шумерский язык

Шумерский
𒅴𒂠 сделать 15
Родной для	Шумер и Аккад
Область	Месопотамия (современный Ирак )
Эра	Засвидетельствовано с . 2900 г. до н.э. Вышел из народного обихода около 1700 г. до н.э.; использовался как классический язык примерно до 100 г. н.э.
Языковая семья	Язык изолировать
Диалекты	Эмесаль Южный шумерский Северный шумерский
Система письма	Шумеро-аккадская клинопись
Коды языков
ИСО 639-2	sux
ИСО 639-3	sux
Список лингвистов	uga
глоттолог	sume1241

Шумерский (шумерский: 𒅴𒂠 , латинизированный: eme-gir ₁₅ , букв.   '' родной язык '' ) был языком древнего Шумера . Это один из старейших подтвержденных языков , возникший как минимум в 2900 году до нашей эры. Это изолированный местный язык , на котором говорили в древней Месопотамии , на территории современного Ирака .

Аккадский , семитский язык , постепенно заменил шумерский в качестве основного разговорного языка на территории c. 2000 г. до н.э. (точная дата обсуждается), но шумерский язык продолжал использоваться в качестве священного, церемониального, литературного и научного языка в аккадскоязычных месопотамских государствах, таких как Ассирия и Вавилония , до I века нашей эры. После этого он, похоже, канул в безвестность до 19 века, когда ассириологи начали расшифровывать клинописные надписи и раскопанные таблички , оставленные его носителями.

Несмотря на свое исчезновение, шумерский язык оказал значительное влияние на языки региона. Клинопись , первоначально использовавшаяся для шумерского языка, была широко принята во многих региональных языках , таких как аккадский , эламский , эблаитский , хеттский , хурритский , лувийский и урартский ; он также вдохновил древнеперсидский алфавит , который использовался для написания одноименного языка . Вероятно, наибольшее влияние было на аккадский язык, чья грамматика и словарный запас находились под значительным влиянием шумерского языка.

Этапы

На этой протописьменной табличке (ок. 3100–2900 гг. до н. э.) зафиксирована передача участка земли ( Художественный музей Уолтерса , Балтимор ).

Первая известная шумеро-аккадская двуязычная табличка датируется периодом правления Римуша . Лувр, AO 5477. Верхняя половина написана на шумерском языке, нижняя половина — это перевод на аккадский язык.

Историю письменности Шумера можно разделить на несколько периодов:

• Протописьменный период – ок. 3200 г. до н.э. – ок. 3000 г. до н.э.
• Архаический шумерский язык – ок. 3000 г. до н.э. – ок. 2500 г. до н.э.
• Старый или классический шумерский язык – ок. 2500 г. до н.э. – ок. 2350 г. до н.э.
• Древнеаккадский шумерский – ок. 2350 – 2200 гг. до н.э.
• Неошумерский – ок. 2200 г. до н.э. – ок. 2000 г. до н.э. , далее делится на:
  • Ранний неошумерский период ( период Лагаша II) – ок. 2200 г. до н.э. – ок. 2100 г. до н.э.
  • Поздний неошумерский период ( период Ура III ) – ок. 2100 г. до н.э. – ок. 2000 г. до н.э.
• Древневавилонский шумерский – ок. 2000 г. до н.э. – ок. 1600 г. до н.э.
• Пост-старовавилонский шумерский - после ок. 1600 г. до н.э.

Система пиктографического письма, использовавшаяся в период протописьменного письма (3200 г. до н.э. – 3000 г. до н.э.), соответствующая периодам Урука III и Урука IV в археологии, все еще была настолько элементарной, что среди ученых остаются некоторые разногласия относительно того, является ли язык, написанный на ней, шумерским. вообще, хотя утверждалось, что есть некоторые, хотя и очень редкие, случаи фонетических индикаторов и орфографии, которые показывают, что это так. Тексты этого периода в основном административные; имеется также ряд указателей, которые, по-видимому, использовались для обучения писцов.

Следующий период, архаический шумерский (3000 г. до н.э. – 2500 г. до н.э.), представляет собой первый этап надписей, в которых указаны грамматические элементы, поэтому идентификация языка является достоверной. Он включает в себя некоторые административные тексты и списки знаков из Ура (ок. 2800 г. до н. э.). Тексты Шуруппака и Абу Салабиха, датированные 2600–2500 гг. до н.э. (так называемый период Фара или ранний династический период IIIa), являются первыми, охватывающими большее разнообразие жанров, включая не только административные тексты и списки знаков, но также заклинания , юридические и литературные тексты (в том числе пословицы и ранние варианты известных произведений «Наставления Шуруппака» и ) « Храмовый гимн Кеш» . Однако написание грамматических элементов остается необязательным, что затрудняет интерпретацию и лингвистический анализ этих текстов.

Древнешумерский период (2500–2350 гг. до н. э.) — первый период, от которого сохранились хорошо понятные тексты. Это соответствует главным образом последней части раннединастического периода (ED IIIb) и, в частности, Первой династии Лагаша , откуда происходит подавляющее большинство сохранившихся текстов. Источники включают важные королевские надписи исторического содержания, а также обширные административные записи. Иногда к древнешумерскому этапу относят также древнеаккадский период (ок. 2350 г. до н. э. – ок. 2200 г. до н. э.), в ходе которого Месопотамия, включая Шумер, была объединена под властью Аккадской империи . В это время аккадский язык функционировал в качестве основного официального языка, но тексты на шумерском (в основном административном) также продолжали создаваться.

Первая фаза неошумерского периода соответствует времени правления кутиев в Месопотамии ; наиболее важные источники происходят из автономной Второй династии Лагаша, особенно из правления Гудеа , который создал обширные царские надписи. Вторая фаза соответствует объединению Месопотамии под властью Третьей династии Ура , которая наблюдала за «возрождением» использования шумерского языка по всей Месопотамии, используя его в качестве единственного официального письменного языка. Существует богатство текстов, большее, чем когда-либо прежде: помимо чрезвычайно подробных и тщательных административных записей, существует множество королевских надписей, юридических документов, писем и заклинаний. Несмотря на доминирующее положение письменного шумерского языка во времена династии Ура III, остается спорным вопрос о том, в какой степени на нем фактически говорили или уже вымерли в большинстве частей его империи. Некоторые факты были истолкованы как предполагающие, что многие писцы и даже королевский двор фактически использовал аккадский язык в качестве основного разговорного и родного языка. С другой стороны, были представлены доказательства того, что на шумерском языке продолжали говорить местные жители, и он даже оставался доминирующим в качестве повседневного языка в Южной Вавилонии, включая Ниппур и территорию к югу от него.

К старовавилонскому периоду (ок. 2000 – ок. 1600 до н. э.) аккадский язык явно вытеснил шумерский как разговорный язык почти на всей своей первоначальной территории, тогда как шумерский продолжал свое существование как литургический и классический язык для религиозных, художественных и научных целей. Кроме того, утверждалось, что шумерский язык сохранялся как разговорный, по крайней мере, в небольшой части Южной Месопотамии ( Ниппур и его окрестности), по крайней мере, примерно до 1900 г. до н.э. и, возможно, вплоть до 1700 г. до н.э. Тем не менее, кажется очевидным, что подавляющее большинство писцов, писавших на шумерском языке, не были носителями языка, и ошибки, возникшие из-за их родного аккадского языка, становятся очевидными. По этой причине этот период, а также оставшееся время, в течение которого была написана шумерская письменность, иногда называют «постшумерским» периодом. Письменный язык администрации, законов и царских надписей продолжал оставаться шумерским в несомненно семитоязычных государствах-преемниках Ура III в течение так называемого периода Исина-Ларсы (ок. 2000 г. до н.э. - ок. 1750 г. до н.э.). версии . Однако Старая Вавилонская империя в надписях в основном использовала аккадский язык, иногда добавляя шумерские

Древневавилонский период, особенно его ранняя часть, создал чрезвычайно многочисленные и разнообразные шумерские литературные тексты: мифы, эпос, гимны, молитвы, литературу мудрости и письма. Фактически, почти вся сохранившаяся шумерская религиозная и мудрая литература и подавляющее большинство сохранившихся рукописей шумерских литературных текстов в целом можно датировать этим временем, и его часто называют «классическим веком» шумерской литературы. И наоборот, гораздо больше литературных текстов на табличках, сохранившихся со времен Старого Вавилона, написано на шумерском языке, чем на аккадском, хотя это время считается классическим периодом вавилонской культуры и языка. Однако иногда высказывалось предположение, что многие или большинство из этих «старовавилонских шумерских» текстов могут быть копиями произведений, которые были первоначально написаны в предшествующий период Ура III или ранее, а некоторые копии или фрагменты известных произведений или литературных жанров действительно был найден в табличках неошумерского и древнешумерского происхождения. Кроме того, с того времени сохранились некоторые из первых двуязычных шумеро-аккадских лексических списков (хотя списки все еще были обычно одноязычными, а аккадские переводы не стали обычным явлением до позднего средневавилонского периода). существуют также грамматические тексты — по сути, двуязычные парадигмы, в которых перечислены шумерские грамматические формы и их предполагаемые аккадские эквиваленты.

После древневавилонского периода или, по некоторым данным, уже в 1700 г. до н. э., активное использование шумерского языка пришло в упадок. Переписчики продолжали создавать тексты на шумерском языке в более скромном масштабе, но, как правило, с подстрочными аккадскими переводами. и только часть литературы, известной в старовавилонский период, продолжала копироваться после его окончания около 1600 г. до н.э. В средневавилонский период, примерно с 1600 по 1000 гг. до н.э., касситские правители продолжали использовать шумерский язык во многих своих надписях. но аккадский, похоже, занял место шумерского в качестве основного языка текстов, используемых для обучения писцов. а сам их шумерский язык приобретает все более искусственную форму с аккадским влиянием. В некоторых случаях текст даже не предназначался для чтения на шумерском языке; вместо этого он, возможно, служил престижным способом «кодирования» аккадского языка с помощью шумерограмм (ср. японский канбун ). Тем не менее, изучение шумерского языка и копирование шумерских текстов оставались неотъемлемой частью писцовского образования и литературной культуры Месопотамии и окружающих обществ, находящихся под ее влиянием. и она сохраняла эту роль до затмения самой традиции клинописной грамотности в начале нашей эры . Самыми популярными жанрами шумерских текстов после древневавилонского периода были заклинания, литургические тексты и пословицы; среди более длинных текстов классические произведения Лугал-э и Ан-гим . чаще всего копировались

Классификация

Шумерский язык широко считается изолированным местным языком . Шумерский язык когда-то широко считался индоевропейским языком , но эта точка зрения была почти повсеместно отвергнута. С момента его расшифровки в начале 20 века ученые пытались связать шумерский язык с самыми разными языками. Поскольку шумерский язык имеет престиж как первый письменность, предположения о языковом родстве иногда имеют националистический оттенок. Были предприняты попытки связать шумерский язык с рядом совершенно разных групп, таких как австроазиатские языки , дравидийские языки , Уральские языки, такие как венгерский и финский , Сино-тибетские языки и тюркские языки (последний продвигается турецкими националистами как часть теории языка Солнца). ). Кроме того, в долгосрочных предложениях предпринимались попытки включить шумерский язык в широкие макросемьи . Подобные предложения практически не пользуются поддержкой среди современных лингвистов, шумерологов и ассириологов и обычно рассматриваются как маргинальные теории .

Было также высказано предположение, что шумерский язык произошел от позднего доисторического креольского языка (Høyrup 1992). Однако не удалось найти убедительных доказательств, а только некоторые типологические особенности, подтверждающие точку зрения Хойрупа. Более распространенная гипотеза предполагает наличие протоевфратского языка , который предшествовал шумерскому языку в Месопотамии и оказывал на него географическое влияние, особенно в форме многосложных слов, которые кажутся «нешумерскими», что заставляет их подозревать, что они являются заимствованными словами , и не прослеживается до них. любой другой известный язык. Существует мало предположений относительно родства этого языка- субстрата или этих языков, и поэтому его лучше всего рассматривать как неклассифицированный . Другие исследователи не согласны с предположением о едином языке-субстрате и утверждают, что здесь задействовано несколько языков. Соответствующее предложение Гордона Уиттакера заключается в том, что язык протолитературных текстов периода позднего Урука ( ок. 3350–3100 до н. э.) на самом деле является ранним индоевропейским языком, который он называет «евфратическим».

Система письма

См. Также: Клинопись

Разработка

Письмо, отправленное верховным жрецом Лу'энной королю Лагаша (возможно, Урукагине ), информирующее его о смерти его сына в бою, ок. 2400 г. до н.э. , найден в Теллохе (древний Гирсу).

Ваза Энтемена , царя Лагаша , с посвящением. Лувр AO2674, гр. 2400 г. до н.э.

Пиктографическое протописьмо использовалось начиная с ок. 3300 г. до н.э. Неясно, какой основной язык он закодировал, если таковой имеется. К ц. В 2800 г. до н.э. на некоторых табличках стали использоваться слоговые элементы, явно указывающие на связь с шумерским языком. Около 2600 г. до н. э., Клинописные символы создавались с помощью клиновидного стилуса для впечатывания форм во влажную глину. Этот клинописный («клиновидный») способ письма сосуществовал с протоклинописным архаичным способом. Деймель (1922) перечисляет 870 знаков, использовавшихся в раннединастический период IIIa (26 век). В тот же период большой набор логографических знаков был упрощен до логослогического письма, состоящего из нескольких сотен знаков. Розенгартен (1967) перечисляет 468 знаков, использовавшихся в шумерском ( досаргонианском ) Лагаше .

Клинопись была адаптирована к аккадскому письму начиная с середины третьего тысячелетия. В течение длительного периода двуязычного перекрытия активного использования шумерского и аккадского языков эти два языка влияли друг на друга, что отражалось в многочисленных заимствованиях и даже изменениях порядка слов.

Транслитерация

В зависимости от контекста клинописный знак может читаться либо как одна из нескольких возможных логограмм , каждая из которых соответствует слову шумерского разговорного языка, либо как фонетический слог (V, VC, CV или CVC), либо как детерминативный (маркер семантической категории, например рода занятий или места). (См. статью Клинопись .) Некоторые шумерские логограммы были написаны множеством клинописных знаков. Эти логограммы называются дири -орфографии, по названию логограммы 𒋛𒀀 ДИРИ , которая пишется знаками 𒋛 СИ и 𒀀 А . При транслитерации текста на табличке будет отображаться только логотипограмма, например слово dirig , а не отдельные знаки компонентов.

Не все эпиграфисты одинаково надежны, и перед публикацией важной обработки текста ученые часто сопоставляют опубликованную транслитерацию с фактической табличкой, чтобы увидеть, следует ли представлять какие-либо знаки, особенно сломанные или поврежденные знаки, по-другому.

Наши знания о прочтении шумерских знаков в значительной степени основаны на лексических списках, составленных для носителей аккадского языка, где они выражены с помощью слоговых знаков. Установленные чтения первоначально были основаны на лексических списках нововавилонского периода , найденных в XIX веке; в 20 веке были опубликованы более ранние списки древневавилонского периода , и некоторые исследователи 21 века перешли к использованию их прочтений. Существуют также различия в степени отражения в транслитерации так называемых «ауслаутов» или «любимых согласных» (согласных в конце морфемы, которые в тот или иной момент истории шумера перестали произноситься). В этой статье в основном использовались версии с выраженными ауслаутами.

Историография

Шумеро-аккадская клинопись слоговая.

Слева: шумеро-аккадская клинопись, использовавшаяся ранними аккадскими правителями. Справа: Печать Аккадской империи правителя Нарам-Сина (перевернутая для удобства чтения), ок. 2250 г. до н.э. Имя Нарам-Сина ( аккадский : 𒀭𒈾𒊏𒄠𒀭𒂗𒍪 : ^Д На-ра-ам ^Д Син , Син пишется 𒂗𒍪 EN.ZU), появляется вертикально в правом столбце. Британский музей.

Ключом к чтению логосложной клинописи послужила Бехистунская надпись , трехъязычная клинопись, написанная на древнеперсидском , эламском и аккадском языках . (Аналогично, ключом к пониманию египетских иероглифов был двуязычный [греческий и египетский с египетским текстом в двух письменностях] Розеттский камень и транскрипция Жана-Франсуа Шампольона в 1822 году.)

В 1838 году Генри Роулинсон , опираясь на работу Георга Фридриха Гротефенда 1802 года , смог расшифровать древнеперсидский раздел Бехистунских надписей, используя свои знания современного персидского языка. Когда он восстановил остальную часть текста в 1843 году, он и другие постепенно смогли перевести его эламскую и аккадскую части, начиная с 37 знаков, которые он расшифровал для древнеперсидского языка. раскопок было обнаружено еще много клинописных текстов Тем временем в результате археологических , в основном на семитском аккадском языке , которые были должным образом расшифрованы.

Однако к 1850 году Эдвард Хинкс заподозрил несемитское происхождение клинописи. Семитские языки структурированы согласно формам согласных , тогда как клинопись при фонетическом функционировании была слоговой , связывая согласные с определенными гласными. Более того, не удалось найти никаких семитских слов, объясняющих слоговые значения, придаваемые определенным знакам. Юлиус Опперт предположил, что несемитский язык предшествовал аккадскому языку в Месопотамии и что носители этого языка развили клинопись.

В 1855 году Роулинсон объявил об открытии несемитских надписей на южных вавилонских памятниках Ниппура , Ларсы и Урука .

В 1856 году Хинкс утверждал, что непереведенный язык имеет агглютинативный характер. Некоторые называли этот язык «скифским», а другие, что сбивает с толку, «аккадским». В 1869 году Опперт предложил название «Шумерский», основанное на известном титуле «Царь Шумера и Аккада», мотивируя это тем, что, если Аккад обозначал семитскую часть королевства, Шумер мог бы обозначать несемитскую пристройку.

Заслуга первого научного подхода к двуязычному шумеро-аккадскому тексту принадлежит Паулю Хаупту , опубликовавшему «Die sumerischen Familiengesetze» («Шумерские семейные законы») в 1879 году.

Эрнест де Сарзек начал раскопки шумерского городища Телло (древний Гирсу, столица штата Лагаш ) в 1877 году и опубликовал первую часть «Découvertes en Chaldée» с транскрипциями шумерских табличек в 1884 году. Пенсильванский университет начал раскопки шумерского Ниппура в 1884 году. 1888.

Классифицированный список шумерских иероглифов Р. Брюннова появился в 1889 году.

и разнообразие фонетических значений, которые знаки могли иметь в шумерском языке, привели к отклонению в понимании языка: парижский востоковед Поразительное количество с Жозеф Галеви 1874 года утверждал, что шумерский язык не является естественным языком, а скорее секретным кодом ( криптолект ) , и более десяти лет ведущие ассириологи боролись по этому вопросу. В течение дюжины лет, начиная с 1885 года, Фридрих Делич принимал аргументы Галеви, не отказываясь от Галеви до 1897 года.

Франсуа Тюро-Данжен, работавший в Лувре в Париже, также внес значительный вклад в расшифровку шумерского языка с помощью публикаций с 1898 по 1938 год, таких как его публикация 1905 года « Les inscriptions de Sumer et d'Akkad» . Шарль Фосси из Коллеж де Франс в Париже был еще одним плодовитым и надежным ученым. Его новаторский вклад в Dictionnaire sumérien-assyrien , Париж, 1905–1907, оказался основой для шумерско-аккадского глоссара Деймеля П. Антона Деймеля 1934 года (том III 4-томного шумерского лексикона ).

В 1908 году Стивен Герберт Лэнгдон подытожил быстрое расширение знаний шумерской и аккадской лексики на страницах журнала Babyloniaca , редактируемого Шарлем Вироло , в статье «Шумерско-ассирийские словари», в которой был сделан обзор ценной новой книги о редких логограммах, написанной Бруно Мейснер. Последующие ученые сочли работу Лэнгдона, включая его табличную транскрипцию, не совсем достоверной.

В 1944 году шумеролог Сэмюэл Ной Крамер представил подробное и доступное для чтения изложение расшифровки шумерского языка в своей «Шумерской мифологии» .

Фридрих Делич опубликовал ученый шумерский словарь и грамматику в форме своих Шумерского глоссария и «Основ шумерской грамматики» , вышедших в 1914 году. Ученик Делича, Арно Пебель , опубликовал грамматику с таким же названием Grundzüge der Sumerischen Grammatik в 1923 году, и в течение 50 лет она была стандартом для студентов, изучающих шумерский язык. Другой весьма влиятельной фигурой в шумерологии на протяжении большей части 20-го века был Адам Фалькенштейн , который разработал грамматику языка надписей Гудеа . Грамматика Побеля была окончательно заменена в 1984 году после публикации книги «Шумерский язык: введение в его историю и грамматическую структуру » Мари-Луизы Томсен . Хотя в шумерской грамматике есть различные моменты, по которым взгляды Томсена не разделяются большинством современных шумерологов, грамматика Томсена (часто с явным упоминанием критических замечаний, выдвинутых Паскалем Аттингером в его книге « Элементы шумерской лингвистики» 1993 года: La Construction de du ₁₁ /e) /di 'ужасный ' ) — отправная точка последних академических дискуссий по шумерской грамматике.

Более поздние монографии по грамматикам шумерского языка включают « Дица-Отто Эдзарда 2003 года Шумерскую грамматику» Брэма Джагерсмы 2010 года и «Описательную грамматику шумерского языка» (в настоящее время в цифровом формате, но вскоре будет напечатана в исправленном виде издательством Oxford University Press). Эссе Петра Михаловского (названное просто «Шумерский») в Кембриджской энциклопедии древних языков мира за 2004 год также было признано хорошим современным грамматическим очерком.

Даже среди разумных шумерологов относительно мало единого мнения по сравнению с состоянием большинства современных или классических языков. В частности, горячо обсуждается вербальная морфология. Помимо общих грамматик, существует множество монографий и статей по отдельным разделам шумерской грамматики, без которых обзор этой области нельзя считать полным.

Основным институциональным лексическим проектом шумерского языка является проект Пенсильванского шумерского словаря , начатый в 1974 году. В 2004 году PSD был выпущен в Интернете как ePSD. В настоящее время проект курирует Стив Тинни. Он не обновлялся онлайн с 2006 года, но Тинни и его коллеги работают над новой редакцией ePSD, рабочий проект которой доступен в Интернете.

