Борис Пастернак

В этом имени, соответствующем восточнославянским обычаям именования , отчество — Леонидович , фамилия — Пастернак .

Борис Пастернак
Пастернак в 1959 году.
Рожденный	Boris Leonidovich Pasternak 10 февраля [ OS 29 января] 1890 г. Москва , Российская Империя
Умер	30 мая 1960 г. (30 мая 1960 г.) (70 лет) Переделкино , РСФСР , СССР.
Занятие	Поэт, писатель
Гражданство	Российская Империя (1890–1917) Советская Россия (1917–1922) Советский Союз (1922–1960)
Известные работы	Моя сестра, Жизнь , Второе рождение , Доктор Живаго
Заметные награды	Нобелевская премия по литературе (1958)
Родители	Леонид Пастернак и Роза Кауфман
Родственники	Лидия Пастернак Слейтер (сестра); Евгений Пастернак (сын)

Boris Leonidovich Pasternak ( / ˈ p æ s t ər n æ k / ; Russian: Борис Леонидович Пастернак , Значение: [bɐˈrʲis lʲɪɐˈnʲidəvʲɪtɕ pəstɨrˈnak] ; 10 февраля [ OS 29 января] 1890 — 30 мая 1960) — русский поэт, прозаик, композитор и литературный переводчик.

Сочиненная в 1917 году первая книга стихов Пастернака « Сестра моя, жизнь » была издана в Берлине в 1922 году и вскоре стала важным сборником на русском языке . Переводы Пастернака пьес Гете и , Шиллера , Кальдерона де ла Барки Шекспира остаются очень популярными у российского зрителя .

Пастернак был автором романа «Доктор Живаго» (1957), действие которого происходит между русской революцией 1905 года и Второй мировой войной . «Доктор Живаго» был отклонен для публикации в СССР , но рукопись была переправлена ​​контрабандой в Италию и впервые опубликована там в 1957 году.

Пастернак был удостоен Нобелевской премии по литературе в 1958 году, и это событие привело в ярость Коммунистическую партию Советского Союза , которая вынудила его отказаться от премии. В 1989 году сын Пастернака Евгений наконец принял награду от имени отца. «Доктор Живаго» входит в основную школьную программу России с 2003 года.

Ранняя жизнь

Борис (слева) с братом Алексом; картина отца Леонида Пастернака.

Пастернак родился в Москве 10 февраля (по григорианскому календарю) 1890 года (29 января по юлианскому календарю) в богатой, ассимилированной еврейской семье. Его отцом был -постимпрессионист художник Леонид Пастернак , преподававший в качестве профессора в Московском училище живописи, ваяния и зодчества . Его матерью была Роза Кауфман , концертирующая пианистка и дочь одесского промышленника Исадора Кауфмана и его жены. У Пастернака был младший брат Алексей и две сестры Лидия и Жозефина. Семья утверждала, что происходит по отцовской линии от Исаака Абарбанеля , известного сефардского еврейского философа XV века , комментатора Библии и казначея Португалии .

Раннее

С 1904 по 1907 год Борис Пастернак был насельником Петра Минчакивича (1890–1963) в Свято-Успенской Почаевской лавре (ныне Украина). Минхакиевич происходил из православной украинской семьи, а Пастернак — из еврейской семьи. Некоторая путаница возникла относительно того, что Пастернак в детские годы посещал военную академию. Униформа их монастырского кадетского корпуса была похожа только на форму Военной академии царя Александра Третьего, поскольку Пастернак и Минчакивич никогда не посещали никакой военной академии. В большинстве школ использовалась характерная для них военная форма, как это было принято в то время в Восточной Европе и России. Друзья детства, они расстались в 1908 году, дружелюбно, но придерживаясь разных политических взглядов, и никогда больше не увидели друг друга. Пастернак поступил в Московскую консерваторию, чтобы изучать музыку (позже Германию, чтобы изучать философию), а Минчакивич отправился во Львовский университет, чтобы изучать историю и философию. Хороший размер персонажа Стрельникова в «Докторе Живаго» основан на Петре Минчакивиче. Некоторые персонажи Пастернака являются составными. После Первой мировой войны и революции, сражаясь за Временное или республиканское правительство под руководством Керенского, а затем избежав коммунистической тюрьмы и казни, Минчакивич в 1917 году путешествовал по Сибири и стал американским гражданином. Пастернак остался в России.

В письме Жаклин де Пройар в 1959 году Пастернак вспоминал:

В детстве меня крестила моя няня , но из-за ограничений, наложенных на евреев, особенно в случае семьи, которая была освобождена от них и пользовалась определенной репутацией ввиду положения моего отца как художника, было что-то странное. в этом нет ничего сложного, и это всегда считалось полусекретным и интимным, источником редкого и исключительного вдохновения, а не спокойно воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Я считаю, что в этом корень моей самобытности. Наиболее интенсивно мое сознание занимало христианство в 1910–1912 годах, когда складывались главные основы этой самобытности — мой взгляд на вещи, мир, жизнь…

Вскоре после его рождения родители Пастернака присоединились к толстовскому движению. Писатель Лев Толстой был близким другом семьи, как вспоминал Пастернак, «отец иллюстрировал его книги, ходил к нему, почитал его, и... весь дом был пропитан его духом».

Пастернак гр. 1908 год

В эссе 1956 года Пастернак вспоминал лихорадочную работу отца по созданию иллюстраций к роману Толстого «Воскресение» . Роман был напечатан в журнале «Нива» издателем Федором Марксом из Санкт-Петербурга. Эскизы были сделаны на основе наблюдений в таких местах, как залы судов, тюрьмы и поезда, в духе реализма. Чтобы эскизы уложились в срок, в журнале были задействованы кондукторы поездов, которые лично собирали иллюстрации. Пастернак писал:

Мое детское воображение поразил вид проводника поезда в парадном железнодорожном мундире, стоящего и ожидающего у двери кухни, как если бы он стоял на железнодорожной платформе у двери купе, которое вот-вот должно было покинуть станцию. На плите кипел столярный клей. Иллюстрации были наспех вытерты насухо, закреплены, наклеены на кусочки картона, свернуты, перевязаны. Готовые посылки запечатывали сургучом и передавали кондуктору.

По словам Макса Хейворда , «в ноябре 1910 года, когда Толстой бежал из дома и умер в доме начальника станции в Астапове , Леонид Пастернак был проинформирован телеграммой, и он немедленно отправился туда, взяв с собой сына Бориса, и сделал рисунок Толстого. на смертном одре».

Постоянными гостями дома Пастернаков были также Сергей Рахманинов , Александр Скрябин , Лев Шестов , Райнер Мария Рильке . Пастернак сначала стремился стать музыкантом. Вдохновленный Скрябиным, Пастернак недолгое время учился в Московской консерватории . В 1910 году он внезапно уехал в Марбургский университет в Германии , где учился у неокантианских философов Германа Коэна , Николая Хартмана и Пауля Наторпа .

Жизнь и карьера

Ольга Фрейденберг

В 1910 году Пастернак воссоединился со своей двоюродной сестрой Ольгой Фрейденберг (1890–1955). Они жили в одном детском саду, но были разлучены, когда семья Фрейденберг переехала в Санкт-Петербург . Они сразу влюбились друг в друга, но никогда не были любовниками. Однако романтика становится ясной из их писем. Пастернак пишет:

Вы не знаете, как росло и росло мое мучительное чувство, пока оно не стало очевидным для меня и для других. Поскольку ты шел рядом со мной с полной отстраненностью, я не мог выразить это тебе. Это была редкая близость, как будто мы двое, ты и я, были влюблены в нечто, совершенно безразличное для нас обоих, в нечто, остававшееся от нас в стороне в силу своей необычайной неспособности приспособиться к другой стороне мира. жизнь.

Первоначальная страсть кузенов переросла в близкую дружбу на всю жизнь. С 1910 года Пастернак и Фрейденберг часто обменивались письмами, а их переписка продолжалась более 40 лет, вплоть до 1954 года. Последний раз двоюродные братья встретились в 1936 году.

Ида Виссоцкая

Борис Пастернак в 1910 году, работы его отца Леонида Пастернака.

