One-child policy

A propaganda painting in Guangdong Province promotes the idea of a nuclear family with a single child. The text reads "Planned child birth is everyone's responsibility."

Birth rate in China, 1950–2015

The one-child policy (Chinese: 一孩政策; pinyin: yī hái zhèngcè) was a population planning initiative in China implemented between 1979 and 2015 to curb the country's population growth by restricting many families to a single child. The program had wide-ranging social, cultural, economic, and demographic effects, although the contribution of one-child restrictions to the broader program has been the subject of controversy. Its efficacy in reducing birth rates and defensibility from a human rights perspective have been subjects of controversy.

China's family planning policies began to be shaped by fears of overpopulation in the 1970s, and officials raised the age of marriage and called for fewer and more broadly spaced births. A near-universal one-child limit was imposed in 1980 and written into the country's constitution in 1982. Numerous exceptions were established over time, and by 1984, only about 35.4% of the population was subject to the original restriction of the policy. In the mid-1980s, rural parents were allowed to have a second child if the first was a daughter. It also allowed exceptions for some other groups, including ethnic minorities under 10 million people. In 2015, the government raised the limit to two children, and in May 2021 to three. In July 2021, it removed all limits, shortly after implementing financial incentives to encourage individuals to have additional children.

Implementation of the policy was handled at the national level primarily by the National Population and Family Planning Commission and at the provincial and local level by specialized commissions. Officials used pervasive propaganda campaigns to promote the program and encourage compliance. The strictness with which it was enforced varied by period, region, and social status. In some cases, women were forced to use contraception, receive abortions, and undergo sterilization. Families who violated the policy faced large fines and other penalties.

The population control program had wide-ranging social effects, particularly for Chinese women. Patriarchal attitudes and a cultural preference for sons led to the abandonment of unwanted infant girls, some of whom died and others of whom were adopted abroad. Over time, this skewed the country's sex ratio toward men and created a generation of "missing women". However, the policy also resulted in greater workforce participation by women who would otherwise have been occupied with childrearing, and some girls received greater familial investment in their education.

The Chinese Communist Party (CCP) credits the program with contributing to the country's economic ascendancy and says that it prevented 400 million births, although some scholars dispute that estimate. Some have also questioned whether the drop in birth rate was caused more by other factors unrelated to the policy. In the West, the policy has been widely criticized for perceived human rights violations and other negative effects.

Background

See also: Family planning policies of China, Chinese economic reform, and Boluan Fanzheng

China's population since 1950

Since the establishment of the People's Republic of China in 1949, socialist construction was the utmost mission the state needed to accomplish. Top state leaders believed that having more population would effectively contribute to the national effort.

During Mao Zedong's leadership in China, the birth rate fell from 37 per thousand to 20 per thousand. Infant mortality declined from 227 per thousand births in 1949 to 53 per thousand in 1981, and life expectancy dramatically increased from around 35 years in 1948 to 66 years in 1976. Until the 1960s, the government mostly encouraged families to have as many children as possible, especially during the Great Leap Forward, because of Mao's belief that population growth empowered the country, preventing the emergence of family planning programs earlier in China's development. The state tried to incentivize more childbirths during that time with a variety of policies, such as the "Mother Heroine" (Chinese: 英雄母亲) award, a programme inspired by a similar policy in the Soviet Union. As a result, the population grew from around 540 million in 1949 to 940 million in 1976. Beginning in 1970, citizens were encouraged to marry at later ages and many were limited to have only two children.

Although China's fertility rate plummeted faster than anywhere else in the world during the 1970s under these restrictions, the Chinese government thought it was still too high, influenced by the global debate over a possible overpopulation crisis suggested by organizations such as the Club of Rome and the Sierra Club. The fertility rate dropped from 5.9 in the 1950s to 4.0 in the 1970s. Yet, the population still grew at a significant rate. There were approximately 541,670,000 people in China in the year 1949. The number then went up to 806,710,000 in 1969.

In the early 1970s, the state introduced a set of birth planning policies. It mainly called for later childbearing (Chinese: 晚; pinyin: wǎn), longer time spans between having new children (Chinese: 稀; pinyin: xī), and giving birth to fewer children (Chinese: 少; pinyin: shǎo). Men were encouraged to marry at age 25 or later, and women were encouraged to marry at age 23 or later.The authorities began encouraging one-child families in 1978, and in 1979 announced that they intended to advocate for one-child families. Ma Yinchu, a founder of China's population planning theory, was also an intellectual architect of the policy. In the late spring of 1979, Chen Yun became the first senior leader to propose the one-child policy. On 1 June 1979, Chen said that:

Comrade Xiannian proposed to me planning "better one, at most two". I'd say be stricter, stipulating that "only one is allowed". Prepare to be criticized by others for cutting off the offspring. But if we don't do it, the future looks grim.

Deng Xiaoping, then paramount leader of China, supported the policy, along with other senior leaders including Hua Guofeng and Li Xiannian. On 15 October 1979, Deng met a British delegation led by Felix Greene in Beijing, saying that "we encourage one child per couple. We give economic rewards to those who promise to give birth to only one child."

Formulation of the policy

In 1980, the central government organized a meeting in Chengdu to discuss the speed and scope of one-child restrictions. The notable aerospace engineer Song Jian was a participant at the Chengdu meeting. He had previously read two influential books about population concerns, The Limits to Growth and A Blueprint for Survival, while visiting Europe in 1980. Along with several associates, Song determined that the ideal population of China was 700 million, and that a universal one-child policy for all would be required to meet that goal. If fertility rates remained constant at 3 births per woman, China's population would surpass 3 billion by 2060 and 4 billion by 2080. In spite of some criticism inside the CCP, the family planning policy, was formally implemented as a temporary measure on 18 September 1980. The plan called for families to have one child each in order to curb a then-surging population and alleviate social, economic, and environmental problems in China.

"Virtual" population crisis

Despite the legitimate ongoing rapid growth of China's population and the evident effects it brought to society, using the term "population crisis" to describe the situation is disputed. Scholars including Susan Greenhalgh argue that the state intentionally created a virtual population crisis in order to serve political ends. According to state promotions, the looming overpopulation crisis would ruin the national agenda of achieving "China's socialist modernization", which includes industry, agriculture, national defense, and technology.

China's attitude towards population control on the global stage in international forums evidenced an ambiguous stance on the nature of the crisis. In the mid-1960s, when global movements for birth control emerged, Chinese delegates expressed their opposition toward population control. In the first UN-organized World Population Conference held in Bucharest in 1969, they claimed that it was an imperialist agenda that Western countries imposed on Third World countries, and that population was not a determining factor of economic growth and a country's well-being. Yet, in the domestic setting the state leaders were already wary of the perceived "population crisis" that was thought to endanger the modernization of China.

It is also suggested that mathematical terms, graphs, and tables were utilized to form a convincing narrative that presents the urgency of the population problem as well as justifies the necessity of mandatory birth control across the nation. Due to the previous traumas of the Cultural Revolution, public and top state leaders turned to the charisma of science, and sometimes blindly worshipped it as the solution to every problem. As a result, any proposal that was veiled and decorated by the so-called scientific back-ups would be highly considered by both the people and the state.

Arguments started to come out in 1979 suggesting that the excessively rapid population growth was sabotaging the economy and destroying the environment, and essentially preventing China from being a rightful member of the global world. Skillful and deliberate comparisons were made with developed and industrialized countries such as the United States, Japan, and France. Under such a comparison, China's relatively low income per capita was attributed directly to population growth and no other factors. Though the data is truthful, its arrangement and presentation to readers gave a single message determined by the state: that the population problem is a national catastrophe and immediate remedy is desperately needed.

Chinese population science

China was deprived of data, skills, and state support to conduct population studies. Due to Mao's ambivalent attitude toward the population issue, population studies were abolished in the late 1950s. After Mao's death, family planning became a critical component and premise for reaching China's national goal: that is, to achieve "China's socialist modernization," which includes modernizing industry, agriculture, national defence, and technology. Therefore, at this point, population science was closely related and tied with state politics. There was a perceived need to redefine population as a domain of science, identify the population problem in China, and propose a solution to it. Such efforts included many groups of people with diverse backgrounds. Among these experts, two groups held the most influence in defining the population problem and providing a solution to it. They were a group of scientists led by Liu Zheng (刘铮), and another group led by Song Jian (宋健). Liu's group mainly came from a social science background, while Song's group came from natural science background.

Social scientists

Social scientists involved in this discussion in the mid-1970s, including Liu Zheng (刘铮), Wu Cangping (邬沧萍), Lin Fude (林富德), and Zha Ruichuan (查瑞传), prioritized the Marxist formulation of the population problem. They saw the problem as an "imbalance between economic and demographic growth," and wished to design a reasonable policy that considered the social consequences. These scientists came from the fields of social science, statistics, genetics, history, and many others. However, they had limited access to resources compared to the natural scientists who became involved in population policy making in 1978. Since population studies were forbidden from the 1950s until 1979, population science had made no progress between these two decades.

