Антирелигиозная кампания СССР (1970–1987 гг.)

Новая, более агрессивная фаза антирелигиозных преследований в Советском Союзе началась в середине 1970-х годов после периода более толерантности, последовавшего за падением Никиты Хрущева в 1964 году.

Юрий Андропов возглавил кампанию в 1970-х годах, когда она начала набирать обороты.

Это новое преследование последовало за поправками 1975 года к антирелигиозному законодательству 1929 года и 25-м съездом партии . Постановление ЦК 1979 года сыграет ключевую роль и в этот период. Активизация антирелигиозной деятельности продолжалась с начала 1970-х годов; с 1971 по 1975 г. защищено более 30 докторских и 400 магистерских диссертаций по проблемам атеизма и критики религии. прошла конференция В 1974 году в Ленинграде «Актуальные проблемы истории религии и атеизма в свете марксистско-ленинской науки ».

Это преследование, как и другие антирелигиозные кампании в истории СССР, использовалось как инструмент ликвидации религии с целью создания идеального атеистического общества, цель которого была у марксизма-ленинизма.

Критика предвыборной кампании Хрущева

После того как Хрущев покинул свой пост, проводимая при нем антирелигиозная кампания подверглась критике. Те же антирелигиозные периодические издания, которые участвовали в кампании, подвергли критике статьи прошлых авторов.

Антирелигиозную пропаганду в те годы критиковали за непонимание причин возникновения религиозных убеждений, а также за непонимание того, что религия не просто выжила как наследие прошлого, но продолжала привлекать к себе новых людей. Ее критиковали за то, что она свела религию к простому надувательству доверчивых дураков и за неспособность признать понятие веры. Его критиковали за искаженное представление религиозных обществ как состоящих из злых и аморальных людей, действовавших против Советского Союза. Его также критиковали за искаженное представление верующих как умственно отсталых врагов, достойных всякого презрения.

Его критиковали за контрпродуктивность, аморальность (за ложь о верующих и тем самым разжигание ненависти к ним) и за ложность. Пропаганда не давала адекватного объяснения, почему люди на самом деле исповедуют религию, и не давала точного изображения того, что произошло. Многие критиковали его за то, что он принес больше вреда, чем пользы, поскольку вместо того, чтобы искоренить религиозные убеждения, он просто загнал их в подполье, где государству будет труднее пытаться их контролировать. Преследования также вызвали народные симпатии к верующим как в СССР, так и за рубежом, а также повысили интерес к религиозной вере среди неверующих.

Раздавались призывы к тому, что атеизм не следует навязывать людям, а следует принять добровольно.

Антирелигиозная пропаганда после Хрущева носила более умеренный тон.

Антирелигиозная пропаганда

Официальная позиция о том, что чувства верующих не следует оскорблять, на практике продолжала широко нарушаться. Антирелигиозная пропаганда после Хрущева все еще находилась под сильным влиянием политики, установленной XXI съездом КПСС в 1959 году.

Советская пресса в 1972 году начала бить тревогу по поводу членов коммунистической партии и комсомола, которые не только участвовали в религиозных обрядах, но даже инициировали их.

Объем антирелигиозной литературы вырос в 1970-е годы, отчасти из-за ужесточения общей линии в отношении религии, сформировавшейся в результате обращения к религии большего количества людей. Пресса и специальные конференции жаловались на недостаточность атеистической пропаганды. Антирелигиозное воспитание в школьной системе обвиняли в слабости.

Были созданы факультеты и кафедры для подготовки преподавателей-атеистов в Московской, Ленинградской, Липецкой, Горьковской областях и в Татарской АССР ; с той же целью существовали постоянные семинары в Украине, Молдавии и Литве. Однако вся государственная работа оказалась недостаточной для противодействия влиянию религии, особенно среди молодежи, которая, как считалось, находила атеистический материал неубедительным и низкого качества. В некоторых регионах, например в Узбекистане, качество пропаганды якобы ухудшилось. Истеблишмент был обеспокоен растущим безразличием и апатией молодежи к атеизму, а также к антирелигиозной пропаганде.

Восточная Православная Церковь рассматривалась как растущая угроза, особенно в отношении ее исторических претензий на развитие русской нации. В то же время антирелигиозная пропаганда стала все чаще проводить различие между предполагаемым лояльным большинством верующих и врагами государства, оккупировавшими периферию религии.

Атеистический журнал «Вопросы научного атеизма» в конце 1970-х годов начал подвергать сомнению объяснение того, что сохранение религиозных верований в СССР было просто пережитком дореволюционного прошлого. Это произошло потому, что подавляющее большинство верующих родились и выросли после Октябрьской революции, а также потому, что религия продемонстрировала удивительную жизнеспособность, несмотря на десятилетия усилий по ее искоренению. Число верующих, которые были хорошо образованными советскими гражданами (а не необразованными и отсталыми), также было проблемой для старых теорий религии, являющихся результатом интеллектуального невежества. Журнал критиковал старое марксистское представление о том, что религия исчезнет с исчезновением классового общества.

В постхрущевские годы ведущее антирелигиозное периодическое издание «Наука и религия» приняло новый подход, заключающийся в диалоге с верующими, печатая в журнале отрывки писем и затем отвечая на них. Обычно периодическое издание предпочитало печатать письма верующих, содержащие утверждения, против которых было легче спорить. Например, верующий может написать письмо, в котором доказывает, что Бог должен был существовать, потому что многие люди верили в Него, и не все они могли ошибаться , и тогда периодическое издание ответило бы, отметив, что в истории было много случаев, когда многие люди верили. что-то, что оказалось ложным, например, плоская Земля или даже языческие религии, существовавшие до христианства.

Среди оправданий, используемых для того, чтобы не печатать все, что пишут верующие, был аргумент, что верующие не будут печатать атеистические материалы в своих публикациях, что тем самым это будет способствовать распространению религиозной пропаганды, а также потому, что верующие писали вещи, граничащие с критикой государства. Тираж публикаций, которые верующим разрешалось печатать, был гораздо меньшим, чем атеистическая пропаганда, а материалы, которые верующим разрешалось печатать, также часто диктовались государством.

Атеистическая сторона обладала почти монополией в средствах массовой информации и имела относительную безнаказанность лжи, которую верующим не разрешалось разоблачать.

Продолжала критиковаться масса антирелигиозных пропагандистов, нанятых СССР, за их необразованность в вопросах религии и неспособность привести эффективные аргументы, которые убедили бы верующих. Однако после Хрущева объем и качество более серьезных критических исследований богословия, истории церкви и верующих значительно возросли, хотя и сохранили значительную предвзятость. Примитивные клише, оскорбления и обзывательства, которые повторялись снова и снова на протяжении десятилетий, продолжали оставаться основным методом антирелигиозной пропаганды. Критическая проблема с более серьезными исследованиями заключалась в том, что серьезная критика религии могла быть истолкована как признание респектабельности религии, а это не было точкой зрения, которую Идеологическая комиссия ЦК КПСС была готова терпеть.

Существовала марксистская гипотеза о том, что доисторические первобытные люди не имели религии, которая пропагандировалась бы как истина. Атеистическая пропаганда утверждала, что люди обратились к религии в результате какой-то жизненной трагедии, одиночества или отсутствия сострадания со стороны других.

Антирелигиозная пропаганда любила изображать добрых, сострадательных и хороших атеистов, противопоставляя их верующим, которых изображали фанатичными, нетерпимыми и бессердечными (например, за распад браков, когда один из партнеров был неверующим). Их обвиняли в подделке чудес и пропаганде антисоветизма. Частично в этом обвиняли учение христианства, утверждая, что его учение о смирении лишало людей мужества и свободы. В одном случае христианка в письме пропагандисту Осипову заявила, что нетерпимости и пьянства стало больше, чем в предыдущие годы, и обвинила государство в провоцировании этого.

Растущий интерес российского населения к своей национальной культуре и истории, включая иконографию и религиозное искусство, растущий национализм в сочетании с возобновлением интереса к православию как «российской церкви», а также ряд обращений в христианство, начавшихся с интереса к этим темам, побудили советские СМИ утверждать, что культура и религия не связаны между собой и что религия уродила русское искусство и культуру. Средства массовой информации также утверждали, что религиозное искусство предыдущих эпох (включая работы Андрея Рублева или Феопана Грека) просто выражало гуманистические и светские концепции единственным способом, которым разрешалось изображать такие вещи. «Наука и религия» печатала изображения религиозных произведений искусства, которые интерпретировались в соответствии со светскими ценностями.

Атеистическая пресса также критиковала музейных гидов в культовых зданиях, которые были преобразованы в музеи, за придание некритического богословского измерения тому, что они представляли, например, за объяснение богословия икон и их функции в православной церкви, объяснение богословской символики литургии, цель монашеской жизни и за некритическое объяснение жития святых. Пресса призывала их объяснить «классовый характер» религии и дать светские объяснения религиозному искусству, а также подчеркнуть отрицательные стороны церковной истории, а не положительные. Подобным же образом атеистическая пресса часто публиковала сюжеты об эпизодах российской истории, в которых верующие и Церковь изображались в негативном свете, чтобы подчеркнуть недостатки христианской морали и безнравственность Церкви.

Для поддержки атеизма использовались научные средства: святую воду помещали под микроскоп и определяли, что она идентична обычной воде; трупы святых эксгумировались, чтобы показать, что они действительно подверглись порче, а экспонаты в атеистических музеях показывали, что Ноев ковчег был невозможно даже теоретически, поскольку количество различных видов животных на Земле не могло уместиться в измерениях Книги Бытия.

Пресса избегала нападок на церковный истеблишмент, но направляла нападки на активно проповедующих веру верующих и на запрещенные религии.

Антирелигиозная пропаганда пыталась изобразить связь между религиозным инакомыслием и иностранными спецслужбами, а также с антикоммунистическими организациями русской эмиграции, такими как НТС. Сообщается, что тайники с религиозной литературой, конфискованные советскими таможенниками, носили подрывной характер и, как утверждается, пользовались широким признанием среди верующих. Марксистская идеология считала, что религия по своей сути враждебна коммунизму, и поэтому нельзя полагать, что верующие будут чувствительны к идеологической угрозе, исходящей со стороны Запада. Возможно, они даже чувствовали близость к Западу, а сотрудничество Ватикана или других западных христианских учреждений с ЦРУ или радиопослания православных священников, транслируемые через «Голос Америки», также повлияли на интерпретацию, согласно которой верующие считаются ненадежными. Таким образом, верующие изображались как «слабое звено» советской линии обороны.