Пастернак влюбился в Иду Виссоцкую, девушку из знатной московской еврейской семьи торговцев чаем , чья компания Wissotzky Tea была крупнейшей чайной компанией в мире. Пастернак был ее наставником в выпускном классе средней школы. Он помог ей подготовиться к финалу. Они встретились в Марбурге летом 1912 года, когда отец Бориса, Леонид Пастернак , писал ее портрет.

Хотя профессор Коэн призывал его остаться в Германии и получить докторскую степень по философии, Пастернак отказался от этого. Он вернулся в Москву примерно во время начала Первой мировой войны. После событий Пастернак предложил Иде жениться. Однако семья Высоцких была обеспокоена плохими перспективами Пастернака и уговорила Иду отказаться от него. Она ему отказала, и он рассказал о своей любви и неприятии в стихотворении «Марбург» (1917):

Я вздрогнул. Я вспыхнул, а потом потух.
Я встряхнулся. Я сделал предложение, но поздно,
Слишком поздно. Я испугался, и она отказала мне.
Мне жаль ее слез, я более благословен, чем святой.

Примерно в это же время, вернувшись в Россию, он присоединился к русской футуристической группе «Центрифуга» («Центрифуга»). как пианист: поэзия была для него тогда всего лишь хобби. Именно в их групповом журнале «Лирика » были опубликованы некоторые из его ранних стихов. Его участие в футуристическом движении в целом достигло своего апогея, когда в 1914 году он опубликовал в « Руконоге» сатирическую статью , в которой нападал на ревнивого лидера «Мезонина поэзии» Вадима Шершеневича , критиковавшего Лирику и Эго-футуристов. потому что самому Шершеневичу было запрещено сотрудничать с Центрифугой, потому что он был таким бездарным поэтом. В конечном итоге акция вызвала словесную баталию между несколькими членами групп, борющимися за признание в качестве первых, самых истинных русских футуристов; в их число входили кубофутуристы , которые к тому времени уже были известны своим скандальным поведением. Вскоре после этих событий были опубликованы первая и вторая книги стихов Пастернака.

Другой неудавшийся роман 1917 года вдохновил его на написание стихов в его третьей и первой крупной книге « Моя сестра, жизнь» . Его ранние стихи умело скрывают его озабоченность философией Иммануила Канта . Его ткань включает в себя яркие аллитерации, дикие ритмические комбинации, повседневную лексику и скрытые намеки на его любимых поэтов, таких как Рильке , Лермонтов , Пушкин и немецкоязычных поэтов-романтиков.

Во время Первой мировой войны Пастернак преподавал и работал на химическом заводе во Всеволодо-Вильве под Пермью материалом для «Доктора Живаго» , который, несомненно, обеспечил его много лет спустя . В отличие от остальных членов своей семьи и многих своих ближайших друзей, Пастернак предпочел не покидать Россию после Октябрьской революции 1917 года. По словам Макса Хейворда ,

Пастернак оставался в Москве на протяжении всей Гражданской войны (1918–1920), не предпринимая попыток бежать за границу или на оккупированный белыми юг, как это сделали ряд других русских писателей того времени. Без сомнения, как и Юрий Живаго, он был на мгновение впечатлен «великолепной операцией» захвата власти большевиками в октябре 1917 года, но – опять же, судя по свидетельствам романа, и несмотря на личное восхищение Владимиром Лениным , которым он увидел на 9-м съезде Советов в 1921 году – вскоре он начал питать глубокие сомнения относительно притязаний и полномочий режима, не говоря уже о его стиле правления. Ужасная нехватка продовольствия и топлива, а также грабежи красного террора сделали жизнь в те годы очень опасной, особенно для « буржуазной » интеллигенции . В письме, написанном Пастернаку из-за границы в двадцатые годы, Марина Цветаева напомнила ему, как она встретила его на улице в 1919 году, когда он собирался продать ценные книги из своей библиотеки, чтобы купить хлеба. Он продолжал писать оригинальные произведения и переводить, но примерно с середины 1918 года публиковать их стало практически невозможно. Единственным способом сделать свое произведение известным было декламировать его в возникших тогда нескольких «литературных» кафе или – предвкушая самиздат – распространять в рукописном виде. Именно таким образом «Моя сестра, жизнь» впервые стала доступна более широкой аудитории.

Пастернак (второй слева) в 1924 году с друзьями, в том числе Лилей Брик , Сергеем Эйзенштейном (третий слева) и Владимиром Маяковским (в центре).

Когда в 1922 году книга Пастернака « Моя сестра, жизнь» , наконец, была опубликована, она произвела революцию в русской поэзии. Оно сделало Пастернака образцом для молодых поэтов и решительно изменило поэзию Осипа Мандельштама , Марины Цветаевой и других.

Вслед за «Сестрой моей» «Жизнь » Пастернак создал несколько герметичных произведений разного качества, в том числе свой шедевр — лирический цикл «Разрыв» (1921). И просоветские писатели, и их белоэмигрантские коллеги аплодировали поэзии Пастернака как чистому, необузданному вдохновению.

В конце 1920-х годов он также участвовал в нашумевшей трехсторонней переписке с Рильке и Цветаевой . Однако по мере того, как шли 1920-е годы, Пастернак все больше чувствовал, что его яркий стиль противоречит менее образованной читательской аудитории. Он попытался сделать свою поэзию более понятной, переработав свои ранние произведения и начав два длинных стихотворения о русской революции 1905 года . Он также обратился к прозе и написал несколько автобиографических рассказов, в частности «Детство Люверса» и «Охранная грамота». (Сборник « Детство Жени и другие рассказы» выйдет в свет в 1982 году.)

Pasternak with Evgeniya Lurye and son

В 1922 году Пастернак женился на студентке Художественного института Евгении Лурье (Евгения Лурье). В следующем году у них родился сын Евгений.

О поддержке Пастернаком еще революционных членов руководства Коммунистической партии еще в 1926 году свидетельствует его стихотворение «Памяти Рейсснера». предположительно написано после преждевременной смерти от тифа лидера большевиков Ларисы Рейснер в возрасте 30 лет в феврале того же года.

К 1927 году близкие друзья Пастернака Владимир Маяковский и Николай Асеев выступали за полное подчинение искусства потребностям Коммунистической партии Советского Союза . В письме к сестре Жозефине Пастернак писал о своем намерении «порвать отношения» с ними обоими. Хотя он заявил, что это будет очень болезненно, Пастернак объяснил, что это невозможно предотвратить. Он объяснил:

Они никоим образом не соответствуют своему высокому призванию. На самом деле, им этого не удалось, но – как бы мне ни было трудно это понять – современный софист мог бы сказать, что последние годы фактически потребовали редукции совести и чувств во имя большей понятности. А теперь самый дух времени требует великой, мужественной чистоты. И этими мужчинами правит тривиальная рутина. Субъективно они искренние и добросовестные. Но мне становится все труднее принимать во внимание личный аспект их убеждений. Я не одинок – люди относятся ко мне хорошо. Но все это справедливо только до определенного момента. Мне кажется, я дошёл до этой точки.

К 1932 году Пастернак разительно изменил свой стиль, сделав его более понятным широкой публике, и напечатал новый сборник стихов, метко названный « Второе рождение» . Хотя ее кавказские произведения были столь же блестящими, как и предыдущие работы, книга оттолкнула ядро ​​изысканной зарубежной аудитории Пастернака, которая в основном состояла из эмигрантов-антикоммунистов.

В 1932 году Пастернак влюбился в Зинаиду Нейгауз, жену русского пианиста Генриха Нейгауза . Они оба развелись и через два года поженились.

С годами он продолжал менять свою поэзию, упрощая свой стиль и язык, как это отражено в его следующей книге « Ранние поезда» (1943).

Эпиграмма Сталина

В апреле 1934 года Осип Мандельштам свою « Сталинскую эпиграмму прочитал Пастернаку ». Выслушав, Пастернак сказал Мандельштаму: «Я этого не слышал, вы мне этого не читали, потому что, знаете, сейчас происходят очень странные и страшные вещи: начали подбирать людей. боюсь, что у стен есть уши, и, может быть, даже эти скамейки на бульваре смогут слушать и рассказывать сказки. Так давайте сделаем вид, что я ничего не слышал.

