Авторитарный социализм

Авторитарный социализм , или социализм сверху , Это экономическая и политическая система, поддерживающая ту или иную форму социалистической экономики , отвергающая при этом политический плюрализм . Как термин, он представляет собой набор экономико-политических систем, называющих себя социалистическими и отвергающих -демократические концепции многопартийной политики , свободы собраний , хабеас корпус и либерально свободы выражения мнения либо из-за страха перед контр- революции или как средство достижения социалистических целей. Некоторые страны , в первую очередь Советский Союз , Китай и их союзники, были описаны журналистами и учеными как авторитарные социалистические государства.

В отличие от демократических , антигосударственных и либертарианских форм социализма, авторитарный социализм включает в себя некоторые формы африканского , араб и латиноамериканский социализм. Хотя эти государства считались авторитарной или нелиберальной формой государственного социализма , которую критики часто называли и смешивали с социализмом считали формой государственного капитализма , а левые критики , эти государства были идеологически марксистско-ленинскими и объявляли себя рабочими и крестьянскими. или . народной демократии Академики, политические обозреватели и другие ученые склонны различать авторитарные социалистические и демократические социалистические государства, причем первое представляет Советский блок , а второе представляет страны Западного блока , которые демократически управляются социалистическими партиями, такими как Великобритания, Франция, Швеция и западные социальные партии. - демократии в целом и другие.

Происходя из утопического социализма, пропагандируемого Эдвардом Беллами. и идентифицированный Хэлом Дрейпером как социализм сверху, его в подавляющем большинстве ассоциировали с советской моделью и противопоставляли или сравнивали с авторитарным капитализмом . Авторитарный социализм подвергался критике со стороны левых и правых как теоретически, так и на практике.

Политические корни

Социализм сверху

Авторитарный социализм вытекает из концепции социализма сверху. Хэл Дрейпер определил социализм сверху как философию, которая использует элитную администрацию для управления социалистическим государством . Другая сторона социализма — это более демократический социализм снизу. Идея социализма сверху гораздо чаще обсуждается в элитных кругах, чем идея социализма снизу (даже если это марксистский идеал), потому что она более практична. Дрейпер рассматривал социализм снизу как более чистую и марксистскую версию социализма. По словам Дрейпера, Карл Маркс и Фридрих Энгельс были ярыми противниками любого социалистического института, который «способствовал суеверному авторитаризму». Дрейпер утверждает, что это разделение перекликается с разделением на «реформистов и революционеров, мирных или насильственных, демократических или авторитарных и т. д.». и далее определяет элитизм как одну из шести основных разновидностей социализма сверху, среди них «Филантропизм», «Элитизм», «Паннизм», «Коммунизм», «Проникновение» и «Социализм извне».

По словам Артура Липова, Маркс и Энгельс были «основателями современного революционного демократического социализма», описываемого как форма «социализма снизу», «основанного на массовом рабочем движении, борющемся снизу за распространение демократии и свобода человека». Этот тип социализма противопоставляется типу «авторитарных, антидемократических убеждений» и «различным тоталитарным коллективистским идеологиям, претендующим на звание социализма», а также «множеству разновидностей «социализма сверху», которые привели в двадцатом веке к движениям и государственным формам, в которых деспотический « новый класс » правит государственным хозяйством во имя социализма», - разделение, которое «проходит через всю историю социалистического движения». Липоу определяет белламиизм и сталинизм как два выдающихся авторитарных социалистических течения в истории социалистического движения.

Авторитарно , - либертарианская борьба и споры внутри социалистического движения восходят к Первому Интернационалу и изгнанию в 1872 году анархистов которые впоследствии возглавили Антиавторитарный Интернационал , а затем основали свой собственный либертарианский интернационал, Анархистский Интернационал Сент-Имьера. . В 1888 году анархист-индивидуалист Бенджамин Такер , провозгласивший себя анархическим социалистом и либертарианским социалистом в оппозиции авторитарному государственному социализму и принудительному коммунизму, включил полный текст «Социалистического письма» Эрнеста Лесинья. в своем эссе «Государственный социализм и анархизм». По мнению Лесинь, существует два типа социализма: «Один — диктаторский, другой — либертарианский». Двумя социализмами Такера были авторитарный государственный социализм, который он ассоциировал с марксистской школой, и либертарианский анархический социализм, или просто анархизм, который он защищал. Такер отметил, что тот факт, что авторитарный «государственный социализм затмил другие формы социализма, не дает ему права на монополию социалистической идеи». По мнению Такера, общими чертами этих двух школ социализма были трудовая теория стоимости и цели, с помощью которых анархизм преследовал разные средства.

По словам Джорджа Вудкока , Второй Интернационал превратился «в поле битвы по вопросу о либертарианском и авторитарном социализме. Они не только фактически представили себя защитниками прав меньшинств; они также спровоцировали немецких марксистов на демонстрацию диктаторской нетерпимости, которая была фактором в предотвращении того, чтобы британское рабочее движение следовало марксистскому направлению, указанному такими лидерами, как Его Величество Гайндман». По мнению анархистов, таких как авторы Anarchist FAQ , формы социализма сверху, такие как авторитарный социализм или государственный социализм, являются настоящими оксюморонами, а либертарианский социализм снизу представляет собой истинный социализм. Для анархистов и других антиавторитарных социалистов социализм «может означать только бесклассовое и антиавторитарное (то есть либертарианское) общество, в котором люди управляют своими делами либо индивидуально, либо как часть группы (в зависимости от ситуации). другими словами, оно предполагает самоуправление во всех аспектах жизни», в том числе и на рабочем месте. Историк Герберт Л. Осгуд описал анархизм как «крайнюю противоположность» авторитарному коммунизму и государственному социализму.

Социалисты в целом и писатели-социалисты, в том числе Дмитрий Волкогонов , признали, что действия авторитарных социалистических лидеров нанесли ущерб «огромной привлекательности социализма, порожденной Октябрьской революцией». Хотя некоторые правые авторы описывают консервативный социализм , фашизм и прусский социализм , среди других форм патерналистского консерватизма и правой политики , как авторитарный социализм, ученые описали их природу как явно капиталистическую и консервативную, а не социалистическую.

Утопический социализм

Экономика Индийской империи Маурьев III века до нашей эры описывалась как «социализированная монархия» и «разновидность государственного социализма». Элементы авторитарной социалистической мысли были обнаружены в политике древнегреческих философов, таких как Аристотель. и Платон . Первые сторонники современного социализма выступали за социальное выравнивание с целью создания меритократического или технократического общества, основанного на индивидуальных талантах. Анри де Сен-Симон считается первым человеком, придумавшим термин «социализм» . Сен-Симон был очарован огромным потенциалом науки и техники и выступал за социалистическое общество, которое устранило бы беспорядочные аспекты капитализма и было бы основано на равных возможностях . Он выступал за создание общества, в котором каждый человек оценивался в соответствии с его или ее способностями и вознаграждался в соответствии с его или ее работой . Ключевой акцент социализма Сен-Симона был сделан на административной эффективности и индустриализме, а также на вере в то, что наука является ключом к прогрессу. Это сопровождалось стремлением к осуществлению рационально организованной экономики, основанной на планировании и ориентированной на крупный научный прогресс и материальный прогресс.

Первым крупным художественным произведением, в котором предлагалось авторитарное социалистическое государство, был Эдварда Беллами роман «Взгляд назад» , в котором была изображена бюрократическая социалистическая утопия . Беллами дистанцировался от радикальных социалистических ценностей, и во многом его идеальное общество все еще имитировало многие системы Соединенных Штатов конца XIX века. Однако его книга послужила источником вдохновения для массового политического движения под названием национализм в Соединенных Штатах в конце 1800-х годов. Эти националистические клубы , названные так из-за их стремления национализировать промышленность , были решительными сторонниками популистов , которые хотели национализации железных дорог и телеграфных систем. Несмотря на пропаганду и участие в политике, националистическое движение начало приходить в упадок в 1893 году из-за финансовых трудностей его основных публикаций и ухудшения здоровья Беллами и практически исчезло на рубеже веков. В обществе, изображенном в романе, частная собственность была отменена в пользу государственной собственности, социальные классы были ликвидированы, а вся работа, которая была минимальной и относительно легкой, выполнялась добровольно всеми гражданами в возрасте от 21 до 45 лет. признается через систему рангов, основанную на армии. Правительство — самый мощный и уважаемый институт, необходимый для обеспечения и поддержания этой утопии . Артур Липоу определяет бюрократическое управление этим идеальным обществом как квазивоенную организацию экономических и социальных отношений. Беллами превозносил современную армию как катализатор национальных интересов.

Самая большая критика общества Беллами заключается в том, что оно основано на идее социализма сверху. Режим навязывается людям экспертной элитой, и здесь нет ни демократического контроля, ни свободы личности. Липов утверждает, что это по своей сути ведет к авторитаризму , и пишет: «Если бы рабочие и подавляющее большинство были жестокой массой, не могло бы быть и речи о формировании из них политического движения или о том, чтобы дать им задачу создать социалистическое общество. новые институты не будут создаваться и формироваться снизу, а по необходимости будут соответствовать плану, заранее установленному утопическим планировщиком».

В своем предисловии к Питера Кропоткина книге «Завоевание хлеба » Кент Бромли считал идеи утопических социалистов, таких как француз Франсуа-Ноэль Бабеф и итальянец Филипп Буонарроти, представителями авторитарного социализма в отличие от французского социалиста Шарля Фурье . описывается как основатель либертарианского социализма .

Австрийская и Чикагская школы экономики

Проводя различие между «добровольными и принудительными направлениями», Австрийское чикагское и понимание и характеристика социализма основаны на авторитаризме и этатизме . Одно из австрийских определений социализма основано на государственном социалистическом понятии «государственной собственности на капитальные блага». Другой вариант состоит в том, что социализм «должен быть концептуализирован как институциональное вмешательство или агрессия против частной собственности и притязаний на частную собственность. Капитализм, с другой стороны, представляет собой социальную систему, основанную на явном признании частной собственности и неагрессивных договорных обменах между собственники недвижимости».

Фридрих Хайек , экономист австрийской школы, был одним из ведущих академических критиков коллективизма в 20 веке. Он признавал и резко критиковал тенденции социализма сверху в коллективизме, включая теории, основанные на добровольном сотрудничестве. В отличие от Беллами, который восхвалял идею реализации политики элитами, Хайек приводил аргумент, что социализм по своей сути ведет к тирании, утверждая, что «[для] достижения своих целей планировщики должны создать власть – власть над людьми, которой обладают другие люди – невиданного ранее масштаба. Демократия является препятствием на пути такого подавления свободы, которого требует централизованное управление экономической деятельностью. Отсюда возникает столкновение между планированием и демократией». Хайек утверждал, что и фашизм , и социализм основаны на централизованном экономическом планировании и ценят государство выше личности. По мнению Хайека, именно таким образом тоталитарные лидеры могут прийти к власти, как это произошло в годы после Первой мировой войны. Экономисты австрийской школы, такие как Хайек и его наставник Людвиг фон Мизес, также использовали слово «социализм» как синоним авторитарного социализма, централизованного планирования и государственного социализма, ошибочно связывая его с фашизмом. Хайек пишет, что «хотя обещания наших современных социалистов о большей свободе подлинны и искренни, в последние годы наблюдатель за наблюдателем впечатлялись непредвиденными последствиями социализма, необычайным сходством во многих отношениях условий при «коммунизме». и «фашизм». Экономисты Чикагской школы, такие как Милтон Фридман, также приравнивали социализм к централизованному экономическому планированию, а также к авторитарным социалистическим государствам и командной или управляемой государством экономике, называя капитализм свободным рынком. Однако фашизм и его варианты, такие как фалангизм и нацизм , среди других вдохновленных фашистами военных режимов, рассматриваются учеными как крайне правые , антисоциалистические идеологии, которые в основном приняли корпоративистскую , либеральную рыночную экономическую политику, при этом экономическое планирование было отнесено к военные усилия .

Мизес раскритиковал левую , социально-либеральную политику, такую ​​​​как прогрессивное налогообложение , как социализм, вставая во время собрания Общества Мон-Пелерен и называя тех, кто «выражает мнение, что им может быть оправдание», «группой социалистов». С другой стороны, Хайек утверждал, что государство может играть роль в экономике, в частности, в создании системы социальной защиты . критикуя правых и консерватизм , даже вдохновляя некоторых на некую форму рыночного социализма или социализма Хайека. Хайек выступал за «некоторое обеспечение тех, кому угрожает крайняя нищета или голод из-за обстоятельств, находящихся вне их контроля». Хайек утверждал, что «необходимость такого рода мер в индустриальном обществе не подвергается сомнению», будь то «только в интересах тех, кто нуждается в защите от актов отчаяния со стороны нуждающихся». при этом некоторые также отмечают, что «он выступал за обязательное всеобщее медицинское обслуживание и страхование по безработице, соблюдение которых, если не предусмотрено напрямую, государством» и что «Хайек был непреклонен в этом». Мизес также приравнивал центральное банковское дело к социализму и централизованному планированию. По мнению Мизеса, центральные банки позволяют коммерческим банкам финансировать кредиты по искусственно заниженным процентным ставкам, тем самым вызывая неустойчивое расширение банковского кредита и препятствуя любому последующему сокращению. Однако Хайек не согласился и заявил, что необходимость контроля со стороны центрального банка неизбежна. Точно так же Фридман пришел к выводу, что правительство действительно играет роль в денежной системе. и считал, что Федеральная резервная система в конечном итоге должна быть заменена компьютерной программой . Критикуя социальное обеспечение, особенно социальное обеспечение , утверждая, что оно создало зависимость от социального обеспечения , Фридман поддерживал предоставление государством некоторых общественных благ , которые, как считается, частный бизнес не может обеспечить. выступал за отрицательный подоходный налог вместо большинства пособий по социальному обеспечению. и его взгляды были основаны на убеждении, что, хотя «рыночные силы [...] совершают замечательные вещи», они «не могут обеспечить распределение доходов, которое позволит всем гражданам удовлетворить основные экономические потребности. Некоторые экономисты австрийской школы вслед за Мизесом утверждают, что политика, поддерживаемая Хайеком и Фридманом, представляет собой форму социализма.

Австрийская и марксистская школы экономики согласны в своей критике смешанной экономики , но приходят к разным выводам относительно авторитарных социалистических государств. В «Человеческой деятельности» Мизес утверждал, что не может быть никакой смеси капитализма и социализма: в экономике должна доминировать либо рыночная логика, либо экономическое планирование. Мизес подробно остановился на этом вопросе, утверждая, что даже если бы рыночная экономика содержала множество государственных или национализированных предприятий, это не сделало бы экономику смешанной, поскольку существование таких организаций не меняет фундаментальных характеристик рыночной экономики. Эти государственные предприятия по-прежнему будут подчиняться рыночному суверенитету, поскольку им придется приобретать средства производства через рынки, стремиться максимизировать прибыль или, по крайней мере, пытаться минимизировать затраты и использовать денежный учет для экономических расчетов.

