три года . После возвращения в 1927 году его снова арестовали и сослали в Архангельск без суда ещё на три года. Он был верен Сергею. Он был снова арестован в 1937 году и в последующие годы перенес самое худшее заключение, когда его пытали в течение двух лет (включая избиения, допросы, длившиеся неделями, и лишение еды) в бесплодных попытках НКВД заставить его подписать признание. Когда это не удалось, его депортировали в Северную Сибирь. В 1941 году, после начала войны, его уникальный опыт лечения инфицированных ран побудил государство отправить его в Красноярске и сделать его главным осетром главного военного госпиталя. На церемонии в декабре 1945 года он был удостоен медали за заслуги перед военной медициной. Во время службы он раскритиковал режим за то, что он запер его на столько лет и не позволил ему проявить свои таланты и накопить больше. он стал архиепископом Тамбовским После войны . В 1946 году он был удостоен Сталинской премии за новое и расширенное издание книги об инфицированных ранах; он пожертвовал призовые деньги сиротам войны. Его случай также имел большое значение из-за того, что он выжил.

Афанасий (Сахаров) – викарий-епископ Владимирской архиепископии . Он был назначен епископом в 1921 году и с 1921 по 1954 год провел в общей сложности не более двух с половиной лет, выполняя епископские функции. Он был арестован в 1922 году в связи с кампанией за церковные ценности и приговорен к одному году тюремного заключения. В течение следующих пяти лет его арестовывали еще пять раз, включая короткие сроки тюремного заключения, ссылку и каторжные работы. Ему сказали, что его оставят в покое, если он просто выйдет на пенсию или покинет епархию, но он отказался это сделать. Он выступил против декларации лояльности в 1927 году и был приговорен к трем годам каторжных работ на Соловках . В период с 1930 по 1946 год он перенес еще семь тюремных заключений и ссылок, в основном без предъявления официальных обвинений; его последний арест был связан с очень тяжелым физическим трудом. Он был одним из самых уважаемых лидеров подпольной церкви в начале 1940-х годов, но вернулся в Патриаршую церковь с избранием Алексия в 1945 году и призвал других в подпольной церкви последовать его примеру и вернуться. Однако его освободили только в 1954 году. После освобождения он утверждал, что выжил благодаря памяти преданных верующих, которые из любви присылали ему посылки. Он умер в 1962 году; его случай также был примечателен тем, что он выжил.

находился весьма почитаемый женский монастырь Под Казанью , который был закрыт в конце 1920-х годов, и монахини были вынуждены переселиться в близлежащую местность в частном порядке. Община порвала с Сергеем. Власти разрешили открывать главный местный собор один раз в году, 14 февраля, когда бывшие монахи, монахини и миряне приходили в него и служили службы. 14 февраля 1933 года во время службы огромный вооруженный отряд НКВД окружил церковь и арестовал всех выходивших из нее. Два месяца спустя десять из них были казнены, а большинство остальных отправлено в концентрационные лагеря на срок от пяти до десяти лет. Им предъявили обвинение в участии в незарегистрированной церковной службе.

Группа геологов в сибирской тайге летом 1933 года разбила лагерь в окрестностях концлагеря. Находясь там, они стали свидетелями того, как охранники лагеря увели группу заключенных к свежевырытой канаве. Когда охранники увидели геологов, они объяснили, что заключенные были священниками и поэтому настроены против советской власти, и геологов попросили уйти. Геологи пошли в близлежащие палатки и оттуда стали свидетелями того, как жертвам сказали, что, если они будут отрицать существование Бога, им будет разрешено жить. Каждый священник один за другим затем повторял ответ «Бог существует» и был индивидуально расстрелян. Это повторилось шестьдесят раз.