В ночь на 14 мая 1934 года Мандельштам был арестован у себя дома на основании ордера, подписанного НКВД начальником Генрихом Ягодой . Опустошенный, Пастернак немедленно отправился в редакцию «Известий» и умолял Николая Бухарина вступиться за Мандельштама.

Вскоре после встречи с Бухариным в московской квартире Пастернака зазвонил телефон. Голос из Кремля сказал: «Товарищ Сталин желает поговорить с вами». По словам Ивинской, Пастернак онемел. «Он был совершенно не готов к такому разговору. Но тут он услышал свой голос, голос Сталина, доносившийся из трубки. Вождь обратился к нему довольно резко и неотесанно, используя знакомую форму ты : «Скажи мне, что такое говорят в ваших литературных кругах об аресте Мандельштама? » Растерявшись, Пастернак отрицал, что в Советской России была какая-либо дискуссия или что в Советской России остались какие-либо литературные круги. Сталин далее спросил его, что он думает о Мандельштаме. «Нетерпеливо и неуклюже» Пастернак объяснил, что у него и у Мандельштама совершенно разные взгляды на поэзию. Сталин, наконец, сказал насмешливым тоном: «Я вижу, вы просто не умеете заступиться за товарища», и положил трубку.

Великая чистка

Основная статья: Великая чистка

По словам Пастернака, во время показательного суда 1937 года над генералом Ионой Якиром и маршалом Михаилом Тухачевским Союз советских писателей потребовал от всех своих членов добавить свои имена в заявление в поддержку смертной казни для подсудимых. Пастернак отказался подписать документ даже после того, как руководство Союза посетило его и угрожало ему. убеждения своей семьи Вскоре после этого Пастернак обратился непосредственно к Сталину, описав сильные толстовские и отдав свою жизнь в распоряжение Сталина; он сказал, что не может выступать в роли самопровозглашенного судьи жизни и смерти. Пастернак был уверен, что его арестуют. но вместо этого Сталин, как сообщается, вычеркнул имя Пастернака из списка казней, как сообщается, заявив: «Не трогайте этого облачного обитателя» (или, по другой версии: «Оставьте этого юродивого в покое!»).

Близкий друг Пастернака Тициан Табидзе действительно стал жертвой Большой чистки. В автобиографическом очерке, опубликованном в 1950-х годах, Пастернак описал казнь Табидзе и самоубийства Марины Цветаевой и Паоло Иашвили .

Ивинская писала: «Я считаю, что между Сталиным и Пастернаком произошла невероятная, молчаливая дуэль ».

Вторая мировая война

Когда люфтваффе начали бомбить Москву, Пастернак сразу же стал служить пожарным на крыше писательского дома на улице Лаврушинского. По словам Ивинской, он неоднократно помогал обезвреживать упавшие на него немецкие бомбы.

В 1943 году Пастернаку наконец разрешили посетить солдат на фронте. Он хорошо переносил это, учитывая тяготы путешествия (у него была слабая нога из-за старой травмы), и ему хотелось побывать в самых опасных местах. Он читал свои стихи и много беседовал с действующими и ранеными войсками.

Пастернак позже говорил: «Если бы в дурном сне мы увидели все ужасы, которые нас ждали после войны, мы не должны были бы сожалеть, увидев падение Сталина вместе с Гитлером . Тогда окончание войны в пользу наших союзников , цивилизованных стран с демократическими традициями, означало бы во сто крат меньшие страдания для нашего народа, чем те, которые Сталин вновь причинил ему после своей победы».

Olga Ivinskaya

В октябре 1946 года дважды женатый Пастернак познакомился с Ольгой Ивинской , 34-летней матерью-одиночкой, работавшей в «Новом мире» . Глубоко тронутый ее сходством со своей первой любовью Идой Высоцкой, Пастернак подарил Ивинской несколько томов своих стихов и литературных переводов. Хотя Пастернак никогда не оставлял свою жену Зинаиду, он завязал внебрачные отношения с Ивинской, которые продлились до конца жизни Пастернака. Позже Ивинская вспоминала: «Он звонил почти каждый день, и, инстинктивно опасаясь встречи или разговора с ним, но умирая от счастья, я, заикаясь, пробормотала, что «сегодня занята». Но почти каждый день, ближе к концу рабочего времени, он лично приходил в контору и часто гулял со мной по улицам, бульварам и площадям вплоть до дома, до улицы Потапова: «Подарю ли я вам эту площадь». ?' он бы спросил».

Она дала ему номер телефона своей соседки Ольги Волковой, которая проживала внизу. Вечерами звонил Пастернак, а Волкова сигнализировала, что Ольга постучала в водопровод, соединявший их квартиры.

Когда они впервые встретились, Пастернак переводил стихи венгерского национального поэта Шандора Петефи . Пастернак подарил своей возлюбленной книгу Петефи с надписью: «Петефи служил кодом в мае и июне 1947 года, а мои близкие переводы его текстов являются адаптированным к требованиям текста выражением моих чувств и мыслей к тебе». и о вас. В память обо всем этом, БП, 13 мая 1948 года».

Пастернак позже отметил на своей фотографии: «Петефи великолепен своей описательной лирикой и изображением природы, но ты еще лучше. Я много работал над ним в 1947 и 1948 годах, когда впервые познакомился с тобой. Спасибо. за вашу помощь. Я переводил вас обоих». Позже Ивинская охарактеризовала переводы Петефи как «первое признание в любви».

По словам Ивинской, Зинаида Пастернак была возмущена изменой мужа. Однажды, когда его младший сын Леонид серьезно заболел, Зинаида, стоя у постели больного мальчика, добилась от мужа обещания, что он прекратит свой роман с Ивинской. Пастернак попросил Луизу Попову, общую подругу, рассказать Ивинской о своем обещании. Попова сказала ему, что он должен сделать это сам. Вскоре Ивинская заболела в квартире Поповой, как вдруг приехала Зинаида Пастернак и столкнулась с ней.

Позже Ивинская вспоминала:

Но я настолько заболел от потери крови, что ей и Луизе пришлось отвезти меня в больницу, и я уже не помню точно, что происходило между мной и этой крепко сложенной, сильной духом женщиной, которая все время повторяла, как она не давала черт за нашу любовь и что, хотя сама она [Бориса Леонидовича] уже не любила, но не допустила распада своей семьи. После моего возвращения из больницы Борис пришел ко мне в гости, как ни в чем не бывало, и трогательно помирился с моей матерью, сказав ей, как сильно он меня любит. К этому моменту она уже довольно привыкла к его забавным манерам.

В 1948 году Пастернак посоветовал Ивинской уйти с работы в «Новом мире» , которая из-за их отношений становилась крайне сложной. После этого Пастернак начал обучать ее переводу стихов. Со временем ее квартиру на улице Потапова стали называть «Наш магазин».

Вечером 6 октября 1949 года Ивинская была арестована в своей квартире сотрудниками КГБ . В своих воспоминаниях Ивинская рассказывает, что, когда агенты ворвались к ней в квартиру, она работала за пишущей машинкой над переводами корейского поэта Вон Ту Сона. В ее квартире был произведен обыск, а все вещи, связанные с Пастернаком, были сложены в кучу в ее присутствии. Ивинскую отвезли в Лубянскую тюрьму и неоднократно допрашивали, где она отказалась сказать что-либо компрометирующее о Пастернаке. В то время она была беременна ребенком Пастернака, и в начале десятилетнего заключения в ГУЛАГе у нее случился выкидыш .

Узнав об аресте любовницы , Пастернак позвонил Луизе Поповой и попросил ее немедленно приехать на бульвар Гоголя . Она нашла его сидящим на скамейке возле станции метро «Дворец Советов» . Плача, Пастернак сказал ей: «Теперь все кончено. Ее отобрали у меня, и я ее больше никогда не увижу. Это как смерть, даже хуже».