Точно так же классические и ортодоксальные теоретики марксизма оспаривают жизнеспособность смешанной экономики как золотой середины между социализмом и капитализмом. Независимо от формы собственности предприятия, либо капиталистический закон стоимости и накопления капитала управляет экономикой, либо сознательное планирование и неденежные формы оценки, такие как натуральный расчет, в конечном итоге управляют экономикой. Начиная с Великой депрессии , существующие смешанные экономики в западном мире все еще являются функционально капиталистическими, поскольку они действуют на основе накопления капитала . На этом основании некоторые марксисты и немарксисты, в том числе ученые, экономисты и интеллектуалы, утверждают, что Советский Союз и др. были государственными капиталистическими странами; и что они представляли собой не социалистическую плановую экономику, а административно-командную систему . Уже в 1985 году Джон Ховард утверждал, что общее описание экономического планирования советского типа как плановой экономики вводит в заблуждение, поскольку, хотя центральное планирование действительно играло важную роль, советская экономика де-факто характеризовалась приоритетом высокоцентрализованного управления над планированием и поэтому правильным термином будет термин «экономика с централизованным управлением, а не с централизованным планированием» . Это объясняется как экономикой Советского Союза , так и экономикой его союзников , которые внимательно следовали советской модели. С другой стороны, описывая богатые страны со смешанной экономикой как все еще «капиталистические», экономисты австрийской школы обычно называют политику смешанной экономики «социализмом». Точно так же они описывают фашистские режимы, такие как фашистская Италия и нацистская Германия, как «социалистические». хотя ученые описывают их как капиталистические режимы.

Ответ

Австрийская и чикагская концепция авторитарного социализма подверглась критике. В частности, его критиковали за объединение социал-демократии и других форм реформистского и демократического социализма с авторитарным и государственным социализмом . В Соединенном Королевстве британские консервативные политики, такие как Маргарет Тэтчер, «расплывчато называли социализм» и смешивали то, что «другие назвали бы социал-демократией, корпоративизмом, кейнсианством или смешанной экономикой» с авторитарным социализмом, определяемым как «государственная поддержка неэффективных отраслей». , карательное налогообложение, регулирование рынка труда, контроль над ценами – все, что мешало функционированию свободной экономики». Это особенно актуально в Соединенных Штатах, где термин «социализация» ошибочно использовался для обозначения любой отрасли или услуги, управляемой государством или правительством (подходящим термином для этого является либо муниципализация , либо национализация ). Его также неправильно использовали для обозначения любых программ, финансируемых за счет налогов, как частных, так и государственных. Точно так же социализм стал уничижительным словом, используемым в Соединенных Штатах консерваторами и либертарианцами, чтобы очернить либеральную и прогрессивную политику, предложения и общественных деятелей.

Такие люди, как Хайек, Мизес и Фридман, также подвергались критике за лицемерие из-за того, что они заявляли, что выступают против авторитарного социализма, но поддерживали либеральные диктатуры, такие как военная диктатура Чили при Аугусто Пиночете . Мизес высказывается о фашизме подверглись критике, хотя другие защищали его. Точно так же критике подвергалось участие Хайека в диктатурах. Хайек заявил: «Что касается долгосрочных институтов, я полностью против диктатур. Но диктатура может быть необходимой системой для переходного периода. [...] Лично я предпочитаю либеральную диктатуру демократическому правительству, лишенному либерализма. Мое личное впечатление – и это справедливо для Южной Америки – то, что, например, в Чили мы станем свидетелями перехода от диктаторского правительства к либеральному правительству». Хайек защищался, утверждая, что он «не смог найти ни одного человека даже в столь оклеветанном Чили, который не согласился бы с тем, что при Пиночете личная свобода была намного больше, чем при [Сальвадоре] Альенде », демократический социалист Президент Чили, демократически избранный в 1970 году, стал первым самопровозглашенным марксистом , избранным президентом в стране с либеральной демократией. и свергнут в результате ЦРУ поддержанного военного переворота, . Для Хайека различие между авторитаризмом и тоталитаризмом имеет большое значение, и он изо всех сил старался подчеркнуть свою оппозицию тоталитаризму, отмечая, что концепция переходной диктатуры, которую он защищал, характеризовалась авторитаризмом, а не тоталитаризмом. Во время визита в Венесуэлу в мае 1981 года Хайека попросили прокомментировать распространенность тоталитарных режимов в Латинской Америке. В ответ Хайек предостерег от путаницы «тоталитаризма с авторитаризмом» и заявил, что ему не известно «о каких-либо тоталитарных правительствах в Латинской Америке. Единственным государством было Чили при Альенде». Для Хайека тоталитаризм означает нечто очень конкретное, а именно намерение «организовать все общество» для достижения «определенной социальной цели», которая резко контрастирует с «либерализмом и индивидуализмом».

Участие Фридмана в чилийской военной диктатуре также подвергалось критике, поскольку он занимал должность экономического советника. При Пиночете Чили следовала экономической политике Фридмама и его «Чикагских мальчиков» . Хотя Фридман в то время не критиковал диктатуру Пиночета, а также убийства, незаконные тюремные заключения, пытки или другие зверства, которые были к тому времени хорошо известны, он защищал свою позицию неофициального советника, утверждая: «Я не считаю злом со стороны экономиста давать технические экономические советы чилийскому правительству, так же как я не считаю злом со стороны врача давать технические медицинские советы чилийскому правительству». Правительство поможет положить конец медицинской чуме». Хотя Фридман критиковал политическую систему Чили, он утверждал, что «свободные рынки подорвут политическую централизацию и политический контроль [Пиночета]», эта критика его роли в Чили упустила из виду его основное утверждение о том, что более свободные рынки привели к появлению более свободных людей и что несвободная экономика Чили привела к созданию военного правительства. Фридман выступал за свободные рынки, которые подрывают «политическую централизацию и политический контроль». Однако некоторые экономисты утверждают, что опыт Чили в этот период указывает на провал политики Фридмана, утверждая, что с 1975 по 1982 год чистый экономический рост был незначительным (во время так называемого «чистого монетаристского эксперимента»). После кризиса 1982 года государство контролировало большую часть экономики, чем при предыдущем социалистическом режиме, и устойчивый экономический рост появился только после более поздних реформ, которые приватизировали экономику, в то время как социальные показатели оставались плохими. Диктатура Пиночета сделала возможной непопулярную экономическую переориентацию, подавив оппозицию ей. Вместо триумфа свободного рынка его описывают как «сочетание неолиберальных мер и интервенционистских методов лечения». К моменту устойчивого роста чилийское правительство «охладило свою неолиберальную идеологическую лихорадку», «контролировало свое воздействие на мировые финансовые рынки и сохранило свою эффективную медную компанию в руках государства».

Другая критика заключается в том, что сторонники теории преувеличивают силу своих аргументов, описывая социализм как невозможный, а не неэффективный. Объясняя, почему он не является экономистом австрийской школы , Брайан Каплан утверждает, что, хотя проблема экономических расчетов является проблемой для социализма, он отрицает, что Мизес доказал ее фатальность или что именно эта конкретная проблема привела к краху авторитарной системы. социалистические государства. Кристен Годси , этнограф и профессор исследований России и Восточной Европы в Пенсильванском университете, утверждает, что триумфальные настроения западных держав в конце Холодной войны, в частности, фиксация на связи всех социалистических политических идеалов с крайностями авторитарного социализма такие как сталинизм, маргинализировали реакцию левых на слияние демократии с неолиберальной идеологией, что помогло подорвать первую. Это позволило гневу и негодованию, вызванным разрушительными последствиями неолиберализма (т.е. экономическими страданиями, безнадежностью, безработицей и растущим неравенством во всем бывшем Восточном блоке и большей части Запада), быть направленным в правые националистические движения в последующие десятилетия.

Дэвид Л. Хоффманн , заслуженный профессор истории Университета штата Огайо, поднимает вопрос о том, происходят ли авторитарные социалистические практики государственного насилия из социалистической идеологии. Помещая авторитарные социалистические идеологии, такие как сталинизм, в международный контекст, он утверждает, что многие формы государственного интервенционизма, используемые сталинистским правительством, включая социальную каталогизацию, наблюдение и концентрационные лагеря, возникли еще до советского режима и возникли за пределами России. Он далее утверждает, что технологии социального вмешательства развивались вместе с работой европейских реформаторов 19-го века и были значительно расширены во время Первой мировой войны, когда государственные деятели во всех воюющих странах резко активизировали усилия по мобилизации и контролю своего населения. Поскольку советское государство зародилось в момент тотальной войны, оно институционализировало практику государственного вмешательства как постоянную черту управления. Написав две статьи в The Guardian в 2002 и 2006 годах, британский журналист Сеумас Милн написал, что влияние нарратива, сложившегося после Холодной войны о том, что Сталин и Гитлер были двойным злом и, следовательно, коммунизм столь же чудовищен, как и нацизм, «было связано с релятивизацией уникальных преступлений нацизма». похоронить приверженцев колониализма и подпитывать идею о том, что любая попытка радикальных социальных изменений всегда будет приводить к страданиям, убийствам и неудачам».

Характеристики

Теория и обоснование

Авторитарный социализм — это политико-экономическая система, которую в целом можно охарактеризовать как социалистическую , но которая отвергает либерально-демократические концепции многопартийной политики , свободы собраний , хабеас корпус и свободы выражения мнений . Другие черты, общие для современных авторитарных социалистических государств , начиная с 20-го века, включают упор на тяжелую промышленность для развития , однопартийную систему для продвижения целей государства , широкое использование пропаганды для достижения того же и многое другое.

Советские адвокаты и социалисты ответили на такого рода критику, подчеркнув идеологические различия в концепциях свободы и свободы . Было отмечено, что « марксистско-ленинские нормы пренебрегают laissez-faire индивидуализмом (например, когда жилье определяется платежеспособностью человека)» и осуждают «широкие различия в личном богатстве, которых нет на Западе», одновременно подчеркивая равенство, под которым они имели в виду « бесплатное образование и медицинское обслуживание, небольшая разница в жилье или зарплате и так далее».

, попросили прокомментировать утверждение о том, что бывшие граждане социалистических государств теперь пользуются расширенными свободами, Когда Хайнца Кесслера , бывшего министра национальной обороны Восточной Германии он ответил: «Миллионы людей в Восточной Европе теперь свободны от работы, свободны от безопасных улиц, свободны». от здравоохранения, свободен от социального обеспечения».

Формирование промышленности

Поскольку авторитарные державы насаждают социалистическую экономику, этот процесс часто идет рука об руку с поддержкой роста тяжелой промышленности как средства достижения индустриализации (что можно увидеть на примере Иосифа Сталина контроля над Советским Союзом ). Цели Сталина привели к быстрой индустриализации советской экономики, которая увеличила городское население еще на 30 миллионов человек к 1930 году, а производство автомобилей до 200 000 в год к 1940 году.

За пределами Советского Союза двумя развивающимися глобальными участниками начала 20-го века были молодые государства Германия и Италия . Хотя многие из политик, проводимых немецким фашистом Адольфом Гитлером и итальянским фашистом Бенито Муссолини , которые также сформировали эти культы личности , были противоречивыми и плохо понятыми, в их государствах существовало несколько централизованно планируемых рабочих проектов. Рейхсаавтобан нацистской в Германии Примером этого был . Строительство автобана и предприятий, связанных со строительством шоссе, увеличило процент трудоустроенных немцев на протяжении всего строительства. В фашистской Италии такие проекты, как « Битва за зерно» или « Битва за землю», являются проектами общественной работы, которые традиционно поддерживал социализм. Однако державы Оси , среди других фашистских режимов, предпочитали корпоративистскую смешанную экономику вместо социализма и все были радикальными антикоммунистами , антимарксистами и антисоциалистами . Скорее, их описывают как пример авторитарного режима. и тоталитарный капитализм , Муссолини решил связать частный бизнес и государство для организации экономической политики.

Распространенным явлением среди авторитарных социалистических режимов была автаркия . Хотя его также приняли другие авторитарные режимы, его преследовали по совершенно другим причинам. Авторитарные социалистические государства стремились к автаркии достичь экономики после дефицита, чтобы гарантировать коммунистическое общество , в то время как фашистские режимы преследовали ее ради националистических и империалистических целей, таких как жизненное пространство нацистской Германии , при этом фашистские и крайне правые движения заявляли, что стремятся к автаркии в платформах или в пропаганде , но в На практике они подавили существующие движения к самодостаточности. Они установили обширные связи с капиталом, стремясь подготовиться к экспансионистской войне и геноциду. в союзе с традиционными деловыми и торговыми элитами. Авторитарные социалистические государства и фашистские режимы отличались еще и тем, что последние сместили акцент с классового конфликта на конфликт между нациями и расами .

Марксистский социальный анализ показывает, что процесс индустриализации XIX века поставил нынешние метрополии на их нынешние позиции власти. Теоретически индустриализация должна позволить режиму неметрополий поднять уровень жизни и конкурентоспособность своего населения , чтобы они были на экономическом уровне с этими метрополиями. Однако, за исключением России и ряда бывших членов Восточного блока , многие постсоветские государства , а также бывшие и нынешние авторитарные социалистические государства не относятся к категории промышленно развитых стран .

Однопартийная система

Авторитарные социалистические государства часто выступают против многопартийной системы , чтобы передать власть в правительстве одной партии , которую мог бы возглавлять один глава государства. Обоснование этого заключается в том, что у элиты есть время и ресурсы для внедрения социалистической теории, поскольку в этом социалистическом государстве интересы народа представляют партия или глава партии. Хэл Дрейпер назвал это социализмом сверху. По мнению Дрейпера, социализм сверху существует в шести вариантах или формах, которые рационализируют и требуют наличия элитной группы на вершине социалистической системы. Это отличается от марксистской точки зрения, которая защищает социализм снизу, более чистую и демократически управляемую форму социализма.

За пределами Европы Эритрея , Мозамбик и Вьетнам служат примерами государств, которые были социалистическими и управлялись одной партией в какой-то момент 20-го века. В Эритрее правящей партией, возникшей в 1970 году, был Фронт народного освобождения Эритреи (EPLF), и, получив контроль над государством, EPLF начал работу над социалистическими идеалами, такими как расширение прав женщин и расширение образования. В Мозамбике единогосударственное правление ФРЕЛИМО произошло, когда государство все еще было идеологически социалистическим, сразу после окончания португальского правления в 1975 году. Во Вьетнаме Коммунистическая партия Вьетнама считает себя находящейся в процессе перехода к социализму, а также «авангардом трудящихся и всей нации».

Пропаганда

Отделы пропаганды вовсе не редкость в этих режимах . Широкое использование пропаганды выливается в искусство , кино , плакаты , газеты , книги . В Советском Союзе побочным продуктом строгой цензуры стал расцвет русской научной фантастики и фэнтези, а также социалистического реализма . В Латинской Америке Че Гевара представлял и действовал в соответствии с идеей, что социализм — это международная борьба, управляя Radio Rebelde и транслируя свою станцию ​​с Кубы даже на север, до Вашингтона, округ Колумбия.