священником Отец Антоний Эльснер-Фойранский-Гоголь был смоленским , арестованным в 1922 году и сосланным на три года. В 1935 году его церковь закрыли, и он переехал в соседнее село. В 1937 году в Смоленске осталось всего две церкви, в одной из них не было священника, и они попросили отца Антония стать их пастырем. Он согласился, но когда несколько тысяч человек затем обратились с просьбой снова начать службы с отцом Антонием в качестве священника, местное НКВД отказало и предупредило отца Антония, что он понесет последствия. Петиции дошли до правительства в Москве и получили положительный ответ. Таким образом, церковь должна была начать службы с новым священником 21 июля 1937 года, но накануне вечером отец Антоний был арестован. Его расстреляли 1 августа.

В начале 1934 года из колымского лагеря особого режима в местное управление ОГПУ были вывезены трое священников и двое мирян. Их попросили отказаться от веры в Иисуса и предупредили, что если они не сделают этого, их убьют. Затем они заявили о своей вере, и без каких-либо официальных обвинений их отвели в свежевырытую могилу, четверых из них расстреляли, а одного пощадили и приказали похоронить остальных.

В конце 1930-х годов в Харькове была открыта единственная церковь. Власти отказали в регистрации священникам для службы в нем. Отец Гавриил был священником в Харькове, и на Пасху, возможно, в 1936 году, он почувствовал себя обязанным пойти в церковь и отслужить Воскресенское бдение. После этого он исчез, и больше его никто не видел.

В городе Полтаве все оставшиеся священнослужители были арестованы в ночь с 26 на 27 февраля 1938 года. Их родственникам сообщили, что все они приговорены к десяти годам лишения права переписки, что было эвфемизмом для обозначения смертного приговора.

Старец Сампсон перешел из англиканства в православие в 14 лет. Он получил высшее медицинское и богословское образование, а в 1918 году присоединился к монашеской общине под Петроградом . В том же году его арестовали и отправили на массовую казнь, где он выжил, будучи раненым и прикрытым другими телами. Его спасли из-под кучи братья-монахи. Позже он стал священником. В 1929 году он был снова арестован и освобожден в 1934 году. В 1936 году его снова арестовали и приговорили к десяти годам лишения свободы. Он служил в эти годы тюремным врачом в Средней Азии, и по этой причине власти не пожелали освободить его из-за необходимости его службы, когда его срок подошел к концу в 1946 году. Он сбежал и скитался по пустыне, пока успешно избежав захвата. Он продолжал заниматься пастырской деятельностью без каких-либо юридических документов. Он умер в 1979 году, и те, кто его знал, помнили его как святого.

Епископ Стефан (Никитин) был врачом, и это помогло ему выжить в концентрационных лагерях, работая лагерным врачом. Он часто позволял переутомленным и недоедающим заключенным оставаться в больнице для восстановления сил. Лагерное начальство узнало об этом и предупредило его, что его, вероятно, ждет новый процесс, который может предусматривать максимальное наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы за подрыв советской промышленности путем лишения рабочих рабочих мест. Кормилица женщины по имени Матрионушка из волжского города Пензы сказала епископу , кого ему следует попросить помолиться за него, и ему сказали, что Матрионушке не нужно письмо, потому что она сможет услышать его, если он попросит ее о помощи. Он звал ее на помощь, но угроза суда не состоялась, и через несколько недель его освободили. Он переехал в Пензу, чтобы найти Матрионушку. Когда он встретил ее, она якобы знала интимные подробности о нем и о том, что он просил ее о помощи, и она рассказала ему, что он молился за него Господу. Однако вскоре ее арестовали и перевезли в московскую тюрьму, где она и умерла.

Рязанский епископ был арестован вместе со священником и дьяконом в 1935 году по обвинению в краже 130 кг (287 фунтов) серебра.

Епископа Дометяна (Горохова) судили в 1932 году за черный маркетинг и за написание антибольшевистских листовок в 1928 году. Его приговорили к смертной казни, но заменили ее восемью годами лишения свободы. В 1937 году его могли казнить по обвинению в организации молодежи для шпионажа и терроризма.