По словам Ивинской: «После этого в разговорах с малознакомыми людьми он всегда называл Сталина «убийцей». Беседуя с людьми в редакциях литературных периодических изданий, он часто спрашивал: «Когда же придет конец этой свободе лакеев, которые радостно ходят по трупам в своих интересах?» Он много времени проводил с Ахматовой , которую в те годы очень сторонилось большинство знавших ее людей. Он интенсивно работал над второй частью «Доктора Живаго ».

В письме 1958 года другу в Западную Германию Пастернак писал: «Она была посажена в тюрьму из-за меня, как человека, которого тайная полиция считала самым близким мне человеком, и они надеялись, что посредством изнурительных допросов и угроз они смогли получить от нее достаточно доказательств, чтобы отдать меня под суд, я обязан своей жизнью и тем, что они не тронули меня в те годы, ее героизму и выносливости».

Перевод Гете

Перевод Пастернаком первой части « Фауста » стал причиной нападок на него в августовском выпуске « Нового мира» 1950 года . Критик обвинил Пастернака в искажении «прогрессивных» смыслов Гете в поддержку «реакционной теории «чистого искусства » », а также в привнесении эстетических и индивидуалистических ценностей. В последующем письме дочери Марины Цветаевой Пастернак объяснил, что нападение было мотивировано тем, что сверхъестественные элементы пьесы, которые «Новый мир» считал «иррациональными», были переведены так, как их написал Гете. Пастернак далее заявил, что, несмотря на нападки на его перевод, его контракт на вторую часть не был расторгнут.

Хрущевская оттепель

Когда 5 марта 1953 года Сталин умер от инсульта, Ивинская все еще находилась в заключении в ГУЛАГе , а Пастернак находился в Москве. По всей стране прокатились волны паники, замешательства и публичных проявлений горя. Пастернак писал: «Люди несвободные... всегда идеализируют свое рабство».

После ее освобождения отношения Пастернака с Ивинской возобновились с того места, где остановились. Вскоре после этого он признался ей: «Долгое время нами правили безумец и убийца, а теперь дурак и свинья. его дикое мракобесие. Теперь нами правят посредственности». В этот период Пастернак с удовольствием читал тайную копию « » Джорджа Оруэлла на Скотного двора английском языке. В разговоре с Ивинской Пастернак пояснил, что свиной-диктатор Наполеон в романе «живо напомнил» ему советского премьера Никиту Хрущева .

Doctor Zhivago

Пастернак, 1958 г.

Хотя в нем есть отрывки, написанные в 1910-х и 1920-х годах, «Доктор Живаго» не был завершен до 1955 года. Пастернак представил роман в «Новый мир» в 1956 году, который отказался от публикации из-за неприятия соцреализма . Автор, как и его главный герой Юрий Живаго , проявлял больше заботы о благополучии отдельных персонажей, чем о «прогрессе» общества. некоторые отрывки Цензоры также сочли антисоветскими , особенно критику романа. сталинизма коллективизации , , Великой чистки и ГУЛАГа .

Однако вскоре судьба Пастернака изменилась. В марте 1956 года Коммунистическая партия Италии направила журналиста Серджио Д'Анджело на работу в Советский Союз, и его статус журналиста, а также членство в Коммунистической партии Италии позволили ему иметь доступ к различным аспектам общественной жизни. Культурная жизнь Москвы того времени. Миланский издатель, коммунист Джанджакомо Фельтринелли , также поручил ему найти новые произведения советской литературы, которые могли бы понравиться западной публике, и, узнав о существовании «Доктора Живаго » , Д'Анджело немедленно отправился в Переделкино и предложил передать роман Пастернака для публикации в компанию Фельтринелли. Пастернак сначала был ошеломлен. Затем он принес рукопись из своего кабинета и со смехом сказал Д'Анджело: «Настоящим вы приглашены посмотреть, как я предстану перед расстрелом».

По словам Лазаря Флейшмана, Пастернак осознавал, что идет на огромный риск. Ни один советский писатель не пытался иметь дело с западными издателями с 1920-х годов, когда такое поведение привело Советское государство к объявлению войны Борису Пильняку и Евгению Замятину . Пастернак, однако, считал, что коммунистическая принадлежность Фельтринелли не только гарантирует публикацию, но может даже заставить Советское государство опубликовать роман в России.

В редкий момент согласия и Ольга Ивинская, и Зинаида Пастернак пришли в ужас от подачи «Доктора Живаго» в западное издательство. Пастернак, однако, отказался изменить свое мнение и сообщил эмиссару Фельтринелли, что готов пойти на любые жертвы ради публикации «Доктора Живаго» .

В 1957 году Фельтринелли объявил, что роман будет опубликован его компанией. Несмотря на неоднократные требования посетивших советских эмиссаров, Фельтринелли отказался отменить или отложить публикацию. По словам Ивинской, "он не верил, что мы когда-нибудь опубликуем здесь рукопись, и считал, что не имеет права скрывать от мира шедевр - это было бы еще большим преступлением". Советское правительство заставило Пастернака телеграфировать издателю об отзыве рукописи, но он отправил отдельные секретные письма, в которых советовал Фельтринелли игнорировать телеграммы.

Получив значительную помощь от советской кампании против романа (а также от тайной покупки Центральным разведывательным управлением США сотен экземпляров книги, вышедшей из печатных машин по всему миру – см. раздел «Нобелевская премия» ниже), Доктор «Живаго» сразу же стал сенсацией во всем некоммунистическом мире после своего выхода в ноябре 1957 года. Однако в Государстве Израиль роман Пастернака подвергся резкой критике за его ассимиляционистские взгляды по отношению к еврейскому народу . Узнав об этом, Пастернак ответил: «Неважно. Я выше расы...» По словам Лазара Флейшмана, Пастернак написал спорные отрывки до обретения Израилем независимости. В то время Пастернак также регулярно посещал Русскую православную Божественную литургию . Поэтому он считал, что обращение советских евреев в христианство предпочтительнее ассимиляции в атеизм и сталинизм .

Первый английский перевод « Доктора Живаго» был поспешно выпущен Максом Хейвордом и Маньей Харари, чтобы удовлетворить огромный общественный спрос. Он был выпущен в августе 1958 года и оставался единственным доступным изданием более пятидесяти лет. В период с 1958 по 1959 год англоязычное издание 26 недель занимало первое место в списке бестселлеров The New York Times .

машинописные экземпляры романа Дочь Ивинской Ирина распространила в самиздате . Хотя никто из советских критиков не читал запрещенный роман, «Доктор Живаго» был подвергнут позорному столбу в государственной прессе. Подобные нападки привели к появлению юмористической русской поговорки: «Я Пастернака не читал, но осуждаю его».

После Второй мировой войны Пастернак сочинил серию стихотворений на евангельские темы. По словам Ивинской, Пастернак считал Сталина «гигантом дохристианской эпохи». Поэтому решение Пастернака писать христианские стихи было «формой протеста».

9 сентября 1958 года критик «Литературной газеты» Виктор Перцов в ответ осудил «декадентскую религиозную поэзию Пастернака, от которой пахнет нафталином из символистского чемодана 1908–1910 годов выпуска». Более того, автор получил много писем с ненавистью от коммунистов как внутри страны, так и за рубежом. По словам Ивинской, Пастернак продолжал получать такие письма до конца своей жизни.

Однако в письме, написанном сестре Жозефине, Пастернак вспомнил слова своей подруги Екатерины Крашенниковой после прочтения «Доктора Живаго» . Она сказала: «Не забывайся до такой степени, что поверишь, что это ты написал это произведение. Это русский народ и его страдания создали его. Слава Богу, что выразил это своим пером».

Нобелевская премия

По словам Евгения Борисовича Пастернака, «Слухи о том, что Пастернаку предстоит получить Нобелевскую премию, пошли сразу после окончания Второй мировой войны . По словам бывшего главы Нобелевского комитета Ларса Гилленстена , его выдвижение обсуждалось каждый год с 1946 по 1950 год, затем еще раз в 1957 г. (окончательно она была присуждена в 1958 г.) Пастернак догадывался об этом по нарастающим волнам критики в СССР. Иногда ему приходилось оправдывать свою европейскую известность: «По данным Союза советских писателей, некоторые литературные круги Запада видят необычайную значимость. в моей работе, не соответствующей ее скромности и малой продуктивности…»

Тем временем Пастернак написал Ренате Швейцер. и его сестра Лидия Пастернак Слейтер . В обоих письмах автор выражал надежду, что Нобелевский комитет отдаст ему предпочтение Альберто Моравиа . Пастернак писал, что его терзали муки и тревоги при мысли подвергнуть опасности своих близких.