Экономика

Смотрите также: Социалистическая экономика

Есть несколько основных характеристик авторитарной социалистической экономической системы, которые отличают ее от капиталистической рыночной экономики , а именно: коммунистическая партия имеет концентрацию власти в представлении рабочего класса, а решения партии настолько интегрированы в общественную жизнь, что ее экономические и негосударственные -экономические решения являются частью их общих действий; государственная собственность на средства производства, при которых природные ресурсы и капитал принадлежат обществу; централизованное экономическое планирование, основная характеристика социалистической экономики авторитарного государства; рынок планируется центральным государственным органом, обычно комиссией штата по планированию; и социально справедливое распределение национального дохода, при котором товары и услуги предоставляются государством бесплатно, дополняя частное потребление. Эта экономическая модель во многом характеризуется централизованным государственным планированием. В идеале общество было бы собственником, как и при общественной собственности на средства производства, но на практике собственником средств производства является государство. Если государство является владельцем, идея состоит в том, что оно будет работать на благо рабочего класса и общества в целом. На практике общество является собственником только теоретически, а политические институты, управляющие обществом, полностью создаются государством.

Хотя марксисты-ленинцы утверждают, что рабочие в Советском Союзе и других социалистических государствах имели подлинный контроль над средствами производства через такие институты, как профсоюзы, Демократические и либертарианские социалисты утверждают, что эти государства имели лишь ограниченное количество социалистических характеристик и на практике были государственными капиталистами , следовавшими капиталистическому способу производства . В книге «Социализм: утопический и научный» Фридрих Энгельс утверждал, что государственная собственность сама по себе не уничтожает капитализм. но, скорее, это была бы заключительная стадия капитализма, состоящая из владения и управления крупным производством и коммуникацией со стороны буржуазного государства . В книгах «Империализм, высшая стадия капитализма» и «Империализм и мировая экономика » Владимир Ленин и Николай Бухарин соответственно «определили рост государственного капитализма как одну из главных особенностей капитализма в его империалистическую эпоху». В «Государстве и революции » Ленин писал, что «очень распространено ошибочное буржуазно-реформистское утверждение, что монополистический капитализм или государственно-монополистический капитализм уже не является капитализмом, а может называться теперь «государственным социализмом» и т. д.».

Некоторые экономисты и ученые утверждали, что авторитарные социалистические государства не следовали плановой экономике , а скорее описывались как следующие административно-командной системе и назывались командной экономикой - термин, который подчеркивает центральную роль иерархического управления и общественной собственности на производство в управлении производством. распределение ресурсов в этих экономических системах, где важные решения о распределении принимаются государственными органами, а не самими работниками, и навязываются законом. Это противоречит марксистскому пониманию сознательного планирования.

Центральное планирование

Смотрите также: Экономическое планирование советского типа

В плановой экономике существует центральный плановый орган, обычно называемый Государственной плановой комиссией, который отвечает за действия в рамках социальных целей и приоритетов, обозначенных партией. Планирование осуществлялось исходя из идеи, что отказ от рыночных показателей позволит добиться социального прогресса. Центральный плановый орган отвечает за пять конкретных задач, а именно: определение критериев для экономических расчетов плановых решений; определение и количественная оценка целей, которые должны быть достигнуты в течение определенного периода; «координация целевых показателей для обеспечения последовательности и надежности плана; определение методов обеспечения реализации плана; пересмотр целевых показателей в соответствии с меняющимися экономическими расчетами.

Процесс планирования включал создание однолетних планов, пятилетних планов и долгосрочных планов. Годовые планы содержали графики и детали, касающиеся текущих проблем производства и рыночного равновесия. Пятилетние планы включали политическую, военную и экономическую стратегию, которая будет осуществляться в следующие пять лет, а также изменения в мощностях и темпах производства. Над этим работала команда из около пятидесяти ведущих специалистов всех ведомств, министерств, профессиональных и научных организаций. Долгосрочные планы предусматривали разработку глобальной стратегии. Этот план касался целей государства и общества, а не индивидуальных обязанностей. Структурные изменения были главной темой. Тем не менее почти во всех случаях страны с централизованно планируемой экономикой обеспечивали лучшее качество жизни, чем рыночные экономики при том же уровне экономического развития.

Некоторые экономисты утверждали, что основная причина экономических недостатков авторитарных социалистических государств, принявших планирование советского типа, заключалась в их авторитарном и административном, командном характере, а не в самом социализме или планировании в целом, и что как экономическое планирование , так и государственное руководство Экономика с помощью непринудительных средств, таких как дирижизм, с успехом практиковалась во время послевоенного консенсуса . Утверждалось, что авторитарные социалистические государства потерпели неудачу, потому что они не создали правил и рабочих критериев для эффективной работы государственных предприятий в их административно-командном распределении ресурсов и товаров , а также из-за отсутствия демократии в политических системах, которыми были авторитарные социалистические экономики. в сочетании с. Форма конкурентного социализма, которая отвергает диктатуру и авторитарное распределение ресурсов в пользу экономической демократии, могла бы работать и оказаться превосходящей капиталистическую рыночную экономику . Другие утверждали, что главным недостатком такого экономического планирования было то, что оно не основывалось на конечном потребительском спросе, но что такая система станет все более осуществимой с развитием информационных технологий.

Экономика Советского Союза

Основная статья: Экономика Советского Союза

Сущность советской экономики состоит в том, что коммунистическая партия является единственным авторитетом национальных интересов. Партия принимает все решения, но они должны учитывать желания населения, и эти желания затем должны были учитываться при принятии решений. Согласно статье 11 конституции 1977 года , главной целью Советского Союза было «повышение материального и культурного уровня трудящихся». Марксистская мысль и ее интерпретация Советским Союзом требовали запрета частной собственности и необходимости национализации всех аспектов производства, однако некоторые вещи не были национализированы ради экономической эффективности или производственных целей. Особое внимание уделялось быстрой индустриализации, развитию тяжелой промышленности, отнесению потребительского производства к категории второстепенных и коллективизации сельского хозяйства. Экономики советского типа также использовали большую часть своих ресурсов на инвестиции, чем страны с рыночной экономикой. Проблема заключалась в том, что текущее потребление было подорвано из-за чрезмерных инвестиций. Все эти действия поддерживали цели государства, а не народа.

В 1940–1970-е годы экономика Советского Союза росла темпами, опережавшими темпы роста стран Западной Европы, но к 1980-м годам советская экономика находилась в упадке. Это было связано с эпохой застоя , более терпимым центральным правительством и увеличением военных расходов, вызванным гонкой ядерных вооружений с Соединенными Штатами, особенно при Рональде Рейгане , администрация которого проводила более агрессивные отношения с Советским Союзом вместо разрядки , которая была предпочтение в 1970-х годах. Конец послевоенного консенсуса и кейнсианства в 1970-х годах, а также рост неолиберализма и экономической глобализации в 1980-х годах также вызвали проблемы, поскольку они вынудили Советский Союз и другие страны адаптироваться и реформироваться. В отличие от Китая, неспособность СССР сделать это еще больше способствовала его роспуску в декабре 1991 года. Основная проблема Советского Союза заключалась в том, что он отодвинул сельское хозяйство на задний план и что его схема централизованного планирования препятствовала технологическим инновациям. Несмотря на попытки Советского Союза гарантировать занятость всей своей рабочей силе, он не удовлетворил человеческие желания своих рабочих, потому что «люди хотят земли, а не коллективизации. Потребители хотят товаров, а не гигантских промышленных предприятий. Рабочие хотят более высокой заработной платы и более высокий уровень жизни, а не цитаты и медали, [и] экономику нельзя политически довести до совершенства».

Советский Союз в целом показал плохие результаты. Несмотря на высокие темпы роста производства, многие предприятия работали с убытками. Тем не менее, рост ВВП на душу населения в Советском Союзе выгодно отличался от показателей Западной Европы. В 1913 году, до Первой мировой войны и русской революции 1917 года, ВВП бывшего Советского Союза на душу населения составлял 1488 долларов в международных долларах 1990 года, а к 1990 году он вырос на 461% до 6871 доллара. После его распада в декабре 1991 года этот показатель упал. до 3893 долларов к 1998 году. Для сравнения, в Западной Европе рост вырос с более высокой базы в 3688 долларов. международных долларов на сопоставимые 457% до 16 872 долларов США за тот же период и достигла 17 921 долларов США к 1998 году. От эпохи Сталина до начала эпохи Брежнева советская экономика росла быстрее, чем экономика Соединенных Штатов , и сохраняла себя второй по величине экономикой как по номинальному значению, так и по паритету покупательной способности на протяжении большей части холодной войны до 1988 года, когда Япония заняла второе место. . Также утверждается, что советская модель почти во всех случаях обеспечивала лучшее качество жизни и человеческого развития, чем рыночная экономика при том же уровне экономического развития. С распадом Советского Союза с последующим резким снижением качества жизни, нарастает ностальгия по Советскому Союзу. это было наиболее заметно в России и с пожилыми людьми.

Экономика Восточного блока

Основная статья: Экономика Восточного блока

Первоначальный шаг к социализму был сделан в 1963 году, после заседания Центрального комитета, эти страны стали странами СЭВ . Были страны, которые решили ввести новую экономическую систему постепенно ( Болгария , Восточная Германия и Польша ), и страны, которые решили сначала подготовиться теоретически, затем экспериментировать на разных уровнях, а затем в больших масштабах ( Венгрия и Румыния ). Чехословакия была выделена отдельно, потому что первый этап ее перехода состоял из экономического восстановления, а затем постепенно внедрялся социализм. Югославия отличалась от других стран Восточной Европы тем, что после 1950 года она модифицировала свою экономическую систему, сделав самоуправление основой предпринимательской деятельности. Было также несколько различий между экономической моделью Советского Союза и стран Восточной Европы, таких как Восточная Германия и Польша. Чехословакия и Восточная Германия управлялись по региональному принципу. Польша сохранила централизованную систему, аналогичную сталинской централизации Советского Союза. Страны Восточной Европы отличались от Советского Союза тем, что имели большую гибкость в управлении подчиненными фирмами, большее значение придавалось рынку, доступность внешней торговли и либерализацию обмена капитальными товарами. Также было меньше бюрократии, чем в Советском Союзе, участвовавшей в планировании стран.

Страны Восточного блока добились высоких темпов экономического и технического прогресса, продвинули индустриализацию, обеспечили устойчивые темпы роста производительности труда и повышения уровня жизни. несмотря на неправильную разработку со стороны центральных планировщиков. В 1950–1960-е годы темпы роста были высокими, прогресс был быстрым по европейским стандартам, а рост на душу населения в странах Восточной Европы увеличился в 2,4 раза по сравнению со средним показателем по Европе, что составляло 12,3 процента европейского производства в 1950 году и 14,4 процента в 1970 году. но к концу 1970-х и 1980-м годам экономика большинства этих стран находилась в стагнации, поскольку система сопротивлялась изменениям и с трудом адаптировалась к новым условиям. По политическим причинам старые заводы редко закрывались, даже когда стали доступны новые технологии. После 1970-х годов темпы роста в странах Восточного блока относительно снизились. Это также было связано с энергетическим кризисом 1970-х годов , включая нефтяной кризис 1973 года , 1979 года и перенасыщение нефтью 1980-х годов , послевоенное вытеснение кейнсианства неолиберализма и рост энергетический кризис и экономической глобализации . Такие страны, как Китай, которые не изолировались, а вместо этого реформировали себя, процветали, но этого не произошло в большинстве стран Восточного блока, поскольку они зависели от Советского Союза, особенно в отношении значительного количества материалов. С конца Второй мировой войны до середины 1970-х годов экономика Восточного блока неуклонно росла такими же темпами, как и экономика Западной Европы, при этом наименее нереформирующие сталинистские страны Восточного блока имели более сильную экономику, чем реформистско-сталинских государств. В то время как большинство западноевропейских экономик в конце 1970-х и начале 1980-х годов по существу начали приближаться к уровню ВВП на душу населения США, страны Восточного блока этого не сделали. при этом ВВП на душу населения значительно отстает от сопоставимых стран Западной Европы.

После распада Восточного блока в результате революций 1989 года экономики постсоветских государств быстро развалились, и потребовалось много времени, чтобы вернуться к уровню, существовавшему до 1989 года. в декабре 1991 года не только резко упал экономический рост После распада Советского Союза , но и снизился уровень жизни, резко возросло употребление наркотиков, бездомность и бедность, а также резко возросло количество самоубийств. Рост не начал возвращаться к дореформенному уровню в течение примерно пятнадцати лет. Некоторые ученые утверждали, что индустриализация и модернизация советской модели заложили основу для их последующего экономического роста , без которого их нынешняя рыночная экономика, возможно, не процветала бы и не росла так сильно, или что она обеспечивала лучшее качество жизни, чем рыночная экономика. Референдум в Советском Союзе 1991 года (77% при явке 80% проголосовали за сохранение Советского Союза, и избиратели всех советских республик проголосовали за, при этом Туркменская Республика продемонстрировала наибольшую поддержку - 98% и самую низкую в Российской Республике - 73%). также приводился аргумент, что подавляющее большинство людей не хотели распада Советского Союза, а скорее хотели большей автономии для государств внутри союза вместо разделения и массовой приватизации , которая имела катастрофические последствия, включая появление могущественных олигархов , особенно в России и Украине . Михаил Горбачев , последний советский лидер , поддерживал скандинавскую социал-демократию в форме скандинавской модели . В свете этих результатов в постсоветских государствах наблюдается растущая ностальгия, и постоянно большое количество людей выражают тоску по советскому периоду и его ценностям после распада Советского Союза, хотя уровень советской ностальгии варьируется в зависимости от страны. бывшие республики и определенные группы людей могут совмещать советский и постсоветский опыт в своей повседневной жизни. Опросы также показали, что большинство постсоветских государств негативно относятся к распаду Советского Союза. и чувствовал, что этого можно было избежать. Еще большее число людей открыто приветствовало бы возрождение советской системы. ностальгия по Советскому Союзу . В бывшем Восточном блоке появилась особенно в восточной Германии, Польша, Румыния и бывшая Югославия.

За распадом советской системы последовал быстрый рост бедности . преступление , коррупция , безработица , бездомность , уровень заболеваемости , детская смертность , домашнее насилие и неравенство доходов , наряду с уменьшением потребления калорий , продолжительности жизни , грамотности и доходов взрослого населения . Многие люди в постсоветских государствах чувствовали, что их жизнь стала хуже после 1989 года, когда капиталистические рынки стали доминировать. Последующие опросы и качественные исследования в постсоветских государствах «подтвердили эти настроения, поскольку народное недовольство неудавшимися обещаниями процветания свободного рынка росло, особенно среди пожилых людей».

Экономика Китая

Основная статья: Экономика Китая

Маоистская экономическая модель Китая была разработана на основе сталинских принципов централизованно управляемой командной экономики, основанной на советской модели . В общей программе, принятой Народным политическим консультативным советом Китая в 1949 году и по сути являющейся временной конституцией страны, государственный капитализм означал экономическую систему корпоративизма . Он предусматривал принцип: «Всякий раз, когда это необходимо и возможно, частный капитал должен поощряться к развитию в направлении государственного капитализма».

После 20-го съезда Коммунистической партии Советского Союза Мао Цзэдун осудил сталинизм и недостатки марксистско-ленинского движения, пик которого пришелся на Венгерское восстание 1956 года . Это дало Мао пространство для экспериментов с отходом от советской социалистической экономики. Маоистская экономическая модель основывалась на книгах «Прилив социализма в китайской деревне» , «Как справиться с противоречиями среди людей» и « Десять великих отношений» . Мао смоделировал китайскую социалистическую экономику таким образом, что это привело к Большому скачку вперед и Коммунистическому движению . В книге «Прилив социализма в китайской деревне» Мао сосредоточил внимание на индустриализации и механизации деревни. В книге « Как справиться с противоречиями среди народа » Мао изложил свои мысли о проблемах социалистических государств, а также о конфликтах интересов в китайском социалистическом обществе. В книге « Десять великих отношений » Мао описал свое видение экономики Китая.

