Скифы

Скифы
SkuΔA (ранее) ^{[ 1 ]}^{[ 2 ]}
Школа (позже) ^{[ 1 ]}
Скифы SkuΔA (ранее) ; Школа (позже)
в 9-8 века н.э.-c. до 3 -й век до н.э.
	Максимальная степень скифского королевства в Западной Азии
	Максимальная степень скифского королевства в пантической степи
Расположение	Центральная Азия (9-7 веков до нашей эры) ; Западная Азия (7–6 -й веки до нашей эры) ; Понтическая степи (6–3 -й века до н.э.)
Капитал	Kamianka ( . века до н.э. 6 ок
Общие языки	скифский ; Аккадский (в Западной Азии) ; Медиана (в Западной Азии) ; Phrygian (в Западной Азии) ; Урарцы (в Западной Азии) Фрация (в понтитической степи) ; Древнегреческий (в понтитической степи) ; Протославический язык (в понтитической степи) ; Maeotian (в пантической степи)
Религия	Скифская религия Древняя мезопотамская религия (в Западной Азии) ; Урартская религия (в Западной Азии) ; Фригианская религия (в Западной Азии) ; Древняя иранская религия (в Западной Азии) Фракийская религия (в понтитической степи) ; Древняя греческая религия (в пантической степи)
Демоним (ы)	Скифы
Правительство	Монархия
Король
• Неизвестно-679 до н.э.	Ужкайя
• 679- c. 665 до н.э.	Бутылка
• c. 658/9 -625 до н.э.	Мэдис
• c. 610 до н.э.	Spargapeithes
• c. 600 г. до н.э.	Ликос
• c. 575 до н.э.	Gnouros
• c. 550 до н.э.	Саулиос
• c. 530 - c. 510 до н.э.	Идантирс
• c. 490 - c. 460 г. до н.э.	Арипейты
• c. 460 - c. 450 г. до н.э.	Scyles
• c. 450 - c. 430 г. до н.э.	Октамасадас
• c. 360S -339 до н.э.	Атиас
• c. 310 до н.э.	Агарос
Зависимость нео-ассирийской империи (от стр. 672 до ок. 625 г. до н.э. )
Историческая эра	Железный век : Scytho-Sibiberian мир (ранее) Скифская культура (позже)
• Скифская миграция из Центральной Азии в кавказскую степи	в 9-8 века до н.э.
• Скифский альянс с нео-ассирийской империей	в 672 г. до н.э.
• Скифский завоевание средств массовой информации	в 652 г. до н.э.
• Поражение скифя	в 630S до н.э.
• Среднее восстание против скифов	в 625 до н.э.
• Скифский рейд в Левант до Египта	в 620 г. до н.э.
• Медо-бабилонский завоевание ассирийской империи	в 614-612 до н.э.
• Изгнание скифов из Западной Азии мидинами	в 600 г. до н.э.
• Персидское вторжение	513 до н.э.
• Война с Македонией	340-339 до н.э.
• кельтские , гетки и германские инвазии скифии	в 4 век до н.э.
• Сарматское вторжение в скифию	в 3 -й век до н.э.
Предшествует	Преуспевает
	Cimmerians
	Агатирси
	Урарту
	Маннай
Медианная империя
Лидийская империя
Скифское королевство в Крыму
Скифское королевство на нижнем Дунайте
Синдика
Сарматские
Королевство Понтус
Сегодня часть	Украина , Россия , Молдова , Румыния , Беларусь , Болгария , Армения , Азербайджан , Джорджия , Турция , Иран

Эта статья содержит клинописный скрипт . Без надлежащей поддержки рендеринга вы можете увидеть вопросы вопроса, коробки или другие символы вместо сценария Cuneiform.

Приколоть

Скифы

Пронзительный
культура

Кангджу

Дахаэ

Class = notPageImage |

Карта скифа ( ) и сака ( ) и их основные полиции на протяжении всей их истории. ^{[ 3 ]}^{[ 4 ]}^{[ 5 ]}^{[ 6 ]} Переставка самой юго- восточной культуры и культуры Ордос остается неопределенной.

Скифы scyths ( / ˈ s ɪ θ i ə n / или / ˈ s ɪ ð i ə n / ) или ( / ˈ s ɪ θ / , но примечание Scytho- ( / ˈ s aɪ θ ʊ / ) в составе) и иногда также называют понтитическими скифами , ^{[ 7 ]}^{[ 8 ]} были древние восточные кочевые кочевые кочевые люди, которые мигрировали в течение 9-8 веков до н.э. от Центральной Азии в понтитическую степень в современной Украине и южной России , где они оставались установленными с 7-го века до нашей эры до 3-го века до нашей эры.

Квалифицированные в конной войне , скифы заменили Агатирси и Циммеров как доминирующую власть на западной евразийской степи в 8 -м веке до нашей эры. В 7 -м веке до н.э. скифы пересекли горы Кавказа и часто совершали набег на Западную Азию вместе с химмерами.

После изгнания из Западной Азии медесами , скифы отступили обратно в понтитическое степи в 6 -м веке до нашей эры, а затем были завоеваны самарами в 3 -м по 2 столетия до н.э. К 3 веку нашей эры последние остатки скифов были ошеломлены готами , а ранними средневековьями скифы были ассимилированы и поглощены различными последовательными популяциями, которые переехали в понтитическое степи.

После исчезновения скифов авторы древних, средневековых и ранних современных периодов использовали свое имя для обозначения различных групп степей, не связанных с ними.

Имена

Этимология

Название получено из скифского эндонима SkuΔA , что означает Lit. « Лучники » ^{[ 9 ]}^{[ 2 ]} который был получен из протоиндоевропейского корневого перекоса , само по себе означает Lit. « Стрелок, Арчер » . ^{[ 10 ]} Это имя было семантически похожим на эндоним сауроматианцев, *Saᵘrumata , что означает «вооруженные дротиками и стрелами». ^{[ 11 ]}

Из этого более раннего термина SkuΔA : была получена ^{[ 12 ]}^{[ 13 ]}^{[ 14 ]}

Аккадское обозначение скифов:
- Асказая ( 𒇽𒊍𒆪𒍝𒀀𒀀 ^{[ 15 ]}^{[ 16 ]}
- Ашгузая ( 𒇽𒀾𒄖𒍝𒀀𒀀 ^{[ 15 ]}^{[ 17 ]});
- Асгузая ( 𒇽𒊍𒄖𒍝𒀀𒀀 ^{[ 15 ]}^{[ 18 ]});
- или ishzzaya ( 𒇽_𒆪𒍝𒍝𒍝 ēress. ^{[ 19 ]})
а также древнее греческое имя Skuthai ( σκυθαι ), из которого было получено латинское название Scythae , которое дало английскому имени скифов . ^{[ 20 ]}

Урартским ( скифов могло быть Ишкигулу именем для 𒆳𒅖𒆥𒄖𒇻 ^{[ 21 ]}^{[ 22 ]}). ^{[ 23 ]}

Из -за изменения звука от / Δ / ( / ð / ) к / л / обычно засвидетельствоваемому в семействе восточных иранских языков, к которому принадлежал скифян, название SkuΔA превратилось в Skula , который был записан на древнегреческом как Skōlotoi ( σκωλοτοι ), в который греческий кормление множественного числа суффикс -τοι был добавлен во имя. ^{[ 24 ]}^{[ 1 ]}.

Название 5 -го века до н.э. King Scyles ( древнегреческий : σκυλης , романизированный : skulēs ) представлял эту более позднюю форму, Skula . ^{[ 12 ]}^{[ 13 ]}

Современная терминология

Скифы

Скифы правильно

Древнее использование

Название «Скифы» первоначально использовалось древними авторами для обозначения конкретно иранского народа, которые жили в понтитической степи между Дунай и реками Дон. ^{[ 25 ]}^{[ 26 ]}^{[ 27 ]}^{[ 28 ]}

Современное использование

В современной археологии термин «скифы» используется в его первоначальном узком смысле как название, строго для иранских людей, которые жили в понтитических и крымских степи, между реками Дунай и Дон, с 7 по 3 -е веки до н.э. ^{[ 29 ]}

Более широкие обозначения

Древнее использование

К эллинистическому периоду такие авторы, как Hecatae of Miletus , однако, иногда распространяли обозначение «скифов» без разбора для всех сопутствующих кочевников и групп лесов, живущих в Европе и Азии, и использовали его, чтобы также обозначить саку Центральной Азии. ^{[ 30 ]}

Современное использование

Ранние современные ученые, как правило, следовали за лидерством эллинистических авторов, расширяя имя «скифы» на общий общий термин для различных конных воин-номадических культур железного эпохи Евразийской степи после открытия в 1930-х годах в 1930-х годах Восточные части евразийской степи предметов, образующих «скифскую триаду», состоящую из отличительного оружия, жгутов лошадей и предметов, украшенных в «Стиль животного», искусство, которое до сих пор считалось маркерами собственных скифов. ^{[ 31 ]}

Однако это широкое использование термина «скифский» подвергся критике за объединение различных гетерогенных популяций, принадлежащих к различным культурам, ^{[ 32 ]} и, следовательно, приводят к нескольким ошибкам в охвате различных воинов-номадических культур евразийской степи железного возраста. Следовательно, узкое использование термина «скифянин» в качестве обозначения конкретно людей, которые доминировали в понтитической степи между 7 -м и 3 -м веками до н.э., предпочтительнее скитологов, таких как Аскольдванчик . ^{[ 20 ]}

В рамках этого широкого использования собственные скифы, которые жили в понтитических степи, иногда называют понтитическими скифами . ^{[ 7 ]}^{[ 33 ]}

Современные антропологи вместо этого предпочитают использовать термин «скито-сибирцев», чтобы обозначать эту большую культурную группировку кочевых народов, живущих в евразийской степи и лесной степи, простирающейся от Центральной Европы до предела китайской империи Жжоу, и из которых понтитические скифы. Правильно были только один раздел. ^{[ 34 ]} Эти различные народы разделяли использование «скифской триады», то есть отличительного оружия, жгутов лошадей и искусства «животного». ^{[ 35 ]}

Термин «Scytho-Siberian» сам, в свою очередь, также подвергся критике, поскольку иногда он используется широко для включения всех кочевников железного века, в том числе тех, кто не был частью каких-либо скифа или сака. ^{[ 36 ]} Ученые Никола ди Космо и Анджедж Розвадовски предпочитают использовать термин «ранний кочевый» для широкого обозначения кочевников с лошадью железного века. ^{[ 37 ]}^{[ 38 ]}

Из

В то время как древние персы использовали имя Сака для обозначения всех степных кочевников ^{[ 39 ]}^{[ 40 ]} и, в частности, названы понтитическими скифами как Paradraya ( 𐎿𐎣𐎠 𐎫𐎹𐎡𐎹 ; Lit. 𐏐 Sakā 𐎱𐎼𐎭𐎼𐎹 Tayaiy ^{[ 41 ]} Название «Сака» используется в современной стипендии для обозначения иранских скотоводников, которые жили в степи Центральной Азии и Восточного Туркестана в 1 -м тысячелетии до нашей эры. ^{[ 26 ]}^{[ 32 ]}

Cimmerians

Покойные вавилонские писцы империи Ахеменидов использовали имя «Cimmerians» для обозначения всех кочевников Степи, включая скифов и сака. ^{[ 42 ]}^{[ 39 ]}^{[ 43 ]}

Однако, пока нигмерцы были иранским народом ^{[ 44 ]} Обмен общим языком, происхождением и культурой со скифами ^{[ 45 ]} и археологически неразличимы от скифов, все источники, современные к их деятельности, явно выделяют нитяну и скифы как две отдельные политические сущности. ^{[ 46 ]}

История

Есть два основных источника информации о исторических скифах: ^{[ 47 ]}

Аккадские клинообразные тексты из Месопотамии , которые касаются ранней скифской истории с 7 -го века до нашей эры;
и Graeco-Roman Sources, которые охватывают всю историю скифа, наиболее заметно написанные Herodotus of Halicarnassus , которые менее надежны, поскольку информация, которую они содержат, смешана с народными сказками и изученными конструкциями историков. ^{[ 48 ]}

Пре-сиктифский период

Прибытие скифов в Европу было частью более широкого процесса движения кочевников Центральной азиатской азиатской азиаты иранских к юго -восточной и центральной Европе, которое продолжалось от 1 -го тысячелетия до н.э. до 1 -го тысячелетия, и к которому также участвовали другие иранские кочевники, такие как Cimmerians , Sauromatians и Sarmatians . ^{[ 49 ]}^{[ 50 ]}^{[ 51 ]}

Начало степи кочевой

Формирование подлинного кочевого скотоводства само по себе произошло в начале 1 -го тысячелетия до н.э. из -за климатических изменений , которые вызвали окружающую среду в центрах Центральной Азии и сибирских степи стали прохладнее и суше, чем раньше. ^{[ 52 ]} Эти изменения привели к тому, что сидячие смешанные фермеры бронзового века стали кочевыми скотоводами, так что к 9 -м веку до н.э. ^{[ 53 ]} и поэтому привел к развитию мобильности населения и формированию подразделений -воинов, необходимых для защиты стад и захвата новых областей. ^{[ 54 ]}

Эти климатические условия, в свою очередь, заставили кочевые группы стать трансчемантными скотоводами, постоянно перемещающими свои стада с одного пастбища к другому в степи, ^{[ 53 ]} и искать лучшие пастбища на западе, в Ciscaucasia и лесных ступенчатых районах Западной Евразии. ^{[ 52 ]}

The Chernogorovka-Novocherkassk complex

Первая волна ^{[ 55 ]} кочевых групп населения, которые возникли в частях Центральной Азии, соответствующей восточному Казахстану или Алтай-Сайянскому региону , ^{[ 56 ]} Начиная с 10 -го века до нашей эры и длится до 9-8 веков до нашей эры, ^{[ 57 ]} мигрировал на запад в районы паннонианских и панно-панно , где они сформировали новые племенные конфедерации, которые составляли комплекс Черногоров-Новохеркасск , среди которых были агатирси в пантической степке, а также циммеаны в каспии, стук, степ ^{[ 58 ]}^{[ 50 ]}^{[ 59 ]} и, возможно, сигинна в паннонической степи. ^{[ 60 ]} Ахэологические и исторические записи, касающиеся этих миграций, однако, скудны, и позволяют набросать только очень широкий план этого сложного развития.

Комплекс Черногоровки-Новохеркасск и в северной Понтической регионе развился в северном Понтическом регионе в течение 9-го и середины 7-го веков из-за элементов, которые ранее прибыли из Центральной Азии, из-за чего он сам проявлял сходство с другими ранними кочевыми культурами Евразии. Степи и лесная степи, которая существовала до 7-го века до нашей эры, такая как культура Аржан , так что эти до-ситифские ранние кочевые культуры были частью единого культурного слоя Аржан-Черногоровки, происходящего из Центральной Азии. ^{[ 61 ]}

Прото-сиктифский период

Aržan kurgan (8-7th century BC)

Некоторые из самых ранних скифских артефактов в стиле животных , Аржан Курган, Южная Сибири , датируемая 8-7-м веком до нашей эры.

Как и кочевники комплекса Черногоровки-Новохеркасска, скифы возникли вместе с ранними сакасами в Центральной Азии и Сибирии ^{[ 63 ]}^{[ 64 ]} В степпах, соответствующих современному восточному Казахстану, либо в Альта-Сайанском регионе, который засвидетельствована непрерывностью скифских обрядов захоронения и типов оружия с культурой Карасука, а также происхождением типично скифского стиля животных в Монголо-Сибирский регион. ^{[ 65 ]}

Таким образом, скифы и кочевники комплекса Черногоровки-Новохеркасска были тесно связанными популяциями, которые разделяли общее происхождение, культуру и язык, ^{[ 45 ]} и, следовательно, самые ранние скифы были частью общего культурного слоя Аржан-Черногоровки, происходящего из Центральной Азии, причем ранняя скифская культура была существенно неотличима из комплекса Черногоровко-Новохеркасска. ^{[ 66 ]}

Возвращаясь дальше, эти различные степные кочевники разделили общее происхождение в центральной азиатской азиатской происхождении с другими иранскими народами, такими как медицины , персы , парфяны и согдианцы . Эти различные иранские народы по -прежнему разделяли значительные общие черты с точки зрения языка и культуры, которые были видны в том, как они разделяли общие мифы, а также стили одежды и украшений как минимум до 5 -го века до нашей эры. ^{[ 67 ]}^{[ 68 ]}^{[ 69 ]}

Скифы уже были знакомы с качественной ювелирной и изысканной бронзовой кастингом в это время, что подтверждается золотыми кусочками , найденными в 8 -м веке до нашей эры Aržan -1 Kurgan. ^{[ 70 ]}^{[ 71 ]} Стрелки из 1-го кургана захоронения Аржана также предполагают, что типичные стрелы «Скифский тип», сделанные из медного сплава, могли возникнуть в течение этого периода. ^{[ 72 ]}^{[ 73 ]}

Миграция из Центральной Азии

Вторая волна миграции иранских кочевников соответствовала прибытию ранних скифов из Центральной Азии в кавказскую степи, ^{[ 74 ]}^{[ 75 ]}^{[ 76 ]} который начался в 9 веке до нашей эры, ^{[ 77 ]} Когда значительное движение кочевых народов евразийской степи началось после того, как ранние скифы были изгнаны из Центральной Азии либо массагета , которые были мощным кочевым иранским племенем из Центральной Азии, тесно связанных с ними, ^{[ 78 ]} или другим народом Центральной Азии, называемых Иссенонами , ^{[ 79 ]}^{[ 80 ]} принуждая ранних скифов на запад, через реку Аракса и в каспийские и цискауканские степи. ^{[ 81 ]}

Эта западная миграция ранних скифов длилась до среднего 8 -го века до нашей эры, ^{[ 82 ]} и археологически соответствовали западному движению населения, происходящего из Тувы в южной части Сибири в конце 9 -го века до нашей эры, и прибывающим в 8-7 -й веках до н.э. в Европу, особенно в Ciscaucasia, которая достигла некоторого времени между c. 750 и c. 700 г. до н.э. , ^{[ 75 ]}^{[ 83 ]} Таким образом, следуя тем же миграционным пути, что и первая волна иранских кочевников комплекса Черногоровки-Новохеркасск. ^{[ 76 ]}

Смещение каменных

Миграция скифов на запад принесла их в каспийскую степень, ^{[ 84 ]} в землях Cimmerians, ^{[ 85 ]} который сам возник в первой западной волне прото-сиктифских миграций ^{[ 50 ]} кочевого населения, прибывшего из Центральной Азии ^{[ 58 ]} в пантические каппийские степиные регионы в 10 веке до нашей эры. ^{[ 50 ]}

В это время покинули покинули свои родины в каспийской степи, чтобы переехать в Западную Азию : ^{[ 58 ]} Циммеров, возможно, мигрировали под давлением скифов, ^{[ 86 ]} Хотя источники отсутствуют для какого -либо такого давления на каммеров скифами или какого -либо конфликта между этими двумя народами в этот ранний период. ^{[ 87 ]} Более того, прибытие скифов в Западную Азию примерно через 40 лет после того, как потертые подарки сделали это, предполагает, что не существует имеющихся доказательств для более позднего греко-римского отчета о том, что он находился под давлением скифов, мигрирующих на их территориях, что нитянецы пересекали Кавказ и переехали Юг в Западную Азию. ^{[ 88 ]}^{[ 89 ]}

Остатки симемеров в каспийской степи были ассимилированы скифами, ^{[ 90 ]} С этим поглощением симемеров скифами, облегчаемым их подобным этническим происхождением и образу жизни, ^{[ 91 ]} Таким образом, передавая доминирование этого региона из каммеров в скифов, которые их ассимилировали, ^{[ 92 ]}^{[ 50 ]} После чего скифы поселились в кискауказайской степи , где находились штаб -квартира их королевства, ^{[ 93 ]} Между рекой Аракса на востоке, горы Кавказа на юге и Маэотским морем на западе. ^{[ 94 ]}^{[ 75 ]}

Прибытие скифов и их учреждение в этом регионе в 7 веке до н.э. ^{[ 45 ]} соответствовал нарушению развития комплекса Черногоров-Новохеркасса ^{[ 75 ]} который был таким образом заменен через непрерывный процесс ^{[ 66 ]} В течение C. 750 до c. 600 г. до н.э. в Южной Европе ранней скифской культуры, которая, тем не менее, все еще показала связь с комплексом Черногоров-Новохеркасск. ^{[ 95 ]}^{[ 20 ]} Некоторые аспекты скифайской культуры, такие как элементы похоронных ритуалов, керамика, лошадиное снаряжение и некоторые типы оружия, также показали связь с более старой древесной могилой , которая существовала в северном понтитическом регионе в бронзовом веке. ^{[ 90 ]}

Ранний (или архаичный) скифский период

Ciscaucasian Kingdom

После их первоначальных миграций на запад и начиная с c. 750 г. до н.э. , ^{[ 96 ]}^{[ 97 ]} Скифы поселились в цискауканской степи между рекой Аракса на востоке, горами Кавказа на юге и Маэотским морем на западе, ^{[ 98 ]} и были особенно сконцентрированы в долине реки Кубан , ^{[ 99 ]} Где бы находился штаб -квартира их королевства до конца 7 -го века до нашей эры: ^{[ 100 ]}^{[ 93 ]}^{[ 101 ]} Скифы, которые впервые прибыли в Ciscaucasia, не состояли из большого количества людей, и они жили в небольшой территории. ^{[ 102 ]} На этих ранних этапах истории скифа в Ciscaucasia была кочевая государство и культура скифов, ^{[ 103 ]} и это останется центром скифского королевства, пока около c. 600 г. до н.э. ^{[ 104 ]}

Several Scythian royal burials from the 7th century BC, such as those of Krasnoye Znamya at Stavropol , Kelermesskaya, Ulsky Aul, and Kostromskaya Stanitsa, date from this period ^{[ 105 ]}^{[ 93 ]} и представляют собой доказательства существования богатой скифской аристократии, живущей в Ciscaucasia в это время. ^{[ 106 ]}^{[ 99 ]} Эти захоронения высшего класса демонстрировали значительные отличия от обычных захоровок, что подразумевает существование важных уровней социальной стратификации среди населения раннего скифского королевства. ^{[ 107 ]}

В Ciscaucasia скифы вступили в контакт с гетерогенной группой аграрных маотских племен, которых они починили, ^{[ 102 ]} После чего они доминировали над маотицами благодаря своей мобильности и военным подразделениям, которые им нужно было завоевать новые районы и защитить свои стада. ^{[ 54 ]}^{[ 32 ]} Была значительная социальная дифференциация между скифами и их родными субъектами, особенно маотицами, причем скифский правящий класс был похоронен в щедрых ккурганах, в то время как маэотицы были похоронены на плохо оборудованных плоских кладбищах. ^{[ 108 ]}

Поскольку скифы нуждались в сельскохозяйственных и ремесленных продуктах от местных групп населения, они завоевали этих людей и установили системы взаимозависимости: скифы получили избыток путем сбора дань из популяций местных культур Кобана и Маэотской культуры Ciscaucasia, ^{[ 102 ]} которые предоставили различные товары скифам, таким как сельскохозяйственная продукция и изготовленные товары, такие как глиняные и бронзовые суда, различное оружие, уздечки и для жгута лошадей ; оборудование ^{[ 109 ]} Маэтианские мастера особенно сделали крупные горшки, кувшины, кружки и небольшие бассейны для скифа-клиентов. ^{[ 110 ]}

Эти взаимодействия между скифами и маэотицами углубились до 8-7 -го веков до н.э., так что это привело к созданию смешанной культуры, ^{[ 111 ]} и некоторые из местных племен были ассимилированы в скифов и, следовательно, способствовали росту скифского населения. ^{[ 112 ]} Значительные обмены между скифами и местными жителями региона Кавказа также произошли в течение этого периода:

Скифская культура приняла много элементов местных Ciscaucaucasian Cultures, ^{[ 113 ]}^{[ 75 ]} так что взаимодействие с различными маэтианскими племенами значительно способствовало культурному развитию скифов; ^{[ 54 ]}
На народы на кискауказии также были значительно повлияли скифы, так что погребения культур Кобана и Колхиан содержали оружие скифянского типа и конское оборудование.

Эта самая ранняя фаза скифа-культуры, называемая «до-хелерм», потому что они предварительно дают келермс-керганы, содержащие объекты Западной Азии, образованные в цискауканской степи в течение C. 750 до c. 700 г. до н.э. ^{[ 114 ]} Таким образом, ранняя скифайская культура завершила свое образование под частичным влиянием местных цискаув. ^{[ 20 ]} в результате скифского искусства из Ciscaucasia, демонстрируемого влиянием культуры Кобана. ^{[ 115 ]} Скифы особенно будут использовать шлемы Ciscaucasian Origin до 6 -го века до нашей эры. ^{[ 116 ]}

Прибытие в Западную Азию

Cimmerian миграция в Западную Азию

Во второй половине 8 -го века до н.э. и 7 -го века до н.э. кочевые кочевники из Ciscaucasia расширились на юг в Западную Азию, ^{[ 117 ]}^{[ 87 ]} Начиная с нитянов, которые сделали это ^{[ 88 ]}^{[ 118 ]}^{[ 58 ]} пересекая горы Кавказа ^{[ 119 ]}^{[ 88 ]}^{[ 58 ]} через Алагир , Дариал и Клухор [ Ру ] проходит, ^{[ 120 ]} После чего они в конечном итоге стали активными в Трансаказии , иранском плато и Анатолии . ^{[ 117 ]}

Причины расширения кочевника на юг

Участие степных кочевников в Западной Азии произошло в контексте тогдашнего роста неоассирийской империи , которая под его королями Саргон II и Сеннахериб расширился из своей основной области долины Тигриса и Евфрата , чтобы править и доминировать Территория, начиная от Que (Plain Cilicia) и центральных и восточных анатолийских горов на севере до сирийской пустыни на юге, и с горов Телец и северной Сирии и побережья Средиземного моря на западе до иранского плато на востоке. ^{[ 121 ]}^{[ 122 ]}

Окружающая неоассирийская империя было несколькими меньшими государствами: ^{[ 123 ]}^{[ 122 ]}

В Анатолии на северо -западе были королевства:
- Phrygia , со своей столицей в Гордионе , провела гегемонию над центральной и Средней Западной Анатолией и частями Киликии;
- и Лидия ;
Вавилон , несколько раз завоеванный ассирийцами на юге;
Египет на юго -западе;
Элам , чья столица была Суса , на юго-востоке Западной Азии и к юго-западу от иранского плато, где они были главной властью, с их правящими классами разделены на проассирийские и про-бабилонские фракции;
И непосредственно на севере заложено мощное королевство Урарту (в центре вокруг ṭuШПа ), в котором было установлено несколько инсталляций, включая систему крепостей и провинциальных центров над региональными общинами в восточной Анатолии и северо -западном иранском плато, оспаривает свои южные границы с Нео. -Ассирийская империя;
В восточных горах были несколько более слабых государств:
- Эллипи ;
- Маннай ;
- Городские государства мидов , которые были иранским народом Западной Азии, с которыми скифы и симемера были отдаленно связаны.

Помимо территорий под прямым ассирийским правлением, особенно в его границах в Анатолии и иранском плато, были местными правителями, которые договорились о своих собственных интересах, колеблющиеся между различными соперничающими великими державами. ^{[ 121 ]}

Это состояние постоянных социальных сбоев, вызванное соперничеством великих держав в Западной Азии, оказалось очень привлекательным источником возможностей и богатства для стоп -кочевников ; ^{[ 124 ]}^{[ 125 ]} и, поскольку популяции кочевников Ciscaucasian Stepse продолжали расти, их аристократы приведут своих последователей на юг через горы Кавказа в поисках приключений и грабежа в нестабильном статус -кво, а затем преобладали в Западной Азии,, как в Западной Азии, в Западной Азии,, как ^{[ 99 ]} мало чем отличается от более поздней осетианской традиции ритуального грабежа, называемого BALC ( Balц ), ^{[ 126 ]}^{[ 14 ]} С случайными рейдами в конечном итоге приводят к более длительным экспедициям, в свою очередь, приводят к тому, что группы кочевников, предпочитающих остаться в Западной Азии в поисках возможностей как наемников или свободных закусов. ^{[ 127 ]}

Таким образом, скифы и симемера стали активными в Западной Азии в 7 -м веке до нашей эры, ^{[ 90 ]} где они будут колебаться между поддержкой либо нео-ассирийской империи, либо другими местными державами, и служат их наемникам, в зависимости от того, что они считали в их интересах. ^{[ 124 ]}^{[ 128 ]}^{[ 129 ]} Их деятельность в течение конца 8-го по конец 7-го века до н.э. нарушит баланс сил, который преобладал между штатами Элам, Маннаи, нео-ассирийской империи и Урарту с одной стороны, а также альпинисты и племенные народы на Другой, в конечном итоге приводит к значительным геополитическим изменениям в этом регионе. ^{[ 130 ]}^{[ 131 ]}

Тем не менее, 9 -й или 8 -й век до н.э. Курган из Пафлагонии , принадлежащей воину, и содержащий типичное оборудование для кочевника Steppe, предполагает, что кочевые воины уже прибывают в Западную Азию с 9 -го века до нашей эры. ^{[ 46 ]}^{[ 122 ]} Такие захоронения подразумевают, что некоторые небольшие группы степи кочевников из Ciscaucasia, возможно, выступали в роли наемников, авантюристов и групп поселенцев в Западной Азии, которые заложили землю для более позднего крупномасштабного движения нитьян и скифов. ^{[ 46 ]}

Похоже, что было очень мало прямой связи между миграцией каммеров в Западную Азию и более позднее расширение скифов в этом же регионе. ^{[ 97 ]} Таким образом, прибытие скифов в Западную Азию примерно через 40 лет после того, как потертые подарки сделали это, предполагает, что не существует доступных доказательств для более позднего Греко-римского отчета о том, что он находился под давлением скифа переехал на юг в Западную Азию. ^{[ 88 ]}^{[ 89 ]}^{[ 87 ]}

Скифская экспансия в Западную Азию

После того, как он поселился в Ciscaucasia, скифы стали второй волной степных кочевников, чтобы расширить на юг оттуда после западного берега Каспийского моря ^{[ 132 ]} и обойти горы Кавказа на востоке через каспийские ворота ^{[ 133 ]} Подобно тому, как сарматинцы , Аланы и Хунс позже вторглись бы в Парфянскую и Сасанидскую персидскую империю Арсакида. ^{[ 88 ]} С скифами, впервые прибывающими в Транско -ОКАКА вокруг c. 700 г. до н.э. , ^{[ 134 ]} После чего они стали активными в Западной Азии. ^{[ 135 ]} Это расширение скифа в Западную Азию, тем не менее, никогда не теряло контакта с основным скифским королевством, расположенным в цискауканской степи, и было просто продолжением ее, как и одновременно происходящее в западном скифском расширении. ^{[ 20 ]}

Как только они, наконец, перешли в Западную Азию, скифы поселились в восточной транскавказии и северо -западной иранской плато, ^{[ 138 ]} Между средним курсом рек Сайруса и Аракса , прежде чем расширяться в регионы, соответствующие современным Gəncə , mingətevir и Muğan Plain ^{[ 39 ]} В степи того, что в настоящее время является Азербайджаном, что стало их центральными операциями до c. 600 г. до н.э. , ^{[ 139 ]}^{[ 113 ]} и эта часть трансаказии, обоснованной скифами, следовательно, стала известна в Аккадских источниках из Месопотамии как «Земля скифов» ( 𒆳𒅖𒆪𒍝𒀀𒀀 , Мат Ишкузая ) после них. ^{[ 140 ]} Соседами скифов в Трансаказии в это время были Урарту, Маннаи, ^{[ 140 ]} и мидины. ^{[ 141 ]}^{[ 142 ]}

Археологически, скифское движение в трансаказию засвидетельствовано в форме расширения их археологической культуры на юг до северных предгорья горов Кавказа, а затем от Ciscaucasia на юг дальше к югу вдоль западного побережья Каспийского моря в Траншавказию и иранское плато. ^{[ 143 ]}^{[ 83 ]}

В отличие от Cimmerians, которые к тому времени делились на западную группу, которая переехала в Анатолию, и в восточную группу, которая мигрировала в иранское плато, скифы в Западной Азии оставались организованными в единую политику, сосредоточенную на транскаказии и северо -западном иранском плато. ^{[ 113 ]}^{[ 123 ]}

После того, как скифы расширились до трансаказии, ремесленники из этого региона также стали их поставщиками, так что как Ciscaucasian, так и Cransacocasian мастер -классы производили бронзовые сосуды с Zoomorphic Handles, различные виды мисок, украшенных штампованными и выгравированными знаками, и бронзовыми бронзы для кальваров Скифские клиенты. ^{[ 110 ]}

Прибытие в пантическую степень

От их базы в Ciscaucasian Stepse, ^{[ 93 ]} Скифы в течение 8-7 веков до н.э. завоевали понтитические и крымские степи ^{[ 144 ]} к северу от Черного моря ^{[ 93 ]} до реки Истрос , впредь чьи роты сформировали юго -западную границу скифской территории, ^{[ 145 ]} В то время как Восточные Карпатские горы заблокировали их продвижение на запад, ^{[ 146 ]} так что пределы скифского королевства до его расширения в Западной Азии были Карпатскими горами на западе и горы Кавказа на юге. ^{[ 147 ]} Это первоначальное скифское население, которое поселилось в понтитическом степи в 8 -м и 7 -м веках до н.э., тем не менее, была маленькой, в то время как основная часть скифа -населения оставалась в сфере цискавказа. ^{[ 101 ]}

Смещение агатирси

Миграция скифов в понтитическую степень повлияла на лесные и лесные степиные районы на юго-западной Европе и подтолкнули несколько других популяций региона к более отдаленным регионам. ^{[ 75 ]}

Среди множества населения, перемещенных в результате расширения скифа, были Агатирси , ^{[ 75 ]} которые были еще одним кочевым иранским народом, который также возник в той же первой волне кочевников Центральной Азии, чтобы мигрировать в западные степи, как у ни в камерцев и, следовательно, принадлежал к тому же комплексу Черногоровки-Новохеркасска, что и у ничья, и комплекс Черногоровко-Новохеркасск, как и нигмемеры, и он принадлежал к тому же комплексу Черногоровки-Новохеркасск, что и комплекс Черногоровко-Новохеркасск, и поэтому принадлежал к тому же комплексу Черногоровки-Новохеркасска, что и в комплексе Черногоровки-Новохеркасск ^{[ 50 ]} Таким образом, делая агатирси самой старой из иранских популяций, связанных с скифом, доминировали в пантической степи. ^{[ 148 ]}

Входящая миграция скифов с Востока вытащила Агатирси на запад, из понтитического степи, а сами скифы заменили их в качестве основного населения этого региона, ^{[ 148 ]}^{[ 149 ]} Таким образом, заканчивая процесс, когда скифы становятся главной доминирующей популяцией понтической степи ^{[ 82 ]} В течение C. 650 до c. 600 г. до н.э. ^{[ 90 ]} Агатирси отныне стал непосредственными соседями скифов на их западе, и отношения между этими двумя племенами оставались враждебными. ^{[ 148 ]}

Ранний скифский тип остается в Центральной Европе, особенно на фракийских и паннонианских равнинах, ^{[ 77 ]} частично соответствует агатирси ^{[ 100 ]}^{[ 150 ]} и к другим небольшим группам, которые также были перемещены из понтитического степи в регион Карпат. ^{[ 77 ]}

Деятельность в Европе

Набеги в Центральную Европу

Используя понтитическую степи в качестве основы, от C. 700 г. до н.э. Скифы часто совершали набег на центральную и юго-восточную Европу, из-за чего оружие и лошадь, происходящие из степи, начали появляться вокруг c. 700 г. до н.э. в Центральной Европе. ^{[ 93 ]}

Отношения с лесной степенью

К северу от понтитической степи была восточно -европейская лесная степень , которая была разделена на несколько отдельных зон большими реками, которые протекали на юг через него в Черное море. Этот лесной ступенный регион был заселен несколькими различными местными культурными группами, а племена дальше на север были за пределами диапазона скифского влияния. ^{[ 101 ]}

Лесные лесные племена к югу с тех пор были бронзовым веком, были организованы в крупные смешанные фермерские общины, которые имели тесные связи со скифами и торговали с ними, что привело к правящим классам этих лесных племен, копирующих стили захоронения скифа; ^{[ 53 ]}^{[ 151 ]} В течение 7 -го века до н.э. эти смешанные фермеры Лесного Степи оказались под влиянием скифа, из -за которого их повседневная жизнь начала в некоторой степени напоминать, как у милитаристского кочевого образа жизни скифов. ^{[ 100 ]} Тем не менее, большая часть культур этих лесных посторонних народов продолжала многие из их ранних местных черт, особенно в отношении традиций обычных захоровок, керамики и местных украшений, что означает, что они оставались отличными от культуры кочевых скифов. ^{[ 152 ]}