23 октября 1958 года Борис Пастернак был объявлен лауреатом Нобелевской премии. В цитате отмечается вклад Пастернака в русскую лирику и его роль в «продолжении великой русской эпической традиции». 25 октября Пастернак отправил телеграмму в Шведскую академию : «Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, потрясен». В тот же день Литературный институт в Москве потребовал от всех своих студентов подписать петицию, осуждающую Пастернака и его роман. Им также было приказано присоединиться к «стихийной» демонстрации с требованием высылки Пастернака из Советского Союза. В тот же день « Литературная газета» опубликовала письмо, отправленное Б. Пастернаку в сентябре 1956 года редакцией советского литературного журнала « Новый мир» с обоснованием своего неприятия « Доктора Живаго» . Публикуя это письмо, советские власти хотели оправдать меры, принятые ими против автора и его произведения. 26 октября « Литературная газета» опубликовала статью Дэвида Заславски под названием « Реакционный пропагандистский шум из-за литературной травки» .

По словам Соломона Волкова :

Антипастернаковская кампания была организована в худших сталинских традициях: разоблачения в «Правде» и других газетах; публикации гневных писем «простых советских рабочих», не читавших книгу; спешно созванные собрания друзей и коллег Пастернака, на которых такие прекрасные поэты, как Владимир Солоукин , Леонид Мартынов и Борис Слуцкий , были вынуждены вынести порицание уважаемому ими автору. Слуцкий, создавший в своих жестоких прозаических стихах образ мужественного солдата и правдолюбца, был настолько измучен своей антипастернаковской речью, что впоследствии сошел с ума. 29 октября 1958 года на пленуме ЦК ВЛКСМ, посвященном Владимир сорокалетию комсомола, его руководитель Семичастный подверг нападкам Пастернака перед 14-тысячной аудиторией, включая Хрущева и других партийных руководителей. Семишастный впервые назвал Пастернака «паршивой овцой», угодившей врагам Советского Союза «своей клеветнической так называемой работой». Тогда Семичастный (ставший главой КГБ в 1961 году) добавил, что "этот человек пошел и плюнул в лицо народу". И заключил он словами: «Если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья не будет делать то, что сделала», потому что свинья «никогда не гадит там, где ест». Хрущев демонстративно аплодировал. Известие об этой речи поставило Пастернака на грань самоубийства. Недавно выяснилось, что настоящим автором оскорблений Семичастного был Хрущев, который накануне вечером позвонил комсомольскому вождю и продиктовал свои строки о паршивой овце и свинье, которые Семичастный охарактеризовал как «типично хрущевские, нарочито грубые, бесцеремонно ругая».

Более того, Пастернаку сообщили, что, если он поедет в Стокгольм за Нобелевской медалью, ему будет отказано во въезде в Советский Союз. В результате 29 октября Пастернак направил в Нобелевский комитет вторую телеграмму: «Ввиду значения, придаваемого этой награде обществом, в котором я живу, я должен отказаться от этого незаслуженного отличия, которое мне было присвоено. Пожалуйста, не воспримите мое добровольное отречение неправильно». Шведская академия заявила: «Этот отказ, конечно, никоим образом не меняет действительности премии. Академии остается, однако, лишь с сожалением заявить, что вручение премии не может состояться». По словам Евгения Пастернака, «я не узнал отца, когда увидел его в тот вечер. Бледное, безжизненное лицо, усталые болезненные глаза, и я говорил только об одном и том же: «Теперь все это не имеет значения, я отказался от премии». ' ' ​

Планы

Несмотря на его решение отказаться от премии, Союз советских писателей продолжал демонизировать Пастернака в государственной прессе. Более того, ему угрожали как минимум формальной ссылкой на Запад. В ответ Пастернак написал непосредственно советскому премьер-министру Никите Хрущеву :

Обращаюсь лично к Вам, ЦК КПСС и Советскому правительству. Из выступления тов. Семичастного я узнаю, что правительство «не будет ставить никаких препятствий на пути моего выезда из СССР». Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью и работой. Я не могу представить свою судьбу отдельно от России или вне ее. Какими бы ни были мои ошибки и неудачи, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которая развернулась вокруг моего имени на Западе. Узнав об этом, я сообщил Шведской академии о своем добровольном отказе от Нобелевской премии. Выезд за пределы моей страны был бы для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу вас не принимать со мной на эту крайнюю меру. Положа руку на сердце, могу сказать, что я кое-что сделал для советской литературы и, может быть, еще принесу ей пользу.

В «Дубе и теленке » Александр Солженицын резко раскритиковал Пастернака как за отказ от Нобелевской премии, так и за отправку такого письма Хрущеву. В своих мемуарах Ольга Ивинская винит себя в том, что заставила возлюбленного принять оба решения.

По словам Евгения Пастернака, «она горько винила себя за то, что уговорила Пастернака отказаться от премии. После всего случившегося, открытой слежки, отвержения друзей, суицидального состояния Пастернака в тот момент, ее можно... понять: память о Сталине лагерях было слишком свежо, [и] она пыталась защитить его».

31 октября 1958 года в Союзе советских писателей состоялся процесс за закрытыми дверями. Согласно протоколу заседания, Пастернак был объявлен внутренним эмигрантом и членом фашистской пятой колонны . После этого присутствующие объявили, что Пастернака исключили из Союза. Далее они подписали петицию в Политбюро , требуя лишить Пастернака советского гражданства и сослать в «его капиталистический рай». Однако, по словам Евгения Пастернака, писатель Константин Паустовский отказался присутствовать на встрече. Евгений Евтушенко присутствовал, но с отвращением ушел.

По словам Евгения Пастернака, его отец был бы сослан, если бы не премьер-министр Индии Джавахарлал Неру , который позвонил Хрущеву и пригрозил организовать комитет защиты Пастернака.

Возможно, Нобелевская премия 1958 года предотвратила тюремное заключение Пастернака из-за опасений советского государства перед международными протестами. Однако Евгений Пастернак считает, что последовавшие преследования фатально ослабили здоровье его отца.

Тем временем Билл Молдин создал карикатуру на Пастернака , получившую в 1959 году Пулитцеровскую премию за редакционную карикатуру . На карикатуре Пастернак изображен в образе заключенного ГУЛАГа , который колет деревья в снегу и говорит другому заключенному: "Я получил Нобелевскую премию по литературе. В чем заключалось твое преступление?"

Последние годы

Бориса Пастернака Дача в Переделкино , где он жил с 1936 по 1960 год.

Пастернак в Переделкино в 1958 году.

Пастернак в Переделкино в 1959 году.

Поэзия Пастернака после Живаго исследует универсальные вопросы любви, бессмертия и примирения с Богом. Борис Пастернак написал свою последнюю полную книгу « Когда проясняется погода » в 1959 году.

По словам Ивинской, Пастернак продолжал придерживаться своего ежедневного писательского графика даже во время спора о «Докторе Живаго» . Он также продолжал переводить произведения Юлиуша Словацкого и Педро Кальдерона де ла Барки . В своей работе над «Кальдероном» Пастернак пользовался незаметной поддержкой Николая Михайловича Любимова, старшего деятеля литературного аппарата партии. Ивинская характеризует Любимова как «проницательного и просвещенного человека, который прекрасно понимал, что вся грязь и шумиха вокруг романа забудутся, но что Пастернак всегда будет». В письме своим сестрам в Оксфорд (Англия) Пастернак утверждал, что закончил перевод одной из пьес Кальдерона менее чем за неделю.

Летом 1959 года Пастернак приступил к написанию «Слепой красавицы» , трилогии пьес , действие которых происходит до и после Александром II отмены крепостного права в России . В интервью Ольге Карлайл из The Paris Review Пастернак восторженно описал сюжет и персонажей пьесы. Он сообщил Ольге Карлайл, что в конце «Слепой красавицы » он хотел изобразить «рождение просвещенного и богатого среднего класса, открытого для западных влияний, прогрессивного, умного, артистичного». Однако Пастернак заболел неизлечимым раком легких, прежде чем смог закончить первую пьесу трилогии.