Маоистская модель преследовала двойную экономическую цель, а именно индустриализацию сельской местности и социализацию ее народа. Это отличалось от целей Советского Союза тем, что Мао делал упор на классовую борьбу против буржуазии, в то время как Советский Союз начал выступать за мирное сосуществование . Китай также допускал большую гибкость и экспериментирование, чем Советский Союз и сельская местность, которые были в центре его политики. Сторонники утверждают, что при Мао продолжительность жизни значительно увеличилась, что он быстро индустриализировал Китай и заложил основу для последующего подъема страны в экономическую сверхдержаву. в то время как критики рассматривают многие из маоистских экономических политик как препятствия на пути индустриализации и модернизации, которые задерживают экономическое развитие, и утверждают, что экономика Китая пережила быстрый рост только после того, как маоистская политика была широко отвергнута.

Экономические проблемы и наследие

Проблема с централизованным планированием авторитарных социалистических государств заключается в том, что по мере развития государства оно также усложняется, растут возможные ошибки, а также возможности нераспределения и растраты ресурсов. Как заметил Карл Маркс , капитализм работает, потому что это система экономической силы, но в социалистической экономике этой силы недостаточно, чтобы обеспечить достаточный стимул. Чтобы функционировать социалистическое общество, необходимо принимать во внимание человеческие потребности, но между накоплением капитала и удовлетворением людей нет необходимой связи. Некоторые из проблем, возникших во время социалистической фазы Восточной Европы, Советского Союза и маоистского Китая, включали инфляцию, отставание в потреблении, фиксированные цены, структуру производства и диспропорцию.

Между тем, когда продукция была изготовлена, и тем, когда она была доступна населению, существовал лаг, товары, как правило, накапливались в запасах. Югославия подняла цены на промышленную продукцию на 17%, а цены на сельскохозяйственную продукцию - на 32% с 1964 по 1965 год, в то время как Чехословакия подняла цены на продукты питания и услуги на 20% в 1966 году, а к 1967 году цены выросли на 30%. Производство потребительских товаров также сократилось в Югославии, где доля потребительских товаров упала с 70% перед Второй мировой войной до 31% в 1965 году. -контролируемая продукция производилась в меньших количествах. В Югославии рыночные искажения, вызванные фиксированием цен, были реализованы и привели к размораживанию цен в 1967 году. Венгрия также заморозила цены и медленно их разморозила в течение десяти-пятнадцати лет, поскольку в противном случае структурные диспропорции экономика вывела бы цены из-под контроля. Многие фабрики продолжали работать благодаря государственным субсидиям и защите, несмотря на любые экономические потери фабрик. Это снизило общую эффективность социалистических экономик, увеличило финансовые потери этих экономик и привело к тому, что в них появилось непропорционально большое количество доступных рабочих мест и рабочей силы. Как утверждает Любо Сирц, «Советский Союз и другие коммунистические страны имеют худшее из обоих миров: некоторые предприятия или операции неэффективны, потому что они слишком капиталоемки, другие предприятия или операции, потому что они слишком трудоемки».

Сталинская экономическая модель, на которой основывалась социалистическая экономика , не допускала снижения темпов роста. Это не позволяло обеспечить гибкость, необходимую для того, чтобы идти в ногу с растущей экономикой. По мнению Пола Родерика Грегори , распад Советского Союза произошел из-за присущих административно-командной системе недостатков , а именно плохого планирования, низкого опыта планировщиков, ненадежных линий снабжения, конфликта между планировщиками и производителями и диктаторской цепочки командования. По словам Григория, «системой управляли тысячи «сталинцев» в условиях встроенной диктатуры». предприятия получили некоторую свободу Когда во время перестройки , жесткая административно-командная система рухнула. Несмотря на эти недостатки, рост ВВП на душу населения в Советском Союзе выгодно отличался от показателей Западной Европы. Также было отмечено, что такие штаты выгодно отличались от западных штатов по некоторым показателям здравоохранения, таким как детская смертность и ожидаемая продолжительность жизни . добиться некоторых значительных успехов, и что «одна мысль [...] обязательно возникнет, что коммунизм хорош для искоренения бедности». Неизгладимым наследием Советского Союза остается физическая инфраструктура, созданная в течение десятилетий политики, направленной на строительство тяжелой промышленности и повсеместное разрушение окружающей среды . При советской системе доходы, собственность и социальное равенство были радикально увеличены. Неравенство доходов в России снизилось, а затем снова возросло после распада Советского Союза в 1991 году. Аналогичным образом, неравенство доходов также быстро снизилось в Восточном блоке и после того, как Восточная Европа перешла под советскую сферу влияния в конце Второй мировой войны. После распада советской системы экономическое и социальное неравенство снова возросло.

Разрыв экономических связей, последовавший за распадом Советского Союза, привел к тяжелому экономическому кризису и катастрофическому падению уровня жизни в постсоветских государствах и странах бывшего Восточного блока. что было даже хуже, чем Великая депрессия . Бедность и экономическое неравенство резко возросли в период с 1988–1989 по 1993–1995 годы, при этом коэффициент Джини увеличился в среднем на 9 пунктов для всех бывших социалистических государств. в России Даже до финансового кризиса в 1998 году ВВП России был вдвое меньше, чем в начале 1990-х годов. За десятилетия, прошедшие после окончания «холодной войны», только пять или шесть посткоммунистических государств находятся на пути к присоединению к богатому капиталистическому Западу, в то время как большинство из них отстают, причем некоторые до такой степени, что для этого потребуется более 50 лет. догнать то место, где они были до конца советской системы. В исследовании 2001 года, проведенном экономистом Стивеном Роузфилдом , он подсчитал, что в период с 1990 по 1998 год в России произошло 3,4 миллиона преждевременных смертей, отчасти виня в этом « шоковая терапия », пришедшая с Вашингтонским консенсусом .

По словам Класа-Йёрана Карлссона , обсуждение количества жертв авторитарных социалистических режимов было «чрезвычайно обширным и идеологически предвзятым». Любая попытка оценить общее количество убийств при авторитарных социалистических режимах во многом зависит от определений, от 10–20 миллионов до 110 миллионов. Критика некоторых оценок в основном сосредоточена на трех аспектах, а именно: оценки были основаны на скудных и неполных данных, когда существенные ошибки неизбежны; что цифры были искажены в сторону более высоких возможных значений; и что погибших на войне и жертв гражданских войн, Голодомора и других видов голода при авторитарных социалистических правительствах не следует учитывать. Критики также утверждают, что неолиберальная политика либерализации , дерегуляции и приватизации «оказала катастрофические последствия для стран бывшего советского блока» и что введение «шоковой терапии», вдохновленной Вашингтонским консенсусом, имело мало общего с будущим экономическим ростом. Утверждалось, что создание государств всеобщего благосостояния на Западе в начале 20 века могло быть отчасти реакцией элит на большевистскую революцию и ее насилие против буржуазии , которая боялась насильственной революции у себя на заднем дворе. The welfare states gave rise to the post-war consensus and the post-war economic boom, where the United States, the Soviet Union and Western European and East Asian countries in particular experienced unusually high and sustained economic growth, together with full employment. Contrary to early predictions, this high growth also included many countries that had been devastated by the war such as Japan (Japanese post-war economic miracle), West Germany and Austria (Wirtschaftswunder), South Korea (Miracle of the Han River), France (Trente Glorieuses), Italy (Italian economic miracle) and Greece (Greek economic miracle). Similarly, Michael Parenti holds that the Soviet model played a role in "tempering the worst impulses of Western capitalism and imperialism" and that Western business interests are "no longer restrained by a competing system" in the post-Cold War era and are now "rolling back the many gains that working people in the West have won over the years". For Parenti, there were clear differences between fascist and socialist regimes as the latter "made dramatic gains in literacy, industrial wages, health care and women's rights" and in general "created a life for the mass of people that was far better than the wretched existence they had endured under feudal lords, military bosses, foreign colonizers and Western capitalists".

Other have criticized the linking of all leftist and socialist ideals to the excesses of Stalinism by the elites in the West in hope to discredit and marginalize all political ideologies that could "threaten the primacy of private property and free markets", emphasising Stalin and other socialist leaders' crimes and neglecting legitimate achievements such as education, literacy, the modernisation of the economy, social security, the rise in the standard of living and women's rights. Similarly, it has been argued that there is a double standard in emphasising famines, labour camps, mass killings and purges under socialist regimes in a death toll body count, but not applying the same standard to capitalist, colonial-imperial regimes. The collapse of the Soviet system, the Soviet Union in particular, is seen as the proof that communism and socialism can not work, allowing for all left-wing criticism of the excesses of neoliberal capitalism to be silenced, for the alternatives will supposedly inevitably result in economic inefficiency and violent authoritarianism. Some Western academics argue that anti-communist narratives have exaggerated the extent of political repression and censorship in states under authoritarian socialist rule, or that those states provided human rights such as economic, social and cultural rights not found under capitalist states.

Development

World Map of countries under Socialist Regimes

Authoritarian socialism is best understood through an examination of its developmental history, allowing for the analysis and comparison of its various global examples. Although authoritarian socialism was by no means restricted to the Soviet Union, its ideological development occurred in tandem with the Stalinist regimes. As the Soviet Union was a developmental model for many socialist states in the post-World War II era, Soviet authoritarian socialism was adopted by a diverse range of states and continued to develop well into the 20th century in the Middle East and North African regions. Those regions, characterized by authoritarian traits such as uncontested party leadership, restricted civil liberties and strong unelected officials with non-democratic influence on policy, share many commonalities with the Soviet Union.

Authoritarian socialist states were ideologically Marxist–Leninist (the state ideology of the Soviet Union that arose in Imperial Russia within the Bolshevik faction of the Russian Social Democratic Labour Party) or one of its variants such as Maoism, among other national variants and updating, following the Soviet developmental model. While those socialist states saw themselves as a form of democracy opposed to that of Western states and claimed to be workers and peasants' states or people's democratic republics, they are considered to be authoritarian because they featured external controls such as violent repression and forms of artificial socialization.

The implementation of authoritarian forms of socialism was accomplished with a dogmatized ideology reinforced by terror and violence. The combination of those external controls served to implement a normality within an authoritarian country that seemed like illusion or madness to someone removed from its political atmosphere. For many authoritarian socialist countries, their regimes were a mix of this form of external control-based totalitarianism (for intellectually and ideologically active members of society) and traditional or cultural authoritarianism (for the majority of the population).

With the fall of the Soviet Union and that of the Eastern Bloc, most former authoritarian socialist regimes reformed themselves. Some of those in Eastern Europe underwent "shock doctrine" and moved into a free-market capitalist and liberal-democratic direction, although some of them such as Hungary or Russia are described as "illiberal democracies" and others as "hybrid regimes". In Africa, many ruling parties retained power and moved into a democratic socialist or social-democratic direction while others moved into liberal-democratic multi-party politics. Other countries such as Cuba and Vietnam followed the Chinese development in applying economic reforms while maintaining centralised political control. They also include Chinese allies such as the Philippines and Thailand, who were not authoritarian socialist regimes, but are now favouring the "Beijing Consensus" over the "Washington Consensus" followed by Eastern European countries. Rather than moving in the direction of democratic capitalism followed by the majority of Eastern European countries, China and its allies, including Hungary, Nicaragua, Russia, Singapore, Turkey and Venezuela, are described as authoritarian capitalist regimes.

Soviet Union

Despite the Marxian basis of Vladimir Lenin's socialism, the realities of his system were in direct opposition to Karl Marx's belief in the emancipation and autonomy of the working class. Those contradictions stemmed primarily from Lenin's implementation of a vanguard or regimented party of committed revolutionaries "who knew exactly what history's mandate was and who were prepared to be its self-ordained custodians". The function of this party was meant to be primarily transitional, given that Lenin believed that the working class was politically unprepared for rule and Russia was not yet industrially poised for socialism.

Lenin adopted state-capitalist policies. On seeing the Soviet Union's growing coercive power in 1923, a dying Lenin said Russia had reverted to "a bourgeois tsarist machine [...] barely varnished with socialism". Marx coined the term barracks communism (German: Kasernenkommunismus) to refer to a form of authoritarian socialism in which all aspects of life are bureaucratically regimented and communal. Originally, Marx used the expression to criticize the vision of Sergey Nechayev outlined in The Fundamentals of the Future Social System which had a major influence on other Russian revolutionaries like Lenin and others such as Pyotr Tkachev. The term itself did not refer to military barracks, but rather to the workers' barracks-type primitive dormitories in which industrial workers lived in many places in the Russian Empire of the time. Political theorists of the Soviet Union later applied the term to China under Mao Zedong. During the later perestroika period, it was applied to the history of the Soviet Union.

Unlike Stalin, who first claimed to have achieved socialism with the Soviet Constitution of 1936 and then confirmed it in the Economic Problems of Socialism in the USSR, Lenin did not call the Soviet Union a socialist state, nor did he claim that it had achieved socialism. While Stalin's colleagues described him as Asiatic and Stalin himself told a Japanese journalist that "I am not a European man, but an Asian, a Russified Georgian", Lenin identified ethnically as Russian, believed that other European countries, especially Germany, were culturally superior to Russia which he described as "one of the most benighted, medieval and shamefully backward of Asian countries". From his youth, Lenin had wanted Russia to become more culturally European and Western.

In his testament, Lenin grow concerned about the rise of the bureaucracy and proposed changes to the structure of the Soviet governing bodies. He also made criticism of several Bolshevik leaders, including Stalin and Leon Trotsky, warning of the possibility of a split developing in the party leadership between Trotsky and Stalin if proper measures were not taken to prevent it. In a post-script, Lenin suggested Stalin be removed from his position as General Secretary of the Russian Communist Party's Central Committee. Isaac Deutscher, a biographer of both Trotsky and Stalin, argued that "[t]he whole testament breathed uncertainty". Leninist socialists remain divided in their views on Stalin. Some view him as Lenin's authentic successor while others believe he betrayed Lenin's ideas by deviating from them. The socio-economic nature of Stalin's Soviet Union has also been much debated, varyingly being labelled a form of bureaucratic collectivism, state capitalism, state socialism or a totally unique mode of production.

Vladimir Lenin

Marx chronicled a history of development through a capitalist age of industrialization that resulted in the manipulation of the working class. This development culminated in the empowerment of a proletariat which could benefit from the fruits of industrialization without being exploited. Although he meant his ideology to appeal to the disenfranchised working class of an industrialized society, it was widely accepted by developing countries that had yet to successfully industrialize. This resulted in stagnant economies and socialist states without the necessary organization and structure to industrialize. Seeing the failure of those models, Lenin concluded that socialism in Russia had to be constructed from above through party dictatorship that appealed to both the working class and peasants. Because the working class accounted for only 15% of the population, Lenin was forced to appeal to the much greater peasant class (accounting for nearly 80%) to propel the Bolshevik faction of Russian Social Democratic Labour Party that under Lenin eventually became the Russian Communist Party (Bolsheviks) due to a split within social democracy. The Bolsheviks promised "Bread, Peace, and Land" to the peasants and delivered, redistributing land from the landlords and increasing the number of farms in Russia from 427,000 in 1917 to 463,000 in 1919.