Епископ Ивановский якобы руководил военной шпионской сетью, состоящей из молодых девушек, которые составляли его церковный хор. И это несмотря на то, что Иваново не имело военного значения и было текстильным городом. Однако в Иваново прошли энергичные протесты против закрытия церквей в 1929–1930 годах. Целью явно ложных обвинений, возможно, было сообщение о том, что нельзя связываться с духовенством или присоединяться к церковным хорам, если кто-то хочет избежать ареста и казни.

Обновленец М. Серафим (Руженцов) якобы руководил подрывной шпионской сетью монахов и священников, которые использовали алтари для оргий и насиловали девочек-подростков, заражая их венерической болезнью. Митрополит Евлогий в Париже якобы руководил бандой террористов в Ленинграде, которой руководил протоиерей. Казанский архиепископ Венедикт (Плотников) был казнен в 1938 году якобы за руководство группой церковных террористов и шпионов.

Иностранная критика

В западных странах произошло множество протестов против диких гонений в СССР, а в Великобритании, Риме и других местах прошли массовые публичные молитвы от имени преследуемой Церкви. Эта деятельность во многом способствовала временному прекращению преследований в первые годы 1930-х годов и решению тайно провести антирелигиозную террористическую кампанию; Сталин не мог позволить себе полного отчуждения Запада, поскольку ему все еще были нужны его кредиты и машины для индустриализации.

Разрешение дебатов

Продолжающиеся дебаты между «правыми» и «левыми» сторонами о том, как лучше всего бороться с религией, нашли некоторое разрешение к 1930 году. Журнал « Под знаменем марксизма» , под редакцией Абрама Деборина , провозгласил победу левой стороны дебатов в 1929 году. но через год его изъяли из печати до февраля 1931 года, когда в нем появилась редакционная статья, осуждавшая как правое мышление, так и группу Деборина. Журнал критиковали за то, что он не смог стать «органом воинствующего атеизма», как приказал Ленин, из-за слишком философского и абстрактного подхода к аргументации, а также оторванности от реальной антирелигиозной борьбы. Это было частью чисток, характерных для 1930-х годов, а также усилий Сталина подчинить себе все марксистские институты. Марксистские лидеры, занимавшие любую позицию по этому вопросу, столкнулись бы с нападками со стороны параноика Сталина, который не терпел, чтобы другие авторитеты высказывались как авторитеты в области государственной политики.

Троцкий, Бухарин и другие «предатели» были осуждены, как и их идеи антирелигиозной борьбы.

Падение энтузиазма по поводу антирелигиозной кампании

Провал пропагандистской войны был очевиден в растущем использовании режимом тактики террора в антирелигиозной кампании 1930-х годов. Однако к концу десятилетия руководству антирелигиозной кампании, возможно, стало очевидно, что опыт предыдущих двух десятилетий показал, что религия представляет собой гораздо более глубоко укоренившееся явление, чем первоначально предполагалось.

В конце 1930-х годов стали закрываться антирелигиозные музеи, а в университетах были упразднены кафедры «научного атеизма». К 1940 году среднее число тех, кто посещал атеистические лекции, упало до менее 50 на лекцию. Тираж антирелигиозных журналов падал, равно как и членство в Союзе воинствующих безбожников. Это могло быть вызвано разными причинами, в том числе некоторым моральным отчуждением людей от жестокости кампании, а также тем фактом, что централизованный террор не проявлял особой терпимости к автономным организациям, и даже к тем, кто работал в антирелигиозных целях. могли оказаться подвергнутыми критике в ходе предвыборной кампании или подвергнуться чистке за отклонение от установленной линии. Возможно, мнение Сталина тоже изменилось; он, возможно, потерял терпение в отношении кампании; в качестве альтернативы он мог подумать, что она достигла своих целей, как только организованная религия перестала публично существовать по всей стране, или он мог подумать, что надвигающиеся тучи войны нуждаются в более единой стране. Руководство, возможно, также пришло к выводу, что потребуется долгосрочное, глубокое, настойчивое и терпеливое убеждение, учитывая настойчивость религии.