Начиная с 7 -го века до нашей эры, скифы инициировали длительный период военного конфликта, пытаясь навязать свое правление по лесным племенам, в ответ, на которые эти последние народы создали большое количество укрепленных расчетов, чтобы отталкивать эти атаки. ^{[ 100 ]}^{[ 153 ]}

Присутствие в Западной Азии

В 7-м веке до н.э. скифы присутствовали как в цис-, так и в траусауказии: ^{[ 154 ]} К югу от гор Кавказ, скифы вместе с нимимерами были втянуты в события в Западной Азии, ^{[ 155 ]} и их деятельность вскоре будет варьироваться от трансаказии до дальнейшего юга в средствах массовой информации . ^{[ 20 ]}

В течение 7 -го века до н.э. именно из Западной Азии наиболее важные внешние влияния придут в культуру скифов, поселившихся в Ciscaucasia, ^{[ 156 ]}^{[ 153 ]} следовательно, превратился в скифускую культуру «пост-километров» в течение C. 700 до c. 650 г. до н.э. ^{[ 114 ]} Скифские и циммерские движения в Анатолию и иранское плато будут выступать в качестве катализаторов для принятия евразийских кочевых военных и конного оборудования различными государствами Западной Азии: ^{[ 128 ]} Именно в 7-м и 6-м веках до н.э. , были приняты по всей Западной Азии. ^{[ 157 ]}

Торговые посты и поселения Cimmerian и Scythian на границах различных государств Западной Азии в настоящее время также снабжали их такими товарами, как продукты животноводства, мало чем отличающиеся от торговых отношений, которые существовали средневековой период между восточными степенными кочевниками и китайской империей Tang Полем ^{[ 158 ]}

С победой Cimmerian в успешной кампании Урарту и Саргона II там, как в 714 г. до н. Видя неоассирийские имперские требования как ненужное бремя. Таким образом, маннеанский король Айшери ( р. Ок. 675 - ок. 650 г. до н.э. ) приветствовал нитяну и скифов как полезные союзники, которые могли бы предложить как защиту, так и благоприятные новые возможности для Манна, которые, в свою очередь, позволили ему стать противником Неоассирийская империя, впоследствии оставаясь врагом Сеннахириба и его преемников Эсархаддона и Ашранипала. ^{[ 159 ]}

В течение периода, соответствующего правлению нео-ассирийского короля Эсархаддона ( р. 681-669 г. до н.э. ), скифы были активны только на западном иранском плато, ^{[ 140 ]} особенно в Mannai и Media, ^{[ 160 ]}^{[ 142 ]} С их первым записанным упоминанием из нео-ассирийских записей ^{[ 90 ]}^{[ 161 ]} c . 680 г. . до н ^{[ 162 ]}

Примерно в это же время А-Эшри препятствовала неоассьянской империи между собственной территорией и Маннаи, ^{[ 163 ]} В то время как скифы были записаны нео-ассирийцами вместе с восточными лайммерами, маннеанами и урарцами как возможно угрожающее общение между нео-ассирийской империей и ее вассалом « Обушошкия» , когда посланники, путешествующие между нео-ассирийской империей и «Обубушками». быть захваченным враждебными силами Cimmerian, Mannean, Scythian или Urartian. ^{[ 164 ]} Неоассирийские записи также упоминали об совместных каммеровских-исифанских силами, наряду с мидинами и маннеанами, как возможной угрозой соображения дани со стороны средств массовой информации. ^{[ 165 ]}

Во время этих нападений скифы вместе с восточными камерами, которые были расположены на границе Маннаи, ^{[ 166 ]}^{[ 83 ]} смогли выйти далеко за пределы основных территорий иранского плато и напасть на нео-ассирийские провинции Парсуваша и Бит-Иамбан и даже до Яашу, Шамаш-Нашир и Замуа в долине реки Дияла. ^{[ 167 ]} Одна скифо-камерскую атаку, которая вторглась в «Обушкиль» из Маннаи, даже была способна угрожать основным нео-ассирийским территориям, пройдя через Аниса и «Ааррания» на реке Нижний Заб и разворачивает маленький город Милькия недалеко -Ассирийская империя, где они уничтожили бит-акити (дом Нового Годового фестиваля) Город, который позже должен был быть восстановлен Эсархаддоном. ^{[ 168 ]}^{[ 169 ]} Эти нападения на их сердце шокировали ассирийцев, которые стремились узнать, столкнулись ли они с большим количеством таких вторжений посредством гадания. ^{[ 163 ]}

Тем временем Маннай, который смог расти во власти при Aḫшери, возможно, потому, что он адаптировал и включил боевые технологии Stepse Nomad, заимствованные у его потерпевших и скифских союзников, ^{[ 170 ]} смог захватить территории, включая крепости Шарру-Икби и Дур-Иллила из нео-ассирийской империи и сохранить их до тех пор. 650S до н.э. ^{[ 171 ]}^{[ 159 ]}

Урартский король Руса II ( р. 680 - 639 г. до н.э. ) осуществлял крупные строительные проекты по укреплению вокруг озера Ван , например, в Русайпатари , и в Тейшебейни, недалеко от того, что в настоящее время является Ереваном, ^{[ 172 ]} Все предназначалось для контроля деятельности всех союзных сил склеайцев, маннцев и медицины; Другими укреплениями, построенным Русской II, были Кале Беджи и Кале Сагар Сангар к северу от озера Урмия , а также крепость PR Chavush, Qale Gaver и Qiz Qale вокруг административного центра Хафтавана сидят на северо -западе озера. ^{[ 173 ]}

Эти союзные силы нигмемеров, маннеанцев и скифов потерпели поражение некоторое время между c. 680 и c. 677 г. до н.э. сыном Сеннахериба Эсархаддон ( р. 681-669 г. до н.э. ), который сменил его как короля нео-ассирийской империи ^{[ 174 ]}^{[ 175 ]}^{[ 20 ]} и провел ответную кампанию, которая достигла медианной территории до тех пор, пока гора Бикни и страна Патушарра (Патишория) на пределах Великой соляной пустыни . ^{[ 176 ]}^{[ 177 ]} Ишпакая был убит в борьбе с силами Эсархаддона во время этой кампании, и он сменил как король скифов Бартатуа , ^{[ 178 ]} с которым Эсархаддон мог немедленно инициировать переговоры. ^{[ 179 ]}

С тех пор, как покиды покинули свои цискаузианские родины и переехали в Западную Азию, чтобы искать грабежи, они не интересовались местными делами государств Западной Азии и поэтому боролись за самую высокую цену: поэтому Эсархаддон воспользовался этим и, в какой -то момент раньше в 675 г. до н.э. , он начал секретные переговоры с восточными камерами, которые подтвердили ассирийцам, что они останутся нейтральными и пообещали не мешать, когда Эсархаддон снова вторгся в Маннай в c. 675 до н.э. Тем не менее, поскольку потертону были отдаленными иностранцами с совершенно другой культурой и, следовательно, не боялись мезопотамских богов, дивинг и советник Эсархаддона Бел-Уэшзиб ссылался на эти восточные симереанцы, а не скифа На них и на маннеане. ^{[ 131 ]}^{[ 180 ]}^{[ 181 ]}

Это второе ассирийское вторжение в Маннаи, однако, достигла небольшого успеха, потому что нигмерцы, с которыми вел переговоры Эсархаддон, обманули его, приняв его предложение только напасть на его силы вторжения, ^{[ 181 ]} и отношения между Маннаи и нео-ассирийской империей оставались враждебными, в то время как нисмерцы оставались союзниками с Маннаи ^{[ 182 ]} До того периода длится с 671 до 657 г. до н.э. ^{[ 183 ]} В результате этой неудачи нео-ассирийская империя подала в отставку, ожидая, пока нигмемеры больше не станут угрозой, прежде чем установить какую-либо дальнейшую экспедицию в Маннаи. ^{[ 181 ]}

От c. 674 до c. 672 г. до н . В течение этих лет ассирийские активы в Эллипи и Паршуа постоянно находились под угрозой нападения со стороны потертостей. ^{[ 83 ]}^{[ 184 ]}

Альянс с нео-ассирийской империей

Неоассирийская империя под руководством Эсархаддона рассматривала тогдашний Египет , управляемый Кушитом в качестве основного военного заботы, и, следовательно, решила избежать тратить ресурсы на других имперских границ, обеспечивая хорошие отношения с Табал , Эламом, Урарту и Медианными Городскими государствами. ^{[ 128 ]}

Кроме того, неоассирийская империя не осталась в оборонительной основе в ответ на деятельность союзных сил Cimmerian, Mannaean и Scythian, и вскоре она предприняла дипломатические инициативы, чтобы отделить AḫШери от его союзников: именно в этом контексте Эсархаддон. открыл переговоры с преемником Ишпакаи Бартатуа, чтобы сформировать дружеские связи со скифами, и что он принял когда, ^{[ 185 ]} К 672 году до н.э. Бартатуа попросил руку старшей дочери Эсархаддона, нео-ассирийской принцессы Шаруруа-Хирата , и пообещала сформировать соглашение об альянсе с нео-ассирийской империей в акте осторожной дипломатии. ^{[ 186 ]}

Брак между Бартатуа и Шруруа-Хиратом, вероятно, произошел: ^{[ 187 ]} Брак Бартатуа с Шруруа-Хиратом, который требовал, чтобы он пообещал верность Ассирии в качестве вассала , и в соответствии с ассирийским законодательством территории, которым он постановил, станет его феодалом, предоставленным ассирийским царем, что сделало скифу в Западной Азии номинальной. Расширение нео-ассирийской империи и самого Бартатуа-ассирийский наместник . ^{[ 188 ]}^{[ 189 ]} В соответствии с этой договоренностью скифы стали одной из главных политических и вооруженных сил в Западной Азии, ^{[ 161 ]}^{[ 50 ]} Где их сила в значительной степени зависела от их сотрудничества с ассирийской империей: отныне скифское королевство оставалось нео-ассирийским союзником. ^{[ 190 ]}

Результат этого брака ^{[ 20 ]} Было ли то, что скифы перестали быть названы вражеской силой в неоассирийских записях ^{[ 191 ]} и был заключен союз между скифским королевством и нео-ассирийской империей, ^{[ 192 ]}^{[ 193 ]}^{[ 20 ]} После того, как скифское королевство оставалось в дружеских отношениях с нео-ассирийской империей и поддерживало с ней мирные отношения. ^{[ 194 ]}

Профсоюзы между скифами и западными азиатами не ограничивались королевской властью, и появление ювелирных изделий, украшенных с использованием грануляции и филигри на основной территории Ciscaucasian скифского королевства, свидетельствует о том, что скифские мужчины вышли замуж или взяли в качестве на одновременных настрочных женщин, которые последовали за ними в Ciscaucasia. ^{[ 99 ]}

Скифайские войска, похоже, также служили в Урартской армии в это время, с погребением скифа -лорда вместе со своими лошадьми под урарским зданием в Норобонтепе , что предполагает, что скифские войска охраняют западную границу Урарту под правлением Руса II. ^{[ 195 ]} Самое раннее присутствие Шелковой Западной Азии было обнаружено в урартской крепости, которая, по -видимому, импортировано из Китая через посредника скифов, подразумевая, что торговля шелком в Западную Евразию могла начаться в это время через посредника скифов во время их пребывания в Западная Азия. ^{[ 196 ]}

Восточные каммеровцы тем временем оставались враждебными по отношению к Ассирии, ^{[ 197 ]} и, наряду с местами, были союзники Эллипи против вторжения неоассирийской империи между c. 672 и c. 669 г. до н.э. ^{[ 198 ]} Восточные циммеры ассирийская провинция Шубрия в ассирийской провинции в союзе с Урарту в течение этого времени. ^{[ 83 ]}

И когда средний правитель Каштариту восстал против неоассирийской империи и основал первое независимое королевство мидов после успешного освобождения от неоассирийского повелителя в c. 671 до c. 669 г. до н.э. , ^{[ 199 ]} Восточные каммеры были союзником с ним. ^{[ 200 ]}

Западная азиатская влияния на скифов

Семейный союз между скифским королем и ассирийской правящей династией, а также близостью скифов к ассирийским государствам Маннаи и Урарту, таким образом, ставили скифов под сильное влияние ассирийской культуры , ^{[ 113 ]}^{[ 189 ]} и контакт с цивилизацией Западной Азии был наиболее важным внешним влиянием в формировании скифской культуры и общества на протяжении 7 -го века до нашей эры: ^{[ 85 ]}^{[ 20 ]}^{[ 153 ]}

Таким образом, скифская культура и искусство приняли свою окончательную форму, чтобы служить интересам скифской аристократии, которая устанавливала ее гегемонию в Западной Азии в течение C. 650 до c. 600 г. до н.э. , ^{[ 201 ]} Когда он поглощал различные элементы Западной Азии; ^{[ 100 ]} Скифское платье и доспехи с этого времени, а также артефакты, мотивы, стиль и техника могильных товаров, используемых в основной территории скифского королевства в Ciscaucasi культура в этот период. ^{[ 202 ]}

Под влиянием Западной Азии скифские правители начали подражать западноазиатскому царям нео-ассирийской империи, Урарту и СМИ, и они начали использовать предметы роскоши в качестве маркеров статуса: ^{[ 105 ]}^{[ 112 ]}^{[ 102 ]} Скифы особенно прибыли в значительной степени в связи с их деятельностью в Западной Азии, где они получили добычу, приобретенную в качестве дипломатических подарков или как грабеж, и которые они использовали, чтобы улучшить свой статус на основной территории своего королевства в кескауказане. ^{[ 99 ]} Ассирийские и урартские могильные товары в скифазских скифах, отражающих внедрение культурных элементов из Западной Азии на юге. ^{[ 203 ]}

Таким образом, в течение этого периода большое количество товаров, особенно предметы роскоши, вытекали из Западной Азии на скифские основные территории в степи, ^{[ 99 ]} Были созданы мастерами из Западной Азии для скифа -покровителей, ^{[ 204 ]} и свидетельствуя о том, как горы Кавказа действовали как пористая граница, через которую скифы смогли получить желательные товары от народов Западной Азии. ^{[ 67 ]} Примеры этих товаров включают в себя нож для меча, наложение топора, пару золотых чашек, серебряное зеркало, все западно-азиатское происхождение и найдено в одном из келерс-курганов и Мельхунив [ Великобритания ] Курган, а также ассирийский Ювелирные изделия, такие как спиральные серьги, диадемы, украшенные розетками и другими предметами, украшенными штамповками, грануляцией и филигри. ^{[ 205 ]}^{[ 20 ]}

В дополнение к импортированным товарам на роскоши в Западной Азии, концепции также вытекали к северу от Западной Азии в Ciscaucasian Steppe, где они продолжили улучшить художественный диапазон мастеров, служащих аристократии скифа: ^{[ 206 ]} Скифы поглотили вкусы и обычаи Западной Азии, ^{[ 207 ]} такие как концепция божественного происхождения королевской силы, ^{[ 208 ]} и как скифская материальная культура поглощала элементы Западной Азии, так и скифское искусство, поглощающее западно -азиатские художественные способы представления их, ^{[ 105 ]}^{[ 100 ]} что видно в том, как некоторые из роскошных товаров, доступных для скифа-аристократов, объединили местные скифские мотивы с западно-азиатскими, например, через смешивание западно-азиатских и кочевых зверей и изображения дерева жизни на скифских золотых мечах. ^{[ 20 ]}^{[ 209 ]}

Эти предметы роскоши были сделаны мастерами из Западной Азии для скифа -правителей, ^{[ 20 ]} С золотыми накладками двух мечей и топора от Келермса и Мельхунива подразумевают, что скифы были тогда под сильным урарским художественным влиянием или что урартские мастера производили металлоконструкции для скифа -покровителей. ^{[ 154 ]} Части скифской колесницы, ритуальная наряда лошадей, миски, столки, элементы одежды, личные украшения, такие как диадема и серьги, особенно были заимствованы у западных азиатов через посредника западноазиатских мастеров. ^{[ 102 ]} Устроители Западной Азии могли также сопровождать скифов обратно на свою основную территорию Ciscaucasian, где их навыки высоко ценились. ^{[ 209 ]}

Только когда скифы расширились в Западную Азию, они познакомились с железным плавками и кожукой, до которого они все еще были обществом бронзового века до конца 8 -го века до нашей эры. ^{[ 210 ]} Некоторые кузнецы в западно -азиатском языке могли также сопровождать скифов во время их отступления Nortwards и работать скифскими королями. ^{[ 210 ]}

Скифы также позаимствовали использование военных колесниц ^{[ 110 ]} и масштабных броней от западных азиат, ^{[ 116 ]}^{[ 211 ]} и сами скифские воины получили железное оружие и военный опыт во время их пребывания в Западной Азии. ^{[ 212 ]}

Скифская змеиная богиня и другие артефакты, от Кул-Обы .

Ассирийское и урартское оборудование в стиле, найденное в скифских кугганах этого времени, также свидетельствует о ввозе западно-азиатских лошадей в Ciscaucasia в период присутствия скифа в Западной Азии. ^{[ 99 ]}

В скифской религии богиня Артимпаса и богиня змеи -ноги были значительно повлияли мезопотамские и сироканаанитские религии, и соответственно поглощали элементы от Аштарта - ифтора - афродита для Артимпаса и от Аттаратта - Деркета для боги с пленкой. ^{[ 213 ]} Части скифской колесницы из этого периода были украшены изображениями богини, стилизованной, как из нео-ассирийских рельефов. ^{[ 102 ]}

Отражая влияние на западную азиатскую религию, огненный храм , предполагая, что срединные строители могли перейти в Ciscaucasia, чтобы построить ее. рядом с правилами срединных огненных храмов были построены ^{[ 102 ]}

Завоевание Маннаи

Некоторое время в конце 660 -х или начале 650 -х годов до н.э. восточные циммеры покинули иранское плато и отступили на запад в Анатолию, чтобы присоединиться к западным симемерам, действующим там. ^{[ 214 ]}

Хотя Маннаи был сильным под его королем Айшери, эта сила зависела от его союза с нитянами и скифами, чтобы защитить его королевство от нападений нео-ассирийской империи, и поэтому их уход обеспечил сына и преемника Эсархаддона на неоассирийский трон. , Ashurbanipal ( р. 669 - 631 г. до н.э. ), с возможностью провести кампанию против Mannai в течение 660 до 659 г. до н. ^{[ 215 ]}

Айшери напрасно пытался остановить нео-ассирийский прогресс, но в противном случае он смог противостоять нео-ассирийскому вторжению. Тем не менее, Айшери также зависел от того, что у ничья подавили внутреннюю оппозицию его правлению, и их отсутствие ослабило его настолько, что вскоре было свергнуто популярным восстанием и было убито вместе с большей частью его династии крестьянским восстанием. Выживший сын Ашери, Уалли, попросил помощь Ашбанипалу, который был предоставлен через Итермари зерна Ашрубанипала, скифского короля Бартатуа, ^{[ 216 ]} кто аннексировал манне в скифское королевство ^{[ 217 ]}^{[ 193 ]} в то время как Уалль подавлял восстание перед тем, как подняться на трон Маннаи и отправившись в неоассирийскую империю. ^{[ 218 ]} Несмотря на это поражение, Mannai оставался значительной силой до роста медианной империи в конце 7 -го века до нашей эры. ^{[ 170 ]}

После скифского завоевания Маннаи центр скифской власти в Западной Азии переместился в регион озера Урмия, ^{[ 219 ]}^{[ 220 ]} Между Каспийским морем и горами Загрос на северо -западе иранского плато, где плодородные пастбища вокруг озера позволили скифам поднять большие стада лошадей, от которых они зависели. ^{[ 221 ]} Отныне сайт , соответствующий современному Saqqez , стал политическим центром скифов в Западной Азии. ^{[ 189 ]}

Правление Мэди.

Бартатуа сменил его сын с Шруруа-Хиратом, ^{[ 189 ]} Мэдис , ^{[ 222 ]} кто остался союзником нео-ассирийской империи. ^{[ 128 ]}

Завоевание СМИ

В 652 году до нашей эры старший сын Эсархаддона, Шамаш-Шума-Укин , который сменил его как короля Вавилона , восстал против его младшего брата Ашбанипала: ^{[ 223 ]} Потребовалось четыре года, чтобы полностью подавить вавилонское восстание на 648 г. до н.э., а еще один год, чтобы уничтожить силу Элама , который поддержал Шамаш-Шума-Укин, ^{[ 170 ]} И, хотя ашбурбанипал, тем не менее, сможет поддерживать контроль над Вавилонией до конца его правления, неоассирийская империя наконец-то вышла из этого кризиса, сильно изношенного. ^{[ 224 ]}

К 625 г. до н.э. мидины приобрели знания о новых идеологиях и военных технологиях как от сидячих держав, таких как нео-ассирийская империя и Урарту, так и от Stepse Nomads, таких как этики и скифы. ^{[ 225 ]} Благодаря медианной интеграции этих влияний, медиана царя Фрарты смогли сочетать скифские и нео-ассирийские военные практики и создать организованную армию, состоящую из отдельных подразделений копьев, лучников и кавалерии, превращая таким образом в СМИ в доминирующую силу Иранское плато. ^{[ 225 ]}

Когда вспыхнуло Восстание Вавилона, Фраорт поддержал Шамаш-Шума-Укин, а Мэдиес помог ашбанипальному подавлению восстания внешне ^{[ 226 ]}^{[ 227 ]}^{[ 128 ]} вторгаясь в мидины и навязывая скифскую гегемонию в СМИ. ^{[ 228 ]}

При скифском правлении митины приняли скифское оружие и военную тактику, особенно в области стрельбы из лука, и они также приняли конную кавалерию в качестве основной формы кавалерийской войны. ^{[ 229 ]}^{[ 230 ]}^{[ 231 ]}

Скифская гегемония в Западной Азии

Скифское завоевание самого СМИ, в свою очередь, ознаменовало начало почти 30-летнего периода скифа-гегемонии в Западной Азии ^{[ 232 ]} которые греко-римские авторы позже назвали «скифским правлением над Верхней Азией». ^{[ 233 ]} и во время которого скифское королевство удерживало гегемонию не только в Траускауказии и Маннаи, но и вскоре распространит их правление и Урарту и Анатолии, ^{[ 234 ]} С различными состояниями в этих регионах, таких как Mannai, Urartu и Media, продолжая существовать под сузерцами скифского королевства и отдавая дань уважения ему. ^{[ 235 ]}

Поражение нитья

Ассирийское облегчение, изображающее каменные воины

Cimmerian деятельность в Анатолии

В течение 7 -го века до нашей эры основная часть каменцев работала в Анатолии, ^{[ 236 ]} где они контролировали большую территорию ^{[ 237 ]} граничащий с Лидией на западе, охватывая фригию и достигая Киликии и границ Урарту на востоке. ^{[ 238 ]}^{[ 239 ]}^{[ 240 ]}

Беспорядки, испытываемые нео-ассирийской империей в результате деятельности потержня в Анатолии, привели к тому, что многие правители этого региона попытались оторваться от неоассирийского повелителя, ^{[ 219 ]} так, что нить, к тому времени, когда Эсархаддон сменил неассирийский контроль в Анатолии, к тому времени, когда Эсархаддон преуспел в качестве царя нео-ассирийской империи Ашбурбанипалом . ^{[ 241 ]} К 657 г. до н.э. неоассирийские записи говорили о камерской угрозе в отношении западных владений нео-ассирийской империи в провинции Que или даже части Леванта . ^{[ 242 ]}

В 657 г. до н.э. в самой ассирийской дивинаторной записи были названы цеммера Дагдамми (Лигдамиса греческих авторов) названием Шар-Кишати ( лит. « Король Вселенной » ), ^{[ 239 ]}^{[ 170 ]} который в Месопотамском мировоззрении может принадлежать королю неоассирийской империи, и был узурпирован нитьями и нуждалась в возвращении нео-ассирийской империи ^{[ 243 ]} Эта ситуация оставалась неизменной на протяжении всей остальной части 650 -х годов и начала 640 -х годов до нашей эры. ^{[ 244 ]}

Cimmerian Alliance с Трерами

Вокруг c. 660-е годы до н.э. , фракийское племя Треров, мигрировавшее через Фракийский босфор и вторглось в Анатолию с северо-запада, ^{[ 236 ]} после чего они союзнили с камерами, ^{[ 83 ]} и от C. 650S до н.э. ^{[ 245 ]}^{[ 246 ]}

Cimmerian Attack на Лидию и Азии Грецию

В 644 году до н.э. ^{[ 247 ]} и в союзе с ликциями или ликаонинами, атаковал Лидию во второй раз в 644 г. до н.э.: ^{[ 248 ]} На этот раз они победили лидийцев и захватили свою столицу Сардис , за исключением ее цитадели, и лидийский король Гижс умер во время этой атаки. ^{[ 249 ]}

После увольнения Сардиса Лидгамис и Кобос повели нитьян и трещи в вторжение в греческие городские государства Троада , ^{[ 250 ]}^{[ 83 ]} Эолия и Иония на западном побережье Анатолии, ^{[ 251 ]} где они уничтожили город Магнезию на меандере а также на архисе Эфеса , . ^{[ 252 ]}

Cimmerian деятельность в Cilicia

Чувствуя истощение неоассирийской власти после подавления восстания Шамаш-Шума-Укина, Циммерцы и Трелес переехали в Килицию на северо-западной границе нео-ассирийской империи в c. 640 г. до н.э. , сразу после их третьего вторжения в Лидию и нападения на азиатские греческие города. Там, Dugdammî объединился с тогдашним мятежным ассирийским вассальным состоянием Табала , Мусси, чтобы атаковать нео-ассирийскую империю. ^{[ 253 ]}

Тем не менее, Мусу умер до запланированной атаки на нео-ассирийскую империю, в то время как Дугдамми вынес ее, но потерпел неудачу, потому что, согласно нео-ассирийским источникам, в его лагере вспыхнул огонь. ^{[ 254 ]} После этого Дугдамми столкнулся с восстанием против себя, после чего закончился его военные действия против нео-ассирийской империи и послал дань Ашранипалу, чтобы сформировать с ним союз, в то время как Ашранипал заставил Дугдамми поклясться к присяге не нападать на нео-ассириана Империя. ^{[ 247 ]}^{[ 255 ]}

Развитие нашего Dimamm

Дугдамми вскоре нарушил свою клятву и снова напал на неоассирийскую империю, но во время своей военной кампании он заболел могилом, симптомы которых включали паралич половины его тела и рвоту крови, а также гангрена гениталий, и, следовательно, он совершил самоубийство в 640 г. до н.э. ^{[ 256 ]} в самом ḫilakku. ^{[ 257 ]}

Дугдамми был преуспел в качестве короля западных каммеров в ḫilakku его сыном Сандакшатру , ^{[ 258 ]} который продолжил атаки Дугдамми на нео-ассирийскую империю ^{[ 259 ]} но потерпел неудачу, как и его отец. ^{[ 250 ]}^{[ 260 ]}

Упадок симмеров

Сила нигмемеров быстро сократилась после смерти Дугдамма, ^{[ 261 ]} Хотя лидийские короли Ардис и Садьятес, однако, могли бы либо погибнуть, сражаясь с нитянами, либо были свергнуты за то, что они не способны эффективно бороться с ними, соответственно в c. 637 и c. 635 до н.э. ^{[ 262 ]}

Восстание лидийской империи

Облегчение с изображением конных лидийских воинов на мраморной плите от гробницы

Несмотря на эти неудачи, Лидийское королевство смогло расти в власти, и сами лидийцы, похоже, приняли Cimmerian военную практику, такие как использование конной кавалерии, с лидийцами, которые сражались с использованием длинных копей и лучников, оба на лошади. ^{[ 263 ]}

Вокруг c. 635 г. до н.э. , ^{[ 264 ]} и с неоассирийским одобрением, ^{[ 265 ]} Скифы под Мэдиес завоевали Урарту, ^{[ 217 ]}^{[ 266 ]} вошел в центральную Анатолию ^{[ 130 ]} и победил нитяну и трещи. ^{[ 267 ]} Это последнее поражение нитьян было осуществлено совместными силами скифов Мэдиеса, которых Страбон из Амасии приписывает изгнанию Треров из Малой Азии, и лидийцев во главе с их королем Алиаттом , ^{[ 268 ]} кто был самим сыном Садьтатта, а также внуком Ардиса и правнуком Гижеса, которого Геродот Галикарнасс и Полиэна из Бифинии утверждают, что навсегда победили нитьян, так что они больше не представляли угрозу. ^{[ 269 ]}

В отчете Полинуса о поражении нитьянцев он утверждал, что Аляттс использовал «военных собак», чтобы изгнать их из Малой Азии, причем термин «военные собаки» являются греческим фольклорным переосмыслением молодых скифа-воинов, которые после индоевропейского Обряд прохода кориоса , ритуально взял бы на себя роль волка или собачьи воины. ^{[ 270 ]}

Циммеров полностью исчезли из истории после этого последнего поражения, ^{[ 250 ]}^{[ 20 ]} и вскоре они были ассимилированы популяциями Анатолии. ^{[ 245 ]} Также примерно в это же время в Анатолии в Анатолии, который был либо независимым, все еще существующим сиро-хиттитом и арамайским государством, который был либо независимым, либо васссалами нео-ассирийской империи, Фригии, Урарту или Циммеян, также наконец исчез, хотя точное Обстоятельства их конца все еще очень неопределенные. ^{[ 224 ]}

Сила скифа в Западной Азии достигла своего пика под Мэдиесом, а территории Западной Азии управляют скифское королевство, простирающееся от реки Халис на Анатолии на западе до Каспийского моря и восточных границ средств массовой Север до северных границ нео-ассирийской империи на юге. ^{[ 271 ]} И после поражения нитьян и исчезновения других анатолийских государств, это была новая лидийская империя Алиттса, которая стала доминирующей силой Анатолии. ^{[ 236 ]}

Археологически, движение нигмемеров и скифов в Анатолию соответствует расширению скифской культуры в этот регион. ^{[ 83 ]}

Также в это время скифы впервые вступили в контакт с греками в Анатолии. ^{[ 45 ]}^{[ 20 ]}^{[ 272 ]}

Первая волна греческой колонизации

Незадолго до этого времени древние греки впервые начали проводить экспедиции в Черном море в 8 -м веке до нашей эры, и встречи с дружественными местными популяциями быстро стимулировали торговые отношения и развитие более регулярных коммерческих транспортов, что, в свою очередь, привело к Формирование торговых расчетов. ^{[ 273 ]}^{[ 274 ]}

После того, как греческие городские государства в Эгейском море начали испытывать социальную напряженность, вызванную ростом их популяций и потертых вторжений Ионии в середине 7-го века до н.э. ^{[ 275 ]}^{[ 125 ]}^{[ 276 ]} Поскольку его побережья обеспечивали безопасные порты, защищаемые места и много рыбы в морях, устья и рек. ^{[ 277 ]} Кроме того, местное население в Северном Понтическом регионе уже производило избыток товаров, таких как зерно, что облегчало мирное формирование отношений с местными народами и раннее развитие торговли с народами лесной степи. ^{[ 278 ]}

Основным агентом греческой колонизации берегов Черного моря является город Милетус из Ионии в Западной Анатолии, который был ответственен за основание около 90 колоний, ^{[ 279 ]}^{[ 280 ]} и другие города Ионии, такие как Самос и Хиос, также были важными участниками этого процесса. ^{[ 281 ]}

Таким образом, вскоре после, около c. 625 г. до н.э. , скифы в пантической степи вступили в контакт с греческими поселенцами ^{[ 20 ]} кто прибыл из Милета ^{[ 282 ]} и начали основать свои первые колонии в районах под скифским правлением на северном побережье Черного моря. ^{[ 282 ]}^{[ 20 ]} Этот процесс колонизации ставит кочевой мир скифов в постоянный контакт с городским одним из греков -эгейских моментов на всю оставшуюся историю. ^{[ 20 ]}

Первые греческие торговые форпосты

Первая волна греческой колонизации северного побережья Черного моря состояла из попыток разработать торговлю с его родным населением, ^{[ 280 ]} и поэтому включал в себя формирование торговых анклавов ( древнегреческий : εμπορια , романизированный : Emporia ; латинская : эмпория ) ^{[ 283 ]} который должен был быть создан в местах, обеспечивающих безопасный подход и хороший стыковка, а также предоставление доступа к основным рекам степи, через которые можно было достичь внутренних регионов лесной степи; ^{[ 280 ]} Эти реки были важны в своей роли как маршрутов, по которым различные товары могут быть отправлены на юг в греческие колонии. ^{[ 284 ]} Местное население и колонисты видели этот процесс, который был предназначен для установления торговых связей в местах, у которых уже было редкое население, а не для получения земли, столь же взаимовыгодной, поэтому это было в значительной степени мирно. ^{[ 277 ]}

Таким образом, самая ранняя эмпария Северного Черного моря была построена в Хитрию на устье реки Истрос, в Тирасе на мысе, командующем устье реки Тирас , ^{[ 280 ]} и особенно на острове Бористенс , расположенном недалеко от совместного устья рек Hypanis и Borysthenēs и, следовательно, предоставляя доступ к ним обоим. ^{[ 285 ]} Эмпарион . Borysthenēs впредь процветает в течение остальной части 7 -го века до нашей эры, и в течение следующего 6 -го века до нашей эры ^{[ 280 ]}

Эти Emporia сами были полезны для коммерческих предприятий их материнских городов, выступая в качестве рынков, через которые можно обмениваться нефть , вино и промышленные товары с местными популяциями в обмен на продукты питания и редкие сырья, такие как зерно , рыба , продукты животного происхождения, металлы, металлы. , лесные продукты, меха и рабы, проведенные через внутренние торговые сети. ^{[ 204 ]}^{[ 277 ]}^{[ 279 ]} В результате успех этой торговли усилился для греческих колоний, которые мы, как их родные города, чтобы увеличить их власть и богатство. ^{[ 277 ]}

Начало коммерческой деятельности Graeco-Scythian

Из этих греческих городов скифайская аристократия особенно купила предметы роскоши, которые они использовали, выставляя напоказ во время своей жизни и в своих гробницах в качестве маркеров статуса: вино и различные греческие суда, используемые для смешивания и питья, были особенно импортированы в больших количествах и даже использовались как как Могильные товары , в то время как ремесленники в греческих колониях изготовили предметы, сделанные из золота или электрома для скифа -покровителей. ^{[ 286 ]}

С падением скифской деятельности в Западной Азии и современным развитием связей между скифами и греческими колониями, скифы начали покупать греческую керамику, импортируемую с Эгейских островов, ^{[ 287 ]} и новый процветающий источник торговли для скифского королевства был создан на северном берегу Черного моря. ^{[ 67 ]} Таким образом, положил конец импорту в основные территории скифского королевства кискаув . 625 до c. 600 г. до н.э. , ^{[ 288 ]}^{[ 20 ]} Таким образом, приводя к греческому влиянию на скифов, заменяющих Западно -Азиатскую с самого начала 6 -го века до нашей эры. ^{[ 156 ]}

Следовательно, отношения между скифским королевством и греческими колониями северного Понтического региона изначально оставались в значительной степени мирными, благодаря которой греческие города не обладали оборонительными стенами. ^{[ 20 ]}

Упадок в Западной Азии

К середине 620-х годов до н.э. нео-ассирийская империя начала распутываться после смерти ашбанипала: ^{[ 289 ]}^{[ 20 ]} В дополнение к внутренней нестабильности в самом ассирийском из-за гражданских войн под его преемниками Ашшур-Этил-Илани ( р. 631-627 г. до н.э. ) и Син-Шар-Ишкун ( р. 627-612 г. до н.э. ), ^{[ 263 ]} Вавилон также восстал против ассирийцев в 626 г. до н.э. под руководством Набополисара , ^{[ 290 ]}^{[ 194 ]} и генерал Ассари Син-Шумуму-Лишир также восстал против Син-Шар-Ишкун и 626 г. до н.э. ^{[ 290 ]}

Восстание СМИ

К тому времени средний король Cyaxares вырос и начал переговоры со скифами. В следующем году, в 625 г. до н.э., он пригласил скифа-лидеров на праздник в своем дворце, где он совершил их напитки и убив их всех, что сверг ассиро-сиктифское иго на медеседах и сделав их одним из первых Приобретать независимость от нео-ассирийской империи. ^{[ 291 ]}

Убийство скифа -правителей Cyaxares положило конец гегемонии скифского королевства в Западной Азии, ^{[ 292 ]} После чего его деятельность стала ограничилась восточными границами неоассирийской империи ^{[ 20 ]} и импорт товаров Западной Азии в основные территории скифского королевства в Ciscaucasian Stepse закончилось. ^{[ 20 ]}