For some, Lenin's legacy was one of violent terror and concentration of power in the hands of few. Lenin intentionally employed violence as a means to manipulate the population and tolerated absolutely no opposition, arguing that it was "a great deal better to 'discuss with rifles' than with the theses of the opposition". He worked for the ideological destruction of society as a whole so that it could easily adopt the rhetoric and political ideals of the ruling party. Lenin's use of terror (instilled by a secret police apparatus) to exact social obedience, mass murder and disappearance, censoring of communications and absence of justice was only reinforced by his successor Joseph Stalin. In contrast to those who support this thesis, others have disputed this characterization and separated Lenin from Stalin and Leninism from Stalinism. A controversial figure, Lenin remains both reviled and revered, a figure who has been both idolised and demonised. This has extended into academic studies of Lenin and Leninism which have often been polarised along political lines. While there have been both sympathetic and expressly hostile Lenin's biographies, some sought to avoid making either hostile or positive comments about Lenin, thereby evading politicized stereotypes. Some Marxist activists, who defend both the October Revolution and soviet democracy, emphasise how the Bolsheviks wanted to avoid terror and argue that the Red Terror was born in response to the White Terror which has been downplayed.

Lenin has been variously described as "the century's most significant political leader", "one of the undeniably outstanding figures of modern history" and one of the 20th century's "principal actors" as well as "one of the most widespread, universally recognizable icons of the twentieth century" and "one of the most significant and influential figures of modern history". Some historians have characterized Lenin's administration as totalitarian or a police state; or they have described it as a one-party dictatorship, with Lenin as its dictator, although noting differences between Lenin and Stalin in that under the first there was a dictatorship of the party and under the latter that of one man. Others have argued against the view that Lenin's government was a dictatorship, viewing it as an imperfect way of preserving elements of democracy without some of the processes found in liberal democratic states. According to the latter view, "the personal qualities that led Lenin to brutal policies were not necessarily any stronger than in some of the major Western leaders of the twentieth century".

Among sympathisers, Lenin was portrayed as having made a genuine adjustment of Marxist theory that enabled it to suit Russia's particular socio-economic conditions. The Soviet view characterised him as a man who recognised the historically inevitable and accordingly helped to make the inevitable happen. Conversely, the majority of Western historians have perceived him as a person who manipulated events in order to attain and then retain political power, moreover considering his ideas as attempts to ideologically justify his pragmatic policies. More recently, revisionists in both Russia and the West have highlighted the impact that pre-existing ideas and popular pressures exerted on Lenin and his policies.

Joseph Stalin

Stalin sought to rapidly industrialize the Soviet Union, but perhaps in a way that was unrealistic, given the aggregate skill level and capital of the population and Stalin's argument that the Soviet Union had to accomplish in a decade what England had taken centuries to do in terms of economic development in order to be prepared for an invasion from the West. Acknowledging this inadequacy, Stalin ordered that resources slotted for consumption be redirected to production or exported as a temporary sacrifice on the part of the population for the sake of rapid growth. The model was successful initially, with ideology and nationalism promoting morale despite shortages in resources such as food and construction materials for housing. Presumably, the exploited classes believed that once the rapid and successful industrialization of Russia had taken place, power would be relinquished by the vanguard party and communism would ensue. However, Stalin continued to demand even more far-reaching sacrifices. Because of his control over both political and economic arenas which historians argue gave his vanguard party an amount of control surpassing that of Russia's tzars or emperors, citizens were unwilling to challenge his decrees, given that aspects of their lives such as medical care, housing and social freedoms could be restricted according to the discretion of the party.

Despite failures, Stalin's expectations remained uncontested by the working class and the model was adopted by a multitude of emerging socialist states during that era. The Soviet attempt to collectivize agriculture, transforming the Soviet Union from one of the world's largest exporters of grain to the world's largest importer of grain, was widely replicated despite its failure. Many historians claim that extermination was the fate of a wide variety of people during Stalin's regime such as political opponents, ideological rivals, suspect party members, accused military officers, kulaks, lower-class families, former members of the societal elites, ethnic groups, religious groups and the relatives and sympathizers of these offenders. Those deaths occurred as a result of collectivization, famine, terror campaigns, disease, war and mortality rates in the Gulag. As the majority of excess deaths under Stalin were not direct killings, the exact number of victims of Stalinism is difficult to calculate due to lack of consensus among scholars on which deaths can be attributed to Stalin. However, it is far lower than the estimates of 20 million or above which were made before access to the archives. Regarding the Holodomor, part of the greater Soviet famine of 1932–1933, the consensus argues that while Stalin's policies contributed significantly to the high mortality rate, it rejects the view that Stalin or the Soviet government consciously engineered the famine. It has been argued that Stalin's "purposive killings" fit more closely into the category of "execution" rather than "murder", given he thought the accused were indeed guilty of crimes against the state and insisted on documentation.

Among the anti-Stalinist left and anti-communist Russians and Westerners, Stalin's legacy is largely negative, with the Soviet Union under him characterised as a totalitarian state and Stalin as its authoritarian leader. Various biographers have described Stalin as a dictator, an autocrat, an Oriental despot, or accused him of practicing Caesarism. A man who "perhaps [...] determined the course of the twentieth century" more than any other individual, described as "one of the most notorious figures in history" and possessing "that rare combination: both 'intellectual' and killer", the "ultimate politician" and the "most elusive and fascinating of the twentieth-century titans" as well as "one of the most powerful figures in human history", Stalin initially ruled as part of the party oligarchy which he turned into a personal dictatorship in 1934 and became absolute dictator between March and June 1937. Stalin later built a "personal dictatorship within the Bolshevik dictatorship", concentrated an "unprecedented political authority in his hands" and has been described as "closer to personal despotism than almost any monarch in history". Others argued that the campaigns of terror organized by Stalin were driven by his fear of counter-revolution.

Other historians and scholars cautioned against "over-simplistic stereotypes" that portrayed Stalin as an omnipotent and omnipresent tyrant who controlled every aspect of Soviet life through repression and totalitarianism, noting that "powerful though he was, his powers were not limitless" and that Stalin's rule depended on his willingness to conserve the Soviet structure he had inherited. It has been observed that Stalin's ability to remain in power relied on him having a majority in the Politburo at all times. It was noted that at various points, especially in his later years, there were "periodic manifestations" in which the party oligarchy threatened his autocratic control. Stalin denied to foreign visitors that he was a dictator, stating that those who labelled him as such did not understand the Soviet governance structure. Several historians have criticized the totalitarian twins concept and comparisons between communism/socialism and fascism or Stalinism and Nazism as Cold War concepts that focus upon the upper levels of society and which use have obscured the reality of the system. Others further noted how the concept became prominent in Western anti-communist political discourse during the Cold War era as a tool to convert pre-war anti-fascism into post-war anti-communism.

With the collapse of the Soviet Union and the release of the archives, some of the heat has gone out of the debate and politicization has been reduced. It has been argued that the Soviet political system was not completely controlled from the center and that both Lenin and Stalin only responded to political events as they arose. Some also questioned the previously published findings that Stalin organized himself the murder of Sergey Kirov to justify his campaign of Great Terror. Others stated that mass deaths from famines are not a "uniquely Stalinist evil" and compared the behavior of the Stalinist regime vis-à-vis the Holodomor to that of the British Empire (towards Ireland and India) and even the G8 in contemporary times, arguing that the latter "are guilty of mass manslaughter or mass deaths from criminal negligence because of their not taking obvious measures to reduce mass deaths" and that a possible defense of Stalin and his associates is that "their behaviour was no worse than that of many rulers in the nineteenth and twentieth centuries". Despite the criticism, Stalin has been considered an outstanding and exceptional politician as well as a great statesman and state-builder, with some suggesting that without Stalin the Soviet Union might have collapsed long before 1991 as he strengthened and stabilized the country. In under three decades, Stalin transformed the Soviet Union into a major industrial world power, one which could "claim impressive achievements" in terms of urbanisation, military strength, education and Soviet pride. Under his rule, the average Soviet life expectancy grew due to improved living conditions, nutrition and medical care as mortality rates also declined.

Although millions of Soviet citizens despised him, support for Stalin was nevertheless widespread throughout Soviet society. Citing those achievements and highlighting crimes committed by the Western world and its leaders during the colonization and imperialist period as well as war crimes and crimes against humanity committed in the 20th century whilst arguing that Stalin's hatred came mainly from General Secretary Nikita Khrushchev's "Secret Speech" read during the 20th Congress of the Communist Party of the Soviet Union in February 1956, some have attempted to rehabilitate Stalin and its legacy, or otherwise gave a more neutral and nuanced view. However, those attempts have been criticized and most of its authors labelled as neo-Stalinists. In the 21st century, more than half of Russians view Stalin positively and many support restoration of his monuments either dismantled by leaders or destroyed by rioting Russians during the dissolution of the Soviet Union. Stalin's popularity has tripled among Russians in the last twenty years and the trend accelerated since Vladimir Putin, who has been described as holding neo-Soviet views, has come to power.

China

Mao Zedong

Following the fall of the elite, land-owning class of the early 20th century, China began its Communist Revolution through the countryside. As relationships between agrarian masses and state-controlled programs splintered, the Chinese Communist Party led by Mao Zedong began seizing power. In his 1949 essay On People's Democratic Dictatorship, Mao committed himself and the Chinese state to the creation of a strong state power with increased economic control. He stressed the importance of an authoritarian state, where political order and unity could be established and maintained. Mao committed himself to unification in the vein of complete system overthrow. As party chairman, Mao allowed himself complete control over the structure and execution of the party with his own cult of personality, an almost mythical position as a guardian of wisdom and charisma.

With such power, Mao was able to influence popular opinions, allowing his agenda support without going through state-controlled measures. During the Great Leap Forward, an initiative to develop China from an agrarian sector a major industrial powerhouse, Mao relied greatly on his prestige to influence the people. However, the Great Leap Forward proved a failure as widespread crop and irrigation failures led to the 1959–1961 Great Chinese Famine. There was no suggested end to the revolution—it was meant to be a continuing process of empowerment of the peasant class. With the aggressive failure of his Cultural Revolution, Chinese support for the party and for Mao waned. Continuing struggles after his death would undermine his socialist system, allowing a more democratic yet still one-party ruled system to continue into today. As there is little agreement over his legacy both in China and abroad, Mao is a controversial figure who has been regarded as one of the most important and influential individuals in modern world history.

Supporters credit Mao with driving imperialism out of China, modernizing the nation and building it into a world power, promoting the status of women and improving education and health care as well as increasing life expectancy as China's population grew from around 550 million to over 900 million under his leadership, among other achievements. Conversely, his regime has been called autocratic and totalitarian and condemned for bringing about mass repression and destroying religious and cultural artifacts and sites. It was additionally responsible for vast numbers of deaths, with estimates ranging from 30 to 70 million victims through starvation, prison labour and mass executions. While some critics argue that Mao was dismissive of the suffering and death caused by his policies, or that he was well aware that his policies would be responsible for the deaths of millions, others have disputed this.

Praised as a political intellect, theorist, military strategist, poet and visionary, Mao has been variously described as a "great historical criminal", "both monster and a genius", who was also "a great force for good", a "great leader in history" and a "great criminal" as well as "one of the great tyrants of the twentieth century", comparable to Adolf Hitler and Joseph Stalin, with a death toll surpassing both. However, others reject those comparisons, arguing that whereas the deaths caused by Nazi Germany and the Soviet Union were largely systematic and deliberate, the overwhelming majority of the deaths under Mao were unintended consequences of famine, noting that the landlord class was not exterminated as a people due to his belief in redemption through thought reform. Mao has been compared to 19th-century Chinese reformers who challenged China's traditional beliefs in the era of China's clashes with Western colonial powers as well as to United States President Andrew Jackson.

Similarly, Maoist economics policies are controversial. Supporters argue that life expectancy greatly improved under Mao and that such policies rapidly industrialized China and laid the groundwork for the country's later rise to become an economic superpower. Critics argue that policies such as the Great Leap Forward and the Great Proletarian Cultural Revolution were impediments to industrialization and modernization that delayed economic development and claim that China's economy underwent its rapid growth only after Maoist policies had been widely abandoned. All in all, both supporters and critics alike generally agree that the human cost has been staggering.

Maoism

Maoism is an adapted Sino-centric version of Marxism–Leninism. While believing in democratic centralism, where party decisions are brought about by scrutiny and debate and then are binding upon all members of the party once implemented, Mao did not accept dissenters to the party's decisions. Through the Cultural Revolution and the Campaign to Suppress Counterrevolutionaries, Mao attempted to purge any subversive idea—especially capitalist or Western threat—with heavy force, justifying his actions as the necessary way for the central authority to keep power.

At the same time, Mao emphasized the importance of cultural heritage and individual choice as a way of creating this national unity. He described his ideal system as "a political situation in which there is both centralism and democracy, both discipline and freedom, both unity of purpose and personal ease of mind and liveliness to facilitate the socialist revolution". While the system advocates contradiction, Mao believed the state above all could provide the masses with the tools for their own expression, but his own brand of self-expression was wholly manufactured, built largely on replacing traditional practices and artifacts of Chinese culture with his own. Through this, transformation of the people towards an internal party collectiveness was possible.

Notably, Mao's authoritarianism was rooted in a collective bottom-up style of empowerment. In his system, the proletariat and peasantry were responsible for rising up against the bureaucracy and capital of the state. Joining the peasant class with the bourgeoisie of the countryside (the land-holding, local farmers), the group was able to stifle the claims to power by the wealthier, urban landowners through the banner of communism. Only when this collection of peasants and petty bourgeoisie existed could Mao grow his own, custom bureaucracy. Once this unity was established, Mao argued that the people were the ones who could control the state, but his government's intense control over the citizenry emphasizes the contradiction in his theory—a contradiction, he maintained, was a necessary reality of their specialized system.

Post-Maoism

Following the Chinese economic reforms in the 1980s by Deng Xiaoping, most then current and former authoritarian socialist regimes have followed the Chinese model while only leaders such as Kim Jong-il and Mobutu Sese Seko maintained their orthodox views. Countries such as Vietnam (socialist-oriented market economy) and more recently Cuba have followed the Chinese socialist market economy. With the Great Recession, the "Washington Consensus" has been losing favour to the "Beijing Consensus". According to Joshua Kurlantzick, the Chinese model "offer a viable alternative to the leading democracies. In many ways, their systems pose the most serious challenge to democratic capitalism since the rise of communism and fascism in the 1920s and early 1930s".

While arguing that "the 'China model' has become shorthand for economic liberalization without political liberalization", Kurlantzick cautiones that "China's model of development is actually more complex. It builds on earlier, state-centered Asian models of development such as in South Korea and Taiwan, while taking uniquely Chinese steps designed to ensure that the Communist Party remains central to economic and political policy-making". Kurlantzick argues that "the Beijing government maintains a high degree of control over the economy, but it is hardly returning to socialism". China developed "a hybrid form of capitalism in which it has opened its economy to some extent, but it also ensures the government controls strategic industries, picks corporate winners, determines investments by state funds, and pushes the banking sector to support national champion firms". Although noting that "China privatized many state firms" in the 1980s and 1990s, he states that "the central government still controls roughly 120 companies. [...] Working through these networks, the Beijing leadership sets state priorities, gives signals to companies, and determines corporate agendas, but does so without the direct hand of the state appearing in public".