Фонология

Предполагаемые фонологические и морфологические формы будут заключены в косую черту // и фигурные скобки {} соответственно, а для стандартной ассириологической транскрипции шумерского языка будет использоваться простой текст. Большинство следующих примеров не подтверждены. Также обратите внимание, что, как и большинство других досовременных орфографий, шумерское клинопись сильно варьируется, поэтому транскрипции и примеры клинописи обычно демонстрируют только одну или, самое большее, несколько распространенных графических форм из многих, которые могут встречаться. Орфографическая практика также существенно изменилась в ходе истории шумерского языка: в примерах в статье будут использоваться наиболее фонетически явные засвидетельствованные варианты написания, что обычно означает написание древневавилонского периода или периода Ура III. за исключением случаев, когда используется подлинный пример из другого периода.

Современные знания о шумерской фонологии ошибочны и неполны из-за отсутствия носителей, передачи аккадской фонологии через фильтр и трудностей, связанных с клинописью. Как отмечает И. М. Дьяконов , «когда мы пытаемся выяснить морфонологическую структуру шумерского языка, мы должны постоянно иметь в виду, что мы имеем дело не с языком непосредственно, а реконструируем его из весьма несовершенной мнемонической письменности, которая еще не была изучена». в основном направлен на передачу морфонемики».

Согласные

Предполагается, что в раннем шумерском языке были по крайней мере согласные, перечисленные в таблице ниже. Согласные в скобках реконструируются некоторыми учеными по косвенным данным; если они существовали, то были утеряны примерно в период Ура III в конце 3-го тысячелетия до нашей эры.

Шумерские согласные фонемы

		двугубный	Альвеолярный	Постальвеолярный	Велар	Глоттальный
носовой		м ⟨м⟩	н ⟨n⟩		ŋ ⟨g̃⟩
взрывной	простой	п ⟨б⟩	т ⟨д⟩		k ⟨g⟩	( ʔ )
	безнаддувный	пʰ ⟨п⟩	тʰ ⟨т⟩		кʰ ⟨к⟩
Фрикативный			SS⟩ ​	ʃ ⟨š⟩	х ⟨ḫ~ч⟩	( ч )
Аффрикат	простой		тс ⟨z⟩
	безнаддувный		цц ? ⟨ř~доктор⟩
Кран			ɾ ⟨р⟩
Жидкость			л ⟨л⟩
полугласный				( Дж )

• простое распределение шести стоповых согласных в трех местах артикуляции , первоначально отличающееся придыханием . Считается, что в конце 3-го тысячелетия до нашей эры безнаддувные остановки стали озвучиваться в большинстве позиций (хотя и не в конце слова). тогда как безмолвные придыхательные остановки сохраняли свое стремление.
  • р ( глухая аспирационная двугубная взрывчатка ),
  • т ( глухой аспирационный альвеолярный взрывной ),
  • к ( глухая аспирационная велярная взрывчатка ),
    • Как правило, глухие придыхательные согласные ( р , т и к ) в конце слова не встречаются.
  • б ( глухая безаспирационная двугубная взрывная ), позже звонкая;
  • г ( глухой безаспирационный альвеолярный взрывной ), позже звонкий;
  • г ( глухой безнаддувный велярный взрывной звук ), позже звонкий.
• фонема , обычно обозначаемая буквой ř (иногда пишется dr ), которая превратилась в /d/ или /r/ после древнеаккадского периода в северном и южном диалектах соответственно. Впервые он был реконструирован как звонкий альвеолярный постукивание /ɾ/, но Брэм Ягерсма утверждает, что это была глухая придыхательная альвеолярная аффриката из-за его отражения в заимствованных словах на аккадском языке, среди других причин: и эту точку зрения разделяет Габор Золёми (2017: 28). Другие предположения, которые были высказаны, заключаются в том, что ř был глухим альвеолярным краном .
• простое распределение трех носовых согласных , распределение которых аналогично стопам:
  • м ( носовая двугубная ),
  • н ( альвеолярно-носовой ),
  • g̃ (часто печатается ĝ из-за ограничений набора текста, все чаще транскрибируется как ŋ ) /ŋ/ (вероятно, велярный носовой , как в si ng , также утверждается, что это лабиовелярный носовой [ŋʷ] или назальный лабиовелярный ).
• набор из трех сибилянтов :
  • s , вероятно, глухой альвеолярный фрикативный звук ,
  • z , вероятно, глухая бездыханная альвеолярная аффриката , /t͡s/ , как показывают аккадские заимствования от /s/ = [t͡s] к шумерскому /z/ . На раннем шумерском языке это был бы безнаддувный аналог ř . Как и стоп-серии b , d и g , считается, что в конце 3-го тысячелетия в некоторых позициях он стал озвученным /dz/.
  • š (обычно описывается как глухой постальвеолярный фрикативный звук , /ʃ/ , как в sh ip
• ḫ ( велярный фрикативный звук , /x/ , иногда пишется <h>)
• две жидкие согласные :
  • л ( боковой согласный )
  • r ( ротический согласный ), который, как утверждает Ягерсма, был реализован как постукивание [ɾ] из-за различных свидетельств, предполагающих его фонетическое сходство с /t/ и /d/.

На основе графических чередований и заимствований была выдвинута гипотеза о существовании различных других согласных, но ни одна из них не нашла широкого признания. Например, Дьяконов перечисляет доказательства наличия двух боковых фонем, двух ротических, двух задних фрикативов и двух звуков g (исключая велярный носовой) и предполагает фонематическую разницу между согласными, которые опускаются в конце слова (например, g в 𒍠 zag > za ₃ ) и оставшиеся согласные (например, g в 𒆷𒀝 lag ). Другие «скрытые» согласные фонемы, которые были предложены, включают полугласные, такие как /j/ и /w/ , и гортанный фрикативный звук /h/ или гортанная смычка , которые могли бы объяснить отсутствие сокращения гласных в некоторых словах. — хотя и против этого высказывались возражения. Недавняя описательная грамматика Брэма Джагерсмы включает /j/ , /h/ и /ʔ/ как неписаные согласные, а голосовая смычка даже служит местоименным префиксом от первого лица. Однако, согласно Ягерсме, эти неписаные согласные были утеряны к периоду Ура III.

Очень часто согласная в конце слова не выражалась на письме и, возможно, опускалась при произношении, поэтому она появлялась только тогда, когда за ней следовала гласная: например, /k/ в родительном падеже , заканчивающемся -ak , не появляется в 𒂍𒈗𒆷 e ₂ lugal-la "королевский дом", но это становится очевидным в 𒂍𒈗𒆷𒄰 e ₂ lugal-la-kam "(это) дом короля" (сравните связь во французском языке). Ягерсма считает, что отсутствие выраженности согласных в конце слова изначально было в основном графическим условностью. но что в конце 3-го тысячелетия глухие придыхательные остановки и аффрикаты (/pʰ/, /tʰ/, /kʰ/ и /tsʰ/ действительно постепенно терялись в позиции конца слога, как и безнаддувные остановки /d/ и / г/.

гласные

Гласные, которые четко различаются клинописью, — это /a/ , /e/ , /i/ и /u/ . Различные исследователи постулировали существование большего количества гласных фонем, таких как /o/ и даже /ɛ/ и /ɔ/ , которые были бы скрыты при передаче через аккадский язык, поскольку этот язык не различает их. Это могло бы объяснить кажущееся существование многочисленных омофонов в транслитерированном шумерском языке, а также некоторые детали явлений, упомянутых в следующем абзаце. Эти гипотезы еще не получили общепринятого признания. Многие ученые установили длину фонематических гласных на основе длины гласных в шумерских заимствованных словах в аккадском языке. случайные так называемые варианты написания плене с дополнительными знаками гласных и некоторыми внутренними свидетельствами чередований. Однако ученые, верящие в существование фонематической долготы гласных, не считают возможным реконструировать долготу гласных в большинстве шумерских слов.

В старошумерский период южные диалекты (те, которые использовались в городах Лагаш , Умма , Ур и Урук ), которые также предоставляют подавляющее большинство материала с этого этапа, демонстрировали правило гармонии гласных, основанное на высоте гласных или развитом корне языка . По сути, префиксы, содержащие /e/ или /i/, чередуются между /e/ перед слогами, содержащими открытые гласные, и /i/ перед слогами, содержащими закрытые гласные; например 𒂊𒁽 e-kaš ₄ "он бежит", но 𒉌𒁺 i ₃ -губ "он стоит". Однако некоторые глаголы с основными гласными, написанными с помощью /u/ и /e/, похоже, имеют префиксы с качеством гласных, противоположным тому, которое можно было бы ожидать в соответствии с этим правилом. , что по-разному интерпретировалось как указание на наличие дополнительных гласных фонем в шумерском языке. или просто неправильно реконструированных прочтений отдельных лексем. Префикс множественного числа 3-го лица 𒉈 -ne- также не затрагивается, что, по мнению Ягерсмы, вызвано длиной его гласной. Кроме того, некоторые выступают за правило второй гармонии гласных.

По-видимому, также имеется множество случаев частичной или полной ассимиляции гласной некоторых префиксов и суффиксов с гласной в соседнем слоге, отраженной в письменной форме в некоторые из более поздних периодов, и существует заметная, хотя и не абсолютная, тенденция к образованию двусложных основ. иметь одну и ту же гласную в обоих слогах. Некоторые исследователи интерпретируют эти закономерности как свидетельство более богатого набора гласных. Например, мы находим такие формы, как 𒂵𒁽 g a -kaš ₄ «позволь мне бежать», но, начиная с неошумерского периода, иногда встречаются такие варианты написания, как 𒄘𒈬𒊏𒀊𒋧 g u ₂ -mu-ra-ab-šum ₂ «позволь мне дать это». тебе". По мнению Ягерсмы, эти ассимиляции ограничиваются открытыми слогами. и, как и в случае с гармонией гласных, Ягерсма интерпретирует их отсутствие как результат длины гласных или ударения, по крайней мере, в некоторых случаях. Имеются сведения о различных случаях выпадения гласных, по-видимому, в безударных слогах; в частности, во многих случаях , по-видимому, пропускалась начальная гласная в слове, состоящем более чем из двух слогов . Что-то похожее на сокращение гласных в перерыве (*/aa/, */ia/, */ua/ > a , */ae/ > a , */ie/ > i или e , */ue/ > u или e и т. д.) также очень распространено. Существует некоторая неопределенность и разногласия относительно того, является ли результатом в каждом конкретном случае долгая гласная или гласная просто заменяется/удаляется.

Слоги могут иметь любую из следующих структур: V, CV, VC, CVC. Более сложные слоги, если они были в шумерском языке, клинописным письмом как таковые не выражаются.

Стресс

Шумерское ударение обычно считается динамическим, поскольку оно, по-видимому, во многих случаях вызывало пропуски гласных. Мнения по поводу его размещения разнятся. Как утверждает Брэм Джагерсма и подтверждено другими учеными, адаптация аккадских слов шумерского происхождения, по-видимому, позволяет предположить, что шумерское ударение обычно приходилось на последний слог слова, по крайней мере, в форме его цитирования. Менее ясна трактовка форм с грамматическими морфемами. Многие случаи афереза ​​в формах с энклитиками интерпретировались как предполагающие, что то же самое правило во многих случаях справедливо и для фонологического слова, т. е. что ударение может быть перенесено на энклитики; однако тот факт, что многие из этих же энклитиков имеют алломорфы с апокопированными конечными гласными (например, / -ше / ~ /-ш/), позволяет предположить, что они, наоборот, были безударными, когда эти алломорфы возникли. Было также высказано предположение, что частое уподобление гласных неконечных слогов гласной последнего слога слова может быть связано с ударением на нем. Однако ряд суффиксов и энклитик, состоящих из /e/ или начинающихся на /e/, также ассимилируются и редуцируются.

В более ранних исследованиях высказывались несколько иные взгляды и предпринимались попытки сформулировать подробные правила влияния грамматических морфем и словосложения на ударение, но с безрезультатными результатами. Основываясь преимущественно на закономерностях выпадения гласных, Адам Фалькенштейн утверждал, что ударение в мономорфемных словах, как правило, приходится на первый слог, и что то же самое относится без исключения к повторяющимся основам, но что ударение смещается на последний слог в первом члене сложной или идиоматической фразы, на слог, предшествующий (конечный) суффикс/энклитика и на первый слог притяжательной энклитики /-ани/. По его мнению, отдельные глагольные приставки были безударными, но более длинные последовательности глагольных приставок переносили ударение на первый слог. Ягерсма возразил, что многие из примеров элизии Фалькенштейна являются средними, и поэтому, хотя ударение явно приходилось не на рассматриваемый средний слог, примеры не показывают, где оно было .

Joachim Krecher попытались найти больше подсказок в текстах, написанных фонетически, предполагая, что геминации, написание плена и неожиданные «более сильные» качества согласных были ключами к расположению ударения. Используя этот метод, он подтвердил мнение Фалькенштейна о том, что ударение в редуплицированных формах приходится на первый слог и что обычно ударение падает на слог, предшествующий (конечному) суффиксу/энклитике, на предпоследнем слоге многосложной энклитики, такой как -/ani/, -/зунене/ и т. д., на последнем слоге первого члена сложного слова и на первом слоге в последовательности глагольных приставок. Однако он обнаружил, что отдельные глагольные префиксы получали ударение точно так же, как и префиксные последовательности, и что в большинстве приведенных выше случаев часто присутствовало и другое ударение: на основе, к которой были добавлены суффиксы/энклитики, на второй составной член в сложных словах и, возможно, в глагольной основе, в которой префиксы были добавлены к следующим слогам или к ним. Он также не согласился с тем, что ударение мономорфемных слов обычно было начальным, и считал, что нашел свидетельства существования слов как с начальным, так и с конечным ударением; более того, он даже не исключал возможности того, что стресс обычно бывает финальным.

Паскаль Аттингер частично согласился с Кречером, но сомневается, что ударение всегда приходилось на слог, предшествующий суффиксу/энклитике, и утверждает, что в префиксной последовательности ударный слог был не первым, а скорее последним, если он тяжелый, и следующим - в остальных случаях до последнего. Аттингер также отметил, что наблюдаемые закономерности могут быть результатом аккадского влияния – либо из-за языковой конвергенции, когда шумерский язык еще был живым языком, либо, поскольку данные относятся к древневавилонскому периоду, из-за особенности шумерского языка, произносимой носителями языка. Аккадский. На последнее указывает и Ягерсма, который, кроме того, скептически относится к самим предположениям, лежащим в основе метода, использованного Крехером для установления места напряжения.

Орфография

Шумерская письменность выражала произношение лишь приблизительно. Часто оно было морфонемным , поэтому большую часть алломорфных вариаций можно было игнорировать. Согласные кода также часто игнорировались при написании, особенно в раннем шумерском языке; например, /mung̃areš/ «они положили это сюда» можно было бы написать 𒈬𒃻𒌷 mu-g̃ar-re ₂ . Использование знаков VC для этой цели, создающее более сложные варианты написания, такие как 𒈬𒌦𒃻𒌷𒌍 mu-un-g̃ar-re ₂ -eš ₃ , стало более распространенным только в неошумерский и особенно в старовавилонский период.

И наоборот, интервокальный согласный, особенно в конце морфемы, за которым следовала морфема, начинающаяся с гласной, обычно «повторялся» за счет использования знака CV для того же согласного; например 𒊬 сар "писать" - 𒊬𒊏 сар-ра "написано". Это приводит к орфографической геминации, которая обычно отражается в шумерологической транслитерации, но фактически не обозначает какое-либо фонологическое явление, такое как длина. В этом контексте также важно то, что, как объяснялось выше , многие согласные в конце морфемы, по-видимому, были исключены, если за ними не следовала гласная, на различных этапах истории шумерского языка. В шумерологии их традиционно называют ауслаутами , и они могут выражаться или не выражаться в транслитерации: например, логограмма 𒊮 для /šag/ > /ša(g)/ «сердце» может транслитерироваться как šag ₄ или ša ₃ . Таким образом, когда перед гласной появляется следующая согласная, можно сказать, что она выражена только следующим знаком: например, 𒊮𒂵 šag ₄ -ga «в сердце» также можно интерпретировать как ša ₃ -ga .

Конечно, когда звуковая последовательность CVC выражается последовательностью знаков со звуковыми значениями CV-VC, это не обязательно указывает на долгую гласную или последовательность одинаковых гласных. Для обозначения такого явления использовались так называемые «пленные» письма с дополнительным знаком гласной, повторяющим предыдущую гласную, хотя это никогда не делалось систематически. Типичное пленарное письмо включало такую ​​последовательность, как (C)V- V (-VC/CV), например 𒂼𒀀 ama- a для /ama a / < {ama- e } «мать (эргативный падеж)»).

Шумерские тексты различаются по степени использования логограмм или выбора вместо них слогового (фонетического) написания: например, слово 𒃻 g̃ar «ставить» также может быть фонетически записано как 𒂷𒅈 g̃a ₂ -ar . Они также различаются по степени выраженности алломорфной вариации, например 𒁀𒄄𒌍 ba-gi ₄ - eš или 𒁀𒅖 ba-gi ₄ - iš для «они вернулись». Хотя раннее шумерское письмо было в значительной степени логографическим, в неошумерский период наблюдалась тенденция к более фонетическому написанию. Последовательное слоговое написание использовалось при записи диалекта Эмесаль (поскольку обычные логограммы по умолчанию читались на Эмегире) с целью обучения языку и часто для записи заклинаний.

Как уже говорилось, тексты, написанные в архаический шумерский период, сложны для интерпретации, поскольку в них часто опускаются грамматические элементы и определители . Кроме того, во многих литературно-мифологических текстах этого периода используется особый орфографический стиль УД.ГАЛ.НУН, который, по-видимому, основан на замене одних знаков или групп знаков другими. Например, три знака 𒌓 UD, 𒃲 GAL и 𒉣 NUN, в честь которых названа система, заменяются на 𒀭 AN, 𒂗 EN и 𒆤 LIL ₂ соответственно, образуя имя бога. ^д эн-лил ₂ . Мотивация этой практики загадочна; Было высказано предположение, что это был своего рода криптография . Тексты, написанные на УД.ГАЛ.НУН, до сих пор понимаются очень плохо и лишь частично.

Грамматика

С момента его расшифровки исследование шумерского языка было затруднено не только отсутствием носителей языка, но и относительной скудностью лингвистических данных, очевидным отсутствием близкородственного языка и особенностями письменности. Еще одна часто упоминаемая и парадоксальная проблема изучения шумерского языка заключается в том, что самые многочисленные и разнообразные тексты, написанные с наиболее фонетически ясной и точной орфографией, датируются только периодами, когда сами писцы уже не были носителями языка и часто явно имели меньше языков. чем идеальное владение языком, на котором они писали; и наоборот, на протяжении большей части времени, в течение которого шумерский язык все еще был живым языком, сохранившиеся источники немногочисленны, неизменны и/или написаны с орфографией, которую труднее интерпретировать.

Типологически шумерский язык классифицируется как агглютинативный , эргативный (последовательно так в его номинальной морфологии и расщепленный эргатив в его глагольной морфологии) и субъект-объект-глагол .

Номинальная морфология

Существительные фразы

Шумерское существительное обычно имеет одно- или двухсложный корень (𒅆 igi «глаз», 𒂍 e ₂ «дом, домашнее хозяйство», 𒎏 nin «леди»), хотя есть также некоторые корни с тремя слогами, например 𒆠𒇴 šakanka «рынок». . Существует два семантически предсказуемых грамматических рода , которые традиционно называются одушевленными и неодушевленными, хотя эти названия не выражают точно их принадлежность, как поясняется ниже .

Прилагательные « великий и другие модификаторы следуют за существительным (𒈗𒈤 lugal maḫ король»). Само существительное не склоняется; скорее, грамматические маркеры прикрепляются к именной группе в целом, в определенном порядке. Обычно этот порядок будет следующим:

существительное	прилагательное	цифра	родительный падеж	относительное предложение	притяжательный маркер	маркер множественного числа	маркер случая

Примером может быть:

𒀭𒃲𒃲𒈬𒉈𒊏
dig̃ir gal-gal-g̃u ₁₀ -ne-ra

копать

бог

безумный-безумный-гу-эне-ра

отлично -REDUP - 1 . ПОСС - ПЛ . АН - ДАТ

dig̃ir gal-gal-g̃u-ene-ra

god great-REDUP-1.POSS-PL.AN-DAT

«для моих великих богов»

Притяжательные, множественные и падежные маркеры традиционно называются « суффиксами », но в последнее время их также называют энклитиками. или послелоги .

Пол

Оба пола по-разному назывались одушевленными и неодушевленными . человеческие и нечеловеческие , или личное/личное и безличное/неличное. Их назначение семантически предсказуемо: к первому полу относятся люди и боги, ко второму — животные, растения, неживые объекты, абстрактные понятия и группы людей. Поскольку ко второму полу относятся животные, использование терминов «живое» и «неживое» несколько вводит в заблуждение. и обычные, но оно наиболее распространено в литературе, поэтому оно будет сохранено в этой статье.

Есть некоторые незначительные отклонения от правил присвоения пола, например:

1. Слово 𒀩 алан «статуя» можно понимать как одушевленное.

2. Слова, обозначающие рабов, такие как 𒊩𒆳 geme ₂ «рабыня» и 𒊕 sag̃ «голова», используемые во вторичном значении «раб», могут рассматриваться как неодушевленные.

3. В басноподобных контекстах, которые часто встречаются в шумерских пословицах, животные обычно рассматриваются как одушевленные.

Число

Собственно маркер множественного числа — (𒂊)𒉈 /-(e)ne/. Оно употребляется только с существительными одушевленного рода и его употребление необязательно. Его часто опускают, когда другие части предложения указывают на множественность референта. Таким образом, оно не используется, если существительное модифицировано числительным ( 𒇽 𒁹𒁹𒁹 lu ₂ eš ₅ «трое мужчин»). Также было замечено, что до периода Ура III маркер обычно не используется в именной группе в абсолютном падеже . если только это не необходимо для устранения неоднозначности. Вместо этого множественность абсолютного участника обычно выражается только формой глагола в предложении: например, 𒇽𒁀𒀄𒀄𒌍 lu ₂ ba- zaḫ ₃ -zaḫ ₃ -eš "мужчины убежали", 𒇽𒅇𒆪𒁉𒌍 lu ₂ mu-u ₃ -dab ₅ -be ₂ - eš "Я поймал мужчин". Маркер множественного числа не используется при упоминании группы людей, поскольку группа людей рассматривается как неодушевленная; например, 𒀳 engar «фермер» без маркера множественного числа может относиться к «(группе) фермеров».