Антирелигиозная пропаганда приводила примеры конфликтов в школах, связанных с религией, в которых всегда обвиняли верующих за то, что они продолжают держаться за религию (например, школьник, покончивший жизнь самоубийством из-за навешивания на него ярлыка и презрения к нему как к верующему в системе образования). , и пресса обвинила в этом его родителей и священника в том, что они воспитали в нем религию, чем навлекли на себя презрение). В нем также утверждалось, что верующие учатся хуже и менее успешны в учебе, чем атеисты.

Профессора духовных школ, а также все священнослужители, а также миряне, работавшие в Отделе внешних церковных связей Церкви, облагались налогом так же, как и все советские служащие, в знак признания их вклада в создание положительного советского имиджа за рубежом.

П. Курочкин, один из ведущих советских религиологов, утверждал, что ликвидация религии должна сопровождаться заменой коммунистической морали, иначе лишение религии просто заменится моральным падением, потребительством и развратом.

Возрождение интереса к религии

Фуров, заместитель председателя CRA, написал доклад ок. 1975 г. (вывезен контрабандой на запад в 1979 г.) ), в котором он утверждал о существовании «неопровержимых доказательств» упадка религии в СССР. Его свидетельством было уменьшение численности православного духовенства с 8252 в 1961 году до 5994 в 1974 году (он не привел дохрущевскую цифру в 30 000 в 1958 году). В своем выводе о том, что это естественный упадок, он не принял во внимание массы священников, которые были лишены регистрации, заключены в тюрьму, казнены и т. д. В этот период CRA также препятствовало регистрации большего количества духовенства или зачислению в семинарии. Доклад Фурова дал много информации о церкви. Он привел случаи, когда людям не разрешали посещать духовные институты, в том числе людям, которые были бы очень неудобны для государства, если бы они стали священнослужителями (например, дети высокопоставленных советских руководителей). С медленным размыванием институциональной силы Церкви исчезновение Церкви как института казалось возможным.

В 1970 году церковь посещали только 4% родителей, и многие из них не привели с собой детей.

В конце 1970-х годов ходили слухи, что Писаровым было проведено комплексное научное исследование, которое явно противоречило официальным данным об отказе от религии, но по этой причине так и не было опубликовано.

Многие советская молодежь обратилась к религии, и была выражена обеспокоенность по поводу этой привлекательности, которая, по мнению советских властей, была вызвана искусством, архитектурой и музыкой церкви, а также тем, что отделение церкви от политической и материальной власти со стороны государства устранило ранее негативные ассоциации с религией. . Эта точка зрения заключалась в том, что молодежь считала церковь сохраняющей культурно-историческую роль, которая теперь была очищена от своего уродливого прошлого.

В течение длительного периода советская пресса отказывалась сообщать о росте религиозности среди молодежи, а утверждения о нем отвергались как ложные. Письма читателей в атеистические журналы, в которых подчеркивалась обеспокоенность читателей по поводу этого роста, противоречили этим утверждениям. В 1970-е годы в ответ на эту угрозу было создано специальное нерегулярное издание «Мир человека» комсомольского ежемесячника «Молодая гвардия». В этом журнале религия сравнивалась с нацизмом, подчеркивая религиозные компоненты нацизма, и он переосмысливал российскую историю посредством таких искажений, как утверждения о том, что Пушкин был атеистом, и утверждения о том, что разум Гоголя пострадал от религиозного влияния. Оно отвечало на письма молодых комсомольцев, которые заявляли, что не видят никакого вреда в венчании их комсомольских друзей в церкви, и в ответ издание осуждало влияние религии, проникающее в жизнь советской молодежи. В этой пропаганде утверждалось, что растущий интерес среди молодежи был планом западной идеологической подрывной деятельности, западных радиовещаний и западных религиозных организаций, которые контрабандой ввозили религиозную литературу в СССР.

На июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС Генеральный секретарь К. У. Черненко заявил, что Запад пытается культивировать религиозность в СССР как метод подрывной деятельности.

Ярким примером пресс-кампании, направленной в ответ на это явление, стала история Саши Карпова, опубликованная в журнале «Наука и религия». История была призвана показать, что молодые образованные советские люди, ставшие религиозными, были лицемерами, ищущими славы и отличия в оригинальности в обществе, не обладая никакими качествами, которые обеспечили бы им такой же престиж в обычной советской жизни. Мать Саши описывалась как учительница биологии в сельской школе, холодная, не проявлявшая тепла и интереса к своим детям. Разведенный отец Саши был алкоголиком и тоже не заботился о своих детях. После того как мать Саши ушла с преподавательской деятельности, она уехала в деревню с действующей православной церковью и стала набожной мирянкой, рассказывая детям, что всегда была верующей, но никогда об этом не упоминала («Наука и религия» не упомянула об этом). что она бы потеряла преподавательскую работу, если бы упомянула об этом). Саша, оставшись один, решает, что хочет проявить себя, и пытается петь, писать стихи и учиться, чтобы стать учителем. Его артистические способности оказываются плохими, и последняя карьера пугает его своим тяжелым трудом и скромной жизнью, и вместо этого он становится поющим хиппи. В конце концов он встречает священника, который нанимает его в качестве церковного чтеца и певца. Через шесть месяцев он уходит от священника, но не раньше, чем получает список знакомых священника в Москве. К одному из таких знакомых он приезжает и находит пару молодых физиков (мужа и жену) с квартирой, полной икон и русских артефактов. Саша им нравится, они считают его искателем Истины, и он перенимает их религиозные привычки (например, креститься перед иконами, молиться перед едой и т. д.). В конце концов он решает уйти в монастырь, где ему говорят, что его голос и музыкальный талант позволят хоровое пение является его монашеской обязанностью. В статье подчеркивалось, что Саша надевал рясу всякий раз, когда ездил навестить друзей и родственников в Москве, чтобы шокировать и произвести на них впечатление, и что из-за такого выбора все в жизни превращается в мошенничество.

Молодые люди, особенно если они были образованы, активно преследовались за исповедание религии, особенно если они делали это открыто или участвовали в христианских учебных группах или хорах. Людей, входивших в такие группы, могли арестовывать и даже помещать в «психиатрические тюрьмы» . Помещение религиозной молодежи в психиатрические больницы основывалось на том принципе, что любой человек, прошедший атеистическое образование от детского сада до университета и остающийся при этом религиозным (или, что еще хуже, если он обратился), может считаться имеющим своего рода психологическое расстройство. .

XIX съезд ВЛКСМ в 1982 г. поручил всем местным комитетам «совершенствование атеистического воспитания молодого поколения, глубокое разоблачение антинаучной сущности религиозной идеологии и морали». Он также призывал «более полно использовать кино, театр, учреждения культуры и библиотеки для научно-атеистической пропаганды» и «улучшить индивидуальную атеистическую работу с детьми и подростками, особенно с выходцами из религиозных семей; привлекать к этой работе молодых учителей, пионеров и комсомольцев... Воспитывать воинствующих безбожников, формировать активное атеистическое общественное мнение, не оставлять без строгого выговора каждый случай участия комсомольцев в религиозных обрядах».

Официальные журналы в 1982 году выразили еще большую тревогу по поводу растущей апатии к марксизму и идеологии среди советской молодежи. В этом обвиняли «буржуазных философов», которые возлагали ответственность за плохую науку на марксистско-ленинскую идеологию и обвиняли государство в нарушении свободы исследований и академической автономии. Журнал «Вопросы философии» в связи с шестидесятилетием статьи Ленина 1922 года «О значении воинствующего материализма» даже утверждал, что антирелигиозная борьба государства еще довольно слаба и нуждается в улучшении.

Разрешение государства на расширение существующих семинарий принесло свои плоды, и к началу 1980-х годов число студентов в этих учебных заведениях выросло до 2300 студентов дневного и заочного отделения (в 1964 году их было 800).

Советская статистика конца 1960-х годов утверждала, что больше людей покидали Православную церковь и присоединялись к другим сектам, чем наоборот. Были православные христиане, которые также образовали самостоятельные общины, отделенные от официальной иерархии.

Незаконные религии

Несколько религий были полностью объявлены вне закона, и практикующие их представители могли быть арестованы в случае задержания. В их число входили восточные католики , Свидетели Иеговы , русские иеговисты , буддисты ( бурятам и калмыкам было разрешено практиковать буддизм, но никому другому), пятидесятники и неофициальные или «инициативные» баптисты ( баптисты , которые вышли из баптистской общины в 1962 году, потому что они не соглашаться с государственным контролем над своей церковью). Любая религия, не зарегистрированная советским правительством, автоматически считалась незаконной, и государство могло проводить политику открытого преследования этих групп (для других религий это была скрытая политика под иными прикрытиями). Отсутствие регистрации произошло как из-за того, что советское правительство отказалось регистрировать определенные группы, так и из-за того, что некоторые группы отказались регистрироваться, а затем принять некоторую степень коммунистического влияния посредством регистрации.

Советское правительство придерживалось официальной политики, согласно которой Свидетели Иеговы не будут подвергаться преследованиям, если они зарегистрируются государством. В то же время советская пропаганда постоянно клеветала на эту группу как на подрывную организацию. Большое место в антирелигиозной прессе было посвящено нападкам на Свидетелей Иеговы и иеговистов в течение 1983–1985 годов, что свидетельствует о росте движения в эти годы. По меньшей мере пятнадцать их активистов были арестованы в 1984 году, семеро из них получили тюремные сроки.

Русские иеговисты — секта, подобная Свидетелям Иеговы, основанная русским артиллерийским капитаном Н. С. Ильинским в XIX веке. Оно характеризовалось радикальным осуждением всей государственной власти как царства сатаны , что было посланием, которое привлекло многих людей в СССР и привело к росту движения.

В ранней истории государства буддийские общины пытались реформировать свою религию перед лицом коммунизма. Выдающиеся буддисты заявляли, что Будда жил в Ленине и что Будда в Ленине основал коммунизм. После Хрущева буддисты подверглись волне нападок после того, как некоторые интеллектуалы Восточного блока обратились в буддизм. ведущий буддистский и тибетский учёный СССР Бидиа Дандарон В 1972 году был арестован и приговорен к пяти годам каторжных работ . Он был тайным буддийским монахом, ламой и учителем, и режим ненавидел его за то, что он обратил в буддизм ряд интеллектуалов. В прессе ему было предъявлено обвинение в том, что он якобы организовывал пьяные оргии под видом религиозных собраний, брал взятки, культивировал поклонение самому себе и развращал молодежь. Вместе с ним были арестованы несколько его соратников и учеников. Дандарон уже провел в тюрьме почти двадцать лет при Сталине, и большинство обвинений было снято в суде, однако ему все равно дали пять лет. Судья на суде заявил: «Если бы это было в моей власти, я бы отправил всех верующих на Колыму ». Четверо его учеников, которые были активными научными сотрудниками и преподавателями, были отправлены в психиатрические учреждения, а восемь других его студентов потеряли работу.