According to Kurlantzick, "government intervention in business is utilized, in a way not possible in a free-market democracy, to strengthen the power of the ruling regime and China's position internationally. [...] In short, the China model sees commerce as a means to promote national interests, and not just to empower (and potentially to make wealthy) individuals. And for over three decades, China's model of development has delivered staggering successes". Along with India, China is providing "virtually the only growth in the whole global economy" and in about thirty years the country has gone from a poor, mostly agrarian nation to the second-largest economy in the world.

Arab world

See also: Arab socialism

Socialism was introduced into the Middle East in the form of populist policies designed to galvanize the working class into overthrowing colonial powers and their domestic allies. These policies were held by authoritarian states interested in the rapid industrialisation and social equalisation of Arab nations and often were characterised by redistributive or protectionist economic policies, lower class mobilization, charismatic leaders and promises to improve national living standards. Those states were progressive in terms of the colonial development that had occurred thus far. They allowed important political and economic gains to be made by workers, encouraged land redistribution, unseated oligarchical political powers and implemented import-substituting industrialisation development strategies.

With the collapse of the Eastern Bloc following the Revolutions of 1989 and the dissolution of the Soviet Union in December 1991 as well as the push for democratization, many Arab states have moved toward a model of fiscal discipline proposed by the Washington Consensus. Although authoritarian leaders of those states implemented democratic institutions during the 1980s and 1990s, their multi-party elections created an arena in which business elites could lobby for personal interests while largely silencing the lower class. Economic liberalisation in these regions yielded economies that led to regimes built on the support of rent-seeking urban elites, with political opposition inviting the prospect of political marginalisation and even retaliation.

While some Trotskyists such as the Committee for a Workers' International have included countries such as Syria at times when they have had a nationalized economy as deformed workers' states, other socialists argued that the neo-Ba'athists promoted capitalists from within the party and outside their countries.

Resistance to democratisation

Arab world

A great deal of debate has been paid by the field of comparative politics to how the Arab region was able to avoid the third wave of democratisation. A number of arguments have been offered by professionals in the field, ranging from a discussion of prerequisites for democratisation not supported by the Arab culture to a lack of democratic actors initiating the necessary democratic transition.

Marsha Pripstein Posusney argues that the "patriarchal and tribal mentality of the culture is an impediment to the development of pluralist values", rendering Arab citizens prone to accept patriarchal leaders and lacking the national unity that many argue is necessary for democratization to be successful. Eva Bellin concedes that the prevalence of Islam is a distinguishing factor of the region and therefore must contribute to the region's exceptionalism, "given Islam's presumed inhospitality to democracy". Posusney argues that this "intrinsic incompatibility between democracy and Islam" remains unproven given that efforts to test this association quantitatively have failed to produce conclusive results. Ethnic divisions in the area have also been cited as a factor as well as a weak civil society, a state-controlled economy, poverty, low literacy rates and inequality.

In his book Debating Arab Authoritarianism: Dynamics and Durability in Nondemocratic Regimes, Oliver Schlumberger has argued that there is in fact an international ambivalence toward authoritarianism in the Middle East given that stability is preferred over the uncertainty of democratisation due to the region's oil and gas supplies and the strategic importance of its geopolitical location.

Africa

See also: African socialism

Léopold Sédar Senghor

During the 1945 Pan-African Conference, calls for increased organization, development and self-determination in the poverty stricken African continent put the impetus on colonial powers to negotiate national sovereignty. While there were few Marxist movements into the continent, Soviet Union activity spurred anti-imperialist and globalization movements from African countries. The congress established national liberation as the main topic of their sessions, emphasizing the elimination and exploitation by the imperialist powers over authentic national sovereignty. However, they did not establish clear social or political parameters for this new liberation.

African leaders consistently viewed socialism as a direct rejection of the colonial system and in turn dismissed the notion of creating independent capitalist systems throughout the continent. They attempted to infuse various forms of socialism—some Marxist–Leninist, others democratic—into tailored ideologies specific to each country. Once these systems were in place, countries developed towards a "focal institutional" society. According to sociologist William Friedland, societies adopted a totalitarian vision of rule, allowing one-party systems and institutions to "penetrate every sphere of private or public activity".

Senegal

Senegalese President Leopold Sedar Senghor was among the first and most vocal African advocates for socialism. Before being elected president, Senghor served as one of nine African delegates to the 1945 French Constituent Assembly, negotiating for the transfer of self-governing and policy-making power through locally elected councils. The measure shortly failed, keeping autonomy from the colonies until the independence movements of the 1960s.

After Senegalese independence in 1960, Senghor's Union Progresiste Senegalaise, a derivative of the French Socialist Party, grew massive support throughout the continent. Much of his party's success hinged on his revisionist version of Marxism–Leninism, where he argued that "the major contradiction of Marxism is that it presents itself as a science, whereas, despite its denials, it is based on an ethic". By framing it as an ethic, Senghor was able to remove the strict determinism from the ideology, allowing it to be molded towards an Afro-centric model. His revision proved similar to that of Benito Mussolini as he called on a national movement from and for his one-party-ruled government, arguing: "In a word, we must awaken the National Consciousness. [...] But the government cannot and must not do it all. It must be helped by the party. [...] Our party must be the consciousness of the masses".

Ghana

In the same vein as Senghor, socialist leader Kwame Nkrumah sought to advance this one-party, nationalized form of socialist obedience. Nkrumah stressed the importance of government-owned property and resources. He maintained that "production for private profit deprives a large section of the people of the goods and services produced", advocating public ownership to fit the "people's needs". To accomplish this, Nkrumah emphasized the importance of discipline and obedience towards the single socialist party. He argued that if people submitted and accepted the singular party's program, political independence would be possible. By 1965, his one-party rule had produced an Assembly entirely made up of his own party members.

Nkrumah saw law as a malleable weapon of political power, not as a product of a complex system of political institutions. Ghanaian power structures were dominated and controlled by his hand, but elite landowners questioned the legitimacy of Nkrumah's power. Those elites were only afforded one choice, namely to align with their government if they wanted access to the state. Gradually, those who were not granted or did not desire entrance into the party created regions blocs. The Asante emerged as a regional force capable political sway. With the power to set the agenda, the authoritarian party often clashed with these emerging regional groups, ultimately undermining the one-party system.

Tanzania

Julius Nyerere attempted to socialist reform for Tanzania following those in Ghana and Senegal. The tenets of his initiatives were to promote the Tanzanian economy; secure state control over development; create a sole political party called the Tanganyika African National Union (TANU) which would be under his control; and share the benefits of all gathered income.

The system—called ujaama—became a tool for nationalization of the Tanzanian people. In the system, all Tanzanains were encouraged to run for office, with no campaign funding allowed. Speeches in the election would not focus on the national issues, but rather on the quality of the individual, each of whom would be closely controlled by TANU. Structurally, the power was shared along regional boundaries, giving increased policy making power and resource allocation to these regions. Local institutions were downplayed, with leadership organizations often facing subversion from higher governmental structures.

The first wave of elections in the Tanzanian general election produced a 100% voting rate for TANU officials.

Latin America

See also: Pink tide

Socialism of the 21st century is an interpretation of socialist principles first advocated by German sociologist and political analyst Heinz Dieterich and taken up by a number of Latin American leaders. Dieterich argued in 1996 that both free-market industrial capitalism and 20th-century authoritarian socialism have failed to solve urgent problems of humanity like poverty, hunger, exploitation, economic oppression, sexism, racism, the destruction of natural resources and the absence of a truly participatory democracy. While having democratic socialist elements, it primarily resembles Marxist revisionism. Leaders who have advocated for this form of socialism include Hugo Chávez of Venezuela, Néstor Kirchner of Argentina, Rafael Correa of Ecuador, Evo Morales of Bolivia and Luiz Inácio Lula da Silva of Brazil. Because of the local unique historical conditions, it is often contrasted with previous applications of socialism in other countries, with a major difference being the effort towards a more decentralised and participatory planning process.

Critics claim that this form of socialism in Latin America acts as a façade for authoritarianism. The charisma of figures like Hugo Chávez and mottoes such as "Country, Socialism, or Death!" have drawn comparisons to the Latin American dictators and caudillos of the past. According to Steven Levitsky, only under "the dictatorships of the past [...] were presidents reelected for life", with Levitsky further stating that while Latin America experienced democracy, citizens opposed "indefinite reelection, because of the dictatorships of the past". Levitsky then noted how in Ecuador, Nicaragua and Venezuela "reelection is associated with the same problems of 100 years ago".

In 2014, The Washington Post also argued that "Bolivia's Evo Morales, David Ortega of Nicaragua and the late Venezuelan president Hugo Chávez [...] used the ballot box to weaken or eliminate term limits". The sustainability and stability of economic reforms associated with governments adhering to such socialism have also been questioned. Latin American countries have primarily financed their social programs with extractive exports like petroleum, natural gas and minerals, creating a dependency that some economists claim has caused inflation and slowed growth. While some critics say the crisis is caused by "socialism" or the country's "socialist policies", its policies have been described as "populist" or "hyper-populist" and the crisis has more to do with authoritarianism as well as anti-democratic governance, corruption and mismanagement of the economy. According to analysts and critics alike, the Bolivarian government has used those populist policies in order to maintain political power.

Although socialists have welcomed a socialism of the 21st century, they have been skeptical of Latin America's examples and criticized their authoritarian qualities and occasional cults of personality. While citing their progressive role, they argue that the appropriate label for these governments is populism rather than socialism. Chávez and Maduro have been compared to Lenin and Stalin, respectively, including Chávez and Lenin's early deaths and the economic problems after their deaths. Maduro, who has joked about his similar appearance and walrus moustache with Stalin, argued he is not a new Stalin and claimed to be merely following Chávez. Nonetheless, Maduro has been variously described by newspapers such as the New Statesman and The Times as the "Stalin of the Caribbean" and the "tropical Stalin", respectively. According to The Daily Beast, Maduro has embraced the "tropical Stalin" moniker. According to Joshua Kurlantzick, Latin American countries such as Nicaragua and Venezuela have been following the Chinese model and are described as authoritarian capitalist regimes.

Venezuela

See also: Crisis in Venezuela

Hugo Chávez

Venezuela under Chávez and his Bolivarian Revolution moved toward authoritarian socialism. Chávez campaigned for a constituent assembly and to draft a new constitution, which was approved in 1999. The 1999 Venezuelan constitution eliminated much of Venezuela's checks and balances, Chávez's government controlled every branch of the Venezuelan government for over 15 years after it passed until the 2015 parliamentary election. The 1999 constitution also brought the military closer to political power, allowing military officers the right to vote, eliminating its apolitical nature, and transferring the function of military promotions of high officers to the president, which in the 1961 constitution was the responsibility of the Senate. By January 2007, after being reelected in the 2006 presidential election and swearing in as president, Chávez began openly proclaiming the ideology of socialism of the 21st century. The Bolivarian government used "centralized decision-making and a top-down approach to policy formation, the erosion of vertical power-sharing and concentration of power in the presidency, the progressive deinstitutionalization at all levels, and an increasingly paternalist relationship between state and society" in order to hasten changes in Venezuela. In practice, Chávez's administration proposed and enacted populist economic policies.

Using record-high oil revenues of the 2000s, his government nationalized key industries, created communal councils and implemented social programs known as the Bolivarian missions to expand access to food, housing, healthcare and education. Venezuela received high oil profits in the mid-2000s, resulting in improvements in areas such as poverty, literacy, income equality and quality of life occurring primarily between 2003 and 2007. However, those gains started to reverse after 2012 and it has been argued that government policies did not address structural inequalities.

On 2 June 2010, Chávez declared an economic war due to shortages in Venezuela, beginning the crisis in Bolivarian Venezuela. By the end of Chávez's presidency in the early 2010s, economic actions performed by his government during the preceding decade such as deficit spending and price controls proved to be unsustainable, with the economy of Venezuela faltering while poverty, inflation and shortages increased. His use of enabling acts and his government's use of Bolivarian propaganda were also controversial. On the socialist development in Venezuela, Chávez argued with the second government plan (Plan de la Patria) that "socialism has just begun to implant its internal dynamism among us" whilst acknowledging that "the socio-economic formation that still prevails in Venezuela is capitalist and rentier". This same thesis is defended by Maduro.

Nicolás Maduro

In 2015, The Economist argued that the Bolivarian Revolution in Venezuela—now under Nicolás Maduro after Chávez's death in 2013—was devolving from authoritarianism to dictatorship as opposition politicians were jailed for plotting to undermine the government, violence was widespread and independent media shut down. Chávez and Maduro administrations' economic policies led to shortages, a high inflation rate and a dysfunctional economy. The government has attributed Venezuela's economic problems to the decline in oil prices, sanctions imposed by the United States and economic sabotage by the opposition. Western media coverage of Chávez and other Latin American leaders from the 21st-century socialist movement has been criticized as unfair by their supporters and left-leaning media critics.

Broadly, chavismo policies include nationalization, social welfare programs and opposition to neoliberalism, particularly the policies of the International Monetary Fund and the World Bank. According to Chávez, Venezuelan socialism accepts private property, but this socialism is a form of social democracy that seeks to promote social property. In January 2007, Chávez proposed to build the communal state, whose main idea is to build self-government institutions like communal councils, communes and communal cities. While Chávez remained relatively popular throughout his time in office, Maduro suffered unpopularity with the deterioration of the economy during his tenure and there was a decline of self-identified chavistas.

Despite its socialist rhetoric, chavismo has been frequently described as being state capitalist by critics. Critics frequently point towards Venezuela's large private sector. In 2009, roughly 70% of Venezuela's gross domestic product was created by the private sector. According to Asa Cusack, an expert on Latin America and frequent contributor to mainstream media, Venezuela's economy remained "market-based and private-sector dominated" throughout Chávez's time in office. Although "the social economy and the public sector were heavily promoted", for example through nationalization, "the private sector was expected to remain dominant, and it did. A centrally planned socialist economy like Cuba's was neither the aim nor the reality". Chavismo has been widely discussed in the media.

According to Kirk A. Hawkins, scholars are generally divided into two camps, namely a liberal-democratic one that sees chavismo as an instance of democratic backsliding and a radical-democratic one that upholds chavismo as the fulfillment of its aspirations for participatory democracy. Hawkins argues that the most important division between these two groups is neither methodological nor theoretical, but ideological. It is a division over basic normative views of democracy, i.e. liberalism versus radicalism. Scholars in the first camp tended to adhere to a classical liberal ideology that valued procedural democracy (competitive elections, widespread participation defined primarily in terms of voting and civil liberties) as the political means best suited to achieving human welfare. They saw chavismo in a mostly negative light as a case of democratic backsliding or even competitive authoritarianism or electoral authoritarian regime. On the other hand, scholars in the second camp generally adhered to a classical socialist ideology that mistrusted market institutions in either the state or the economy. Although accepting the importance of liberal-democratic institutions, they saw procedural democracy as insufficient to ensure political inclusion and emphasized participatory forms of democracy and collective worker ownership in the economy.