Как показано в следующем примере, маркер добавляется в конец фразы даже после придаточного предложения:

𒇽𒂍𒀀𒁀𒆪𒁀𒉈
лу ₂ е ₂ -а ба-даб ₅ -ба-не

ему

мужчина

еа

дом в

ba-dab-a-(e)ne

MID -catch- NMLZ - PL . AN

lu e-a ba-dab-a-(e)ne

man house-in MID-catch-NMLZ-PL.AN

«мужчины, которых поймали в доме»

Точно так же маркер множественного числа обычно (хотя и не всегда) добавляется только один раз, когда целая серия координируемых существительных имеет ссылку во множественном числе:

𒀳𒉺𒇻𒋗𒄩𒂊𒉈
но сипад шу-ку ₆ -е-не

никто

фермер

сипад

пасти

шукур-эне

fisherman- PL . AN

engar sipad šukuř-ene

farmer shepherd fisherman-PL.AN

«земледельцы, пастухи и рыбаки»

Другой способ выражения своего рода множественного числа — посредством редупликации существительного: 𒀭𒀭 dig̃ir-dig̃ir «боги», 𒌈𒌈 ib ₂ -ib ₂ «бедра». Однако обычно считается, что эта конструкция имеет более специализированное значение, по-разному интерпретируемое как целостность («все боги», «оба моих бедра»). или распределение/отдельность («каждый из богов в отдельности»). Особенно часто встречающееся редуплицированное слово 𒆳𒆳 кур-кур «чужие земли» может иметь просто множественное значение, и в очень позднем использовании значение повторения в целом могло быть простым множественным числом.

По крайней мере, несколько прилагательных (в частности, 𒃲 gal «большой» и 𒌉 tur «маленький») также дублируются, когда существительное, которое они изменяют, имеет множественное число: 𒀀𒃲𒃲 a gal-gal «великие воды». В этом случае само существительное не дублируется. Иногда это интерпретируется как выражение простой множественности. в то время как мнение меньшинства состоит в том, что значение этих форм не чисто множественное, а такое же, как и у дублирования существительного.

Два других способа выражения множественности характерны только для очень позднего шумерского употребления и проникли в шумерограммы, используемые в письменности на аккадском и других языках. Один используется с неодушевленными существительными и состоит из модификации существительного прилагательным 𒄭𒀀 ḫi-a «различный» (букв. «смешанный»), например 𒇻𒄭𒀀 udu ḫi-a «овца». Другой - добавление формы 3-го лица множественного числа энклитической связки 𒈨𒌍 -me-eš к существительному (𒈗𒈨𒌍 lugal-me-eš «короли», первоначально «они (которые) являются королями»).

Случай

Маркеры дела

Общепризнанными маркерами падежа являются:

случай	окончание	самое распространенное написание	приблизительные английские эквиваленты и функции
абсолютный	/-Ø/		непереходный субъект или переходный объект
эргативный	/-и/ (в основном с анимацией)	(𒂊 -е )	переходный субъект
директива	/-e/ (только с неодушевленными существами)	(𒂊 -е )	«в контакте с», «у», «при», «за», «что касается»; причина
родительный падеж	/-а(к)/, /-(к)/	(𒀀 -а )	"из"
эквивалентный	/-Джин/	𒁶 - поколение 7	«как», «как»
дательный падеж	/-р(а)/ (только с анимацией)	𒊏 -ра	«чтобы», «для», «по», причине
завершающий	/-(е)ш(е)/	𒂠 — 3	«к», «к», «за», «пока», «в обмен (на)», «вместо того, если», «что касается», «из-за»
комитативный	/-д(а)/	𒁕 - да	«(вместе) с», «из-за (эмоции)»
местный житель	/-а/ (только с неодушевленными)	(𒀀 -а )	«в/в», «на/на», «около», «посредством», «с (определённым материалом»
аблятивный (только с неодушевленными)	/-лицом/	𒋫- та	«от», «поскольку», «путем (посредством)», «в дополнение к»/«с», распределительный («каждый»)

Заключительные гласные большинства вышеупомянутых маркеров могут быть потеряны, если они прикреплены к словам, завершающим гласные.

Кроме того, есть энклитические частицы 𒈾𒀭𒈾 на-ан-на, означающие «без». и (𒀀)𒅗𒉆 (-a)-ka-nam -/akanam/ (на более раннем шумерском языке) или (𒀀)𒆤𒌍 (-a)-ke ₄ -eš ₂ -/akeš/ «из-за» (на более позднем шумерском языке) .

Обратите внимание, что эти именные падежи Enter взаимодействуют с так называемыми размерными префиксами глагола, которые изменяет существительное, создавая дополнительные значения. имеют дополняющее распространение Хотя дательный и директивный падеж в существительном , тем не менее их можно различить, если принять во внимание глагольные приставки. Аналогичным образом, хотя значения «в (к)» и «на (к)» выражаются одним и тем же именным падежом, их неоднозначность можно устранить с помощью глагольных префиксов. Более подробно это объясняется в разделе Размерные префиксы .

Дополнительные пространственные или временные значения могут быть выражены родительными фразами типа «во главе» = «выше», «на лице» = «перед», «на внешней стороне» = «из-за» и т. д. .:

𒁇𒇻𒌓𒅗
оставить уду хад ₂ -ка

бар

внешняя сторона

туман

овца

Хад-ак-а

белый- GEN - LOC

bar udu ḫad-ak-a

outer.side sheep white-GEN-LOC

«из-за белой овцы»

структуру Встроенную именной группы можно дополнительно проиллюстрировать следующей фразой:

𒉺𒇻𒇻𒋠𒅗𒆤𒉈
sipad udu siki-ka-ke ₄ -ne

сипад

пасти

туман

овца

сики-(а)к-ак-ене

wool- GEN - GEN - PL . AN

sipad udu siki-(a)k-ak-ene

shepherd sheep wool-GEN-GEN-PL.AN

«пастухи шерстистых овец»

Здесь первая морфема родительного падежа ( -a(k) ) подчиняет 𒋠 siki «шерсть» 𒇻 udu «овца», а вторая подчиненная 𒇻𒋠 udu siki-(a)k «шерстяная овца» (или «шерстистая овца») to 𒉺𒇻 сипад "пастух".

Использование кейса

Использование эргативного и абсолютного падежа типично для эргативных языков. Подлежащее непереходного глагола, такого как «прийти», находится в том же падеже, что и объект переходного глагола, такого как «строить», а именно в так называемом абсолютивном падеже. Напротив, подлежащее переходного глагола имеет другой падеж, который называется эргативным . Это можно проиллюстрировать следующими примерами:

𒈗𒉌𒅎𒁺
lugal i₃-im-g̃en

lugal-∅

king-ABS

i-m-g̃en

FIN-VEN-come

lugal-∅ i-m-g̃en

king-ABS FIN-VEN-come

"The king came."

𒈗𒂊𒂍𒅔𒆕
lugal-e e₂ in-du₃

lugal-e

king-ERG

e-∅

house-ABS

i-n-du

FIN-3.AN.A-build

lugal-e e-∅ i-n-du

king-ERG house-ABS FIN-3.AN.A-build

"The king built a house."

In contrast with the verbal morphology, Sumerian nominal morphology consistently follows this ergative principle regardless of tense/aspect, person and mood.

Besides the general meanings of the case forms outlined above, there are many lexically determined and more or less unpredictable uses of specific cases, often governed by a certain verb in a certain sense:

• The comitative is used to express:
  • "to run away" (e.g. 𒀄 zaḫ₃) or to "take away" (e.g. 𒋼𒀀 kar) from somebody;
  • 𒍪 zu "to know/learn something from somebody";
  • 𒁲 sa₂ "to be equal to somebody" (but the same verb uses the directive in the phrasal verb si ...sa₂ "be/put something in order", see Phrasal verbs);
  • the meaning "ago" in the construction 𒈬𒁕...𒋫 mu-da X-ta "X years ago" (lit. "since X with the years")
• The directive is used to express:
  • the objects of 𒍏 dab₆ "surround", 𒊏 raḫ₂ "hit", 𒋛 si "fill", 𒋳 tag "touch"
  • 𒈭 daḫ "add something to something"
  • 𒄄 gi₄ in the sense "bring back something to something"
  • 𒍑 us₂ "be next to something, follow something"
  • 𒅗 dug₄ "say something about/concerning something" ({b-i-dug} "say something about this" often seems to have very vague reference, approaching the meaning "say something then")

• The locative with a directive verbal prefix, expressing "on(to)", is used to express:
  • 𒆕 řu₂ "hold on to something"
  • 𒄷𒈿 sa₄ "give (as a name)" to somebody/something
  • 𒁺 tum₂ "be fit for something"

• 𒉚 sa₁₀ "to barter" governs, in the sense to "to buy", the terminative to introduce the seller from whom something is bought, but in another construction it uses the locative for the thing something is bartered for;
• 𒋾 ti "to approach" governs the dative.

For the government of phrasal verbs, see the relevant section.

Pronouns

The attested personal pronouns are:

	independent	possessive suffix/enclitic
1st person singular	𒂷(𒂊) g̃e26(-e)	𒈬 -g̃u10
2nd person singular	𒍢 ze2, Old Babylonian 𒍝𒂊 za-e	𒍪 -zu
3rd person singular animate	𒀀𒉈 a-ne or 𒂊𒉈 e-ne	(𒀀)𒉌 -(a)-ni
3rd person inanimate		𒁉 -bi
1st person plural	(𒈨𒂗𒉈𒂗 me-en-de3-en?, 𒈨 me?)	𒈨 -me
2nd person plural	(𒈨𒂗𒍢𒂗 me-en-ze2-en?)	𒍪𒉈𒉈 -zu-ne-ne
3rd person plural animate	𒀀/𒂊𒉈𒉈 a/e-ne-ne	𒀀/𒂊𒉈𒉈 (-a)-ne-ne, 𒁉 -bi

The stem vowels of 𒂷(𒂊) g̃e₂₆(-e) and 𒂊 ze₂ are assimilated to a following case suffix containing /a/ and then have the forms 𒂷 g̃a- and 𒍝 za-; e.g. 𒍝𒊏 za-ra 'to you (sg.)'.

As far as demonstrative pronouns are concerned, Sumerian most commonly uses the enclitic 𒁉 -bi to express the meaning "this". There are rare instances of other demonstrative enclitics such as 𒂊 -e "this", 𒊺 -še "that" and 𒊑 -re "that". The difference between the three has been explained in terms of increasing distance from the speaker or as a difference between proximity to the speaker, proximity to the listener and distance from both, akin to the Japanese or Latin three-term demonstrative system. The independent demonstrative pronouns are 𒉈𒂗/𒉈𒂊 ne-e(n) "this (thing)" and 𒄯 ur₅ "that (thing)"; -ne(n) might also be used as another enclitic. "Now" is 𒉌𒉈𒂠 i₃-ne-eš₂ or 𒀀𒁕𒀠 a-da-al. For "then" and "there", the declined noun phrases 𒌓𒁀 ud-ba "at that time" and 𒆠𒁀 ki-ba "at that place" are used; "so" is 𒄯𒁶 ur₅-gen₇, lit. "like that".

The interrogative pronouns are 𒀀𒁀 a-ba "who" and 𒀀𒈾 a-na "what" (also used as "whoever" and "whatever" when introducing dependent clauses). The stem for "where" is 𒈨 me- (used in the locative, terminative and ablative to express "where", "whither" and "whence", respectively) . "When" is 𒇷/𒂗 en₃/en, but also the stem 𒈨(𒂊)𒈾 me-(e)-na is attested for "when" (in the emphatic form me-na-am₃ and in the terminative me-na-še₃ "until when?", "how long?"). "How" and "why" are expressed by 𒀀𒈾𒀸 a-na-aš (lit. "what for?") and 𒀀𒁶 a-gen₇ "how" (an equative case form, perhaps "like what?"). The expected form 𒀀𒈾𒁶 a-na-gen₇ is used in Old Babylonian.

An indefinite pronoun is 𒈾𒈨 na-me "any", which is only attested in attributive function until the Old Babylonian period, but may also stand alone in the sense "anyone, anything" in late texts. It can be added to nouns to produce further expressions with pronominal meaning such as 𒇽𒈾𒈨 lu₂ na-me "anyone", 𒃻𒈾𒈨 nig̃₂ na-me "anything", 𒆠𒈾𒈨 ki na-me "anywhere", 𒌓𒈾𒈨 ud₄ na-me "ever, any time". The nouns 𒇽 lu₂ "man" and 𒃻 nig̃₂ "thing" are also used for "someone, anyone" and "something, anything". With negation, all of these expressions naturally acquire the meanings "nobody", "nothing", "nowhere" and "never".

The reflexive pronoun is 𒅎(𒋼) ni₂(-te) "self", which generally occurs with possessive pronouns attached: 𒅎𒈬 ni₂-g̃u₁₀ "my-self", etc. The longer form appears in the third person animate (𒅎𒋼𒉌 ni₂-te-ni "him/herself", 𒅎𒋼𒉈𒉈 ni₂-te-ne-ne "themselves").

Adjectives

It is controversial whether Sumerian has adjectives at all, since nearly all stems with adjectival meaning are also attested as verb stems and may be conjugated as verbs: 𒈤 maḫ "great" > 𒎏𒀠𒈤 nin al-maḫ "the lady is great". Jagersma believes that there is a distinction in that the few true adjectives cannot be negated, and a few stems are different depending on the part of speech: 𒃲 gal "big", but 𒄖𒌌 gu-ul "be big". Furthermore, stems with adjective-like meaning sometimes occur with the nominalizing suffix /-a/, but their behaviour varies in this respect. Some stems appear to require the suffix always: e.g. 𒆗𒂵 kalag-ga "mighty", 𒊷𒂵 sag₉-ga "beautiful", 𒁍𒁕 gid₂-da "long" (these are verbs with adjectival meaning according to Jagersma). Some never take the suffix: e.g. 𒃲 gal "big", 𒌉 tur "small" and 𒈤 maḫ "great" (these are genuine adjectives according to Jagersma). Finally, some alternate: 𒍣 zid "right" often occurs as 𒍣𒁕 zid-da (these are pairs of adjectives and verbs derived from them, respectively, according to Jagersma). In the latter case, attempts have been made to find a difference of meaning between the forms with and without -a; it has been suggested that the form with -a expresses a kind of determination, e.g. zid "righteous, true" vs zid-da "right (not left)", or restrictiveness, e.g. 𒂍𒉋 e₂ gibil "a new house" vs 𒂍𒉋𒆷 e₂ gibil-la "the new house (as contrasted with the old one)", "a/the newer (kind of) house" or "the newest house", as well as nominalization, e.g. tur-ra "a/the small one" or "a small thing". Other scholars have remained sceptical about the posited contrasts.

A few adjectives, like 𒃲 gal "big" and 𒌉 tur "small" appear to "agree in number" with a preceding noun in the plural by reduplication; with some other adjectives, the meaning seems to be "each of them ADJ". The colour term 𒌓(𒌓) bar₆-bar₆ / babbar "white" appears to have always been reduplicated, and the same may be true of 𒈪 gig₂ (actually giggig) "black".

To express the comparative or superlative degree, various constructions with the word 𒋛𒀀 dirig "exceed"/"excess" are used: X + locative + dirig-ga "which exceeds (all) X", dirig + X + genitive + terminative "exceeding X", lit. "to the excess of X".

Adverbs and adverbial expressions

Most commonly, adverbial meanings are expressed by noun phrases in a certain case, e.g. 𒌓 ud-ba "then", lit. "at that time".

There are two main ways to form an adverb of manner:

• There is a dedicated adverbiative suffix 𒂠 -eš₂, which can be used to derive adverbs from both adjectives and nouns: 𒍣𒉈𒂠 zid-de₃-eš₂ "rightly", "in the right way", 𒆰𒂠 numun-eš₂ 'as seeds', 'in the manner of seeds'.

• the enclitic 𒁉 -bi can be added to an adjectival stem: 𒉋𒁉 gibil-bi "newly". This, too, is interpreted by Jagersma as a deadjectival noun with a possessive clitic in the directive case: {gibil.∅.bi-e}, lit. "at its newness".

For pronominal adverbs, see the section on Pronouns.

Numerals

Sumerian has a combination decimal and sexagesimal system (for example, 600 is 'ten sixties'), so that the Sumerian lexical numeral system is sexagesimal with 10 as a subbase. The cardinal numerals and ways of forming composite numbers are as follows:

number	name	explanation notes	cuneiform sign
1	diš/deš (aš, dili)		𒁹 (𒀸)
2	min		𒈫
3	eš5		𒐈, 𒌍
4	limmu		𒇹, 𒐉, 𒐼
5	ia2/i2		𒐊
6	aš	ia2 "five" + aš "one"	𒐋
7	imin/umun5/umin	ia2 "five" + min "two"	𒅓
8	ussu		𒑄
9	ilimmu	ia2/i2 (5) + limmu (4)	𒑆
10	u		𒌋
11	u-diš (?)		𒌋𒁹
20	niš		𒌋𒌋
30	ušu3		𒌋𒌋𒌋
40	nimin	"less two [tens]"	𒐏
50	ninnu	"less ten"	𒐐
60	g̃eš2(d)		𒐕, 𒐑
120	g̃eš2(d)-min	"two g̃eš2(d)"	𒐕𒈫
240	g̃eš2(d)-limmu	"four g̃eš2(d)"	𒐕𒐏
420	g̃eš2(d)-imin	"seven g̃eš(d)"	𒐕𒅓
600	g̃eš2(d)-u	"ten g̃eš(d)"	𒐞
1000	li-mu-um	borrowed from Akkadian	𒇷𒈬𒌝
1200	g̃eš2(d)-u-min	"two g̃eš2(d)-u"	𒐞𒈫
3600	šar2	"totality"	𒊹
36000	šar2-u	"ten totalities"	𒐬
216000	šar2 gal	"a big totality"	𒊹𒃲

Ordinal numerals are formed with the suffix 𒄰𒈠 -kam-ma in Old Sumerian and 𒄰(𒈠) -kam(-ma) (with the final vowel still surfacing in front of enclitics) in subsequent periods. However, a cardinal numeral may also have ordinal meaning sometimes.

The syntax of numerals has some peculiarities. Besides just being placed after a noun like other modifiers (𒌉𒐈 dumu eš₅ "three children" - which may, however, also be written 𒐈𒌉 3 dumu), the numeral may be reinforced by the copula (𒌉𒐈𒀀𒀭 dumu eš₅-am₃, lit. "the children, being three". Finally, there is a third construction in which the possessive pronoun 𒁉 -bi is added after the numeral, which gives the whole phrase a definite meaning: 𒌉𒐈𒀀𒁉 dumu eš₅-a-bi: "the three children" (lit. "children - the three of them"). The numerals 𒈫 min "two" and 𒐈 eš₅ "three" are also supplied with the nominalizing marker -a before the pronoun, as the above example shows.

Fractions are formed with the phrase 𒅆...N...𒅅 igi-N-g̃al₂ : "one-Nth"; where 𒅅 g̃al₂ may be omitted. "One-half", however, is 𒋗𒊒𒀀 šu-ru-a, later 𒋗𒊑𒀀 šu-ri-a. Another way of expressing fractions was originally limited to weight measures, specifically fractions of the mina (𒈠𒈾 ma-na): 𒑚 šuššana "one-third" (literarlly "two-sixths"), 𒑛 šanabi "two-thirds" (the former two words are of Akkadian origins), 𒑜 gig̃usila or 𒇲𒌋𒂆 la₂ gig̃₄ u "five-sixths" (literally "ten shekels split off (from the mina)" or "(a mina) minus ten shekels", respectively), 𒂆 gig̃₄ "one-sixtieth", lit. "a shekel" (since a shekel is one-sixtieth of a mina). Smaller fractions are formed by combining these: e.g. one-fifth is 𒌋𒁹𒁹𒂆 "12×1/60 = 1/5", and two-fifths are 𒑚𒇹𒂆 "2/3 + (4 × 1/60) = 5/15 + 1/15 = 6/15 = 2/5".

Verbal morphology

General

The Sumerian finite verb distinguishes a number of moods and agrees (more or less consistently) with the subject and the object in person, number and gender. The verb chain may also incorporate pronominal references to the verb's other modifiers, which has also traditionally been described as "agreement", although, in fact, such a reference and the presence of an actual modifier in the clause need not co-occur: not only 𒂍𒂠𒌈𒌈𒅆𒁺𒌦 e₂-še₃ ib₂-ši-du-un "I'm going to the house", but also 𒂍𒂠𒉌𒁺𒌦 e₂-še₃ i₃-du-un "I'm going to the house" and simply 𒌈𒅆𒁺𒌦 ib₂-ši-du-un "I'm going to it" are possible. Hence, the term "cross-reference" instead of "agreement" has been proposed. This article will predominantly use the term "agreement".

The Sumerian verb also makes a binary distinction according to a category that some regard as tense (past vs present-future), others as aspect (perfective vs imperfective), and that will be designated as TA (tense/aspect) in the following. The two members of the opposition entail different conjugation patterns and, at least for many verbs, different stems; they are theory-neutrally referred to with the Akkadian grammatical terms for the two respective forms – ḫamṭu "quick" and marû "slow, fat". Finally, opinions differ on whether the verb has a passive or a middle voice and how it is expressed.

It is often pointed out that a Sumerian verb does not seem to be strictly limited to only transitive or only intransitive usage: e.g. the verb 𒆭 kur₉ can mean both "enter" and "insert / bring in", and the verb 𒌣 de₂ can mean both "flow out" and "pour out". This depends simply on whether an ergative participant causing the event is explicitly mentioned (in the clause and in the agreement markers on the verb). Some have even concluded that instead of speaking about intransitive and transitive verbs, it may be better to speak only of intransitive and transitive constructions in Sumerian.