Индуистские группы в Красноярске в Сибири были расформированы в 1981–1982 годах, а их лидер Е. Третьяков был отправлен в тюрьму за «тунеядство».

Один из лидеров неофициальных баптистов развернул против него в прессе кампанию по убийству своей личности после якобы прелюбодейного романа, который у него был в Сибири, что также сыграло на выводе о том, что подпольные баптисты в целом были аморальными развратниками (пресса ни разу не упомянул причину, по которой он находился в Сибири , однако находился в административной ссылке).

В 1970-е годы усилились преследования баптистов «Инициативы» . К официальной баптистской церкви относились сравнительно хорошо, допуская искренние дебаты на ее конгрессах и голосуя против решений или кандидатов, продвигаемых государством (однажды даже удалось избрать вместо этого своего собственного кандидата). Официальным баптистам разрешили открыть множество новых церквей (превышающих количество православных на душу населения). Это преференциальное обращение было направлено на то, чтобы нанести удар по отколовшимся баптистам и дать им понять, что нет смысла оставаться в оппозиции.

Баптисты «Инициативы» придерживались позиции, согласно которой они согласятся на государственную регистрацию, но только в том случае, если она не предполагает контроля над их религией. Советское правительство отказалось принять эти условия, и группа подверглась преследованиям. Инициативные баптисты, пытавшиеся давать религиозное обучение детям или организовывать молодежные группы, были арестованы. Евгений Пушков, инициативный баптист, был арестован по этим и другим причинам в 1980 году, а после освобождения в 1983 году ему предлагалось сотрудничать с КГБ в качестве информатора, но он отказался, что привело к его повторному аресту вскоре после этого и приговор к четырем годам лишения свободы, который он обжаловал, и после рассмотрения апелляции ему был приговорен к восьми годам лишения свободы.

Многие баптисты были арестованы по обвинению в нарушении законов, запрещающих осуществление религиозной деятельности за пределами официально признанных церковных структур. По этой причине в середине 1967 года были арестованы 202 баптиста, из них 190 были приговорены к тюремному заключению. Число инициативных баптистов в лагерях выросло с 79 в 1979 году до 120 в 1981 году, до 165 в 1982 году и более 200 в 1984 году. Многие здания, которые они использовали для молитв, были разрушены. В одном случае, в Червоцах на западе Украины, баптисты «Инициативы» подняли огромную палатку, которую посетила милиция (местная полиция). Милиция запретила людям приходить в палатку, заявив, что в палатке были заложены фугасы, и вскоре она была уничтожена.

Садизм присутствовал в некоторых из этих закрытий для баптистов Инициативы, а также в закрытиях для других религий. Например, в городе Иссык Алма -Атинской области в 1974 году местные власти предложили местной инициативной баптистской группе построить постоянный молитвенный дом, и община с радостью это сделала. В 1976 году власти приказали верующим снести построенное ими здание, но они отказались это сделать. Затем государство воспользовалось возможностью арестовать министра за нарушение закона, а затем конфисковало здание.

Баптисты владели нелегальной типографией под названием « Издательство Христианин» . Одна из их печатных машин была обнаружена КГБ под Ригой в октябре 1974 года, а ее владельцы были приговорены к длительным срокам каторжных работ. Однако их подпольная публикация продолжалась, и они хвастались, что за десять лет опубликовали почти полмиллиона экземпляров Евангелий.

Пятьдесят их членов были заключены в тюрьму в 1981 году, а семьдесят три - в 1982 году. Всего к концу 1982 года в тюрьмах и лагерях находилось 165 их членов.

Баптисты на протяжении многих лет управляли нелегальными детско-юношескими лагерями. Государство приложило большие усилия, пытаясь исключить религиозное обучение несовершеннолетних.

Джордж Винс , бывший секретарь Совета баптистов «Инициативы», был заключен в тюрьму и выслан в Соединенные Штаты в 1979 году. После его отъезда утверждалось, что он отправлял инструкции из США обратно в СССР в знак протеста против советского законодательства. П. Румачик, еще один лидер баптистской инициативы «Инициатива», был освобожден из тюрьмы в 1977 году и, как утверждается, был пойман КГБ в 1980 году за управление подпольными типографиями. Баптисты «Инициативы» содержали подпольные типографии, что сильно раздражало государство. Румачика связали с Винсом и приговорили к пяти годам каторжных работ. Это дело было также связано с баптистским пастором Инициативы по имени Дмитрий Миниаков, который был арестован в 1978 году за предполагаемое сотрудничество с немцами во Второй мировой войне.

Пятидесятники объединились с баптистами в 1945 году, но когда в 1961–62 годах произошел раскол баптистов, многие пятидесятники покинули официальную церковь и не присоединились к инициативным баптистам. Они стали более заметными в 1960-х и 1970-х годах, и в некоторых районах им удалось добиться регистрации в CRA, но около половины их общины отказались регистрироваться из-за их отказа принять советские запреты на распространение религии среди молодежи и детей, запреты на молитву. собрания, а также запреты на проповедь, миссионерскую и благотворительную деятельность, а также на совершение ключевых религиозных обрядов. За нарушение этих правил ренегатов штрафовали и арестовывали, а также преследовали за отказ принимать участие в советской армии, за исключением инженерных или медицинских войск. На них было совершено множество рейдов, а их религиозная литература была конфискована. произошел инцидент, В 1971 году в Черногорске когда их разогнали пожарным шлангом. К этой секте принадлежало множество людей немецкого происхождения, и некоторые из них пытались эмигрировали , но подверглись преследованиям за попытку сделать это. Группу таких пятидесятников судили в апреле 1985 года за голодовку до тех пор, пока им не разрешили въезд в Западную Германию , а их лидера приговорили к пяти годам тюремного заключения.

Отколовшаяся от католиков украинского обряда экстремистская религиозная группа «Пукутники» возникла в середине 1950-х годов и действовала незаконно. В прессе на него нападали за то, что он якобы подделывал знамения от Бога, объявляющие о конце света, а также за террорирование людей, покинувших свою секту, сжиганием их домов.

Католики восточного обряда (униаты) были объявлены вне закона в СССР с 1946 года. После того, как в то время они были объявлены незаконными, семь их епископов и две тысячи священников, отказавшихся прекратить свою традицию, были отправлены в концентрационные лагеря или заключены в тюрьму. Эти церкви продолжали существовать под землей вплоть до распада Советского Союза. Государство официально выступало против этих групп из-за их сильной связи с националистической идентичностью. Государство беспощадно преследовало их и постоянно совершало набеги на их храмы. Многие католические священнослужители восточного обряда были освобождены в 1950-х годах после смерти Сталина. Проблемы с сильным сопротивлением государству на почве национальной идентификации с религией были обнаружены среди мусульман Центральной Азии .

В 1924 году на Пятом конгрессе адвентистов седьмого дня в России лидеры адвентистской общины объявили ленинский социализм благословением и что Ленин был лидером, избранным Богом; они также заявили о своей полной поддержке и преданности марксизму . После этого конгресса в адвентистской общине произошел значительный раскол, когда часть общины сформировала так называемых «истинных и свободных» адвентистов. Этот распад еще больше усилился в 1928 году на их съезде, когда лидеры официальных адвентистов заявили, что адвентисты обязаны служить в Красной Армии и носить оружие. Отколовшаяся группа стала объектом постоянных и жестоких преследований вплоть до падения коммунизма. Ее лидер В.А. Шелков отбыл три срока в тюрьмах всего за 23 года до своего четвертого и последнего приговора в 1979 году, во время которого он умер. Шелков был превосходным организатором своего подпольного сообщества, и секта продолжала выживать, а также печатать Библии и другие религиозные трактаты, несмотря на постоянные набеги и тюремные заключения. Волна арестов этой группы произошла в 1978–1979 годах, когда власти безуспешно провели общенациональный поиск в поисках их типографии. У общины не было никаких религиозных зданий, но она собиралась в частных помещениях для молитв по субботам, что позволяло этой секте легче скрываться.

мусульмане

По оценкам советских ученых, от 10 до 25% традиционного мусульманского меньшинства в СССР все еще были активными верующими, но этому противоречили западные наблюдатели и советские исламские лидеры, которые утверждали, что почти все традиционное мусульманское меньшинство были активными верующими. В 1965 году расследование посещаемости мечетей в Казахской ССР показало, что 10% прихожан были членами комсомола . Дальнейшее исследование, проведенное в 1985 году, показало, что 14 процентов членов Узбекистана Коммунистической партии и 56 процентов Коммунистической партии Таджикистана были верующими мусульманами.

Между мусульманами в Советском государстве существовало значительное примирение. В мусульманском сообществе существовала поддержка советской системы по принятию законов, продиктованных Аллахом через Мухаммеда , хотя правительство было атеистическим.

Обрезания , как и христианские крещения, часто совершались тайно.

Суфийские группы были объявлены вне закона, и государство организовало четыре органа для надзора за исламской деятельностью в СССР. Три из них предназначались для мусульман- суннитов (проживающих в Махачкале , Ташкенте и Уфе ), а четвертый – для мусульман- шиитов (проживающих в Баку ). Эти органы подчинялись непосредственно CRA. Медресе , в Бухаре а также Исламский институт в Ташкенте получили разрешение на существование и обучали исламское духовенство . В отличие от представителей других конфессий в СССР, мусульманское духовенство могло покидать страну для прохождения обучения.

Примером советского взгляда на ислам является то, что написано в советском учебнике грамматики , в котором были следующие ответы на ряд вопросов об исламских практиках:

Вопрос: Что делает мулла?

Ответ: Мулла читает Коран , и когда кто-то умирает, он читает молитвы.

Вопрос: О чем он читает в Коране?

О: Мы не знаем.

В: Он сам понимает, что читает?

Год.

В: Он зря читает молитвы?

О: Нет, он за это получает деньги.

В 1984 году в стране действовало 1100 мечетей , что значительно отставало от потребностей населения.

Как и в других религиях, большое количество нелегальной подпольной деятельности имело место среди мусульман, которые управляли подпольными типографиями и организовывали неофициальные исламские общины. и паломничества к местным святым местам. Хадж был практически невозможен для большинства советских мусульман, и только горстке (около 60 человек в Мекку ) официально разрешалось совершать поездку каждый год, и перед ними была поставлена ​​​​заранее задача представить положительный советский имидж за рубежом.

Проблемы с сильным сопротивлением государству на почве национальной идентификации с религией были обнаружены среди мусульман Центральной Азии. Четкая этническая связь между исламом и некоторыми этническими группами затрудняла уничтожение этой религии государством, поскольку их нападения провоцировали националистические чувства среди этнических групп.