Analysis and reception

Main article: Criticism of communist party rule

Left-wing

See also: Anti-Leninism and Anti-Stalinist left

Left-wing critics argue that it is a form of state capitalism that followed anti-imperialism, populism, nationalism and social democracy. Rather than representing a socialist planned economy, the Soviet model has been described in practice as either a form of state capitalism or a non-planned, command economy. The fidelity of those varied socialist revolutionaries, leaders and parties to the work of Karl Marx and that of other socialist thinkers is highly contested and has been rejected by many Marxists and other socialists alike. Some academics, scholars and socialists have criticized the linking of all leftist and socialist ideals to the excesses of authoritarian socialism.

Anarchism and Marxism

Many democratic and libertarian socialists, including anarchists, mutualists and syndicalists, deride it as state socialism for its support of a workers' state instead of abolishing the bourgeois state apparatus outright. They use the term in contrast with their own form of socialism which involves either collective ownership (in the form of worker cooperatives) or common ownership of the means of production without central planning by the state. Those libertarian socialists believe there is no need for a state in a socialist system because there would be no class to suppress and no need for an institution based on coercion and regard the state being a remnant of capitalism. They hold that statism is antithetical to true socialism, the goal of which is the eyes of libertarian socialists such as William Morris, who wrote as follows in a Commonweal article: "State Socialism? — I don't agree with it; in fact I think the two words contradict one another, and that it is the business of Socialism to destroy the State and put Free Society in its place".

Classical and orthodox Marxists also view the term as an oxymoron, arguing that while an association for managing production and economic affairs would exist in socialism, it would no longer be a state in the Marxist definition which is based on domination by one class. Preceding the Bolshevik-led revolution in Russia, many socialist groups—including reformists, orthodox Marxist currents such as council communism and the Mensheviks as well as anarchists and other libertarian socialists—criticized the idea of using the state to conduct planning and nationalization of the means of production as a way to establish socialism. Lenin himself acknowledged his policies as state capitalism, defending them from left-wing criticism, but arguing that they were necessary for the future development of socialism and not socialist in themselves.

American Marxist Raya Dunayevskaya dismissed it as a type of state capitalism because state ownership of the means of production is a form of state capitalism; the dictatorship of the proletariat is a form of democracy and single-party rule is undemocratic; and Marxism–Leninism is neither Marxism nor Leninism, but rather a composite ideology which socialist leaders such as Joseph Stalin used to expediently determine what is communism and what is not communism among the Eastern Bloc countries.

Left communism

Critical of the economy and government of socialist states, left communists such as the Italian Amadeo Bordiga argued that Marxism–Leninism was a form of political opportunism which preserved rather than destroyed capitalism because of the claim that the exchange of commodities would occur under socialism; the use of popular front organisations by the Communist International; and that a political vanguard organised by organic centralism was more effective than a vanguard organised by democratic centralism. For Bordiga and those left communists supporting his conception of Stalinism, Joseph Stalin and later Mao Zedong, Ho Chi Minh, Che Guevara and other anti-imperialist revolutionaries were great Romantic revolutionaries, i.e. bourgeois revolutionaries. According to this view, the Stalinist regimes that came into existence after 1945 were extending the bourgeois nature of prior revolutions that degenerated as all had in common a policy of expropriation and agrarian and productive development which those left communist considered negations of previous conditions and not the genuine construction of socialism. While the Russian Revolution was a proletarian revolution, it degenerated into a bourgeois revolution and represented the French Revolution of the Eastern and Third World, with socialism taking liberalism's place.

Although most Marxist–Leninists distinguish between communism and socialism, Bordiga, who did consider himself a Leninist and has been described as being "more Leninist than Lenin", did not distinguish between the two in the same way Marxist–Leninists do. Both Lenin and Bordiga did not see socialism as a separate mode of production from communism, but rather just as how communism looks as it emerges from capitalism before it has "developed on its own foundations". This is coherent with Marx and Engels, who used the terms communism and socialism interchangeably. Like Lenin, Bordiga used socialism to mean what Marx called the "lower-stage of communism". For Bordiga, both stages of communist or socialist society—with stages referring to historical materialism—were characterized by the gradual absence of money, the market and so on, the difference between them being that earlier in the first stage a system of rationing would be used to allocate goods to people while in communism this could be abandoned in favour of full free access. This view distinguished Bordiga from Marxist–Leninists, who tended and still tend to telescope the first two stages and so have money and the other exchange categories surviving into socialism, but Bordiga would have none of this. For him, no society in which money, buying and selling and the rest survived could be regarded as either socialist or communist—these exchange categories would die out before the socialist rather than the communist stage was reached. Stalin first made the claim that the Soviet Union had reached the lower stage of communism and argued that the law of value still operated within a socialist economy.

Other left communists such as the councilists explicitly reject the Leninist vanguard party and the organic centralism promoted by Bordigists. Otto Rühle saw the Soviet Union as a form of state capitalism that had much in common with the state-centred capitalism of the West as well as fascism. While Rühle saw the Leninist vanguardist party as an appropriate form for the overthrow of the tsarist autocracy, it was ultimately an inappropriate form for a proletarian revolution. For Rühle and others, no matter what the actual intentions of the Bolsheviks, what they actually succeeded in bringing about was much more like the bourgeois revolutions of Europe than a proletarian revolution.

Libertarian communism and socialism

A variety of non-state, libertarian communist and socialist positions reject the concept of a socialist state altogether, believing that the modern state is a byproduct of capitalism and cannot be used for the establishment of a socialist system. They reason that a socialist state is antithetical to socialism and that socialism will emerge spontaneously from the grassroots level in an evolutionary manner, developing its own unique political and economic institutions for a highly organized stateless society. Libertarian communists, including anarchists, councilists, leftists and Marxists, also reject the concept of a socialist state for being antithetical to socialism, but they believe that socialism and communism can only be established through revolution and dissolving the existence of the state. Within the socialist movement, there is criticism towards the use of the term socialist state in relation to countries such as China and previously of Soviet Union and Eastern and Central European states before what some term the "collapse of Stalinism" in 1989.

Anti-authoritarian communists and socialists such as anarchists, other democratic and libertarian socialists as well as revolutionary syndicalists and left communists claim that the so-called socialist states cannot be called socialist because they actually presided over state capitalist or non-planned administrative economies. Those socialists who oppose any system of state control whatsoever believe in a more decentralized approach which puts the means of production directly into the hands of the workers rather than indirectly through state bureaucracies which they claim represent a new elite or class.

This leads them to consider state socialism a form of state capitalism (an economy based on centralized management, capital accumulation and wage labor, but with the state owning the means of production) which Engels and other Bolshevik leaders such as Vladimir Lenin and Nikolai Bukharin stated would be the final form of capitalism rather than socialism. Similarly, others pointed out that nationalisation and state ownership have nothing to do with socialism by itself, having been historically carried out for various different purposes under a wide variety of different political and economic systems.

Trotskyism

Some Trotskyists following on from Tony Cliff deny that it is socialism, calling it state capitalism. Other Trotskyists agree that these states could not be described as socialist, but they deny that those states were capitalist, supporting Leon Trotsky's analysis of pre-restoration Soviet Union as a workers' state that had degenerated into a bureaucratic dictatorship which rested on a largely nationalized industry run according to a plan of production. and claimed that the former Stalinist states of Central and Eastern Europe were deformed workers' states based on the same relations of production as the Soviet Union.

Trotsky believed that regardless of their intellectual capacity, central planners operate without the input and participation of the millions of people who participate in the economy that can understand and respond to local conditions and changes in the economy. In advocating a decentralised planned socialist economy, Trotsky and some of his followers have criticized central state planning as being unable to effectively coordinate all economic activity.

Some Trotskyists have emphasised Trotsky's revolutionary-democratic socialism and Trotskyists such as Hal Draper described it as such. Those third camp revolutionary-democratic Trotskyists and socialists supported a socialist political revolution that would establish or re-establish socialist democracy in deformed or degenerated workers' states. Some such as Draper also compared social democracy and Stalinism as two forms of socialism from above.

Right-wing

See also: Criticism of socialism

Right-wing criticism is mainly related to communist party rule as well as anti-communism, anti-Marxism and anti-socialism. Another criticism is that of the economic calculation problem as first outlined by Austrian School economists Ludwig von Mises and Friedrich Hayek, followed by the socialist calculation debate.

Socialist states and state socialism are often conflated to and referred to by detractors simply as socialism. Austrian School economists such as Mises and Hayek continually used socialism as a synonym for authoritarian socialism and its command economy. The attributive state is usually added by socialists with a non-state-based method for achieving socialism to criticize state socialism. This is especially notable in the United States, where socialism is a pejorative term used to refer to either authoritarian socialist states, any state or tax-funded industry, program and service, or the degree of government and economic interventionism by the state.

In their broader critique of socialism, right-wing commentators have emphasised the lack of democracy in socialist states that are considered to be authoritarian or undemocratic, arguing that democracy and socialism are incompatible. Chicago School economist Milton Friedman argued that a "society which is socialist cannot also be democratic" in the sense of "guaranteeing individual freedom". Sociologist Robert Nisbet, a philosophical conservative who began his career as a leftist, argued in 1978 that there is "not a single free socialism to be found anywhere in the world". For anti-communist academic Richard Pipes, the tendency to "merge political and economic power" is "implicit in socialism" and authoritarianism is "virtually inevitable".

According to the Hungarian-born political sociologist and communist-studies scholar Paul Hollander, a critic of communism and left-wing politics in general, egalitarianism was one of the features of authoritarian socialist states that was so attractive to Western intellectuals that they quietly justified their authoritarianism and the murder of millions of capitalists, landowners and supposedly wealthy kulaks in order to achieve this equality.

See also

• Anti-authoritarianism
• Authoritarian capitalism
• Libertarian socialism
• State capitalism
• State socialism
• Tankie