The verbal root is almost always a monosyllable and, together with various affixes, forms a so-called verbal chain which is described as a sequence of about 15 slots, though the precise models differ. The finite verb has both prefixes and suffixes, while the non-finite verb may only have suffixes. Broadly, the prefixes have been divided in three groups that occur in the following order: modal prefixes, "conjugation prefixes", and pronominal and dimensional prefixes. The suffixes are a future or imperfective marker /-ed-/, pronominal suffixes, and an /-a/ ending that nominalizes the whole verb chain. The overall structure can be summarized as follows:

slot	modal prefix	"conjugation prefixes"				pronominal prefix 1	dimensional prefix	pronominal prefix 2	stem	future/imperfective	pronominal suffix	nominalizer
		finite prefix	coordinator prefix	ventive prefix	middle prefix
common morphemes	/Ø/-, /ḫa/-, /u/-, /ga/-, /nu/-~/la/-	/i/~/e/-, /a/-	-/nga/-	/mu/-, -/m/-	-/ba/-	-/Ø/-, -/e/~/r/-, -/n(n)/-, -/b/-	-/a/-, -/da/-,-/ta/-,-/ši/-,-/i/-,-/ni/-	-/Ø/-, -/e/~/r/-, -/n(n)/-, -/b/-		-/e(d)/-	-/en/ -/en/ -/Ø/, -/e/ -/enden/ -/enzen/ -/ene/, -/eš/	-/a/

Examples using most of the above slots may be:

𒄩𒈬𒌦𒈾𒀊𒋧𒈬𒉈
ḫa-mu-un-na-ab-šum₂-mu-ne

ḫa-

PREC

-mu-

-VEN-

-nn-

-3.SG.AN-

-a-

-DAT-

-b-

-3.INAN.O-

-šum-

-give-

-ene

-3.PL.AN.A/S.IPFV

ḫa- -mu- -nn- -a- -b- -šum- -ene

PREC -VEN- -3.SG.AN- -DAT- -3.INAN.O- -give- -3.PL.AN.A/S.IPFV

'Let them give it to him here!'

𒉡𒌒𒅆𒂊𒄄𒄄𒀀
nu-ub-ši-e-gi₄-gi₄-a

nu-

NEG-

-i-

-FIN-

-b-

-INAN-

-ši-

-TERM-

-e-

-2.O-

-gi₄-gi₄-

-return.IPFV-

-e-

-3.A.IPFV-

-a

-NMLZ

nu- -i- -b- -ši- -e- -gi₄-gi₄- -e- -a

NEG- -FIN- -INAN- -TERM- -2.O- -return.IPFV- -3.A.IPFV- -NMLZ

'(one) who does not bring you back to it'

More than one dimensional prefix may occur within the verb chain. If so, the prefixes are placed in a specific order, which is shown the section Dimensional prefixes below. The "conjugation prefixes" appear to be mutually exclusive to a great extent, since the "finite" prefixes /i/~/e/- and /a/- do not appear before [mu]-, /ba/- and the sequence -/b/-+-/i/-, nor does the realization [mu] appear before /ba-/ or /b-i/. However, it is commonly assumed that the spellings im-, im-ma- and im-mi- are equivalent to {i-} + {-mu-}, {i-} + {-mu-} + {-ba-} and {i-} + {-mu-} + {-bi-}, respectively. According to Jagersma, the reason for the restrictions is that the "finite" prefixes /i/~/e/- and /a/- have been elided prehistorically in open syllables, in front of prefixes of the shape CV (consonant-vowel). The exception is the position in front of the locative prefix -/ni/-, the second person dative 𒊏 /-r-a/ and the second person directive 𒊑 /-r-i/, where the dominant dialect of the Old Babylonian period retains them.

Modal prefixes

The modal prefixes express modality. Some of them are generally combined with certain TAs; in other cases, the meaning of a modal prefix can depend on the TA.

• /Ø-/ is the prefix of the simple indicative mood; in other words, the indicative is unmarked.

E.g.: 𒅔𒅥 in-gu₇ {Ø-i-n-gu} "He ate it."

• 𒉡 nu- and 𒆷 la-, 𒇷 li- (𒉌 li₂- in Ur III spelling) have negative meaning and can be translated as "not". The allomorphs /la-/ and /li-/ are used before the "conjugation prefixes" 𒁀 ba- and 𒉈 bi₂-, respectively. A following vowel /i/ or /e/ is contracted with the preceding /u/ of nu- with compensatory lengthening (which is often graphically unexpressed): compare 𒉌𒁺 i₃-du "he is walking", but /nu-i-du/ > /nuː-du/ 𒉡𒅇𒁺 nu(-u₃)-du "he isn't walking". If followed by a consonant, on the other hand, the vowel of nu- appears to have been assimilated to the vowel of the following syllable, because it occasionally appears written as 𒈾 /na-/ in front of a syllable containing /a/.

E.g.: 𒉡𒌦𒅥 nu(-u₃)-un-gu₇ {nu-i-n-gu} "He didn't eat it."

• 𒄩 ḫa- / 𒃶 ḫe₂- has either precative/optative meaning ("let him do X", "may you do X") or affirmative meaning ("he does this indeed"), partly depending on the type of verb. If the verbal form denotes a transitive action, precative meaning is expressed with the marû form, and affirmative with the ḫamṭu form. In contrast, if the verbal form is intransitive or stative, the TA used is always ḫamṭu. Occasionally the precative/optative form is also used in a conditional sense of "if" or "when". According to Jagersma, the base form is 𒄩 ḫa-, but in open syllables the prefix merges with a following conjugation prefix i₃- into 𒃶 ḫe₂-. Beginning in the later Old Akkadian period, the spelling also shows assimilation of the vowel of the prefix to 𒃶 ḫe₂- in front of a syllable containing /e/; in the Ur III period, there is a tendency to generalize the variant 𒃶 ḫe₂-, but in addition further assimilation to 𒄷 ḫu- in front of /u/ is attested and graphic expressions of the latter become common in the Old Babylonian period. Other scholars have contended that 𒃶 ḫe₂- was the only allomorph in the Archaic Sumerian period and many have viewed it as the main form of the morpheme.

E.g.: 𒃶𒅁𒅥𒂊 ḫe₂-eb-gu₇-e {ḫa-ib-gu₇-e} "let him eat it!"; 𒄩𒀭𒅥 ḫa-an-gu₇ "He ate it indeed."

• 𒂵 ga- has cohortative meaning and can be translated as "let me/us do X" or "I will do X". Occasional phonetic spellings show that its vowel is assimilated to following vowels, producing the allomorphs written 𒄄 gi₄- and 𒄘 gu₂-. It is only used with ḫamṭu stems, but nevertheless uses personal prefixes to express objects, which is otherwise characteristic of the marû conjugation: 𒂵𒉌𒌈𒃻 ga-ni-ib₂-g̃ar "let me put it there!". The plural number of the subject was not specially marked until the Old Babylonian period, during which the 1st person plural suffix began to be added: 𒂵𒉌𒌈𒃻𒊑𒂗𒉈𒂗 ga-ni-ib₂-g̃ar-re-en-de₃-en "let us put it there!".

E.g.: 𒂵𒀊𒅥 ga-ab-gu₇ "Let me eat it!"

• 𒅇 u₃- has prospective meaning ("after/when/if") and is also used as a mild imperative "Please do X". It is only used with ḫamṭu forms. In open syllables, the vowel of the prefix is assimilated to i₃- and a- in front of syllables containing these vowels. The prefix acquires an additional /l/ when located immediately before the stem, resulting in the allomorph 𒅇𒌌 u₃-ul-.

E.g.: 𒌦𒅥 un-gu₇ "If/when he eats it..."

• 𒈾 na- has prohibitive / negative optative meaning ("Do not do it!"/"He must not do it!"/"May he not do it!") or affirmative meaning ("he did it indeed"), depending on the TA of verb: it almost always expresses negative meaning with the marû TA and affirmative meaning with the ḫamṭu TA. In its negative usage, it can be said to function as the negation of the precative/optative ḫa-. In affirmative usage, it has been said to signal an emphatic assertion, but some have also claimed that it expresses reported speech (either "traditional orally transmitted knowledge" or someone else's words) or that it introduces following events/states to which it is logically connected ("as X happened (na-), so/then/therefore Y happened"). According to Jagersma and others, "negative na-" and "affirmative na-" are actually two different prefixes, since "negative na-" has the allomorph /nan-/ before a single consonant (written 𒈾𒀭 na-an- or, in front of the labial consonants /b/ and /m/, 𒉆 nam-), whereas "affirmative na-" does not.

E.g.: 𒈾𒀊𒅥𒂊 na-ab-gu₇-e "He must not eat it!"; 𒈾𒀭𒅥 na-an-gu₇ "He ate it indeed."

• 𒁀𒊏 ba-ra- has emphatic negative meaning ("He certainly does/will not do it") or vetitive meaning ("He should not do it!"), although some consider the latter usage rare or non-existent. It can often function as the negation of cohortative ga- and of affirmative ḫa-. It is combined with the marû TA if the verb denies an action (always present or future), and with the ḫamṭu TA if it denies a state (past, present or future) or an action (always in the past). The vetitive meaning requires it to be combined with the marû TA, at least if the action is transitive.

E.g.: 𒁀𒊏𒀊𒅥𒂗 ba-ra-ab-gu₇-en "I certainly will not eat it!"; 𒁀𒊏𒀭𒅥 ba-ra-an-gu₇ "He certainly didn't eat it."

• 𒉡𒍑 nu-uš- is a rare prefix that has been interpreted as having "frustrative" meaning, i.e. as expressing an unrealizable wish ("If only he would do it!"). It occurs both with ḫamṭu and with marû.

E.g.: 𒉡𒍑𒌈𒅥𒂊 nu-uš-ib₂-gu₇-e "If only he would eat it!"

• 𒅆 ši-, earlier 𒂠 še₃-, is a rare prefix, with unclear and disputed meaning, which has been variously described as affirmative ("he does it indeed"), contrapunctive ("correspondingly", "on his part"), as "reconfirming something that already ha(s) been stated or ha(s) occurred", or as "so", "therefore". It occurs both with ḫamṭu and with marû. In Southern Old Sumerian, the vowel alternated between /e/ before open vowels and /i/ before close ones in accordance with the vowel harmony rule of that dialect; later, it displays assimilation of the vowel in an open syllable, depending on the vowel of the following syllable, to /ša-/ (𒊭 ša- / 𒁺 ša₄-) and (first attested in Old Babylonian) to 𒋗 šu-.

E.g.: 𒅆𒅔𒅥 ši-in-gu₇ "So/correspondingly/accordingly(?), he ate it."

Although the modal prefixes are traditionally grouped together in one slot in the verbal chain, their behaviour suggests a certain difference in status: only nu- and ḫa- exhibit morphophonemic evidence of co-occurring with a following finite "conjugation prefix", while the others do not and hence seem to be mutually exclusive with it. For this reason, Jagersma separates the first two as "proclitics" and groups the others together with the finite prefix as (non-proclitic) "preformatives".

"Conjugation prefixes"

The meaning, structure, identity and even the number of the various "conjugation prefixes" have always been a subject of disagreements. The term "conjugation prefix" simply alludes to the fact that a Sumerian finite verb in the indicative mood must (nearly) always contain one of them. Which of these prefixes is used seems to have, more often than not, no effect on its translation into European languages. Proposed explanations of the choice of conjugation prefix usually revolve around the subtleties of spatial grammar, information structure (focus), verb valency, and, most recently, voice. The following description primarily follows the analysis of Jagersma (2010), largely seconded by Zólyomi (2017) and Sallaberger (2023), in its specifics; nonetheless, most of the interpretations in it are held widely, if not universally.

• 𒉌 i₃- (Southern Old Sumerian variant: 𒂊 e- in front of open vowels), sometimes described as a finite prefix, appears to have a neutral finite meaning. As mentioned above, it generally does not occur in front of a prefix or prefix sequence of the shape CV except, in Old Babylonian Sumerian, in front of the locative prefix 𒉌 -/ni/-, the second person dative 𒊏 -/r-a/- and the second person directive 𒊑 -/r-i/-.

E.g.: 𒅔𒁺 in-ře₆ {Ø-i-n-ře} "He brought (it)."

• 𒀀 a-, with the variant 𒀠 al- used in front of the stem, the other finite prefix, is rare in most Sumerian texts outside of the imperative form, but when it occurs, it usually has stative meaning. It is common in the Northern Old Sumerian dialect, where it can also have a passive meaning. According to Jagersma, it was used in the South as well during the Old Sumerian period, but only in subordinate clauses, where it regularly characterized not only stative verbs in ḫamṭu, but also verbs in marû; in the Neo-Sumerian period, only the pre-stem form al- was still used and it no longer occurred with marû forms. Like i₃-, the prefix a- does not occur in front of a CV sequence except, in Old Babylonian Sumerian, in front of the locative prefix 𒉌 -/ni/-, the second person dative 𒊏 -/r-a/- and the second person directive 𒊑 -/r-i/-.

E.g.: 𒀠𒁺 al-ře₆ "It is/was brought."

• 𒈬 mu- is most commonly considered to be a ventive prefix, expressing movement towards the speaker or proximity to the speaker; in particular, it is an obligatory part of the 1st person dative form 𒈠 ma- (mu- + -a-). However, many of its occurrences appear to express more subtle and abstract nuances or general senses, which different scholars have sought to pinpoint. They have often been derived from "abstract nearness to the speaker" or "involvement of the speaker". It has been suggested, variously, that mu- may be adding nuances of emotional closeness or alignment of the speaker with the agent or other participants of the event, topicality, foregrounding of the event as something essential to the message with a focus on a person, movement or action directed towards an entity with higher social status, prototypical transitivity with its close association with "control, agency, and animacy" as well as focus or emphasis on the role of the agent, telicity as such or that it is attracted by personal dative prefixes in general, as is the Akkadian ventive.

E.g. 𒈬𒌦𒁺 mu-un-ře₆ "He brought it here."

• 𒅎 im- and 𒀀𒀭am₃- are widely seen as being formally related to mu- and as also having ventive meaning; according to Jagersma, they consist of an allomorph of mu-, namely -/m/-, and the preceding prefixes 𒉌 i₃- and 𒀀 a-. In his analysis, these combinations occur in front of a CV sequence, where the vowel -u- of mu- is lost, whereas the historically preceding finite prefix is preserved: */i-mu-ši-g̃en/ > 𒅎𒅆𒁺 im-ši-g̃en "he came for it". In Zólyomi's slightly different analysis, which is supported by Sallaberger, there may also be a -/b/- in the underlying form, which also elicits the allomorph -/m/-: *{i-mu-b-ši-g̃en} > /i-m-b-ši-g̃en/ > /i-m-ši-g̃en/. The vowel of the finite prefix undergoes compensatory lengthening immediately before the stem */i-mu-g̃en/ > 𒉌𒅎𒁺 i₃-im-g̃en "he came".

E.g. 𒅎𒁺𒈬 im-tum₃-mu {i-mu-b-tum-e} "He will bring it here."

• The vowel of mu- is not elided in front of the locative prefix 𒉌 -ni-, the second person dative 𒊏 /-r-a/ and the second person directive 𒊑 /-r-i/. It may, however, be assimilated to the vowel of the following syllable. This produces two allomorphs:
  • 𒈪 mi- in the sequences 𒈪𒉌 mi-ni- and 𒈪𒊑 mi-ri-.

E.g. 𒈪𒉌𒅔𒁺 mi-ni-in-ře₆ "He brought it in here."

• • 𒈠 ma- in the sequence 𒈠𒊏 ma-ra-.

E.g. 𒈠𒊏𒀭𒁺 ma-ra-an-ře₆ "He brought (it) here to you."

• 𒉈 bi₂- (Old Sumerian Lagaš spelling: 𒁉 bi- or be₂- in front of open vowels; Old Sumerian Ur spelling: 𒉿 be₆-) is usually seen as a sequence of the personal prefix -/b/- and the directive prefix -/i/- or -/e/-.

E.g. 𒉈𒅔𒁺 bi₂-in-ře₆ "He made it (the ox, the group of workers) bring (it)."

• 𒁀 ba- can be analysed as a sequence of the personal prefix /b/- and the dative prefix -/a/-. However, it has been argued that, in spite of this origin, /ba-/ now occupies a slot of its own before the first pronominal prefix and the dimensional prefixes. In accordance with its assumed origin as b-a-, it has often been observed that ba- appears to have the meaning of a "3rd person inanimate dative": "for it", "to it". However, this explains only some of its occurrences. A number of other apparent meanings and uses of ba- have been noted, and most of these are subsumed by Jagersma under the overarching function of a middle voice marker. They include:
  1. a reflexive indirect object (to do something "for oneself");
  2. separation and movement "away" from the centre of attention towards a distant goal, especially with motion verbs;
  3. a change of state;
  4. the passive voice, i.e. occurrence with normally transitive verbs when their agent is not mentioned (the latter not in Northern Sumerian according to Jagersma). Some researchers also view it more generally as expressing focus or emphasis on the patient/goal and relatively low transitivity (and thereby as the polar opposite of mu- as they understand it).

E.g. 𒁀𒀭𒁺 ba-an-ře₆ "He brought it to it" / "He took it for himself" / "He took it away"; 𒁀𒁺 ba-ře₆ "It was brought."

• 𒅎𒈪 im-mi- (Southern Old Sumerian 𒉌𒈪 i₃-mi or, in front of open vowels, 𒂊𒈨 e-me-) and 𒅎𒈠 im-ma- (Southern Old Sumerian 𒂊𒈠 e-ma-) are generally seen as closely related to one another and im-mi- is widely considered to contain the directive prefix -i~e-. One common analysis is that im-mi- and im-ma- represent sequences of im- and bi₂- and ba-, respectively, where the consonant /b/ has undergone assimilation to the preceding /m/. Accordingly, their meaning is considered to be simply a combination of the ventive meaning of im- and the meanings of bi₂- and ba-, on which see above. This is the analysis espoused by Jagersma and Zólyomi and it is reflected in the schemes and examples in this article. Alternatively, some authors regard im-ma- as a prefix in its own right, and it has sometimes been ascribed a middle voice meaning distinct from the more passive nuance of ba-.

E.g. 𒅎𒈪𒅔𒁺 im-mi-in-ře₆ "He made it (the ox, the group of workers) bring it here"; 𒅎𒈠𒁺 im-ma-ře₆ "It was brought here."

• 𒀀𒀭𒈪 am₃-mi- and 𒀀𒀭𒈠 am₃-ma- are typically analysed along the same lines as im-mi- and im-ma-, but with a preceding am- (from a-) instead of im- (from i-); on the meaning of these see above.

The rare prefix -/nga/- means 'also', 'equally' (often written without the initial /n/, especially in earlier periods). It is of crucial importance for the ordering of the "conjugation prefixes", because it is usually placed between the conjugation prefix /i/- and the pronominal prefix, e.g. 𒅔𒂵𒀭𒍪 in-ga-an-zu 'he, too, knows it', but it precedes the conjugation prefix /mu/-: 𒈾𒂵𒈬𒍪 na-ga-mu-zu 'he also understood it'. This suggests that these two conjugation prefixes must belong to different slots.

Although a conjugation prefix is almost always present, Sumerian until the Old Babylonian period allows a finite verb to begin directly with the locative prefix -/ni/-, the second person singular dative -/r-a/-, or the second person directive -/r-i/- (see below), because the prefixes i₃-/e- and a- are apparently elided in front of them.

Pronominal and dimensional prefixes

The dimensional prefixes of the verb chain basically correspond to, and often repeat, the case markers of the noun phrase. Like the case markers of the noun phrase, the first dimensional prefix is normally attached to a preceding "head" – a pronominal prefix, which expresses the person, gender and number of its referent. The first dimensional prefix may be followed by up to two other dimensional prefixes, but unlike the first one, these prefixes never have an explicit "head" and cannot refer to animate nouns. The other slot where a pronominal prefix can occur is immediately before the stem, where it can have a different allomorph and expresses the person, gender and absolutive or the ergative participant (the transitive subject, the intransitive subject or the direct object), depending on the TA and other factors, as explained below.

There is some variation in the extent to which the verb of a clause that contains a noun in a given case also contains the corresponding pronominal and dimensional prefixes in the verb. The ergative participant is always expressed in the verb, as is, generally, the absolutive one (with some vacillation for the third person singular inanimate in transitive forms, as explained below); the dative, comitative, the locative and directive participant (used in a local meaning) also tend to be expressed relatively consistently; with the ablative and terminative, on the other hand, there is considerable variability. There are some cases, specified below, where the meanings of the cases in the noun phrase and in the verb diverge, so a noun case enclitic may not be reflected in the verb or, conversely, a verb may have a prefix that has no specific reference in the clause or in reality.

Pronominal prefixes

The forms of the pronominal prefixes are the following:

	prefix	Notes
1st person singular	-/ʔ/-? > /‑V-/	The vowel -/V/- is identical to that of the preceding prefix (𒈬𒅇 mu-u3-, 𒁀𒀀 ba-a-, 𒉈𒉌 bi2-i3- etc.). Possibly originally a glottal stop /ʔ/, which was later elided with compensatory lengthening of the preceding vowel.
2nd person singular	𒂊 -e-, ‑/r/‑	-/r/- before a vowel (before the dative and the directive prefixes, resulting in 𒊏 -ra- and 𒊑 ‑ri-); -/e/- before a consonant. -/e/- is assimilated to the preceding vowel, lengthening it (e.g. 𒈬𒂊 mu-e- > 𒈬𒅇 mu-u3- etc.) in the dialects attested before the Old Babylonian period. In the Old Babylonian dialect -e- is preserved (e.g. 𒈬𒂊 mu-e-) and the preceding vowel may assimilate to the -/e/- instead: e.g. 𒈨 me-.
3rd person singular animate	‑/n(n)/-	According to Jagersma and a number of other scholars, the allomorph that appears in front of the vowel-initial dimensional prefixes, i.e. in front of dative -/a/- and directive -/i/-, is a geminate /nn/. The traditional view assumes simply /n/. The geminate analysis is assumed in the examples and glosses in this article.
3rd person inanimate	‑/b/‑	Seems to be absent in some cases, see the main text. Note that the inanimate agreement marker has no number distinction.
1st person plural	𒈨 -me-	When the prefix is placed immediately before the stem and expresses a transitive subject, the singular is used instead. See the table in Pronominal agreement with subjects and direct objects. As in the singular, the 3rd person animate form begins in a geminate /nn/ according to Jagersma and others.
2nd person plural	𒂊𒉈 ‑e‑ne-, -re-?
3rd person plural (animate only)	𒉈 ‑nne-

Confusingly, the subject and object prefixes (/-n-/, /-b-/, /-e-/, /-V-/) are not commonly spelled out in early texts, as both coda consonants and vowel length are often ignored in them. The "full" spellings do become more usual during the Third Dynasty of Ur (in the Neo-Sumerian period) and especially during the Old Babylonian period. Thus, in earlier texts, one finds 𒈬𒀝 mu-ak and 𒉌𒀝 i₃-ak (𒂊𒀝 e-ak in Southern Sumerian) instead of 𒈬𒌦𒀝 mu-un-ak and 𒅔𒀝 in-ak for {mu-n-ak} and {i-n-ak} "he/she made", and also 𒈬𒀝 mu-ak instead of Neo-Sumerian 𒈬(𒅇)𒀝 mu(-u₃)-ak or Old Babylonian 𒈬𒂊𒀝 mu-e-ak "you made". Vowel length never came to be expressed systematically, so the 1st person prefix was often graphically -∅- during the entire existence of Sumerian.