Natural scientists

Natural scientists were interested in using control theory and applying it to the actual policy. The leader of the group, Song Jian (宋健), was a control theorist at the Ministry of Aerospace Industry. He was known for his career in missile science. Yu Jingyuan (于景元) and Li Guangyuan (李广元) were trained engineers in the field of cybernetics. Compared to the social scientists, this group of natural scientists had numerous advantages. They were politically protected during the Maoist period due to their importance in national defense and technology. They also had access to Western science. Eventually, they took an important role in examining the population model as well as designing the details of one-child policies. After quantitative research and analysis, they showed the top state leaders that the only solution would be a policy "to encourage all couples to have only one child, regardless of the costs to individuals and society".

Although Greenhalgh claims that Song Jian was the central architect of the one-child policy and that he "hijacked" the population policy making process, that claim has been refuted by several leading scholars, including Liang Zhongtang (梁中堂), a leading internal critic of one-child restrictions and an eye-witness at the discussions in Chengdu. In the words of Wang et al., "the idea of the one-child policy came from leaders within the Party, not from scientists who offered evidence to support it." Central officials had already decided in 1979 to advocate for one-child restrictions before knowing of Song's work and, upon learning of his work in 1980, already seemed sympathetic to his position.

History

The one-child policy was originally designed to be a "One-Generation Policy". It was enforced at the provincial level and enforcement varied; some provinces had more relaxed restrictions. The one-child limit was most strictly enforced in densely populated urban areas. When this policy was first introduced, 6.1 million families that had already given birth to a child were given "One Child Honorary Certificates". This was a pledge they had to make to ensure they would not have more children.

Beginning in 1980, the official policy granted local officials the flexibility to make exceptions and allow second children in the case of "practical difficulties" (such as cases in which the father was a disabled serviceman) or when both parents were single children, and some provinces had other exemptions worked into their policies as well. In most areas, families were allowed to apply to have a second child if their first-born was a daughter. By 1984, only approximately 35.4% of the population fell within the policy's original restriction.

Furthermore, families with children with disabilities have different policies and families whose first child suffers from physical disability, mental illness, or intellectual disability were allowed to have more children. However, second children were sometimes subject to birth spacing (usually three or four years). Children born overseas were not counted under the policy if they did not obtain Chinese citizenship. Chinese citizens returning from abroad were allowed to have a second child. Sichuan province allowed exemptions for couples of certain backgrounds. By one estimate there were at least 22 ways in which parents could qualify for exceptions to the law towards the end of the one-child policy's existence.

In 1991, the central government made local governments directly responsible for family planning goals. Also in the early 1990s, experts from leading population-research institutes began appealing to policymakers to relax or end the one-child policy.

As of 2007, only 36% of the population were subjected to a strict one-child limit. 53% were permitted to have a second child if their first was a daughter; 9.6% of Chinese couples were permitted two children regardless of their gender; and 1.6% – mainly Tibetans – had no limit at all.

The Danshan, Sichuan Province Nongchang Village people Public Affairs Bulletin Board in September 2005 noted that RMB 25,000 in social compensation fees were owed in 2005. Thus far 11,500 RMB had been collected, so another 13,500 RMB had to be collected.

Following the devastating 2008 Sichuan earthquake, a new exception to the regulations was announced in Sichuan for parents who had lost children in the earthquake. Similar exceptions had previously been made for parents of severely disabled or deceased children. People have also tried to evade the policy by giving birth to a second child in Hong Kong, but at least for Guangdong residents, the one-child policy was also enforced if the birth took place in Hong Kong or abroad.

In accordance with China's affirmative action policies towards ethnic minorities, all non-Han ethnic groups were subject to different laws and were usually allowed to have two children in urban areas, and three or four in rural areas. Han Chinese living in rural towns were also permitted to have two children. Because of couples such as these, as well as those who simply paid a fine (or "social maintenance fee") to have more children, the overall fertility rate of mainland China was close to 1.4 children per woman as of 2011.

On 6 January 2010, the former National Population and Family Planning Commission issued the "national population development" 12th five-year plan.

Enforcement

The one-child policy was managed by the National Population and Family Planning Commission under the central government since 1981. The Ministry of Health of the People's Republic of China and the National Population and Family Planning Commission were made defunct and a new single agency, the National Health and Family Planning Commission, took over national health and family planning policies in 2013. The agency reports to the State Council.

The policy was enforced at the provincial level through contraception, abortion, and fines that were imposed based on the income of the family and other factors. Population and Family Planning Commissions existed at every level of government to raise awareness and carry out registration and inspection work. The fine was a so-called "social maintenance fee", the punishment for the families who had more than one child. According to the policy, families who violated the law created a burden on society. Therefore, social maintenance fees were to be used for the operation of the government.

The 2019 documentary One Child Nation portrayed the experiences of enforcement, primarily focusing on rural China. Enforcement of the one-child policy was more uneven in rural China.

Financial

The Family Planning Policy was enforced through a financial penalty in the form of the "social child-raising fee," sometimes called a "family planning fine" in the West, which was collected as a fraction of either the annual disposable income of city dwellers or of the annual cash income of peasants, in the year of the child's birth. For instance, in Guangdong, the fee was between three and six annual incomes for incomes below the district's per capita income, plus one to two times the annual income exceeding the average. Families were required to pay the fine.

The one-child policy was a tool for China to not only address overpopulation, but to also address poverty alleviation and increase social mobility by consolidating the combined inherited wealth of the two previous generations into the investment and success of one child instead of having these resources spread thinly across multiple children. This theoretically allowed for a "demographic dividend" to be realized, increasing economic growth and increasing gross national income per capita.

If the family was not able to pay the "social child-raising fee", then their child would not be able to obtain a hukou, a legal registration document that was required in order to marry, attend state-funded schools, or to receive health care. Many who were unable to pay the fee never attempted to obtain their hukou for fear that the government would force extra fees upon them. Although some provinces had declared that payment of the "social child-raising fee" was not required to obtain a hukou, most provinces still required families to pay retroactive fines after registration.

Contraception and sterilization

Propaganda slogan on a building at Yangxin County, Hubei, China, reading "an IUD after the first child, tubal ligation after the second"

Since the 1970s, the intrauterine device (IUD) has been one of the most widely promoted and practiced forms of contraception. It was the primary alternative to sterilization. As directed, the IUD was medically implanted into women in their child-bearing years to prevent pregnancies, thus out of order births. In the 1980s, women either had to receive an IUD after giving birth to their first child, or the husband would have to undergo a vasectomy. Between 1980 and 2014, 324 million Chinese women received IUDs and 108 million were sterilized. By law, the IUD was placed four months after the delivery of the first child. It was only medically removed after permission to conceive is granted by the community based upon various laws and policies on childbirth quotas. Despite this, some midwives illegally removed the device from their patients. This led to IUD inspections, ensuring that the IUD remained in place. Permanent legal removal of IUDs happens once a woman reaches menopause. In 2016 as means of loosening restrictions and abolishing the one-child policy, the Chinese government now covers the price of IUD removals.

The most widely used alternative to IUDs has been sterilization. As the leading form of contraception in China, sterilization has included both tubal ligation and vasectomy. Starting in the early 1970s, massive sterilization campaigns swept across the country. Urban and rural birth planning and family planning services situated themselves in every community. Cash payments or other material rewards and fines acted as incentives, increasing the number of participants. Socially willing participants were considered role models in the community. In 1983 mandatory sterilization occurred after the birth of the second or third child. As the restrictions tightened a few years later, if a woman gave birth to two children, legally she had to be sterilized. Alternatively, in some cases her husband could be sterilized in her place. In other cases, sterilization of surplus children occurred.

In the early years of the sterilization campaigns, abortion was a method of birth control highly encouraged by family planning. With 55 percent of abortion recipients as repeat customers and the procedure easily accessible, women had chosen to abort and had been forced to abort because of laws, social pressure, discovery of secret pregnancy, and community birth quotas. In 1995, the People's Republic of China (PRC) warned against abortion as a means of family planning and as a contraceptive. Should an abortion be required, the woman was to have a safe procedure done by a registered physician. Despite this, some women even in the 2000s chose or were encouraged to use traditional abortive products such as blister beetles, also known as Mylabris. Women would ingest the toxins orally or by means of douching with the hopes of inducing abortion. An overdose could lead to death of the mother and fetus. The efficacy of these products has been very low with a high mortality rate. The medical community and PRC have warned against use of these traditional methods.

The priorities of individual families also played a role in the birth rate. Families debated the social and economic stability of the household prior to conception. Some families chose to follow the single-child limit due to varying social and economic factors such as marrying later, spacing out children, the cost of raising a child, the fines for having multiple children, birth control policies, and the accessibility of contraceptives. In addition, those who violated the one-child policy could lose their jobs, their titles, a portion of medical insurance, and opportunities for higher education for the second child; they could also face sterilization and the labeling of the second child as a "black child". All of the variables played an important role in couples' decisions on when to conceive, placing their social and economic situation above the desire to bear additional children.