Мединицы в это время приобрели знания о новых идеологиях и военных технологиях как от сидячих держав, таких как Неоассирийская империя и Урарту, так и от Stepse Nomads, таких как Cimmerians и Scythians: ^{[ 225 ]} Это было оружие и военная тактика, особенно в стрельбе из лука. ^{[ 293 ]}^{[ 294 ]}) Благодаря медианной интеграции этих влияний Cyaxares смог сочетать скифские и неоассирийские военные практики и создать организованную армию, состоящую из отдельных подразделений копья, лучников и кавалерий Опять же, как Фраорт делал раньше. ^{[ 295 ]}^{[ 225 ]}

После успешных восстаний Вавилонии при Набополисаре и СМИ при Cyaxares различные вассалы нео-ассирийской империи в Анатолии и на иранском плато начали отрываться от нео-ассирийского правления. ^{[ 225 ]}

Набег до Египта

С силой их бывших неоассирийских союзников, рушащихся в середине 620-х годов, и недавно восходящие нео-бабилонские и медианные империи еще не консолидировались, скифы воспользовались вакуумом власти, чтобы набег на левант ^{[ 296 ]} Некоторое время между c. 626 и c. 616 до н.э. ^{[ 297 ]}^{[ 298 ]} Неизвестно, повредил ли этот рейд удержание неоассирийской империи на западных провинциях, ^{[ 299 ]} Хотя последнее известное неоассирийское присутствие в Финиции датируется примерно в этом времени, в форме упоминания губернатора Шумура , Манну-ки-а-а-а-а-а-а, в списке эпониц из c. 619 до н.э. ^{[ 300 ]}

Скифский рейд в Левант достиг до сих пор, как Палестина, ^{[ 193 ]} и был предсказан иудаитами Пророки Исаия , Иеремия и Зефания , которые предсказали ожидающую «катастрофу с севера», которое, по их мнению, приведет к разрушению Иерусалима . ^{[ 301 ]} Тем не менее, скифский рейд не повлиял на Иерусалим или даже Королевство Иуда , ^{[ 302 ]} Что заставило Иеремию потерять благосклонность королю иудаитов Иосии , который вместо этого обратился к пророчистской Халде за адвокатом и привел к тому, что Иеремия временно останавливает пророчество в течение нескольких лет. ^{[ 303 ]}

Скифский рейд достиг границ египетского королевства Саита , ^{[ 304 ]} где их аванс был остановлен болотами дельты Нила , ^{[ 302 ]} После чего фараон Псамтик я встретил их и убедил их повернуть назад, предложив им подарки. ^{[ 305 ]}

Скифы уволили несколько городов в Палестине , отступая, ^{[ 20 ]} в том числе храм Аштарт в Аскалоне . ^{[ 306 ]} Согласно более поздним греко-римским авторам, этот храм Аскалона считался наиболее древним из всех храмов этой богини, в результате которого виновники этого кощунства и их потомки якобы прокляты Аштартом с «женской болезнью «Заставляя их стать классом трансвеститных дивиновцев, называемых Аньерой ( Lit. « невелики » на скифах ^{[ 20 ]}). ^{[ 307 ]}

Война против нео-ассирийской империи

Реорганизовав свое королевство и вырос свою военную власть, Cyaxares напал на нео-ассирийскую империю; ^{[ 308 ]}^{[ 309 ]} Тем временем Набополисар сумел взять под контроль всю Вавилонию на 620 г. до н.э. ^{[ 308 ]} и к 616 г. до н.э. он был достаточно комфортно, чтобы атаковать ассирийские основные территории; ^{[ 263 ]} и Nabopolassar и Cyaxares вскоре связаны друг с другом против неоассирийской империи . ^{[ 263 ]}

К 615, скифское королевство действовало в качестве союзника циксареса в его войне против нео-ассирийской империи, возможно, из-за необходимости, с отказом от скифов их прежнего союза с ассирийцами, вместо этого на стороне нео-бабилонийцев и Мединг является критическим фактором в ухудшении военной позиции нео-ассирийской империи. ^{[ 310 ]}^{[ 190 ]}^{[ 193 ]} Скифское королевство поддержало медо-бабилонские завоевания Ашшура в 614 году до н.э., Ниневия в 612 году до нашей эры и последних нео-ассирийских остатков в ḫarran в 610 г. до н.э., которая постоянно уничтожила неоассирийскую империю. ^{[ 311 ]}

Присутствие стрел в скифском стиле в местах, где, как известно, нео-бабилонская империя проводила военные кампании и которые связаны с слоями разрушения этих кампаний, предполагает, что некоторые контингенты, состоящие из скифов или мидов, которые приняли скифускую руку Методы могли набрать нео-бабилонийскую армию во время этой войны. ^{[ 312 ]} Сами нео-бабилонские подразделения стрельбы из лука были под влиянием скифайской стрельбы из лука, потому что скифские луки были более мощными, чем аккадские. ^{[ 313 ]}

Глиняные фигурки, изображающие скифайских гонщиков, а также ионический щит и нео-хиттящий боевой топо -Бабилоняна победа над египтянами в Кархимисе . ^{[ 312 ]}^{[ 73 ]}

Контингенты в стиле скифа или скифы также участвовали в нео-бабилонских кампаниях в южном леванте, в том числе в вавилонской аннексии Королевства Иуда в 586 г. до н.э. ^{[ 312 ]}

Изгнание из Западной Азии

В c. 590S до н . ^{[ 314 ]}^{[ 315 ]} После уже аннексированного Mannai в 616 г. до н.э. ^{[ 295 ]} Этот рост медианной власти заставил скифского королевства покинуть Западную Азию и отступить на север в кискауказанскую степи, ^{[ 316 ]} после чего скифская деятельность в Западной Азии, ^{[ 161 ]}^{[ 41 ]}^{[ 20 ]} а также связи между западными азиатами и скифами в течение 7 -го века до нашей эры, ^{[ 317 ]} И Влияние Западной Азии на скифов все подошли к концу, c. 610-600 до н.э. ^{[ 318 ]}

Тем не менее, даже после отступления скифов от Западной Азии, сложные отношения продолжали существовать между срединными и скифскими королевствами, расположенными соответственно, к югу и северу от гор Кавказа, а скифы продолжают участвовать в качестве партнеров и врагов Среднее королевство в кавказском регионе. ^{[ 319 ]}

Остатки в Западной Азии

Некоторые скифские группы Splinter, тем не менее, оставались в восточной транскаказии, особенно в районе, соответствующей современному азербайджану, и не отступили на север. ^{[ 85 ]} называли Сакашаяной ( лит . Следовательно, район , в котором они жили , Это название было позже записано как сакасене ( σακασηνη ) Ptolemy , а его жители называли Skythēnoi ( σκυθηνοι ) ксенофоном, как Sakesinai ( σακεσιναι ) Арриан и как Сакассани с помощью Titus Livius. ^{[ 39 ]}

Эти скифы служили в армии Cyaxares, ^{[ 240 ]} где они участвовали в медианном завоевании Урарту, ^{[ 224 ]} И это была одна из таких скифских дивизионов, отвечала за захват и разрушение крепостей Аргиштиинили и Тейшебаини на севере Урарту. ^{[ 320 ]} Среднее королевство могло бы также использовать скифов в качестве охотников, чтобы предоставить суду игру. ^{[ 230 ]}

В конечном итоге военные действия в конечном итоге разразились между Cyaxares и некоторыми из этих скифов, служащих ему, вероятно, в результате среднего царства, заканчивающего автономию этих скифов и полностью аннексируя их. ^{[ 321 ]} Позже Греко-Римские источники утверждали, что эти скифы покинули среднее королевство и бежали в Лидийскую империю, начав конфликт между Лидией и СМИ : ^{[ 230 ]} В первые два десятилетия 6 -го века до н.э. среднее расширение на запад с иранского плато и лидийское расширение на восток из Анатолии пришло на удары, что привело к войне, которая длилась от c. 590 и закончился только из -за солнечного затмения в 585 г. до н.э., после чего был составлен мир между Лидией и СМИ, и в Западной Азии был создан новый политический порядок. ^{[ 322 ]}^{[ 323 ]}

Эти скифы, которые остались в Западной Азии, были полностью ассимилированы в среднем обществе и государстве серединой 6-го века до нашей эры, так что они больше не представляли собой независимую группу и больше не имели отдельной личности. ^{[ 324 ]}^{[ 325 ]}

Северное Понтическое Скифское Королевство

После их изгнания из Западной Азии большинство скифов вернулись в части кискауказайской степи ^{[ 326 ]} соответствует современному Ставрополи и долине реки Кубан ^{[ 105 ]}^{[ 327 ]} Прежде чем перейти в понтитическую степи, ^{[ 328 ]} который только тогда начал заняться скифами в объеме и в больших масштабах, ^{[ 101 ]} В результате понтитическая степи стала центром скифской власти. ^{[ 50 ]} Среди скифов, которые все еще оставались в Ciscaucasia, влияние местного населения этого региона стало более заметным в течение этого периода. ^{[ 329 ]}

Это движение скифов в понтитическое степи было мотивировано двумя основными факторами: ^{[ 67 ]}

К югу от Кавказа была мощная, но враждебная медианная империя, которая поставила под угрозу безопасность скифской царства в Ciscaucasia;
Греческие колонии на берегах Черного моря на юге и смешанных фермеров лесной степи к северу основного источника торговли для скифов, таким образом, являясь местом, где они могут получить значительное богатство.

Скифское урегулирование в пантической степи, таким образом, поместило их в чрезвычайно выгодную позицию: ^{[ 101 ]}

На севере, в лесной части, жили крупные поселенные популяции смешанных фермеров, которые производили большое разнообразие высококачественных товаров, таких как железо, уголь, меха, мед, рабы и зерно;
На юге, на северном берегу Черного моря, были греческие колонии, которые искали сырье и рабочую силу для собственного использования, а также экспортировать в Грецию.

Таким образом, эта ситуация позволила скифскому королевству опосредовать процветающую торговлю, которую греческие колонии на юге выполняли с сидячими народами лесной степи на севере, ^{[ 20 ]}^{[ 101 ]} и который проводился через большие реки скифской степи, текущей на юг в Черное море и образовало основные маршруты доступа к этим северным рынкам. ^{[ 20 ]} Следовательно, отношения между скифским королевством и греческими торговцами были взаимовыгодными и повлияли как на кочевые скифы, так и популяции лесных степи, а скифская аристократия значительно извлекает выгоду из этой торговли. ^{[ 330 ]}^{[ 331 ]}

Таким образом, пантическая степень была особенно привлекательной территорией для скифов, не только потому, что это была идеальная местность для их пасторалистского образа жизни воина, но и потому, что это позволило им получить зерно, чтобы дополнить свою диету из популяции смешанных фермеров леса Степи на север и экзотические предметы роскоши для их аристократии, чтобы использовать в качестве маркеров статуса от греческих колоний на берегу Черного моря. ^{[ 97 ]}

Засвидетельствовав это скифское движение из Ciscaucasia и в пантическую степи, а также о их углублении связей с греческими колониями, Ciscaucasian шлемы перестали использоваться скифами в 6 -м веке до нашей эры, и были заменены греческими, которые использовались скифами в 6 -м веке, и были заменены греческими. особенно типа чердака , ^{[ 116 ]} В то время как женское погребение 2 -го Келерма Кургана содержало ионинское греческое серебряное зеркало , сделанное в 7-6 веках до н.э. ^{[ 332 ]}

Понтическое скифское политическое и социальное формирование

В рамках пантического степи входящие иранские скифы поселились в восточных ступенчатых регионах на западных и восточных берегах рек Гипанис и Бористенс и непосредственно к северу от Маэотского моря на восток до реки Танаис, в то время как в западных частях Скитаяна Царство жило несколько фракийских ^{[ 333 ]} и протославический ^{[ 334 ]} сидячие племена: ^{[ 335 ]} Прибывшие скифские завоеватели зарекомендовали себя как правящая элита, известная как королевские скифы, ^{[ 40 ]} над местным населением и ассимилировало их в единую племенную идентичность, позволяя им продолжать свой различный образ жизни и экономические организации. ^{[ 336 ]}

Таким образом, во многих частях северного Понтического региона под их правлением скифы зарекомендовали себя как правящий класс по сравнению с уже существующими сидячими фракийскими популяциями в западных регионах: ^{[ 333 ]} Некоторые из скифских племен вступали в брак с уже существующими сидячими фракийскими популяциями, образуя новые племена, такие как кочевые скифы и алазоны, состоящие из фракийского населения с иранским правящим классом. ^{[ 337 ]} Способность королевских скифов доминировать в этих сидячих популяциях сама была получена из их кочевых военных методов, которые они впервые разработали в Ciscaucasia. ^{[ 54 ]} Следовательно, многие из этнически не-сисифанских популяций понтитического степи стали обозначены термином « скифы » в основном потому, что они жили под доминированием собственных скифов, ^{[ 25 ]}^{[ 43 ]} после чего понтитическая степи также стала известна как Скифа . ^{[ 338 ]}

На этой ранней фазе Понтического скифского королевства королевские скифы поселились в регионе непосредственно к западу от реки Танаис , ^{[ 339 ]} С их удержанием на западной части степи, расположенной к западу от Borysthenēs, является легкой, и они были в значительной степени удовлетворены данию, которые они взимали с сидячих сельскохозяйственных групп этого региона. ^{[ 340 ]}

В таурическом к Черсоне , где жили Таури , королевские скифы завоевали членов этого населения, живущего в предгорьях и степи, получая тем самым контроль за туманом на полуострове и образуя смешанную скифе-таурианскую популяцию. Из-за этого смешанного со скифами, участки культуры Тауриан Кизил-Коба степи отличались от тех, в предгорных кто оставался независимыми от скифов. ^{[ 341 ]} В течение 6 -го века до н.э. скифов было мало в Таурике Черсоне, и, поскольку они вели кочевую жизнь, их население на полуострове увеличилось только во время сезонных миграций. ^{[ 342 ]}

С 7 по 5 веков до н.э. скифское королевство было догосударственным племенным обществом, состоящим из племен, возглавляемых их собственными лордами, а король является главным племенным лордом доминирующего племени поступающих иранских скифов, известных как Королевские Скифы и все другие племена в скифском королевстве подвергались королевским скифам, чьим королю и воинам аристократии они должны были предоставить слуг. к. ^{[ 343 ]}

Металлургические семинары, которые производили оружие и жгуты лошадей скифов в раннем скифском периоде, были расположены в лесной лесной части, ^{[ 344 ]} В то время, когда центр промышленности находится в регионе группы тиаасмин скифской культуры, которая соответствовала стране Аротеры, где иранская скифская элита управляла сидячим населением Фракийс. ^{[ 345 ]}

На этой ранней фазе их северного понтитического королевства, в 6-5 веках до н.э. ^{[ 105 ]}^{[ 20 ]}^{[ 346 ]}

В Ciscaucasia в регионе Кубана, населенных маотианами, где королевские и аристократические гробницы были самыми щедрыми из всех скифайских погребальных памятников раннего скифа -периода и включали в Курганс из Керерскайя, Ульски Аул и Костромская Стэница. Похороны в этих кургане состояли либо из прямоугольных, либо квадратных ям, покрытых деревом, либо деревянных или каменных хранилища, построенных на поверхности земли, в которых покойные были выложены в положении на спине, сопровождаемые верховыми лошадьми, а также на затяжных лошадях сопровождались лошади. колесницами и несколькими объектами западно -азиатского происхождения; ^{[ 105 ]}^{[ 20 ]}
В лесной степи, где гробницы были построены с использованием немного другого обряда, чем кескауказийские: они состояли из ям, покрытых деревянными или деревянными хранилищами, построенными на поверхности земли или впускались в ямы, причем хранилище время от времени были сожжены перед покрытием. на глиняном кургане. Из них наиболее важным был Мельхунив Курган, который содержал могильные товары западно -азиатского происхождения, сравнимых с таковыми у Ciscaucasian Gumps. ^{[ 20 ]}

Только очень небольшое число, около 20, скифских гробниц с 6-5 веков до н.э. ^{[ 347 ]}^{[ 105 ]}^{[ 93 ]} Эти захоронения следовали за обычаем, посредством которого скифский роялти похоронили их мертвых на краях их территории ^{[ 20 ]} чтобы отметить границы их королевства. ^{[ 348 ]}

Влияние скифа в пантической степи

Миграция скифов на запад сопровождалась введением в северную Понтическую область статей, происходящих в сибирской культуре карасук , килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килограмм,, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килочных, килограмм, килочных изделий, килочников, килочников, килочников, килочников, килочников, килочников, килограмм, килограмм, , таких как отличительные мечи и кинжалы, которые были характерны для ранней археологической культуры, состоящей из литых бронзовых коляков килочников, килограмм, килочников, килограмм, килограмм , килограмм, килограмм, килограмма Мечи и упряжки лошадей, ^{[ 349 ]}^{[ 154 ]} который сам находился под влиянием китайского искусства, например, «крестообразные трубки», используемые для исправления пересечения ремней, которые первоначально были смоделированы ремесленниками Шан . ^{[ 350 ]}

Это было в это время ^{[ 350 ]} То, что скифы принесли с собой знание рабочего железа , которое они приобрели в Западной Азии, и ввели его в понтитическую степень, чьи народы до сих пор были обществом бронзового века. ^{[ 210 ]} Некоторые кузнецы Западной Азии могли также сопровождать скифов во время их отступления Nortwards и стать нанятыми скифскими королями, после чего практика железной работы вскоре распространилась на соседнее население. ^{[ 210 ]}

Скифское учреждение в понтитическом степи, и, следовательно, их подчинение местного населения этого региона было особенно облегчено железным оружием и военным опытом, который они получили в Западной Азии. ^{[ 212 ]} В этот период скифами введено в понтитическую степень, введенная в использовании масштабной броней, которую Королевская скифская аристократия сами позаимствовала у народов Западной Азии. ^{[ 116 ]}^{[ 211 ]}

Расширение в Центральную Европу

Миграция синди

В рамках расширения скифов в Европу, участок скифского племени Синди покинула регион Маэотского моря и в течение 7–6 -го веков до нашей эры, мигрировал на запад в восточную часть панонианской степи, где они поселились рядом с сигиннаэ. ^{[ 161 ]}

Большинство синди вместо этого оставались в Ciscaucasia, где они поселились на полуострове , который стал известен как синдийский к Черсоне ( древнегреческий : σινδικη χερσονησος , романизированный : Sindikē khersonēsos ) после них,, ^{[ 161 ]} и там, где они сформировали правящий класс над местными маотицами, которые сами были из местного кавказского происхождения. ^{[ 351 ]}^{[ 288 ]}

В лесной степи

Присутствие скифа -аристократических захорождений в лесной степи предполагает, что скифское королевство в 6 -м веке до н.э. все еще продолжает свою политику попытки установить свою власть в отношении коренных населения лесного степи, что также свидетельствует о том, как эти последние популяции были Все еще строил укрепленные поселения, чтобы защитить себя от скифских атак. ^{[ 153 ]}

Скифы смогли расширить свою гегемонию до части лесной степи, расположенной к востоку от реки Бористенс в течение конца 7 -го и начала 6 -го веков, вскоре после окончания их деятельности в Западной Азии, но они были только Начав входить в части лесной степи к западу от Бористтенш в это время. ^{[ 100 ]}

Как только королевские скифы переехали из Ciscaucasia в понтитическую степень в конце 7 -го века до нашей эры, и они починили восточную лесную степень, они тесно сотрудничали с правящими элитами лесных ступенчатых племен. В течение 6-го века до н.э. эта зависимость от лесной ступенчатой численности состояла из получения дань, в обмен на то, что скифы избегали бы запуска военных рейдов против них и позволили бы местным правителям сохранить свою политическую организацию и председательствовать в производстве сельского хозяйства. Производство должно быть дано как дань уважения скифам. ^{[ 352 ]}

Набеги на запад

После того, как центр скифской силы сместился в пантическую степень, от C. 600 г. до н.э. Скифы часто совершали набег на соседние регионы, причем центральная и юго -восточная Европа была частой целью их атак. ^{[ 93 ]}^{[ 50 ]}^{[ 77 ]} Атаки со стороны скифов были направлены не только на Трансильванию , Подолию и паннонианскую степи , ^{[ 93 ]}^{[ 97 ]}^{[ 153 ]} но, возможно, также были направлены на южную Германию , где они напали на Лусатианскую культуру и вызвали ее разрушение, а оттуда до Галлии, Галлии , ^{[ 354 ]} и, возможно, даже на иберийском полуострове : ^{[ 161 ]} Эти скифские вторжения были мало чем отличались от вкуса от гун и аваров в течение периода миграции, а также монголов в средневековую эпоху, и были зарегистрированы на этрусских бронзовых статуэтках, изображающих установленные скифские лучники. ^{[ 355 ]}

Многочисленные поселения Лусатианской культуры были разрушены скифскими атаками в течение этого периода, ^{[ 93 ]} и скифские стрелки были найдены на нескольких местах, расположенных в современной Польше и Словакии , таких как в Виташково , Вичине [ PL ] , Стрэгомом , Полановице [ PL ] и Smolenice-Molpír [ SK ] . Скифы также атаковали, уволили и уничтожили многие из богатых и важных поселений железного века ^{[ 356 ]} Расположенный на севере и юге Моравских Ворот и принадлежит к восточной группе культуры Холлштат , в том числе в Смолеенице-Мольпир, где стрелы скифянского типа были обнаружены в этих укрепленных точках доступа Хиллфорта у ворот и юго-западной стороне Акрополя ^{[ 357 ]}

Западные скифские влияния

Из-за этих скифайских вторжений, новые объекты раннего скифайского типа, происходящие из степи, состоящие из оружия и оборудования лошадей скифайского типа, а также остаются связанными с ранними скифами, начали появляться с этого времени в Центральной Европе, особенно в Бессарабии ,, как Трансильвания, фракийские и паннонианские равнины и то, что в настоящее время является Словакией. ^{[ 358 ]} Торговля и миграция некоторых скифских сплиттерных групп в паннонский бассейн также способствовали появлению этих объектов скифайского типа. ^{[ 77 ]}

Некоторые из популяций Лусатианской культуры, а также восточные группы культуры Халлштат, могли также повлиять скифы и, следовательно, заимствовали от них типы оружия и лошадей: ^{[ 359 ]} Взаимодействие со скифами привело к принятию скифского типа «стиля животных» и подготовленного стрельбы из стрельбы из населения этих регионов в последующий период. ^{[ 360 ]}^{[ 356 ]} Именно в это время скифы представили типы металлоконструкций, которые последовали за моделями Шан китайскими в Западную Евразию, где они были приняты культурой Халлштатта . ^{[ 350 ]} Скифские художественные влияния также были поглощены кельтским искусством в это время. ^{[ 355 ]}

Торговля между пантическим скифским королевством и кочевниками Паннонианского бассейна, а также миграцией скифских групп Splinter Scythian способствовала превращению культуры этих народов в более скифайско-подобную форму. Среди влияющих населения были агатирсия Трансильвании и сигиннаэ северного и северо -западного бассейна Паннонина: ^{[ 361 ]} После того, как Signnae поселилась в паннонианской степи в 8-м веке до нашей эры, их первоначально Черногоровка-Новохеркасск культура превратилась в группу Mezőcsát , которая сама превратилась в культуру Vekerzug после того, как оказалась под влиянием скифа. ^{[ 60 ]}

Вторая волна греческой колонизации

Создание Понтического скифского королевства стало катализатором для развития обширных торговых связей, и только после того, как основная часть скифов перешла в понтитическую степень, в этом регионе были основаны более постоянные греческие колонии: в этом регионе: в этом регионе были основаны более постоянные греческие колонии: ^{[ 212 ]} Вторая волна греческой колонизации северного побережья Черного моря, которая началась вскоре после c. 600 . г. н до ^{[ 277 ]} Стремившись установить себя для фермы ( древнегреческий : αποικια , романизированный : апокиай ) в этих регионах, где земля была плодородной, а море было много. ^{[ 283 ]}

Отношения между скифским королевством и греческими колониями Северного Понтического региона, следовательно, первоначально были в значительной степени мирными из -за того, что греческие города не обладали оборонительными стенами и были окружены неформулированными храй сельскими или экспортируется. ^{[ 20 ]} Процветание этих новых греческих городов больше зависело от сельскохозяйственного производства их khōrai , чем от торгового транттингта через них, в основном расположенных на побережьях Таурического Черсоница. ^{[ 280 ]}

Тем не менее, областями, особенно предпочтительными этой волной колонизации, были трахеанские и синдийские Chersones , которые не только контролировали проход через циммерианский босспору, связывающий Черное море с Маэотским морем и, следовательно, также обеспечивали доступ к рекам, втиснувшемуся в него,, в него, в него, в него, в него, в его ^{[ 283 ]}^{[ 280 ]} но также из-за большого количества рыб, процветающих в богатых питательными водами Маэотского моря. ^{[ 280 ]} Cimmerian Bosporus был таким особенно привлекательным для греческих поселенцев ^{[ 280 ]} что около девяти новых колоний было основано как на трахеанских, так и на синдийских Chersoneses в течение C. 580 до c. 560 г. н . до ^{[ 283 ]} Затем следует больше мест, ^{[ 20 ]} Так что вскоре около дюжины греческих колоний были расположены вокруг Cimmerian Bosporus. ^{[ 280 ]} Все эти колонии на Cimmerian Bosporus были портовыми городами, с поселением Pantikapaion, которое непосредственно пропустило пролив, являясь самым важным из них. ^{[ 283 ]}^{[ 280 ]}

Среди этих греческих колоний наиболее выдающимися будут понтитическая Ольбия, которая служила требованиям скифской аристократии долины реки Бористеншенс, а также Pantikapaion, который поставлял скифа -аристократов в Таурике и Синдик Черсонес. ^{[ 153 ]}

Понтика Ольбия была одним из самых важных городов, основанных во время этой второй волны колонизации, и расположена на материке рядом с эмпарионом Borysthenēs. ^{[ 331 ]}^{[ 20 ]}^{[ 283 ]} Сам эмпарион вскоре был перенесен в Олбию из -за низкого качества портовых учреждений острова Бористенес, ^{[ 284 ]} Ведущая в Олбию вскоре ошеломляет колонию Borysthenēs ^{[ 280 ]} вместо этого сама становятся важным культурным и коммерческим центром. ^{[ 362 ]}

В пантической степи, греческие колонисты также нашли привлекательные возможности для торговли со скифами ^{[ 283 ]} Продавая им вино, оливковое масло , текстиль , металлические сосуды, высококачественные керамические и роскошные товары в обмен на меха, сырье , рыбу, продукты животного происхождения, рабы и зерна: ^{[ 363 ]} Понтика Ольбия особенно снабжала скифов роскошными товарами, такими как личные украшения, золотые и серебряные вазы, глиптические, винные и нефть, а также оборонительное и наступательное оружие, производимое в семинарах, расположенных в самой Олбии или импортировано из материковой Греции. ^{[ 287 ]} Основным коммерческим партнером Олбии в Греции в этот период был городское государство Афин ; ^{[ 330 ]} В течение 6 -го века до н.э. Ольбия также импортировала большое количество окрашенной посуды из Родоса , Самоса , Коринфа и Ионии, а также вина в амфорах из Хиоса и Тасоса , а также бронзовые объекты, такие как инструменты и зеркала, которые были проданы Скифы, ^{[ 330 ]} который особенно купил коринфускую и афинскую керамику. ^{[ 287 ]}

Важный маршрут торговли золотом также соединил Понтическую Ольбию с внутренними районами, пробегая на север на территорию племени Аротеры, и оттуда, ведущая во внутреннюю Азию: ^{[ 364 ]} Греческие города смогли быстро расти и процветать, потому что они смогли развивать обширные торговые отношения с отдаленными регионами благодаря правлению скифского королевства над пантической степи и создания царей Pax Scythica, которое гарантировало, что торговцы были торговцами. безопасно от грабителей. Этот процветающий торговый маршрут, в свою очередь, был важным источником прибыли для скифской королевской семьи и аристократии благодаря тому, что они получили значительное богатство. ^{[ 365 ]} Следовательно, отношения между скифским королевством и греческими торговцами были взаимовыгодными и повлияли как на кочевые скифы, так и популяции лесных степи, а скифская аристократия значительно извлекает выгоду из этой торговли. ^{[ 330 ]}^{[ 331 ]}

Ольбия особенно поддерживала дружеские отношения с окружающими популяциями в это время, ^{[ 362 ]} Особенно с аротером, с которым у него были близкие связи. ^{[ 366 ]}

Другим фактором, который заставил греческих колонистов поддерживать дружеские коммерческие, экономические и политические отношения со скифами, был страх возможных атак скифа, и в этом случае греческие укрепления не смогут противостоять нападениям сильной и большой скифской армии. Следовательно, греки Понтического побережья послали богатые дары скифским царям и мелким лордам как дань в обмен на их нейтралитет или даже поддержку. Скифайская аристократия взаимно ответила о дружевании города, приняв ту же дружественную политику в отношении греческих городов. ^{[ 367 ]}

Контакты между скифами и греками привели к формированию смешанной греко-ссифанской культуры, такой как среди «эллинизированного скифского» племени Каллипиде, гистрийцев, Гелони. вокруг Крыма. ^{[ 368 ]}

Восстание персидской империи

Между тем, в Западной Азии Медиана, Лидиан и Нео-Бабилонские империи, с которыми скифы взаимодействовали во время их пребывания на юге гор Кавказа, были заменены в период с. 550 до c. 539 г. до н.э. Империей Ахеменидов , основанной Киром II , царем персов , которые были западной азиатской иранской народ, отдаленно связаны со скифами. ^{[ 265 ]}^{[ 369 ]}

Общество империи Ахеменидов под руководством Кира II и его более ранних преемников в это время по -прежнему сохранило многие аспекты более ранней общей иранской культуры, которую они разделили со скифами. ^{[ 69 ]}

Формирование персидской империи ахеменидов представляло собой дальнейшее давление с юга, которое заставило скифов оставаться на севере Кавказа и Черного моря. Однако, как и в течение 8–7-го веков до нашей эры, влияние, управляемое ахэменидом Западной Азии, будет течь на север через горы Кавказа и повлияет на скифскую культуру. ^{[ 67 ]}

Третья волна греческой колонизации

В C. 547 г. до н . ^{[ 370 ]} Следовательно, в марте большой отток греческих беженцев, бежавших с персидским завоеванием, из которых многие бежали на северное побережье Черного моря, таким образом, в свою очередь, начав третью волну греческой колонизации этого региона, продолжавшаяся от C. 560 до н.э. до C. 530 г. до н.э. ^{[ 371 ]}

Although the Greek cities of the Aegean Sea were still founding new colonies throughout all the coasts of the Black Sea, some of the already existing colonies were also starting to set up their own colonies, leading to the growth of the Greek migrant population in all of these settlements. This third wave of colonisation was complex, as attested by how the settlement of Chersonesus in the Tauric Chersonese was founded in the later 6th century BC, but would later be re-settled by colonists from Pontic Heracleia in the 5th century BC.^[372]

The importance of the Greek colonies of the north Black Sea coast drastically increased following the Persian Achaemenid Empire's conquest of Egypt in 525 BC by Cambyses II, son of Cyrus II, which deprived the states of Greece proper of the Egyptian grain that they depended on.^[280]

These grain supplies were so important to the city-states of Greece, most especially of the then dominant Greek power of Athens, that this latter city started seeking new locations for producing grain on the north shore of the Black Sea. Therefore Athens established very well defended new colonies on the north Black Sea coast near the already existing settlements, including Nymphaion near Pantikapaion, Athēnaion near Theodosia, and Stratokleia near Phanagoreia, which would act as sites where grain of very good quality was produced to be exported to Athens to feed its citizenry.^[373]

The various Greek city-states of the Aegean Sea were during this period also imported fish, furs and slaves from Scythia,^[374] and in the mid-6th century BC the Greeks started employing Scythian mercenaries in the form of detachments of mounted archers to support their own hoplite armies.^[375]

The relations between the Greeks and the Scythians continued remaining largely peaceful during the later 6th century BC,^[20] although the only Greek colony in the region of the lower Tanais river, Krēmnoi, was destroyed by the Scythians between c. 550 and c. 525 BC, and Pantikapaion might have been destroyed by the Scythians around c. 550 BC.^[20]

First wave of Sauromatian immigration

To the east of the Scythian kingdom across the Tanais lived the Sauromatians, who were an Iranic tribe closely related to the Scythians, and who were organised into a single tribal confederation. This Sauromatian kingdom maintained good relations with the Scythian kingdom throughout its existence, from the 6th to 4th centuries BC, thanks to which there existed a trade route starting in Scythia and reaching eastwards through the territory of the Sauromatians,^[376] with Scythian art in the middle Tanais river region exhibiting influences from the Sauromatian culture and, to a lesser degree, from Ananyino culture.^[115]

However, in the period from c. 550 to c. 500 BC, the various Sauromatian communities living from the region stretching from the Ural Mountains to the Caspian Steppe came pressure from the Massagetae of Central Asia^[84] as a result of the campaigns of Cyrus II against this latter people.^[363] As a result of these pressures, the Sauromatians from the territory of the Araxes Steppe in the east over the course of the 6th century BC took over the control of Ciscaucasia from the Scythian kingdom, beginning with the territory to the east of the river Laba, and then the whole Kuban valley.^[288]^[377]^[20]

By the end of the 6th century BC, the Scythians had lost their territories in the Kuban Steppe to the Sauromatians, and the Scythian earthworks in this region were abandoned,^[378] except for those in its westernmost part which included the Sindic Chersonese, where the Scythian Sindi tribe formed a ruling class over the native Maeotians independently of the bulk of the Scythians in the Pontic Steppe,^[351]^[288] due to which this country was named Sindica. By the 5th century BC, the Scythians had completely retreated from Ciscaucasia,^[355] and Sindica was the only part of this region where the Scythian culture still survived.^[288]

This process resulted in a wave of Sauromatian nomads crossing the Tanais river, immigrating into Scythia, settling near the Royal Scythians in the region of the Maeotian Sea on the right bank of the Tanais up to the Borysthenēs,^[339]^[376] and intermarrying with the local nomad inhabitants of the Pontic Steppe.^[379] The arrival of this wave of Sauromatian immigration destroyed several settlements in the river valleys of the Borysthenēs and of the other rivers of Scythia,^[288]^[380] and it might possibly have caused the replacement of the older Scythian ruling dynasty of Spargapeithes by a new one, founded by Ariapeithes.^[381]

Introduced in Scythia by the Sauromatian immigrants in the late 6th century BC was a new funerary rite, where the deceased were inhumated in "catacombs" made of one or more burial chambers branching from a vertical entrance well. These "catacomb" burials would become more commonly used for aristocratic burials in the 5th and 4th centuries BC.^[382] Scythian art from soon after this time also reflected influences from Central Asian and Siberian tradition.^[115]

This Sauromatian immigration also introduced new social norms into Scythia thanks to which women were now allowed to become warriors.^[383] Thus, the graves of Scythian women from this period and later contained the burials of armed women, mostly belonging to ordinary nomads, and more rarely to richer nomads, with 37% of Scythian women's burials containing the graves of armed women.^[384] The grave goods of these tombs reflected influences from the east, such as bronze daggers characteristic of the Tagar culture, as well as human individuals with East Asian features,^[351] and one deceased woman was buried in a grave whose location corresponds to present-day Novosilka near Lypovets along with a Central Asian camel.^[351]^[385]

Anacharsis

The famous Scythian sage Anacharsis came from the Scythian royal dynasty in the 6th century BC, being the brother of the then reigning king Sauaios, and both Anacharsis and Sauaios being the sons of the preceding Scythian king Gnouros.^[20]^[386]

Some time in the late 6th century BC, Anacharsis left Scythia to travel to Greece, where he became respected enough as a skilled philosopher that he was granted Athenian citizenship.^[387]^[388] According to Herodotus of Halicarnassus, Anacharsis was shot with an arrow by his brother the king Sauaios as punishment for having performed a sacrifice to the Mother of the Gods in the wooded country of Hylaia, where was located an altar to this goddess.^[389]^[390]^[20]^[388]

Although much regarding the historicity of Anacharsis is uncertain, he later became popular in ancient Greek literature, in which he appeared as a sort of "man of Nature" and "noble savage" incarnating "Barbarian wisdom," after which he especially a favourite figure of the Cynics.^[20]^[388]

At this time, the Scythians were ruled by a triple-monarchy, with the names of the kings Skōpasis, Taxakis, and Sauaios's son Idanthyrsus, being recorded for the late 6th century BC.^[391]^[20]

The Persian invasion

In the late 6th century BC, the Achaemenid Persian Empire started expanding into Europe, beginning with the Persian annexation of all of Thrace,^[33] after which the Achaemenid king of kings Darius I crossed the Istros river in 513 BC^[393] and attacked the Scythian kingdom with an army of 700,000 to 800,000 soldiers,^[394] possibly with the goal of annexing it.^[33]

In response, the Scythian king Idanthyrsus summoned the kings of the peoples surrounding his kingdom to a council to decide how to deal with the Persian invasion.^[395] The Budini, Geloni and Sauromatians joined the Scythian-led alliance in resisting the Persian invasion,^[396] and Idanthyrsus led the joint forces of the Scythians and their allied neighbours in resisting the Persian invasion.^[20] Meanwhile the Agathyrsi, Androphagi, Melanchlaeni, Neuri and Tauri refused to support the Scythians.^[397]^[398]

According to Herodotus of Halicarnassus, the Scythian-led alliance's strategy was to adopt the tactic of retreating before the Persian army and staying one day's march ahead of them instead of directly fighting them, while also employing scorched earth tactics so as to goad the Persian army deeper into the deserted parts of Scythian territory. The Persian army eventually crossed the Tanais river and built fortifications there,^[105] but the Scythians continued their tactics until the Persian army was no longer at a safe distance from the Istros, allowing the Scythians to launch guerrilla attacks on it.^[399]^[363]^[400]

The results of this campaign are unclear, with Darius I himself claiming that he had conquered the Sakā tayaiy paradraya (lit. 'the Saka who dwell beyond the (Black) Sea'^[33]), that is the Pontic Scythians,^[20] while the ancient Greek literary tradition, following the account of Herodotus of Halicarnassus, claimed that the Persian campaign had been defeated by the Scythians, due to which the Greeks started perceiving the Scythians as being invincible thanks to their nomadic lifestyle:^[105]^[399]^[20] Herodotus's narrative is itself considered dubious by modern historians,^[105] and his account of the failure of Darius appears to have been extremely exaggerated.^[401] Some form of Achaemenid authority might have been established in Pontic Scythia as a result of this campaign without it having been annexed.^[402]

According to Herodotus, soon after the Persian invasion, the Scythians sent a diplomatic mission to Sparta in Greece with the goal of establishing a military alliance against Darius I. Herodotus claims that, as a result of this embassy, the Scythians started drinking undiluted wine, which they called the "Scythian fashion" of drinking wine.^[387] The planned attack against the Achaemenid Empire however never happened.^[389]

Middle (or Classical) period

The retreat of the Scythians from Ciscaucasia^[288] and the arrival of the Sauromatian incomers into the Pontic Steppe in the late 6th century BC caused significant cultural changes in Scythia, giving rise to the Middle or Classical Scythian period,^[403] which itself was a hybrid culture originating from a combination of a continuation of the material culture reflected in the Ciscaucasian Scythian burials with Sauromatian elements.^[355]

Among the changes in Scythia in this period was a significant increase in the number of monumental burials: it was from the Middle Scythian period that the largest number of Scythian burials in the Pontic Steppe were made, with the Scythian upper classes starting to bury their dead within the Pontic Steppe itself largely in the region of the rapids of the Borysthenēs river (possibly the country of Gerrhos mentioned by Herodotus), although some aristocratic burials were also located in the forest steppes.^[404] These burials, which included horse sacrifices, were continuations of the Ciscaucasian burial traditions.^[405]^[406] Scythian burials from this period include:^[407]

some significant sites in the region of the Borysthenēs river rapids, such as the Hostra Tomakivska mohyla [uk], the 1st barrow of the Zavadska Mohyla, the 5th barrow of the Novohryhorivka mohyla [uk], Baby mohyla, and Rozkopana mohyla [uk];
some in the Tauric Chersonese, such as the Zoloty kurhan [uk] and Kulakivsky kurhan [uk].