В 1937 году советский историк Грекулов опубликовал в официальном журнале статью, в которой восхвалял обращение России в христианство в X веке как средство проникновения культуры и образования в страну. Это отличалось от ситуации, произошедшей несколькими годами ранее, когда «Союз воинствующих безбожников» напал на школьных учителей, которые утверждали, что церковь таким образом приносила пользу России. То, что написал Грекулов, станет официальной советской позицией до падения коммунизма.

Несмотря на это, преследование продолжалось полным ходом, и в конце 1930-х годов духовенство подвергалось нападениям как иностранным шпионам, а судебные процессы над епископами проводились как над их духовенством, так и над мирскими приверженцами, о которых сообщалось как о «подрывных террористических бандах», которые были разоблачены.

Однако в тот момент тон изменился, особенно после аннексии новых территорий на востоке Польши в 1939 году, когда партийные лидеры, такие как Олещук, начали утверждать, что лишь незначительное меньшинство верующих является классовыми врагами государства. Церковные учреждения в Восточной Польше были упразднены или переданы государству. Антирелигиозную работу на новых территориях даже критиковали за слишком усердие, а Олещук советовал не создавать на территориях новые ячейки ЛМГ. Когда нацисты вторглись в 1941 году, тайная полиция арестовала многих украинских католических священников, которые были либо убиты, либо отправлены во внутреннюю ссылку.

Официальные советские данные сообщали, что к 1937 году до одной трети городского и двух третей сельского населения все еще придерживались религиозных убеждений (по сравнению с 80% религиозного населения страны в конце 1920-х годов). ); в общей сложности это составляло 50% населения штата (и даже эти цифры, возможно, были заниженными оценками). Однако религия пострадала очень сильно; количество церквей сократилось с 50 000 в 1917 году до нескольких сотен (и в Беларуси не было ни одной открытой церкви) или, возможно, даже меньше, из 300 архиереев в 1917 г. (и 163 в 1929 г.) осталось только 4 (митрополит Сергий (глава церкви), митрополит Ленинградский Алексий, епископ Николай (Ярушевич) и митрополит Сергий (Воскресенский)), из 45 000 священников осталось всего 2 000–3 000, ни один монастырь не остался открытым. и единственное, что еще могли делать энтузиасты атеизма, — это шпионить за отдельными верующими и доносить на них в тайную полицию.

В 1917 году в Москве было 600 религиозных общин, а к 1939 году из них существовало только 20–21. В Ленинграде, где в 1918 году была 401 православная церковь, осталось только пять. В Белгороде и округе, имевшем в 1917 году 47 церквей и 3 монастыря, к 1936 году осталось всего 4 церкви. Новгороде, имевшем в 1917 году 42 церкви и 3 монастыря, к 1934 году было всего 15 церквей. Куйбышев и его епархия, имевшая 2200 церквей, мечетей и других храмов в 1917 году насчитывалось всего 325 к 1937 году. число зарегистрированных религиозных общин к 1941 году упало до 8000 (из которых подавляющее большинство проживало на недавно аннексированных западных территориях). В сельской местности было закрыто пропорционально больше церквей, чем в городах. К концу 1930-х годов большинство зданий всех религий в стране были конфискованы или разрушены, а большая часть духовных лидеров арестована или убита.

Антирелигиозная кампания последнего десятилетия и тактика террора воинствующего атеистического режима фактически уничтожили все публичные проявления религии и общинные собрания верующих за пределами стен немногих церквей (или мечетей, синагог и т. д.), которые еще проводились службы. Это было достигнуто в стране, которая всего несколькими десятилетиями ранее имела глубоко православную христианскую общественную жизнь и культуру, развивавшуюся почти тысячу лет.

См. также

• Марксистско-ленинский атеизм
• Преследования христиан в Советском Союзе
• Преследования христиан в странах Варшавского договора
• Советское антирелигиозное законодательство
• Антирелигиозная кампания СССР (1917–1921).
• Антирелигиозная кампания СССР (1921–1928).
• Антирелигиозная кампания СССР (1958–1964).
• Антирелигиозная кампания СССР (1970–1990 гг.)

Внешние ссылки

• Статьи Библиотеки Конгресса о советских архивах