Государство пыталось продемонстрировать свое (предположительно) позитивное отношение к мусульманам в пропагандистских кампаниях в странах третьего мира, чтобы заручиться поддержкой советских интересов. События революции в Иране в конце 1970-х годов, а также растущая исламская оппозиция СССР в войне в Афганистане привели к тому, что СССР начал новые репрессии против ислама в последнее десятилетие своего существования, арестовав мусульман, которые пытались распространять религиозную литературу.

После краха коммунизма во многих мусульманских регионах этот крах праздновали, и мусульманские лидеры пытались просвещать население об исламе.

Православные секты

К старообрядческим сектам ( русским православным верующим, отколовшимся от православной церкви в 17 веке) по-прежнему относились как к антиобщественным и преступным институтам. Много их искажений было в официальной прессе после Хрущева . Секту «Скрытники» под руководством Христофора Зырянова обвиняли в массовых самоубийствах путем самосожжения в лесах Севера России в предвоенный период. В то время в этом подозревали Зырянова, и, как ни странно, в 1932 году ему дали краткий срок административной ссылки (что может сделать обвинения неправдой, поскольку, если бы он действительно сделал это, его, скорее всего, расстреляли бы).

В журнале «Наука и религия» был опубликован роман, предположительно основанный на реальной истории, касающейся секты старообрядцев под названием «Истинно-православные странники». По сюжету молодая московская комсомолка попадает под влияние обычного московского православного священника, который отправляет ее в подземный сибирский скит вместе с благочестивой женщиной. Там девочек обучают будущей миссионерской деятельности и тайному монашескому постригу. Ее подвергают суровому посту, ненависти к миру, деспотической эксплуатации, запрету всей литературы, кроме Библии и некоторых богословских трактатов, жизни в подвале, не видя солнца, отсутствию улыбок и дружелюбия, грубости. Эта атмосфера подавалась как точное изображение жизни в старообрядческих сектах. В конце концов девушку спасают героические друзья-комсомольцы, похожие на Шерлока Холмса .

Зачастую официальная пропаганда не проводила различия между этими сектами и обычной православной церковью. Возможно, это было сделано намеренно, чтобы связать православных с предполагаемыми преступлениями сект.

Старообрядцы пытались вновь открыть многие церкви, но безуспешно. появилось В 1969 году в самиздате сообщение о том, что старообрядческий священник был убит сотрудниками КГБ за отказ работать на них.

католики

До войны католические районы Украины и Беларуси в 1930-е годы упорно защищали свою веру, а антирелигиозные учреждения жаловались на большое влияние, которое католические священники имели на местное население.

Большинство католиков в СССР проживало на территориях, аннексированных во время Второй мировой войны , а это означало, что большинство из них избежали довоенных преследований. Это означало, что у католической церкви было пропорционально больше функционирующих церквей и семинарий , которые могли подвергнуться нападкам во время послевоенных преследований, чем у православной церкви. В Литве были закрыты две из трех семинарий, а численность духовенства сократилась с 1500 до 735, обслуживающих 628 церквей.

Организованные преследования развернулись против Римско-католической церкви в Литве. Священников преследовали и заключали в тюрьму за катехизацию детей, поскольку это считалось организованным религиозным обучением несовершеннолетних (запрещено в 1918 году). Литовские епископы Степонавичус и Сладкявичус были сосланы. Учителей могли уволить за религиозные взгляды, а многие католические церкви были снесены. Церковь Святого Казимира превратилась в музей атеизма, Вильнюсский собор — в картинную галерею, Церковь Воскресения в Каунасе — в радиозавод, а иезуитский собор в Каунасе — в спортивный зал. Клайпедский . собор, построенный после многих лет петиций в 1961 году, был закрыт и конфискован

Власти Литвы, как и в других частях страны, также сопротивлялись попыткам обратить вспять действия Хрущева против религии. Церковь в деревне Жалиои , закрытая в 1963 году, в 1978 году была превращена в мельницу. Однако местный мельник отказался в ней работать, и мельницу заставили работать только четыре часа в неделю. Петиционерам не удалось добиться его возобновления, когда они обратились к правительству.

Однако в ходе своей кампании в Литве государство столкнулось с серьезной проблемой, поскольку, как и в Польше , литовцы были сильно отождествлены с Римско-католической церковью , а преследования вызвали националистическое сопротивление, а также огласку. Тысячи литовцев протестовали против антирелигиозной кампании в их стране. Петиция, набравшая 148 149 подписей, была напечатана в виде книги и отправлена ​​Брежневу . В 1977 году петицию подписали 554 из более чем 700 римско-католических священников в Литве, и государство отреагировало очень осторожно, арестовав и приговорив лишь нескольких священников из числа подписавшихся.

Римский католицизм в Западной Украине также оказал сильное сопротивление попыткам Советского Союза ограничить его.

Отсутствие в России такой атмосферы в защиту православной церкви позволило режиму занять там менее толерантную позицию.

В регионах, где католики составляли лишь незначительное меньшинство, например, в Беларуси или Молдове , государству было гораздо легче атаковать их общины. В Молдове были закрыты все католические церкви, за исключением небольшой часовни в Кишиневе . Священник в этой церкви был вынужден использовать только немецкий или польский язык во время месс , что лишило его возможности искать потенциальных новообращенных среди местного населения. Ему также было отказано в разрешении на посещение сельских общин. В самом крупном из таких поселений в Рашково на Рождество 1977 года церковь была разрушена отрядом милиции, а религиозные активисты, охранявшие церковь, были временно арестованы.

Римско-католическим епископам в Литве было отказано в праве посещать Ватикан в 1986 году, а Папе Иоанну Павлу II не разрешили посетить Литву в 1987 году в день 600-летия подписания договора о союзе между Литвой и Польшей, который привел к обращению Литвы.

евреи

К 1980-м годам число официально разрешенных синагог в Советском Союзе упало до 50, а обучение раввинов уже давно было запрещено.

Самиздат

Для печати собственных материалов верующие часто использовали самиздат (подпольную прессу), получившую все большее распространение в последние годы существования СССР. Самиздат представлял собой нелегальную публикацию произведений, осуществляемую религиозными группами, диссидентами и многими другими, желающими избежать официальной цензуры .

Для верующих это часто принимало форму какого-нибудь текста из Священных Писаний, молитв или сочинений отцов церкви , которые были написаны от руки с приложенным указанием сделать еще девять копий и разослать эти копии другим адресатам, иначе Бог накажет их ( и эти адресаты затем скопируют и отправят еще девять и так далее). Государство использовало исторический ревизионизм своей истории, и поэтому отчеты о государственных преступлениях приходилось печатать в самиздате. Некоторые из самых популярных самиздатовских писем содержали выдержки из Книги Откровения .

Об этих письмах было известно государству (иногда оно даже создавало фальшивый самиздат, который распространялся среди верующих с целью посеять среди них недоверие). Они подверглись злобным нападкам со стороны атеистической прессы за то, что якобы содержали всевозможные злобные, антисоветские и разжигающие ненависть сочинения, а также за то, что их использовали бесчеловечно (например, журнал «Наука и религия» сообщал о многих предполагаемых ситуациях, когда письма поступали в в середине семейной трагедии, когда они могли дублировать буквы, но в отчаянии пытались выполнить указание из страха перед божественным наказанием, заставляя это делать ребенка, который, следовательно, был бы травмирован, подвергаясь воздействию религиозной пропаганды ) .

Попытки импортировать религиозную литературу с Запада рассматривались как антисоветская подрывная деятельность . Свидетелей Иеговы Аналогично относились и к литературе .

В апреле 1982 года пятеро молодых православных христиан были арестованы в Москве за незаконное владение ксероксом , на котором они печатали тысячи религиозных книг и брошюр, которые они якобы продавали с целью получения прибыли. В суде опровергли, что они получали прибыль от предприятия, но приговорили к трем и четырем годам лишения свободы. Дальнейшие обыски их сообщников выявили новые тайники с религиозной литературой.

Законодательные меры

Два новых постановления Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. (219 и 220) установили наказание в виде штрафов для лиц, организовавших религиозные собрания для молодежи и детей или за отказ зарегистрировать религиозную общину, а также назначили наказание в виде лишения свободы для лиц. которые неоднократно нарушали этот закон.

В конце 1960-х годов большинство правозащитных движений в Советском Союзе развивались под лозунгом защиты советской законности и требовали, чтобы советские чиновники уважали свои собственные законы (поскольку действия, использованные в преследованиях, часто были технически незаконными в соответствии с советским законодательством). Однако внутренние инструкции использовались в качестве основы для большинства преследований и на практике обычно превосходили советские законы.

В 1975 году Совет по делам религии (CRA) получил официальную функцию юридического надзора. над церковью (до этого она имела неофициальный контроль). Каждый приход был передан в распоряжение CRA, который единственный имел право проводить регистрацию. Для религиозной общины было незаконно исповедовать свою веру без одобрения CRA (включая публичные молитвы, совместные собрания и т. д.). Пока религиозная община не была зарегистрирована в CRA, она не могла исповедовать свою веру. Чтобы зарегистрироваться, нужно было подать петицию в местное правительство, которое затем в течение не более одного месяца направит ее в CRA со своими комментариями и рекомендациями. Однако КДР может потребоваться столько времени, сколько пожелает, прежде чем принять решение о регистрации прихода. Это сильно ослабило церковь, которой раньше приходилось иметь дело только с местными властями, к которым она имела право подать апелляцию. Новая политика была призвана еще сильнее удушить Церковь. Это сопровождалось запугиванием, шантажом и угрозами в адрес духовенства и в целом имело целью деморализовать Церковь.

Однако это законодательство укрепило церковь, признав за ней юридический статус по строительству и владению светскими зданиями для проживания или административного использования, а также для производства предметов, необходимых для данного религиозного культа.

Советская Конституция 1977 года иногда интерпретировалась властями как содержащая требование к родителям воспитывать своих детей атеистами. Этому предшествовало новое семейное законодательство 1968 года и законы о национальном образовании 1973 года. Эти законы утверждали, что обязанность родителей воспитывать своих детей коммунистами и атеистами. Семейный кодекс позволял суду лишать родителей прав на детей, если они не справились с этой задачей. и конституция тоже это подразумевала. Эти правовые ограничения применялись выборочно только тогда, когда власти решали это сделать.

В статье 124 конституции 1977 года термин «свобода антирелигиозной пропаганды» (из старой конституции) также был заменен новым словосочетанием «свобода атеистической пропаганды». Это было интерпретировано как разница между негативным подходом к уничтожению религии и позитивным подходом к замене ее атеистической культурой.