Consolidation

As a result of the arrival of the Sauromatian incomers, and due to the need to resist Persian encroachment, the Scythian kingdom underwent political consolidation in the early 5th century BC,^[408] during which it underwent the most significant of its economic, political, social, and cultural development by completing its evolution from a tribal confederation into an early state polity^[409]^[410] capable of dealing with the polities threatening or trading with it in an effective way;^[411] during this period, the Scythian kings increased their power and wealth by concentrating economic power under their authority.^[412]

It was also during this period that the control of the Scythians over the western part of their kingdom became heavier and more coercive with respect to the sedentary agricultural peoples living to the west of the Borysthenēs.^[340]

Expansionism

A consequence of this consolidation of the Scythian kingdom was an increase in its expansionism and militarism.^[20]

In Thrace

In the west, nearby Thrace became a target of Scythian expansion following the complete Achaemenid retreat from Europe,^[389]^[20] with the Scythians coming into conflict with the various Thracian peoples during the 5th century BC,^[389] and gaining free access of the Wallachian and Moldavian Steppes^[413] while also establishing a presence to the south of the Istros river, around Kallatis and Dionysopolis.^[414]

In 496 BC, the Scythians launched a raid until as far south as the Thracian Chersonese on the Hellespont.^[415]

The Scythians' inroads in Thrace were however soon stopped by the emergence of the Odrysian kingdom in this region, following which the Scythian and Odrysian kingdoms mutually established the Istros as their common border after concluding friendly and mutually advantageous relations with each other some time around c. 480 BC:^[414]^[416] from then on, the contacts between the Scythians and Thracians deepened, with each borrowing from the other's art and lifestyle; marriage between the Scythian and Odrysian aristocracies were also concluded,^[414] including between their respective royal dynasties, with the Scythian king Ariapeithes marrying a daughter of the Odrysian kingdom's founding king Tērēs I^[389]^[20] some time between c. 480 and c. 460 BC.^[416]

At some point between c. 475 and c. 460 BC,^[416] Ariapeithes was killed by the Agathyrsian king Spargapeithes,^[417] after which he was succeeded as king by his son Scyles,^[381] whose mother was a Greek woman^[418] from Histria.^[419]

In Sindica

To the southeast, the Scythians came into conflict with their splinter tribe of the Sindi, with whom they fought by crossing the frozen Cimmerian Bosporus during the winter.^[389]

In the forest steppe

A second direction where the Scythian kingdom expanded was in the north and north-west: the Scythian kingdom had continued its attempts to impose its rule on the forest steppe peoples throughout the 7th and 6th centuries BC, and by the 5th century BC, it was finally able to complete the process of subjugating the groups of these populations living to the west of the Borysthenēs after destroying their fortified settlements.^[420] which were subsequently abandoned.^[153]

With the completion of the subjugation of the forest steppe by the Scythians, the various ethnic groups inhabiting this region interacted to the point that their cultures fused with that of the Scythians, leading to the originally Scythian-type burials in kurgans which had originated in Ciscaucasia becoming widespread among the forest steppe populations.^[421]

During the 5th century BC, Scythian rule over the forest steppe people became increadingly dominating and coercive, leading to a decline of their sedentary agrarian lifestyle, especially in the region of the right bank of the Borysthenēs, where their settlements disintegrated and became fewer in number.^[422] This in turn resulted in a reduction in the importation of Greek goods by the peoples of the forest steppe in the 5th century BC.^[423]

The presence of Scythian kurgans from the site corresponding to modern Boryspil attests that the Scythians also appear to have captured territories from the tribes of the forest steppe at this time.^[424]

On the Pontic coast

The peaceful relations which had until then prevailed between the Scythian kingdom and the Greek colonies of the northern Pontic region came to an end during the period of expansionism in the early 5th century BC, when the Scythian kings for the first time started trying to impose their rule over the Greek colonies.^[20] In response to hostility from the Scythian kingdom, the Greek cities erected defensive installations while their khōrai were destroyed or abandoned, meaning that they lost their agricultural production base, while burials of men killed by Scythian arrows started appearing in their nekropoleis.^[425]

At the same time, because the Scythian kingdom still needed to trade with the Greeks in the lower Tanais region, in the early 5th century BC it replaced the formerly destroyed Greek colony of Krēmnoi with a Scythian settlement for this purpose, located at the site corresponding to present-day Yelizavetovskaya [ru]^[20] in the delta of the Tanais river.^[426] The population of this 40 hectare settlement was composed mostly of Scythians and a minority community of Greek merchants, with a smaller fortified section of this city being the residence of the local Scythian aristocrats, thus putting trade in this region directly under the control of the Scythian kingdom.^[20]^[426]

The hold of the Scythian kingdom on the western part of the northern Pontic region became firmer under the reign of the king Scyles,^[414] who was successfully able to impose Scythian rule on the Greek colonies in the northwestern Pontic coastal region and western Crimea, such as Nikōnion, Tyras, Pontic Olbia, and Kerkinitis, so that Scyles was minting coins at Nikōnion while Kerkinitis was paying tribute to the Scythian kingdom.^[414]^[20]

There was consequently a considerable migration of Scythians into Pontic Olbia at this time,^[427]^[414] and Scyles himself possessed a residence in Olbia which he would visit every year.^[20] The Greek colonies of the Black Sea coast thus continued adhering to their Hellenic culture while their population was very mixed, with Scythians being active at all levels of these cities, which even attracted Scythian aristocrats.^[418] During this period Greek influences also became more significant among the Scythians, especially among the aristocracy, while the inhabitants of the cities of the north shore of the Black Sea themselves borrowed the use of Scythian bows and akīnakēs swords.^[156]

The control of Scyles over the city of Nikōnion corresponded to the period when it was a member of the Delian League, thus putting it under the simultaneous hegemony of both the Scythian kingdom and the Greek city of Athens. This, as well as the contacts established by Athens in the Tauric Chersonese during this period, allowed the Scythian kingdom to engage in indirect relations with Athens when it was at the height of its power.^[414] In consequence, a community of Scythians also lived in Athens at this time and was active at all levels of society, as attested by the presence of graves of deceased Scythians in the cemetery of the Kerameikos, where a Scythian retainer had also been buried in the grave precinct of his master.^[388]

In the region of the Cimmerian Bosporus, while the Scythian kingdom was initially able to capture Nymphaion, it was however less successful at conquering the other Greek colonies there, where around 30 cities, including Myrmēkion, Tyritakē, and Porthmeus, banded together into an alliance under the leadership of Pantikapaion, built or strengthened their city walls, and successfully defended their independence. After this, they united into the Bosporan kingdom with Pantikapaion as its capital so as to manage their trade ventures and to organise their common defence against the Scythians.^[108]^[20]^[374] The Bosporan kingdom soon became a centre of production for Scythian customers living in the steppes, and, being a significant outpost of Greek culture, it therefore influenced both the Scythians and the Sindi by contributing to the development of Scythian art and style.^[108]

Despite the conflicts between the Scythian kingdom and the Greek cities, mutually beneficial exchanges between the Scythians, Maeotians and Greeks continued, and, throughout the Pontic Steppe, Scythians and Greeks lived and died in the same communities,^[204] with the presence of Scythian burials in this city's necropolis attesting of the presence of marriages between the ruling elite of Nymphaion and the Scythian aristocracy.^[20]

Commercial activities

Grain trading

As result of these expansionist ventures, the Scythian kingdom, whose core population lived in the steppe between the forest steppe and the coastal region and therefore dominated these latter two regions, implemented an economic policy through a division of labour according to which:^[362]^[410]^[20]

the settled populations of the forest steppe produced grain, which until then they were allowed to freely sell, but were now obliged to offer to the Scythian aristocracy as tribute;
this grain offered in tribute was then shipped through the Borysthenēs and Hypanis rivers to Pontic Olbia, Tyras, and Nikōnion;
these latter Greek cities, who had to specialise in trading after having lost their agricultural lands, in turn acted as trading agents by selling the grain at a profit for themselves.

The outbreak of the Peloponnesian War in Greece proper in 431 BC to some extent further increased the importance of the Pontic Steppe in supplying grain to Greece, so that the Bosporan kingdom became the main supplier of grain to Greece, and the Scythian kingdom in turn became an important seller of grain to the Bosporan kingdom: the Scythian nomadic aristocracy thus became the main intermediary in providing to the Bosporan kingdom the grain produced from the fertile and traditionally agricultural regions of the forest steppe and obtained through cultivation within the Scythian kingdom itself.^[409]

Slave trading

In the 5th century itself, the Greek cities in the Aegean Sea had started to import slaves from Scythia immediately after the end of the Persian invasions of Greece. The Greek cities acted as slave trade hubs but did not themselves capture slaves, and instead depended on the Scythian rulers to acquire slaves for them:^[428]^[429] although Scythian society was not heavily dependent on slaves, unlike the Greeks, the Scythian aristocrats nonetheless still found it profitable to acquire slaves from their subordinate tribes or through military raids in the forest steppe, who were then brought to Pontic Olbia, where they were sold to Greek merchants.^[428]^[429]^[430]

Among the Scythian slaves bought by the Greeks, one particular group was bought immediately after the Battle of Salamis by the city of Athens,^[432] where they constituted an organisation of public slaves employed by the city itself as an urban police force who acted as watchmen and guards and maintained order among the general publics. These "Scythian archers" would round up unwilling citizens and kettle them to vote, could be called by the chairman of the Ekklēsia to remove anyone speaking for too long, and had the power to make arrests.^[433]

Other Scythian exports

In addition to slaves, the Scythians sold cattle and animal products to the Greeks.^[434]

Import of Greek goods

The Greek colonies during this time were the main suppliers of luxury goods and art to the Scythians,^[365] and Greek-type gold objects from Scythian graves of this period may thus have originated as gifts from Greek dependants or Greek families allied to Scythian aristocrats which had been offered to these aristocrats as part of complex gifting traditions used to make and secure fealty bonds or form family ties through marriage.^[204]

Trade with the Greeks especially created a thriving demand for wine in Scythia:^[435] In exchange for slaves, the Greeks sold various consumer goods to the Scythians, the most prominent among these being wine. The island of Chios in the Aegean Sea, especially, produced wine to be sold to the Scythians, in exchange of which slaves from Scythia were sold in the island's very prominent slave market.^[430]

Other commodities sold by the Greeks to the Scythians included fabrics, vessels, decorations made of precious metals, bronze items, and black burnished pottery.^[434]

Economic prosperity

Under these conditions, the grain and slave trade continued, and Pontic Olbia not only did not decline, but instead experienced economic prosperity.^[20]^[430]

The Scythian aristocracy also derived immense revenue from these commercial activities with the Greeks^[424], most expecially from the grain trade,^[436]^[412]^[20] with Scythian coins struck in Greek cities bearing the images of ears of grain.^[436] This prosperity of the Scythian aristocracy is attested by how Scythian art in this period largely celebrated the military success of the Scythian mounted warriors,^[412]^[423] as well as by how the lavish aristocratic burials progressively included more relatives, retainers, and were richly furnished with grave goods, especially imported ones, consisting of gold jewellery, silver and gold objects, including fine Greek-made toreutics, vessels and jewellery, and gold-plated weapons.^[437]

There was a very significant stratification in Scythia in terms of social and property among both the aristocratic and commoner the Scythians during this period, and Scythian commoners did not obtain any benefits from this trade, with luxury goods being absent from their tombs.^[409] That this economic success was limited to the Scythian aristocracy is reflected by how Scythian art in this period largely portrayed elements of prestige, as well as the divinisation of royal power, the cults of ancestral heroes, and celebrated military valour.^[384]

Greek influence

A consequence of the Scythians' close contacts with the Greek cities and of their import of Greek-manufactured art and luxury goods was that Greek art significantly influenced Scythian art and artistic preferences, in turn causing a progressive Hellenisation of the Scythian aristocracy.^[365]^[20]

The Greek supply of luxury goods in turn influenced Scythian art,^[365] so that the vegetal motifs which the Greek artisans used to decorate these goods were organically integrated into the "Animal Style" art of the Scythians and became used in works produced by both Greek and Scythian craftsmen.^[331]^[20]

Greek influence thus became a factor which shaped the evolution of Scythian weapons and horse harnesses, which were developed following Scythian norms and slowly perfected so they could be used more effectively: the Scythian composite armour, for example, was fitted with Greek-type shoulder guards in the 5th century BC.^[331]

Early sedentarisation

Beginning the 6th century BC, a period of deepening ties and the intensification of trade with the already sedentary Greeks led to the development of sedentary forms of economy in the more nomadic parts of the Scythian kingdom;^[153]^[438] the climate of the steppe around this time also became warmer and wetter, which caused grass which the nomads to rear their large herds of animals to grow abundance, thus allowing them to settle down in the steppe itself;^[52]^[439]^[440] these factors acted as catalysts for the process of sedentarisation of many nomadic Scythians which started during the Middle Scythian period in the late 5th century BC.^[441]

The Scythian aristocracy, who played an important role in the grain trade and were its primary profiters,^[436] were investing in increasing the grain production within the Scythian kingdom,^[409] and therefore expanded cereal cultivations to the regions adjacent to the Bosporan kingdom through which they exported their grain, especially in the Tauric Chersonese.^[436] This policy acted as a catalyst for the intensification of the process of sedentarisation of the Scythians, especially along the reaches of the lower Borysthenēs where the terrain was propitious for agriculture.^[409]

This process of sedentarisation was especially concentrated in the eastern part of the Tauric Chersonese, near the cities of the Bosporan Kingdom, but it was also occurring elsewhere in Scythia, with several village-sites forming on the left bank of the estuary of the Tyras near Nikōnion, and nomadic Scythians who had settled down had founded along the banks of the Borysthenēs and the smaller rivers of the steppe small settlements where were cultivated large amounts of crops such as wheat, millet and barley.^[424]^[153]

Consequently, part of the nomadic Scythians were adopting a settled lifestyle during the 5th century BC, especially along the reaches of the lower Borysthenēs where the terrain was propitious for agriculture, and where they formed small unfortified settlements. Part of the population of the khōrai of Pontic Olbia at this time was also composed of settled Scythians.^[442]^[20] The archaeological evidence suggests that the population of the Tauric Chersonese, most of whom were Scythians who had settled down to farm, during this time increased by 600%, especially in the Trachean Chersonese.^[440]^[443]^[423]

The development sedentarisation and settlement-formation finally led to the foundation in the late 5th and early 4th centuries BC of several new city-sites:^[444]^[445]^[20] among these settlements were important city-sites located on major routes which provided access to the major rivers of Scythia,^[446] and corresponding to present-day Yelizavetovskaya at the mouth of the Tanais, Traxtemyriv on the upper Borysthenēs, Nadlymansʹke near the estuary of Tyras, Bilsk [uk] on the Vorskla river,^[438] and Kamianka at the confluence of the Borysthenēs and its tributary of the Konka river.^[20]

Despite this significant sedentarisation of the nomads, the majority of Scythians during this time and until the 3rd century BC however still remained composed of nomads.^[424]^[442]

The city of Kamianka

Internal tribal migrations within the Scythian kingdom during the 5th century BC appear to have caused central power to move to the region of the bend of the Borysthenēs,^[447] so that much of the Scythian settlements of the 5th and 4th centuries BC were located in the valley of the Borysthenēs and of its tributaries until the coastal region:^[355] the site of Kamianka, located in the Borysthenēs bend region and built in the late 5th century BC, was the largest and most important of the Scythian city-sites,^[448]^[449] measuring 12 square kilometres, and was protected by earthen ramparts, moats, the rivers and the salt lake of Bilozerka.^[450]

The "acropolis" of Kamianka was located high above the Konka river and was separated from the outer city by double-shell earthworks and a rampart topped by a Greek-style mudbrick wall. Large amounts of Greek red-figure pottery, wine amphorae, black lacquerware, krātēres for mixing wine and water, imported jewellery, and bones of game animals killed during hunts have been found in the "acropolis" of Kamianka by archaeologists,^[153]^[451]^[452] implying that it was the location of the seasonal royal Scythian headquarters;^[453] much of the goods from the "acropolis" of Kamianka, such as the Greek pottery, were Bosporan-imported, attesting of the close links between the Scythian and Bosporan kingdoms at this time.^[444]

By the Middle Scythian period, the centre of Scythian metallurgy had shifted into the steppe,^[442] in the "outer city" of Kamianka, which was considerably larger than the acropolis,^[438] and was the residence of an agriculturalist population as well as of the metalsmiths who manufactured objects from copper, lead and zinc, gold- and silverwork, such as tools, simple jewellery, as well as weapons and armour and horse trappings used by the nomadic population of the steppe.^[454] Kamianka contained several blacksmiths' workshops which were contentrated into craftsmens' quarters,^[455] with 900 hectares of the city being dedicated to industrial scale metal production.^[446]

An open tract in was also located in the southeast of the "outer city," and was perhaps used for grazing cattle, sheep and goats^[438] or for defensive purposes.^[445]

Thus, the city of Kamianka had become the economic, political and commercial capital of the Scythian kingdom in the late 5th century BC.^[424]^[442]

The city of Yelizavetovskaya

During this period, in the 5th to early 4th centuries BC, the site corresponding to present-day Yelizavetovskaya had become a well-fortified city where resided the local Scythian clan and tribal lords, and which functioned as the Scythian kingdom's administrative, commercial and manufacturing centre for the lower Tanais and northern Maeotian sea region.^[424]^[442]

Succession struggle

Some time around c. 440 BC,^[416] Scyles was overthrown by his half-brother Octamasadas, who was himself the son of Ariapeithes and of the daughter of the Odrysian king Tērēs I.^[389]^[381]^[20] Scyles fled to the Odrysian kingdom, but Tērēs I's son and successor to the Odrysian kingship, Sitalkēs, met his nephew Octamasadas on the Odrysian-Scythian border on the Istros river, where Sitalkēs handed to him his half-brother Scyles, was executed by Octamasadas, while Octamasadas himself handed to Sitalkēs one of his uncles, a brother of Sitalkēs who had fled to Scythia.^[456]

Nothing is known about the third son of Ariapeithes, Oricus, other than that his mother was a Scythian woman and that he was likely the youngest son of Ariapeithes.^[381]^[416] Oricus might have even never become king,^[20] and some time after Octamasadas ousted Scyles, coins were minted in Pontic Olbia bearing the name of one Eminakos, who was either a governor of Olbia for Octamasadas or a successor of his.^[427]^[20]

External relations

As a result of the Scythian kingdom's prosperity during this period, neighbouring populations borrowed elements of Scythian culture.^[156]

With Central and Western Europe

The populations of Central and Western Europe were still borrowing from the Scythians at this time, and Scythian-type arrowheads were found in these regions.^[156]

With Thrace

Thanks to the close family connections of Octamasadas to the Thracian Odrysian dynasty through his mother, contacts between the Scythian kingdom and Odrysian-ruled Thrace intensified during the period from c. 440 to c. 400 BC.^[457]

Significant Thracian influence consequently appeared in the grave goods of Scythian kurgans made of precious metals,^[156] with the art of Scythian bridle trappings from this period exhibiting influences from Thracian art.^[115] Thracian influence on Scythian culture was also visible in the 5th century BC in the form of Scythian production of single-bladed swords based on Thracian battle knives which had handles and crosspieces typical of the Scythian akīnakai.^[331]

And, due to the influential position of the Scythian kingdom at this time, the Thracian Getae of the Carpathian and Balkan regions were importing large amounts of Scythian-manufactured weapons and horse equipment.^[156]

With the Bosporan kingdom

Soon after the accession of Octamasadas around c. 440 BC, a Thracian aristocrat residing in Pantikapaion named Spartocus seized leadership of the Bosporan kingdom in c. 438 BC,^[458]^[374] becoming the first member of the Spartocid dynasty to rule the Bosporan kingdom.^[458] with the rise of the Thracian Spartocus I being possibly connected to the assumption of the pro-Odrysian Octamasadas as king of Scythia.^[457]

These changes in the Bosporan Kingdom also led to cultural changes within it in the late 5th century BC, so that the Greek customs which had until then been normative there gave way to more Scythian ones.^[459]

Under the Spartocid dynasty, the Bosporan kingdom would thrive and maintain stable military, political and economic relations with the Scythian kingdom^[460] which allowed it, with Scythian support, to be able expand its rule to the whole Trachean and Sindic Chersoneses and conquer several non-Greek territories on the Asian side of the Cimmerian Bosporus^[443]^[20] so that it soon covered a wide territory stretching across the whole eastern coast of the Maeotian Sea till the mouth of the Tanais river in the north.^[374]

This process transformed the Bosporan kingdom into a cosmopolitan realm whose populations consisted of Greeks descended not only from the original settlers in the region as well as more recently arrived Athenian colonists, but also of Hellenised Thracians; members of this population in turn intermarried with Scythians from the Tauric Chersonese and Sauromatians living to the east of the Tanais river, which further added to the ethnic diversity of the Bosporan Kingdom.^[461]

It was then that Pontic Olbia started declining, partly due to the instability within the Scythian steppe to its north, but also because most of the trade, including the grain exports of the Scythian kingdom,^[436] passing through Oblia until then shifted to transiting through the cities of the Cimmerian Bosporus constiting the Bosporan Kingdom at this time.^[330]^[438]

The Scythians instead started importing ornaments, expensive weapons, horse harness decorations, cultic vessels made of previous metals, and pottery mostly manufactured in Pantikapaion in the Bosporan kingdom, and much of the grave goods, such as finely decorated vases, rhyta, toreutics, headgear and footwear for the Scythian aristocracy, jewellery, and decorative plaques for gōrytoi and to decorate clothing, had been made in Bosporan Greek workshops,^[287]^[331] whose products thus replaced Olbian ones.^[462]

Thus, while Pontic Olbia was slowly declining, the trade between the Scythian and Bosporan kingdom continued to thrive, with the cities of the Cimmerian Bosporus being the main transit point through which Pontic Scythia was importing luxury goods from Thrace and fine tableware and wine from Greece, and where were located the workshops of the Greek craftsmen who produced luxurious goldwork for the new Scythian aristocracy.^[380]

Around that same time, Athenian commercial influence in the Bosporan Kingdom started declining, and, despite Athens sending someone as renowned as Pericles to negotiate, its influence in the Bosporan Kingdom had fully come to an end by the time that it had lost the Peloponnesian War in 404 BC.^[459]

With Athens

However, following Athens's defeat in the Peloponnesian War, the Greeks living on the north shore of the Black Sea started buying more grain from the Scythians to export to Athens to end the food shortage there, resulting in the growth of trade with the Greek cities of the northern Black Sea.^[410]

Second wave of Sauromatian immigration

With the pressure of groups of the Massagetae moving into the countries of the Sauromatians in the regions between the Ural Mountains and the Tanais river continuing,^[84] sometime between c. 430 and c. 400 BC, a second wave of migration of Sauromatians from the Araxes Steppe entered Scythia, where these newcomers intermarried with the Scythian tribes already present there^[444]^[20] after which they may possibly have established themselves as the new ruling aristocracy of the Scythian kingdom.^[449]^[380]

The Royal Scythians might possibly left the Borysthenēs river valley under pressure from the new Sauromatian incomers and moved to the west, where they consolidated themselves on the coastal area to the west of the Hypanis river, and established their new headquarters in the northwestmost part of Thracian coast located immediately to the south of the Istros river.^[444]^[380] The sedendary communities of the forest steppe also came under pressure from this new wave of nomadic incomers.^[410]

Period of instability

The immigration into Scythia of the new wave of Sauromatian arrivants as well as the internal conflicts among the Scythians themselves, caused a temporary destabilisation of the Scythian kingdom^[20] which caused it to lose control of the Greek cities on the north shores of the Black Sea. Thus, the Greek colonies no longer faced any military threats from the Scythians, as evidenced by how Pontic Olbia, Nikōnion, and Tyras started to not only rebuild their khōrai, but even expanded them during the late 5th and early 4th centuries BC.^[20] It was also at this time that the Scythian kingdom lost control over Nymphaion, which was annexed by the Bosporan kingdom, which had itself been expanding its territories on the Asian side of the Cimmerian Bosporus.^[20]

The Athenian military officer who had overseen the abandonment of the Athenian colony of Nymphaion to the Bosporans, Gylōn of Kerameis, was punished by Athens for this action by being banished to the Tauric Chersonesus, where he married a Scythian woman and with her had a daughter named Kleoboulē, who herself became the mother of the famous Athenian politician Dēmosthenēs.^[386]

The second wave of Sauromatian immigration had however also brought an end to the earlier trade routes of Scythia linking Olbia to the rich region of the middle Borysthenēs river where were located the markets it served, thus reducing its influence to a small coastal area between the Tyras and Borysthenēs rivers and initiating a period of slow decline for this city.^[380]^[438]

Golden Age

The period of instability ended soon, and Scythian culture experienced a period of prosperity during the 4th century BC,^[389]^[20] which was an unusually calm period in the broader Pontic and Danubian regions.^[423]

About 3,000 Scythian funerary monuments from the 4th century BC, and, out of those 2,300 already excavated by archaeologists in the 1980s, nearly 2,000 dated from this period while a smaller number dated from the preceding 5th century BC:^[463] with most Scythian monuments and the richest Scythian royal burials dating from this period,^[20] as exemplified by the lavish Čortomlyk mohyla [uk].^[423]

Most of the Scythian royal tombs of the 5th and 4th centuries BC were largely located in the country of Gerrhos, which corresponds to Borysthenēs river valley within a 45 kilometre wide radius from the river's rapids that prevent further northwards navigation on the river.^[348] It is from the 4th century BC itself that can be dated two of the most lavishly furnished groups of Scythian burials in the region of the Borysthenēs rapids:^[464]^[20]

the "royal" burials, which were the richest group, consisted of the Solokha mohyla, Velyka Cymbalka [uk], Čortomlyk mohyla [uk], Ohuz mohyla [uk], Oleksandropil [uk], and Kozel mohyla [uk];
the "aristocratic" burials were the second richest group, and included the Berdyansky kurhan [uk], Tovsta, Čmyreva mohyla [uk], 8th barrow of the Five Brothers kurgan [uk], Melytopolsky kurhan [uk], Zhovtokamianka [uk], and Krasnokutsky kurhan [uk];
in addition to these, several Scythian burials were also present in the territories of the Greek colonies of the north shore of the Black Sea, such as several rich tombs from the necropolis of Nymphaion, and the very lavish Kul-Oba kurgan near Pantikapaion.

Trade with the Greeks

This height of Scythian power corresponded to a time of unprecedented prosperity for the Greek colonies of the northern Black Sea, with whom the relations of the Scythian kingdom remained peaceful during this period: there was high demand for the Greek cities' trade goods, grains, slaves, and fish, thanks to which the relations between the Pontic and Aegean regions, especially with Athens, were flourishing.^[414]

Although the Greek cities of the coast extended their territories considerably at this time, this did not infringe on the Scythians, who still possessed abundant pastures and whose settlements were still thriving.^[423] A large number of the toreutics used by the Scythians themselves as aristocratic and royal grave goods were during this period being made by Greek craftsmen, attesting of the strong Greek influence that the Scythians were then coming under and of the increasingly pronounced Hellenisation of the Scythian upper classes.^[20] Consequently, Scythian culture, especially that of the aristocracy, experienced rapidly-occurring extensive Hellenisation as a result of these extensive contacts with the Greek colonies on the Black Sea shore in the 4th century BC.^[20]

Scytho-Bosporan relations

The rule of the Spartocid dynasty in the Bosporan Kingdom under the kings Leukon I, Spartocus II and Pairisadēs I was also favourable for the Scythian kingdom because they provided stability which allowed both the Scythian and Bosporan kingdoms to flourish.^[423] Leukon employed Scythians in his army,^[423] and he was able to capture Theodosia with the help of Scythian horse cavalry, which he claimed to trust more than his own army.^[460]

Extensive contacts existed between the Scythian and Bosporan nobilities,^[423] possibly including dynastic marriages between the Scythian and Bosporan royalty:^[20] the rich burial of Kul-Oba belonged to one such Scythian noble who had close family ties to a member of the Bosporan aristocracy or even the ruling Spartocid dynasty, and who therefore chose to be buried at Kul-Oba following Scythian rites in a Greek-style tomb carved from stone.^[20]^[418]

During this time, and with the support of the Scythian kings, the sedentarised Scythian farmers sold large amounts of grain reaching up to 16,000 tonnes to Pantikapaion, who in turn sold this grain to Athens in mainland Greece.^[460] The dealings between mainland Greece and the northern Pontic region were significant enough that the Athenian Dēmosthenēs had significant commercial endeavours in the Bosporan kingdom, from where he received a 1000 medimnoi of wheat per year, and he had the statues of the Bosporan rulers Pairisadēs I, Satyros I and Gorgippos insalled in the Athenian market.^[423]

Dēmosthenēs himself had had a Scythian maternal grandmother,^[386] and his political opponents Dinarchus and Aeschines went so far as to launch racist attacks against Dēmosthenēs by referring to his Scythian ancestry to attempt discrediting him.^[423]^[386]

Early Sarmatian immigration

The Scythian kingdom experienced an early wave of immigration by a related Iranic nomadic people, the Sarmatians, during the 4th century BC,^[423]^[465] with the Sarmatian tribe of the Siraces moving into Ciscaucasia, while the tribe of the Syrmatae moved into Pontic Scythia proper.^[348] This slow flow of Sarmatian immigration continued during the late 4th and early 3rd centuries BC,^[348]^[465] but these small and isolated groups did not negatively affect its hegemony.^[423]

The reign of Ateas

Coin of the Scythian king Ateas

Reverse: depicting a mounted warrior and a coin legend reading ΑΤΑΙΑΣ

Obverse: depicting the head of Herakles

Between c. 360s and 339 BC, the Scythians were ruled by their most famous king, Ateas,^[466] whose reign coincided with the growth of the kingdom of Macedonia under its king Philip II into a powerful kingdom capable of annexing much of Thrace until the Istros river.^[388] Estimates for the extent of the power of Ateas range from him having united all of Scythia from the Istros to the Tanais under his power^[409]^[389] to him being a leader of a group of Scythians who had retreated westwards under Sauromatian pressure and ruling only the western part of the Scythian kingdom.^[467]^[20]^[388]

By this period, Scythian tribes had already settled permanently on the lands to the south of the Istros corresponding to the region now called the Dobruja,^[380] and possibly in what is presently the Ludogorie region as well, where the people of Ateas lived with their families and their livestock. Consequently, the Tauric Chersonese and the region between the lower Istros and the Black Sea in northeastern Thrace both started being called "Little Scythia" (Ancient Greek: Μικρα Σκυθια, romanized: Mikra Skuthia; Latin: Scythia Minor).^[468]

The main activities of Ateas were directed towards the Scythian border with Thrace on the Istros, so that by around c. 350 BC he had captured lands from the Getae and expanded Scythian hegemony to the lands south of the Istros^[384]^[389] and to the Greek cities of the coast of the Black Sea and the parts of Thrace immediately south of the Istros, where he captured Kallatis and issued coins there.^[416]^[423]^[20] Ateas also successfully battled the Thracian Triballi and the Dacian Histriani,^[467]^[423]^[20] as well as threatened to conquer the city of Byzantion,^[423] where he may also have struck his coins.^[384]

Since both Ateas and Philip had been interested in the region to the immediate south of the Istros, the two kings formed an alliance against the Histriani.^[469] However, this this alliance soon fell apart after Ateas refused to support Philip II's advance on Byzantion, and war broke out between the Scythian and Macedonian kingdoms, ending in 339 BC in a battle at the estuary of the Istros where died the then 90 year old Ateas while Philip II was wounded,^[470] after which the Macedonians captured 20,000 Scythian women and children, a large number of cattle and more than 20,000 thoroughbred horses.^[471]

The Scythian kingdom had lost its new territories in Thrace and to the north of the Istros due to this defeat,^[20] which allowed the Getae to cross the Istros and settle between the Pyretos and the Tyras rivers.^[384] The power of Scythian kingdom was however not harmed by the death of Ateas, and it did not experience any weakening or disintegration as a result of it:^[468] the Kamianka city continued to prosper and the Scythian burials from this time were still as lavishly-furnished as those of the most prosperous periods of the 4th century BC,^[472]^[389] and a Scythian population continued to live in northeast Thrace.^[384]^[20]

The late 4th century BC

The defeat against Philip II would however be followed by a series of military defeats of the Scythian kingdom which would lead to it experiencing a very significant decline during the late 4th century BC.^[473]

Although the experience of Philip II's military dealings with the Scythians led his son Alexander III to choose to avoid attacking the then still powerful Scythians,^[474] in 335 BC Alexander III crossed the Istros into Scythian territory during his campaign against the Getae, which harmed the remaining trade networks that Pontic Olbia could still depend on.^[438]

Between 339 and 329 BC, a Scythian king whose name has not been recorded fought a war against the king Pairisadēs I of the Bosporan kingdom.^[416]

In 331 or 330 BC, Alexander III's general Zopyrion, who was then acting as the governor of Thrace, campaigned against the Getae and the Scythian kingdom. Although Zōpyriōn's army of 30,000 men was able to reach Pontic Olbia and besiege it, they failed to capture it, and were defeated by the Scythians, with Zopyrion himself getting killed.^[475] Despite Zopyrion's defeat, his attack initiated the final decline of Olbia, and various tribes from the West such as the Celts started moving into its territories.^[438]

Nevertheless, in 329 BC, the Scythian kingdom sent an embassy to Alexander at the time of his campaign in Bactria and Sogdia, after which Alexander sent an ambassador of his own to go to Pontic Scythia with the returning Scythian embassy. Alexander's ambassador came back with another Scythian embassy after he had spent the winter in Bactria. During this time, the king of Scythia died and was succeeded by his brother, Agaros, in c. 328 BC.^[476]

In 313 BC, the Agaros attempted to invade the territory to the south of the Istros again, but was defeated by the Macedonian king of Thrace, the diadoch Lysimachus.^[473]

In 309 BC, Agaros participated in the Bosporan Civil War on the side of Satyros II, son of Pairisadēs I, against his half-brother Eumēlos.^[389] Agaros provided Satyros with 20,000 infantrymen and 10,000 cavalrymen,^[460] and after Satyros was defeated and killed, his son, also named Paerisades, fled to Agaros's realm for refuge.^[477]

In the early 3rd century BC, the Scythian kingdom started declining economically as a result of competition from Egypt, which under the Ptolemaic dynasty had again become a supplier of grain to Greece.^[436]

End of Pontic Scythia

In the early 3rd century BC, the Scythian kingdom faced a number of interlocking unfavourable conditions, such as climatic changes in the steppes and economic crises from overgrazed pastures and a series of military setbacks, as well as the intensifiation of the arrival from the east of the Sarmatians,^[478] who launched ravaging atttacks against the Scythians,^[465] defeated them,^[479] and captured their pastures,^[480] with the smaller and more active Sarmatian groups overwhelming and subjugating the more numerous but politically static Scythians^[465]^[479]^[480] With the deprivation of its pastures, which were its most important resource,^[480] the Scythian kingdom suddenly collapsed^[472]^[20], Scythian rule over the Pontic Steppe ended,^[473]^[481] and the Scythian capital of Kamianka was abandoned.^[444]^[448]^[455]

The Sarmatian tribe responsible for most of the destruction of the Pontic Scythian kingdom were the Roxolani, who had in the 4th century BC lived the trans-Araxes region, and from there crossed the Tanais river and captured the Pontic Steppe up to the Borysthenēs,^[448]^[348] where they may have become a mixed Scytho-Sarmatian tribe at this time.^[482]

As a consequence of the sudden end of the Pontic Scythian kingdom, the material culture of the Scythians also disappeared in the early 3rd century BC,^[20] with the large Scythian kurgans stopping being built and the large cities, such as the one at Gelonus, being abandoned at that time,^[480] and there being no known Scythian or Sarmatian monuments from this period.^[20]^[348] With the end of the Scythian kingdom, the peoples of the forest steppe became independent again returned to their original mixed farmer sedentary lifestyle while all Scythian elements disappeared from their culture.^[483]

With the end of the Pontic Scythian kingdom, grain exports from from the northern Pontic region declined drastically,^[428] while Greek inscriptions stopped mentioning names of Scythian slaves, which were instead replaced by slaves of Sarmatian, Maeotian and other northern Pontic origins.^[432]

Following the invasion, the Sarmatian tribes became the new dominant force of the Pontic Steppe,^[473] resulting in the name "Sarmatia Europa" (lit. 'European Sarmatia') replacing "Scythia" as the name of the Pontic Steppe,^[481] and the name "Sarmatians" replacing that of "Scythians" as the generic designation of the peoples of the Pontic-Caspian Steppes until the invasion of the Huns.^[319]

Sarmatian pressure against the Scythians continued in the 3rd century BC,^[473] so that the Sarmatians had reached as far as the city of Chersonesus in the Tauric Chersonese by 280 BC,^[20] and most native and Greek settlements on the north shore of the Black Sea were destroyed by the Sarmatians over the course of the c. 270s to c. 260s BC,^[484] causing the Greek cities of the north shore of the Black Sea to decline, sometimes even into desolate ruins.^[485]

Around this time, the Scythians of the Tauric Chersonese had already become vassals of a Sarmatian tribe whose queen Amage allied with the city of Chersonesus. At one point, Amage intervened against these Scythian vassals of hers and executed their king for being rebellious.^[486] The historicity of Amage is however unclear.^[480]

In the regions to the west of the Borysthenēs, some Celtic groups crossed the Carpathians and settled down in the valleys of the Tyras and Pyretus rivers.^[348] These Celts, along with the Thracian Getae and the Germanic Bastarnae from the west, were also putting the Scythians under pressure by seizing their lands to expand their own territories.^[487]

By around some time between c. 220 and c. 210 BC, the Protogenes inscriptions recorded the Scythians as one of the minor groups who, along with the Sarmatian tribes of the Thisamatae and Saudaratae, were seeking shelter from the allied forces of the Celtic Galatae and the Germanic Sciri in the region of the Borysthenēs river near Pontic Olbia.^[486]^[481]

By the early 2nd century BC, the Bastarnae had grown powerful enough that they were able to stop the southward advance of the Sarmatians along the line of the Istros river.^[488]

Late period

With the Sarmatian invasion and the collapse of the Pontic Scythian kingdom, the Scythians were pushed to the fringes of the northern Pontic region where urban life was still possible, and they retreated to a series of fortified settlements along the major rivers and fled to the two regions both known as "Little Scythia,"^[480] which remained the only places where the Scythians could still be found in by the 2nd century BC were:^[489]

the first Little Scythia, whose capital was Scythian Neapolis, was composed of the territories of the Tauric Chersonese and the lower reaches of the Borysthenēs and Hypanis rivers;
the second Little Scythia was located in the northeast of Thrace immediately to the south of the mouth of the Istros river and the west of the Black Sea, in the territory corresponding to present-day Dobruja.