Other examples of contraceptives have included the morning-after pill, birth control pills, and condoms. The morning-after pill has made up 70 percent of oral contraceptives in the Chinese market. Only seven percent of Chinese women had shared that they use the pill and condom in combination. The Chinese government promoted the use of IUDs and sterilization over the combined pill and condom because PRC authorities questioned the voluntary commitment of the public. The Chinese government has distributed free condoms at medical clinics and health centers to adults with proof that they are 18 years of age or older. Additionally, the rate and highly debated sexual education have increased awareness of sex and contraceptive measures among groups of China's young population, further lowering the birth rate.

Evasion

Some couples paid fines to have a second or third child, and others would attempt to circumvent the policy by having non-pregnant friends take the mandatory blood tests.

Propaganda

The National Family Planning committee developed the slogan Wan Xi Shao ('later, longer, and fewer'), which was first enacted in 1973 and was in effect until 1979. This national idea encouraged later marriages and having fewer children. However, this policy was not effective at enforcing the developing ideal of having fewer children since it was such a new concept that had never been seen in other regions of the world. The various problems that arose during its introduction were slowly addressed and it became progressively more targeted to corner women into limited control over their own bodies.

The Wan Xi Shao slogan emerged during the 1970s as a response to China's rapid population growth, which was viewed as a major obstacle to the country's economic and social development. This slogan encapsulated three key principles: marrying later (wan, 晚), spacing pregnancies farther apart (xi, 稀), and having fewer children (shao, 少) and was emblematic of China's national campaign of mandatory birth planning. The Chinese government aimed to reduce population growth by promoting guidelines for birth control and family planning. The government believed that having fewer children and spacing births more adequately would allow families to allocate more resources per child, resulting in better health and education outcomes for children. The policy aimed to achieve this by allowing parents more time and resources to invest in each child's health and education, as they would have fewer children to care for.

The "later, longer, fewer" campaign was later replaced by the one-child policy. According to Whyte and colleagues, many of the coercive techniques that became notorious after the one-child policy was launched actually date from this campaign in the 1970s.

During the campaign, the state bureaucracy was in charge of enforcing birth control and oversaw birth-planning workers in every village, urban work unit, and neighborhood. These workers kept detailed records on women of child-bearing age, including past births, contraceptive usage, and menstrual cycles, often becoming "menstrual monitors" to detect out-of-quota pregnancies. In some factories, there were quotas for reproduction, and women who did not receive a birth allotment were not supposed to get pregnant.

Women who became pregnant without permission were harassed to get an abortion, with pressure also put on their husbands and other family members. Families were threatened that, if they persisted in having an over-quota birth, the baby would be denied household registration, which would mean denial of ration coupons, schooling, and other essential benefits that depended upon registration. In rural areas, women who gave birth to a third child were pressured to get sterilized or have IUDs inserted, while urban women were trusted to continue using effective contraception until they were no longer fertile.

Official statistics show that birth control operations, including abortions, IUD insertions, and sterilizations, increased sharply during the 1970s in association with the campaign to enforce birth limits. These drastic increases in birth-control operations suggest that highly coercive birth planning enforcement was already prevalent in both rural and urban areas, preceding the launch of the one-child policy. However, during the 1970s, the Chinese government was still concerned that the Wan Xi Shao policy would not reduce the growing population sufficiently. They felt the population would grow too fast to be supported, and a one-child policy for all families was introduced in 1979.

Many of the tactics used by the government were reflected in the day-to-day life of the average Chinese citizen. Since the Chinese government could not outright force its inhabitants to follow strict policy orders, the government developed strategies to encourage and promote individuals to take on this responsibility themselves. A common technique was placing an emphasis on family bonds and how having one child per family would increase emotional ties in parent-offspring relationships as well as extended family giving all their attention to fewer children. While the message of population reduction was urgent and required immediate attention, it was more important for the government to stop conception and new pregnancies. The Family Planning Commission spread propaganda by placing pictures and images on everyday items. Aside from signs and posters on billboards, advertisements were placed on postage stamps, milk cartons, food products and many other household items to promote the benefits of having one child.

Propaganda took many forms throughout the one-child policy era and was able to target a wide range of age demographics. Children born in this time period spent most of their lives being exposed to the new expectations placed on them by society. Educational programs were also encouraged to promote one-child policy expectations. Many young teenagers were required to read Renkou Jiayu (1981), which emphasized the importance of family planning and birth control measures that would ensure the stability of the nation. Younger generations became the main target audience for much of the propaganda as the one-child policy continued, since they made up a large portion of the population that would contribute to continued growth if no policy was put in place.

The one-child campaign extensively used propaganda posters. The aim of the posters was to promote the policy, encourage compliance, and emphasize the benefits of having fewer children. Many of the posters were educational in nature, paying attention to reproduction, sexuality, and conception. They were produced by various government departments, ranging from ministries of health to local population policy centers.

To convey the idea that couples should only have one child, the one-child campaign utilized traditional visual elements from nianhua (New Year prints) that were popular among the people. Traditionally, these prints employ visual symbols to convey good wishes for the coming new year. In the prints, young children often have been portrayed with pink, chubby cheeks to symbolize the success of family reproduction and a hopeful future. Even without slogans, these pictures were effective in establishing a link between luck and prosperity associated with the New Year and the one-child policy. Traditional elements like chubby, healthy-looking babies resonated with people – making them believe that compliance with the policy would yield luck, good fortune, and healthy offspring. As the one-child campaign progressed, the policy was linked to national development and wealth. It was considered directly linked to the success of the policy of modernization and reform.

By promoting the one-child policy on a daily basis, the government was able to convince the people that it was their duty to fulfill this nationalistic pride. Once the idea and initial steps of this policy were introduced into society, it was regulated by local policy enforcers until finally becoming an internal obligation the community accepted for the greater good of maintaining a nation. In many cases, health centers encouraged the idea of reducing the risks of pregnancy by distributing various forms of contraceptives at no cost, which made protected sex more common than unprotected sex.

Material incentives

Couples who only had one child received healthcare subsidies (baojian fei), retirement funds, and larger grain allowances.

Relaxation

In 2013, Deputy Director Wang Peian of the National Health and Family Planning Commission said that "China's population will not grow substantially in the short term." A survey by the commission found that only about half of eligible couples wish to have two children, mostly because of the cost of living impact of a second child.

In November 2013, following the Third Plenum of the 18th Central Committee of the Chinese Communist Party (CCP), China announced the decision to relax the one-child policy. Under the new policy, families could have two children if one parent, rather than both parents, was an only child. This mainly applied to urban couples, since there were very few rural, only children due to long-standing exceptions to the policy for rural couples. Zhejiang, one of the most affluent provinces, became the first area to implement this "relaxed policy" in January 2014, and 29 out of the 31 provinces had implemented it by July 2014, with the exceptions of Xinjiang and Tibet. Under this policy, approximately 11 million couples in China were allowed to have a second child; however, only "nearly one million" couples applied to have a second child in 2014, less than half the expected number of 2 million per year. By May 2014, 241,000 out of 271,000 applications had been approved. Officials of China's National Health and Family Planning Commission claimed that this outcome was expected, and that the "second-child policy" would continue progressing with a good start.

Abolition

See also: Two-child policy § People's Republic of China

In October 2015, the Chinese news agency Xinhua announced the government's plans to abolish the one-child policy, now allowing all families to have two children, citing a communiqué issued by the CCP "to improve the balanced development of population" – an apparent reference to the country's female-to-male sex ratio – and to deal with an aging population. The new law took effect on 1 January 2016 after it was passed in the Standing Committee of the National People's Congress on 27 December 2015.

The rationale for the abolition was summarized by former Wall Street Journal reporter Mei Fong: "The reason China is doing this right now is because they have too many men, too many old people, and too few young people. They have this huge crushing demographic crisis as a result of the one-child policy. And if people don't start having more children, they're going to have a vastly diminished workforce to support a huge aging population." China's ratio is about five working adults to one retiree; the huge retiree community must be supported, and that will dampen future growth, according to Fong. Since the citizens of China are living longer and having fewer children, the growth of the population imbalance is expected to continue. A United Nations projection forecast that "China will lose 67 million working-age people by 2030, while simultaneously doubling the number of elderly. That could put immense pressure on the economy and government resources." The longer-term outlook is also pessimistic, based on an estimate by the Chinese Academy of Social Sciences, revealed by Cai Fang, deputy director. "By 2050, one-third of the country will be aged 60 years or older, and there will be fewer workers supporting each retired person."

Although many critics of China's reproductive restrictions approved of the policy's abolition, Amnesty International said that the move to the two-child policy would not end forced sterilizations, forced abortions, or government control over birth permits. Others had also stated that the abolition was not a sign of the relaxation of authoritarian control in China. A reporter for CNN said, "It was not a sign that the party will suddenly start respecting personal freedoms more than it has in the past. No, this is a case of the party adjusting policy to conditions. [...] The new policy, raising the limit to two children per couple, preserves the state's role."