Dimensional prefixes

The generally recognized dimensional prefixes are shown in the table below; if several occur within the same verb complex, they are placed in the order they are listed in.

dative	comitative	ablative	terminative	directive	locative
/-a-/	𒁕 -da- (𒋾 -di3-)	𒋫 -ta- (𒊏 -/ra/-)	𒅆 -ši- (early 𒂠 -še3-)	-/i/-~-/e/- 𒂊	𒉌 -ni-

The ablative does not co-occur with the terminative, and the directive does not co-occur with the locative, so these pairs may be argued to share the same slot. Accordingly, the template can be said to include the following dimensional slots: dative - comitative - ablative/terminative - directive/locative.

A major exception from the general system of personal and dimensional prefixes is the very frequent prefix 𒉌 -ni- "(in) there", which corresponds to a noun phrase in the locative, but doesn't seem to be preceded by any pronominal prefix and has demonstrative meaning by itself. This prefix is not to be confused with the homographic sequence 𒉌 -ni- which corresponds to an animate noun phrase in the directive. In the latter case, ni is analysed as a combination of pronominal /-nn-/ and directive /-i-/ (roughly: "at him/her", "on him/her", etc.), whereas in the former, ni is unanalysable.

An example of a verb chain where several dimensional slots are occupied can be:

𒅔𒈾𒋫𒉌𒅔𒌓𒁺
in-na-ta-ni-in-ed₂

i-

FIN-

-nn-

-3.SG.AN-

-a-

-DAT-

-ta-

-ABL-

-ni-

-LOC-

-n-

-3.AN.A-

-ed

-go.out

i- -nn- -a- -ta- -ni- -n- -ed

FIN- -3.SG.AN- -DAT- -ABL- -LOC- -3.AN.A- -go.out

'He made it (the dike) go out of it (a canal) for him into it (a locality)'

The comitative prefix -da- can, in addition, express the meaning "to be able to". In that case, there is a preceding pronominal prefix agreeing with the subject of the action: e.g. {nu-mu-e-da-n-dab-en} "you cannot catch him" (lit. "you won't catch him with yourself"). The directive has the meaning "on(to)" when the verb is combined with a noun in the locative case: e.g. {banšur-a ninda b-i-b-g̃a-g̃a-en} "I will put bread on the table".

Differences and combinations between dimensional prefixes and noun case markers

While the meanings of the prefixes are generally the same as those of the corresponding nominal case markers, there are some differences:

• The prefixes, unlike noun phrases in the corresponding cases, normally refer only to participants with a strong relationship to the action or state expressed by the verb (e.g. a temporal meaning like since X may be expressed by means of a noun phrase with a -ta case marker, but that normally wouldn't be cross-referenced with a -ta prefix on the verb).
• The use of dimensional prefixes is sometimes more closely connected to special meanings of specific verbs and to lexical idiosyncrasies. For instance, the verb 𒇯𒁺 ed₃ has the meaning "go up" with the directive prefix, but "go down" with the ablative one, the verb 𒉚 sa₁₀ means "sell" with the ablative prefix and "buy" with the terminative, the verb 𒌓𒁺 ed₂ "leave, go out" always has the ablative prefix, and the phrasal verb 𒅗 ... 𒄄 inim ... gi₄ "answer" (lit. "return a word") always includes the locative. In general, verbs having a place-related meaning such as 𒁄 bala "cross", 𒅅 g̃al₂ "be (somewhere), 𒃻 g̃ar "put", 𒁺 gub "stand", 𒆭 kur₉ "enter", 𒋛 sig₉ "put" and 𒆪 tuš "sit" generally occur with a dimensional prefix specifying a location. Thus, a verb may, albeit rarely, contain a dimensional prefix that simply modifies its meaning and has no reference. In such cases, it has no preceding pronominal prefix, even if it is the first dimensional prefix: e.g. 𒁀𒊏𒀭𒉚 ba-ra-an-sa₁₀ {ba-ta-n-sa} "he sold it".
• The directive may be replaced by the dative when its slot is occupied by the locative or when it would have had animate reference, but there is a preceding prefix, which makes any further prefixes with animate reference illicit.

At the systemic level, there are some asymmetries between the nominal case markers and the verbal dimensional prefixes: they partly make different distinctions, and the nominal case marking is influenced by animacy. Because of these mismatches, different meanings are expressed by combinations of matching or non-matching noun cases and verb prefixes. The combinations may be summarized as follows:

meaning	nominal case marker (inanimate)	nominal case marker (animate)	verbal prefix	example (inanimate)	example (animate)
inessive "in(to)"	-/a/ (locative)	----	-/ni/- (locative)	{e-a i-ni-n-g̃ar} "he placed it in the house"	----
superessive "on(to)"	-/a/ (locative)	-/ra/ (dative)	-/i/~/e/- (directive)	{e-a b-i-n-g̃ar} "he placed it on the house"	{lu-ra i-nn-i-n-g̃ar} "he placed it on the man"
adessive "at" / causee	-/e/ (directive)	-/ra/ (dative)	-/i/~/e/- (directive)	{e-e b-i-n-tag} "he touched the house"	{lu-ra i-nn-i-n-tag} "he touched the man"
dative	-/e/ (directive)	-/ra/ (dative)	-/a/- (dative)	{e-e b-a-n-šum} "he gave it to the house"	{lu-ra i-nn-a-n-šum} "he gave it to the man"

In some cases, there are also mismatches between nominal and verbal markers when exact correspondences would have been possible; these may serve to express additional shades of meaning. A dative noun case marker and terminative dimensional prefix may co-occur in the Ur III period. In general, from that time on, the choice of noun cases begins to be influenced by the government of corresponding Akkadian verbs, while the verbs themselves retain their older prefixes. According to Foxvog, /-ni-/ can resume non-locative cases such as the terminative and the dative.

A peculiar pattern of agreement occurs in what has been referred to as an external possession construction, in which a modifier of the verb refers to a certain object, almost always a body part, but it is emphasised that the action affects the possessor of that object (cf. English "he hit me on the head"). In that case, the verb may agree with the possessor with the directive prefix, while not agreeing with the object itself: thus, "he put barley in your hand" may be expressed by {šu-z(u).a še i-r-i-n-g̃ar}, lit. "he put barley at you, in your hand". Alternatively, it may agree with both the possessor and the object: the possessor is then referred to by the dative prefix: {šu-z(u)-a še (i-)r-a-ni-n-g̃ar}, lit. "he put barley to you, in there, in your hand".

Use of the ventive as a 1st person marker

When the dimensional prefix is dative -/a/-, the personal prefix of the 1st person appears to be absent, but the 1st person reference is expressed by the choice of the ventive conjugation prefix /mu/-. The sequence that expresses the 1st person dative is then: /mu-/ + /-a-/ → 𒈠 ma-. When the intended meaning is that of the directive -/i/~/e/- ("on me", "in contact with me", etc.), it seems that the ventive conjugation prefix 𒈬 mu- alone serves to express it.

Syncope of /i/ in -/ni/- and -/bi/-

Two special phenomena occur if there is no absolutive–ergative pronominal prefix in the pre-stem position.

1. The sequences 𒉌 -/ni/- (locative {-ni-} and personal + directive {-nn-i-}) and 𒉈 /bi/- (personal + directive {b-i-}) acquire the forms -/n/- and -/b/- (coinciding with the absolutive–ergative pronominal prefixes) before the stem if there isn't already an absolutive–ergative pronominal prefix in pre-stem position. This is typically the case when the verb is used intransitively. For example, the normal appearance of -ni- is seen in:

• {mu-ni-n-kur} "he brought (it) in" (lit. 'caused (it) to go in)' > /muninkur/, written 𒈬𒉌𒆭 mu-ni-kur₉ in early texts, later 𒈬𒉌𒅔𒆭 mu-ni-in-kur₉.

In contrast, in an intransitive form, we find a syncopated realization:

• {mu-ni-kur} "he went in" > /muːnkur/, written 𒈬𒆭 mu-kur₉ in early texts, later 𒈬𒌦𒆭 mu-un-kur₉.

The preceding vowel undergoes compensatory lengthening, which is sometimes indicated by its doubling in the spelling:

• {i-ni-kur} > i₃-in-kur₉ 𒉌𒅔𒆭 "he went in".

Likewise, the normal realisation of bi- is seen in:

• {i-b-i-n-si} > bi₂-in-si 𒉈𒅔𒋛 "he loaded (it) on it".

This is to be contrasted with the syncopated version in an intransitive form:

• {i-b-i-si} > i₃-ib₂-si 𒉌𒌈𒋛 "(it) was loaded on it".

The same phonological pattern is claimed to account for the alternation between the forms of the ventive prefix. The standard appearance is seen in:

{i-mu-n-ak} > mu-un-ak 𒈬𒌦𒀝 "he did it here".

In an intransitive form, however, we find:

{i-mu-g̃en} > i₃-im-g̃en 𒉌𒅎𒁺 "he came here".

Expression of the directive by a pre-stem personal prefix

A superficially very similar, but distinct phenomenon is that if there isn't already an absolutive–ergative pronominal prefix in pre-stem position, the personal prefix of the directive participant does not receive the dimensional prefix -/i/~/e/- at all and is moved to the pre-stem position. For example, the normal position of the directive participant is seen in:

• {b-i-n-ak} bi₂-in-ak 𒉈𒅔𒀝 "he applied (it) to it" (said of oil).

In contrast, in an intransitive form, we find:

• {ba-b-ak} ba-ab-ak 𒁀𒀊𒀝 "it was applied to it".

In the same way, the normal position is seen in:

• {b-i-n-us} bi₂-in-us₂ 𒉈𒅔𒍑 ≈ "he adjoined (it) to it".

This can be contrasted with an intransitive form:

• {i-b-us} ib₂-us₂ 𒌈𒍑 ≈ "(it) was adjoined to it".

Absence of {-b-}

In some cases, the 3rd person inanimate prefix -b- appears to be unexpectedly absent.

• -b- as the head of a dimensional prefix isn't used after the "conjugation prefix" ba-: thus *𒁀𒀊𒅆𒌈𒄄𒄄 ba-ab-ši-ib₂-gi₄-gi₄ "he will return it to it (for himself)" is impossible. This restriction does not, however, apply for -b- as a subject/object prefix immediately before the stem: thus, 𒁀𒀊𒄄𒄄 ba-ab-gi₄-gi₄ "he will return it (for himself)" is possible. In some schemes, this is formalized as the placement of the initial pronominal prefix b- in the same slot as ba- and not in the following slot, where all the other initial pronominal prefixes such as -n- are located.

• -b- also regularly "fails" to appear after the ventive "conjugation prefix" mu-: instead of expected *𒈬𒌒𒅆𒁺 mu-ub-ši-g̃en, the meaning "he came for it" is expressed by 𒅎𒅆𒁺 im-ši-g̃en. Similarly, instead of *𒈬𒌒𒂷𒂷 mu-ub-g̃a₂-g̃a₂ for "he is placing it here", we find 𒉌𒅎𒂷𒂷 i₃-im-g̃a₂-g̃a₂. While some believe that /b/ in this case is truly omitted, others assume that such forms in fact contain an assimilated sequence -/mb/- > -/mm/- > -/m/-, just like the forms im-mi- and im-ma-, so that the above realisations actually stand for {i-m-b-ši-g̃en} and {i-m-b-g̃a-g̃a}.
• For another case of absence of -b-, see the footnote on -b- as a marker of the transitive object in the table in the section on Pronominal agreement in conjugation.

Pronominal suffixes

The pronominal suffixes are as follows:

	marû	ḫamṭu
1st person singular	𒂗 -en
2nd person singular	𒂗 -en
3rd person singular	(𒂊) -e	/-Ø/
1st person plural	𒂗𒉈𒂗 -en-de3-en
2nd person plural	𒂗𒍢𒂗 -en-ze2-en
3rd person plural (animate only)	(𒂊)𒉈 -e-ne	𒂠/𒌍 -eš2/eš

The initial vowel in all of the above suffixes can be assimilated to the vowel of the verb root; more specifically, it can become /u/ or /i/ if the vowel of the verb root is /u/ or /i/, respectively. It can also undergo contraction with an immediately preceding vowel. Pre-Ur III texts also spell the first- and second-person suffix -/en/ as -/e/, making it coincide with the third person in the marû form.

Pronominal agreement with subjects and direct objects

Sumerian verbal agreement follows a nominative–accusative pattern in the 1st and 2nd persons of the marû tense-aspect, but an ergative–absolutive pattern in most other forms of the indicative mood. Because of this presence of both patterns, Sumerian is considered a language with split ergativity. The general principle is that in the ḫamṭu TA, the transitive subject is expressed by the prefix, and the direct object by the suffix, and in the marû TA it is the other way round. For example, {i-b-dab-en} can be a ḫamṭu form meaning "it caught me", where {-b-} expresses the subject "it" and {-en} expresses the object "I". However, it can also be a marû form meaning "I will catch it", where {-en} expresses the subject "I" and {-b-} expresses the object "it". As for the intransitive subject, it is expressed, in both TAs, by the suffixes. For example, {i-kaš-en} is "I ran", and {i-kaš-ed-en} can be "I will run". This means that the intransitive subject is treated like the object in ḫamṭu (which makes the ḫamṭu pattern ergative) and like the subject in marû (which makes the marû pattern nominative-accusative).

There are two exceptions from the above generalization:

1. A transitive subject of the third person in marû uses unique suffixes that are not the same as those of the intransitive subject and the ḫamṭu direct object. For example, while "they ran" can be {i-kaš-eš}, just as "it caught them" can be {i-b-dab-eš}, the corresponding form for "they will catch it" would be {i-b-dab-ene}. This pattern can be described as a case of tripartite alignment.

2. A plural transitive subject in the ḫamṭu TA is expressed not only by the prefix, but also by the suffix: e.g. {i-n-dab-eš} can mean "they caught (it)". Specifically, the prefix expresses only the person, while the suffix expresses both the person and the number of the subject.

Note that the prefixes of the plural transitive subject are identical to those of the singular – -/V/-, -/e/-, -/n/- – as opposed to the special plural forms -me-, -e-ne-, -ne- found in non-pre-stem position.

The use of the personal affixes for subjects and direct objects can be summarized as follows:

	ḫamṭu			marû
	Direct object	Intransitive subject	Transitive subject	Direct object	Intransitive subject	Transitive subject
1st sing	...-/en/	...-/en/	-/V/-...	-/V/-...	...-/en/	...-/en/
2nd sing	...-/en/	...-/en/	-/e/-...	-/e/-...	...-/en/	...-/en/
3rd sing animate	...-/Ø/	...-/Ø/	-/n/-...	-/n/-...	...-/Ø/	...-/e/
3rd inanimate	...-/Ø/	...-/Ø/	-/b/-...	-/b/-	...-/Ø/	...-/e/
1st pl	...-/enden/	...-/enden/	-/V/-...-/enden/	-/me/-?	...-/enden/	...-/enden/
2nd pl	...-/enzen/	...-/enzen/	-/e/-...-/enzen/	-/e-ne/-?	...-/enzen/	...-/enzen/
3rd pl (animate only)	...-/eš/	...-/eš/	-/n/-...-/eš/	-/ne/-, -/b/-	...-/eš/	...-/ene/

Examples for TA and pronominal agreement: (ḫamṭu is rendered with past tense, marû with present):

• {i-gub-en} (𒉌𒁺𒁉𒂗): "I stood" or "I stand"
• {i-n-gub-en} (𒅔𒁺𒁉𒂗): "he placed me" or "I place him"
• {i-sug-enden} (𒉌𒁻𒂗𒉈𒂗): "we stood/stand"
• {i-n-dim-enden} (𒅔𒁶𒂗𒉈𒂗): "he created us" or "we create him"
• {mu-V-dim-enden} (𒈬𒁶𒂗𒉈𒂗): "we created [someone or something]"
• {i-b-gub-e} (𒌈𒁺𒁉) "he places it"
• {i-b-dim-ene} (𒌈𒁶𒈨𒉈): "they create it"
• {i-n-dim-eš} (𒅔𒁶𒈨𒌍): "they created [someone or something]" or "he created them"
• {i-sug-eš} (𒉌𒁻𒄀𒌍): "they stood" or "they stand".

Stem

The verbal stem itself can also express grammatical distinctions within the categories number and tense-aspect. In a number of verbs, this involves suppletion or morphonological alternations that are not fully predictable.

1. With respect to number, plurality can be expressed by complete reduplication of the ḫamṭu stem (e.g. 𒆭𒆭 kur₉-kur₉ "enter (pl.)" or by a suppletive stem (e.g. 𒁺 gub "stand (sing.)" - 𒁻 sug₂ "stand (pl.)". The traditional view is that both of these morphological means express plurality of the absolutive participant in Sumerian. However, it has often been pointed out that complete reduplication of the verb in Sumerian can also express "plurality of the action itself" intensity or iterativity, and that it is not obligatory in the presence of plural participants, but rather seems to expressly emphasize the plurality. According to some researchers, the predominant meaning of the suppletive plural stem is, indeed, plurality of the most affected participants, whereas the predominant meaning of complete reduplication is plurality of events (because they occur at multiple times or locations). However, even with suppletive plural stems, the singular may occur with a plural participant, presumably because the event is perceived as a single one.

2. With respect to tense-aspect marking, verbs are divided in four types; ḫamṭu is always the unmarked TA.

• The stems of the 1st type, regular verbs, are analysed in two ways: some scholars believe that they do not express TA at all, while others claim that they express marû TA by adding a suffix -/e/ as in 𒁶𒂊 dim₂-e vs 𒁶 dim₂ "make". This -/e/ would, however, nowhere be distinguishable from the first vowel of the pronominal suffixes except for intransitive marû 3rd person singular; in that last form, the first analysis attributes the -/e/ to the presence of the -/e(d)/ suffix described below. The glosses in this article assume the first analysis.
• The 2nd type expresses marû by partial reduplication of the stem, e.g. 𒆭 kur₉ vs 𒆭𒆭 ku₄-ku₄ "enter". Usually, as in this example, this marû reduplication follows the pattern C₁V₁-C₁V₁ (C₁ = 1st consonant of the root, V = 1st vowel of the root). In a few cases, the template is instead C₁V₁C₁C₂V₁.
• The 3rd type expresses marû by adding a consonant, e.g. te vs teg̃₃ "approach" (both written 𒋼). A number of scholars do not recognise the existence of such a class or consider it dubious.
• The 4th type uses a suppletive stem, e.g. 𒅗 dug₄ vs 𒂊 e "do, say". Thus, as many as four different suppletive stems can exist, as in the admittedly extreme case of the verb "to go": 𒁺 g̃en ("to go", ḫamṭu sing.), 𒁺 du (marû sing.), (𒂊)𒁻 (e-)re₇ (ḫamṭu plur.), 𒁻 sub₂ (marû plur.).

The following tables show some of the most frequent stem alternations.

Verbs with suppletive plurals

singular	plural	meaning
𒁺 gub	𒁻 sug2	"stand"
𒋾 til2 (𒇻 lug for animals)	𒅊 se12/sig7	"live"
𒁺 tum2	𒁺𒁺 laḫ5	"lead"/"carry countable objects"?
𒆭 kur9	𒁔 sun5	"enter" (the use of the suppletive plural stem seems to be optional)

Verbs with suppletive marû forms

singular		plural		meaning
ḫamṭu	marû	ḫamṭu	marû
𒅗 dug4	𒂊 e (marû participle 𒁲 di(-d))			"do", "say"
𒁺 g̃en	𒁺 du	(𒂊)𒁻 (e-)re7	𒁻 sub2	"go"
𒁺 ře6	𒉐 tum3	--------------		"carry", "bring"/"carry an uncountable mass"?
𒆪 tuš	𒆪 dur2	𒂉 durun		"sit", "live somewhere"
𒁁 uš4	𒁁 ug7/𒂦 ug5			"die"

Frequent verbs with reduplicating marû forms

ḫamṭu	marû	meaning
𒉋 bil2	𒉋𒉋 BIL2-BIL2	burn
𒊑 degₓ	𒊑𒊑 de5-de5	gather
𒂄 dun	DUN-DUN	string up together
𒁔 dun5	DUN5-DUN5	swing
𒅍𒂷/𒅍 gag̃	ga6-ga6	carry
𒄄 gi4	gi4-gi4	turn
𒁽 gir5	GIR5-GIR5	slip, dive
𒆥 gur10	GUR10-GUR10	reap
𒃻 g̃ar	𒂷𒂷 g̃a2-g̃a2	put
𒄩𒆷 ḫa-la	𒄬𒄩 ḫal-ḫa	divide
𒅆𒌨 ḫulu	𒅆𒌨𒄷 ḫulu-ḫu /ḫulḫu/	be bad, destroy
𒆥 kig̃2	KIG̃2-KIG̃2	seek
𒆭 kur9	ku4-ku4	enter
𒊬 mu2	mu2-mu2	grow
𒌆 mur10	mu4-mu4	dress
𒅘 nag̃	na8-na8	drink
𒆸𒆸 nig̃in	𒆸𒆸 ni10-ni10, 𒉈𒉈 ne-ne	go around
𒊏 raḫ2	ra-ra	hit
𒉚 sa10	sa10-sa10	barter
𒋛 si	si-si	fill
𒋢 sug6	su2-su2	repay
𒂞 šeš2	še8-še8	anoint, cry
𒌋 šuš, 𒋙 šuš2	𒌋𒌋 šu4-šu4, 𒋙𒋙 šu2-šu2	cover
𒋺 taka4	da13-da13	leave behind
𒋼𒂗 te-en	te-en-te	cool off
𒋗𒉀 tu5	tu5-tu5	bathe in
𒌇 tuku	du12-du12	have
𒋳 tuku5	TUKU5-TUKU5	weave
𒅇 ...𒆪 u3 ...ku4	u3 ...ku4-ku4	sleep
𒍣 zig3	zi-zi	rise
𒍪 zu	zu-zu	learn, inform

The modal or imperfective suffix -/ed/

Before the pronominal suffixes, a suffix -/ed/ or -/d/ can be inserted (the /d/ is only realized if other vowels follow, in which case the /e/ in turn may be elided): e.g. 𒉌𒀄(𒂊)𒉈𒂗 i₃-zaḫ₃(-e)-de₃-en {i-zaḫ-ed-en} "I will/must escape", 𒉌𒀄𒂊 i₃-zaḫ₃-e {i-zaḫ-ed} "he will/must escape". This suffix is considered to account for occurrences of -e in the third-person singular marû of intransitive forms by those who do not accept the theory that -e itself is a marû stem formant.