By this time, although the Scythians living in the Tauric Chersonese had managed to retain some of their nomadic lifestyle, the limited area of their polity forced them to become more and more sedentary and to primarily engage in stockbreeding in far away pastures, as well as in agriculture, and they also acted as trading intermediaries between the Graeco-Roman world and the peoples of the steppes.^[449]^[20]

With sedentarisation, both fortified and unfortified settlements replaced the older nomadic camps in the basin of the lower Borysthenēs river, which prevented the remaining Scythians from continuing to maintain a steppe economy.^[490] Therefore, the number of fortified settlements in the Tauric Chersonese increased with the retreat into this territory and away from the steppe of the Scythian aristocracy, who was then rapidly embracing a Hellenistic lifestyle.^[449]^[491] By the 1st century BC, these Scythians living in the Tauric Chersonese had fully become sedentary farmers.^[492]

These later Scythians slowly intermarried with the native Tauri and the infiltrating Sarmatians,^[467] and their culture had little to do with the earlier classical Scythian culture, instead consisting of a combination of those with the traditions of the Tauroi from the mountains of the Tauric Chersonese and of the Greeks of the coasts, and exhiting Sarmatian and La Tène Celtic influences.^[20]

In the 1st century BC, both Little Scythias were destroyed and their territories annexed by the king Mithridates VI Eupator of the kingdom of Pontus^[449]^[492]^[20] despite the Scythians' alliance with their former enemies, the Roxolani, against him.^[493]^[494]

End

The Scythian populations in both Little Scythias continued to exist after the end of Mithridates's empire, although they had become fully sedentary by then and were increasingly intermarrying with the native Tauri, hence why Roman sources often referred to them as "Tauro-Scythians" (Ancient Greek: Ταυροσκυθαι, romanized: Tauroskuthai; Latin: Tauroscythae).^[493]^[492]^[20]

These late Scythians were slowly assimilated by the Sarmatians over the course of c. 50 to c. 150 AD,^[20] although they continued to exist as an independent people throughout the 2nd century AD until around c. 250 AD:^[495] in the settled regions of the lower Borysthenēs, lower Hypanis, and the Tauric Chersonese, an urbanised and Hellenised Scythian society continued to develop which also exhibited Thracian and Celtic influences.^[156]

The Scytho-Sarmatian Iranic nomads' dominance of the Pontic Steppe finally ended with the invasion of the Goths and other Germanic tribes around around c. 200 AD,^[448]^[496]^[497] which was when the Scythian settlements in Crimea and the lower Borysthenēs were permanently destroyed.^[495]^[493]

The Scythians nevertheless continued to exist until the invasion of the Huns in the 4th century BC, and they finally ceased to exist as an independent group after becing fully assimilated by the other populations who moved into the Pontic Steppe at the height of the Migrations Period in the 5th century BC.^[495]^[498]^[493]

Legacy

The Graeco-Roman peoples were profoundly fascinated by the Scythians. This fascination endured in Europe even after both the disappearance of the Scythians and the end of Graeco-Roman culture, and continued throughout Classical and Late Antiquity and the Middle Ages, lasting till the 18th century in the Modern Period.^[499]

Antiquity

In West Asia

The inroads of the Cimmerians and the Scythians into West Asia over the course of the 8th to 7th centuries BC, which were early precursors of the later invasions of West Asia by steppe nomads such as the Huns, various Turkic peoples, and the Mongols, in Late Antiquity and the Mediaeval Period,^[500] had destabilised the political balance which had prevailed in the region between the dominant great powers of Assyria, Urartu, and Phrygia,^[323] and also caused the decline and destruction of several of these states' power, consequently to the rise of multiple new powers such as the empires of the Medes and Lydians,^[225] thus irreversibly changing the geopolitical situation of West Asia.^[501]

These Cimmerians and Scythians also influenced the developments in West Asia through the spread of the steppe nomad military technology brought by them into this region, and which were disseminated during the periods of their respective hegemonies in West Asia.^[323]

The inroads of the Cimmerians and Scythians in West Asia over the course of the late-8th to late-7th century BC led to significant changes in this region.^[87]

The Achaemenid Persian Empire indiscriminately referred to the steppe nomads as Sakā: within this scheme, the Scythians of the northern Pontic region were labelled in Old Persian texts as Sakā tayaiy paradraya ((𐎿𐎣𐎠 𐏐 𐎫𐎹𐎡𐎹 𐏐 𐎱𐎼𐎭𐎼𐎹; lit. 'the Saka who dwell beyond the (Black) Sea', in contrast to the Sakā tigraxaudā (𐎿𐎣𐎠 𐏐 𐎫𐎡𐎥𐎼𐎧𐎢𐎭𐎠; lit. 'Saka who wear pointed hats' and Sakā haumavargā (𐎿𐎣𐎠 𐏐 𐏃𐎢𐎶𐎺𐎼𐎥𐎠; lit. 'Sakas who lay hauma (around the fire)' who lived in Central Asia.^[41]

The ancient Israelites called the Scythians ʾAškūz (אשכוז), which through a scribal error was corrupted to ʾAškənāz (אשכנז), appears in the Hebrew Bible, where ʾAškənāz is closely linked to Gōmer (גֹּמֶר‎), that is to the Cimmerians.^[503]^[12]^[140]^[504]

The Hebrew Bible also mentions ʾAškənāz together with Minni (מני), that is Mannai, and ʾArārāṭ (אררט), that is Urartu, reflecting how the Scythian core territory in West Asia was located close to these two states.^[39]^[140]^[505]

In ancient art

The ancient Greeks from Anatolia who had witnessed the wars between the Scythians and Cimmerians symbolically depicted Scythian warriors during the 6th to 5th centuries BC as hunting dogs in the midst of battle. This was a Greek folkloric reinterpretation of young Scythian warriors who, following the Indo-European passage rite of the kóryos, would ritually take on the role of wolf- or dog-warriors.^[506]

In Graeco-Roman literature

The first mention of the Scythians in ancient Greek literature is in Hesiod's Catalogue of Women, which refers to them as the "mare-milking Scythians" (Ancient Greek: Σκυθας ιππημολγους, romanized: Skythas hippēmolgous) and as the "milk-drinkers who have wagons for houses" (Ancient Greek: γλακτοφαγων εις γαιαν απηναις οικι εχοντων, romanized: glaktophagōn eis gaian apēnais oiki ekhontōn)^[507] Hesiod also referred to the Scythians along with the Ethiopians and Libyans as peoples "whose mind is over their tongue," that is who approve of prudent reserve.^[508]

According to Herodotus of Halicarnassus

Herodotus of Halicarnassus wrote a legendary account of the arrival of the Scythians into the lands of the Cimmerians:^[509]

after the Scythians were expelled from Central Asia by the Massagetae, they moved to the west across the Araxes, and took possession of the Cimmerians' lands after chasing them away;
the approach of the Scythians led to a civil war among the Cimmerians because the "royal tribe" wanted to remain in their lands and defend themselves from the invaders, while the rest of the people saw no use in fighting and preferred to flee;
since neither side could be persuaded by the other, the "royal tribe" divided themselves into two equally numerous sides that fought each other till death, after which the commoners buried them by the Tyras river.

According to Herodotus, the Cimmerians fled to the south by following the shore of the Black Sea, and passed through Colchis before arriving in Anatolia. Meanwhile, the Scythians followed them, but missed the Cimmerians and instead followed the shore of the Caspian Sea, which led them into the lands of the Medes who were then besieging Nineveh under their king Cyaxares, who was defeated by the Scythians who then imposed their rule on Media and on all of Upper Asia for 28 years.^[510]

According to Herodotus's account of the Cimmerians' flight, they moved south by following the shore of the Black Sea, while their Scythian pursuers followed the Caspian Sea's coast, thus leading the Cimmerians into Anatolia and the Scythians into Media.^[125]^[511]^[512] While Cimmerian activities in Anatolia and Scythian activities in Media are attested, the claim that the Scythians arrived in Media while pursuing the Cimmerians is unsupported by evidence,^[125] and the arrival of the Scythians in West Asia about 40 years after that of the Cimmerians suggests that there is no available evidence to the later Graeco-Roman account of the Cimmerians crossing the Caucasus and moving south into West Asia under pressure from the Scythians migrating into their territories.^[88]^[89]

Herodotus's narrative also contracted the events of the Scythians' arrival into West Asia by portraying Madyes as the king led them from the steppes into West Asia.^[513]

Herodotus also exaggerated the power of the Scythians in West Asia by claiming that they dominated all of it, which is a claim that finds no evidence for it in the Neo-Assyrian and Neo-Babylonian sources of the 7th century BC.^[514]

Herodotus's narrative depicted Scythia as an opposite of Africa, especially Egypt, which was a theme continued by other ancient Greek authors,^[508] such as Pseudo-Hippocrates, who represented Greece as being the mean situated between these two extremes.^[515]

In later Graeco-Roman literature

By the 5th century BC, the image of the Scythians in Athens had become the quintessential stereotype used for Barbarians, that is for non-Greeks.^[430] Following the Greeks' caricatural representation of foreigners as being unmoderated drinkers, they moreso associated the Scythians with drunkenness, which is a caricature that the later Greeks and the Romans also applied to the Celtic and Germanic peoples.^[386]

Ancient Greek authors consequently considered the Scythians and Persians, not as related Iranic peoples, but in opposition to each other:^[69]

Greek authors held the Scythians as representing "savagery" and linked them to the Thracians;
Greek authors meanwhile held the Persians as representing "refined civilisation" and connected them to the Assyrians and Babylonians.

This notion was reinforced by the Achaemenid invasion of Scythia, which the Greek authors interpreted as a model of the clash between "nomadic savagery" and "sedentary civilisation."^[69]

Later Graeco-Roman tradition transformed the Scythian prince Anacharsis into a legendary figure as a kind of "noble savage" who represented "Barbarian wisdom," due to which the ancient Greeks included him as one of the Seven Sages of Greece^[516] and he became a popular figure in Greek literature.^[20]

The 4th century BC Greek historian, Ephorus of Cyme, described the Scythians as one of the "four great barbarian peoples" of the known world, along with the Celts, Persians, and Libyans.^[517] Ephorus used the perception of Anacharsis as a personification of "Barbarian wisdom" to create an idealised image of the Scythians being as an "invincible" people, which became a tradition of Greek literature.^[20]

Ephorus created a fictitious account of a legendary Scythian king, named Idanthyrsos or Iandysos, who, 1500 years before the reign of the mythical first Assyrian king Ninus and 3000 years before the first Olympiad, allegedly defeated the equally legendary pharaoh Sesostris and became the ruler of all Asia. This story was a continuation of Ephorus of Cyme's idealisation of the Scythians as an "invincible" people, and was drawn from Herodotus of Halicarnassus's accounts of the Scythian invasion of Asia and the campaign of Darius in Scythia.^[518] This legend of the war between Idanthyrsos and Sesostris was itself based on Herodotus's account of the Scythians' raid until the borders of Egypt, where the Saite king Psamtik I bribed them into turning back.^[519]

The Ancient Greeks included the Scythians in their mythology, with Herodorus of Heraclea making a mythical Scythian named Teutarus into a herdsman who served Amphitryon and taught archery to Heracles. Herodorus also portrayed the Titan Prometheus as a Scythian king, and, by extension, described Prometheus's son Deucalion as a Scythian as well.^[520]

Strabo of Amasia in the 1st centuries BC and AD idealised the Scythians as leading a nomadic life founded on simplicity, thanks to which, according to him, they were the most simple, independent and honest, and the least perfidious people. According to Strabo's narrative, the Scythians became "corrupted" and lost their simple and honest life because of the influence of the Greeks' "love of luxury and sensual pleasures."^[521] Following Strabo, the Scythians continued to be represented as an idealised freedom-loving and truthful people Graeco-Roman literature.^[449]

The 1st century AD Jewish historian Flavius Josephus identified the Biblical Gog and Magog with the Scythians, or more generally with nomadic peoples from the north who were held back by the Caucasus Mountains and by the Gates of Alexander the Great.^[522]

The Romans confused the peoples whom they perceived as archetypical "Barbarians," namely the Scythians and the Celts, into a single grouping whom they called the "Celto-Scythians" (Latin: Celtoscythae) and supposedly living from Gaul in the west to the Pontic steppe in the east.^[523]

As general designation

Herodotus also used the term "Scythians" to designate a number of non-Scythian ethnic groups of the Pontic Steppe as a result of them being dominated by the Scythians proper.^[43]

By the Roman period, the name of the Scythians was so widely used as a general designation for various peoples of the steppes that it was applied to various non-Scythian Sarmatian and Germanic tribes.^[499]

In Late Antiquity itself, as well as in and the Middle Ages, the name "Scythians" was used in Greco-Roman and Byzantine literature for various groups of nomadic "barbarians" living on the Pontic-Caspian Steppe who were not Scythians, like the Sarmatians and the Alans, or who were not related to the actual Scythians at all, such as the Huns, Goths, Ostrogoths, Gokturks, Pannonian Avars, Slavs, Pechenegs and Khazars.^[449]^[524]^[525]

For example, Byzantine sources referred to the Rus' raiders who attacked Constantinople in 860 AD in contemporary accounts as "Tauroscythians" because of their geographical origin, and despite their lack of any ethnic relation to Scythians.^[526]

Ancient grave robbing

The richness of Scythian burials was already well known in Antiquity, and, by the time the power of the Scythians came to an end in the 3rd century BC, the robbing of Scythian graves started^[527] and was initially carried out by Scythians themselves.^[528]^[529]

During Late Antiquity itself, another wave of grave robbery of Scythian burials occurred at the time of the Sarmatian and Hunnish domination of the Pontic Steppe, when these peoples reused older Scythian kurgans to bury their own dead.^[529]

Mediaeval period

Although the Scythians themselves had disappeared by the Middle Ages, the complex relations between their nomadic groupings and the settled populations of Southeast and Central Europe were continued by the Hungarians, the Bulgars, Rus and Poles.^[530]

Mediaeval authors followed the use of the name of the Scythians as an archaising term for steppe nomads to designate the Mongols.^[449]

In Mediaeval European literature

Following the Christianisation of Europe, the view that the peoples of this continent originated in West Asia as the descendants of Japheth became the normative historiography.^[531]

At the same time, drawing on the Classical authors' lumping together of the ancient Celts and Scythians under the label of "Barbarians," whereby these peoples, who were the other for the Graeco-Romans, were pictured as sharing traits and resemble each other in how "strange" they were, the various cultures of North Europe started claiming ancestry from the "Celto-Scythians" and adopted the Graeco-Roman vision of the "barbarity" of ancient peoples of Europe as legitimate records of their own ancient cultures.^[532]

In this context, the similarity of the name Scythia with the Latin name of the Irish, Scotti,^[533] led to the flourishing of speculations of a Scythian ancestry of the Irish, as recorded in the Historia Brittonum of Nennius,^[531] and consequently the 8th century text, the Auraicept na n-Éces, claimed that a Scythian named Fénius Farsaid (lit. 'Irishman the Pharisee') presided over 27 scholars using the best parts of the new confused languages at Babel to create the Irish language.^[534]

Drawing on the confusion of the Scotti with both Scythia and the Picti, as well as on the late antique conceptualisation of Scythia as a typical "barbarian land" which had persisted into the Middles Ages, Bede in the 8th century itself invented a Scythian origin for the Picts in his Historia ecclesiastica gentis Anglorum.^[535]

The Irish mythological text titled the Lebor Gabála Érenn repeated this legend, and claimed that these supposed Scythian ancestors of the Irish had been invited to Egypt because the pharaoh admired how Nel, the son of Fénius, was knowledgeable on the world's many languages, with Nel marrying the pharaoh's daughter Scota.^[536] According to the Lebor Gabála Érenn, the Scythians fled from Egypt when pharaoh drowned after Moses parted the Red Sea during the flight of the Israelites, and went back to Scythia, and from there to Ireland via Africa and Spain^[536] while Nel's and Scota's son, Goídel Glas, became the eponym the Gaelic people.^[537]

Russian Chronicles

Continuing the Graeco-Roman tradition of referring to eastern peoples as "Scythians," the 12th century Primary Chronicle referred to Kyivan Rus as "Great Scythia" (Old East Slavic: великаꙗ скуфь, romanized: Velikaja Skufĭ).^[524]

Mediaeval grave robbery

Little is known of the situation of Scythian tombs during the Mediaeval period, when Turkic tribes had moved into the regions formerly inhabited by the Scythians,^[529] although the earliest recorded cases of Scythian burials being robbed date from the 15th century BC.^[538]

Modern period

Modern pseudohistory

Drawing on the Biblical narrative and the Graeco-Roman conflation of the Scythians and Celts, early modern European scholars believed that the Celts were Scythians who were descended from Japheth's son Magog, and that they were related to the Gauls, whom they believed were descended from Japheth's other son Gomer. It therefore became popular among pseudohistorians of the 15th and 16th centuries who drew on this historiography to claim that the Irish people were the "truest" inheritors of Scythian culture so as both to distinguish and denigrate Irish culture.^[540]

During the early modern era itself, colonial ethnographers used the narrative of Herodotus of Halicarnassus to create an image of the Scythians as a notorious and "savage" people chauvinistically attached to their own customs and opposed to outside influences. Fascinated by this imagery, these ethnographers drew on it to claim populations who were completely unrelated to the Scythians, such as the Irish, Tatars, Mongols, Turks, and Indigenous peoples of the Americas, as being alleged descendants of the Scythians.^[541]

While claims of Scythian and Japhethic ancestry in much of Europe were abandoned during the Reformation and Renaissance, British works on Ireland continued to emphasise the alleged Scythian ancestry of the Irish to confirm their "barbaric" nature; these endeavours were further reinforced by 17th century proto-linguistic hypotheses about "Scytho-Celtic" languages and enjoyed enthusiastic popularity during the 18th century, until these origin hypotheses were finally discredited by early 19th century advances in philology^[542] and by the discovery of features common to the cultures of the ancient continental Celts and the Irish.^[540]

During the early modern period itself, Hungarian scholars identified the Hungarians with the Huns, and claimed that they descended from Scythians.^[543] Therefore, the image of the Scythians among Hungarians was shaped into one of "noble savages" who were valorous and honest, uncouth and hostile to "Western refinement," but at the same time defended "Christian civilisation" from aggression from the East, such as from the Pechenegs, Cumans, and Tatars in the Middle Age, and from the Ottomans in the early modern period.^[544] This view was later superseded by the now established scientific consensus that the Hungarians are a Finno-Ugric people.^[545]

The 17th century Irish historian Roderick O'Flaherty continued the claim of the Lebor Gabála Érenn that the Irish descended from the Scythians in his history of Ireland titled Ogygia: seu Rerum Hibernicarum Chronologia & etc., in which he identified Fénius Farsaid with the figure of Phoenix, who in Greek mythology was believed to have created the Phoenician alphabet. O'Flaherty elaborated on this by claiming that Fénius Farsaid also invented the Ogham script and the early Greek alphabet from which the Latin alphabet evolved.^[546]

In the 18th to 20th centuries, the racialist British Israelist movement developed a pseudohistory according to which, after population of the historical kingdom of Israel had been deported by the Neo-Assyrian Empire in 721 BC and became the Ten Lost Tribes, they fled to the north to the region near Sinope, from where they migrated into East and Central Europe and became the Scythians and Cimmerians, who themselves moved to north-west Europe and became the supposed ancestors of the white Protestant peoples of North Europe; being an antisemitic movement, British Israelists claim to be the most authentic heirs of the ancient Israelites while rejecting Jews as being "contaminated" through intermarriage with Edomites or adhere to the antisemitic conspiracy theory claiming that Jews descend from the Khazars.^[547]^[548] According to the scholar Tudor Parfitt, the proof cited by adherents of British Israelism is "of a feeble composition even by the low standards of the genre."^[549]

Early modern grave robbery

Large scale robbery of Scythian tombs started when the Russian Empire started occupying the Pontic steppe in the 18th century:^[550] in 1718 the Russian Tsar Peter I issued decrees overseeing the collection of "right old and rare" objects to Saint Petersburg in exchange for compensation, and the material thus obtained became the basis of the Saint Petersburg State Hermitage Museum's collection of Scythian gold. This resulted in significant grave robbery of Scythian burials, due to which most of the Scythian tombs of the Russian Empire had been sacked by 1764.^[538]

In the 19th century, Scythian kurgans in Ukraine, Kuban, and Crimea had been looted, so that by the 20th century, more than 85% of Scythian kurgans excavated by archaeologists had already been pillaged.^[538] The grave robbers of the 18th and 19th centuries were experienced enough that they almost always found the burial chambers of the tombs and stole the treasures contained within them.^[550]

Russian Scythianism

In the later 19th century, a cultural movement called Skifstvo [ru] (Russian: Скифство, lit. 'Scythianism') emerged in Russia whose members unreservedly referred to themselves and to Russians as a whole as Skify (Russian: Скифы, lit. 'Scythians').^[551] Closely affiliated to the Left Socialist-Revolutionaries, the Skify were a movement of Russian nationalist religious mysticists who saw Russia as a sort of Messiah-like figure who would usher in a new historical era of the world,^[552] and their identification with the ancient Scythians was a positive acceptance of Dostoevsky's view that Europe had always seen Russians as being Asiatic. The Skify therefore used this image to distinguish Russia from the West, although they nevertheless did not see Russia as being a part of Asia, and their ideas were instead a revival of the old conceptualisation of Russia as being the bridge linking Europe and Asia.^[553]

The culmination of Skifstvo was the famous poem written in 1918 by Aleksandr Blok, titled Skify (Russian: Скифы, lit. 'The Scythians'), in which he presented "Scythia," that is Russia, as being different from the rest of Asia while also being closer to Europe. In Skify, Blok depicted Russia as a barrier between the "warring races" of Europe and Asia, and he made use of the racist Yellow Peril ideology by threatening that Russia was capable of stopping its "protection" of Europe and allow East Asians to overrun it.^[554]

Life restoration of Protoceratops.

Ancient Greek sculpture of a griffin.

The scholar Adrienne Mayor hypothesised over the course of 1993 to 2011 that the legend of the griffin originated among the Scythians, who came across fossilised skeletons of the dinosaur Protoceratops in Mongolia while mining for gold, and retold this discovery to the ancient Greeks, who interpreted them as mythical beings, thus creating the myth of the griffin. This hypothesis was contested by the palaeontologist Mark P. Witton, who argued that the imagery of the griffin originated in early Bronze Age West Asia and was transmitted from there into ancient Greek art during the Orientalising period.^[555]^[556] The imagery of griffins in Scythian art itself was borrowed from the artistic traditions of West Asia and ancient Greece.^[20]

The scholar David Anthony has also hypothesised that the martial role of women among Scytho-Sarmatians had given rise to the Greek myths about Amazons.^[557] However, according to the Scythologist Askold Ivantchik, the imagery of the Amazons was already known to Homer and was originally unrelated to the Scythians, with the link between Scythians and Amazons in Greek literature beginning only later in the 5th century BC.^[558]

Culture and society

The Scythians were a member of the broader cultures of nomadic Iranic peoples living throughout the Eurasian steppe and possessed significant commonalities with them, such as similar weapons, horse harnesses and "Animal Style" art.^[331]

The Scythians were a people from the Eurasian steppe, whose conditions required them to be pastoralists, which required mobility to find natural pastures, which in turn shaped every aspect of the Scythian nomads' lives, ranging from the structure of their habitations and the style of their clothing to how they cooked.^[559]

This nomadic culture depended on a self-sufficient economy whose own resources could provide for its sustainance, and whose central component was the horse, which could be used peacefully to barter for commodities and services or belligerently in a form of warfare which provided nomadic fighters superiority until the creation of firearms.^[559]

Since the Scythians did not have a written language, their non-material culture can only be pieced together through writings by non-Scythian authors, parallels found among other Iranic peoples, and archaeological evidence.^[20]

Location

Early phase in the western steppes

After migrating out of Central Asia and into the western steppes, the Scythians first settled and established their kingdom in the area between the Araxes, the Caucasus Mountains and the Maeotian Sea.^[560]

In West Asia

In West Asia, the Scythians initially settled in the area between the Araxes and Kura rivers before further expanding into the region to the south of the Kuros river in what is present-day Azerbaijan, where they settled around what is today Mingəçevir, Gəncə and the Muğan plain, and Transcaucasia remained their centre of operations in West Asia until the early 6th century BC,^[561] although this presence in West Asia remained an extension of the Scythian kingdom of the steppes,^[20] and the Scythian kings' headquarters were instead located in the Ciscaucasian steppes.^[562]^[349]

During the peak of the Scythians' power in West Asia after they had conquered Media, Mannai and Urartu and defeated the Cimmerians, the Scythian kingdom's possessions in the region consisted of a large area extending from the Halys river in Anatolia in the west to the Caspian Sea and the eastern borders of Media in the east, and from Transcaucasia in the north to the northern borders of the Neo-Assyrian Empire in the south.^[563]^[564]^[565]

In the Pontic steppe

The territory of the Pontic Scythians extended across the Pontic steppe from the Don river in the east to the Danube river in the west and the Prut river in the northwest.^[566]^[45]^[53]^[100]^[567]^[27]^[377] To the south, the territory of the Scythians included the steppe regions of Crimea^[74] and the Black Sea Lowland, and it was bounded in this direction by the Black and Maeotian Seas^[568] from the mouths of the Istros to the Tanais rivers.^[100]

To the north of the steppe proper were the forest steppes, which covered the area of the Dnipro hills, the middle reaches of the Dnipro river itself, and stretched from part of the Dnipro Lowland up to the middle Don river. The characteristic features of the forest steppe were the large forest tracts and woodless tracts of meadow steppe.^[53]

The Scythian kingdom covered the territory of the treeless steppe immediately north of the Black Sea's coastline, which was inhabited by nomadic pastoralists, as well as the fertile black-earth forest steppe area to the north of the treeless steppe, which was inhabited by an agricultural population,^[569] and the northern border of this Scythian kingdom were the mixed deciduous woodlands laying to the north of the forest steppe.^[52]^[74]^[53]

Until the late 6th century BC, the Scythians' territory also included the Ciscaucasian steppe around the Kuban river, although by the 5th century BC the Scythian kingdom no longer included Ciscaucasia and had become limited by the Don river to its east.^[100]^[377]

Several rivers flowed southwards across this region and emptied themselves into the Black Sea, of which the largest one was the Borysthenēs (Dnipro), which was the richest river in Scythia, with most of the fish living in it, and the best pastures and most fertile lands being located on its banks, while its water was the cleanest; due to this, the Borysthenēs was the central axis of Scythia, and Graeco-Roman authors compared it to the Nile in Egypt. Other important rivers of Scythia were the:^[52]^[53]^[570]

Istros (Danube),
Tyras (Dnister),
Hypanis (Southern Buh),
Panticapes (Inhulets),
Hypacyris (Kalanchak^[571]),
Gerrhus (either Molochna or Konka^[464]),
and Tanais (Don).

Climate

The Pontic Steppe at this time was dominated by a temperate climate, with cold winters and summers which were warmer, wetter and damper compared to present-day Ukraine, due to which Graeco-Roman writers wrote exaggerated reports claiming that Scythia was either eternally cold and covered in frost^[572] or damp and foggy.^[52]^[439]^[573]

Pontic Scythia was part of the Eurasian Steppe and was therefore covered by a largely treeless grassland inhabited by the pastoralist nomadic tribes.^[40]^[574]^[284] To the north of the steppe was a forest steppe zone growing on a distinctly fertile type of black soil, which was inhabited by an agricultural population,^[40] and was itself was bordered on the north by mixed coniferous woodlands, then the coniferous taiga, and finally the treeless tundra.^[52]

Beginning in the 9th century BC, the climate of the Pontic Steppe became cooler and drier, which led various nomadic groups to move into the forest steppe and the northern foothills of the Caucasus to search for better pastures. By the 5th cenury BC, the climate became warmer and wetter, allowing the nomads to move southwards into the steppe itself.^[52]

This wetter and damper environment of the Sub-Atlantic climate was very favourable for settlement in the 1st millennium BC, with the boundary between the steppe and forest steppe being further to the south than the present one, and there was abundance of grass thanks to which the nomads could rear large herds of horses and cattle.^[40]^[575]

The region within the Scythian Pontic realm which was covered with forests was named by the Greeks as the country of Hylaea (Ancient Greek: Υλαια, romanized: Hulaia, lit. 'the Woodland'), and consisted of the region of the lower Dnipro river along the territory of what is modern-day Kherson.^[40]^[575]

In these favourable climatic conditions, the ranges of beavers and elk extended further south than presently, with beavers then being present in the lower Dnipro and lower Southern Buh river valleys, and elk living until the environs of Olbia, and the bones both these animals have been found in kitchen refuse dating from the Scythian period.^[40]

Neighbouring populations

The neighbours of the Scythians in the Pontic Steppe included:^[576]

the Thracian Getae, who lived to the west of Scythia, across the Danube and Pyretos rivers.
the Melanchlaeni and the Androphagi, who lived to the east of the middle Dnipro river, in the forest steppe bordering the territory of the Royal Scythians to the north, respectively in the valleys of the Donets and Sula rivers. These populations were either of Scythic or of mixed Scythic and native origin.
the Sauromatians, who lived to the east of the Scythians, in the steppe between the Don and the Volga, were another Scythic people. They were the immediate neighbours of the Royal Scythians to the east, across the Don river.
the Neuri, who were a Baltic population of the region of the forest steppe corresponding to modern-day Belarus, lived to the north of the Aroteres. They corresponded to the Milograd culture.
the Agathyrsi lived to the west of the Aroteres and of the Neuri.
the Budini, to the east of the Neuroi and in the valley of the Vorskla river, were either a Scythic tribe,^[577] or one of the many Finno-Ugric populations living in the eastern forest steppe until the Ural Mountains.
the Gelonians, to the east of the Dnipro, in the valley of the Vorskla river.
the Maeotians lived on the eastern coast of the Maeotian Sea.
the Tauri lived in the Crimean Mountains.

Little Scythia

After the 3rd century BC, Scythian territory became restricted to two small states, each called "Little Scythia," respectively located in Dobruja and Crimea:

in Dobruja, the Scythian kingdom's territory stretched from Tyras or even Pontic Olbia in the north to Odessus in the south;^[492]
in Crimea, the Scythian kingdom covered a limited a territory which included the steppes and foothills of the Tauric Chersonese until Taurida, the lower Borysthenēs, and the lower Hypanis rivers.^[472]

Ethnicity

Central Asian Iranic origins

The originally nomadic Scythians who migrated out of Central Asia were an Eastern Iranic people^[578] who shared a common language, origins and culture with the Iranic nomads of the Chernogorovka-Novocherkassk complex, such as the Cimmerians.^[90]

This origin from Central Asia, which was also ultimately the case with other Iranic peoples such as the Medes, Persians, Parthians, and Sogdians, was visible until at least the 5th century BC in how these various peoples shared common myths as well as styles of dress and ornaments such as the wearing of tunics and trousers.^[579]^[67]^[68]

Later tribal confederation

Within the Pontic Steppe, the incoming Scythian conquerors became known as the Royal Scythians^[40]^[580] after establishing themselves as the ruling elite over the local population^[336] and assimilating them into a single tribal identity while allowing them to continue their various lifestyles and economic organisations,^[581]^[336] so that not all populations of Pontic Scythia were themselves Scythians, with some being under Scythian hegemony and others being independent.^[580]

The consequence of this political structure under the suzerainty of the Royal Scythians was many of the non-Scythian populations of the Pontic Steppe becoming designated by the term "Scythians" largely because they lived under the domination of the Iranic Scythian ruling class.^[43]

Constituent tribes

The population of the North Pontic Scythian kingdom was a complex political structure composed of both Scythian and non-Scythian peoples:^[335]^[7]^[582]

the Scythians proper, who were a group of Iranic nomadic pastoralist tribes,^[583] were located primarily in the steppe regions of the northern Tauric Chersonese and in the steppes of eastern Scythia, to the north of the Maeotian Sea, and between the rivers Tanais and Borysthenēs for the Royal Scythians, and betweeen the Borysthenēs and the Hypanis for the Nomad Scythians;
various Proto-Slavic and Thracian sedentary farmer tribes^[584] populations between the Borysthenēs and the Istros;
- the populations of the Borysthenēs-Hypanis interfluve were Proto-Slavs, while those in the region of the mid-Tyras and Pyretos rivers were Thracians;^[585]
- some of these sedentary farmers later moved into the Tauric Chersonese.