Библиография

• Аманда, Соня (2003). Рационализация капиталистической демократии: истоки либерализма рационального выбора в холодной войне . Издательство Чикагского университета . ISBN  978-0226016542 .
• Эпплбаум, Энн (14 октября 2014 г.). «Понимание Сталина» . Атлантика . Проверено 4 апреля 2015 г.
• Балмфорт, Том (19 декабря 2018 г.). «Русская ностальгия по Советскому Союзу достигла 13-летнего максимума» . Рейтер . Проверено 26 июня 2019 г.
• Барретт, Уильям, изд. (1 апреля 1978 г.). «Капитализм, социализм и демократия: симпозиум» . Комментарий . Архивировано из оригинала 14 ноября 2017 года . Проверено 14 июня 2020 г.
• Бартмански, Доминик (2011). «Успешные иконы несостоявшегося времени: переосмысление посткоммунистической ностальгии» . Акта социологика . 54 (3): 213–231. CiteSeerX   10.1.1.859.3655 . дои : 10.1177/0001699311412625 . S2CID   146782564 .
• Беккер, Джаспер (25 сентября 2010 г.). «Систематический геноцид» . Зритель . Архивировано из оригинала 11 апреля 2012 года.
• Бель, Джерма (апрель 2006 г.). «Против мейнстрима: нацистская приватизация в Германии 1930-х годов» (PDF) . Обзор экономической истории . 63 (1). Университет Барселоны : 34–55. дои : 10.1111/j.1468-0289.2009.00473.x . hdl : 2445/11716 . S2CID   154486694 . Проверено 8 июля 2020 г.
• Бергер, Марк Т. (август 1997 г.). «Обзор: авторитарный капитализм Сингапура: азиатские ценности, иллюзии свободного рынка и политическая зависимость Кристофера Лингла». Журнал азиатских исследований . 56 (3). Издательство Кембриджского университета : 853–854. дои : 10.1017/S0021911800035129 . JSTOR   i325583 . S2CID   153600219 .
• Бхасин, Балбир Б. (2007). «Содействие предпринимательству: развитие культуры риска в Сингапуре» . Журнал предпринимательства Новой Англии . 10 (2): 39–50. ISSN   1550-333X . Проверено 23 апреля 2020 г. .
• Бжезинский, Збигнев (1989). Великий провал: рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке (1-е изд.). Нью-Йорк: Скрибнер . ISBN  9780684190341 .
• Будвар, Паван С., изд. (2004). Управление человеческими ресурсами в Азиатско-Тихоокеанском регионе . Психология Пресс . ISBN  9780415300063 .
• Коут, Дэвид (2010). Политика и роман в годы холодной войны . Издатели транзакций . ISBN  9781412831369 .
• Чанг, Юнг; Холлидей, Джон (2005). Мао: Неизвестная история . Лондон: Джонатан Кейп. ISBN  978-0-224-07126-0 .
• Куртуа, Стефан ; Верт, Николас; Панн, Жан-Луи; Пачковский, Анджей ; Бартосек, Карел; Марголен, Жан-Луи; Крамер, Марк (1999). Черная книга коммунизма: преступления, террор, репрессии . Кембридж: Издательство Гарвардского университета . ISBN  0-674-07608-7 .
• Дэвис, Роберт ; Уиткрофт, Стивен Г. (2004). Индустриализация Советской России, Том 5: Годы голода: советское сельское хозяйство 1931-1933 гг . Бейзингсток и Нью-Йорк: Пэлгрейв Макмиллан . ISBN  978-0-230-23855-8 .
• Дин, Джоди (2012). Коммунистический горизонт . Книги Версо . ISBN  9781844679546 .
• Дефти, Брук (2007). «2–5». Великобритания, Америка и антикоммунистическая пропаганда 1945–1953 гг . Отдел информационных исследований.
• Дойчер, Исаак (2003) [1959]. Пророк безоружный: Троцкий 1921–1929 . Книги Версо . ISBN  9781859844465 .
• Дикёттер, Франк (2010). Великий голод Мао: история самой разрушительной катастрофы Китая, 1958–62 гг . Лондон: Уокер и компания. ISBN  978-0-8027-7768-3 .
• Дункан, Максим (28 сентября 2009 г.). «Внучка сохраняет память о Мао в книжном магазине» . Рейтер . Проверено 10 июня 2019 г.
• Эбри, Патрисия Бакли (2010). Кембриджская иллюстрированная история Китая . Издательство Кембриджского университета . ISBN  978-0-521-12433-1 – через Google Книги .
• Эмс, Июль (2014). «Коммунистический горизонт» . Маркс и философский обзор книг . Общество Маркса и философии . Проверено 22 апреля 2020 г.
• Экман, Йоаким; Линде, Йонас (сентябрь 2005 г.). «Коммунистическая ностальгия и консолидация демократии в Центральной и Восточной Европе» . Журнал коммунистических исследований и политики переходного периода . 21 (3): 354–374. дои : 10.1080/13523270500183512 . S2CID   154661789 .
• Эллман, Майкл (ноябрь 2002 г.). «Статистика советских репрессий: некоторые комментарии» (PDF) . Европа-Азиатские исследования . 54 (7). Тейлор и Фрэнсис : 1151–1172. дои : 10.1080/0966813022000017177 . JSTOR   826310 . S2CID   43510161 .
• Эше, Кристина; Мосия, Роза Катарина; Топальска, Сандра (2009). «Потерянное и найденное: ностальгия по коммунизму и коммунистический шик среди старого и молодого поколений Польши» . Человечество в действии . Проверено 26 июня 2019 г.
• Фенби, Дж. (2008). Современный Китай: падение и возвышение великой державы, с 1850 года по настоящее время . Экко Пресс. ISBN  978-0-06-166116-7 .
• Фукс, Кристиан (29 июня 2017 г.). «Актуальность критической теории Франца Л. Неймана в 2017 году: тревога и политика в новую эпоху авторитарного капитализма» (PDF) . СМИ, культура и общество . 40 (5): 779–791. дои : 10.1177/0163443718772147 . S2CID   149705789 . Проверено 8 июля 2020 г.
• Фукс, Кристиан (27 апреля 2018 г.). «Авторитарный капитализм, авторитарные движения, авторитарная коммуникация» (PDF) . тройной С. 15 (2): 637–650. дои : 10.1177/0163443718772147 . S2CID   149705789 . Проверено 8 июля 2020 г.
• Галтунг, Марте Кьер; Стенсли, Стиг (2014). 49 мифов о Китае . Роуман и Литтлфилд . ISBN  978-1-4422-3622-6 .
• Гао, Мобо (2008). Битва за прошлое Китая: Мао и культурная революция . Лондон: Плутон Пресс . ISBN  978-0-7453-2780-8 .
• Гат, Азар (1 июля 2007 г.). «Возвращение авторитарных великих держав» . Иностранные дела . 86 (4). Совет по международным отношениям : 59–69. JSTOR   20032415 . Архивировано из оригинала 15 февраля 2020 года . Проверено 8 июня 2019 г.
• Гетти, Дж. Арч ; Риттерспорн, Габор; Земсков, Виктор (октябрь 1993 г.). «Жертвы советской пенитенциарной системы в предвоенные годы: первый подход на основе архивных данных» (PDF) . Американский исторический обзор . 98 (4). Издательство Оксфордского университета : 1017–1049. дои : 10.2307/2166597 . JSTOR   2166597 .
• Гейес, Майкл; Фитцпатрик, Шейла, ред. (2008). За пределами тоталитаризма: сравнение сталинизма и нацизма . Издательство Кембриджского университета . дои : 10.1017/CBO9780511802652 . ISBN  9780521723978 .
• Годси, Кристен (2011). «Доктор Кристен Годси, Колледж Боуден - Ностальгия по коммунизму» . Академическая минутка . ВАМК. Архивировано из оригинала 11 ноября 2020 года.
• Годси, Кристен ; Мид, Джулия (2018). «Что социализм когда-либо сделал для женщин?» (PDF) . Катализатор . 2 (2):108 . Проверено 26 июня 2019 г.
• Гилл, Грэм Дж. (1998). Сталинизм . Пэлгрейв Макмиллан . ISBN  9780312177645 .
• Голиновска, Каролина (осень 2016 г.). «Ностальгия по ПРЛ в современной Польше» . Коммунизм двадцатого века . 11 (11): 67–82. дои : 10.3898/175864316819698512 . Архивировано из оригинала 10 августа 2020 года.
• Гийо, Николас (2005). Создатели демократии: права человека и международный порядок . Издательство Колумбийского университета . ISBN  9780231131247 .
• Хейлбронер, Роберт Л.; Баркан, Джоанна; Бранд, Хорст; Коэн, Митчелл; Козер, Льюис; Денич, Богдан; Фехер, Ференц; Хеллер, Аньес; Хорват, Бранко; Тайлер, Гас (зима 1991 г.). «От Швеции к социализму: небольшой симпозиум по большим вопросам» . Диссидент . стр. 96–110 . Проверено 17 апреля 2020 г.
• Хобсбаум, Эрик Дж . (2012). Революционеры . Счеты. ISBN  978-0-34-912056-0 .
• Хантингтон, Сэмюэл П. (1970). Авторитарная политика в современном обществе: динамика устоявшихся однопартийных систем . Основные книги . ISBN  978-0465005697 .
• Кендалл, Диана (2011). Социология в наше время: основы . Cengage Обучение . стр. 125–127. ISBN  9781111305505 .
• Хлевнюк, Олег В. (2015). Сталин: Новая биография диктатора . Перевод Фаворова, Нора Селигман. Нью-Хейвен и Лондон: Издательство Йельского университета . ISBN  978-0-300-16388-9 .
• Кимбалл, Алан (сентябрь 1973 г.). «Первый Интернационал и Русская Община». Славянское обозрение . 32 (3). Издательство Кембриджского университета : 491–514. дои : 10.2307/2495406 . ISSN   0037-6779 . JSTOR   2495406 . S2CID   164131867 .
• Коткин, Стивен (2014). Сталин: Парадоксы власти, 1878–1928 гг . Лондон: Аллен Лейн . ISBN  978-0-7139-9944-0 .
• Ли, Стивен Дж. (2003). Ленин и революционная Россия . Лондон: Рутледж . ISBN  978-0-415-28718-0 .
• Леггетт, Джордж (1986). Проверка: Политическая полиция Ленина . Издательство Оксфордского университета . ISBN  9780198228622 .
• Левин, Моше (1969). Последняя борьба Ленина . Перевод Шеридана Смита, AM Лондон: Фабер и Фабер . ISBN  9780571087136 .
• Левин, Моше (2005). Последний завет Ленина . Анн-Арбор: Издательство Мичиганского университета . ISBN  9780472030521 .
• Ли, Хэ (2015). Политическая мысль и трансформация Китая: идеи, формирующие реформу в Китае после Мао . Спрингер. стр. 60–69. ISBN  9781137427816 .
• Лингл, Кристофер; Оуэнс, Аманда Дж.; Роули, Чарльз К., ред. (Лето 1998 г.). «Сингапур и авторитарный капитализм». Светило Локка . Я (1).
• Лёви, Майкл (1986). «Массовая организация, партия и государство: демократия в переходе к социализму». Переходный период и развитие: проблемы социализма третьего мира . 94 .
• Линч, Майкл (2004). Мао . Исторические биографии Рутледжа. Рутледж .
• Маркес, Лауреано; Санабриа, Эдуардо (2018). Мультфильм Венесуэлы: от Макуро до Мадуро (1-е изд.). Педрасас Графика. ISBN  978-1-7328777-1-9 .
• Майер, Роберт (лето 1993 г.). «Ленин и концепция профессионального революционера». История политической мысли . 14 (2): 249–263. ISSN   0143-781X . JSTOR   26214357 .
• МакКоли, Мартин (2003). Сталин и сталинизм (3-е изд.). Харлоу и Лондон: Пирсон. ISBN  978-0-582-50587-2 .
• Макклеллан, Вудфорд (сентябрь 1973 г.). «Нечаевщина: Неизвестная глава» . Славянское обозрение . 32 (3). Издательство Кембриджского университета : 546–553. дои : 10.2307/2495409 . ISSN   0037-6779 . JSTOR   2495409 .
• Макдермотт, Кевин (2006). Сталин: революционер в эпоху войны . Бейзингсток и Нью-Йорк: Пэлгрейв Макмиллан . ISBN  978-0-333-71122-4 .
• Медведев, Рой (1982). Ленинизм и западный социализм . Шокенские книги . ISBN  9780805271041 .
• Милн, Соймас (12 сентября 2002 г.). «Битва за историю» . Хранитель . Проверено 22 апреля 2020 г.
• Милн, Соймас (16 февраля 2006 г.). «Коммунизм, возможно, и мертв, но явно недостаточно мертв» . Хранитель . Проверено 22 апреля 2020 г.
• Милн, Семас (2012). Месть истории: Битва за 21 век . Книги Версо . ISBN  9781844679645 .
• Монтефиоре, Саймон Себаг (2007). Молодой Сталин . Лондон: Вайденфельд и Николсон. ISBN  978-0-297-85068-7 .
• Муравска, Рената (6 марта 2005 г.). «О Польской Народной Республике и ее памяти в польском кино» (PDF) . КиноКультура . 2 .
• Никитин, Вадим (5 марта 2014 г.). «Путин использует наследие Советского Союза для достижения целей России на Украине» . Независимый . Проверено 26 июня 2019 г.
• Ньюджент, Маргарет Латус (1992). От ленинизма к свободе: вызовы демократизации . Боулдер: Вествью Пресс . ISBN  978-0-8133-8524-2 .
• О'Брайен, Патрик Карл (2002). Атлас всемирной истории . Издательство Оксфордского университета . ISBN  0-19-521921-Х – через Google Книги .
• Паренти, Майкл (1997). Чернорубашечники и красные: рациональный фашизм и свержение коммунизма . Сан-Франциско: Книги об огнях города . ISBN  978-0-87286-330-9 .
• Пайпс, Ричард (1996). Неизвестный Ленин: Из секретного архива . Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета . ISBN  978-0-300-06919-8 .
• Пайпс, Ричард (1997) [1995]. Три «почему» русской революции . Винтажные книги . ISBN  9780679776468 .
• Пайпс, Ричард (2003) [2001]. Коммунизм: История . Современные библиотечные хроники. ISBN  9780812968644 .
• Прусик, Моника; Левицка, Мария (октябрь 2016 г.). «Ностальгия по коммунистическим временам и автобиографическая память: негативное настоящее или позитивное прошлое?» . Политическая психология . 37 (5): 677–693. дои : 10.1111/pops.12330 .
• Радзинский, Эдвард (1997) [1996]. Сталин: первая подробная биография, основанная на новых взрывоопасных документах из секретных архивов России . Якорные книги . ISBN  9780385479547 .
• Rakitin, Alexander (2 March 2019). "Sergey Nechayev: "temnyy chulanchik" russkoy revolyutsii" Сергей Нечаев: "темный чуланчик" русской революции Сергей Нечаев: «темный чулан» русской революции. Миртесен (на русском языке). Финам. Архивировано из оригинала 29 марта 2019 года . Проверено 29 марта 2019 г.
• Прочтите, Кристофер (2005). Ленин: революционная жизнь . Исторические биографии Рутледжа. Лондон: Рутледж . ISBN  9780415206495 .
• Райш, Джордж А. (2005). Как холодная война изменила философию науки: к ледяным склонам логики . Издательство Кембриджского университета . ISBN  9780521546898 .
• Ригби, TH (1979). Правительство Ленина: Совнарком 1917–1922 гг . Кембридж, Англия: Издательство Кембриджского университета . ISBN  978-0-521-22281-5 .
• Райан, Джеймс (2012). Ленинский террор: идеологические истоки раннего советского государственного насилия . Лондон: Рутледж . ISBN  978-1-138-81568-1 .
• Роузфилд, Стивен (1996). «Сталинизм в посткоммунистической перспективе: новые данные об убийствах, принудительном труде и экономическом росте в 1930-е годы». Европа-Азиатские исследования . 48 (6). Тейлор и Фрэнсис : 959–987. дои : 10.1080/09668139608412393 . JSTOR   152635 .
• Сачно, Сергиуш О. (14 марта 2003 г.). «Капитан Жбик по следам оранжада». Впрост (на польском языке) . Проверено 26 июня 2019 г.
• Сэндл, Марк (1999). Краткая история советского социализма . Лондон: UCL Press . дои : 10.4324/9780203500279 . ISBN  9781857283556 .
• Шульман, Джейсон (2006). «Дело в пользу социализма в XXI веке». Демократические левые . 47 .
• Сервис, Роберт (1990). «Ленин: Личность и политика в Октябрьской революции». Обзор современной истории . 2 (1): 16–19.
• Сервис, Роберт (2000). Ленин: Биография . Лондон: Макмиллан. ISBN  978-0-333-72625-9 .
• Сервис, Роберт (2004). Сталин: Биография . Лондон: Макмиллан. ISBN  978-0-333-72627-3 .
• Коротко, Филип (2001). Мао: Жизнь . Книги совы. ISBN  978-0-8050-6638-8 .
• Сигел, Ахим, изд. (1998). Тоталитарная парадигма после конца коммунизма: на пути к теоретической переоценке . Родопи. ISBN  9789042005525 .
• Тейлор, А. (9 июня 2014 г.). «Призывы к возвращению названия «Сталинград» проверяют пределы советской ностальгии Путина» . Вашингтон Пост . Проверено 26 июня 2019 г.
• Тодорова, Мария; Гилле, Жужа (2010). Посткоммунистическая ностальгия . Книги Бергана . ISBN  978-1-84545-671-9 .
• Траверсо, Энцо (2001). век в дебатах ( Тоталитаризм: ХХ на французском языке). Карман. ISBN  978-2020378574 .
• Уоллес, Ян Г. (июнь 1992 г.). «Влияние Чернышевского, Ткачева и Нечаева на политическую мысль В.И. Ленина» (PDF) . Гамильтон, Онтарио: Университет Макмастера . Проверено 23 апреля 2020 г. .
• Уоттс, Джонатан (2 июня 2005 г.). «Китай должен противостоять темному прошлому, — говорит доверенное лицо Мао» . Хранитель . Проверено 10 июня 2019 г.
• Уиткрофт, Стивен Г. (1996). «Масштаб и характер немецких и советских репрессий и массовых убийств, 1930–45» (PDF) . Европа-Азиатские исследования . 48 (8): 1319–1353. дои : 10.1080/09668139608412415 . JSTOR   152781 .
• Вольф, Ричард Д. (27 июня 2015 г.). «Социализм означает отмену различия между начальниками и служащими» . Правда . Архивировано из оригинала 11 марта 2018 года . Проверено 29 января 2020 г.

Дальнейшее чтение

• Арато, Эндрю (1982). «Критическая социология и авторитарный государственный социализм». В Хелде, Дэвид; Томпсон, Джон (ред.). Хабермас (изд. в мягкой обложке). МТИ Пресс . стр. 196–218. дои : 10.1007/978-1-349-16763-0_12 . ISBN  978-0-333-27551-1 .
• Арато, Эндрю (1983). «Имманентная критика и авторитарный социализм». Канадский журнал политической и социальной теории . 7 (1–2). JSTOR   41801955 .
• Арато, Эндрю (1991). «Социальная теория, гражданское общество и трансформация авторитарного социализма». В Арато, Эндрю; Фехер, Ференц (ред.). Кризис и реформы в Восточной Европе . Нью-Брансуик, Нью-Джерси: Издатели транзакций . стр. 1–26. ISBN  9781412820677 .
• Арато, Эндрю (2016). От неомарксизма к демократической теории: Очерки критической теории обществ советского типа: Очерки критической теории обществ советского типа . Рутледж . ISBN  9781315487717 .
• Барнс, Ян (2003). «Фашистский троянский конь: Морис Бардеграчеш, фашизм и авторитарный социализм». Образцы предрассудков . 37 (2): 177–194. дои : 10.1080/0031322032000084697 . S2CID   144887261 .
• Лингл, Кристофер (1990). «Стратегии структурной реформы авторитарного социализма: роль частной собственности и рынков». Коммунистическая экономика . 2 (4): 499–507. дои : 10.1080/14631379008427660 .
• Мейер, Роэль (2002). В поисках современности: светская либеральная и левая политическая мысль в Египте, 1945–1958 гг . Психология Пресс . ISBN  9780700712472 .
• Свиллинг, Марк (май 1992 г.). «Социализм, демократия и гражданское общество: аргументы в пользу ассоциативного социализма». Теория: Журнал социальной и политической теории (79). Книги Бергана : 75–82. JSTOR   41801955 .