Смерть

Борис Пастернак умер от рака легких на даче в Переделкино вечером 30 мая 1960 года. Сначала он вызвал сыновей и в их присутствии сказал: "Кто больше всех пострадает из-за моей смерти? Кто больше всех пострадает? Только Олюша, и я не успел ничего для нее сделать. Самое страшное, что она будет страдать». Последними словами Пастернака были: «Я плохо слышу. И перед глазами туман. Но он пройдет, не так ли? Не забудь завтра открыть окно».

Похоронная

Несмотря на появление лишь небольшой заметки в « Литературной газете» , рукописные объявления с датой и временем похорон были расклеены по всему московскому метрополитену. В результате на похороны Пастернака в Переделкино, несмотря на надзор милиции и КГБ, пришли тысячи поклонников .

Перед гражданскими похоронами Пастернака Ивинская имела разговор с Константином Паустовским . По ее словам,

Он начал говорить, каким подлинным событием были эти похороны — выражением того, что на самом деле чувствовали люди, и столь характерным для России, которая по давней традиции забивала камнями своих пророков и убивала своих поэтов до смерти. В такую ​​минуту, продолжал он возмущенно, нельзя не вспомнить похороны Пушкина и царских придворных, их жалкое лицемерие и ложную гордость. «Подумать только, как они богаты, сколько у них Пастернаков — столько же, сколько было Пушкиных в России царя Николая… Мало что изменилось. Но чего можно ожидать? Они боятся…»

Затем в присутствии большого количества иностранных журналистов тело Пастернака было перенесено на кладбище. По словам Ивинской,

Началась служба над могилой. В моем состоянии мне было трудно понять, что происходит. Позже мне сказали, что Паустовский хотел произнести похоронную речь, но на самом деле говорила профессор Асмус. В светлом костюме и ярком галстуке он был одет скорее для какого-то торжественного случая, чем для похорон. «Умер писатель, — начал он, — который вместе с Пушкиным, Достоевским и Толстым составляет часть славы русской литературы. Если даже мы не можем с ним соглашаться во всем, мы все тем не менее в долгу перед ним. Благодарности за подачу примера непоколебимой честности, за неподкупную совесть и за героическое отношение к своему писательскому долгу». Разумеется, он упомянул «ошибки и промахи» [Бориса Леонидовича], но поспешил добавить, что «они, однако, не мешают нам признать тот факт, что он был великим поэтом». "Он был очень скромным человеком, - сказала в заключение Асмус, - и не любил, чтобы о нем слишком много говорили, поэтому на этом я закончу свое выступление".

Однако, к ужасу собравшихся партийных чиновников, кто-то с «молодым и глубоко страдальческим голосом» начал декламировать запрещенное стихотворение Пастернака « Гамлет» .

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далёком отголоске,
Что случится на моём веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идёт другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.

Ропот стихает; на сцену, на которую я выхожу.
Я пытаюсь, стоя у двери,
Чтобы обнаружить в далеких отголосках
Что нас ждут ближайшие годы.

Ночная тьма с тысячей
Бинокль направлен на меня.
Возьми эту чашу, Авва Отче,
Тебе все возможно.

Мне нравится этот Твой упрямый проект,
И я доволен, играя свою роль.
Но разворачивается другая драма,
И на этот раз, о, позволь мне быть освобожденным.

Но план действий определен,
И конец безвозвратно предрешен.
Я один; все вокруг меня тонет во лжи:
Жизнь – это не прогулка по полю.

По словам Ивинской,

В этот момент организаторы процесса решили, что церемонию необходимо как можно быстрее завершить, и кто-то начал нести крышку к гробу. В последний раз я наклонилась, чтобы поцеловать Бориса в лоб, теперь уже совсем холодный... Но теперь на кладбище стало происходить что-то необычное. Кто-то собрался было закрыть гроб крышкой, а другой человек в серых брюках... сказал взволнованным голосом: "Хватит, нам больше не надо речей! Закройте гроб!" Но людей не так легко заставить замолчать. Кто-то в цветной рубахе с открытым воротом, похожий на рабочего, заговорил: «Спи спокойно, дорогой Борис Леонидович! Мы не знаем всех твоих произведений, но клянемся тебе в этот час: придет день, когда мы знаем их всех. Мы не верим ничему дурному в вашей книге. А что уж говорить обо всех вас, братьях писателях, которые навлекли на себя такое позорище, что никакими словами его не описать. Покойся с миром, Борис Леонидович!» Мужчина в серых брюках схватил других людей, пытавшихся выйти вперед, и оттолкнул их в толпу: «Собрание окончено, речей больше не будет!» Иностранец выразил свое негодование на ломаном русском языке: «Сказать, что встреча окончена, можно будет только тогда, когда никто больше не захочет говорить!»

Последний оратор на могильной службе сказал:

Бог отмечает путь избранных терниями, и Пастернак был выбран и отмечен Богом. Он верил в вечность и будет принадлежать ей... Мы отлучили Толстого , мы отреклись от Достоевского , а теперь отрекаемся от Пастернака. Все, что приносит нам славу, мы пытаемся изгнать на Запад ... Но мы не можем этого допустить. Мы любим Пастернака и почитаем его как поэта... Слава Пастернаку!

Под аплодисменты зрителей зазвонили колокола Преображенской церкви в Переделкино. Затем на лоб Пастернака возложили письменные заупокойные молитвы, гроб закрыли и закопали. Могила Пастернака впоследствии стала главной святыней для членов советского диссидентского движения.

Наследие

Пастернак на советской марке 1990 года.

После смерти Пастернака Ивинскую арестовали во второй раз вместе с дочерью Ириной Емельяновой. Обоих обвиняли в связях Пастернака с западными издателями и в торговле твердой валютой для «Доктора Живаго» . Все письма Пастернака к Ивинской, а также многие другие рукописи и документы были конфискованы КГБ . КГБ незаметно освободил их: Ирину через год, в 1962 году, и Ольгу в 1964 году. К этому времени Ивинская отбыла четыре года из восьмилетнего срока в отместку за роль в «Доктора Живаго» . публикации В 1978 году ее мемуары были переправлены за границу и опубликованы в Париже. Английский перевод Макса Хейворда был опубликован в том же году под названием «Пленник времени: мои годы с Пастернаком» .

Ивинская была реабилитирована только в 1988 году. После распада Советского Союза Ивинская подала в суд на возвращение писем и документов, изъятых КГБ в 1961 году. Верховный суд России в конечном итоге вынес решение против нее, заявив, что «не было доказательств права собственности». "и что "документы должны оставаться в государственном архиве". Ивинская умерла от рака 8 сентября 1995 года. Репортер НТВ сравнил ее роль с ролью других известных муз русских поэтов: «Как Пушкин не был бы полным без Анны Керн , а Есенин был бы никем без Айседоры , так и Пастернак не был бы Пастернаком без Ольги Ивинской , которая была его вдохновением». для Доктора Живаго .».

Тем временем Советское государство продолжало подвергать Бориса Пастернака позорному столбу, пока Михаил Горбачев не провозгласил перестройку в 1980-х годах.

В 1980 году астероиду было присвоено имя 3508 Пастернак в честь Бориса Пастернака.

В 1988 году, после десятилетий хождения в самиздате , «Доктор Живаго» был напечатан в литературном журнале «Новый мир» .

В декабре 1989 года Евгению Борисовичу Пастернаку разрешили поехать в Стокгольм, чтобы получить Нобелевскую медаль своего отца. На церемонии известный виолончелист и советский диссидент Мстислав Ростропович исполнил серенаду Баха в честь своего покойного земляка.

Документы семьи Пастернаков хранятся в Гуверовского института архивах Стэнфордского университета . Они содержат переписку, черновики «Доктора Живаго» и других произведений, фотографии и другие материалы Бориса Пастернака и других членов семьи.

С 2003 года, во время первого президентства Владимира Путина , роман «Доктор Живаго» вошел в российскую школьную программу, где его читают в 11 классе средней школы.