The Borysthenēs river thus marked a cultural boundary between the sedentary farmers in the west and the pastoral nomads in the east:^[449]^[586] these various populations constituting the overarching Scythian political structure were furthermore organised into tribes which were themselves headed by local lords. These tribes were in turn subject to the dominant tribe of the Royal Scythians, who formed the tribal aristocracy of the Scythians and whose ruling lord was the king of all Scythians.^[424]

The Scythians were composed of a number of tribal units,^[566] including:^[587]

the Royal Scythians were an Iranic tribe who nomadised in the Pontic Steppe, in an area limited by the Dnipro river in the west, and the Don river and the port of Krēmnoi in the east, as well in the Tauric Chersonese up to the Cimmerian Bosporus in its east. Herodotus of Halicarnassus called them the "bravest of the Scythian tribes."
- The Royal Scythians were the main Scythian tribe as well as the ruling dominant tribe of the whole of Scythia^[588] to whom all the other tribes were subjects, with the high king of all the Scythians coming from the tribe of the Royal Scythians.^[424]
  - the various tribes being each led by their own lords were all subservient to the lord of the Royal Scythians, and they all paid tribute to the Royal Scythians and provided them and the high king with servants.^[424]
- the Royal Scythians were also known by two other names:
  - Paralatai (Παραλαται (Scythian: Paralāta) corresponds to the Young Avestan name Paraδāta (𐬞𐬀𐬭𐬀𐬜𐬁𐬙𐬀‎), meaning "placed at the front."^[589]
  - Skōlotoi (Σκωλοτοι) is the Greek form of the Scythian endonym Skulatā, formed by the addition of the plural suffix -tā to the Scythian endonym Skula^[20]^[590]
- The Royal Scythians and the Nomad Scythians were the only fully nomadic tribes within Scythia.
the Nomad Scythians, who lived to the west of the Royal Scythians, between the Inhul and the bend of the Dnipro, were a mixed Thracian and Iranic Scythian nomadic tribe. The Nomad Scythians and the Royal Scythians were the only fully nomadic tribes in Scythia.
the Free Scythians, who were a tribe of mixed Scythian-Sauromatian origin, lived in the southeastern Pontic Steppe, between the port of Krēmnoi and the Don or the Donets river.
the Alazones (Ancient Greek: Αλαζονες) or Alizōnes (Ancient Greek: Αλιζωνες), who were the westernmost Scythian tribe, were semi-nomads who occupied the steppe between the Inhul and the Dnister around the region where the Dnister and the Southern Buh flow the closest to each other.
- The Alazones led semi-nomadic lives, with those of them who lived in the steppe being pastoral nomads and those who lived in the valleys of the Southern Buh and nearby rivers being farmers who cultivated wheat, onions, garlic, lentils and millet. The Alazones were the southern neighbours of the Aroteres and, like them, might have been of mixed Thracian and Iranic origins. The Alazones were themselves in turn the northern neighbours of the Callipidae.
the Scythian Ploughmen or Scythian Husbandmen, or Arotēres (Ancient Greek: Αροτηρες) who were the northern neighbours of the Alazones, were sedentary agriculturists who lived in a region with fertile black earth corresponding to the modern-day part of Ukraine which lies to the west of the Dnipro river until the region of Vinnytsia. Their neighbours to the north were the Baltic Neuri, and to the south were the Alazones.
- The Aroteres were large sedentary Thracian population of Scythia who descended from the Late Bronze Age Sabatynivka Culture, over whom had established themselves an Iranic Scythian ruling class during the 6th century BC.
the Callipidae (Ancient Greek: Καλλιπιδαι, romanized: Kallipidai) were a semi-nomadic population of mixed Greek-Scythian origin who lived across a wide section of land adjacent to the shores of the Black sea ranging from the estuary of the Southern Buh river to the area of modern-day Odesa or even until the estuary of the Dnister. The western neighbours of the Callipadae across the Dnister river were Thracian tribe of the Getae in Bessarabia, while Thracian populations under Scythian rule lived on the coast. Their northern neighbours were the Alazones.
- The Callipidae were a considerably Hellenised tribe consisting of a large settled Thracian population with a Scythian ruling class who had significantly intermarried with Greek settlers.
the Scythian Agriculturalists or Geōrgoi (Ancient Greek: Γεωργοι) were another population of Thracian origin. The Geōrgoi lived in the valley of the lower Dnipro river, in the wooded country of Hylaea, and they may have been sedendary or semi-nomadic.
a tribe not named by the Greek authors lived on the north-west shore of the Maeotian Sea, and corresponded to the archaeological "Obytichna 12 type" settlements.

Of the many tribes constituting the Scythian kingdom, the nomadic tribes lived on the steppes immediately to the north of the Maeotian Sea and on the right and left banks of the Borysthenēs river.^[591]

In addition to the Scythians themselves, as well as the Thracians who had inhabited the region since the Bronze Age, the population of the Pontic Scythian kingdom consisted of Greeks living in colonies on the northern shore of the Black Sea.^[592]

There were initially few differences within the many Scythian tribes and tribal groupings in the early period of the Pontic Scythian kingdom, which later became more pronounced as these eventually conquered various native populations.^[593]

Related populations

The Scythians were closely related to other Iranic nomads who occupied the Eurasian steppe during Antiquity, such as:^[594]

the Cimmerians of the Caspian Steppe;
the Sauromatians of the Volga-Ural region;
the Saka of Central Asia, including:
- the Massagetae around the Oxus and the Aral Sea;
- other Saka groups in the steppe and montane steppe of what is presently East Kazakhstan;
- the Pazyryk culture in what is presently the Altai Republic;
- the Tagar culture in the Minusinsk Hollow;
- the Aldy-Bel and Sagly cultures in Tuva;
- the Chandman culture on the northern and central Mongolian Plateau;
- the Xiongnu of the Mongolian Plateau;
the Yuezhi.

These various steppe nomads were themselves members of the eastern group of Iranic peoples, whose other member populations included the Bactrians, the Chorasmians, and the Sogdians, while the western group of Iranic peoples included the Medes, Parthians and Persians.^[595]

These common Iranic origins of Medes, Persians, Parthians, Scythians and Sogdians were visible until at least the 5th century BC in how these various peoples shared common myths as well as styles of dress and ornaments.^[67]^[68]

Language

The Scythians as well as the Saka of Central Asia spoke a group of languages belonging to the Iranic family,^[596] more specifically to the eastern branch of the Iranic language family.^[597]^[589]

A specific feature of the language of the Pontic Scythians was the transformation of the sound /δ/ (/ð/) into /l/.^[597]

The Scythian languages may have formed a dialect continuum: "Scytho-Sarmatian" in the west and "Scytho-Khotanese" or Saka in the east.^[598] The Scythian languages were mostly marginalised and assimilated as a consequence of the late antiquity and early Middle Ages Slavic and Turkic expansions. The western (Sarmatian) group of ancient Scythian survived as the medieval language of the Alans and eventually gave rise to the modern Ossetian language.^[599]

Social organisation

Class system

Scythian society was stratified along class lines.^[600] Herodotus of Halicarnassus named the three classes of Scythians only once in his writings,^[147] where he described them as descended from the three sons of the Scythian ancestor-god Targitaos:^[601]^[602]^[239]

the Auchatae (Ancient Greek: Αυχαται, romanized: Aukhatai), who were the priestly class, descended from Targitaos's eldest son, Lipoxais, occupied the middle position;
the Catiari (Ancient Greek: Κατιαροι, romanized: Katiaroi) and Traspies (Ancient Greek: Τρασπιες, romanized: Traspies), who were the farmer-and-peasant class, descended from Targitaos's middle son, Arpoxais, and occupied the lowest social position;
the Royal Scythians, also called the Scoloti (Σκωλοτοι) and the Paralatae (Παραλαται), who were the warrior-aristocracy, descended from Targitaos's youngest son, Kolaxais occupied the highest social position and dominated the other two classes,^[603] with the Scythian kings belonging to this dominant class.^[604].

By the 5th to 4th centuries BC, the Scythian population was stratified into five different class groups:^[605]

the aristocracy;
very wealthy commoners;
moderately wealthy commoners;
the peasantry, who were the producer class and formed the mass of the populace;
the poor.

The aristocracy

The Scythian aristocracy were an elite class dominating all aspects of Scythian life^[606] consisting of property owners who possessed landed estates large enough that it sometimes took a whole day to ride around them.^[607] These freeborn Scythian rulers used the whip as their symbol.^[608]

The burials of the deceased from the aristocracy and royalty were the largest ones, varying from 14 to 21 metres in height, and were the most elaborate and luxurouusly-equipped ones: their contents included between 3 and 11 human sacrifices, between 4 and 16 horse sacrifices, the presence of gold on the horse harnesses, and the lavishness and large range of the grave goods.^[609]

The Scythian kings, especially, were buried along with servants, cupbearers, grooms, and their entourage from their subordinate tribes, who were killed when the king died and buried in his grave to follow him in the afterlife.^[429]

Commoners

The commoners were free but still depended to some extent on the aristocracy.^[429] They were allowed to own some property, usually a pair of oxen needed to pull a cart,^[68]^[610] hence why they were called oktapodes (Ancient Greek: οκταποδες, lit. 'eight-feeters') in Greek.^[77] By the 4th century BC, the economic exploitation of these free commoners became the main economic policy of Scythia.^[409]

Within this system of commoner dependency on the aristocrats and royalty, these elite classes rewarded their dependants' loyalty through presents consisting of metal products whose manufacture was overseen by the elites themselves in the industrial centre located in the Scythian capital city at Kamianka.^[446]

The burials of these commoners were largely simple, and contained simpler furnishings and fewer grave goods, although the tombs of commoner warriors could contain weapons, horse gear and sometimes a horse as well.^[429]^[609]

The commoners were buried in fewer kurgans compared to the upper classes, and were sometimes instead inhumated as the sacrificed retinue of in secondary burials of Scythian aristocrats. Similarly, the commoner buried in one of the smaller barrows around the Solokha royal kurgan belonged to a warrior accompanied with five horses, but did not contain much wealth^[429]

Serfdom

Serfs belonged to the poorest sections of the native populations of Scythia, and, being tied to the land and not possessing cattle, they were not free and did not own cattle or wagons. Stablemen and farmers were recruited from the serf class.^[610]

Slavery

Although Scythian society was not dependent on slavery,^[430] A rudimentary form of it was nevertheless practised in Scythia according to which slaves performed only domestic tasks.^[343]

However, the Scythian ruling class nevertheless still used a large number of slaves to till the land and tend to the cattle.^[607] Slaves were also assigned to the production of dairy products. The Greek author Herodotus of Halicarnassus claimed that the Scythians used to blind their slaves to prevent them from eating the most valuable of these dairy products. He also claimed that the Scythian kings considered the inhabitants of Crimea to be their slaves.^[607]

Class hierarchies

The class stratification of Scythian society corresponded to a hierarchy of social standing and property ownership which is visible in how export of the grain cultivated by the common freemen profited only the aristocracy but not these commoners, whose graves lacked the lavish furnishing of the aristocratic burials,^[409] although rings, clothing plaques and gold-covered wood handles could still be present in their burials.^[611]

This drastic difference between the aristocracy and the commoners is also visible in how Scythian art only represented the interested of the Scythian ruling classes.^[612]

Clan structures

Scythian society was constituted of kinship structures where clan groups formed the basis of the community^[419] and of political organisation.^[580]

Clan elders wielded considerable power, and were able to depose kings, such as when the Scythian army overthrew the king Scyles and the Scythians demanded his extradition from the Thracians, after which he was executed. Following the deposition of Scyles, the power of both the king and the warrior-aristocracy became further entrenched.^[391]

As an extension of clan-based relations, a custom of blood brotherhood existed among the Scythians, whereby the blood of the sworn blood brothers was poured in a cup of wine in which their swords, arrows, battle-aces, and spears were lowered before they drank it.^[419]

Gender roles

Patriarchy

Scythian society was a patriarchal one where women were subordinate to men, although women from the upper classes were free to ride horses, while women from the lower classes may have not been free to do so and may have spent most of their time indoors.^[613] Among the more nomadic tribes, the women and children spent most of their time indoors in the wagons,^[579]^[583] with Herodotus of Halicarnassus having recorded that women held a higher status among the Sauromatians than among the Scythians.^[614]

With immigration into Scythia in the late 6th century BC of a wave of Sauromatians, among whom women held high social status,^[615]^[616] the standing of women improved in Scythian society enough that they were allowed to become warriors as from the Middle Scythian period.^[617]

Marriage customs

Polygamy was practised among the Scythian upper classes, and kings had harems in which both local women and woman who had been bought lived. Some of these women were the kings' legal wives and others were their concubines. After the deaths of Scythian men, their main wives or concubines would be killed and buried alongside them.^[613]

Reflecting the patriarchal structure of Scythian society, the wives and concubines could be passed down as inheritance, as when the Scythian king Scyles married Opoea, who had been one of his father's wives.^[613]

Gender non-conformity

Within Scythian priesthood there existed a group of transgender soothsayers, called the Anarya (lit. 'unmanly'), who were born and lived their early lives as men, and later in their lives assumed the mannerisms and social roles role of women.^[618]

Administrative structure

The Scythians, like the Cimmerians, were organised into a tribal nomadic state with its own territorial boundaries, and comprising both pastoralist and urban elements. Such nomadic states were managed by institutions of authority presided over by the rulers of the tribes, the warrior aristocracy, and ruling dynasty.^[123]

Kingship

The Scythians were monarchical, and the king of all the Scythians was the main tribal chief,^[340]^[239] who was from the dominant tribe of the Royal Scythians.^[424]^[239]

Power among the Scythian kings was passed down a single dynasty,^[412]^[239] and the historian and anthropologist Anatoly Khazanov has suggested that the Scythians had been ruled by the same dynasty from the time of their stay in West Asia until the end of their kingdom in the Pontic Steppe,^[619] while the Scythologist Askold Ivantchik has instead proposed that the Scythians had been ruled by at least three dynasties, including that of Bartatua, that of Spargapeithes, and that of Ariapeithes.^[20]

Although the kings' powers were limited by the popular ^[412] and warrior assemblies,^[424] royal power itself was held among the Scythians to be divinely ordained: this conception of royal power, which is well documented in the ritual symbols depicted on 5th to 3rd century BC Scythian toreutics, was initially foreign to Scythian culture and originated in West Asia during the period of Scythian presence there in the 7th century BC.^[340]^[188]

The Scythian kings were later able to further increase their position through the concentration of economic power in their hands because of their dominance of the grains trade with the Greeks, which made them and the Scythian warrior-aristocracy as a whole, very wealthy.^[412]

After their death, the Scythian kings were buried along with one or some of their wives.^[613] The kings also chose servants, cupbearers, courtiers, and members of the royal entourage from the tribes under his authority, who were to be killed and buried along with him to follow and serve him in the afterlife. Warriors belonging to the entourage of Scythian rulers were also buried in smaller and less magnificent tombs surrounding the tombs of the rulers.^[429]

By the 4th century BC, the Scythian kingdom had developed into a rudimentary state after the king Ateas had united all the Scythian tribes under his personal authority.^[409]

Popular and warrior assemblies

The Scythians were organised into popular and warrior assemblies that limited the power of the kings.^[424]^[412] The gatherings of these assemblies were held in the nomes, such as the one at which the overthrow of the king Scyles was decided.^[412]

Dependancy

Scythian aristocrats had dependants: these could be lower-class Scythians, to whom they offered metal products as rewards for their loyalty,^[446] or Greeks, from whom they obtained gifts such as objects made of precious metals.^[204]

Administrative divisions

The Scythians were ruled by a triple monarchy, with a high king who ruled all of the Scythian kingdom, and two younger kings who ruled in sub-regions. The kingdom composed of three kingdoms which were in turn made of nomes headed by local lords,^[620] not unlike the Great Chiefs of ancient Egypt and the Satraps of the Achaemenid Empire.^[621]

Ceremonies were held in each nome on a yearly basis.^[622]

The Scythians thus possessed a complex political organisation arising from their agro-pastoralist lifestyle and economy. Such structures were also present among:^[623]

the ancient Xiongnu, where a supreme ruler presided over several commanders and governors who ruled over different districts at various locations;^[621]
and the late nomadic Huns, who possessed a complex system of sub-kings and a complex bureaucracy who served the supreme king.^[621]

Economy

Within the Pontic Steppe, the incoming Scythian conquerors established themselves as the ruling elite over the local population and assimilated them into a single tribal identity while allowing them to continue their various lifestyles and economic organisations.^[336]

The peoples of Scythia were thus agro-pastoralists^[621] consisting of a mix of sedentary farmer populations and nomads,^[449]^[580]^[336] with the tribes living in the steppes remaining primarily nomadic and having lifestyles and customs inextricably linked to their nomadic way of life.^[583]

The dominant tribe of the Royal Scythians, especially, originally led a transhumant warrior-pastoralist nomadic way of life^[624] by spending the summer northwards in the steppes and moving southwards towards the coasts in the winter.^[625]

With the integration of Scythia with the Greek colonies on the northern shore of the Black Sea, the Scythians also soon became involved in activities such as cultivating grain, fishing, trading and craftsmanship.^[7]

Pastoralism

The Scythians practised animal husbandry,^[449] and their society was highly based on nomadic pastoralism,^[583]^[411]^[626] which was practised by both the sedendary and nomadic Scythian tribes, with their herds being made up of about 40% horses, 40% cattle, and 18% sheep, but no pigs, which the Scythians refused to keep in their lands.^[627]^[7]^[583] Horse rearing was especially an important part of Scythian life, not only because the Scythians rode them, but also because horses were a source of food.^[411]

During the 1st millennium BC, the wet and damp climate prevailing in the Pontic Steppe constituted a propitious environment which caused grass to grow in abundance, in turn allowing the Scythians to rear large herds of horse and cattle.^[628]

Scythian pastoralism followed seasonal rhythm, moving closer to the shores of the Maeotian Sea in winter and back to the steppe in summer, with the grazing location often changing due to the herds and flocks moving on to search for new pastures once the already occupied pastures had been grazed. The Scythians appear to have not stored food for their animals, who therefore likely foraged under the snow during winter.^[627]

The strong reliance of the Scythians on pastoralism itself ensured the self-sufficiency of the Scythians, and was conducive towards the nomadic lifestyle.^[629] This importance of pastoralism for the Scythians is visible in how representations of pastoral activities formed the predominant theme of Scythian petroglyphic art.^[74]

The nomadic Scythians were able to rear large flocks and herds because of the grass growing abundantly on the treeless steppe thanks to the propitious climate then prevailing to the north of the Black Sea,^[40]^[628] and they especially grew barley to provide feed for their animals.^[153]

Hunting

Hunting among the Scythians was primarily done for sport and entartainment rather than for procuring meat,^[583] although it was occasionally also carried out for food.^[411]

Agriculture

Conditions in the southern lands near the shores of the Black Sea, such as in Hylaea and the valleys further north along the Dnipro, were propitious for agriculture^[575] and for cultivating cereals, orchards and vineyards.^[572] In addition to the sedentary Scythian tribes, the nomadic Scythians themselves also complemented their mobile pastoralism with agriculture.^[622]

The settlements in the valley of the Borysthenēs river especially grew wheat, millet, and barley, which grew abundantly thanks to the fertile black soil of the steppe.^[284]^[153] This allowed the Scythians to, in addition of being principally reliant on domesticated animals, also complement their source of food with agriculture,^[411] and the Scythian upper classes owned large estates in which large numbers of slaves and members of the tribes subordinate to the Royal Scythians were used to till the land and rear cattle.^[607]

Among the tribes subordinate to the nomadic Iranic Scythian, the sedendary Scythian tribes of the Callipidae, Aroteres, Georgoi, and Alizones, engaged in agriculture, and grew crops for their own use as well as to be exported to the Greeks on the northern shores of the Black Sea. These tribes were able to cultivate large quantities of crops thanks to the use of wooden ploughs.^[584] The ancient Greek author Herodotus of Halicarnassus recorded that these sedendary Scythian tribes grew wheat, barley, millet, lentils, beans, onions, and garlic; and an oven used to dry grains of wheat, barley, and rye was located at the site of Shyroka Balka, near Pontic Olbia.^[584]^[333]

The Callipidae cultivated crops including wheat and millet, and also engaged in animal husbandry and fishing at sea.^[366]

Crafts and materials

Aside from the consumed milk and meat, other parts of the animals reared by the Scythians were used to make skins and wool:^[627]

felts made of sheep's wool and sewn sheepskins were used to make caps and tents;
wool, hide, and fur was used to make clothing and blankets;
leather was used to make armour, helmets, trousers, shoes, pendants, velts, and quivers;
horse hair was used to make ropes used to cut animals from the herds and tether, laden, and bridle them;
hemp from cannabis plants was used to make lariats used to herd horses and lassoes used in warfare;^[630]
bone was a light and accessible material:
- bone was easily worked into many types of tools and ornaments;
- bone was also used as fuel because it produced higher temperatures when burnt.

The native sedentary Thracians populations who lived in Scythia manufactured products such as pottery, woodwork, and weaving, as well as bronze metal-working made out of raw materials imported from Transylvania. From this practice of handicraft, the peoples of Scythia obtained simple tools and ornaments, as well as certain types of weapons:^[116]

wood was a light, important, and accessible material:
- it was easy to work into many types of tools and ornaments, such as spear shafts, arrows, battle-axes, tools, composite bows, ploughs, wagons, tents, and other objects used in daily life;
- it was also used as fuel;
- wood was obtained from the extensive woodlands on the well-watered lands of the lower Dnipro;^[631]^[40]^[446]

Metalworking

The populations of Scythia practised both metal casting and blacksmithing, with the same craftsmen usually both casting copper and bronze and forging iron:^[632]^[116]

cast bronze bronze and iron were used to produce weapons and heavy tools;
Scythian bronze-working products included:
- large bronze semi-spheric cauldrons with truncated cones as their stands, and which were decorated in cast and had either two or four animal-shaped handles on their rims;
- socketed bronze finials which were placed at the top of poles and decorated with various animal figures;
The ores from which copper and tin were smelted were likely mined in the region of the Donets Ridge, and metal might also have been imported from the Ural Mountains and the Caucasus. Iron was meanwhile smelted out of bog iron ores obtained from the swampy regions on the lower Dnipro.^[632]

The Scythians and the peoples of the Pontic steppe were still Bronze Age societies until the 8th century BC, and it was only after the Scythians had expanded into West Asia that they acquired knowledge of ironworking, which they then brought with them into the Pontic Steppe^[210] after they had been expelled from West Asia around c. 600 BC.^[350]

Goldsmithing

The Scythians had practised goldsmithing from an early date, with remains from the 2nd Aržan kurgan attesting that the Scythians were already skilled in working gold before their migration out of Central Asia.^[71] This tradition of goldsmithing continued until the times of the Pontic Scythian kingdom.^[449]

Industrial organisation

The metallurgical workshops which produced the weapons and horse harnesses of the Scythians during the Early Scythian period were located in the forest steppe,^[344] with the centre of industry at that time being located in the region of the Tiasmyn group of the Scythian culture, which corresponded the country of the Arotēres, where an Iranic Scythian elite ruled over a sedentary Thracian population.^[345]

By the Middle Scythian period, its principal centre was at a site corresponding to present-day Kamianka, where bog iron ores from the Kryvyi Rih region were smelted and forged to produce iron, and various tools, ornaments, and weapons were made: the whole process of manufacturing iron, from the initial smelting to the final forging, were carried out there^[287]^[446] Other metals, such as copper, lead, and zinc were also smelted at Kamianka, while gold- and silversmiths also worked there.^[446] This large-scale industrial operation consumed large amounts of timber which was obtained from the river valleys of Scythia, and metalworking might have developed at Kamianka because timber was available nearby.^[446]

Kamianka was the location where the Scythian king oversaw metal production on an industrial scale: some of the city's products were used by the Scythian aristocracy itself or offered by them to their dependants and their descendants in exchange for their loyalty;^[446] and Kamianka appears to have also been the main supplier of metal items, especially made of iron and bronze, to the Scythian nomads living in the steppes;^[424]^[20] meanwhile, the surplus of the metal was turned into ingots and shipped to Pontic Olbia to be traded.^[446]

Textiles

Textiles used to produce Scythian garments included

The Scythians manufactured textiles using spindles,^[633] and wool, hemp, ramie, and mixed fibres that were made into cloth through plain, twill and tapestry weaving,^[634] while silk appears to have been imported from China.^[635]

Trade

The Pontic Scythians practised trade extensively,^[287] with the substantial trade relations existed between the Scythians and the Greeks which continued the long-established exchanges of goods between the northern Pontic and Aegean region that had already existed since the 3rd and 2nd millennia BC. These trade relations became more intense after the Greeks established colonies on the shores of the Black Sea, as a consequence of which the Scythians engaged in trade with both European and Asian Greece.^[436]

The ancient Greeks had first been starting to make expeditions in the Black Sea in the 8th century BC, and encounters with friendly native populations quickly stimulated trade relations and the development of more regular commercial transits.^[274] The first Greek colonies of the north coast of the Black Sea attempted to develop trade with its native populations,^[280] and therefore they had set up trading enclaves (Ancient Greek: εμπορια, romanized: emporia; Latin: emporia) in the 7th century BC.^[283] These colonies were themselves useful for the commercial ventures of their mother cities by acting as markets through which manufactured goods could be exchanged with the native populations in exchange for foodstuffs and rare raw materials such as metals, furs, and slaves brought through the inland trading networks.^[279]

The location of the Scythians in the Pontic Steppe had thus placed them in an extremely advantageous position:^[101]

to the north, in the forest steppe, lived large settled farmer populations who produced a large variety of highly sought-after commodities such as iron, charcoal, furs, honey, slaves, and grain;
to the south, on the north shore of the Black Sea, were the Greek colonies which were seeking raw materials and manpower for their own use, as well as to export to Greece.

This situation therefore allowed the Scythian kingdom to mediate the thriving trade that the Greek colonies to their south were carrying out with the sedentary peoples of the forest steppe to their north,^[20]^[101] and which was carried out via the large rivers of the Scythian steppe flowing southwards into the Black Sea, which formed the main access routes to these northern markets.^[20]

Scythian exports

The Scythians exported iron, grain and slaves to the Greek colonies,^[636] and animal products, grain, fish, honey, wax, forest products, furs, skins, wood, horses, cattle, sheep, and slaves^[637] to mainland Greece on both sides of the Aegean Sea.^[374] Also sold to the Greeks by the Scythians were beavers and beaver-skins, and rare furs that the Scythians had themselves bought from the populations living to their north and east such as the Thyssagetae and Iurcae of the Ural Mountains who hunted rare animals and sewed their skins into clothing.^[638]

Other Scythian exports to Greece included various metals smelted from ores and processed into ingots by the Scythians themselves at their industrial centre in their capital city of Kamianka. Ingots of these metals were shipped down the rivers of Scythia till Pontic Olbia, where they were sold to the Greeks.^[446]

The Greeks were also especially interested in buying Scythian horses,^[639] and in the mid-6th century BC the Greeks started employing Scythian mercenaries in the form of detachments of mounted archers to support their own hoplite armies.^[375]

The grain trade

The most important of these export goods was grain, and most especially wheat,^[449]^[582] with the Scythians on the lower Dnipro river cultivating crops principally for export,^[582] and the tribes of the Callipidae, Aroteres, Georgoi, and Alizones selling part of their large crop yields to the Greeks; an oven used to dry grain such as wheat, barley, and rye, was located at Shyroka Balka.^[582]

Athenian commercial ventures

The importance of the Greek colonies of the north Black Sea coast drastically increased in the later 6th century BC following the Persian Empire's conquest of Egypt, which deprived the states of Greece proper of the Egyptian grain that they depended on.^[280] These grain supplies were so important to the city-states of Greece, most especially of the then dominant Greek power of Athens, that this latter city started seeking new locations for producing grain on the north shore of the Black Sea. Therefore Athens established very well defended new colonies on the north Black Sea coast near the already existing settlements which would act as sites where grain of very good quality was produced to be exported to Athens to feed its citizenry.^[373]

Scythian-managed grain trade

The relations between the Scythians and the Greek colonies became more hostile in the early 5th century BC, with the Scythians destroying the Greek cities' khōrai and rural settlements, and therefore their grain-producing hinterlands. The result was that the Scythians instituted an economic policy under their control whereby the sedentary peoples of the forest steppe to their north became the primary producers of grain, which was then transported through the Buh and Dnipro rivers to the Greek cities to their south such as Tyras, Niconium and Pontic Olbia, from where the cities exported it to mainland Greece at a profit for themselves.^[20]

The Scythian monopoly over the trade of grain imported from the forest steppe to the Greek cities came to an end sometime between 435 and 400 BC, after which the Greek cities regained their independence and rebuilt their khōrai.^[20]

Bosporan grain trade

Beginning in the 5th century BC, the grain trade with Greece was carried out through the intermediary of the Bosporan kingdom, due to which the Scythians expanded their agricultural activities to the areas adjoining the Bosporan Kingdom, including in Crimea,^[436] resulting in some of the sedentary Scythian farmers moving into Crimea so as to cultivate their crops in close proximity to these clients.^[582] As a consequence of the Peloponnesian War, the Bosporan Kingdom became the main supplier of grain to Greece in the 4th century BC, which resulted in an increase of the trade of grain between the Scythians and the Bosporans.^[409]

Scythian profits

The Scythian aristocracy played an important role in this grain trade by becoming the main intermediary in providing grain, obtained both through from the agriculturalist peoples of the forest steppe and cultivation within Scythia itself, to the Bosporan Kingdom.^[409]^[436] The Scythian aristocracy was the main beneficiary of these commercial activities,^[436] from which it derived immense revenue^[409] and was able to significantly enrich itself,^[365] hence why it sought to increase the amount of grain produced in Scythia.^[409]

The rich aristocratic burials richly furnished with imported grave goods and gold silver objects, including fine Greek-made toreutics and jewellery, attest of the Scythian aristocracy's economic power derived from the grain trade, due to which the coins minted by Scythian kings at Pontic Olbia were struck with depictions of ears of grain.^[436] Scythian commoners did however not obtain any benefits from this trade, and luxury goods were absent from their tombs.^[409]

Inscriptions from the Greek cities on the northern Black Sea coast also show that upper class Greek families also derived wealth from this trade,^[436] and as a consequence of these flourishing trade relations, which were themselves possible only thanks to the protection and cooperation of the Scythian kings, the Greek colonies on the northern shores of the Black Sea rapidly grew during the 6th century BC.^[365]

The slave trade

In the 5th century, the Greek cities in the Aegean Sea had started to import slaves from Scythia immediately after the end of the Persian invasions of Greece. Although Scythian society was not heavily dependent on slaves, unlike the Greeks, the Scythian aristocrats nonetheless still found it profitable to organise raids in the forest steppe to obtain slaves, who were then brought to Pontic Olbia, where they were sold to Greek merchants.^[436]^[430]

The Scythians also sold slaves to the Greeks, with the slaves to be sold being acquired from neighbouring or subordinate tribes during military campaigns,^[607] and the Greek colonies on the northern Black Sea coast being hubs of slave trafficking. After the Greek city-state of Athens had defeated the Persians at Salamis in 480 BC, it bought 300 Scythian slave archers who acted as a police force in the city and who lived in tents. When the Greek city of Mytilene broke away from the Delian League in 428 BC, it also bought a similar force of Scythian warriors.^[640]^[641]^[610]

Scythian imports

Beginning in the 7th and 6th centuries BC, the Scythians had been importing craft goods and luxuries such as vessels, decorations made from previous metals, bronze items, personal ornaments, gold and silver vases, black burnished pottery, carved semi-precious and gem stones, wines, fabrics, oil, and offensive and defensive weapons made in the workshops of Pontic Olbia or in mainland Greece, as well as pottery made by the Greeks of the Aegean islands.^[642]

The Scythians also imported large amounts of Scythian-type precious metal items decorated in the "Animal-style" type of art made mainly by Greek craftsmen in the Greek colonies.^[449]

Among the Greek colonies, the Pontic Olbia served the demands of the Scythian aristocracy of the Borysthenēs river valley, and Pantikapaion supplied the Scythian aristocrats in the Tauric and Sindic Chersoneses,^[153] although Pontic Olbia started declining in the late 5th century BC due to most of the trade passing through it then shifting to transiting through the cities of the Cimmerian Bosporus constuting the Bosporan Kingdom.^[438]

Importation of wine

In exchange for their many exports, especially of slaves and metals, to Greece the Scythians bought various Greek products, especially amphorae of wine, and the pottery used to consume said wine, such as oinokhoai and kylikes.^[432]^[430]^[446] The Scythian aristocrats and royalty residing in the acropolis of the city of Kamianka shipped the surplus of metal produced in that city to Pontic Olbia to be traded in exchange for the wine and fine pottery that they consumed.^[446]

The island of Chios in the Aegean Sea, especially, produced wine to be sold to the Scythians, in exchange of which slaves from Scythia were sold in the island's very prominent slave market.^[430]

The Scythians also bought olive oil, perfumes, ointments, and other luxury goods from the Greeks,^[273]^[419] such as Scythian-style objects crafted by Greek artisans.^[643]

Scythian trade relations

The Pontic Steppe was thus a particularly attractive territory for the Scythians to occupy because it allowed them to obtain grain to supplement their diet from the mixed farmer population of the forest steppe to their north, and exotic luxury goods for their aristocracy to use as status markers from the Greek colonies on the shore of the Black Sea:^[97] the Scythian aristocracy especially bought luxury goods which they used flauntingly during their lives and in their tombs as status markers: wine and the various Greek vessels used to mix and drink it were especially imported in large quantities and were even used as grave goods, while craftsmen in the Greek colonies manufactured items made of gold or electrum for Scythian patrons.^[286]

Pottery importation

During the earlier Middle Scythian period of the 5th century BC, the Scythians were importing Corinthian and Athenian pottery; and by the later Middle Scythian period of the 4th to 3rd centuries BC the market for Pontic Olbia was limited to a small part of western Scythia, while the rest of the kingdom's importations came from the Bosporan kingdom, especially from Pantikapaion, from where came most of Scythia's imported pottery, as well as richly decorated fine vases, rhyta, and decorative toreutic plaques for gōrytoi.^[287]

Hellenisation as consequence of trade

A consequence of the Scythian import of Greek-manufactured art and luxury goods was that Greek art significantly influenced Scythian art and artistic preferences, and, by the Middle and Late Scythian periods, most of the artwork in the Scythian tombs consisted of Scythian motifs and scenes representing Scythian life which had been done by Greek artisans.^[365]

The gold trade route

An important trade route existed in Scythia during the Early Scythian period which started in Pontic Olbia and followed the course of the Inhul river and crossed the Dnipro, after which it turned east until the country of the Gelonians and, after crossing the Don and the Volga, passed through the Ural Mountains and continued into Asia until the Altai Mountains.^[287]^[362]^[449]

Herodotus of Halicarnassus claimed that the Scythians frequently went to the eastern of this route, where they required the use of seven interpreters who knew seven different languages to be able to conduct trade.^[287]^[362]

Gold was traded from eastern Eurasia until Pontic Olbia through this route, and the Scythian tradesmen went to the distant regions on its course to carry out commerce. The conquest of the north Pontic region by the Scythians and their imposition of a "Pax Scythica" created the conditions of safety for traders which enabled the establishment of this route.^[644] Olbian-made goods have been found at multiple locations lying on this route till the Ural Mountains.^[447]

This trade route was another significant source of revenue for the Scythian rulers,^[447] and its location also provided to Pontic Olbia the important position of being a commercial and cultural centre in the northern Pontic region for at least two centuries, and the city itself maintained friendly relations with the populations neighbouring it.^[362]

Coinage

Although the Scythians adopted the use of coinage as a method of payment for trade with the Greeks, they never used it for their own domestic market.^[645]

Lifestyle

Equestrianism

Being equestrian nomads, the Scythians excelled at horsemanship,^[646] with Scythian horses being the most high quality ones in Europe in the time of the Scythians,^[449] and Scythian men spent most of their lives on horseback.^[579]^[583]