The abolition having a significant benefit was uncertain, as a CBC News analysis indicated: "Repealing the one-child policy may not spur a huge baby boom, however, in part because fertility rates are believed to be declining even without the policy's enforcement. Previous easings of the one-child policy have spurred fewer births than expected, and many people among China's younger generations see smaller family sizes as ideal." The CNN reporter added that China's new prosperity was also a factor in the declining birth rate, saying, "Couples naturally decide to have fewer children as they move from the fields into the cities, become more educated, and when women establish careers outside the home."

The Chinese government had expected the abolition of the one-child rule would lead to an increase in births to about 21.9 million births in 2018. The actual number of births was 15.2 million – the lowest birth rate since 1961.

On 31 May 2021, China's government relaxed restrictions even more, allowing women up to three children. This change was brought about mainly due to the declining birth rate and population growth. Although the Chinese government was trying to spark new growth in the population, some experts did not think it would be enough. Many called for the government to remove the limit altogether, though most women and couples already had adopted the idea that one child is enough and to have more is not in their best interest. Because of this new belief, the population would be likely to keep declining, which could have tragic repercussions for China in the coming decades.

All restrictions were lifted on 26 July 2021, thus allowing Chinese couples to have any number of children. In 2022, the number of births in China hit another record low of 9.56 million births, the first time the number had dipped below 10 million since the late 1940s according to China Daily. 9.02 million births took place in 2023. Falling numbers of women of childbearing age and reluctance of young women to have children had reduced the China's fertility rate to close to 1.0 by 2024 (a fertility rate of 2.1 is needed for a stable population). A study by the Shanghai Academy of Social Sciences and Victoria University, Melbourne, Australia forecast China's population would be 525 million in 2100 compared to 1.4 billion in 2024.

Public responses

In addition to stories of resistance to the policy and official reasons for support such as strengthening China, academic Sarah Mellors Rodriguez describes a surprising number of accounts from her fieldwork in which interviewees fully supported the mandate for personal reasons. According to Mellors Rodriguez, for some couples the policy affirmed their own personal beliefs that having smaller families was wiser and more economical.

Urban responses

China's urban population generally accepted the policy, given the already crowded circumstances and shortage of housing in cities. Incentives offered by the state also were effective to make the urban population compliant with the newly introduced family planning. Families that signed the single-child pledge and met the requirements of having only one child were given access to housing and daycare, while non-compliant ones would receive penalties. Examples are obstructing the parents' careers and delaying the payment of their salaries.

In her fieldwork interviews, Mellors Rodriguez found that middle income urbanites were more receptive to the limitations of the policy because they generally believed that having one child and providing them with all possible opportunities was more important than having additional heirs. Long-term urban residents also reported that supporting multiple children was expensive and burdensome.

Rural responses

The rural population was more resistant to the policy and variations upon the policy were permitted. Mothers of a daughter in several rural provinces were allowed to have a single additional child (a "1.5-child" policy) and families in remote areas a second or third child. After collective co-ops were dismantled and decollectivization took place, children became more valued by their parents, as a source of agricultural production, and as a source of the care required by ageing parents. Due to the inherently patrilocal nature of marriage, it was expected that daughters would leave their parents and contribute labor to their husbands' households. The consequent preference for sons came into conflict with the one-child policy and government enforcement of this policy.

Coercive enforcement measures were taken, and included abortions of "over-quota" pregnancies, and sterilization of women. This led to a series of physical conflicts with the government cadres who were assigned to enforce the policy in a specific rural area. Rural families wished to add sons to their families in order to contribute to agricultural production. But the cadres came on the way in conflict with them. Many cadres were middle-aged women who went through the collective period when childbearing was encouraged. They experienced continuous childbearing, and so were strongly supportive of the one-child policy. When these two distinct groups disapproved of each other, conflicts came. More than that, rural families that were desperate to have a son would abuse women who could not give birth to one. They also abandoned infant girls and even engaged in infanticide. As a result, societal relationships were tense within families and also between the cadres and people.

Since the 1990s, rural policy violations decreased sharply. Anthropologist Yan Yunxiang attributes this decrease to greater acceptance of family planning among the new generation of parents, as well as their increased prioritization of material comforts and individual happiness.

Effects

Population

Below are the results of the first three National Population Census of the People's Republic of China (中华人民共和国全国人口普查). The first two censuses date back to the 1950s and 1960s, and the last one in the 1980s. They were conducted in 1953, 1964, and 1982 respectively.

Pre-policy statistics

	1st Census (1953)	2nd Census (1964)	3rd Census (1982)
Total population	601,938,035	723,070,269	1,031,882,511
Male population (proportion of total)	297,553,518 (51.82%)	356,517,011 (51.33％)	519,433,369 (51.5％)
Female population (proportion of total)	276,652,422 (48.18%)	338,064,748 (48.67％)	488,741,919 (48.5％)

Below are the results of population investigation after the implementation of one-child policy.

Post-policy statistics

	4th Census (1990)	2005 Population Sample Survey (2005年全国1%人口抽样调查)	6th Census (2010)
Total population	1,160,017,381	1,306,280,000	1,370,536,875
Male population (proportion of total)	584,949,922 (51.6％)	673,090,000 (51.53％)	686,852,572 (51.27% )
Female population (proportion of total)	548,732,579 (48.4％)	633,190,000 (48.47％)	652,872,280 (48.73%)

Fertility reduction

The progression of China's population pyramid, International Futures

Further information: Demographics of China and Demographic transition

The total fertility rate in China continued its fall from 2.8 births per woman in 1979 (already a sharp reduction from more than five births per woman in the early 1970s) to 1.5 by the mid-1990s. Some scholars claim that this decline is similar to that observed in other places that had no one-child restrictions, such as Thailand as well as the Indian states of Kerala and Tamil Nadu, a claim designed to support the argument that China's fertility might have fallen to such levels anyway without draconian fertility restrictions.

According to a 2017 study in the Journal of Economic Perspectives, "the one-child policy accelerated the already-occurring drop in fertility for a few years, but in the longer term, economic development played a more fundamental role in leading to and maintaining China's low fertility level". However, a more recent study found that China's fertility decline to very low levels by the mid-1990s was far more impressive given its lower level of socio-economic development at that time; even after taking rapid economic development into account, China's fertility restrictions likely averted over 500 million births between 1970 and 2015, with the portion caused by one-child restrictions possibly totaling 400 million. Fertility restrictions also had unintended consequences such as a deficit of 40 million female babies, most of which was due to sex-selective abortion, and the accelerated aging of China's population.

Disparity in sex ratio at birth

The sex ratio at birth in People's Republic of China, males per 100 females, 1980–2010.

Further information: Missing women and Missing women of China

The sex ratio of a newborn infant (between male and female births) in mainland China reached 117:100, and stabilized between 2000 and 2013, about 10% higher than the baseline, which ranges between 103:100 and 107:100. It had risen from 108:100 in 1981—at the boundary of the natural baseline—to 111:100 in 1990. According to a report by the National Population and Family Planning Commission, there would be 30 million more men than women in 2020, potentially leading to social instability, and courtship-motivated emigration. The estimate of 30 million cited for the sex disparity, however, may have been very exaggerated, as birth statistics have been skewed by late registrations and unreported births: for instance, researchers have found that census statistics for women in later stages of life do not match the birth statistics.

The disparity in the gender ratio at birth increased dramatically after the first birth, for which the ratios remained steadily within the natural baseline over the 20-year interval between 1980 and 1999. Thus, a large majority of couples appeared to accept the outcome of the first pregnancy, whether it was a boy or a girl. If the first child was a girl, and they were able to have a second child, then a couple may have taken extraordinary steps to assure that the second child was a boy. If a couple already had two or more boys, the sex ratio of higher parity births swung decidedly in a feminine direction. This demographic evidence indicates that while families highly valued having male offspring, a secondary norm of having a girl or having some balance in the sexes of children often came into play. Yi Zeng (1993) reported a study based on the 1990 census in which they found sex ratios of just 65 or 70 boys per 100 girls for births in families that already had two or more boys. A study by Anderson & Silver (1995) found a similar pattern among both Han and non-Han nationalities in Xinjiang Province: a strong preference for girls in high parity births in families that had already borne two or more boys. This tendency to favour girls in high-parity births to couples who had already borne sons was later also noted by Coale and Banister, who suggested as well that once a couple had achieved its goal for the number of males, it was also much more likely to engage in "stopping behavior", i.e., to stop having more children.

The long-term disparity led to a significant gender imbalance or skewing of the sex ratio. As reported by the Canadian Broadcasting Corporation in 2015, China had between 32 million and 36 million more males than would be expected naturally, and this led to social problems. "Because of a traditional preference for baby boys over girls, the one-child policy is often cited as the cause of China's skewed sex ratio [...] Even the government acknowledges the problem and has expressed concern about the tens of millions of young men who won't be able to find brides and may turn to kidnapping women, sex trafficking, other forms of crime or social unrest." The situation was not expected improve in the near future. According to the Chinese Academy of Social Sciences, there would be 24 million more men than women of marriageable age by 2020.