Память

В октябре 1984 года по решению суда дача Пастернака в Переделкино была отобрана у родственников писателя и передана в государственную собственность. Два года спустя, в 1986 году, был основан Дом-музей Бориса Пастернака. (первый дом-музей в СССР ).

В 1990 году, в год 100-летия поэта, в Чистополе , в доме, куда поэт эвакуировался во время Великой Отечественной войны (1941–1943), открыл свои двери музей Пастернака. и в Переделкино , где он прожил долгие годы до своей смерти. Заведующая домом-музеем поэта — Наталья Пастернак, его невестка (вдова младшего сына Леонида ).

был открыт музей В 2008 году во Всеволодо-Вильве в доме, где начинающий поэт жил с января по июнь 1916 года.

В 2009 году ко Дню города в Перми в сквере возле Оперного театра был установлен первый в России памятник Пастернаку (скульптор Елена Мунц).

Улица Бориса Пастернака Зутермеер , Нидерланды

. ​​мемориальная доска На доме, где родился Пастернак, установлена

В память о трехкратном пребывании поэта в Туле 27 мая 2005 года на стене гостиницы «Вёрманн» была установлена ​​мраморная мемориальная доска Пастернаку, поскольку Пастернак был нобелевским лауреатом и посвятил Туле несколько своих произведений.

20 февраля 2008 года в Киеве установлена ​​мемориальная доска. был выставлен на доме №9 по улице Липинского, но через семь лет был украден вандалами.

В 2012 году в райцентре Мучкапский З. Церетели установил памятник Борису Пастернаку.

В 1990 году в рамках цикла «Нобелевские лауреаты». СССР и Швеция («Нобелевские лауреаты по литературе») выпустил марки с изображением Бориса Пастернака.

В 2015 году в рамках серии «125 лет со дня рождения Бориса Пастернака. 1890–1960» Мозамбик выпустил миниатюрный лист с изображением Бориса Пастернака. Хотя этот выпуск был признан почтовой администрацией Мозамбика, этот выпуск не был выставлен на продажу в Мозамбике, а был распространен только среди новых выпусков филателистическим агентом Мозамбика.

В 2015 году в рамках серии «125 лет со дня рождения Бориса Пастернака» Мальдивы выпустили миниатюрный лист с изображением Бориса Пастернака. Выпуск был признан почтовыми властями Мальдив, но распространялся мальдивским филателистическим агентом только в целях коллекционирования.

К 50-летию Нобелевской премии Б. Пастернака Княжество Монако выпустило почтовую марку в его память.

27 января 2015 года, в честь 125-летия поэта, Почта России выпустила конверт с оригинальной маркой.

установлен памятник Пастернаку 1 октября 2015 года в Чистополе .

состоялось празднование 130-летия со дня рождения . 10 февраля 2020 года на Выставке достижений народного хозяйства в Москве

10 февраля 2021 года Google отпраздновал свой 131-й день рождения дудлом Google . Дудл демонстрировался в России, Швеции, некоторых странах Ближнего Востока и некоторых странах Средиземноморья.

влияние

Portrait by Yury Annenkov , 1921

• ( малая планета 3508 Пастернак ), открытая советским астрономом Людмилой Георгиевной Карачкиной в 1980 году. Его именем названа
• Русско-американская певица и автор песен Регина Спектор » читает стихи Пастернака «Черная весна» 1912 года в своей песне «Apres Moi» из своего альбома « Начни надеяться .
• Российско-голландский композитор Фред Момотенко (Альфред Момотенко) написал композицию-спутник к 37 Сергея Рахманинова « Всенощному бдению» Соч. на основе одноименного стихотворения из диптиха «Доктор Живаго на Страстном».

Адаптации

Первая экранизация « Доктора Живаго» , адаптированная Робертом Болтом и поставленная Дэвидом Лином , появилась в 1965 году. В фильме, гастролировавшем в традициях роуд-шоу , снимались Омар Шариф , Джеральдин Чаплин и Джули Кристи . Сосредоточившись на аспектах романа, посвященных любовному треугольнику , фильм стал мировым блокбастером, но был недоступен в России до перестройки .

В 2002 году роман был адаптирован как телевизионный мини-сериал . Режиссер Джакомо Кампиотти, в сериале снялись Ханс Мэтисон , Александра Мария Лара , Кира Найтли и Сэм Нил .

российской телеверсией 2006 года режиссера Александра Прошкина с Олегом Меньшиковым в роли Живаго. Считается более верен роману Пастернака, чем фильм Дэвида Лина 1965 года.

Работа

Поэзия

Мысли о поэзии

По словам Ольги Ивинской :

У Пастернака «всемогущий бог подробностей» всегда, кажется, восставал против идеи создавать стихи ради самих стихов или для передачи смутных личных настроений. Если бы еще раз пришлось заняться «вечными» темами, то только поэту в подлинном смысле этого слова – иначе у него не хватило бы силы характера вообще прикоснуться к ним. Поэзия, столь плотно упакованная (пока не хрустела, как лед) или перегнанная в раствор, в котором «проросли зерна истинной прозы», поэзия, в которой реалистические детали очаровывают подлинное очарование, – только такая поэзия была приемлема для Пастернака; но не поэзию, к которой требовалось снисхождение или к которой нужно было делать скидки, то есть тот вид эфемерной поэзии, который особенно распространен в эпоху литературного конформизма. [Борис Леонидович] мог плакать над «багрово-серым кругом», пылавшим над измученной музой Блока , и его всегда трогала краткость пушкинских бодрых строк, но рифмованных лозунгов о производстве консервных банок в так называемая «поэзия» Суркова и ему подобных, а также излияния любви в творчестве тех молодых поэтов, которые лишь вторят друг другу и классикам, – все это в лучшем случае холодило его, а по большей части возмущало.

По этой причине Пастернак регулярно избегал литературных кафе, куда молодые поэты регулярно приглашали его прочитать свои стихи. По словам Ивинской, «именно такие вещи побудили его сказать: «Кто придумал, что я люблю поэзию? Я терпеть не могу поэзию » .

Также по словам Ивинской: «Как они умели писать!» — воскликнул он однажды — под «они» он имел в виду русских классиков, — и тотчас же, читая или, вернее, просматривая какие-то стихи в « Литературной газете» , — «посмотрите, как здорово они рифмовать научились». – Лучше бы об этом сказали в выпуске новостей. Причем здесь поэзия? Под «они» в данном случае он имел в виду поэтов, пишущих сегодня».

Перевод

Не желая соответствовать социалистическому реализму , Пастернак обратился к переводу, чтобы обеспечить свою семью. Вскоре он сделал известные переводы Шандора Петефи , Иоганна Вольфганга фон Гете , Райнера Марии Рильке , Поля Верлена , Тараса Шевченко и Николоза Бараташвили . Осип Мандельштам , однако, предупредил его в частном порядке: «Ваше собрание сочинений будет состоять из двенадцати томов переводов и только одного вашего собственного произведения».

В письме 1942 года Пастернак заявил: «Я полностью против современных представлений о переводе. Работы Лозинского, Радловой, Маршака и Чуковского мне чужды и кажутся искусственными, бездушными и лишенными глубины. Я разделяю девятнадцатую точку зрения. взгляд на перевод как на литературное упражнение, требующее более высокого понимания, чем тот, который обеспечивается чисто филологическим подходом».

По словам Ивинской, Пастернак считал, что переводы должны быть не слишком буквальными, поскольку, по его мнению, это могло запутать смысл текста. Вместо этого он выступал за то, чтобы наблюдать за каждым стихотворением издалека, чтобы проникнуть в его истинную глубину.

Переводы Пастернака Уильяма Шекспира ( «Ромео и Джульетта» , «Антоний и Клеопатра» , «Отелло» , «Король Генрих IV (часть I) и (часть II) , «Гамлет» , «Макбет» , «Король Лир» ) остаются глубоко популярными среди российской аудитории благодаря своим разговорным, модернизированным диалогам. Критики Пастернака, однако, обвиняли его в «пастернакизации» Шекспира. В эссе 1956 года Пастернак писал: «Перевод Шекспира — это задача, требующая времени и усилий. После того, как она будет выполнена, лучше всего разделить ее на достаточно длинные разделы, чтобы работа не устарела, и выполнять по одному разделу каждый день. Ежедневно продвигаясь по тексту, переводчик заново переживает обстоятельства жизни автора. День за днём он воспроизводит его действия и втягивается в некоторые его тайны не в теории, а практически, на опыте».