ЦК КПСС в 1979 году призвал осуществить конкретные меры по эскалации атеистического воспитания, «повысить ответственность коммунистов и комсомольцев в борьбе с религиозными суевериями». Это было воспринято как сигнал к усилению антирелигиозной пропаганды со стороны организаций КП, средств массовой информации, высших и средних школ, а также учреждений культуры и научных исследований.

Московский Патриархат успешно оказал давление, чтобы добиться пересмотра некоторых антирелигиозных законов. В январе 1981 года духовенство было переквалифицировано по своему налоговому статусу: с частного коммерческого предприятия (как раньше) на налогообложение, приравненное к налогу с частной медицинской практикой или частным педагогом. Это новое законодательство также предоставило духовенству равные права собственности и наследования, а также привилегии, которые предоставлялись гражданам, если они были ветеранами войны. Приходская мирская организация из 20 человек, владевшая приходом, получила статус юридического лица с соответствующими правами и возможностью заключать договоры (такого статуса церковь была лишена Лениным в 1918 году). Впервые за многие годы религиозные общества смогли на законных основаниях владеть своими молитвенными домами. Однако в этом законодательстве все еще оставалась некоторая двусмысленность, которая давала возможность для его новой интерпретации, если государство хотело остановить «бесконтрольное» распространение строительства новых церквей.

В 1983 году ЦК издал еще одну резолюцию, в которой обещал, что идеологическая работа против религии станет высшим приоритетом партийных комитетов всех уровней.

В 1985 году религиозные общества получили контроль над своими банковскими счетами.

Этот закон 1980-х годов ознаменовал новое отношение к религии со стороны государства, которое решило, что лучшее, что оно может сделать, — это просто свести к минимуму вредное воздействие религии. В то время как государство пыталось усилить преследования в 1980-е годы, церковь стала рассматривать это все чаще как просто арьергардные атаки идеологически несостоятельного, но все еще физически мощного врага. Высшее партийное руководство воздержалось от прямого участия в новом наступлении, возможно, из-за неуверенности в своем потенциальном успехе и желания проявить некоторую гибкость в связи с желанием избежать слишком сильного противодействия верующим накануне тысячелетия обращения России в Христианство.

Религиозные организации по-прежнему могли подвергаться сильному проникновению государственных агентов из-за власти местных органов власти отклонять выборных должностных лиц прихода и вводить своих собственных людей в мирскую организацию, владевшую приходом. Это означало, что даже если они имели право собственности на свои церкви, фактически все еще находился в руках государства. Однако самым большим достижением этого нового законодательства было то, что дети десяти лет и старше могли активно участвовать в религиозных ритуалах (например, служить в качестве аколитов, псалмопевцев, в хоре) и что дети любого возраста могли присутствовать внутри церкви во время службы, а также причащаться.

Психиатрическое насилие

Советская психиатрическая практика считала, что высокообразованные люди, ставшие верующими в зрелом возрасте, особенно если они происходили из атеистических семей, страдают психотическим расстройством. Этот диагноз особенно использовался для монахов или монахинь, а также для хорошо образованных проповедников. Эта практика позволяла удалять и отправлять в психиатрические учреждения популярных монахов и монахинь (или других верующих), которым в противном случае нельзя было бы предъявить обоснованное обвинение в каком-либо другом преступлении. Поскольку их вера считалась психическим расстройством, людей, прошедших такое лечение, немедленно освобождали, если они отказывались от веры в Бога и, следовательно, «вылечивались».

Известны конкретные случаи этого:

Религиозный националист Геннадий Шиманов в 1962 году был интернирован на два с половиной месяца в психиатрическую больницу, где ему назначили инсулиновую шоковую терапию, чтобы излечить его от религиозных убеждений. В 1969 году его снова интернировали на несколько недель, после чего освободили из-за внимания общественности к его заключению.

Отец Иосиф Михайлов из Уфы, который был отправлен в Казанскую психотюрьму в 1972 году и оставался там, по крайней мере, до последних лет коммунизма.

Валерия (Макеева), монахиня того же учреждения с 1978 года, по крайней мере, до последних лет коммунизма. Первоначально ее обвинили в черном маркетинге (продаже религиозных предметов верующим), но когда дело не материализовалось, вместо этого ей поставили диагноз «психотик».

Отец Лев Конин несколько раз попадал в психотюрьму, прежде чем его выслали на Запад в 1979 году. Он имел контакты с ленинградскими студентами и выступал на неофициальном религиозно-философском семинаре молодых советских интеллектуалов в Ленинграде.

Юрий Белов, студент историко-литературного факультета, был отправлен в Сычевскую психотюрьму, и в 1974 году ему рассказал представитель Центрального Московского института судебной медицины им. Сербского: «На наш взгляд, религиозные убеждения — это форма патологии, отсюда и наши употребление наркотиков».

У 33-летнего врача Ольги Скребец, кандидата медицинских наук, диагностировали раннюю стадию шизофрении и отправили в киевскую больницу в 1971 году после того, как она вышла из рядов КПСС по религиозным мотивам.

44-летний баптист Александр Янкович занимался неофициальным написанием и тиражированием религиозной литературы с 1957 по 1976 год. В 1976 году его арестовали и признали невменяемым.

Евгений Мартынов, тридцатипятилетний инженер-строитель-пятидесятник, в 1978 году был отправлен в Черняховскую психотюрьму.

Василий Шипилов, православный мирянин, был приговорен к десяти годам каторжных работ в 1939 году в возрасте 17 лет за обучение в подпольной семинарии. В 1949 году, после освобождения, он бродил по Сибири и провозглашал Царство Божие, а также критиковал злоупотребления Сталина. Вскоре его снова арестовали и признали невменяемым. Большую часть периода с 1950 по 1979 год он провел в психотюрьмах, где подвергался постоянным избиениям и издевательствам над своей религией.

Двадцатилетний студент-историк по имени Галлямов крестился, когда ему было восемнадцать, и провел лето 1978 года в качестве паломника в немногих оставшихся монастырях. Ему поставили диагноз «психопат смешанного типа» и подвергли воздействию высоких доз нейролептиков, что вызвало у него тошноту, высокую температуру и сердечные приступы. Через два месяца его освободили, и врач предупредил его, чтобы он прекратил посещать монастыри, иначе его состояние может перерасти в шизофрению.

Один из самых вопиющих подобных случаев произошел в 1976 году с 25-летним московским интеллектуалом Александром Аргентовым, православным христианином-неофитом из атеистической семьи. В 1974 году он основал в Москве религиозно-философский семинар, который возглавил Александр Огородников (аспирант кинематографического факультета, исключенный из института вместе с другими за попытку снять фильм о религиозной жизни советской молодежи). Этот семинар объявил себя преемником религиозно-философских обществ Москвы и Ленинграда, разогнанных в 1920-е годы. Семинар начал серьезно преследоваться в 1976 году, после того как он значительно разросся и проявил большую жизнеспособность, а также обосновался в Уфе (Башкирия), Ленинграде, Львове (Украина), Минске и Гродно (Беларусь). Аргентов и другие были арестованы и заключены в психиатрические учреждения. Религиозные убеждения Аргентова были диагностированы как психотическое расстройство. В течение двух месяцев ему вводили мощные нейролептики, прежде чем он был освобожден после широкой огласки и протестов по его делу, дошедших до пределов СССР.

Деятельность

После Хрущева не было радикального пересмотра официальной государственной политики (в любом случае большая часть его кампании проводилась в соответствии с секретными неопубликованными инструкциями). Большинство закрытых церквей останутся закрытыми, и ни одна из закрытых семинарий или монастырей не будет вновь открыта. Верующие безуспешно пытались открыть многие церкви. В конце 1970-х и начале 1980-х годов штат действительно начал разрешать строительство и открытие новых церквей.

Осужденные за религиозные преступления в Советском Союзе подвергались особо суровому обращению и классифицировались (наряду с политическими диссидентами) как «особо опасные государственные преступники», что лишало их права на амнистию или снисхождение. Религиозные преступления, такие как распространение петиций или организация религиозных занятий для детей, могли наказываться строгими сроками в концентрационных лагерях (нападение, грабеж и изнасилование в СССР карались меньшими сроками наказания) и не могли рассматриваться для условно-досрочного освобождения без формального признания.

Во всем регионе Саха-Якутия (около половины территории континентальной части США) после Хрущева до падения коммунизма оставался открытым только один действующий храм, а это означало, что многим верующим приходилось преодолевать до 2000 километров, чтобы возьми ближайшую церковь.

Ниже приведены примеры ситуаций, известных из истории этой деятельности. В городе Чернигове собор закрыли в 1973 году и осталась лишь небольшая деревянная церковь. Верующие просили о создании новой церкви с 1963 года, но так и не получили ничего до падения коммунизма. В городе Горьком осталось всего три небольшие церкви, способные обслуживать примерно 100 000 верующих. (из 40 до 1917 г., когда население Горького составляло 1/15 от уровня 1970-х гг.). Верующие ходатайствовали об открытии некоторых церквей с 1967 года, заявители подвергались профессиональному понижению в должности, а их требования игнорировались. В городе Наро-Фоминске Московской области в 1968 году начались прошения об открытии церкви. С 1930-х годов в окрестностях города не было церкви. Их петиции были проигнорированы и получили отрицательные ответы. Местная атеистическая пресса утверждала, что новая церковь не может быть предоставлена, поскольку существующую церковь собирались превратить в музей, а пресса утверждала, что в городе недостаточно практикующих христиан, чтобы заслужить это (на самом деле под петицией подписалось 1443 человека). ). Атеистическая пресса также утверждала, что эту петицию написали злые люди, которые пытались разжечь религиозный фанатизм и получить теплую работу в новой церкви. Верующие обратились в суд, но безуспешно.

Печально известное закрытие церкви произошло в 1968 году в сельском городке Колывань под Новосибирском. Церковь Александра Невского в этом городе была построена в XVIII веке и являлась одним из старейших памятников архитектуры региона. Уполномоченный местного КДР Николаев уже много лет хвастается, что превратит церковь в музей. Местная пожарная часть потребовала построить рядом с церковью специальный резервуар для воды, чтобы защитить ее от пожара, и церковный совет выполнил эту просьбу, выкопав резервуар. Вскоре после этого местная милиция объявила это строительство незаконным и конфисковала строительные материалы у церковного совета, чтобы они не смогли завершить строительство водоема. Тогда советское правительство объявило церковь небезопасной из-за отсутствия водохранилища и приказало ее закрыть. В 1974 году историческую церковь разобрали, а ее части продали. Местная община попыталась продолжить службы без священника в доме сторожа во дворе церкви, но это было встречено притеснениями и кратковременными арестами организаторов. В конце концов Николаева согласилась предоставить им подвал площадью двадцать квадратных метров для проведения служб для их прихожан из 200 человек.