As the gender gap became more prominent due to the preference of male children over female offspring, policy enforcers shifted their attention to promoting the benefits that came with having daughters. In rural, isolated regions of China, the government provided families with a daughter more access to education and other resources such as job opportunities to parents in order to encourage the idea that having a daughter also has a positive impact on the family.

In December 2016, researchers at the University of Kansas reported that the sex disparity in China was likely exaggerated due to administrative under-reporting and delayed registration of females, rather than abortion and infanticide. The finding concluded that as many as 10 to 15 million missing women had not been properly registered at birth since 1982. The study found that the sex ratios of age groups during the one-child policy were similar to those born in the period without the single-child policy. The study also found significant amounts of females appear after the age of ten due to late registration across different age groups. The reason for under-reporting was attributed to families trying to avoid penalties when girls are born and local government concealing the lack of enforcement from the central government. This implied that the sex disparity of the Chinese newborns was likely exaggerated significantly in previous analyses. Though the degree of data discrepancy, the challenge in relation to the sex-ratio imbalance in China is still disputed among scholars.

Education

The one-child policy has been a factor in China's rapid increase in higher educational attainment.

Research shows that a stricter fertility policy would induce higher female educational achievement. Prior to the one-child policy, roughly 30% of women attended higher education, whereas between 1990 and 1992, 50 percent of students in higher education were women. The higher participation rate of women in education could be attributed to the lack of male siblings. As a result, families invested in their single female child. Several studies conclude that girls on average received more years of schooling thanks to the one child policy.

Adoption and abandonment

A roadside sign in rural Sichuan: "It is forbidden to discriminate against, abuse or abandon baby girls."

The one-child policy prompted the growth of orphanages in the 1980s. For parents who had "unauthorized" births, or who wanted a son but had a daughter, giving up their child for adoption was a strategy to avoid penalties under one-child restrictions. Many orphanages witnessed an influx of baby girls, as families would abandon them in favor of having a male child. Many families also kept their illegal children hidden so that they would not be punished by the government. In fact, "out adoption" was not uncommon in China even before birth planning. In the 1980s, adoptions of daughters accounted for slightly above half of the so-called "missing girls", as out-adopted daughters often went unreported in censuses and surveys, while adoptive parents were not penalized for violating the birth quota. However, in 1991, a central decree attempted to close off this loophole by raising penalties and levying them on any household that had an "unauthorized" child, including those which had adopted children. Закрытие лазейки для усыновления привело к тому, что около двух миллионов китайских детей были брошены на произвол судьбы, большинство из которых были дочерьми; many of these children ended up in orphanages, with approximately 120,000 of them being adopted by parents from abroad.

Пиковая волна заброшенности пришлась на 1990-е годы, а меньшая волна — после 2000 года. Примерно в то же время плохой уход и высокий уровень смертности в некоторых государственных детских домах вызвали сильное международное давление в пользу реформ.

После 2005 года количество международных усыновлений сократилось как из-за падения рождаемости, так и из-за связанного с этим увеличения спроса на усыновление со стороны самих китайских родителей. В интервью Национальному общественному радио 30 октября 2015 года Адам Пертман, президент и генеральный директор Национального центра по усыновлению и постоянству: указал, что «младенческие девочки прошлых лет не были доступны, если хотите, в течение пяти, семи лет. Китай ... пытался удержать девочек внутри страны ... И следствием этого является то, что сегодня, а не те молодые девушки, которые раньше были доступны – в основном девочки – сегодня это дети постарше, дети с особыми потребностями, дети из групп братьев и сестер. Это очень, очень другое».

Транснациональное усыновление

В апреле 1992 года Китай принял законы, которые позволили иностранцам усыновлять своих детей-сирот, при этом количество детей, которые каждый детский дом мог предложить для международного усыновления, было ограничено Китайским центром по вопросам усыновления . По данным Госдепартамента США, в том же году 206 детей были усыновлены в США. С тех пор спрос на здоровых новорожденных девочек увеличился, и транснациональное усыновление быстро возросло. В соответствии с этим высоким требованием Китай начал устанавливать больше ограничений на усыновление иностранцами, включая ограничения по возрасту заявителя, семейному положению, психическому и физическому здоровью, доходу, размеру семьи и образованию. По данным Государственного департамента США, с момента начала международного усыновления из Китая было совершено более 80 000 международных усыновлений.

По мере увеличения потока иностранцев, усыновляющих детей из Китая, росла и практика незаконного усыновления. Семьи в Китае, которые не имели или не могли оставить своего ребенка, часто подвергались брошению или детоубийству. Брошенные младенцы часто оказывались в детских домах, готовых к усыновлению. Это также облегчило правительствам участие в торговле детьми. В период с 2002 по 2005 год власти провинций Хунань и Гуандун получили прибыль от покупки и продажи примерно 1000 похищенных младенцев для международного усыновления.

Двойняшки

Поскольку не было никаких наказаний за многоплодие , Считалось, что все большее число пар обращаются к лекарствам от бесплодия, чтобы вызвать зачатие близнецов. Согласно отчету China Daily за 2006 год , число близнецов, рожденных в год, удвоилось. Исследование 2016 года пришло к выводу, что увеличение штрафа за годовой доход связано с увеличением числа рождений близнецов примерно на 0,07 на 1000 рождений, что указывает на то, что по крайней мере одна треть увеличения числа близнецов с 1970-х годов может быть объяснена политика одного ребенка.

Качество жизни женщин

Увеличение числа единственных девочек привело к постепенным изменениям социальных норм в отношении пола, включая уменьшение неравенства между женщинами и мужчинами.

Ограничение количества детей, введенное политикой одного ребенка, привело к тому, что у молодых матерей появилось больше ресурсов, чтобы начать инвестировать деньги в свое собственное благополучие. Поскольку женщины были единственными детьми, у них появилось больше возможностей получить образование и поддержку для получения лучшей работы. Одним из побочных эффектов политики одного ребенка было освобождение женщин от важных обязанностей по уходу за многими детьми и семьей в прошлом; вместо этого у женщин появилось больше времени для себя, чтобы заняться карьерой или хобби. Другим важным побочным эффектом этой политики стало ослабление традиционных представлений о гендерных ролях между мужчинами и женщинами. Будучи единственным «шансом», который есть у родителей, женщины должны были конкурировать со сверстниками-мужчинами за лучшие образовательные ресурсы или возможности карьерного роста. Особенно в городах, где политика одного ребенка была гораздо более регулируемой и соблюдаемой, ожидания от женщин на успех в жизни не меньше, чем от мужчин. Недавний данные показали, что доля женщин, посещающих колледж, выше, чем доля мужчин. Эта политика также оказала положительное влияние в возрасте от 10 до 19 лет на вероятность окончания средней школы у женщин ханьской национальности. В то же время политика одного ребенка снизила экономическое бремя для каждой семьи. Средние условия жизни каждой семьи улучшились. В результате женщины также получили гораздо больше свободы в семье. Их поддерживала семья в стремлении к жизненным достижениям. Матери, соблюдавшие эту политику, могли иметь более длительные периоды отпуска по беременности и родам, если они были старше 24 лет. Правительство поощряло пары начинать планирование семьи в более старшем возрасте. Поскольку многие из этих женщин были трудоустроены, стимулом для более поздних родов было предоставление оплачиваемого отпуска при условии, что они ожидали рождения одного ребенка. Однако если у них наступала вторая беременность, их лишали привилегий и не давали таких же ресурсов, как при первом рождении. В этот период времени Еще одним изменением в отношении к женщинам стало суровое наказание, которое они получат, если будут действовать вопреки недавно установленной политике. В таких регионах, как Шанхай, женщины подвергались таким же наказаниям, как и мужчины, хотя до революции к ним, как правило, применялись более мягкие наказания.

Опыт женщин, связанный с политикой одного ребенка, сформировал их восприятие этой политики, оба из которых были тщательно изучены исследователями. Эти исследования выявили множество точек зрения. В то время как некоторые женщины считали эту политику полезной, особенно с точки зрения обеспечения лучших возможностей образования и трудоустройства для своих детей, другие столкнулись с серьезными негативными последствиями, включая дискриминацию по признаку пола, психологический стресс и социальную стигму как побочный продукт этой политики. Одно исследование Greenhalgh et al. (2005) обнаружили, что многие городские женщины в Китае воспринимают политику одного ребенка как позитивную, поскольку она позволяет им лучше контролировать свое репродуктивное здоровье и карьерный рост. Эти женщины также ценили образовательные и экономические возможности, предоставляемые их одинокому ребенку, которые рассматривались как путь к выходу из бедности и к восходящей мобильности. Однако то же исследование также показало, что на восприятие женщинами политики одного ребенка сильно повлияли их социальные и экономические обстоятельства. Например, женщины, которые не могли позволить себе штрафы, связанные с нарушением политики, с большей вероятностью формировали негативное восприятие, как и женщины, которые сталкивались с давлением со стороны своих семей с требованием иметь ребенка мужского пола. Другое исследование, проведенное Постоном и Гловером (2005), показало, что женщины в сельских районах Китая чаще воспринимают эту политику как негативную. Эти женщины сообщили, что испытывали значительное давление с целью родить ребенка мужского пола, а те, кто не смог этого сделать, столкнулись с социальной стигмой и дискриминацией. Кроме того, женщины, нарушившие политику, родив второго ребенка, подвергались штрафам, потере работы и другим наказаниям, которые могли иметь серьезные экономические и социальные последствия. Исследование Мошера (2012) показало, что женщины, подвергшиеся принудительным абортам или стерилизации в результате политики одного ребенка, испытывали значительный психологический стресс, включая депрессию, тревогу и травмы. Эти женщины сообщили, что чувствуют себя оскорбленными и травмированными из-за принудительных абортов и стерилизации, которые стали побочным продуктом политики одного ребенка. Такой опыт может иметь долгосрочные последствия для их психического здоровья и благополучия. В совокупности эти исследования позволяют предположить, что различное восприятие женщинами политики одного ребенка основывалось на их индивидуальном опыте ее применения. Этот опыт во многом зависел от социального и экономического положения женщин, что привело к различным восприятиям и отношениям к этой политике. Хотя некоторые женщины воспринимали это как позитивное явление, особенно в городских районах, другие испытали значительные негативные последствия, включая психологический стресс и социальную стигму.