The function of the suffix is somewhat controversial. Some view it as having a primarily modal meaning of "must" or "can" or future meaning. Others believe that it primarily signals simply the imperfective status of a verb form, i.e. a marû form, although its presence is obligatory only in intransitive marû forms and in non-finite forms. In intransitive forms, it thus helps to distinguish marû from ḫamṭu; for instance, in the above example, 𒉌𒀄𒂗 i₃-zaḫ₃-en alone, without -/ed/-, could have been interpreted as a ḫamṭu form "I escaped". In contrast, in the analysis of scholars who do not believe that -/ed/- is obligatory in marû, many intransitive forms like i₃-zaḫ₃-en can be both ḫamṭu and marû.

The vowel /e/ of this suffix undergoes the same allophonic changes as the initial /e/ of the person suffixes. It is regularly assimilated to /u/ in front of stems containing the vowel /u/ and a following labial consonant, /r/ or /l/, e.g. 𒋧𒈬𒁕 šum₂-mu(-d) (< {šum-ed}). It is also assimilated and contracted with immediately preceding vowels, e.g. 𒄄 gi₄-gi₄ /gi-gi-i(d)/ < {gi-gi-ed} "which will/should return". The verb 𒁺 du "go" never takes the suffix.

Use of the tense-aspect forms

Jagersma systematizes the use of the tense-aspect forms in the following patterns:

• ḫamṭu is used to express completed (perfective) actions in the past, but also states (past or present) and timeless truths. It is also used in conditional clauses with the conjunction 𒋗𒃻𒌉𒇲𒁉 tukumbi 'if'.
• marû is used to express actions in the present and future, but also non-completed (imperfective) actions in the past (like the English past progressive tense), and, rarely, actions in the past that are still relevant or operative (like the English present perfect tense). It is also used in conditional clauses with the conjunction 𒌓𒁕 ud-da 'if'. Verba dicendi introducing direct speech are also placed in marû.

In addition, different moods often require either a ḫamṭu or a marû stem and either a ḫamṭu or a marû agreement pattern depending on various conditions, as specified in the relevant sections above and below.

In more general terms, modern scholars usually state that the difference between the two forms is primarily one of aspect: ḫamṭu expresses perfective aspect, i.e. a completed action, or sometimes possibly punctual aspect, whereas marû expresses imperfective aspect, i.e. a non-completed action, or sometimes possibly durative aspect. In contrast, the time at which the action takes place or at which it is completed or non-completed is not specified and may be either past, present or future. This contrasts with the earlier view, prevalent in the first half of the 20th century, according to which the difference was one of tense: ḫamṭu was thought to express the past (preterite) tense, and marû was considered to express present-future tense, while the use of marû with past-tense reference was viewed as a stylistic device (cf. the so-called historical present use in other languages). Indeed it has been pointed out that a translation of ḫamṭu with past tense and marû with present or future tense does work well most of the time; this may correspond to the cases in which the action was viewed by Sumerian speakers as completed or non-completed with respect to the present moment.

The imperative mood

The imperative mood construction is produced with a ḫamṭu stem, but using the marû agreement pattern, by turning all prefixes into suffixes. In the plural, the second person plural ending is attached in a form that differs slightly from the indicative: it is /-(n)zen/, with the -/n/- appearing only after vowels. The stem is singular even in the plural imperative. Compare the following indicative-imperative pairs:

Indicative	Imperative
𒈬𒌦𒈾𒀊𒋧𒈬 mu-un-na-ab-šum2-mu mu- VEN- -nn- -3.SG.AN- -a- -DAT- -b- -3.INAN.O- -šum- -give- -e -3.AN.A mu- -nn- -a- -b- -šum- -e VEN- -3.SG.AN- -DAT- -3.INAN.O- -give- -3.AN.A "He will give it to him here."	𒋧𒈬𒌦𒈾𒀊 šum2-mu-un-na-ab šum- give- -mu- -VEN- -nn- -3.SG.AN- -a- -DAT- -b -3.INAN.O šum- -mu- -nn- -a- -b give- -VEN- -3.SG.AN- -DAT- -3.INAN.O "Give it to him here!"
𒈬𒌦𒈾𒀊𒋧𒈬𒌦𒍢𒂗 mu-un-na-ab-šum2-mu-un-ze2-en mu- VEN- -nn- -3.SG.AN- -a- -DAT- -b- -3.INAN.O- -šum- -give- -enzen -2.PL mu- -nn- -a- -b- -šum- -enzen VEN- -3.SG.AN- -DAT- -3.INAN.O- -give- -2.PL "You (plur.) will give it to him"	𒌦𒈬𒌦𒈾𒀊𒍢𒂗 šum2-mu-un-na-ab-ze2-en šum- give- -mu- -VEN- -nn- -3.SG.AN- -a- -DAT- -b- -3.INAN.O- -zen -2.PL.A/S.IMP šum- -mu- -nn- -a- -b- -zen give- -VEN- -3.SG.AN- -DAT- -3.INAN.O- -2.PL.A/S.IMP 'Give (plur.) it to him here!'

This may be compared with the French pair vous le lui donnez, but donnez-le-lui!

In addition, the prefix 𒉌 i₃- is replaced by /-a/: 𒉌𒁺 i₃-g̃en "he went", but 𒁺𒈾 g̃en-na "go!", 𒅔𒈾𒀊𒁉 in-na-ab-be2 "he will say it to him", but 𒅗𒂵𒀭𒈾(𒀊) dug₄-ga-an-na(-ab) 'say it to him!'. However, the vowel /e/ and possibly /i/ occasionally also occur if no further prefixes follow, perhaps as a characteristic of southern dialects. The ventive prefix mu-, if not followed by others, has the form 𒌝 -um in the imperative: 𒁺𒌝 ře₆-um 'bring it here!' In Old Babylonian texts, the reduced form -/u/ and the more regular -/am/ {-a-m} are also found: 𒂷𒉡 g̃e₂₆-nu, 𒁺𒀀𒀭 g̃en-am₃, both "come here!"

Participles

Sumerian participles can function both as verbal adjectives and as verbal nouns. As verbal adjectives, they can describe any participant involved in the action or state expressed by the verb: for instance, 𒋧𒈠 šum₂-ma may mean either "(which was) given (to someone)", "who was given (something)" or "who gave". As verbal nouns, they denote the action or state itself, so 𒋧𒈠 šum₂-ma may also mean '(the act of) giving' or 'the fact that X gave Y'. Participles are formed in the following ways:

• The bare ḫamṭu stem can function as a participle. It usually expresses timeless truths: 𒋧 šum₂ may be a person who regularly/constantly gives, something regularly given, or the regular act of giving.
• Another way to form participles is by means of adding the nominalizing marker -/a/ to the ḫamṭu stem: 𒋧𒈠 šum₂-ma "given". The verb form constructed in this way characterizes an entity with a specific action or state in the past or a state in the present (𒋾𒆷 til₃-la "alive"). The verbs 𒌇 tuku "have" and 𒍪 zu "know" usually omit the ending -/a/, as does the verb 𒀝 ak "do". According to Jagersma, the nominalizing marker had the effect of geminating the preceding consonant (e.g. /šumːa/), which is evident from Akkadian loanwords, and this effect was due to its original form being /ʔa/ with a glottal stop that later assimilated to preceding consonants (/šumʔa/ > šumːa).
• The marû stem can be combined with the suffix -/ed/ to form another participle, which often has a future and modal meaning similar to the Latin gerundive, e.g. 𒁶𒈨 dim₂-me(-d) "which will/should be made". Adding a locative-terminative marker /-e/ after the /-ed/ yields a form with a meaning similar to the Latin ad + gerund (acc.) construction: 𒁶(𒈨)𒉈 dim₂(-me)-de₃ = "(in order) to make". A similar meaning can be expressed by adding the locative marker: 𒁶(𒈨)𒁕 dim₂(-me)-da = "(for it) to be made". The main difference is that in the construction with -(ed)-e, the subject of the intended action is the same as the subject of the main clause, while it is different in the construction with -(ed)-a. The analysis of this participle is controversial along the same lines as that of the meaning of the suffix -ed in finite forms (see above). Some Sumerologists describe its meaning as primarily modal and distinguish it from a separate imperfective participle that consists of the marû stem alone, e.g. 𒁶𒈨 dim₂-me 'which is/was making', 𒄄𒄄 gi₄-gi₄ "returning". Others believe that it this is also the normal marû participle and that it has, in addition, the imperfective meanings "which is/was cutting" and "which is/was being cut". Besides the allomorphy of the suffix -/ed/ already treated above, the verb 𒅗 dug₄ "do, say" has a suppletive participial stem in this form: 𒁲 di(-d).
• The marû stem can also occur with the suffix -/a/. Nonetheless, according to Jagersma, this form is rare outside the combination with a following possessive pronominal marker to express temporal meaning, as explained in the Syntax section: e.g. 𒁶(𒈨)𒁕𒉌 dim₂(-me)-da-ni "when he makes (something)".

Copula verb

The copula verb /me/ "to be" is mostly used in an enclitic form. Its conjugation is as follows:

	singular	plural
1st person	𒈨𒂗 -me-en	𒈨𒂗𒉈𒂗 -me-en-de3-en
2nd person	𒈨𒂗 -me-en	𒈨𒂗𒍢𒂗 -me-en-ze2-en
3rd person	𒀀𒀭 -am3 (Old Sumerian 𒀭 -am6)	𒀭𒈨𒌍 -me-eš

In addition, the initial vowel of the form -am₃ is reduced to -/m/ after enclitics ending in a vowel: 𒂍𒈬𒌝 e₂-g̃u₁₀-um "it is my house". Like other final consonants, the -m may not be expressed in early spelling.

These enclitic forms are used instead of a simple sequence of finite prefix, root and personal suffix *i₃-me-en, *i-me etc. For more complex forms, the independent copula form is used: 𒉌𒈨𒀀 i₃-me-a "that he is", 𒉡𒅇𒈨𒂗 nu-u₃-me-en "I am not". Unlike the enclitic, it typically uses the normal stem 𒈨 -me- in the 3rd person singular (𒁀𒊏𒈨 ba-ra-me "should not be"), except for the form prefixed with ḫa-, which is 𒃶𒅎 ḫe₂-em or 𒃶𒀀𒀭 ḫe₂-am₃.

For a negative equivalent of the copula in the 3rd person, it seems that the word 𒉡 nu "not" alone instead of *nu-um is used predicatively (e.g. 𒍏𒉡 urud nu "it is not copper") although the form 𒉡(𒌦)𒂵𒀀𒀭 nu-(un)-ga-am₃ "it is also not ..." is attested. A different word is used to express existence or being present/located somewhere: 𒅅 g̃al₂.

A peculiar feature of the copula is that it seems to form a relative clause without the nominalizing suffix /-a/ and thus uses the finite form: thus, instead of 𒉌𒈨𒀀 i₃-me-a, simply 𒀀𒀭 -am₃ is used: 𒆬𒃻𒂵𒊏𒉌𒅎𒈠𒀭𒋧 kug nig̃₂-gur₁₁-ra-ni-im ma-an-šum₂ "he gave me silver (which) was his property", which appears to say "The silver was his property, he gave it to me". In the negative, the full form 𒉡𒈨𒀀 nu-me-a "which is not" is used, and likewise in non-relative functions.

Passive voice

Some scholars believe that it is possible to speak of a passive voice in Sumerian. Jagersma (2010) distinguishes three attested passive constructions. In each case, the ergative participant and the corresponding agreement marker on the verb are removed, so that the verb is inflected intransitively, but there may also be some additional cues to ensure a passive interpretation. The passive may be formed:

1. By simply eliminating the agent of a transitive verb and the corresponding agreement marker: {engar-e e i-n-řu} "the farmer built the house" > † {e i-řu} "the house was built". As a dynamic passive, in reference to the event itself, this construction is obsolete in ḫamṭu by the time of the earliest records according to Jagersma. However, it is still used with modal prefixes and in marû: e.g. {e ḫa-i-řu} "May the house be built!" Moreover, it continues to be used as a stative passive in Southern Sumerian, so {e i-řu} can mean "the house is built (i.e. complete)".
2. With the prefix 𒁀 ba-, e.g. {e ba-řu}. This is only found in Southern Sumerian and expresses only a dynamic passive, i.e. it refers to the event itself: "The house was (came to be) built".
3. With the prefix {a-}, e.g. {e al-řu}. This is only found in Northern Sumerian and can have both a stative and a dynamic sense: "The house is built (complete)" or "The house was (came to be) built".

The agent is never expressed in the passive clause in Sumerian.

While the existence of such intransitive constructions of normally transitive verbs is widely recognized, some other scholars have disputed the view that these constructions should be called "passives". They prefer to speak of one-participant or agentless constructions and to limit themselves to the observation that the prefixes ba- and a- tend to be preferred with such constructions, apparently as a secondary effect of another, more subtle feature of their meaning. Concerning the history of the constructions, it has been claimed that the passive(-like) use of ba- does not appear before the Ur III period; Jagersma, on the contrary, states that it is attested already in the Old Sumerian period, although it becomes especially frequent in Ur III times.

A different construction has been posited and labelled "Sumerian passive voice" by a significant number of scholars. According to them, too, a passive is formed by removing the ergative participant and the verbal marker that agrees with it, but the verb is not inflected as an intransitive one: instead, it has a personal prefix, which refers to the "logical object": {e i-b-řu} or {e ba-b-řu} "the house is being built". The stem is always ḫamṭu. Some consider this construction to have only the function and meaning of a marû form, while others consider the tense-aspect opposition to be neutralized in it. The personal prefix is nearly always -b- in identified cases; views differ on whether it agrees in gender with an animate logical object, appearing as -n-, or whether it remains -b-. Critics have argued that most alleged examples of the construction are actually instances of the pre-stem personal prefix referring to the directive participant in an intransitive verb, at least before the Old Babylonian period. Pascal Attinger considers it plausible that the original construction was indeed a directive one, whereas its new passive function as described by him arose via a reinterpretation in the Old Babylonian period; Walther Sallaberger, on the contrary, believes this kind of passive to be characteristic of Neo-Sumerian and to have been lost in Old Babylonian. A further possibility is that at least some of these cases actually have an impersonal 3rd person inanimate subject: "'it' has / they have built the house".

Causative construction

Sumerian doesn't have dedicated causative morphology. Causativity is expressed syntactically in two ways, depending on the transitivity of the verb.

1. An intransitive verb is made transitive and thus acquires causative meaning merely by adding an ergative participant and the appropriate agreement marker: {gud i-gub} "the ox stood" - {engar-e gud i-n-gub} "the farmer made the ox stand".
2. A transitive verb is made causative by placing the ergative participant in the directive: {engar-e gud-e u b-i-n-gu} "the farmer made the ox eat grass". For animates, as usual, the directive case marker is replaced by the dative one: {engar-e dumu-ra ninda i-nn-i-n-gu} "the farmer made the child eat bread". A further example can be {dig̃ir-e engar-ra gud i-nn-i-n-gub}: "the god made the farmer make the ox stand".
3. The causative constructions can in turn be passivized using the prefix ba-: {gud ba-gub} "the ox was caused to stand", {gud-e u ba-b-gu} "the ox was caused to eat grass" (lit. "grass was caused to be eaten by the ox"), {dumu-ra ninda ba-n-gu} "the child was caused to eat bread".

In Old Babylonian Sumerian, new causative markers have been claimed to have arisen under the influence of Akkadian; this is explained in the section on Interference from Akkadian and other late phenomena.

Phrasal verbs

A specific problem of Sumerian syntax is posed by the numerous phrasal verbs (traditionally called "compound verbs" in Sumerology in spite of the fact that they are not compounds, but idiomatic combinations). They usually involve a noun immediately before the verb, forming a lexical/idiomatic unit: e.g. 𒅆...𒂃 igi ...du₈, lit. "open the eye" = "see, look". Their case government and agreement patterns vary depending on the specific verb. The component noun is usually in the absolutive case, but may be in the directive. If the phrasal verb takes another noun as a "logical object", the verbal infix is typically the directive, while the noun case is most commonly either the directive (dative if animate), which otherwise has the meaning "at / with respect to", or the locative (dative if animate), which otherwise has the meaning "on":

• Directive:
  • 𒅆...𒂃 igi ...du₈ ({NOUN-e igi ...-e~i-...du}), lit. "open the eye at something" > "see"
  • 𒆥...𒀝 kig̃₂ ...ak, lit. "do work with respect to something" > "work (on) something"
  • 𒋗𒋳...𒅗 šu-tag ...dug₄, lit. "do hand-touching with respect to something" > "decorate"
  • 𒊓...𒅗 sa₂ dug₄, lit. "do equal with respect to something" > "reach"
  • 𒄑...𒋳 g̃eš ...tag, lit. "make wood touch 'at' something" > "sacrifice something".
  • 𒋛...𒁲 si ...sa₂ ({NOUN-e si ...-e~i-...sa}), lit. "make the horns(?) equal with respect to something" > "put something in order"; likewise used intransitively: {NOUN-e si b-i-sa}, lit. "the horns (?) are equal with respect to something" > "something is in order".

• Locative "on":
  • 𒅗...𒃻 inim ...g̃ar ({NOUN-a inim ...-e~i-...g̃ar}), lit. "place a word on something" > "claim, place a claim on"
  • 𒋗...𒁇 šu ...bar, lit. "open / remove the hand on something" > "release"
  • 𒈬...𒄷𒈿 mu ...sa₄, lit. "call a name on someone" > "to name"
  • 𒉆...𒋻 nam ...tar, lit. "cut a fate upon someone" > "determine the fate of someone"
  • 𒀠...𒆕 al ...řu₂, lit. "raise the hoe upon something" > "dig"
  • 𒇷...𒋻 en₃ ...tar, lit. "cut a question(?) on something" > "investigate"

Less commonly, the case of the logical object and the pronominal infix may be:

• Dative (directive if inanimate):
  • 𒆠...𒉘 ki ...ag̃₂ ({NOUN-ra ki ...ag̃}) lit. "to measure out a place for someone" = "to love someone"
  • 𒅗 ...𒌣 gu₃ ...de₂, lit. "to pour out the voice for someone" = "to call for someone"
  • 𒀀 ...𒊒 a ...ru, lit. "to eject water for someone" = "to dedicate something to someone"

• Terminative: 𒅆 ...𒁇 igi ...bar (NOUN-še igi ...bar) lit. "bring out the eye towards something" = "see, look"
• Comitative: 𒀉 ...𒉘 a₂ ...ag̃₂ ({NOUN-da a ...ag̃}) lit. "measure out power (?) with someone" = "to give orders to someone"
• Locative "in":
  • 𒋗... 𒁍 šu ...gid₂ ({NOUN-a šu ... gid}), lit. "stretch out the hand into something" = "to perform extispicy on"
  • 𒋗... 𒁄 šu ...bala, lit. "let one's hand go across in something" = "alter"

Another possibility is for the component noun to be in the dative (directive if inanimate), while the object is in the absolutive:

• 𒋗...𒋾 šu ...ti ({šu-e NOUN ...ti}) lit. "make something come close to the hand" = "to receive something" ("from someone" is expressed by the terminative: {NOUN₂-še šu-e NOUN₁ ...ti})

Syntax

General features

The basic word order is subject–object–verb; verb finality is only violated in rare instances, in poetry. The moving of a constituent towards the beginning of the phrase may be a way to highlight it, as may the addition of the copula to it. Modifiers (adjectives, genitive phrases etc.) are normally placed after the noun: 𒂍𒉋 e₂ gibil "a new house" 𒂍𒈗𒆷 e₂ lugal-la "the house of the owner". However, the so-called anticipatory genitive (𒂍𒀀𒈗𒉈 e₂-a lugal-bi "the owner of the house", lit. "of the house, its owner") is common and may signal the possessor's topicality. There are no adpositions, but noun phrases in a certain case may resemble prepositions and have a similar function:

• 𒊮...𒀀𒅗 šag₄ X-a-ka, lit. "in the heart of X" = "inside/among X".
• 𒅆 ... 𒀀𒂠 igi X-a-še₃, lit. "for the eyes of X" = "in front of X".
• 𒂕...𒀀𒅗 egir X-a-ka, lit. "at the back of X" = "behind/after X".
• 𒀀𒅗...𒀀𒅗 X ugu₂ X-a-ka, lit. "on the skull of X" = "on top of X", "concerning X"
• 𒁇...𒀀𒅗 bar X-a-ka, lit. "outside of X" = "because of X" (in Old Sumerian).
• 𒈬/𒉆 ... 𒀀𒂠 mu/nam X-a-še₃, lit. "for the name/fate of X" = "because of X" (in Neo-Sumerian).

Subordinate clauses

There are various ways to express subordination. Many of them include the nominalization of a finite verb with the suffix -/a/, which is also used to form participles, as shown above. Like the participles, this nominalized clause can either modify a noun, as adjectives do, or refer to the event itself, as nouns do. It usually functions as a relative clause, corresponding to an English clause with "which ..." or "who ...", as in the following example:

𒇽𒂍𒅔𒆕𒀀
lu₂ e₂ in-řu₂-a

lu

man

e

house

i-n-řu-a

FIN-3.A-build-NMLZ

lu e i-n-řu-a

man house FIN-3.A-build-NMLZ

"the man who built the house"

Like the participles, the relative clauses can describe any participant involved in the action or state expressed by the verb, and the specific participant is determined by context: e.g. 𒈬𒌦𒈾𒀭𒋧𒈠 {mu-nna-n-šum-a} can be "which he gave to him", "who gave (something) to him", etc. The nominalized clause can also be a complement clause, corresponding to an English clause with "that ...", e.g. e₂ in-řu₂-a (in-zu) "(he knows) that he built the house". Like a noun, it can be followed by case morphemes:

• In the locative case (with added 𒀀 -a), it means "when": e₂ in-řu₂-a-a "when he built the house" (more literally "in his building of the house"), although this is more common in Old Sumerian.
• In the ablative case (with added 𒋫 -ta), it means "after" or "since": e₂ in-řu₂-a-ta "after he built the house"; the particle 𒊑 -ri may express the same meaning as 𒋫 -ta.
• In the terminative case (with added 𒂠 -še₃), it has a meaning close to "before" or "as to the fact that": e₂ nu-řu₂-a-še₃ "while he had not yet built the house".
• In the equative case (with added 𒁶 -gen₇), it can mean "as (if)", "as (when)", "when" or "because": e₂ in-řu₂-a-gen₇ "as he built the house".
• It can also host the enclitics -/akanam/ and -/akeš/ "because": e₂ in-řu₂-a-ka-nam "because he built the house".