Еще одно громкое закрытие произошло в 1979 году в городе Речица в Белоруссии. Церковь была слишком мала для прихожан, и они попросили ее расширить. Они получили разрешение и начали заниматься строительством за свой счет. После завершения расширения здание признали пожароопасным и закрыли, перед ним выставили охрану милиции, чтобы верующие не могли им пользоваться.

Церковь XVIII века в селе Мшаны Львовской епархии была закрыта в марте 1978 года и превращена в зернохранилище. В 1979 году верующие окружили церковь и попытались физически не допустить хранения зерна в церкви. Для их разгона была отправлена ​​милиция, одна женщина была арестована. Верующие подали безуспешные петиции от имени церкви.

В селе Зносичи под Ровно на Волыни была церковь, несколько лет лишенная священника, о которой заботились ее прихожане, также собиравшиеся там на молитвы. В 1977 году власти попытались снести церковь, но были остановлены сопротивлением местной общины и вместо этого попытались складировать зерно внутри церкви. В ответ местное село объявило забастовку, и власти решили вывезти зерно. 25 апреля 1979 года всему населению Зносичей было приказано работать в соседнем селе, детей же заперли в школе, а церковь за это время снесли. После этого на месте бывшей церкви стали собираться верующие для молитвы, в село стали приезжать паломники. Власти отреагировали на это, выставив патрули и заграждения вокруг деревни, чтобы не допустить посетителей. Верующие также стали украшать сосны вокруг церкви и молиться под ними. Власти ответили вырубкой деревьев.

В двух других деревнях Ровно местное население пыталось вновь открыть церкви, закрытые при Хрущеве. В одном из них в 1973 году, пока верующие работали, власти разобрали купола и складировали в церкви зерно. Население яростно протестовало, и зерно было вывезено. В 1978 году, после нескольких лет жалоб, прибыла официальная комиссия для расследования, но местные власти сказали им, что верующие составляют крошечное меньшинство в этом районе, и комиссия ушла. В другом селе в 1973 году верующие тщетно призывали вновь открыть свои церкви, но в ответ им посоветовали поехать в другой город на службы. Осенью 1978 года приехал представитель КДР и пообещал вернуть им церковь, а тем временем местные власти попросили жителей подписать подписку о том, чтобы их свиньи не бродили по деревенским улицам. Жители села подписали документ, не читая его, и он оказался залогом того, что церковь в селе никто не хочет. Затем этот документ был использован районными властями для оправдания своего отказа принимать дальнейшие просьбы о возобновлении работы церкви.

Помимо этих примеров существует множество других.

В 1983 году по меньшей мере более 300 представителей всех религий находились в тюрьме исключительно за исповедание своей веры. Другие оценки гораздо выше, и в эту цифру не включены массы верующих, которые изо дня в день подвергались административным преследованиям и преследованиям. Эти цифры, конечно, малы по сравнению, однако, с тем, что происходило ранее в истории СССР.

Эти преследования могли быть результатом благотворительной деятельности (которая по-прежнему считалась незаконной согласно законодательству 1929 года). К таким незаконным актам благотворительности могут относиться епископы, которые тайно давали деньги бедным приходам, которые не могли оплатить их ремонт, духовенство и приходской персонал, которые давали деньги бедным прихожанам, давали деньги прихожанам, потерявшим дома в результате пожаров, или верующие, дающие общественные блага. обеды для людей, в том числе паломников.

Они могли возникнуть в результате группового паломничества к святым местам (что также по-прежнему было незаконным). Эти паломничества подвергались очень жестоким нападениям со стороны милиции и комсомольских добровольцев, что привело к телесным повреждениям, и государство утверждало, что они были организованы либо фанатичными верующими, либо оппортунистами, пытающимися получить доход.

Преследования также могли возникнуть в результате поклонения или совершения религиозных обрядов в частных жилищах или в церквях без уведомления государства. Официальное давление оказывалось на людей, принимающих крещение, и часто возникали практические трудности с крещением в районах, где нет церквей. Лишь немногие пары проводили традиционные христианские церемонии бракосочетания. Религиозные обряды иногда совершались тайно, чтобы защитить верующих от притеснений на работе или в школе, поскольку книги учета, которые должны были вести церкви, регулярно проверялись КГБ. В штате сообщили, что такой деятельностью занимались священники, которые пытались получить дополнительный доход за счет неучтенных пожертвований. Эту парадигму процитировал Феодосий, бывший епископ Полтавский, в своем письме Брежневу в 1977 году, где он заявил, что большинство взрослых, принявших православие, ходили креститься к отставным священникам, потому что они могли совершать крещение без необходимости вписывать имена вновь крещеных. в реестр. Об этом узнал провинциальный чиновник КДР и потребовал доложить о каждом кандидате на крещение, после чего агенты КДР попытались создать множество проблем на месте работы или учебы кандидата, чтобы отговорить его от принятия крещения. Епископ отказался сотрудничать с этим.

Комсомол в этот период все еще занимался вандализмом церквей и преследованием верующих (как и в 1930-е годы, когда его тоже критиковали за расхлябанность).

Врагами государства считались священники и епископы, не полностью подчинявшиеся государству и/или занимавшиеся религиозной деятельностью помимо обычного совершения религиозных обрядов. Епископов, которых критиковали за «высокую религиозную активность», разъезжали по стране. Совет по делам религии заявил, что получил контроль над Патриаршим Синодом, который был вынужден согласовывать свои заседания и решения с КДР.

Повсеместное преследование духовенства при Хрущеве сменилось более избирательным преследованием просто самых преданных священников, особенно если они привлекали молодежь или предлагали пастырское руководство. У CRA была политика назначения нежелательных священников, и государство продолжало находить средства для закрытия церквей. В то же время, однако, CRA заявило, что положение церкви улучшается в соответствии с недавно принятым законодательством.

Церковная иерархия не могла иметь дисциплинарных полномочий. Хотя государство допускало свободу проповедей и проповедей, эта свобода была ограничена тем, что они могли носить только «исключительно религиозный характер» (на практике это означало, что священнослужители, проповедовавшие против атеизма и государственной идеологии, не были защищены). Все антирелигиозное законодательство было призвано сделать церковь максимально пассивной. К теплому духовенству относились терпимо, в то время как духовенство с миссионерским рвением могло быть лишено регистрации. Это соответствовало как учению Ленина о том, что аморальным или даже преступным священникам следует отдавать предпочтение перед активными и популярными, так и секретному постановлению КДР 1974 года «О государственном надзоре за деятельностью духовных учебных заведений Русская Православная Церковь», в которой было решено проводить обучение кандидатов в семинарии, принимать меры по недопущению «фанатичных» (т.е. активно религиозных) лиц в семинарии в качестве преподавателей или студентов, повышать гражданское чувство среди преподавателей и студентов, а также повысить политическое образование преподавателей и студентов, чтобы привить им «глубокие патриотические убеждения».

Можно привести огромное количество случаев преследований священнослужителей за то, что они были посвященными священниками. Примеры включают в себя:

Василий Бойко, молодой киевский священник, лишился должности регента Покровского храма в Киеве за организацию молодежного хора, состоящего из новообращенных и вернувшихся. Хор расформировали, а его отправили чтецом в губернскую церковь.

Здрилюк, молодой киевский инженер, принявший православие, был рукоположен в сан священника в частном порядке после сдачи богословских экзаменов. Через три года после рукоположения его сняли с регистрации после обыска его дома, в ходе которого был обнаружен тайник с религиозной литературой, а также раздача им такой литературы верующим.

Сообщалось, что язычество вновь появилось в районах, где церковь была уничтожена.

Случаи менее преференциального режима имели место в отношении верующих, имевших более высокий образовательный или профессиональный уровень. Члены партии, административный персонал высших и средних руководящих категорий, учителя и профессора всех категорий, армейские офицеры и сотрудники Министерства внутренних дел и другие подобные люди подвергались прямым преследованиям за крещение своих детей. Часто приходилось искать священников, которые соглашались совершить таинство тайно. Крестьяне и рабочие редко подвергались таким же последствиям за участие в религиозной деятельности. Необразованных и пожилых людей в послехрущевские годы вообще оставили в покое.

В этот период в Украине практически не допускались новые духовные рукоположения. Существовали также запреты на кандидатов с домашним образованием. Неудавшиеся кандидаты в семинарии в любой точке страны могли столкнуться со всевозможными притеснениями и преследованиями.

Архиепископ Феодосий сообщил в своем отчете, что отказался сотрудничать с местным полпредом, когда тот хотел закрыть храмы, и после этого его перевели в Северо-Русскую епархию Вологду, где было всего 17 открытых храмов. Архиепископ перечислил ряд прямых и косвенных преследований, проводимых CRA почти ежедневно. В число таких вещей были включены такие методы, как нападение на него за то, что он без разрешения отправлял священников заменять больных священников во время воскресной литургии, а также временно лишал нового священника регистрации. Попытки заменить ветхие постройки на более качественные привели к тому, что новые кирпичные постройки были снесены милицией и комсомольцами. Епископа критиковали за поддержку петиций в Москву. Он также сослался на давление АКД с целью увеличения взносов в фонд мира и пожертвований на исторические памятники с 36 210 рублей в 1968 году до 161 328 рублей в 1976 году (в то время как епархия получила всего 124 296 рублей пожертвований). Чтобы удовлетворить эту потребность, приходам пришлось увеличить свои пожертвования, и в конечном итоге епархия залезла в долги. Это привело к закрытию большего количества приходов из-за нехватки средств.

В начале 1980-х годов притеснения паломников и монастырей усилились.

Известные зверства и жертвы

Два священника по имени Николай Эшлиман и Глеб Якунин получили всемирную известность после того, как в 1965 году издали смелую меморандумы советскому правительству и Патриарху Алексию, в которых протестовали против гонений, принудительного закрытия храмов и бездействия Патриархов и архиереев в защите церкви. Вскоре после этого атеистическая пресса провела кампанию по убийству личности. Они утверждали, что Якунин стал священником по чисто материальным соображениям. Якунин и Эшлиман, как и многие другие христианские евангелисты в СССР, пытались приобрести нелегальные религиозные издания, в том числе с Запада. Этот факт позволил государству затем заклеймить как мужчин, так и связанных с ними мирян, как преступников, дельцов на черном рынке и даже связанных с западными спецслужбами (которые якобы отправляли в СССР религиозную и богословскую литературу в целях идеологической подрывной деятельности).

15 ноября 1966 года в Ленинграде был снесен храм Святой Троицы.