Улучшения в здравоохранении

Политика одного ребенка способствовала снижению материнской и детской смертности в Китае.

Сообщается, что внимание Китая к планированию народонаселения помогло улучшить медицинское обслуживание женщин и снизить риски смерти и травм, связанных с беременностью. Женщины и дети имели право на льготное стационарное лечение. В офисах по планированию семьи женщины получали бесплатные противозачаточные средства и посещали занятия по дородовому обучению, что способствовало успеху этой политики в двух отношениях. Во-первых, средняя китайская семья тратит на детей меньше ресурсов, как времени, так и денег, что дает гораздо больше денег для инвестиций. Во-вторых, поскольку взрослые китайцы больше не будут полагаться на то, что дети будут заботиться о них в старости, появился стимул откладывать деньги на будущее.

Задача «четыре-два-один»

Правительственный знак в поселке Таншань: «Для процветающей, могущественной нации и счастливой семьи, пожалуйста, занимайтесь планированием семьи».

Когда первое поколение законно принужденных детей достигло совершеннолетия, чтобы самим стать родителями, одному взрослому ребенку пришлось обеспечивать поддержку своим двум родителям и четырем бабушкам и дедушкам. Названная «проблемой 4-2-1», это оставляет старшим поколениям повышенные шансы на зависимость от пенсионных фондов или благотворительной деятельности для получения поддержки. Если бы не личные сбережения, пенсии и государственное обеспечение, большинство пожилых людей остались бы полностью зависимыми от помощи своей очень маленькой семьи или соседей. Если по какой-либо причине одинокий ребенок не сможет заботиться о своих пожилых родственниках, старшие поколения столкнутся с нехваткой ресурсов и предметов первой необходимости. В ответ на такую ​​проблему к 2007 году все провинции страны, кроме Хэнани, приняли новую политику, позволяющую парам иметь двоих детей, если оба родителя сами были еще детьми; Хэнань последовала за ним в 2011 году.

Влияние на уход за пожилыми людьми

Политика Китая в отношении одного ребенка имела серьезные последствия для многих аспектов китайского общества, включая уход за пожилыми людьми. В статье «Гендер и уход за пожилыми людьми в Китае: влияние сыновней почтительности и структурных ограничений» авторы Жан и Монтгомери предполагают, что упадок традиционных сетей поддержки семьи начался с создания рабочих подразделений в социалистический период. Эти коллективы должны были предлагать своим работникам медицинское обслуживание и жилье. В результате экономических реформ 1980-х и 1990-х годов многие предприятия распались, в результате чего многие пожилые работники остались без социальной поддержки, которую они когда-то имели. Ситуация усугублялась политикой одного ребенка, поскольку во многих семьях теперь был только один ребенок, который должен был заботиться о пожилых родителях, что привело к увеличению давления и ответственности для единственного опекуна.

Согласно исследованию Густафсона (2014), политика «одного ребенка» привела к значительному снижению доступности семейных опекунов для пожилых людей в Китае. Таким образом, у десятков миллионов пенсионеров теперь есть только один ребенок, на которого можно положиться. Это привело к созданию «перевернутой пирамиды», в которой две группы пожилых родителей должны полагаться на одну супружескую пару с двумя взрослыми детьми (каждый из которых является единственным ребенком, не имеющим братьев и сестер), которые, в свою очередь, произвели на свет одного ребенка. на которого семья в конечном итоге должна положиться в следующем поколении.

Политика одного ребенка в Китае оказала значительное влияние на сыновнюю почтительность и уход за пожилыми людьми. Сыновняя почтительность — это традиционная конфуцианская ценность, которая подчеркивает уважение, послушание и заботу о родителях и старших. Однако политика «одного ребенка» привела к уменьшению числа потенциальных лиц, осуществляющих уход за пожилыми родителями, а также способствовала изменению отношения к уходу за пожилыми людьми.

Одно исследование показало, что политика одного ребенка привела к снижению сыновней почтительности в Китае, поскольку все меньше детей несут ответственность за уход за своими пожилыми родителями. Исследование также показало, что политика одного ребенка привела к смещению ответственности за уход за пожилыми людьми с семьи на государство. Например, в 2010 году Фэн утверждал, что китайское правительство активизировало усилия по созданию услуг по уходу за престарелыми, активно продвигая строительство жилья для престарелых, домов для престарелых и домов престарелых. Это включало спонсируемые правительством субсидии для стимулирования строительства и эксплуатации новых объектов. Виртуальный дом престарелых приобрел популярность, поскольку агентства по уходу на дому предоставляют широкий спектр услуг по личному уходу и домохозяйкам в домах престарелых. Услуги начинаются с телефонных звонков в спонсируемый местным правительством центр информации и обслуживания, который затем направляет квалифицированного поставщика услуг в дом пожилого человека. Участвующие поставщики услуг заключают договор с местным правительством и получают возмещение за услуги, приобретенные правительством от имени получателей медицинской помощи, имеющих на это право. Хотя эти программы в основном сосредоточены в городских районах, текущие политические директивы в сельской местности отдают предпочтение учреждениям, поощряя «централизованную поддержку и уход» в сельских домах, которые находятся в ведении и субсидируются местным правительством. Что касается сельских старейшин, у которых нет возможности обратиться в интернатные учреждения, многие прибегают к заключению договора «соглашения о поддержке семьи» со взрослыми детьми, чтобы обеспечить необходимую поддержку и уход.

Кроме того, другое исследование показало, что политика одного ребенка оказала значительное влияние на качество ухода за пожилыми людьми в Китае: многие пожилые родители сообщают, что чувствуют себя заброшенными и брошенными своими взрослыми детьми. Это связано с нехваткой ресурсов и поддержки со стороны молодого поколения.

Незарегистрированные дети

Дополнительная информация: Хэйхайцзы.

Хэйхайцзы ( китайский : 黑孩子 ; пиньинь : hēiháizi ) или «черный ребенок» — это термин, обозначающий детей, рожденных за пределами политики одного ребенка, или, как правило, детей, которые не зарегистрированы в китайской национальной системе регистрации домохозяйств .

Исключение из семейного реестра означает, что у них нет хукоу , который является «документом, удостоверяющим личность, в некотором роде похожим на американскую карту социального страхования ». В этом отношении они не существуют юридически и, как следствие, не могут получить доступ к большинству государственных услуг, таких как образование и здравоохранение, и не получают защиты по закону.

Потенциальные социальные проблемы и феномен «маленького императора»

Смотрите также: Шиду (тяжелая утрата)

Особенно в городских районах побочным продуктом политики одного ребенка стало изменение динамики семьи. Традиционно в Китае бабушка и дедушка были центром семьи: их обожали все члены семьи, и именно они принимали решения в повседневной жизни семьи. Фэн предполагает, что реализация политики одного ребенка и, как следствие, количество семей с одним ребенком значительно сократили форму семьи, состоящую из нескольких поколений, и ослабили центральное положение старших в семье. Фэн также предполагает, что политика одного ребенка заставила родителей проводить меньше времени в одиночестве и больше времени со своими детьми. Фэн пишет: «Дети склонны больше полагаться на своих родителей как на товарищей и вместе участвовать в развлекательных мероприятиях». Он продолжает: «[t]он способствовал равенству в отношениях между родителями и детьми и в определенной степени ограничил взаимодействие детей с другими». В семье с одним ребенком основой являются отношения между родителями и детьми, и исследования показывают, что в результате отношениям мужа и жены уделяется меньше внимания и культивирования. В Китае политика одного ребенка ассоциировалась с термином «маленький император», который описывает предполагаемые последствия того, что родители сосредотачивают свое внимание исключительно на своем единственном ребенке. Этот термин приобрел популярность как способ предположить, что только дети могут стать «испорченными детьми» из-за чрезмерного внимания, которое они получают от своих родителей.