По словам Ивинской:

Всякий раз, когда [Борису Леонидовичу] предоставлялись буквальные версии вещей, которые отражали его собственные мысли или чувства, это имело решающее значение, и он работал лихорадочно, превращая их в шедевры. переводил Поля Верлена Я помню , как он в порыве энтузиазма : «Поэтическое искусство» (Верлен) в конце концов было выражением его собственных взглядов на поэзию.

Пока они оба работали над переводом Рабиндраната Тагора с бенгали на русский, Пастернак советовал Ивинской: «1) Выразите как можно яснее тему стихотворения, его содержание; 2) подтяните текучую, неевропейскую форму путем рифмовать внутри, а не в конце строк; 3) использовать рыхлые, нерегулярные размеры , преимущественно троичные. Можно позволить себе использование ассонансов .

Позже, когда она работала с ним над переводом «Витезслава Незваля» , Пастернак сказал Ивинской:

Дословный перевод используйте только по смыслу , но не заимствуйте слова такими, какие они есть: они абсурдны и не всегда понятны. Не переводите все, а только то, что вам под силу, и старайтесь таким образом сделать перевод точнее оригинала, что является абсолютной необходимостью в случае такого путаного, небрежного произведения».

Однако, по словам Ивинской, перевод не был для Пастернака настоящим призванием. Позже она вспоминала:

Однажды кто-то принес ему экземпляр британской газеты, в которой была двойная статья под заголовком: «Пастернак хранит мужественное молчание». Там говорилось, что если бы Шекспир писал по-русски, он бы написал так же, как его перевел Пастернак... Как жаль, продолжала статья, что Пастернак не публикует ничего, кроме переводов, написав свое произведение для себя и небольшого круга близких друзей. «Что они имеют в виду, говоря, что мое молчание смело?» [Борис Леонидович] грустно прокомментировал все это. «Я молчу, потому что меня не печатают».

Музыка

Борис Пастернак также был композитором, и его ждала многообещающая музыкальная карьера музыканта, если бы он решил ее продолжить. Он происходил из музыкальной семьи: его мать была концертирующей пианисткой и ученицей Антона Рубинштейна и Теодора Лешетицкого , и первые впечатления Пастернака заключались в том, что он слушал фортепианные трио дома. У семьи была дача (загородный дом), близкая к той, которую занимал Александр Скрябин . Сергей Рахманинов , Райнер Мария Рильке и Лев Толстой были гостями семейного дома. Его отец Леонид был художником, написавшим один из самых важных портретов Скрябина, и много лет спустя Пастернак писал, что с большим волнением стал свидетелем создания Симфонии № 3 Скрябина ( «Божественная поэма ») в 1903 году.

Пастернак начал сочинять в 13 лет. Высокие достижения матери отбили у него охоту стать пианистом, но – вдохновленный Скрябиным – он поступил в Московскую консерваторию , но внезапно покинул ее в 1910 году в возрасте двадцати лет, чтобы изучать философию в Марбургский университет . Четыре года спустя он вернулся в Москву, окончательно определившись с карьерой в литературе, в том же году опубликовав свою первую книгу стихов под влиянием Александра Блока и русских футуристов .

В ранних сочинениях Пастернака явно чувствуется влияние Скрябина. Его одночастная соната для фортепиано 1909 года демонстрирует более зрелый и индивидуальный голос. Номинально си минор, он свободно перемещается от тональности к тональности с частыми сменами тональностей и хроматическим диссонансным стилем, который не поддается простому анализу. Хотя Соната была написана во время учебы в консерватории, она была написана в Райках, примерно в 40 км к северо-востоку от Москвы, где Леонид Пастернак имел свою студию живописи и обучал своих учеников.

Избранные книги Пастернака

Сборники стихов

• Близнец в облаках (1914)
• Через барьеры (1916)
• Темы и вариации (1917)
• Моя сестра, Жизнь (1922)
• Второе рождение (1932)
• На ранних поездах (1944)
• Избранные стихи (1946)
• Стихи (1954)
• Когда погода прояснится (1959)
• В интерлюдии: стихи 1945–1960 (1962)

Книги прозы

• Безопасное поведение (1931)
• Последнее лето (1934)
• Детство (1941)
• Избранные сочинения (1949)
• Собрание сочинений (1945)
• Фауст Гете (1952)
• Эссе в автобиографии (1956)
• Doctor Zhivago (1957)

См. также

• Список еврейских нобелевских лауреатов

Источники

• Флейшман, Лазар (1990). Борис Пастернак: Поэт и его политика . Издательство Гарвардского университета. ISBN  978-0-674-07905-2 .
• Пастернак, Борис (1959). Я помню: Эскизы к автобиографии . Книги Пантеона. ISBN  978-1-299-79306-4 .
• Ивинская, Ольга (1978). Пленник времени: Мои годы с Пастернаком . Даблдэй. ISBN  978-0-00-635336-2 . .
• Слейтер, Майя, изд. (2010). Борис Пастернак: Семейная переписка 1921–1960 гг . Гувер Пресс. ISBN  978-0-8179-1025-9 .

Дальнейшее чтение

• Завоевание, Роберт. (1962). Дело Пастернака: мужество гения. Документальный репортаж . Нью-Йорк: Компания JB Lippincott.
  • Магуайр, Роберт А.; Завоевание, Роберт (1962). «Дело Пастернака: Мужество гения». Русское обозрение . 21 (3): 292. дои : 10.2307/126724 . JSTOR   126724 .
  • Струве, Глеб; Завоевание, Роберт (1963). «Дело Пастернака: Мужество гения». Славянский и восточноевропейский журнал . 7 (2): 183. дои : 10.2307/304612 . JSTOR   304612 .
• Паоло Манкосу, Внутри шторма Живаго: редакционные приключения шедевра Пастернака, Милан: Фельтринелли, 2013
• Гриффитс, Фредерик Т.; Рабиновиц, Стэнли Дж.; Фляйшманн, Лазарь (2011). Эпос и русский роман от Гоголя до Пастернака (pdf) . Исследования русской и славянской литературы, культуры и истории. Бостон: Издательство академических исследований. п. 241. ИСБН  978-1-936235-53-7 . OCLC   929351556 .
• Моссман, Эллиотт (редактор) (1982) Переписка Бориса Пастернака и Ольги Фрейденберг 1910–1954 , Харкорт Брейс Йованович, ISBN   978-0-15-122630-6
• Питер Финн и Петра Куви, «Дело Живаго: Кремль, ЦРУ и битва за запрещенную книгу», Нью-Йорк: Pantheon Books, 2014.
• Паоло Манкосу, Тайное путешествие Живаго: от машинописного текста к книге, Стэнфорд: Hoover Press, 2016
• Анна Пастернак, Лара: Нерассказанная история любви и вдохновение для «Доктора Живаго» , Ecco, 2017; ISBN   978-0-06-243934-5 .
• Паоло Манкосу, У Москвы повсюду уши: новые расследования в отношении Пастернака и Ивинской, Стэнфорд: Hoover Press, 2019

Внешние ссылки

• Работы Бориса Пастернака или о нем в Internet Archive
• Бесплатные партитуры Бориса Пастернака в рамках Международного проекта библиотеки музыкальных партитур (IMSLP)
• Читайте интервью Пастернака газете The Paris Review лето-осень 1960 № 24.
• Борис Пастернак на Nobelprize.org
• Профиль Пастернака на Poets.org
• Биография Пастернака на канале PBS. Архивировано 5 июня 2016 года в Wayback Machine.
• Реестр документов семьи Пастернаков в архиве Гуверовского института
• профиль и изображения в Фонде Пастернака
• С. 36–39: Пастернак как студент Марбургского университета, Германия.
• Поэзия Бориса Пастернака
• Стихи Бориса Пастернака (английский)