В документах Самиздата описан примечательный случай, касающийся Владимира Русака (он же Владимир Степанов), русского православного диакона и выпускника Московской духовной академии, который работал одним из редакторов журнала Московского Патриархата. В 1980 году он завершил рукопись по истории Русской церкви при Советском Союзе, критиковавшую государство. Его непосредственный начальник, архиепископ Питирим, обнаружил это и приказал уничтожить, но тот отказался, и его отправили в Витебск в Белоруссии для служения тамошней церкви. 28 марта 1982 года он произнес проповедь на Страстной службе о Страстях Христовых и страданиях Церкви в мире и заявил, что гонимая Церковь духовно сильнее и ближе к Богу, чем торжествующая Церковь, и в этом контексте он осудил постконстантиновское наследие национальных и государственных церквей и похвалил большевистскую революцию за то, что она снова подняла гонения на Церковь, которая, таким образом, очистила Церковь от всех, кроме тех, кто был действительно ей предан. В той же проповеди он обсудил преследования со стороны государства и осудил иерархию за отречение от мучеников, которым, как он утверждал, Церковь обязана своим выживанием. Он призвал прихожан не унывать из-за гонений на атеистов и не следует ожидать одновременно легкой жизни на земле и награды на небесах. После этой проповеди его сняли с учета и отправили в монастырь, а начальство заявило, что ничем не может помочь из-за давления на них КГБ. Ему рекомендовали устроиться на светскую работу, поскольку в церкви уже не было никакой должности, которая была бы ему разрешена.

Отец Димитрий Дудко был популярным проповедником и катехизатором в Москве. которые подготовили сотни взрослых к крещению. Вместо регулярных проповедей в этой церкви он стал проводить сеансы вопросов и ответов, что сделало его очень популярным среди людей, но очень непопулярным среди властей. Он был одним из самых влиятельных религиозных диссидентов того времени. Под их давлением в 1973 году его заставили переселить в сельский приход Кабаново, в восьмидесяти километрах от Москвы. Иностранцы, посещавшие его церковь в Москве, не могли поехать в этот район, но в его новую церковь стало стекаться много людей. В декабре 1975 года местный совет вынудил церковный совет уволить о. Димитрия из этого прихода, а затем его перевели в другой сельский приход под Москвой. На этом приходе он начал создавать сплоченную церковную общину и издал мимеографированный бюллетень (в России он использовался впервые с 1920-х годов). В своих произведениях и проповедях он критиковал атеизм и обвинял его в моральном падении и росте алкоголизма. В январе 1980 года он был арестован и через шесть месяцев появился на государственном телевидении с извиняющейся речью, в которой осудил свое прошлое поведение. Государство великодушно простило его и позволило вернуться к своим пастырским обязанностям, и большая часть его предыдущих последователей покинула его.

Отец Василий Романюк из села Космач в Карпатах подвергся критике за организацию нелегальных молодежных коллективов по пению колядок и посещение домов верующих во время святок. В CRA заявили, что он пытался подзаработать за счет пожертвований. Через четыре года после этого он был арестован и приговорен к 10 годам лишения свободы, трудовому лагере и принудительной ссылке за то, что поставил подпись от имени украинского националиста Валентина Мороза. В 1944 году он был приговорен к десяти годам каторжных работ в Сибири. Он посещал пастырские курсы и в 1959 году был рукоположен в сан диакона, но местный уполномоченный ХРОКА отказался разрешить ему рукоположение в сан священника. В 1964 году он стал священником и приобрел хорошую репутацию среди верующих, а также плохую репутацию среди властей, последняя из которых постоянно его преследовала. Ему пришлось сменить шесть приходов, прежде чем в 1972 году его арестовали за вышеупомянутое преступление с участием Мороза.

Отец Павел Адельгейм был арестован в декабре 1969 года в Кагане в Узбекистане, где он служил настоятелем единственной поместной православной церкви. Его обвинили в привлечении в церковь детей и подростков. Его также обвинили в том, что он был садистом и избивал свою жену и молодых девушек, пришедших в его церковь. Он написал статьи, в которых критиковал правовой статус религии в СССР, критиковал официальную идеологию, а также имел контакты с Эшлиманом и Якуниным. Его приговорили к трем годам каторжных работ, и во время пребывания в лагере он потерял одну ногу. После освобождения он стал священником в узбекском городе Фергана. Предыдущий настоятель церкви, в которую он пришел, был исключен прихожанами за коррупцию в приходских финансах, ненадлежащее соблюдение религиозных обрядов и другие проблемы. Однако в КДР посчитали, что этот священник должен остаться, и чтобы заменить его, более популярного отца Павла лишили регистрации.

Глеб Якунин , известный священник, собиравший информацию о гонениях, которую он рассылал западным журналистам и церквям на Западе, был арестован в 1979 г. за антисоветскую агитацию и пропаганду; его приговорили к пяти годам колонии строгого режима с последующими пятью годами внутренней ссылки. Его положение в неофициальном комитете, рассылавшем эти отчеты, унаследовали о. Василий Фонченков и о. Николай Гайнов, последний из которых потерял преподавательскую должность в Московской духовной академии и вскоре был переведен в подмосковный сельский приход, что сделало его его работа в комитете невозможна. Этот комитет, организованный православными священниками, рассылал отчеты от имени всех христиан СССР.

Отец Александр Пивоваров, очень популярный и преданный своему делу сибирский священник, был арестован в 1983 году и приговорен к 3 + 1 ⁄ года лишения свободы за распространение бесплатной религиозной литературы, которую он приобрел у тайных христианских типографий, также арестованных и осужденных.

Отец Павел (Лысак) был исключен из Московской духовной академии при Троице-Сергиевом монастыре в 1975 году. Он также был лишен права проживания в Московской области, где проживали многие из его духовных чад. Советский закон разрешал ему приезжать в Москву с трехдневными визитами, и он этим в полной мере воспользовался, но соседи по квартире, в которой он жил в Москве, были запуганы КГБ, чтобы они донесли на него так, чтобы его можно было признать виновным. за нарушение закона, а в 1984 году его арестовали и приговорили к десяти месяцам исправительно-трудового лагеря.

Сообщается, что один из самых ужасающих случаев произошел летом 1983 года на Кавказе в шестидесяти километрах от Сухуми, где была обнаружена и рассеяна незарегистрированная монашеская община. Однако восемнадцать монахов спрятались в узкой пещере и продолжили свою общину. Власти принесли бочки, наполненные зажигательной смесью, сбросили их у входа в пещеру и подожгли, так что восемнадцать человек сгорели заживо.

Отец Николай Ивасюк в городе Чарджоу в Туркменистане был найден убитым 17 декабря 1978 года. У него были вырваны волосы, вырваны глаза, тело обожжено, на нем были ножевые ранения и резьба. Накануне вечером верующие сообщили, что видели, как подъехала машина, из которой вышли шесть милиционеров и вошли в дом. Ни в одном последующем расследовании убийцы не были найдены.

Сообщается, что в Вильнюсе (Литва) очень популярный католический священник по имени Бронюс Лауринавичюс был выброшен четырьмя мужчинами на проезжую часть, где он был убит приближающимся грузовиком. Менее чем через год КГБ приказал мирскому активисту-диссиденту Валерию Смолкину эмигрировать, иначе он разделит судьбу Брониуса.

В октябре 1981 года в Киево-Покровском женском монастыре, в престольный праздник, когда было много паломников, произошел полицейский рейд. Этот монастырь часто подвергался таким преследованиям и административным штрафам, а полицейские рейды часто совершались с целью задержания ночных паломников.

В знаменитый Псково-Печерский монастырь успешно проникли сотрудники КГБ, когда их информатор Гавриил стал настоятелем монастыря после смерти своего предшественника. Тогда Гавриил стал выгонять паломников, притеснять почитаемых монахов за то, что они давали советы или исповедовались, и запретил групповые молитвы. Патриарх получил много жалоб на него и приказал его отстранить, но советское правительство отменило этот приказ и настояло на том, чтобы он остался на своем месте. В 1983 году о Гаврииле сообщалось, что он жестоко избивал монахов и паломников.

В период с 1975 по 1980 год из Троице-Сергиевой лавры в Загорске были изгнаны сорок монахов. Эти монахи были популярны среди паломников как духовные наставники и исповедники, что привело к их изгнанию.

Однако из всех монашеских общин Почаевская лавра продолжала подвергаться одним из самых жестоких гонений, о которых когда-либо сообщалось. Советы предоставили разрешения на вход в этот монастырь очень небольшому числу послушников, чтобы сократить число монахов. В 1979 году монастырь подал прошение с просьбой вернуть землю, конфискованную при Хрущеве, а также разрешить ему принимать больше послушников. Конфискованную землю превратили в музей атеизма и поликлинику. Власти отреагировали на эту петицию, начав новые обыски и высылку паломников, а также высылку десяти послушников. Высокочтимый духовник Амвросий был выслан в 1981 году, а его библиотека, содержавшая самиздат и религиозную литературу, подверглась проверке КГБ. За этим последовал арест еще нескольких монахов, один из которых, архимандрит Алимпи, был забит до смерти, а другой по имени Питирим в результате побоев стал психически больным.

Вышеупомянутый семинар Аргентова продолжал подвергаться преследованиям после того, как его руководство было отправлено в психиатрические учреждения. Новый председатель Александр Огордников был вынужден уйти с должности дворника после того, как выяснилось, что он использовал свою хижину для семинаров. Власти не позволили ему устроиться на новую работу, и в 1979 году он был арестован и приговорен к одному году каторжных работ за тунеядство. Когда он еще находился в лагере в конце срока, его повторно судили и обвинили в антисоветской пропаганде; его приговорили к еще шести годам каторжных работ с последующими пятью годами внутренней ссылки.

Однако популярность и количество семинаров возросли. она распространилась на Казань , Одессу и Смоленск После ареста Огордоникова . В феврале 1979 г. состоялась совместная конференция Ленинградского и Московского семинаров. Режим отреагировал различными формами неофициального преследования, включая жестокое анонимное избиение одного из своих членов. За этим последовали многочисленные предупреждения КГБ, рейды, увольнения и временные аресты всего состава. Татьяна Щипкова, профессор французского и латыни Смоленского пединститута и представитель семинара в Смоленске, потеряла преподавательскую должность в июле 1978 года, а несколько студентов, присутствовавших на семинаре, были отчислены. В конце августа 1978 года она была лишена докторской степени по политическим мотивам. В январе 1980 года ее приговорили к трем годам каторжных работ за то, что она ударила комсомольца по лицу во время рейда на семинарское собрание. Среди других известных арестов - Сергей Ермолаев и Игорь Поляков, которые были приговорены соответственно к четырем и трем с половиной годам каторжных работ в сентябре 1979 года за выкрикивание антисоветских лозунгов. В апреле 1980 года члены Виктор Попков и Владимир Бурцев были приговорены к восемнадцати месяцам каторжных работ по обвинению в подделке документов. Вскоре после этого руководитель семинара Владимир Проеш был приговорен к пяти годам каторжных работ в лагерях строгого режима с последующими тремя годами ссылки. Незадолго до окончания его срока в октябре 1983 года ему дали еще три года трудового лагеря. Эта длинная серия арестов привела к фактическому закрытию семинара.