• More surprisingly, it can add both the genitive and the locative morpheme with a meaning close to "when", possibly "as soon as": (e₂ in-řu₂-a-(a-)ka) "as soon as he built the house".

The nominalized clause can directly modify a noun expressing time such as 𒌓 ud "day, time", 𒈬 mu "year" and 𒌗 itid "month", and this in turn can then stand in the locative and ablative in the same meanings as the clauses themselves: ud e₂ in-řu₂-a-a/ta "when/after he built the house". In this case, the particle -bi sometimes precedes the case morpheme: ud e₂ in-řu₂-a-ba; the basic meaning is still of "when".

The nominalized clause can also be included in the various "prepositional constructions" mentioned above:

• bar e₂ in-řu₂-a-ka "because he built the house" (in Old Sumerian)
• mu X-a-še₃ "because he built the house" (in Neo-Sumerian),
• egir e₂ in-řu₂-a-ka "after he built the house".

The structure is shown more clearly in the following example:

𒂕𒀀𒈠𒊒𒁀𒃡𒊏𒋫
egir a-ma-ru ba-ur₃-ra-ta

egir

back

amaru

flood

ba-ur-a-ak-ta

MID-sweep.over-NMLZ-GEN-ABL

egir amaru ba-ur-a-ak-ta

back flood MID-sweep.over-NMLZ-GEN-ABL

"after the Flood had swept over"

Several clauses can be nominalized by a single {-a} enclitic: {kaʾa ba-zaḫ engar-e nu-i-b-dab-a b-i-n-dug} "he said that the fox had escaped and the farmer had not caught it".

Participles can function in a very similar way to the nominalized clauses and be combined with the same kinds of adjuncts. One peculiarity is that, unlike nominalized clauses, they may also express the agent as a possessor, in the genitive case: 𒂍𒆕𒀀𒈗𒆷 e₂ řu₂-a lugal-la "the house built by the king". However, when the head noun (e₂) is specified as here, a more common construction uses the ergative: 𒂍𒈗𒂊𒆕𒀀 e₂ lugal-e řu₂-a.

A special subordinating construction with the temporal meaning of an English when-clause is the so-called pronominal conjugation, which contains a verb nominalized with -/a/ and following possessive pronominal markers referring to the subject (transitive or intransitive). In the 3rd person, the form appears to end in the possessive pronominal marker alone: 𒆭𒊏𒉌 kur₉-ra-ni "when he entered", lit. "his entering", etc. It has been suggested that these forms actually also contain a final directive marker -e; in this example, the analysis would be {kur-a-ni-e}, "at his entering". Similarly, in Old Babylonian Sumerian, one sometimes finds the locative or ablative markers after the possessive (kur₉-ra-na, kur₉-ra-ni-ta). In contrast, in the 1st and 2nd persons, the 1st and 2nd person pronouns are followed by the syllable 𒉈 -ne: 𒍣𒂵𒈬𒉈 zig₃-ga-g̃u₁₀-ne "as I rose"). The verb itself may be in ḫamṭu, as in the above examples, or in marû followed by the modal/imperfective suffix -/ed/-: 𒍣𒍣𒁕𒈬𒉈 zi-zi-da-g̃u₁₀-ne "when I rise". The same construction is used with the word 𒀸 dili "alone": 𒀸𒈬𒉈 dili-g̃u₁₀-ne "I alone", etc.

Subordinating conjunctions such as 𒌓𒁕 ud-da "when, if", 𒋗𒃻𒌉𒇲𒁉 tukum-bi "if" and 𒂗𒈾 en-na "until" also exist.

Coordination

Coordinating conjunctions are rarely used. The most common way to express the sense of "and" is by simple juxtaposition. Nominal phrases may be conjoined, perhaps emphatically, by adding 𒁉 -bi to the second one: 𒀭𒂗𒆤𒀭𒎏𒆤𒉌 en-lil₂ nin-lil₂-bi "both Enlil and Ninlil"; sometimes the enclitic is further reinforced by 𒁕 -da "with". More surprisingly, 𒋫 -ta "from" is also sometimes used in the sense of "and". The word 𒅇 u₃ "and" was borrowed from Akkadian in the Old Akkadian period and occurs mostly in relatively colloquial texts; Old Babylonian Sumerian also borrowed from Akkadian the enclitic 𒈠 -ma "and". There is no conjunction "or" and its sense can also be expressed by simple juxtaposition; a more explicit and emphatic alternative is the repetition of 𒃶𒅎 ḫe₂-em, "let it be": 𒇻𒃶𒅎𒈧𒃶𒅎 udu ḫe₂-em maš ḫe₂-em "(be it) a sheep or a goat".

Other issues

A quotative particle -/(e)še/ or -/ši/ "saying", variously spelt 𒂠 -eše₂, 𒅆 -ši or 𒀪𒊺 -e-še, has been identified. Its use is not obligatory and it is attested only or almost only in texts from the Old Babylonian period or later. Another, rarely attested, particle, 𒄑(𒊺)𒂗 -g̃eš(-še)-en, apparently expresses irrealis modality: "were it that ...".

Highlighting uses of the copula somewhat similar to English cleft constructions are present: 𒈗𒀀𒀭𒉌𒁺 lugal-am₃ i₃-g̃en "It is the king who came", 𒀀𒈾𒀸𒀀𒀭𒉌𒁺 a-na-aš-am₃ i₃-g̃en "Why is it that he came?", 𒉌𒁺𒈾𒀀𒀭 i₃-g̃en "It is the case that he came".

Sumerian generally links a nominal predicate to the subject using the copula verb, like English. However, it does use zero-copula constructions in some contexts. In interrogative sentences, the 3rd person copula is omitted: 𒀀𒈾𒈬𒍪 a-na mu-zu "What is your name?", 𒉈𒂗𒈬𒍪 ne-en mu-zu "Is this your name?". Sumerian proper names that consist of entire sentences normally lack a copula as well, e.g. 𒀀𒁀𒀭𒌓𒁶 a-ba ^dutu-gen₇ "Who is like Utu?" As explained above, negative sentences also omit the copula in *nu-am₃/nu-um "isn't" and use simply 𒉡 nu instead.

Yes/no-interrogative sentences appear to have been marked only by intonation and possibly by resulting lengthening of final vowels. There is no wh-movement to the beginning of the clause, but the interrogative words are placed immediately before the verb: e.g. 𒈗𒂊𒀀𒈾𒈬𒌦𒀝 lugal-e a-na mu-un-ak "What did the king do?", 𒂍𒀀𒁀𒀀𒅔𒆕 e₂ a-ba-a in-řu₃ "Who built the temple?" Two exceptions from this are that the constituent noun of a phrasal verb is normally closer to the verb, and that an interrogative word emphasized with a copula such as 𒀀𒈾𒀸𒀀𒀭 a-na-aš-am₃ "why is it that ...?" is placed at the beginning of the clause. In addition, as already mentioned, interrogative sentences omit the copula where a declarative would have used it.

Word formation

Derivation by affixation is largely non-existent. An exception may be a few nouns ending in -/u/ denoting the object of a corresponding verb: 𒊬𒊒 sar-ru "document" < 𒊬 sar "write". Compounding, on the other hand, is common in nouns. Compounds are normally left-headed. The dependent may be:

• Another noun: 𒂍 e₂ "house" + 𒈬 muḫaldim "cook" > 𒂍𒈬 e₂-muḫaldim "kitchen"
• An adjective: 𒌨 ur "dog" + 𒈤maḫ "great" > 𒌨𒈤 ur-maḫ "lion"
• A participle (consisting of the bare verb stem): 𒃻 nig̃₂ "thing" + 𒁀 ba "give(n)" > 𒃻𒁀 nig̃₂-ba "present",
• A participle with a dependent word: 𒃻 nig̃₂ "thing" + 𒍣 zi "breath" + 𒅅 g̃al₂ "be there" > 𒃻𒍣𒅅 nig̃₂-zi-g̃al₂ "living thing"

An older obsolete pattern was right-headed instead:

• 𒂍 e₂ "house" + 𒊮 šag₄ "heart" > 𒂍𒊮 e₂-šag₄ "innermost part of a house"
• 𒃲 gal "big" + 𒈜 nar "musician" > 𒃲𒈜 gal-nar "chief musician"

A participle may be the head of the compound, preceded by a dependent:

• 𒁾 dub "clay tablet" + 𒊬 sar "write" > 𒁾𒊬 dub-sar "scribe"
• 𒋗 šu "hand" + 𒋳 tag "touch" > 𒋗𒋳 šu-tag "decoration" (corresponding to the phrasal verb 𒋗...𒋳 šu...tag "decorate")

There are a few cases of nominalized finite verbs, too: 𒁀𒍗 ba-uš₄ "(who) has died" > "dead"

Abstract nouns are formed as compounds headed by the word 𒉆 nam- "fate, status": 𒌉 dumu "child" > 𒉆𒌉 nam-dumu "childhood", 𒋻 tar "cut, decide" > 𒉆𒋻 nam-tar "fate". Nouns that express the object of an action or an object possessing a characteristic are formed as compounds headed by the word 𒃻 nig̃₂ "thing": 𒅥 gu₄ "eat" > 𒃻𒅥 nig̃₂-gu₇ "food", 𒄭 "good, sweet" > 𒃻𒄭 nig̃₂-dug "something sweet". The meaning may also be abstract: 𒋛...𒁲 si...sa₂ "straighten, put in order" > nig̃₂-si-sa₂ "justice". A small number of terms of professions are derived with the preposed element 𒉡 nu-: 𒄑𒊬 ^g̃eškiri₆ "garden" > 𒉡𒄑𒊬 nu-^g̃eškiri₆-(k) "gardener".

Apparent coordinative compounds also exist, e.g. 𒀭𒆠 an-ki "the universe", lit. "heaven and earth".

A noun can be formed from an adjective by conversion: for example, 𒂼 dag̃al "wide" also means "width".

On verbs acquiring the properties of adjectives and nouns (agent nouns and action nouns), see the section on Participles.

While new verbs cannot be derived, verbal meanings may be expressed by phrasal verbs (see above); in particular, new phrasal verbs are often formed on the basis of nouns by making them the object of the verbs 𒅗 dug₄ "do" or 𒀝 ak "make": 𒀀...𒅗 a ...dug₄, lit. "to do water" > "to irrigate", 𒄑𒂵...𒍮 ^g̃ešga-rig₂ ...ak, lit. "to do the comb" > "to comb".

Dialects

The standard variety of Sumerian was Emegir (𒅴𒂠: eme-gir₁₅). A notable variety or sociolect was Emesal (𒅴𒊩: eme-sal), possibly to be interpreted as "fine tongue" or "high-pitched voice". Other apparent terms for registers or dialects were eme-galam "high tongue", eme-si-sa₂ "straight tongue", eme-te-na₂ "oblique[?] tongue", emesukudda, emesuha, emesidi and emeku. Recently, a regional differentiation into a Northern and a Southern Sumerian dialect area has been posited.

Emesal

Emesal is used exclusively by female characters in some literary texts. In addition, it is dominant in certain genres of cult songs such as the hymns sung by Gala priests. It has been argued that it might have been a female language variety of the kind that exists or has existed in some cultures, such as among the Chukchis and the Garifuna. Alternatively, it has been contended that it must have been originally a regional dialect, since instances of apparent Emesal-like forms are attested in the area of late 3rd millennium Lagash, and some loanwords into Akkadian appear to come from Emesal rather than Emegir. Apart from such isolated glosses, Emesal is first attested in writing in the early Old Babylonian period. It is typically written with syllable signs rather than logograms. A text is often not written consistently in Emesal, but contains apparent Emegir forms as well.

The special features of Emesal are mostly phonological and lexical. In terms of phonology, the following are some of the most common sound correspondences:

Emegir sound	Emesal sound	Emegir example	Emesal example	Meaning
g̃ (/ŋ/)	m	𒂷 g̃e26	𒈨 me	"I"
d	z	𒇻 udu	𒂊𒍢 e-ze2	"sheep"
g	b	𒅆 igi	𒄿𒉈 i-bi2	"eye"
i	u	𒉺𒇻 sipad	𒁻𒁀 su8-ba	"shepherd"

There are also specifically Emesal lexemes that do not seem to be cognate with their Emegir counterparts, for example:

Emegir	Emesal
𒎏 nin	𒂵𒊭𒀭 ga-ša-an, later spelling 𒃽 gašan	"lady"
𒀀𒈾 a-na	𒋫 ta	"what"
𒁺 tum2	𒅕 ir	"bring"

In grammar, both the cohortative prefix 𒂵 ga- and the precative prefix 𒄩 ḫa- are replaced by the morpheme 𒁕 da- (with the allomorphs 𒉈 de₃- and 𒂅 du₅- conditioned by context in the same way as that of the corresponding Emegir prefixes).

Southern and Northern Sumerian

Bram Jagersma and Gábor Zólyomi distinguish two regional dialects of Sumerian: the Southern Sumerian dialect of Lagash, Umma, Ur and Uruk, which eventually formed the basis for the common standard of the Neo-Sumerian (Ur III) period, and the Northern Sumerian dialect as seen in texts from Nippur, Adab, Isin and Shuruppak (although eventually texts in the standard variety begin to be produced in that area as well). The differences that he finds between the two varieties are:

• In Southern Sumerian, the conjugation prefix 𒉌 /i/- alternated with 𒂊 /e/- in accordance with vowel harmony during the Old Sumerian period, while Northern Sumerian only had /i/-. Later Southern Sumerian generalized /i/- as well.
• In Southern Sumerian, the conjugation prefix expressing the passive was 𒁀 ba-, while in Northern Sumerian, it was 𒀀 a-.
• In Southern Sumerian after the Old Akkadian period, the conjugation prefix 𒀀 a-, which had originally existed in both dialects, disappears entirely apart from the variant 𒀠 al-, which only appears in subordinate clauses.
• In Southern Sumerian, the Old Sumerian phoneme ř merged with r, while in Northern Sumerian, it merged with d.

Old Babylonian Sumerian

The dominant Sumerian variety of the Old Babylonian period, in turn, reflected a different regional dialect from the standard Neo-Sumerian of the Ur III period:

• Neo-Sumerian elides the conjugation prefixes 𒉌 /i/- and 𒀀 /a/- in front of the prefixes 𒉌-/ni/-, 𒊏 -/ra/- and 𒊑 -/ri/-, while Old Babylonian Sumerian retains them.
• The original sequence 𒈬𒂊 mu-e-, consisting of the ventive conjugation prefix 𒈬 mu- and the 2nd person prefix 𒂊 -e-, is contracted into 𒈬 /muː/ in the Ur III standard, but into 𒈨 /meː/ in the most common Old Babylonian variety.
• In general, Old Babylonian Sumerian preserved many features of Northern Sumerian, in contrast to the decidedly Southern character of the Ur III standard. This is doubtlessly connected to the fact that the centre of power in Babylonia moved to the north. In particular, it uses spellings that show that its reflex of the Old Sumerian ř phoneme is /d/.

Interference from Akkadian and other late phenomena

In the Old Babylonian period and after it, the Sumerian used by scribes was influenced by their mother tongue, Akkadian, and sometimes more generally by imperfect acquisition of the language. As a result, various deviations from its original structure occur in texts or copies of texts from these times. The following effects have been found in the Old Babylonian period:

• confusion of the animate and inanimate gender, resulting in use of incorrect gender pronouns;
• occasional use of the animate plural -ene with inanimates;
• occasional use of the directive case marker -/e/ with animates;
• changes in the use of the nominal case markers so as to parallel the use of Akkadian prepositions, whereas the verbal case markers remain unchanged, resulting in mismatches between nominal and verbal case;
• generalized use of terminative -/še/ to express direction, displacing locative -/a/ as the expression of illative and sublative meanings ("into" and "onto") and directive -/e/ as the expression of achieving contiguity with something;
• treatment of the prefix sequences /b/-/i/- and /n/-/i/-, which originally could mark the causee in transitive verbs, as causative markers even with intransitive verbs;
• dropping of final -/m/ in the copula -/am/ and sometimes its replacement with -/e/;
• occurrence of -/e/ as a marû 3rd person singular marker even in intransitive verbs;
• occurrence of -/n/- as a transitive subject prefix in forms with a 1st (and, rarely, also 2nd) person ergative participant;
• occurrence of pre-stem pronominal prefixes in ḫamṭu referring to an intransitive subject;
• occasional incorporation of the constituent noun of the phrasal verb into the verb stem: e.g. ki-ag̃₂ or ki ...ki-ag̃₂ instead of ki ...ag̃₂ "to love";
• confusion of the locative case (-/a/) and the directive case (-/e/), as well as the various prefix-case combinations;
• occasional use of the ergative/directive ending -/e/ instead of the genitive case marker -/a(k)/.

For Middle Babylonian and later texts, additional deviations have been noted:

• loss of the contrast between the phonemes g (/g/) and g̃ (/ŋ/), with the latter merging into the former, and use of the signs for g also for words with original g̃
• omission of the ergative marker -/e/ and apparent loss of the notion of an ergative case;
• use of 𒆤 -ke₄, originally expressing a sequence of the genitive marker -/ak/ and the ergative marker -/e/, simply as a marker of the genitive, equivalent to -/a(k)/ alone;
• use of the ablative -/ta/ instead of the locative -/a/;
• omission of the genitive marker -/a(k)/;
• use of infrequent words, sometimes inappropriately, apparently extracted from lexical lists.
• use of Emesal forms in non-Emesal contexts: e.g. /umun/ "lord" and /gašan/ "lady" (instead of 𒂗 en and 𒎏 nin), moreover written with the innovated logograms 𒌋 and 𒃽, respectively.

Syllabary

The table below shows signs used for simple syllables of the form CV or VC. As used for the Sumerian language, the cuneiform script was in principle capable of distinguishing at least 16 consonants, transliterated as

b, d, g, g̃, ḫ, k, l, m, n, p, r, ř, s, š, t, z

as well as four vowel qualities, a, e, i, u.

Sale of a number of fields, probably from Isin, c. 2600 BC.