During the 1st millennium BC, the wet and damp climate prevailing in the Pontic Steppe constituted a propitious environment which caused grass to grow in abundance, in turn allowing the Scythians to rear large herds of^[628] a small but very swift breed of horse that they rode directly and also used for drawing carts. Graeco-Roman authors claimed that the Scythians and Sarmatians would castrate their horses because these were otherwise too turbulent to handle.^[411]

Saddles

The saddle was invented by the Scythians in the 7th century BC, and consisted of two felt cushions stuffed with stag hair and mounted on felt sweatbands; in some cases, the cushions were attached to wooden saddle frames placed to their back and front.^[647] Scythian saddles had four raised bolsters at each corner, which, at a time when the stirrup had not yet been invented, allowed the riders to lean into the forward bolsters and raise themselves without being encumbered by the bouncing of their running horses.^[648]

Scythian saddles very colourful and dyed in red, yellow, dark blue, black, and white; they were also wholly decorated with wool, appliqué leather, and felt, as well as wooden carvings decorated in gold leaf.^[647]

Nomadism and sedentarisation

The peoples of Scythia consisted of a mix of sedentary farmer populations and nomads,^[580]^[336] with the tribes living in the steppes remaining primarily nomadic and having lifestyles and customs inextricably linked to their nomadic way of life.^[583]

During these early periods, the nomadic Scythians did not build settlements, but instead lived in wagons and temporary tents while leading a mobile pastoral life with their herds and wagon trains.^[579]^[649] The dominant tribe of the Royal Scythians, especially, originally led a transhumant pastoralist nomadic way of life^[411]^[77] by spending the summer northwards in the steppes and moving southwards towards the coasts in the winter.^[625]

Due to their nomadic lifestyle, the Scythians had many customs in common with other nomads like the Xiongnu, Göktürks and Mongols, such as the wearing of trousers and boots instead of the long flowing clothing of the Mediterranean and Chinese peoples.^[119]

With the integration of Scythia with the Greek colonies on the northern shore of the Black Sea, the Scythians soon became involved with deepening ties with the already sedentary Greeks, the development of sedentary forms of economy such as cultivating grain, fishing and craftsmanship, as well as the intensification of trade in the more nomadic parts of the Scythian kingdom beginning the 6th century BC,^[7]^[153] due to which some of the nomadic Scythians started to settle down,^[153] so that they had already started becoming semi-nomads and sedentary farmers by the 5th century BC^[492] during the Middle period,^[153] and they had largely become settled farmers by the 3rd century BC.^[492]

Habitations

Among the various Scythian tribes, the sedentary farmer tribes lived in western Scythia between the Danube and the Dnipro, while the nomadic pastoralist tribes lived in eastern Scythia between the Dnipro and the Don. Some of these sedentary farmers later moved into Crimea.^[582]

Tents

The more nomadic Scythians lived in habitations suited for nomadic lifestyles, such as tents of the same type as the more recent yurt of the Turkic peoples and the ger of the Mongolic peoples that could easily be assembled and disassembled to be transported to different locations, as well as covered wagons that functioned as tents on up to six wheels.^[74]^[650] The walls and floors of these portable habitations were made of felt and the tents themselves were bound together using ropes made from horse hair.^[74]

The division of Scythian burial chambers into weapon-arsenals, kitchen areas, stables, and living rooms for the deceased family members and their servants, as well as their furnishings, were modelled on the habitations in which the Scythians dwelt during their lives.^[651]

Owing to their nomadic lifestyle, the early Scythians organised their dwellings into wagon trains which were constantly on the move according to the rhythm of their pastoralist movements.^[579]^[649]

Sedentary settlements

Scythian settlements

Beginning in the 5th and 4th centuries BC, the Scythians started building fortified sedentary settlements,^[20]^[445] of which the most important ones were located on major routes which provided access to the major rivers of Scythia,^[446] and corresponding to present-day Jelizavetovskaja at the mouth of the Tanais, Trakhtemyriv on the upper Borysthenēs, Nadlimans'ke near the estuary of Tyras, Bilsk [uk] on the Vorskla river,^[438] and Kamianka at the confluence of the Borysthenēs and one of its tributaries.^[20]

The largest and most important of these was the settlement of Kamianka,^[445] built in the late 5th century BC and protected by ramparts and steep banks of the Borysthenēs river.^[20] The Kamianka site was the location of the seasonal royal headquarters and the aristocrats and royalty residing in the city's acropolis,^[20]^[446] which contained stone houses^[445] and buildings built over stone foundations.^[446]

Kamianka was also the location of a city where the Scythian king oversaw metal production on an industrial scale,^[451] being therefore the residence of a farmer population and of metalsmiths.^[20] The houses of these farmers and metalsmiths were single-storeyed, with gable-rooves, ranged from 40 to 150 metres square in size and could include multiple rooms, and had clay-painted and felt-fabric adorned walls made of beams buried vertically in the ground; Kamianka also contained square pit houses made of pole constructions with recessed surfaces.^[455]

Blacksmiths' workshops in Scythian settlements from this time were located in both the ground-level and pit houses, where they formed groups of craftsmen's quarters.^[455]

Smaller Scythian settlements also existed, where were cultivated large amounts of crops such as wheat, millet, and barley.^[153]

Vehicles

In addition to horse-riding and wagons, the Scythians also used carts which could cover large distances.^[445]

Diet

The Scythians ate the meat from the horses, cattle, and sheep they reared.^[627]^[411]

Milk, especially that of mares, was also an important part of the Scythians' diet, and it was both consumed and used to make cheese and an alcoholic drink made from milk similar to the kumys still widely consumed by Eurasian steppe nomads.^[411]^[652]

The Scythians also consumed wheat and millet in the form of a porridge.^[153]

The Scythians also supplemented, to varying extents depending on the regions where they lived, their diets by hunting deer, steppe antelopes, beavers, and other wild animals, as well as by fishing from the large rivers flowing through Scythia.^[411]^[632]

Cooking was mainly done in cauldrons^[653] and over fires using dried dung as fuel.^[559]

Wine consumption

In addition to these, the Scythians consumed large amounts of wine, which they bought from the Greeks. Unlike the Greeks, who diluted wine with water before drinking it, the Scythians drank it undiluted, due to which undiluted wine was called "Scythian-style wine" among the Greeks,^[432] who also equated the drinking of wine "in the Scythian way" with immoderate and unrestrained binge drinking.^[654]

During the earlier phase of the Scythian Pontic kingdom, wine was primarily consumed by the aristocracy, and its consumption became more prevalent among the wealthier members of the populace only after the 5th century BC.^[583]

Clothing and grooming

Kul-Oba vase

Scythian warriors, drawn after figures on an electrum cup from the Kul-Oba kurgan burial near Kerch, Crimea. The warrior on the right strings his bow, bracing it behind his knee; note the typical pointed hood, long jacket with fur or fleece trimming at the edges, decorated trousers, and short boots tied at the ankle. Scythians apparently wore their hair long and loose, and all adult men apparently bearded. The gōrytos appears clearly on the left hip of the bare-headed spearman. The shield of the central figure may be made of plain leather over a wooden or wicker base. (Hermitage Museum, St Petersburg).

Scythian garments were sewn together from several pieces of cloth, and generally did not require the use of fibulae to be held in place, unlike the clothing of other ancient European peoples.^[655] Scythian dress consisted of combination of various leathers and furs designed for efficiency and comfort on horseback, and was expensively and richly decorated with brightly coloured embroidery and applique work as well as facings of pearl and gold.^[656]

The Scythians wore clothing typical of the steppe nomads, which tended to be soft, warm, and close-fitting, made from wool and leather and fur and felts, and decorated with appliquéd and golden ornaments:^[657]

the clothing of Scythian men consisted of:
- long-sleeved jacket made of embroidered leather;
  - these jackets were belted and had lapels on the chest, trimmed with fur at the edges;
  - the jackets also possessed long flaps at their bottom that would have waved up and down during horse riding;
- long and wide trousers (called šarabāra in the Scythian language^[658]^[659]) that could be either narrow or wide;
  - Scythian trousers were elaborately decorated with patterned textiles and appliqués;
- the jackets and trousers were decorated with curved lines and other patterns and trimmed with decorated strips along the seams;
- half-boots into which the trousers were tucked or ankle-boots;
  - the boots were either tied to the feet with narrow laces under the ankle or around the foot itself;
- Scythian men wore pointed caps with flaps on the side and on the back that could be tied at the front during earlier periods;^[660]
- Scythian men went bareheaded in later times.
Scythian women wore:^[661]
- shoes or short boots;
- long dresses that could be pleated or have furbelows on the lower edges;
- mantles;
- the dresses and mantles were decorated with triangular or round metallic plates, which were made of gold for wealthier women and of bronze for poorer women;
- women belonging to the upper classes wore:
  - kandus cloaks over their dresses;
  - tall headdresses whose shapes ranged from simple diadems to close-fitting caps to 30 cm-high kalathoi-shaped hats;
  - a veil over their head.

Scythian dress was brightly coloured using resist painting and embroidery, and was decorated with gold appliqués sewn into the clothing.^[662]

Scythians wore jewellery usually made of gold, but sometimes also of bronze:^[663]^[664]

both men and women wore:
- earrings;
- bracelets made of silver and bronze wire;
- neck rings and torcs made of gold with animal figure-shaped or animal head-shaped terminals;
  - torcs were especially worn by members of the warrior aristocracy and was a necessary attribute of this class;^[205]
- necklaces made of gold beads and various imported semi-precious stones;
Scythian women wore:
- earrings;
- elaborate torcs;
- rings of various shapes;
- gold bangles;
- bracelets of pearls and other materials.

Hairstyle

Scythian men grew their hair long and their beards to significant sizes.^[665]^[579]^[340] Nothing is known about the hairstyles of Scythian women.^[664]

Grooming

The Scythians were acquainted with the use of soap, which they used to wash their heads.^[630]

According to Herodotus of Halicarnassus, Scythian men however did not wash their bodies with water, and instead cleaned themselves in a steam bath in a small tent where the flower buds of cannabis were thrown on hot stones to induce intoxication.^[666]^[667]

Scythian women meanwhile used to clean and beautify themselves by using a paste made from the wood of cypress and cedar, ground together with frankincense, and water on a stone until it acquired a thick consistency. The women then applied this paste over themselves and removed it after a day, leaving their skin clean, glossy, and sweet-smelling.^[645]^[668]^[669] Scythian women also used cosmetics such as scented water and various ointments.^[664]

These cleaning practices were especially performed after funerals.^[668]

Scythian men and women both used mirrors, and bronze mirrors made in Pontic Olbia and whose handles were decorated with animal figures such as those of stags, panthers, and rams, were popular during the early Scythian periods.^[670]^[664]

Medicine

A group of Scythian shaman-priests called the Agaroi (Αγαροι, Latin: Agari) was knowledgeable in the use of snake venom for medicinal purposes.^[671]^[672] During the Third Mithridatic War, these Agaroi used used snake venom to stop a thigh wound received by Mithridates VI of Pontus from haemorrhaging.^[673]

Cannabis was used by the Scythians as a way to relieve pain from daily activities, arthritis, and constant warfare.^[674]

The Scythians applied the oil of wild cabbage, which has analgesic, circulation-stimulating, and anti-bacterial properties, on their bodies to help them withstand the cold in winter and to repel insects in the summer.^[675]

The paste made of cypress and cedar wood, frankincense, and water used by Scythian women to clean themselves also had medicinal properties since cedar and cypress oil and frankincense possess antiseptic properties useful for fighting infection, with cedar and cypress oil also being astringents capable of ameliorating oily and flaky skin and treat acne and dermatitis, while frankincense has anti-inflammatory, anti-anxiety, and anti-depressant properties.^[674]

In addition to human medicine, the Scythians were adept at veterinary medicine and were especially knowledgeable in treating the health problems of their horses.^[676]

Pets

The Scythians had domestic dogs.^[608]

Art

Literary art

The Scythians might have had bards who composed and recited oral poetry.^[653]

Physical art

Gold pectoral, or neckpiece, from an aristocratic kurgan in Tovsta Mohyla, Pokrov, Ukraine, dated to the second half of the 4th century BC, of Greek workmanship. The central lower tier shows three horses, each being torn apart by two griffins. Scythian art was especially focused on animal figures.

The "Animal Style"

The art of the Scythians was part of specific zoomorphic style called the "Animal Style," which was typical of the Eurasian steppe nomads and represented a limited and specific range of animals in very specific canonical poses.^[20]

Development

The "Animal Style" art of the Scythians was a variant of the art of the Eurasian Steppe nomads, which itself initially developed in eastern Eurasian steppes of Central Asia and Siberia during the 9th century BC^[52] under the partial influence of ancient Chinese art^[20] and of the "static" naturalistic art of the inhabitants of the Siberian woodlands,^[201] after which it arrived westward into eastern Europe during the 8th century BC.^[20]

The distinctive style of art characteristic of the Scythians proper emerged during their stay in Western Asia during the 7th century BC,^[677] and especially during their occupation of Media, when the Scythian upper class came under the influence of West Asian culture,^[201] as a consequence of which the art of the Scythians absorbed many West Asian motifs and themes.^[105]

Beginning in the 5th century BC, Scythian art experienced the influence of arriving Sauromatians from the east,^[20] the borrowing of elements from Thracian art^[201] as well as the incorporation of elements from Greek^[337]^[156]^[20] and Achaemenid Persian art.^[20]

This Scythian art formed out of various influences later spread to the west, in the region which corresponds to present Romania, and eventually it brought influences from Iranic and West Asian art into Celtic art,^[337] and also introduced metalwork types which followed Shang Chinese models, such as "cruciform tubes" used in harnesses, into Western Eurasia, where they were adopted by the Hallstatt culture.^[350]

Scythian art stopped existing after the end of the Pontic Scythian kingdom in the early 3rd century BC, and the art of the later Scythians of Crimea and Dobruja was completely Hellenised, with their paintings and sculptures belonging to the Greek artistic tradition and having probably been made by Greek sculptors.^[20]

Religion

The religion of the Scythians was a variant of the Pre-Zoroastrian Iranic religion which differed from Zoroastrian and the post-Zoroastrian Iranic religions, and instead belonged to a more archaic stage of Indo-Iranic religious development than the Zoroastrian and Hindu systems.^[678] The use of cannabis to induce trance and divination by soothsayers was a characteristic of the Scythian belief system.^[678]

Unlike the Persians and the Medes, the Iranic peoples of the steppe such as the Scythians and the Sarmatians were not affected by the Zoroastrian reforms of ancient Iranic religion.^[579]

Within the Scythian religion there existed a genealogical myth which the Scythian kings used as justification for their divine right to rule.^[621]

Warfare

The Scythians were a people with a strong warrior culture,^[679] and fighting was one of the main occupations of Scythian men, so that war constituted a sort of national industry for the Scythians, and was especially one through which they could meet their society's demands and their aristocracy could obtain luxuries.^[680] Scythian men were all trained in war exercises and in archery from a young age,^[583] hence why the furnishings of Scythian burial chambers included weapons, thus reflecting the martial nature of their society which was made of mounted warriors.^[651] The Aroteres were an especially war-like Scythian tribe.^[681]^[682]

However, the mostly small number of depictions of warfare compared to the larger number of representations of peaceful pastoralist activities in Scythian petroglyphic art suggests that the war-like tendencies of the Scythians might have been exaggerated by Herodotus of Halicarnassus and the modern authors who drew on him as a source.^[74]

Weapons

The Scythians used weapons made from cast iron and bronze.^[74]

Archery

Mounted archery was the main form of Scythian warfare.^[648] Scythian saddles had four raised bolsters at each corner, which, at a time when the stirrup had not yet been invented, allowed the riders to lean into the forward bolsters and raise themselves so they could use shoot their arrows from horseback. This type of saddle preserved the mounted archer from the bouncing of the running horses, thus allowing Scythian mounted archers to operate at very high performance levels.^[648]

The main Scythian armament were the bow and arrows:^[684]

the typical weapon of the Scythians was the very recurved or reflex composite bow that was easy to use for mounted warriors. Scythian bows were the most complex composite bows in both their recurved profiles and their cross-sections, highly engineered and made from wood, horn, sinew, and sturgeon fish glue through laborious craftsmanship, and were capable of delivering military draw weights;:^[449]^[685]^[686]
although the shape of Scythian arrows changed with time, they maintained a basic structure. Scythian arrows had shafts made of reed or birch wood, with arrowheads mostly of bronze, and more rarely iron and bone.^[449]^[687]^[688]
Scythian trilobate arrowheads possessed propeller twists that made them spin, thus making them more aerodynamically efficient;
Scythian arrows sometimes made with a single barb on one side: these caused star wounds that were more difficult to sew together, therefore increasing the risk of haemorrhage among those shot, which terrorised those who received such wounds;
arrowheads were likely fitted on detachable foreshafts, ensuring the arrowheads remained in the body thanks to the detachability of the foreshafts, which made them especially useful when using poisoned arrows;
the shape of Scythian bows and the shape of their bronze arrowheads made them the most powerful firing weapon of their time, due to which they were adopted by West Asian armies in the 7nd century BC.^[20]^[312]

When not used, Scythian bows and arrows were kept in a combined quiver-bowcase called a gōrytos which was made of leather or bark and was decorated with gold or bronze plates and could each contain up to 300 arrows. Unlike quivers that were set at the right hip among all other cultures, Scythian gōrytoi were hanged from belts at the left hip, with the arrowd being usually taken from the gōrytoi using the bow hand and drawn on the bowstring using the right hand, although the Scythians were skilled at ambidextrous archery.^[671]^[689]^[690]

Scythian bows and arrows might have required the use of thumb rings to be drawn, although none have been found yet, possibly because hey might have been made of perishable materials.^[691]

Poisons

The Scythians coated their arrows with a potent poison referred to in Greek as skythikon (Ancient Greek: σκυθικον, romanized: skuthikon). To prepare this poison, the Scythians captured small adders that had recently given birth, which they left to decompose, while the Scythian priests filled leather bags with human blood and buried them in dung to putrefy it, after which they mixed decomposed matter in the blood with the decomposed remains of the snakes.^[671]^[692]^[693]

In addition to the snakes' venom retaining its effect in their decomposed bodies, the human blood was propitious for the growth of bacterial populations such as tetanus- and gangrene-causing germs from the dung. Thus, if an individual initially survived being shot with a poisoned Scythian arrow, they would still experience the effects of the snake poison, including the disintegration of blood cells, shock, and respiratory paralysis, with the gangrening of the wound starting the next day, followed by tetanus after around a week.^[671]

The skythikon was crafted to cause lasting harm so that even the most minor wounds from arrows coated with it had a high likeliness to be lethal,^[671] and the unlikely possible survivors of skythikon poisoning would have been incapacitated for life.^[694] The skythikon was used only against human enemies and was not used for hunting since the meat of animals contaminated with the toxins would not have been proper for consumption.^[695]

The stench of the skythikon-coated arrows also functioned as stench weapons because the near-unanimous revulsion by human cultures for smell of rotting and faeces, and the belief in ancient periods that such foul miasmas caused disease.^[692]

The skythikon was also referred to in Greek as toxikon pharmakon (Ancient Greek: τοξικον φαρμακον), meaning lit. 'poison for arrows'. The adjective toxikon (τοξικον), meaning lit. 'of the bow', was borrowed into Latin as toxicum, to which the meaning of the Greek term pharmakon (φαρμακον), meaning lit. 'poison' was transferred. From Latin toxicum is derived the modern word toxic, referring to something poisonous.^[696]^[697]

Another poison used by the Scythians to coat their arrows was hemlock.^[671]

The shafts and foreshafts of Scythian poisoned arrows were painted with zigzag and diamond patterns emulating the scaly designs of snake skins.^[673]^[698]

Other weapons

In addition to the bow and arrow, the Scythians also used weapons such as:^[670]^[689]^[20]

iron spears measuring between 1.70 and 2.20 metres long with bay leaf-shaped spearheads that sometimes had a ferrule at the bottom;
long swords in the early period;
50 to 70 centimetre-short iron swords and daggers called akīnakēs:
- although considered "typically Scythian" weapons, the akīnakai had been borrowed by the Scythians from Transcaucasian peoples, more specifically from Georgian Bronze Age weaponry.
bimetallic pickaxes, called sagaris, made of an iron blade and a bronze socket;
shaft-hole war-axes;
pole-axes;^[699]
other sorts of battle-axes;
lances;
darts;
lassoes;
and slings.

Armour

Some Scythian warriors wore rich protective armour and belts made of metal plates,^[663] including:^[700]

commoner warriors used leather or hide armour;
aristocrats used scale armour made of scales of bone, bronze, and iron sewn onto leather along the top edge;
- scale armour had been borrowed by the Scythians from the peoples of West Asia during the 7th century BC and then made into a prevalent aspect of the Scythian culture of the northern Pontic region;
- scale armour was also used to protect horses, especially in the chest area;
sometimes, instead of armour, the Scythians used composite battle-belts, which were made of scales sewn onto wide strips of either iron sheet, hide, or leather;

helmets:
- cast bronze helmets with an opening for the face, called of the "Kuban type," were made by the native Caucasian peoples in the 6th and early 5th centuries BC for Scythians;
- Greek-made Attic, Corinthian, Chalcidic, and Thracian helmets replaced the Caucasian-made "Kuban type" helmets in the 6th century BC;
- composite scale helmets made of iron or bronze plates started being used in the later 6th century BC;
Greek-made greaves were imported from the 5th century BC.

The Scythians used locally-made small hide or wicker or wooden shields reinforced with iron strips, with the shields of Scythian aristocrats often being decorated with decorative central plaques.^[670]^[699]^[701]

Command structure

The high king had the supreme authority over the armies of the Royal Scythians and their subordinate tribes; the local lords were in charge of the army of a nome; the heads of clans were in charge of war bands.^[702]

The nomes of the Scythian kingdom were in charge of spreading information about the war at the time of the Persian invasion of Scythia.^[412]

Mounted archery was the mode of fighting of the free commoners of Scythia, who were called hippotoxotai (Ancient Greek: ιπποτοξοται, lit. 'horse-archers'^[671]) in Greek.^[648]^[610]

Serfs and slaves were subordinate to the warriors and accompanied them unarmed, and would be armed with spears only in extremely severe situations.^[610]

Tactics

The Scythians fought in mass formations of mounted archers and were adept at using feigned flight tactics.^[449]

War customs

The Scythians had several war-related customs meant to transfer the power of defeated enemies to Scythian warriors:^[703]^[704]

every Scythian warrior would drink the blood of the first enemy they would kill;
the Scythians would collect the severed heads of their enemies and bring them to their king;
- the war spoils would be divided among the warriors depending on the number of heads they brought;
- it was also on the number of severed heads that a warrior had brought to the king that depended the rank of honour given on the warriors at the annual ceremony where the local lords of the nomes would pour wine into a large vessel for the warriors who had been successful in battle by killing at least one enemy;
- it was considered the worst disgrace possibly by the Scythians to sit to one side due to having killed no enemies;
the heads of enemies were scalped, and the scalps themselves were tanned and used as:
- decorative handkerchiefs tied to the bridles of horses;
- as towels to be shown off;
- the ancient Greeks associated the practice of scalping so closely with the Scythians that they used the term aposkuthizein (αποσκυθιζειν), literally meaning "to Scythianise away," as name for scalping;
the Scythians would fashion the tops of their enemies' skulls into drinking bowls which were covered in leather, and would be gilded on the inside if they belonged to rich Scythians;
- this custom was likely derived from the belief that this was a way of absorbing the power of an enemy;
the corpses of enemies would be flayed, after which the skin would be tanned, and the warriors would:
- either stretch them on wooden frames and carried by the warriors;
- or made into saddles;
- the skin and fingernails from the enemies' right hands was used to make gōrytoi.^[705]

Physical appearance

The Scythians looked similar to the populations of Europe,^[706]^[701] and depictions of Scythian men in Persian sculptures and on Scythian gold objects show them as stocky and powerfully built, with strong facial features and long and thick wavy hair.^[7]

Upper class Scythians were particularly tall, with the men usually being over 1.80 metres tall, and sometimes reaching 1.90 metres, and on some rarer occasions being even more than 2 metres tall.^[707]

The difference in height between these upper class Scythians and the Scythian commoners was of around 10 to 15 centimetres, with the height difference being a symbol of status among the upper-class men. Analysis of skeletons shows that Scythians had longer arm and leg bones and stronger bone formation than present-day people living in their former territories.^[707]

Due to his unfamiliarity with Scythian dress, Pseudo-Hippocrates innacurately claimed that the Scythians suffered from hypermobility of the joints.^[656]

In Histories, the 5th-century BC Greek historian Herodotus describes the Budini of Scythia as red-haired and grey-eyed.^[708] In the 5th century BC, Greek physician Hippocrates argued that the Scythians were light skinned.^[708] In the 3rd century BC, the Greek poet Callimachus described the Arismapes (Arimaspi) of Scythia as fair-haired.^[708] The 2nd-century BC Han Chinese envoy Zhang Qian described the Sai (Saka), an eastern people closely related to the Scythians, as having yellow (probably meaning hazel or green) and blue eyes.^[708] In the late 2nd century AD, the Christian theologian Clement of Alexandria says that the Scythians and the Celts have long auburn hair.^[708] The 2nd-century Greek philosopher Polemon includes the Scythians among the northern peoples characterised by red hair and blue-grey eyes.^[708] In the late 2nd or early 3rd century AD, the Greek physician Galen writes that Scythians, Sarmatians, Illyrians, Germanic peoples and other northern peoples have reddish hair.^[708] The fourth-century bishop Gregory of Nyssa wrote that the Scythians were fair skinned and blond haired. The 5th-century physician Adamantius, who often followed Polemon, describes the Scythians as fair-haired.^[708]

Archaeology

Scythian defence line 339 BC reconstruction in Polgár, Hungary

Scythian archaeology can be divided into three stages:^[331]^[20]

Early Scythian – from the mid-8th or the late 7th century BC to c. 500 BC
Classical Scythian or Mid-Scythian – from c. 500 BC to c. 300 BC
Late Scythian – from c. 200 BC to the mid-3rd century AD, in the Crimea and the Lower Dnipro, by which time the population was settled.

Archaeological remains of the Scythians include barrow grave tombs called "kurgans" (ranging from simple exemplars to elaborate "Royal kurgans" containing the "Scythian triad" of weapons, horse-harness, and Scythian-style wild-animal art), gold, silk, and animal sacrifices, in places also with suspected human sacrifices.^[709]^[538]

Mummification techniques and permafrost have aided in the relative preservation of some remains. Scythian archaeology also examines the remains of cities and fortifications.^[710]^[711]^[712]

Genetics

The Scythians (specifically Western or Pontic Scythians, as in differentiation from Eastern Scythian Saka) primarily emerged out of the Bronze and Iron Age population of the Pontic-Caspian and Central Asian Steppe (Western Steppe Herders or "Steppe_MLBA").^[713] The (Western or Pontic) Scythians (such as Sarmatians) fall in or close to the European-related cluster, while Eastern Scythians (such as the Pazyryk culture) are more heterogeneous, both genetically and culturally.^[714]

Maternal haplogroups

Western Scythians carried diverse West Eurasian and East Eurasian maternal lineages. Initially, the Western Scythians carried only West Eurasian maternal haplogroups, however the frequency of East Eurasian haplogroups rises to 26% in samples dated from the 6th-2nd centuries BCE.^[715] Among the Western Scythians discovered at Rostov-on-Don, in European Russia, East Eurasian maternal haplogroups make up 37.5% of the total. These results suggest that there was increasing marriages to women of East Eurasian origin among the Western Scythians.^[716] The East Eurasian maternal lineages were likely brought by individuals sharing affinities with modern-day Nganasan people, as well as the ancient Okunevo culture.^[717]

Paternal haplogroups

In terms of paternal haplogroups, almost all Western Scythians carried West Eurasian-associated haplogroups. Western Scythian remains have been observed to carry a specific clade of haplogroup R1b, characteristic of the Northern Pontic-Caspian steppe, which distinguishes them from Eastern Scythians, who most commonly carried haplogroup haplogroup R1a.^[718] One Scythian from the Samara region carried R1a-Z93.^[719]

List of rulers

The relationships of the various Scythian kings with each other are not known for certain, although the historian and anthropologist Anatoly Khazanov suggests that the Scythians had been ruled by the same dynasty from the time of their stay in West Asia until the end of their kingdom in the Pontic steppe, and that Madyes and the later Scythian kings Spargapeithes and Ariapeithes belonged to the same dynasty,^[619] and Ellis Minns suggested in 1913 that Idanthyrsus was probably the father of Ariapeithes.^[720]

Meanwhile, the scholar Askold Ivantchik instead considers Madyes, Spargapeithes, and Ariapeithes to have each belonged to a different dynasty.^[20]

Kings of Early Scythians

Išpakāya (Scythian: *Spakāya^[721]), r. unknown – 679 BC
Bartatua (Scythian: *Pr̥ϑutavah^[722] or *Pr̥tatavah^[723]), r. 679 – c. 665 BC
Madyes (Median: *Mādava^[724]), r. c. 650 – 625 BC

Kings of Pontic Scythians

Spargapeithes (Scythian: *Spargapaiϑah^[725]), r. c. 610 BC^[726]
Lykos (Scythian: *Lū̆ka^[727]), r. c. 600 BC^[726]
Gnouros, r. c. 575 BC^[726]
Sauaios or Saulios, r. c. 550 BC^[726]
Idanthyrsus (Scythian: *Hiϑāmϑrauša^[728]), r. c. 530 – c. 510 BC^[726]

Sub-kings:

Scopasis, r. c. 513 BC
Taxacis (Scythian: *Taxšaka^[729]), r. c. 513 BC

Argotas ?, r. c. 510 – c. 490 BC^[726]
Ariapeithes (Scythian: *Aryapaiϑah^[730]), r. c. 490 – c. 460 BC^[726]
Scyles (Scythian: *Skula^[20]), r. c. 460 – c. 450 BC^[726]
Octamasadas (Scythian: *Uxtamazatā^[731]), r. c. 450 – c. 430 BC^[726]
Eminakes ? (Scythian: *Aminaka^[732]), r. c. 420 BC ?
Ateas or Ataias (Scythian: *Haϑaiya^[733]^[734]), r. c. 360s – 339 BC
king with unrecorded name, r. c. 325 BC^[726]
Agaros, r. c. 310 BC^[726]