Исследование Кэмерона и его коллег изучило это явление и обнаружило, что политика одного ребенка оказывает поведенческое воздействие только на детей. Авторы протестировали пекинскую молодежь, родившуюся в нескольких возрастных когортах, непосредственно перед и сразу после запуска политики одного ребенка, используя экономические игры, предназначенные для выявления различий в желательном социальном поведении, таком как доверие и альтруизм. Исследование показало, что только дети в Китае более склонны проявлять нарциссическое и эгоистичное поведение по сравнению с детьми, у которых есть братья и сестры. Исследование также показало, что только дети имели более высокие академические достижения, но более низкие уровни социальной компетентности и эмпатии. В целом, эти результаты позволяют предположить, что политика одного ребенка имела непредвиденные социальные и психологические последствия, которые могут иметь долгосрочные последствия для китайского общества в целом.

Другие ученые подтверждают, что феномен «маленького императора» действительно существует. Цзяо и его коллеги сравнили детей в возрасте от четырех до десяти лет из городских и пригородных районов Пекина, используя оценки сверстников по склонности к сотрудничеству, лидерству и другим желательным качествам. Когда они проанализировали подобранную выборку, состоящую только из детей и детей, имеющих братьев и сестер из схожего происхождения, они сообщили о постоянных закономерностях, в которых единственные дети оценивались менее положительно.

Тем не менее, исследователи Чен и Цзинь обрисовывают некоторые, возможно, положительные побочные эффекты этого феномена «маленького императора». Они предполагают, что, поскольку только дети получают больше внимания и ресурсов от своих родителей, это может привести к улучшению успеваемости и общему успеху в жизни.

Когда первое поколение детей, рожденных в соответствии с этой политикой (которая изначально стала обязательным для большинства пар, чьи первенцы родились начиная с 1979 года и вплоть до 1980-х годов), достигло совершеннолетия, такие опасения уменьшились.

Тони Фальбо, профессор педагогической психологии и социологии в Техасском университете в Остине, пришел к выводу, что не существует измеримых различий с точки зрения общительности и характеристик между одинокими детьми и детьми с несколькими братьями и сестрами, за исключением того, что одинокие дети имеют более высокие показатели интеллекта и успеваемости. – из-за отсутствия «разбавления ресурсов».

Около 30 делегатов призвали правительство на Народной политической консультативной конференции Китая в марте 2007 года отменить правило одного ребенка, сославшись на «социальные проблемы и расстройства личности у молодых людей». В одном заявлении говорилось: «Детям вредно играть только со своими родителями и баловаться ими: также неправильно ограничивать количество детей двумя детьми в семье». Предложение подготовил Е Тинфан, профессор Китайской академии социальных наук , который предложил правительству хотя бы восстановить предыдущее правило, которое позволяло парам иметь до двух детей. По мнению ученого, «ограничение на одного ребенка слишком велико. Оно нарушает закон природы и в конечном итоге приведет к мести матери-природы».

Родильный туризм

Появились сообщения о том, что китайские женщины рожают второго ребенка за границей. Эта практика известна как родильный туризм . Многие отправились в Гонконг, который освобожден от политики одного ребенка. Аналогичным образом, паспорт Гонконга отличается от паспорта материкового Китая, предоставляя дополнительные преимущества. Недавно однако правительство Гонконга резко сократило квоту родов, установленную для неместных женщин в государственных больницах.

Поскольку в Соединенных Штатах практикуется гражданство по праву рождения , все дети, рожденные в США, автоматически получают гражданство США при рождении. Ближайшее место в США от Китая — это Сайпан на Северных Марианских островах , зависимая территория США в западной части Тихого океана, которая обычно позволяет гражданам Китая посещать страну в течение 14 дней без необходимости получения визы. По состоянию на 2012 год на Северных Марианских островах наблюдался рост рождаемости среди граждан Китая, поскольку родильный туризм там стал дешевле, чем в Гонконге. Этот вариант используют относительно богатые китайцы, которые могут захотеть, чтобы их дети имели возможность жить в США, когда станут взрослыми.

Селективный по признаку пола аборт

Из-за предпочтения в сельском китайском обществе рожать сына, пренатальное определение пола и аборты по признаку пола являются незаконными в Китае. Это часто называют одним из ключевых факторов несбалансированного соотношения полов в Китае, поскольку чрезмерная детская смертность среди женщин и занижение рождений девочек не могут служить единственным объяснением этого гендерного неравенства. Исследователи обнаружили, что пол первенца в сельских районах Китая влияет на то, пойдет ли мать на УЗИ для второго ребенка. 40% женщин, родивших первенца, обращались за УЗИ во время второй беременности по сравнению с 70% женщин, родивших первенцев дочерей. Это олицетворяло желание женщины иметь сына, если он еще не родился. В ответ на это китайское правительство в 2005 году объявило аборты по признаку пола незаконными.

В Китае детям мужского пола всегда отдавалось предпочтение перед детьми женского пола. При наличии политики одного ребенка многие родители часто делали аборт, чтобы соответствовать стандарту одного ребенка, а также ради удовлетворения от рождения сына мужского пола. В сельской местности предпочтение отдавалось потомству мужского пола, чтобы обеспечить безопасность родителей в старости, поскольку предполагалось, что дочери выйдут замуж и будут содержать семью своих мужей. В сельской местности распространенной поговоркой было «Янэр Фан Лао» , что переводится как «вырасти сына на старость». После первой кампании принудительной стерилизации и абортов в 1983 году граждане городских районов Китая не согласились со стандартами, установленными для них правительством, и полностью игнорировали основные права человека. Это привело к тому, что китайское правительство отклонилось от процессов принудительной стерилизации в попытках стимулировать гражданское соблюдение требований.

Ставка сбережений

Политика одного ребенка стала фактором, обусловившим высокий уровень сбережений городских домохозяйств в Китае.

Критика

Эта политика вызвала споры за пределами Китая по многим причинам, включая обвинения в нарушениях прав человека при реализации политики, а также опасения по поводу негативных социальных последствий.

Заявление о влиянии политики на сокращение рождаемости

Китайское правительство, цитируя Чжай Чжэньву, директора Школы социологии и народонаселения Университета Жэньминь в Пекине, оценивает, что   по состоянию на 2011 год политика одного ребенка предотвратила 400 миллионов рождений, в то время как некоторые демографы оспаривают эту цифру, оценивая эту цифру примерно в половину. этот уровень, по данным CNN. Чжай пояснил, что   оценка в 400 миллионов относится не только к политике одного ребенка, но и включает рождаемость, предотвращенную предшествующей политикой, реализованной десять лет назад, заявив, что «существует много разных цифр, но это не меняет основного факта, что политика предотвратила действительно большое количество рождений».

Это утверждение оспаривают Ван Фэн, директор Центра государственной политики Брукингса-Цинхуа, и Цай Юн из Центра народонаселения Каролины при Университете Северной Каролины в Чапел-Хилл. Ван утверждает, что «с середины 1980-х годов в Таиланде и Китае наблюдались почти одинаковые траектории рождаемости» и «в Таиланде нет политики одного ребенка». Министерство здравоохранения Китая также сообщило, что   в результате этой политики было сделано по меньшей мере 336 миллионов абортов.

Согласно отчету посольства США, стипендии, опубликованные китайскими учеными, и их презентации на пекинской конференции Международного союза научных исследований народонаселения в октябре 1997 года , похоже, наводят на мысль, что рыночные стимулы или повышение добровольности не лучше с моральной точки зрения, но что в конце концов, это более эффективно. В 1988 году Цзэн И и профессор Т. Пол Шульц из Йельского университета обсудили влияние перехода к рынку на рождаемость в Китае, утверждая, что введение системы контрактной ответственности в сельском хозяйстве в начале 1980-х годов ослабило контроль за планированием семьи в тот период. «большого котла» Цзэн утверждал, что система народных коммун защитила людей от затрат на многодетность. К концу 1980-х годов экономические издержки и стимулы, созданные контрактной системой, уже привели к сокращению числа желаемых детей-фермеров.

Долгосрочный эксперимент в уезде Шаньси, в котором действие закона о планировании семьи было приостановлено, показал, что в семьях не будет больше детей, даже если закон будет отменен. Обзор процесса разработки политики, лежащего в основе принятия политики одного ребенка в 2003 году, показывает, что менее интрузивные варианты, в том числе те, которые подчеркивали отсрочку и интервалы между родами, были известны, но не были полностью рассмотрены политическими лидерами Китая.

Неравное правоприменение

Коррумпированные правительственные чиновники и особенно богатые люди часто могли нарушить политику, несмотря на штрафы. У кинорежиссера Чжан Имоу было трое детей, и впоследствии он был оштрафован на 7,48   миллиона юаней (1,2   миллиона долларов). Например, по данным провинциальной комиссии по планированию семьи, в период с 2000 по 2005 год 1968 чиновников в провинции Хунань были признаны виновными в нарушении этой политики; Комиссия также разоблачила 21 национального и местного законодателя, 24 политических советника, 112 предпринимателей и 6 высокопоставленных интеллектуалов.