Sumerian CV and VC syllabic glyphs

	Ca	Ce	Ci	Cu		aC	eC	iC	uC
	a 𒀀, á 𒀉	e 𒂊, é 𒂍	i 𒄿, í=IÁ 𒐊, ì=NI 𒉌	u 𒌋, ú 𒌑, ù 𒅇		a 𒀀, á 𒀉	e 𒂊, é 𒂍	i 𒄿, í=IÁ 𒐊, ì=NI 𒉌	u 𒌋, ú 𒌑, ù 𒅇
b-	ba 𒁀, bá=PA 𒉺, bà=EŠ 𒌍	be=BAD 𒁁, bé=BI 𒁉, bè=NI 𒉌	bi 𒁉, bí=NE 𒉈, bì=PI 𒉿	bu 𒁍, bú=KASKAL 𒆜, bù=PÙ 𒅤		ab 𒀊, áb 𒀖	eb=IB 𒅁, éb=TUM 𒌈	ib 𒅁, íb=TUM 𒌈	ub 𒌒, úb=ŠÈ 𒂠	-b
d-	da 𒁕, dá=TA 𒋫	de=DI 𒁲, dé 𒌣, dè=NE 𒉈	di 𒁲, dí=TÍ 𒄭	du 𒁺, dú=TU 𒌅, dù=GAG 𒆕, du4=TUM 𒌈		ad 𒀜, ád 𒄉	ed=Á 𒀉	id=Á 𒀉, íd=A.ENGUR 𒀀𒇉	ud 𒌓, úd=ÁŠ 𒀾	-d
g-	ga 𒂵, gá 𒂷	ge=GI 𒄀, gé=KID 𒆤, gè=DIŠ 𒁹	gi 𒄀, gí=KID 𒆤, gì=DIŠ 𒁹, gi4 𒄄, gi5=KI 𒆠	gu 𒄖, gú 𒄘, gù=KA 𒅗, gu4 𒄞, gu5=KU 𒆪, gu6=NAG 𒅘, gu7 𒅥		ag 𒀝, ág 𒉘	eg=IG 𒅅, ég=E 𒂊	ig 𒅅, íg=E 𒂊	ug 𒊌	-g
ḫ-	ḫa 𒄩, ḫá=ḪI.A 𒄭𒀀, ḫà=U 𒌋, ḫa4=ḪI 𒄭	ḫe=ḪI 𒄭, ḫé=GAN 𒃶	ḫi 𒄭, ḫí=GAN 𒃶	ḫu 𒄷		aḫ 𒄴, áḫ=ŠEŠ 𒋀	eḫ=AḪ 𒄴	iḫ=AḪ 𒄴	uḫ=AḪ 𒄴, úḫ 𒌔	-ḫ
k-	ka 𒅗, ká 𒆍, kà=GA 𒂵	ke=KI 𒆠, ké=GI 𒄀	ki 𒆠, kí=GI 𒄀	ku 𒆪/𒂠, kú=GU7 𒅥, kù 𒆬, ku4 𒆭		ak=AG 𒀝	ek=IG 𒅅	ik=IG 𒅅	uk=UG 𒊌	-k
l-	la 𒆷, lá=LAL 𒇲, là=NU 𒉡	le=LI 𒇷, lé=NI 𒉌	li 𒇷, lí=NI 𒉌	lu 𒇻, lú 𒇽		al 𒀠, ál=ALAM 𒀩	el 𒂖, él=IL 𒅋	il 𒅋, íl 𒅍	ul 𒌌, úl=NU 𒉡	-l
m-	ma 𒈠, má 𒈣	me 𒈨, mé=MI 𒈪, mè 𒀞/𒅠	mi 𒈪, mí=MUNUS 𒊩, mì=ME 𒈨	mu 𒈬, mú=SAR 𒊬		am 𒄠/𒂔, ám=ÁG 𒉘	em=IM 𒅎	im 𒅎, ím=KAŠ4 𒁽	um 𒌝, úm=UD 𒌓	-m
n-	na 𒈾, ná 𒈿, nà=AG 𒀝, na4 ("NI.UD") 𒉌𒌓	ne 𒉈, né=NI 𒉌	ni 𒉌, ní=IM 𒉎	nu 𒉡, nú=NÁ 𒈿		an 𒀭	en 𒂗, én 𒋙𒀭, èn=LI 𒇷	in 𒅔, in4=EN 𒂗, in5=NIN 𒊩𒌆	un 𒌦, ún=U 𒌋	-n
p-	pa 𒉺, pá=BA 𒁀, pà=PAD3 𒅆𒊒	pe=PI 𒉿, pé=BI 𒁉	pi 𒉿, pí=BI 𒁉, pì=BAD 𒁁	pu=BU 𒁍, pú=TÚL 𒇥, pù 𒅤		ap=AB 𒀊	ep=IB 𒅁, ép=TUM 𒌈	ip=IB 𒅁, íp=TUM 𒌈	up=UB 𒌒, úp=ŠÈ 𒂠	-p
r-	ra 𒊏, rá=DU 𒁺	re=RI 𒊑, ré=URU 𒌷, rè=LAGAB 𒆸	ri 𒊑, rí=URU 𒌷 rì=LAGAB 𒆸	ru 𒊒, rú=GAG 𒆕, rù=AŠ 𒀸		ar 𒅈, ár=UB 𒌒	er=IR 𒅕	ir 𒅕, ír=A.IGI 𒀀𒅆	ur 𒌨, úr 𒌫	-r
s-	sa 𒊓, sá=DI 𒁲, sà=ZA 𒍝, sa4 ("ḪU.NÁ") 𒄷𒈾	se=SI 𒋛, sé=ZI 𒍣	si 𒋛, sí=ZI 𒍣	su 𒋢, sú=ZU 𒍪, sù=SUD 𒋤, su4 𒋜		as=AZ 𒊍	es=GIŠ 𒄑, és=EŠ 𒂠	is=GIŠ 𒄑, ís=EŠ 𒂠	us=UZ 𒊻, ús=UŠ 𒍑, us₅ 𒇇	-s
š-	ša 𒊭, šá=NÍG 𒐼, šà 𒊮	še 𒊺, šé, šè 𒂠	ši=IGI 𒅆, ší=SI 𒋛	šu 𒋗, šú 𒋙, šù=ŠÈ 𒂠, šu4=U 𒌋		aš 𒀸, áš 𒀾	eš 𒌍/𒐁, éš=ŠÈ 𒂠	iš 𒅖, íš=KASKAL 𒆜	uš 𒍑, úš=BAD 𒁁	-š
t-	ta 𒋫, tá=DA 𒁕	te 𒋼, té=TÍ 𒊹	ti 𒋾, tí 𒊹, tì=DIM 𒁴, ti4=DI 𒁲	tu 𒌅, tú=UD 𒌓, tù=DU 𒁺		at=AD 𒀜, át=GÍR gunû 𒄉	et=Á 𒀉	it=Á 𒀉	ut=UD 𒌓, út=ÁŠ 𒀾	-t
z-	za 𒍝, zá=NA4 𒉌𒌓	ze=ZI 𒍣, zé=ZÍ 𒍢	zi 𒍣, zí 𒍢, zì 𒍥	zu 𒍪, zú=KA 𒅗		az 𒊍	ez=GIŠ 𒄑, éz=EŠ 𒂠	iz= GIŠ 𒄑, íz=IŠ 𒅖	uz=ŠE&HU 𒊻 úz=UŠ 𒍑, ùz 𒍚	-z
g̃-	g̃á=GÁ 𒂷	g̃e26=GÁ 𒂷	g̃i6=MI 𒈪	g̃u10=MU 𒈬		ág̃=ÁG 𒉘	èg̃=ÁG 𒉘	ìg̃=ÁG 𒉘	ùg̃=UN 𒌦	-g̃
ř-	řá=DU 𒁺	ře6=DU 𒁺								-ř

Sample text

Inscription by Entemena of Lagaš

See also: Entemena and Lagash

This text was inscribed on a small clay cone c. 2400 BC. It recounts the beginning of a war between the city-states of Lagaš and Umma during the Early Dynastic III period, one of the earliest border conflicts recorded. (RIME 1.09.05.01)

Cone of Enmetena, king of Lagash, Room 236 Reference AO 3004, Louvre Museum.

I.1–7

𒀭𒂗𒆤

^den-lil₂

𒈗

lugal

𒆳𒆳𒊏

kur-kur-ra

𒀊𒁀

ab-ba

𒀭𒀭𒌷𒉈𒆤

dig̃ir-dig̃ir-re₂-ne-ke₄

𒅗

inim

𒄀𒈾𒉌𒋫

gi-na-ni-ta

𒀭𒊩𒌆𒄈𒋢

^dnin-g̃ir₂-su

𒀭𒇋𒁉

^dšara₂-bi

𒆠

ki

𒂊𒉈𒋩

e-ne-sur

𒀭𒂗𒆤 𒈗 𒆳𒆳𒊏 𒀊𒁀 𒀭𒀭𒌷𒉈𒆤 𒅗 𒄀𒈾𒉌𒋫 𒀭𒊩𒌆𒄈𒋢 𒀭𒇋𒁉 𒆠 𒂊𒉈𒋩

^den-lil₂ lugal kur-kur-ra ab-ba dig̃ir-dig̃ir-re₂-ne-ke₄ inim gi-na-ni-ta ^dnin-g̃ir₂-su ^dšara₂-bi ki e-ne-sur

"Enlil, king of all the lands, father of all the gods, by his firm command, fixed the border between Ningirsu and Šara."

8–12

𒈨𒁲

me-silim

𒈗

lugal

𒆧𒆠𒆤

kiš^ki-ke₄

𒅗

inim

𒀭𒅗𒁲𒈾𒋫

^dištaran-na-ta

𒂠

eš₂

𒃷

gana₂

𒁉𒊏

be₂-ra

𒆠𒁀

ki-ba

𒈾

na

𒉈𒆕

bi₂-řu₂

𒈨𒁲 𒈗 𒆧𒆠𒆤 𒅗 𒀭𒅗𒁲𒈾𒋫 𒂠 𒃷 𒁉𒊏 𒆠𒁀 𒈾 𒉈𒆕

me-silim lugal kiš^ki-ke₄ inim ^dištaran-na-ta eš₂ gana₂ be₂-ra ki-ba na bi₂-řu₂

"Mesilim, king of Kiš, at the command of Ištaran, measured the field and set up a stele there."

13–17

𒍑

uš

𒉺𒋼𒋛

ensi₂

𒄑𒆵𒆠𒆤

umma^ki-ke₄

𒉆

nam

𒅗𒈠

inim-ma

𒋛𒀀𒋛𒀀𒂠

dirig-dirig-še₃

𒂊𒀝

e-ak

𒍑 𒉺𒋼𒋛 𒄑𒆵𒆠𒆤 𒉆 𒅗𒈠 𒋛𒀀𒋛𒀀𒂠 𒂊𒀝

uš ensi₂ umma^ki-ke₄ nam inim-ma dirig-dirig-še₃ e-ak

"Ush, ruler of Umma, acted unspeakably."

18–21

𒈾𒆕𒀀𒁉

na-ru₂-a-bi

𒉌𒉻

i₃-pad

𒂔

edin

𒉢𒁓𒆷𒆠𒂠

lagaš^ki-še₃

𒉌𒁺

i₃-g̃en

𒈾𒆕𒀀𒁉 𒉌𒉻 𒂔 𒉢𒁓𒆷𒆠𒂠 𒉌𒁺

na-ru₂-a-bi i₃-pad edin lagaš^ki-še₃ i₃-g̃en

"He ripped out that stele and marched toward the plain of Lagaš."

22–27

𒀭𒊩𒌆𒄈𒋢

^dnin-g̃ir₂-su

𒌨𒊕

ur-sag

𒀭𒂗𒆤𒇲𒆤

^den-lil₂-la₂-ke₄

𒅗

inim

𒋛𒁲𒉌𒋫

si-sa₂-ni-ta

𒄑𒆵𒆠𒁕

umma^ki-da

𒁮𒄩𒊏

dam-ḫa-ra

𒂊𒁕𒀝

e-da-ak

𒀭𒊩𒌆𒄈𒋢 𒌨𒊕 𒀭𒂗𒆤𒇲𒆤 𒅗 𒋛𒁲𒉌𒋫 𒄑𒆵𒆠𒁕 𒁮𒄩𒊏 𒂊𒁕𒀝

^dnin-g̃ir₂-su ur-sag ^den-lil₂-la₂-ke₄ inim si-sa₂-ni-ta umma^ki-da dam-ḫa-ra e-da-ak

"Ningirsu, warrior of Enlil, at his just command, made war with Umma."

28–31

𒅗

inim

𒀭𒂗𒆤𒇲𒋫

^den-lil₂-la₂-ta

𒊓

sa

𒌋

šu₄

𒃲

gal

𒉈𒌋

bi₂-šu₄

𒅖𒇯𒋺𒁉

SAḪAR.DU₆.TAKA₄-bi

𒂔𒈾

eden-na

𒆠

ki

𒁀𒉌𒍑𒍑

ba-ni-us₂-us₂

𒅗 𒀭𒂗𒆤𒇲𒋫 𒊓 𒌋 𒃲 𒉈𒌋 𒅖𒇯𒋺𒁉 𒂔𒈾 𒆠 𒁀𒉌𒍑𒍑

inim ^den-lil₂-la₂-ta sa šu₄ gal bi₂-šu₄ SAḪAR.DU₆.TAKA₄-bi eden-na ki ba-ni-us₂-us₂

"At Enlil's command, he threw his great battle net over it and heaped up burial mounds for it on the plain."

32–38

𒂍𒀭𒈾𒁺

e₂-an-na-tum₂

𒉺𒋼𒋛

ensi₂

𒉢𒁓𒆷𒆠

lagaš^ki

𒉺𒄑𒉋𒂵

pa-bil₃-ga

𒂗𒋼𒈨𒈾

en-mete-na

𒉺𒋼𒋛

ensi₂

𒉢𒁓𒆷𒆠𒅗𒆤

lagaš^ki-ka-ke₄

𒂍𒀭𒈾𒁺 𒉺𒋼𒋛 𒉢𒁓𒆷𒆠 𒉺𒄑𒉋𒂵 𒂗𒋼𒈨𒈾 𒉺𒋼𒋛 𒉢𒁓𒆷𒆠𒅗𒆤

e₂-an-na-tum₂ ensi₂ lagaš^ki pa-bil₃-ga en-mete-na ensi₂ lagaš^ki-ka-ke₄

"Eannatum, ruler of Lagash, uncle of Entemena, ruler of Lagaš"

39–42

𒂗𒀉𒆗𒇷

en-a₂-kal-le

𒉺𒋼𒋛

ensi₂

𒄑𒆵𒆠𒁕

umma^ki-da

𒆠

ki

𒂊𒁕𒋩

e-da-sur

𒂗𒀉𒆗𒇷 𒉺𒋼𒋛 𒄑𒆵𒆠𒁕 𒆠 𒂊𒁕𒋩

en-a₂-kal-le ensi₂ umma^ki-da ki e-da-sur

"fixed the border with Enakale, ruler of Umma"

See also

• List of languages by first written accounts
• Pennsylvania Sumerian Dictionary
• Sumerian literature
• Descent of Inanna into the Underworld

Библиография

• Аттингер, Паскаль (1993). Элементы шумерской лингвистики: Построение 11 _/ e/di . Геттинген: Ванденхук и Рупрехт. ISBN  3-7278-0869-1 . Онлайн
• Аттингер, Паскаль (2009). Грамматическая таблица шумерского языка (избранные проблемы) . Интернет-публикация.
• Бартельмус, Алекса (2016). Фрагменты великого языка. Шумерский язык в контексте обучения писцов в Вавилонии касситского периода. Берлин: Вальтер де Грюйтер.
• Гражданский, Микель (2020). Очерк шумерской грамматики. Очерк шумерской грамматики. Куратор Института Древнего Ближнего Востока Луиса Фелиу.
• Делич, Фридрих (1914). Основы шумерской грамматики . Дж. К. Хинрикс. OCLC   923551546 .
• Дьюарт, Лесли (1989). Эволюция и сознание: роль речи в происхождении и развитии человеческой природы . Торонто: Университет Торонто Press. ISBN  0-8020-2690-7 .
• Дьяконов, И.М. (1976). «Древняя письменность и древняя письменность: подводные камни и особенности изучения шумерского языка» (PDF) . Ассирологические исследования . 20 (Шумерологические исследования в честь Торкильда Якобсена): 99–121. Архивировано (PDF) из оригинала 3 августа 2019 г. Проверено 23 сентября 2018 г.
• Эдзард, Дитц Отто (2003). Шумерская грамматика . Лейден: Брилл. ISBN  90-04-12608-2 . (грамматическое лечение для продвинутых студентов)
• Фалькенштейн, Адам (1949). Грамматика языка Гудеаса фон Лагаса I: Теория письма и форм. Analecta orientalia 28. Рим: Папский библейский институт.
• Фалькенштейн, Адам (1950). Грамматика языка Гудеаса Лагасского II: Синтаксис. Analecta orientalia 29. Рим: Папский библейский институт.
• Джордж, Эндрю (2007). «Вавилонский и ассирийский: история аккадского языка». В: Постгейт, Дж. Н. (ред.), Языки Ирака, древние и современные . Лондон: Британская школа археологии в Ираке, с. 37. Интернет- архив, архивировано 31 июля 2020 г. на Wayback Machine.
• Холлоран, Джон (11 августа 1999 г.). «Шумерский лексикон» (PDF) . Страница шумерского языка . Архивировано (PDF) из оригинала 26 января 2021 года . Проверено 20 февраля 2021 г.
• Холлоран, Джон Алан (2006). Шумерский лексикон: Словарь-путеводитель по древнему шумерскому языку . Логотип Паб. ISBN  978-0978-64291-4 .
• Хейс, Джон (1990; 2-е исправленное издание, 2000 г.; 3-е исправленное издание, 2018 г.). Руководство по шумерскому языку: грамматика и тексты . УНДЕНА, Малибу, Калифорния. ISBN   978-0-9798937-4-2 . (букварь для начинающего ученика)
• Хейс, Джон (1997), шумерский язык . Языки мира/Материалы №68, LincomEuropa, Мюнхен. ISBN   3-929075-39-3 . (41 стр. Краткое описание грамматики)
• Ягерсма, Б. (2009). Описательная грамматика шумерского языка , Лейденский университет, Нидерланды.
• Жестин, Дж. (1951). Сокращенное из Шумерской грамматики , Гетнер, Париж. ISBN   2-7053-1743-0 . (обзор и эскиз, 118 стр., на французском языке)
• Китман, Январь (2017). Обозначение страдательного залога в шумерском языке. Венский журнал познания Востока 107.
• Коган Л., Креберник М. (2021). История аккадской лексики. В: Ж.-П. Вита (ред.), История аккадского языка. Том. И. Лейден – Бостон, 366–476. С. 418-419.
• Лэнгдон, Стивен Герберт (1911). Шумерская грамматика и хрестоматия со словарем основных корней шумерского языка и списком наиболее важных слоговых и гласных транскрипций Стивена Лэнгдона ... П. Гетнера. ОСЛК   251014503 .
• Михаловский, Петр (1980). «Шумерский как эргативный язык». Журнал клинописных исследований . 32 (2): 86–103. дои : 10.2307/1359671 . JSTOR   1359671 . S2CID   164022054 .
• Михаловский, Петр (2004). «Шумерский», Кембриджская энциклопедия древних языков мира, стр. 19–59, изд. Роджер Вудворд. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, ISBN   978-05-2156-256-0 .
• Михаловский, Петр (2020). «Шумерский». В: Ребекка Хассельбах-Анди (ред.). Спутник древних ближневосточных языков . Уайли-Блэквелл.
• Пинчес, Теофил Г. «Дальнейший свет на шумерский язык», Журнал Королевского азиатского общества Великобритании и Ирландии, 1914, стр. 436–40.
• Принс, Джон Д. (1908). Материалы к шумерскому лексикону с грамматическим введением . Ассириологическая библиотека, 19. Хинрикс. OCLC   474982763 .
• Принс, Дж. Дайнели (октябрь 1914 г.). «Шумерская грамматика Делича» . Американский журнал семитских языков и литературы . 31 (1). Университет Чикаго: 67–78. дои : 10.1086/369755 . ISSN   1062-0516 . S2CID   170226826 .
• Рубио, Гонсало (2007). «Шумерская морфология». В «Морфологиях Азии и Африки» , вып. 2, стр. 1327–1379. Под редакцией Алана С. Кэя. Айзенбраунс, озеро Вайнона, Индиана, ISBN   1-57506-109-0 .
• Рубио, Гонсало (2009). «Шумерская литература». В Карле С. Эрлихе (ред.). Из античной страны: введение в древнюю ближневосточную литературу. Роуман и Литтлфилд.
• Саллабергер, Вальтер (2023a). Шумерский: введение в язык, письменность и тексты. С 50 текстами от Гудеа фон Лагаша Липиту-Эштару фон Исину. Том 1. Шумерский язык . Гладбек: Издательство PeWe. Он-лайн
• Колонна д'Истрия, Лоран (2023). Шумерский язык: Введение в язык, письменность и тексты II. Шумерские тексты клинописью, списки символов. Гладбек: Издательство PeWe. Он-лайн
• Саллабергер, Вальтер (2023b). Шумерский: введение в язык, письменность и тексты. Том 3: Тексты в разработке, глоссарий. Гладбек: Издательство PeWe. Он-лайн
• Томсен, Мария-Луиза (2001) [1984]. Шумерский язык: введение в его историю и грамматическую структуру . Копенгаген: Академик Форлаг. ISBN  87-500-3654-8 . (Хорошо организовано, содержит более 800 переведенных отрывков текста.)
• Виано, Маурицио (2016). Рецепция шумерской литературы на западной периферии . Венеция: издания Ca 'Foscari.
• Волк, Конрад (1997). Шумерский читатель . Рим: Папский библейский институт. ISBN  88-7653-610-8 . (сборник шумерских текстов, некоторые из которых расшифрованы, но не переведены)
• Вудс, Кристофер (2008). Грамматика перспективы: шумерские префиксы спряжения как система залога . Лейден: Брилл.
• Самудио, Рафаэль Хименес (2017). Новая грамматика шумерского языка . Мадрид: Университет Алькалы.
• Золёми, Габор (2017). Введение в грамматику шумерского языка. Учебник открытого доступа, Будапешт. Ссылка 1 Ссылка 2

Дальнейшее чтение

• Коэн, Марк Э., «Аннотированный шумерский словарь», Юниверсити-Парк, США: издательство Penn State University Press, 2023 г. ISBN   978-1-64602-196-3
• Фридрих Делич (1914). Шумерский глоссарий . Дж. К. Хинрикс. п. 295 . Проверено 5 июля 2011 г.
• Эбелинг Дж. и Каннингем Г. (2007). Анализ литературного шумерского языка: корпусные подходы . Лондон: Равноденствие. ISBN   1-84553-229-5
• Дебурс, Селин и Габбай, Ури, «Поздневавилонская серия« древних шумеров »: структура, содержание и значение ритуальных текстов», Журнал ассириологии и ближневосточной археологии, том. 114, № 1, стр. 28-42, 2024 г.
• [5] Гэн, Джинруй, «Очерк синхронных и диахронических вариаций шумерского языка», 2-я Международная конференция по образованию, языку и искусству (ICELA 2022). Атлантис Пресс, 2023.

Внешние ссылки

• Общий
  • Аккадский шрифт Unicode (чтобы увидеть клинописный текст) Архив
• Лингвистические обзоры
  • Описательная грамматика шумерского языка Авраама Хендрика Ягерсмы (предварительная версия)
  • Sumerisch (Обзор шумерского языка Эрнста Каузена на немецком языке)
  • Глава VI книги Magie chez les Chaldéens et les origines Accadiennes (1874) Франсуа Ленормана : современное состояние на заре шумерологии, автора первой в истории [6] грамматики «аккадского языка».
• Словари и цифровые инструменты
  • Электронный пенсильванский шумерский словарь (EPSD)
  • Электронный пенсильванский шумерский словарь (EPSD) 2
  • Элементарный шумерский словарь Дэниела А. Фоксвога (по мотивам М. Сивила, 1967 г.)
  • Шумерско-французский лексикон Паскаля Аттингера (2019)
  • шумерских глаголов Анализатор и спряжение Маргарет Жак и Дитера Коха. обсуждаются многочисленные тонкости и проблемы шумерской словесной морфологии В документации .
• Корпора
  • Электронный текстовый корпус шумерской литературы (ETCSL) . Включает переводы.
  • Открытый богато аннотированный клинописный корпус , включающий несколько шумерских субкорпусов; в частности, «Корпус электронных текстов шумерских королевских надписей» , «Корпус касситских шумерских текстов» , «Двуязычные люди в позднемесопотамской науке» , «Datenbank sumerischer Streitliteratur» . Кроме того, «Царские надписи Вавилонии онлайн» , «Царские надписи Ассирии» онлайн и «Царские надписи неоассирийского периода» онлайн также содержат шумерские надписи (для поиска введите язык: шумерский).
  • CDLI: Инициатива по цифровой библиотеке клинописи - большой корпус шумерских текстов в транслитерации, в основном из периодов ранней династии и Ура III, доступный с изображениями.
  • Месопотамские названия лет. Неошумерские и древневавилонские формулы даты (большая часть названий лет написана на шумерском языке)
• Исследовать
  • Интернет-публикации проекта ETCSL ( PDF )
  • Структурная интерференция аккадского языка в старовавилонском шумерском, Габор Золёми ( PDF )
  • Другие онлайн-публикации Габора Золёми ( PDF )
  • Жизнь и смерть шумерского языка в сравнительной перспективе, Петр Михаловский
  • Интернет-публикации Кейла Джонсона ( PDF )
  • Элементы шумерской лингвистики (Паскаль Аттингер, 1993; на французском языке), в цифровой библиотеке RERO DOC : Части 1–4 , Часть 5 .
  • Происхождение эргативности в шумерском языке и инверсия в местоименном согласовании: историческое объяснение, основанное на неоарамейских параллелях, Э. Когхилл и Г. Дойчер, 2002 г., Интернет -архив.