53-летняя писательница и журналистка Зоя Крахмальникова была бывшим членом Советского Союза писателей. Уже будучи взрослой, она приняла православие и издавала религиозный самиздат. Она публиковала отрывки из сочинений отцов церкви, а также современных православных богословов, статьи новообращенных, отрывки из житий святых и русскую религиозную литературу после 1917 года. В ее произведениях было очень мало политического элемента, за исключением кратких биографических заметок о людях, убитых Советским Союзом. Она была арестована и предана суду 4 августа 1982 года и предстала перед судом 1 апреля 1983 года после долгой серии расследований. Ее приговорили к одному году тюремного заключения с последующими пятью годами ссылки под надзором.

Примерно в 1982 году баптист Валерий Баринов написал и записал христианскую рок-оперу под названием «Зов трубы». В январе 1983 года он и его друг Сергей Тимохин направили петицию о разрешении давать легальные религиозные концерты. В ответ советская пресса развернула кампанию по убийству личности. В марте 1984 года их задержали в Мурманске и обвинили в попытке пересечь границу со Скандинавией. Баринов был приговорен к двум с половиной годам каторжных работ. Баринов объявил голодовку и потребовал либо эмигрировать, либо признать его невиновным. Власти подвергли его принудительному кормлению. Он был освобожден в сентябре 1986 года.

В 1985 году «The Trumpet Call» был переведен на английский и перезаписан британским бас-гитаристом Дэйвом Марки под названием The Dave Markee Band. Альбом был выпущен в США на Fortress Records, подразделении христианского рок-лейбла Refuge Records . На момент написания этой статьи отрывки из этой записи доступны для прослушивания на веб-сайте YouTube.

Тысячелетие

В годы, предшествовавшие тысячелетнему юбилею обращения России в христианство в 1988 году, церковь и государство боролись за значение этого события и роль Церкви в истории и культуре России. Государство вернуло Церкви некоторые из наиболее ценных религиозных объектов страны в качестве жеста доброй воли (например, древний монастырь Святого Даниила в Москве, который использовался как тюрьма для несовершеннолетних, склад и фабрика, а церковные святилища, сознательно используемые в качестве общественных туалетов, на их восстановление церковь заплатила бы 5 миллионов рублей);

В средствах массовой информации прошла кампания о том, что Церковь не имеет законных претензий на то, чтобы быть источником или защитником русской культуры, а также развития и выживания русской нации. Это была болезненная тема для советской пропаганды из-за плохой исторической репутации СССР, а также массового разрушения им культурных памятников, церквей, монастырей и других элементов российского наследия. Однако средства массовой информации тем не менее представляли советское государство как поборника сохранения старых культурных и исторических памятников и осуждали акты вандализма в их отношении. СМИ обвинили Церковь в том, что она наживается на юбилее, чтобы привлечь к себе внимание.

Советские писатели и ученые пытались преуменьшить старый тезис о том, что до христианизации у славян было мало культуры, и пытались пропагандировать языческую культуру страны до христианизации, как она уже сложилась. Дату 988 года также преуменьшали, утверждая, что христианизация страны произошла в течение нескольких столетий и что эта дата была просто датой, когда князь Владимир насильно крестил киевлян. Его также преуменьшили, выдумав (из воздуха), что городу Киеву исполнилось 1500 лет, которое отмечалось в 1980–82 годах. Они обвиняли христианство в заморозке русской культуры и в том, что христианство уничтожило культурное наследие древности. Дохристианское Киевское государство представлялось как мировая держава, мало выигрывавшая от влияния Византии. Иван Грозный был представлен как вдохновленный христианским богословием. Отрицалось, что христианство ввело моногамию. Роль монашества в истории России была принижена и очернена.

Они обвиняли Церковь в реакционной роли в развитии светской культуры. Церковь также подверглась критике за предполагаемое отсутствие патриотизма, а также за сотрудничество с оккупантами России. Русская история была переписана соответствующим образом, чтобы соответствовать этому аргументу в отношении татар, поляков и немцев. Хорошие факты в пользу Церкви игнорировались, при этом подчеркивались преимущественно только отрицательные факты. Церковь обвинили в дезинформации людей прошлого, а церковных историков и теологов могли привлечь к уголовной ответственности.

Роль Церкви в истории признавалась значительной, но лишь в том смысле, что она использовалась для укрепления угнетающих классов, обучая массы быть послушными. Его признавали прогрессивным лишь в том смысле, что он способствовал прогрессу якобы феодального общества Киевской Руси, пока феодализм был прогрессивной силой.

Заключение

К 1987 году число действующих церквей в Советском Союзе упало до 6893, а количество действующих монастырей — до 18.

Церковь и правительство оставались в недружественных отношениях вплоть до падения коммунизма. На практике наиболее важным аспектом этого конфликта было то, что открыто религиозные люди не могли вступить в Коммунистическую партию Советского Союза , а это означало, что они не могли занимать какие-либо политические должности. Однако среди населения в целом многие оставались религиозными. В 1987 году в РСФСР от 40% до 50% новорожденных (в зависимости от региона) были крещены и более 60% всех умерших получили христианские похороны.

Аресты и преследования верующих продолжались и при Горбачеве, хотя некоторые из арестованных ранее были освобождены. Объем антирелигиозной пропаганды при Горбачеве не уменьшился, в отличие от общей советской литературной и культурной сцены. Это вызвало выговоры со стороны идеологического отдела партии, а также контркампанию в антирелигиозной прессе, в которой такие писатели подвергались критике.

Однако правительство Горбачева полностью изменило образец своих предшественников в отношении создания фонда для защиты и восстановления исторических памятников, в том числе религиозных памятников, а также для воспитания нации в духе любви и уважения к своей национальной истории и культуре. Председателем этого фонда был назначен практикующий христианин, которому было разрешено защищать христианскую культуру и положительную роль Церкви в истории страны. В последние годы существования СССР историческим отчетам о многочисленных преступлениях государства против верующих было разрешено открыто публиковаться. Еще одним прорывом, произошедшим в последние годы, стало разрешение христианам реагировать на атеистические нападки в прессе, а некоторые христианские писатели воспользовались возможностью раскритиковать атеистических пропагандистов в национальных средствах массовой информации. В национальных СМИ были напечатаны статьи, в которых утверждалось, что упадок советского общества стал результатом утраты традиционной семьи, скрепленной христианской этикой и традициями. Он также принял новую религиозную политику в последние годы советского режима в результате своего собственного прагматизма, потребности в международной поддержке и желания получить больше сторонников.

См. также

• ВИДджитал
• Марксистско-ленинский атеизм
• Преследования христиан в Советском Союзе
• Геноцид в Бангладеш 1971 года
• Резня Коше , Египет.
• Демонстрации Масперо , Египет.
• Конфликт в Читтагонгском горном районе
• Антирелигиозные кампании Коммунистической партии Китая
• Культурная революция#Исторические реликвии
• Камбоджийский геноцид
• Операция Голубая Звезда
• 1984 г. Антисикхские беспорядки
• Преследования христиан в странах Варшавского договора
• Советское антирелигиозное законодательство
• Антирелигиозная кампания СССР (1917–1921).
• Антирелигиозная кампания СССР (1921–1928).
• Антирелигиозная кампания СССР (1928–1941).
• Антирелигиозная кампания СССР (1958–1964).

Ссылки

• Рихо Альтнурме. «Религиозные культы, особенно лютеранство, в Советском Союзе в 1944-1949 годах». Трамес 6.1 (2002).
• Джон Андерсон. «Совет по делам религии и формированию советской религиозной политики». Советские исследования , Том. 43, № 4, 1991.
• Джон Андерсон, Религия, государство и политика в Советском Союзе и государствах-преемниках , Cambridge University Press, 1994.
• Татьяна Александровна Чумаченко. Отредактировано и переведено Эдвардом Э. Рослофом. Церковь и государство в Советской России: русское православие от Второй мировой войны до хрущевских лет . ME Sharpe Inc., 2002 г.
• Уоллес Л. Дэниел. «Отец Александр мужчины и борьба за возвращение наследия России». Демократизация 17.1 (2009).
• Натаниэль Дэвис, Долгая дорога в церковь: современная история русского православия , Westview Press, 2003.
• Эдвард Дервински. Религиозные преследования в Советском Союзе . (расшифровка). Бюллетень Государственного департамента 86 (1986): 77+.
• Пол Фрёзе. «Принудительная секуляризация в Советской России: почему атеистическая монополия потерпела неудачу». Журнал научного изучения религии , Vol. 43, № 1 (март 2004 г.).
• Пол Фрёзе. «Я атеист и мусульманин»: ислам, коммунизм и идеологическая конкуренция». Журнал Церкви и государства 47.3 (2005).
• Екатерина Владимировна Хаскинс. «Посткоммунистическое прошлое России: Храм Христа Спасителя и переосмысление национальной идентичности». История и память: исследования репрезентации прошлого 21.1 (2009).
• Вальтер Коларц. Религия в Советском Союзе . Пресса Святого Мартина, Нью-Йорк, 1961.
• Кристель Лейн. Христианская религия в Советском Союзе: социологическое исследование . Университет Нью-Йорка, 1978.
• Дмитрий Владимирович Поспеловский. История советского атеизма в теории и практике и верующий, том 1: История марксистско-ленинского атеизма и советской антирелигиозной политики , St Martin's Press, Нью-Йорк (1987).
• Дмитрий Владимирович Поспеловский. История советского атеизма в теории и практике и верующий, том 2: Советские антирелигиозные кампании и преследования , St Martin's Press, Нью-Йорк (1988).
• Сабрина Петра Рамет, редактор, Религиозная политика в Советском Союзе . Издательство Кембриджского университета, 1993.
• Михаил Дмитриевич Суслов. Фундаменталистская утопия Геннадия Шиманова 1960-1980-х годов . (отчет). Демократизация 17.4 (осень 2009 г.): с. 324 (26). (13568 слов).
• Ольга Чепурная. «Скрытая сфера религиозных поисков в Советском Союзе: независимые религиозные общины Ленинграда в 1960-1970-е годы». Социология религии 64.3 (осень 2003 г.): с. 377 (12). (4690 слов).

Внешние ссылки

• Статьи Библиотеки Конгресса о советских архивах