Некоторым чиновникам-нарушителям не грозило наказание. хотя правительство отреагировало повышением штрафов и призывом местных чиновников «разоблачить знаменитостей и людей с высокими доходами, которые нарушают политику планирования семьи и имеют более одного ребенка». Также людям, проживавшим в сельской местности Китая, разрешили без наказания иметь двоих детей, хотя семья обязана подождать пару лет, прежде чем завести еще одного ребенка.

Нарушения прав человека

Дополнительная информация: Права человека в Китае.

Политика одного ребенка была оспорена из-за нарушения права человека определять размер собственной семьи. Согласно декларации Международной конференции по правам человека 1968 года, «родители имеют основное право человека свободно и ответственно определять количество детей и промежутки между их рождением».

По данным британской газеты The Daily Telegraph в течение одного года была установлена ​​квота в 20 000 абортов и стерилизации , в округе Хуайцзи провинции Гуандун из-за сообщений о несоблюдении политики одного ребенка. Согласно статье, на местных чиновников оказывалось давление, чтобы они закупили портативные ультразвуковые устройства для выявления кандидатов на аборт в отдаленных деревнях. В статье также сообщалось, что женщины на сроке беременности 8,5 месяцев были вынуждены сделать аборт, обычно путем инъекции физиологического раствора . В книге 1993 года социолога и политического активиста, выступающего против абортов Стивена В. Мошера, сообщается, что женщины на девятом месяце беременности или уже во время родов убивали своих детей, когда они находились в родовых путях или сразу после рождения.

Согласно сообщению корреспондента Австралийской радиовещательной корпорации Джона Тейлора за 2005 год, в 2002 году Китай объявил вне закона применение физической силы с целью заставить женщину пойти на аборт или стерилизацию, но неэффективно соблюдал эту меру. В 2012 году Фэн Цзяньмэй , жительница деревни из провинции Шэньси, была вынуждена сделать аборт местными властями после того, как ее семья отказалась платить штраф за рождение второго ребенка. Позже китайские власти извинились, двое чиновников были уволены, а еще пятеро попали под санкции.

В прошлом Китай продвигал евгенику как часть своей политики планирования народонаселения, но правительство отступило от такой политики, о чем свидетельствует ратификация Китаем Конвенции о правах инвалидов , которая вынуждает страну существенно реформировать свою генетическую систему. законы тестирования. Недавний исследования также подчеркнули необходимость понимания множества сложных социальных отношений, которые влияют на значение информированного согласия в Китае. Кроме того, в 2003 году Китай пересмотрел свои правила регистрации брака, и парам больше не нужно проходить добрачное физическое или генетическое обследование, прежде чем получить лицензию на брак.

Поддержка Фондом ООН в области народонаселения (ЮНФПА) планирования семьи в Китае, которая ассоциировалась в Соединенных Штатах с политикой одного ребенка, привела к тому, что Конгресс США вышел из ЮНФПА во время администрации Рейгана. и снова при Джорджа Буша , ссылаясь на нарушения прав человека президентстве и заявив, что право «основать семью» защищено преамбулой Всеобщей декларации прав человека . Барак Обама возобновил финансовую поддержку ЮНФПА со стороны правительства США вскоре после вступления в должность в 2009 году, намереваясь «совместно работать над сокращением бедности, улучшением здоровья женщин и детей, профилактикой ВИЧ/СПИДа и оказанием помощи в планировании семьи женщинам в 154 странах».

Влияние на уровень детоубийств

Избирательные аборты по признаку пола, отказ от детей и детоубийство в Китае запрещены законом. Тем не менее, Госдепартамент США , Парламент Соединенного Королевства , и правозащитная организация Amnesty International. все заявили, что детоубийство все еще существует. Автор журнала « Джорджтаунский журнал международных отношений» написал: «Политика «одного ребенка» также привела к тому, что Амартья Сен впервые назвал «пропавшими женщинами», или к 100   миллионам девочек, «пропавших без вести» среди населения Китая (и других развивающихся стран). стран) в результате детоубийства женского пола, оставления и пренебрежения».

Канадская радиовещательная корпорация представила следующее резюме долгосрочных последствий селективных абортов по признаку пола и отказа от младенцев женского пола:

Многочисленные исследования также показали, что аборты по признаку пола – когда женщина проходит ультразвуковое исследование, чтобы определить пол своего ребенка, а затем прерывает его, если это девочка, – были широко распространены в течение многих лет, особенно в отношении второго или последующих детей. С 1970-х годов миллионы плодов женского пола были абортированы. В 2005 году Китай запретил селективные аборты по признаку пола, но этот закон сложно обеспечить соблюдением из-за сложности доказать, почему пара решила сделать аборт. Сообщалось также об оставлении и убийстве новорожденных девочек, хотя недавние исследования показывают, что это стало редким явлением, отчасти из-за строгих уголовных запретов.

Антрополог Дж. Уильям Скиннер из Калифорнийского университета в Дэвисе и китайский исследователь Юань Цзяньхуа утверждают, что детоубийство было довольно обычным явлением в Китае до 1990-х годов.

См. также

• История населения Китая
• Шиду (тяжелая утрата)
• Политика двух детей
• Политика трех детей
• Умирающие комнаты
• Аборт в Китае
• Демография Китая
• Человеческое перенаселение
• Планирование численности населения
• Список стран и зависимостей по населению

Дальнейшее чтение

• Эйрд, Джон С. (1990). Убийство невинных: принудительное регулирование рождаемости в Китае . Вашингтон, округ Колумбия: AEI Press. ISBN  9780844737034 .
• Альперманн, Бьорн; Чжан, Шаохуа (2019). «Планирование народонаселения после политики одного ребенка: изменение способов политического руководства в Китае». Журнал современного Китая . 28 (117): 348–366. дои : 10.1080/10670564.2018.1542218 . hdl : 10356/139594 . ISSN   1067-0564 . S2CID   158747503 .
• Лучше 10 могил, чем одно лишнее рождение: Китай систематически использует принуждение для выполнения квот на население . Вашингтон, округ Колумбия: Исследовательский фонд Лаогай . 2004. ISBN  978-1-931550-92-5 .
• Цай, Ён; Фэн, Ван (2021). «Социальные и социологические последствия китайской политики одного ребенка» . Ежегодный обзор социологии . 47 (1): 587–606. doi : 10.1146/annurev-soc-090220-032839 . ISSN   0360-0572 . S2CID   235521373 .
• Фэн, Ван; Цай, Ён; Гу, Баочан (2013). «Население, политика и политика: как история оценит китайскую политику одного ребенка?» . Обзор народонаселения и развития . 38 : 115–129. дои : 10.1111/j.1728-4457.2013.00555.x . ISSN   0098-7921 . JSTOR   23655290 .
• Фонг, Мэй (2015). Один ребенок: прошлое и будущее самого радикального эксперимента Китая . Хоутон Миффлин Харкорт . ISBN  978-0-544-27539-3 . Интервью с Мэй о ее трудностях при написании книги.
• Харди-Кливленд, Карен (1988). Планирование семьи в Китае: последние тенденции, том 3 . Центр международных исследований Бюро переписи населения США.
• Го, Эстер CL (2011). «Политика Китая в отношении одного ребенка и множественной опеки: выращивание маленьких солнышек в Сямыне» (PDF) . Журнал международных и глобальных исследований . Нью-Йорк: Рутледж. Архивировано из оригинала (PDF) 24 мая 2012 года.
• Гринхал, Сьюзен (2008). Всего один ребенок: наука и политика в Китае Дэна (иллюстрированное издание). Издательство Калифорнийского университета. ISBN  978-0-520-25339-1 .
• Линг, Чай (2011). Сердце свободы: замечательное путешествие молодой диссидентки, ее дерзкий побег и ее стремление освободить дочерей Китая . Издательство Tyndale House. стр. 79–221.
• Джонсон, Кей Энн (2016). Скрытые дети Китая: отказ, усыновление и человеческие издержки политики «одного ребенка» . Издательство Чикагского университета . ISBN  978-0226352510 .
• Шарпинг, Томас (2019). «Отмена политики одного ребенка: этапы, проблемы и политический процесс». Журнал современного Китая . 28 (117): 327–347. дои : 10.1080/10670564.2018.1542217 . S2CID   158350849 .
• Самора Лопес, Франциско; Родригес Вейга, Кристина (2020). «От одного ребенка к двум: демографическая политика в Китае и ее влияние на население» (PDF) . Испанский журнал социологических исследований . дои : 10.5477/цис/рейс.172.141 . S2CID   226450364 .
• Чжан, Юнсен (2017). «Эволюция китайской политики одного ребенка и ее влияние на положение семьи» . Журнал экономических перспектив . 31 (1): 141–160. дои : 10.1257/jep.31.1.141 . ISSN   0895-3309 .

Внешние ссылки

• Планирование семьи в Китае
• Хемминки, Элина; У, Чжочунь; Цао, Гуйин; Виисайнен, Кирси (2005). «Незаконные роды и легальные аборты – пример Китая» . Репрод Здоровье . 2 :5. дои : 10.1186/1742-4755-2-5 . ПМЦ   1215519 . ПМИД   16095526 .