References

^ Jump up to: ^a ^b ^c Tokhtasyev 2005a, p. 68-84.
^ Jump up to: ^a ^b Tokhtasyev 2005b, p. 296.
^ Davis-Kimball, Jeannine; Bashilov, Vladimir A.; Yablonsky, Leonid T. [in Russian], eds. (1995). Nomads of the Eurasian Steppes in the Early Iron Age (PDF). Berkeley: Zinat Press. p. IX, Map 1. ISBN 978-1-885979-00-1.
^ O'Brien, Patrick K.; et al., eds. (2007) [2002]. Concise Atlas of World History (Revised ed.). Oxford University Press. p. 51. ISBN 978-0-19-521921-0.
^ Fauve, Jeroen (2021). The European Handbook of Central Asian Studies. Ibidem Press. p. 403. ISBN 978-3-8382-1518-1.
^ Haywood, John (1997). Atlas of World History. New York: Barnes & Noble Books. Map 22. ISBN 978-0-7607-0687-9.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Jacobson 1995, p. 32.
^ Cunliffe 2019, p. 42.
^ Szemerényi 1980, p. 16.
^ Szemerényi 1980, p. 20-21.
^ Tokhtasyev 2005, p. 296.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Diakonoff 1985, p. 96.
^ Jump up to: ^a ^b Ivantchik 1999a, p. 500-501.
^ Jump up to: ^a ^b Ivantchik 2006, p. 150.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parpola 1970, p. 178.
^ "Asguzayu [SCYTHIAN] (EN)". Q Catalogue. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
^ "Asguzayu [SCYTHIAN] (EN)". Q Catalogue. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
^ "Asguzayu [SCYTHIAN] (EN)". Q Catalogue. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
^
- Parpola 1970, p. 178
- "Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Queries to the Sungod: Divination and Politics in Sargonid Assyria. State Archives of Assyria Online. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
- "Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Textual Sources of the Assyrian Empire. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
- "Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Ancient Records of Middle Eastern Polities. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p ^q ^r ^s ^t ^u ^v ^w ^x ^y ^z ^aa ^ab ^ac ^ad ^ae ^af ^ag ^ah ^ai ^aj ^ak ^al ^am ^an ^ao ^ap ^aq ^ar ^as ^at ^au ^av ^aw ^ax ^ay ^az ^ba ^bb ^bc ^bd ^be ^bf ^bg ^bh ^bi ^bj ^bk ^bl ^bm ^bn ^bo ^bp ^bq ^br ^bs ^bt ^bu ^bv ^bw ^bx ^by ^bz ^ca ^cb ^cc ^cd ^ce ^cf ^cg ^ch ^ci ^cj ^ck ^cl ^cm ^cn ^co ^cp ^cq ^cr ^cs ^ct ^cu ^cv ^cw ^cx ^cy ^cz ^da ^db ^dc ^dd ^de ^df ^dg ^dh ^di ^dj ^dk ^dl ^dm ^dn ^do ^dp ^dq Ivantchik 2018.
^ "Išqigulu [(A LAND)] (GN)". Electronic Corpus of Urartian Texts. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
^ "Išqigulu [(A LAND)] (GN)". Electronic Corpus of Urartian Texts. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 558.
^ Szemerényi 1980, p. 22.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 555.
^ Jump up to: ^a ^b Dandamayev 1994, p. 37.
^ Jump up to: ^a ^b West 2002, p. 439.
^ Yablonsky 2006, p. 25.
^
- Melyukova 1990, p. 98
- Dandamayev 1994, p. 37
- Jacobson 1995, p. 31
- Parzinger 2004, p. 69
^
- Melyukova 1990, p. 98
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 555
- Dandamayev 1994, p. 37
- Melyukova 1995, p. 28
- West 2002, p. 439
- Yablonsky 2006, p. 26
^
- Sulimirski 1954, p. 282
- Parzinger 2004, p. 123
- Yablonsky 2006, p. 26
- Unterländer 2017, p. 2
^ Jump up to: ^a ^b ^c Yablonsky 2006, p. 26.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Cunliffe 2019, p. 42.
^
- Jacobson 1995, p. 2
- Jacobson 1995, p. 29
- Ivantchik 2018
- Ivantchik 2018
^ Unterländer 2017.
^ Di Cosmo 1999, p. 890-891.
^ Di Cosmo 1999, p. 886.
^ Rozwadowski 2018, p. 156.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Diakonoff 1985, p. 100.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Sulimirski 1985, p. 150.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 22.
^ Diakonoff 1985, p. 94.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Olbrycht 2000a, p. 93.
^
- Diakonoff 1985, p. 51
- Harmatta 1996, p. 1996
- Ivantchik 1999a, p. 517
- Olbrycht 2000a, p. 92-93
- Bouzek 2001, p. 43-44
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Melyukova 1990, p. 98.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 61.
^
- Melyukova 1990, p. 97-98
- Melyukova 1995, p. 28
- Ivantchik 2006, p. 146
- Adalı 2017, p. 60
- Ivantchik 2018
^ Sulimirski 1985, p. 149.
^ Olbrycht 2000b, p. 101.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Olbrycht 2000b, p. 130.
^ Parzinger 2004, p. 24.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Sulimirski & Taylor 1991, p. 552.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Melyukova 1995, p. 27.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Petrenko 1995, p. 5.
^
- Olbrycht 2000b, p. 102
- Olbrycht 2000b, p. 130
- Cunliffe 2019, p. 106
- Cunliffe 2019, p. 112-113
^ Cunliffe 2019, p. 104-106.
^ Cunliffe 2019, p. 105.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Olbrycht 2000b, p. 102.
^ Batty 2007, p. 202.
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 105.
^ Jacobson 1995, p. 35-37.
^ Impact of the environment on human migration in Eurasia. Dordrecht: Kluwer Academic. 2004. pp. 1–7. doi:10.1007/1-4020-2656-0_1. ISBN 1-4020-2655-2. p.24 "Figure.2. Royal barrow Arzhan 1: funeral artifacts. 36-39"
^
- Grousset 1970, p. 6-7
- Melyukova 1990, p. 98-99
- Jacobson 1995, p. 31
- Olbrycht 2000b, p. 108
- Parzinger 2004, p. 24
- Unterländer 2017, p. 2
^ Amir, Saltanat; Roberts, Rebecca C. (2023). "The Saka 'Animal Style' in Context: Material, Technology, Form and Use". Arts. 12: 23. doi:10.3390/arts12010023. The Iron Age Saka population of eastern Eurasia is considered the earliest of the Scythian groups to emerge in the 1st millennium BCE, as well as being the most substantial part of the Eastern group of the pan-Scythian family, occupying almost the entire territory of modern Kazakhstan, Kyrgyzstan, Tajikistan, northern Afghanistan, north-west China and northern Mongolia, and substantial parts of western and eastern Siberia (...) Among the earliest securely dated Iron Age Eurasian pastoralist sites of the whole region are the burial mounds (kurgans) located on the territory of western Siberia and East Kazakhstan, including Arzhan-1 and 2, and Baigetobe (...) It is highly probable that these two regions gave an initial spark of emergence and development of the whole Saka-Scythian world that expanded and flourished for almost a millennium.
^ Cunliffe 2019, p. 112.
^ Jump up to: ^a ^b Jacobson 1995, p. 36.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Jacobson 1995, p. 38.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 78.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Ivantchik 2006, p. 147.
^ Jacobson 1995, p. 5-6.
^ Jump up to: ^a ^b Armbruster 2009, p. 187-188.
^ Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 65.
^ Jump up to: ^a ^b Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 72.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Jacobson 1995, p. 31.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Olbrycht 2000b, p. 103.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 112-113.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Batty 2007, p. 205.
^
- Diakonoff 1985, p. 1985
- Sulimirski 1985, p. 167
- Olbrycht 2000a, p. 81-82
- Olbrycht 2000b, p. 109
- Cunliffe 2019, p. 30
^ Olbrycht 2000a, p. 81.
^ Olbrycht 2000a, p. 76.
^ Olbrycht 2000b, p. 108-109.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 111.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Tokhtas’ev 1991.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Cunliffe 2019, p. 123.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Olbrycht 2000b, p. 108.
^ Olbrycht 2000a, p. 94.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Adalı 2017, p. 60.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Olbrycht 2000a, p. 83.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Olbrycht 2000a, p. 96.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Melyukova 1990, p. 99.
^ Bouzek 2001, p. 43.
^ Olbrycht 2000a, p. 95.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Olbrycht 2000b, p. 109.
^ Olbrycht 2000a, p. 84.
^ Ivantchik 2001, p. 333.
^ Grousset 1970, p. 6-7.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Cunliffe 2019, p. 113.
^
- Petrenko 1995, p. 6
- Harmatta 1996, p. 181
- Olbrycht 2000a, p. 84
- Olbrycht 2000b, p. 103
- Yablonsky 2006, p. 25
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Cunliffe 2019, p. 114.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Melyukova 1995, p. 32.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Cunliffe 2019, p. 117.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Petrenko 1995, p. 18.
^ Petrenko 1995, p. 6-9.
^ Jacobson 1995, p. 34-35.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k Melyukova 1990, p. 100.
^ Jacobson 1995, p. 34.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 563.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski & Taylor 1991, p. 573.
^ Petrenko 1995, p. 9.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Petrenko 1995, p. 16.
^ Petrenko 1995, p. 7.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1995, p. 31.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski 1985, p. 169.
^ Jump up to: ^a ^b Petrenko 1995, p. 7-8.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Jacobson 1995, p. 3.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Sulimirski 1985, p. 156.
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 114.
^ Olbrycht 2000a, p. 95-96.
^ Jump up to: ^a ^b Grousset 1970, p. 8.
^
- Phillips 1972, p. 129
- Diakonoff 1985, p. 51
- Diakonoff 1985, p. 93
- Olbrycht 2000a, p. 83
- Olbrycht 2000a, p. 91
^ Jump up to: ^a ^b Adalı 2017, p. 65-66.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Cunliffe 2019, p. 107.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 65.
^ Jump up to: ^a ^b Grayson 1991a, p. 128.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Cunliffe 2019, p. 31.
^ Ivantchik 1999a, p. 503-504.
^ Cunliffe 2019, p. 113-114.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Adalı 2017, p. 69.
^ Kõiv 2022, p. 265.
^ Jump up to: ^a ^b Phillips 1972, p. 129.
^ Jump up to: ^a ^b Diakonoff 1985, p. 91.
^ Diakonoff 1985, p. 93.
^
- Grousset 1970, p. 8
- Phillips 1972, p. 129
- Phillips 1972, p. 131
- Diakonoff 1985, p. 52
- Melyukova 1990, p. 100
- Parzinger 2004, p. 19
- Olbrycht 2000a, p. 83
- Adalı 2017, p. 60
^ Diakonoff 1985, p. 97.
^
- Diakonoff 1985, p. 96
- Melyukova 1990, p. 99
- Olbrycht 2000b, p. 103
- Olbrycht 2000b, p. 114
^ Baumer 2021, p. 98.
^ Manoledakis 2021, p. 13.
^
- Sulimirski 1985, p. 169
- Parzinger 2004, p. 19
- Parzinger 2004, p. 23
- Adalı 2017, p. 62
^ Sulimirski 1954, p. 282.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Adalı 2017, p. 62.
^ Ivantchik 1999a, p. 517.
^ Jump up to: ^a ^b Ivantchik 2006, p. 148.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 560.
^
- Melyukova 1990, p. 98
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 561
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 576
- Jacobson 1995, p. 31
- Jacobson 1995, p. 38
- Melyukova 1995, p. 28
- Batty 2007, p. 205
- Cunliffe 2019, p. 117
^
- Harmatta 1996, p. 181
- Batty 2007, p. 206-208
- Cunliffe 2019, p. 42
- Cunliffe 2019, p. 150
^ Cunliffe 2019, p. 147.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski 1985, p. 167.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Olbrycht 2000b, p. 104.
^ Batty 2007, p. 202-203.
^ Olbrycht 2000b, p. 105-106.
^ Cunliffe 2019, p. 117-119.
^ Melyukova 1995, p. 33.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p ^q ^r Cunliffe 2019, p. 119.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Jacobson 1995, p. 35.
^
- Melyukova 1990, p. 99
- Melyukova 1995, p. 28
- Olbrycht 2000b, p. 130
- Jacobson 1995, p. 33
- Cunliffe 2019, p. 113
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Melyukova 1990, p. 109.
^
- Phillips 1972, p. 135
- Diakonoff 1985, p. 92
- Adalı 2017, p. 69
- Ivantchik 2018
^ Adalı 2017, p. 69-70.
^ Jump up to: ^a ^b Fuchs 2023, p. 747.
^ Ivantchik 1999a, p. 508.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Olbrycht 2000b, p. 107.
^
- Grousset 1970, p. 8
- Phillips 1972, p. 131
- Diakonoff 1985, p. 97
- Diakonoff 1985, p. 101
- Barnett 1991, p. 358
- Grayson 1991a, p. 128
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
- Ivantchik 1993a, p. 79
- Dandamayev 1994, p. 37-38
- Melyukova 1995, p. 28
- Adalı 2017, p. 63
- Adalı 2017, p. 68
- Ivantchik 2018
- Adalı 2023, p. 214
^ Jump up to: ^a ^b Fuchs 2023, p. 748.
^
- Grayson 1991a, p. 128
- Ivantchik 1993a, pp. 87
- Bouzek 2001, p. 40
- Adalı 2017, p. 61
- Fuchs 2023, p. 747-748
- Adalı 2023, p. 214
^
- Diakonoff 1985, p. 97
- Ivantchik 1993a, p. 87
- Adalı 2017, p. 69
- Kõiv 2022, p. 264
- Fuchs 2023, p. 747
^ Barnett 1982, p. 358.
^
- Barnett 1982, p. 358
- Ivantchik 1993a, p. 85-87
- Fuchs 2023, p. 747-748
- Adalı 2023, p. 214
^ Ivantchik 1993a, p. 87.
^ Fuchs 2023, p. 748-749.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Adalı 2017, p. 71.
^ Diakonoff 1985, p. 102-103.
^ Adalı 2017, p. 67.
^ Barnett 1991, p. 360-361.
^ Ivantchik 1993a, p. 78-79.
^ Adalı 2017, p. 68.
^ Diakonoff 1985, p. 103-104.
^ Dandamayev & Medvedskaya 2006.
^
- Grousset 1970, p. 8
- Diakonoff 1985, p. 97
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
- Ivantchik 1999c, p. 517
- Ivantchik 1993b, pp. 326–327
- Adalı 2017, p. 63
- Fuchs 2023, p. 749
^ Diakonoff 1985, p. 103.
^ Ivantchik 1993a, p. 76-77.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Fuchs 2023, p. 751.
^ Ivantchik 1993a, p. 80.
^ Ivantchik 1993a, p. 88-89.
^ Ivantchik 1993a, p. 65.
^
- Diakonoff 1985, p. 103Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
- Adalı 2017, p. 69
- Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66
^
- Sulimirski 1954, p. 294
- Phillips 1972, p. 131
- Diakonoff 1985, p. 103
- Barnett 1991, p. 359
- Grayson 1991a, p. 129
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
- Ivantchik 1999a, p. 509
- Parzinger 2004, p. 19-21
- Ivantchik 2006, p. 148
- Ivantchik 2018
- Ivantchik 1993a, p. 92-93
- Cunliffe 2019, p. 33
- Cunliffe 2019, p. 114
- Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66
- Kõiv 2022, p. 264
- Fuchs 2023, p. 749-750
^
- Sulimirski 1954, p. 294
- Diakonoff 1985, p. 103
- Young 1988a, p. 20
- Barnett 1991, p. 359
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 565
- Jacobson 1995, p. 33
- Ivantchik 1999a, p. 509
- Parzinger 2004, p. 19-21
- Bukharin 2013, p. 63
- Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski 1985, p. 172.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski & Taylor 1991, p. 565.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 567.
^ Ivantchik 1993a, p. 92-93.
^ Grousset 1970, p. 8-9.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Melyukova 1995, p. 28.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 33.
^ Barnett 1991, p. 362.
^ Barnett 1991, pp. 356–365.
^ Ivantchik 1993a, p. 94.
^ Ivantchik 1993a, p. 90-91.
^ Ivantchik 1993a, p. 83-84.
^
- Diakonoff 1985, p. 105
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
- Ivantchik 1993a, p. 85
- Dandamayev 1994, p. 38
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski 1985, p. 161.
^
- Sulimirski 1985, p. 169
- Petrenko 1995, p. 16
- Olbrycht 2000b, p. 109
- Olbrycht 2000b, p. 115
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 571.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jacobson 1995, p. 11.
^ Jump up to: ^a ^b Petrenko 1995, p. 17.
^ Cunliffe 2019, p. 115.
^ Jacobson 1995, p. 37.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 569.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 114-115.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jettmar 1971, p. 8.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 581.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski 1985, p. 174.
^ Ustinova 1999, pp. 79–80.
^ Fuchs 2023, p. 752-.
^
- Phillips 1972, p. 132
- Diakonoff 1985, p. 115
- Adalı 2017, p. 71
- Fuchs 2023, p. 752-754
^ Diakonoff 1985, p. 116.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 564.
^ Fuchs 2023, p. 752-754.
^ Jump up to: ^a ^b Phillips 1972, p. 132.
^ Barnett 1991, p. 359.
^
- Loehr 1955, p. 63
- Phillips 1972, p. 132
- Barnett 1991, p. 358
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 563
- Jacobson 1995, p. 33
- Cunliffe 2019, p. 33
^
- Phillips 1972, p. 130
- Vaggione 1973, p. 526
- Melyukova 1990, p. 99
- Barnett 1991, p. 359
- Ivantchik 1999a, p. 508-509
- Ivantchik 1999a, p. 516-517
- Ivantchik 2006, p. 151
- Bukharin 2013, p. 63
- Adalı 2017, p. 64
- Ivantchik 2018
^ Diakonoff 1985, p. 117.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 72.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Adalı 2017, p. 73.
^ Diakonoff 1985, p. 117-118.
^ Diakonoff 1993.
^
- Sulimirski 1985, p. 169
- Young 1988a, p. 20
- Barnett 1991, p. 359
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 565-566
- Diakonoff 1993
- Dandamayev 1994, p. 38
- Melyukova 1995, p. 28
- Ivantchik 1999a, p. 517
- Olbrycht 2000b, p. 130
- Parzinger 2004, p. 19-21
- Adalı 2017, p. 73
^ Diakonoff 1985, p. 92.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 21.
^ Olbrycht 2000b, p. 114-115.
^
- Barnett 1991, p. 359
- Olbrycht 2000b, p. 114
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 34
- Cunliffe 2019, p. 113
^
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
- Ivantchik 1993a, p. 109-111
- Ivantchik 1999a, p. 511
- Olbrycht 2000b, p. 107
- Olbrycht 2000b, p. 130
- Bouzek 2001, p. 39
- West 2002, p. 437
- Parzinger 2004, p. 21
- Adalı 2017, p. 64
- Adalı 2017, p. 74
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 34
- Cunliffe 2019, p. 113
- Adalı 2023, p. 220
^ Diakonoff 1985, p. 118.
^
- Sulimirski 1954, p. 294
- Diakonoff 1985, p. 118
- Melyukova 1990, p. 100
- Adalı 2017, p. 74
- Cunliffe 2019, p. 34
^ Jump up to: ^a ^b ^c Diakonoff 1985, p. 95.
^ Parzinger 2004, p. 23.
^ Ivantchik 1993a, p. 69.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Adalı 2017, p. 63.
^ Jump up to: ^a ^b Adalı 2017, p. 70.
^ Grayson 1991c, p. 145.
^
- Brinkman 1991, p. 53
- Brinkman 1991, p. 53
- Mellink 1991, p. 645
- Tokhtas’ev 1991
- Ivantchik 1993a, p. 99-100
^ Ivantchik 1993a, p. 100.
^ Ivantchik 1993a, p. 105.
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000a, p. 92.
^ de Boer 2021, p. 20.
^ Jump up to: ^a ^b Spalinger 1978a, p. 407.
^ Spalinger 1978a, p. 405-406.
^
- Phillips 1972, p. 132
- Spalinger 1978a, p. 406
- Braun 1982, p. 36
- Cook 1982, p. 197
- Hawkins 1982, p. 452
- Mellink 1991, p. 643
- Mellink 1991, p. 645
- Tokhtas’ev 1991
- Ivantchik 1993a, pp. 104–105
- Harmatta 1996, p. 181
- Ivantchik 1999a, p. 508
- Olbrycht 2000a, p. 92
- Bouzek 2001, p. 39
- Parzinger 2004, p. 19
- Ivantchik 2006, p. 148
- Dale 2015, p. 160
- Xydopoulos 2015, p. 120
- Adalı 2017, p. 71
- Cunliffe 2019, p. 33
- Cunliffe 2019, p. 106
- de Boer 2021, p. 20
- Fuchs 2023, p. 758
- Adalı 2023, p. 215
- Adalı 2023, p. 217
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski & Taylor 1991, p. 559.
^
- Phillips 1972, p. 129
- Cook 1982, p. 197
- Tokhtas’ev 1991
- Ivantchik 1999, p. 508
- Olbrycht 2000a, pp. 91–92
- Parzinger 2004, p. 19
- Adalı 2017, p. 70
- de Boer 2021, p. 20-21
^
- Graham 1982, p. 116
- Ivantchik 1993a, p. 113
- Ivantchik 1993b, pp. 308–309
- Ivantchik 1999a, p. 508
- Olbrycht 2000a, p. 82
- Parzinger 2004, p. 19
- Ivantchik 2006, p. 148
- Xydopoulos 2015, p. 120
- Cunliffe 2019, p. 33
- Cunliffe 2019, p. 35
- de Boer 2021, p. 20-21
- Adalı 2023, p. 217
^
- Grousset 1970, p. 8
- Tokhtas’ev 1991
- Ivantchik 1993a, p. 124
- Adalı 2017, p. 71
- Cunliffe 2019, p. 33
- Cunliffe 2019, p. 106
- Fuchs 2023, p. 758
^
- Hawkins 1982, p. 432
- Grayson 1991c, p. 145
- Ivantchik 1993a, p. 124
- Fuchs 2023, p. 758
^ Fuchs 2023, p. 758-759.
^
- Phillips 1972, p. 132
- Spalinger 1978a, p. 407
- Hawkins 1982, p. 432
- Grayson 1991c, p. 145
- Ivantchik 1993a, p. 107
- Ivantchik 1993a, p. 124
- Adalı 2017, p. 63
- Cunliffe 2019, p. 33
^
- Ivantchik 1993a, p. 114
- Bouzek 2001, p. 39
- Adalı 2017, p. 63
- Adalı 2017, p. 72
- Fuchs 2023, p. 759
^
- Spalinger 1978a, p. 407
- Tokhtas’ev 1991
- Adalı 2017, p. 63
- Fuchs 2023, p. 759
^ Ivantchik 1993a, p. 115.
^ Ivantchik 1993a, p. 124.
^ Ivantchik 1993a, p. 107.
^ Dale 2015, p. 160-161.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Adalı 2017, p. 74.
^ Spalinger 1978a, p. 408.
^ Jump up to: ^a ^b Grousset 1970, p. 9.
^ Bouzek 2001, p. 39.
^
- Spalinger 1978a, p. 406
- Diakonoff 1985, p. 95
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 559
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 567
- Tokhtas’ev 1991
- Ivantchik 1999a, p. 508
- Ivantchik 1999a, p. 517
- Ivantchik 2006, p. 151
- Ivantchik 2018
- Fuchs 2023, p. 759
^ Parzinger 2004, p. 23-24.
^
- Tokhtas’ev 1991
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 559
- Ivantchik 1993a, pp. 124–125
- Olbrycht 2000a, p. 92
- Xydopoulos 2015, p. 120
- Adalı 2017, pp. 74–75
- Ivantchik 2018
- Kõiv 2022, p. 267-269
- Adalı 2023, p. 220
^
- Ivantchik 1993b, p. 311
- Ivantchik 1993b, p. 314-316
- Ivantchik 1993b, p. 318
- Ivantchik 1993b, p. 322-323
- Ivantchik 1993b, p. 329
^
- Sulimirski 1954, p. 294
- Phillips 1972, p. 134
- Vaggione 1973, p. 528-529
- Spalinger 1978a, p. 408
- Ivantchik 2001, p. 327
^ Cunliffe 2019, p. 35.
^ Jump up to: ^a ^b Jacobson 1995, p. 38-39.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 29-30.
^ de Boer 2006, p. 46.
^ Cunliffe 2019, p. 35-37.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jacobson 1995, p. 40.
^ Jacobson 1995, p. 49.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Cunliffe 2019, p. 37.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o Cunliffe 2019, p. 124.
^ Jacobson 1995, p. 39-40.
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000a, p. 86.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Cunliffe 2019, p. 38.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Jacobson 1995, p. 41.
^
- Jacobson 1995, p. 41
- Melyukova 1995, p. 34
- Cunliffe 2019, p. 38
- Cunliffe 2019, p. 124
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 128-129.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Sulimirski 1985, p. 157.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Sulimirski & Taylor 1991, p. 572.
^ Adalı 2017, p. 72-74.
^ Jump up to: ^a ^b Diakonoff 1985, p. 119.
^
- Loehr 1955, p. 63
- Grousset 1970, p. 9
- Phillips 1972, p. 130
- Diakonoff 1985, p. 119
- Young 1988a, p. 19-20
- Melyukova 1990, p. 99
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 566
- Diakonoff 1993
- Dandamayev 1994, p. 38
- Melyukova 1995, p. 28
- Ivantchik 1999a, p. 498
- Ivantchik 1999a, p. 505
- Olbrycht 2000b, p. 107
- Olbrycht 2000b, p. 114
- Parzinger 2004, p. 21
- Adalı 2017, p. 73-74
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 34
- Cunliffe 2019, p. 113-114
- Kõiv 2022, p. 267
^
- Diakonoff 1985, p. 119
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 567
- Olbrycht 2000b, p. 114
- Parzinger 2004, p. 24
^ Ivantchik 1999a, p. 507.
^ Olbrycht 2000b, p. 115.
^ Jump up to: ^a ^b Diakonoff 1985, p. 122.
^
- Loehr 1955, p. 63
- Phillips 1972, p. 133
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 567
- Melyukova 1995, p. 28
- Ivantchik 1999a, p. 508
- Ivantchik 1999a, p. 517
- Adalı 2017, p. 74
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 33-34
^ Spalinger 1978b, p. 49-50.
^ Ivantchik 1999a, p. 516.
^ Hawkins 1991, p. 452-453.
^ Lipiński 2006, p. 197.
^
- Grousset 1970, p. 9
- Phillips 1972, p. 133-134
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 567
- Ivantchik 1999a, p. 511-513
- Ivantchik 1999a, p. 515
- Cunliffe 2019, p. 35
^ Jump up to: ^a ^b Phillips 1972, p. 134.
^ Ivantchik 1999a, p. 514.
^
- Sulimirski 1954, p. 294
- Hawkins 1991, p. 452-453
- Ivantchik 1999a, p. 40
- Melyukova 1995, p. 28
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 32
^
- Phillips 1972, p. 130
- Phillips 1972, p. 134
- Parzinger 2004, p. 21
- Cunliffe 2019, p. 34
- Cunliffe 2019, p. 113
^
- Phillips 1972, p. 130
- Ivantchik 1999a, p. 517
- Ivantchik 2006, p. 151
- Parzinger 2004, p. 21
- Cunliffe 2019, p. 34
^ Phillips 1972, p. 1972.
^ Jump up to: ^a ^b Diakonoff 1985, p. 121.
^ Adalı 2017, p. 73-74.
^ Oates 1991, p. 180.
^
- Loehr 1955, p. 63
- Jacobson 1995, p. 33
- Parzinger 2004, p. 21
- Adalı 2017, p. 74
- Cunliffe 2019, p. 39
- Cunliffe 2019, p. 114
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 81.
^ Dandamaev 1991, p. 262.
^ Diakonoff 1985, p. 124.
^ Jacobson 1995, p. 33.
^
- Grousset 1970, p. 9
- Phillips 1972, p. 133
- Diakonoff 1985, p. 119
- Jacobson 1995, p. 38
- Melyukova 1995, p. 28
- Olbrycht 2000b, p. 107
- Olbrycht 2000b, p. 115
- Olbrycht 2000b, p. 130
- Parzinger 2004, p. 22
- Parzinger 2004, p. 24
- Cunliffe 2019, p. 113
^ Petrenko 1995, p. 21.
^
- Sulimirski 1954, p. 294
- Sulimirski 1985, p. 169
- Sulimirski 1985, p. 172
- Jacobson 1995, p. 37-38
- Cunliffe 2019, p. 119
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 116.
^
- Phillips 1972, p. 135
- Diakonoff 1985, p. 126
- Melyukova 1990, p. 100
- Barnett 1991, p. 364
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 568
- Jacobson 1995, p. 35
^ Diakonoff 1985, p. 125.
^ Diakonoff 1985, p. 126.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 75.
^ Young 1988a, p. 20.
^ Petrenko 1995, p. 8.
^
- Sulimirski 1985, p. 169-170
- Sulimirski 1985, p. 174
- Melyukova 1995, p. 28
- Melyukova 1995, p. 32
- Olbrycht 2000b, p. 107
- Cunliffe 2019, p. 119
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 568.
^
- Sulimirski 1985, p. 169-170
- Olbrycht 2000b, p. 109
- Parzinger 2004, p. 22
- Parzinger 2004, p. 24
^ Petrenko 1995, p. 19-21.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jacobson 1995, p. 43.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Melyukova 1995, p. 34.
^ Sulimirski 1985, p. 170.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski 1985, p. 152.
^ Mallory & Adams 1997, p. 523.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1990, p. 102-103.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Cunliffe 2019, p. 49.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski 1985, p. 173.
^ Jacobson 1995, p. 2.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski 1985, p. 175.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Sulimirski 1985, p. 154.
^ Olkhovsky 1995, p. 64-65.
^ Olkhovsky 1995, p. 65.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1990, p. 104-105.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1995, p. 34-35.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski 1985, p. 156-157.
^ Cunliffe 2019, p. 143-144.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 573-574.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Cunliffe 2019, p. 144.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 560-590.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jettmar 1971, p. 13.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski 1985, p. 195.
^ Melyukova 1995, p. 54.
^ "Bronze statuette of a Scythian mounted archer Etruscan, Campanian Classical". The Metropolitan Museum of Art.
^ Sulimirski 1985, p. 191.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Sulimirski 1985, p. 193.
^ Jump up to: ^a ^b Kramberger 2014, p. 30.
^ Kramberger 2014, p. 15-16.
^
- Sulimirski 1985, p. 191
- Olbrycht 2000b, p. 109
- Olbrycht 2000b, p. 130
- Batty 2007, p. 205
^ Olbrycht 2000b, p. 109-110.
^ Kramberger 2014, p. 25.
^ Cunliffe 2019, p. 151.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Sulimirski & Taylor 1991, p. 583.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Jacobson 1995, p. 39.
^
- Sulimirski 1985, p. 157
- Sulimirski 1985, p. 181
- Sulimirski 1985, p. 186
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 583
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Sulimirski 1985, p. 158.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 584.
^ Olkhovsky 1995, p. 65-66.
^ Batty 2007, p. 197.
^ Cunliffe 2019, p. 39.
^ Cunliffe 2019, p. 44.
^ Olbrycht 2000a, p. 38.
^ Olbrycht 2000a, p. 38-39.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 124-125.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Cunliffe 2019, p. 125.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 53.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1990, p. 111.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 68.
^
- Sulimirski 1985, p. 172
- Sulimirski 1985, p. 195
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 573
- Melyukova 1995, p. 32
^
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 590
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 111
- Cunliffe 2019, p. 120-121
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Cunliffe 2019, p. 121.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Alekseyev 2005, p. 42.
^
- Sulimirski 1985, p. 159
- Sulimirski 1985, p. 193
- Melyukova 1995, p. 37-38
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 121
- Cunliffe 2019, p. 140
^ Cunliffe 2019, p. 141-142.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Melyukova 1990, p. 106.
^ Cunliffe 2019, p. 141.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Cunliffe 2019, p. 54.
^ Jump up to: ^a ^b Zaikov 2004, p. 69.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Cunliffe 2019, p. 55.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l Melyukova 1995, p. 29.
^ Parzinger 2004, p. 97.
^ Jump up to: ^a ^b Parzinger 2004, p. 89.
^ Hartley, Yazicioğlu & Smith 2012, p. 83.
^
- Grousset 1970, p. 9
- Sulimirski 1985, p. 190
- Batty 2007, p. 208
- Cunliffe 2019, p. 42
^
- Melyukova 1990, p. 101
- Melyukova 1995, p. 29
- Harmatta 1996, p. 181
- Olbrycht 2000b, p. 132
- Parzinger 2004, p. 22
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 42
^ Herodotus & Godolphin 1973, p. 143.
^
- Grousset 1970, p. 10
- Olbrycht 2000b, p. 111
- Parzinger 2004, p. 65
- Cunliffe 2019, p. 122
^ Herodotus & Godolphin 1973, p. 145.
^ Fol & Hammond 1988, p. 241.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1990, p. 101.
^ Cunliffe 2019, p. 43.
^ Fol & Hammond 1988, p. 234.
^ Young 1988b, p. 67.
^
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 572
- Alekseyev 2005, p. 42
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 111
^
- Jacobson 1995, p. 50-51
- Melyukova 1990, p. 103-104
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 143-144
^ Sulimirski 1985, p. 172-173.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 579.
^
- Melyukova 1990, p. 103-104
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 574
- Jacobson 1995, p. 50-51
- Ivantchik 2018
^
- Melyukova 1990, p. 101
- Melyukova 1995, p. 29
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 121
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ Melyukova 1990, p. 105.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Melyukova 1995, p. 55.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Jacobson 1995, p. 30.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Parzinger 2004, p. 91.
^ Batty 2007, p. 208.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Batty 2007, p. 209.
^
- Melyukova 1990, p. 101
- Melyukova 1995, p. 29
- Batty 2007, p. 208
- Ivantchik 2018
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Alekseyev 2005, p. 44.
^ Sherwin-White & Kuhrt 1993, p. 145.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Cunliffe 2019, p. 128.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 88.
^
- Melyukova 1995, p. 51
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 113
- Cunliffe 2019, p. 119
^ Melyukova 1995, p. 51-52.
^ Melyukova 1995, p. 54-55.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p Batty 2007, p. 210.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m Melyukova 1990, p. 104.
^
- Jacobson 1995, p. 40
- West 2002, p. 454
- Batty 2007, p. 198
- Ivantchik 2018
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 127.
^ Jump up to: ^a ^b Batty 2007, p. 198.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 86.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Parzinger 2004, p. 92.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Cunliffe 2019, p. 52.
^ Slater, William J. (1991). Dining in a Classical Context. University of Michigan Press. p. 61. ISBN 978-0-472-10194-8.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 87.
^ Cunliffe 2019, p. 52-53.
^ Jump up to: ^a ^b Olkhovsky 1995, p. 66.
^ West 2002, p. 441.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m Parzinger 2004, p. 85.
^
- Melyukova 1990, p. 105
- West 2002, p. 453
- Parzinger 2004, p. 91
- Batty 2007, p. 210
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Cunliffe 2019, p. 129.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 577.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1995, p. 65.
^
- Melyukova 1990, p. 104
- Melyukova 1995, p. 35
- Melyukova 1995, p. 27
- Cunliffe 2019, p. 119
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Melyukova 1995, p. 35.
^ Jump up to: ^a ^b Olkhovsky 1995, p. 68.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Sulimirski 1985, p. 197.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Parzinger 2004, p. 79.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p Cunliffe 2019, p. 131.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski 1985, p. 181.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski 1985, p. 199.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p ^q ^r ^s ^t Harmatta 1996, p. 182.
^
- Sulimirski 1985, p. 197
- Melyukova 1990, p. 104
- Melyukova 1995, p. 35
- Parzinger 2004, p. 79-81
- Ivantchik 2018
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 129-131.
^ Parzinger 2004, p. 79-81.
^
- Sulimirski 1985, p. 197
- Sulimirski 1985, p. 199
- Melyukova 1990, p. 104
- Ivantchik 2018
^
- Sulimirski 1985, p. 197
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 119
- Cunliffe 2019, p. 129-131
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 81.
^ Alekseyev 2005, p. 42-43.
^ Jump up to: ^a ^b Alekseyev 2005, p. 43.
^ Jump up to: ^a ^b Jacobson 1995, p. 48.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 126.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Olkhovsky 1995, p. 72.
^ Cunliffe 2019, p. 125-126.
^ Sulimirski 1985, p. 196.
^
- Melyukova 1990, p. 101
- Olbrycht 2000b, p. 109
- Parzinger 2004, p. 85
- Ivantchik 2018
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1990, p. 103.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Olbrycht 2000b, p. 117.
^
- Harmatta 1996, p. 181
- Alekseyev 2005, p. 44
- Batty 2007, p. 210
- Ivantchik 2018
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski 1985, p. 198.
^ Jump up to: ^a ^b Batty 2007, p. 211.
^
- Melyukova 1995, p. 29
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 55
- Cunliffe 2019, p. 150
^
- Sulimirski 1985, p. 198
- Melyukova 1990, p. 106
- Jacobson 1995, p. 34
- Melyukova 1995, p. 29
- Olbrycht 2000b, p. 118
- Alekseyev 2005, p. 44
- Batty 2007, p. 211
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 55
- Cunliffe 2019, p. 129
^
- Sulimirski 1985, p. 198
- Melyukova 1990, p. 106
- Melyukova 1995, p. 29
- Parzinger 2004, p. 86
- Cunliffe 2019, p. 55
^ Jump up to: ^a ^b ^c Melyukova 1990, p. 107.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Olbrycht 2000b, p. 118.
^ Cunliffe 2019, p. 56.
^
- Jacobson 1995, p. 44
- Melyukova 1995, p. 29
- Batty 2007, p. 211
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 129
^ Alekseyev 2005, p. 44-45.
^
- Olbrycht 2000b, p. 118
- Alekseyev 2005, p. 45
- Batty 2007, p. 204
- Batty 2007, p. 213-214
- Ivantchik 2018
^
- Melyukova 1990, p. 107
- Jacobson 1995, p. 44
- Melyukova 1995, p. 30
- Olkhovsky 1995, p. 72
- Harmatta 1996, p. 182
- Olbrycht 2000b, p. 110
- Olbrycht 2000b, p. 117-118
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 111
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 131.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Batty 2007, p. 213.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Batty 2007, p. 212.
^ Olbrycht 2000b, p. 122.
^ Melyukova 1995, p. 55-56.
^ Olbrycht 2000b, p. 119.
^ Cunliffe 2019, p. 57.
^ Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 120.
^
- Melyukova 1990, p. 107
- Jacobson 1995, p. 40
- Jacobson 1995, p. 44
- Olbrycht 2000b, p. 110
- Olbrycht 2000b, p. 118
- Olbrycht 2000b, p. 131
^ Cunliffe 2019, p. 145.
^
- Sulimirski 1985, p. 199
- Melyukova 1990, p. 107
- Jacobson 1995, p. 45
- Melyukova 1995, p. 57
- Melyukova 1995, p. 30
- Olkhovsky 1995, p. 72
- Harmatta 1996, p. 181-182
- Olbrycht 2000b, p. 110
- Olbrycht 2000b, p. 118
- Batty 2007, p. 214
- Ivantchik 2018
- Cunliffe 2019, p. 144
^ Melyukova 1995, p. 56-57.
^ Cunliffe 2019, p. 132.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Batty 2007, p. 214.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Olkhovsky 1995, p. 73.
^ Olbrycht 2000b, p. 121-122.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Melyukova 1990, p. 108.
^ Olbrycht 2000b, p. 129.
^ Olbrycht 2000b, p. 131-132.
^ Melyukova 1995, p. 30.
^ Jump up to: ^a ^b Batty 2007, p. 204.
^ Fuchs 2023, p. 761.
^ Adalı 2017, p. 75-76.
^ Schmitt 2003a.
^ Phillips 1972, p. 133.
^ Cunliffe 2019, p. 34.
^ Adalı 2023, p. 219.
^ Ivantchik 1993b, p. 314-316.
^ Sulimirski 1954, p. 284.
^ Jump up to: ^a ^b West 2002, p. 444.
^
- Olbrycht 2000a, p. 78-79
- Adalı 2017, p. 60
- Cunliffe 2019, p. 30
- Cunliffe 2019, p. 106
- Cunliffe 2019, p. 111-112
- Kõiv 2022, p. 266
^ Vaggione 1973, p. 525-526.
^ Cunliffe 2019, p. 106.
^ Kõiv 2022, p. 267.
^ Kõiv 2022, p. 270-271.
^ Fuchs 2023, p. 750.
^ West 2002, p. 445.
^ Ivantchik 2016, p. 314.
^ Cunliffe 2019, p. 48.
^ Ivantchik 1999a, p. 498.
^ Spalinger 1978b, p. 50.
^ Braund 2021, p. 179.
^ Jacobson 1995, p. 16.
^ Jacobson 1995, p. 18.
^ Burns 2003, p. 65.
^ Jump up to: ^a ^b Melyukova 1995, p. 57.
^ Dickens 2018, p. 1346.
^ Vasilʹev 1946, p. 187.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 551.
^ West 2002, p. 452.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 111.
^ Olbrycht 2000b, p. 132.
^ Jump up to: ^a ^b Irslinger 2017, p. 178-179.
^ Lennon 2008, p. 13-15.
^ Williams 2016, p. 139.
^ Lennon 2008, p. 7.
^ Merrills 2005, p. 283-286.
^ Jump up to: ^a ^b Lennon 2008, p. 11.
^ Williams 2016, p. 135.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski & Taylor 1991, p. 550.
^ Lomazoff & Ralby 2013, p. 63.
^ Jump up to: ^a ^b Lennon 2008, p. 9.
^ Hashhozheva 2020, p. 71-73.
^ Lennon 2008, p. 8.
^ Klaniczay 2011, p. 183.
^ Klaniczay 2011, p. 192.
^ Klaniczay 2011, p. 196-198.
^ Irslinger 2017, p. 180-181.
^ Cottrell-Boyce 2021.
^ Parfitt 2003, p. 54.
^ Parfitt 2003, p. 61.
^ Jump up to: ^a ^b Parzinger 2004, p. 111-112.
^ Bassin 2012, p. 75.
^ Maslenikov 1952, p. 88.
^ Bassin 2012, p. 76.
^ Bassin 2012, p. 77.
^ Witton 2016.
^ Witton & Hing 2024.
^ Anthony 2007, p. 329.
^ Ivantchik 1999c, p. 499-500.
^ Jump up to: ^a ^b ^c West 2002, p. 447.
^
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 553
- Harmatta 1996, p. 181
- Olbrycht 2000b, p. 103
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 560-561
- Melyukova 1990, p. 100
^
- Sulimirski 1954, p. 282
- Ivantchik 1993a, p. 127-154
- Diakonoff 1985, p. 89-109
- Melyukova 1990, pp. 97–110
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 560-564
- Phillips 1972
- Barnett 1991, pp. 333–356
^ Olbrycht 2000b.
^ Phillips 1972.
^ Sulimirski 1954, p. 294.
^ Vaggione 1973.
^ Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 547.
^ Petrenko 1995, p. 6.
^ Melyukova 1995, p. 27-28.
^
- Sulimirski 1985, pp. 149–150
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 577-580
- Jacobson 1995, p. 31
- Melyukova 1995, p. 27
- Parzinger 2004, p. 68-69
^ Parzinger 2004, p. 69.
^ Stolba 2004, p. 51.
^ Jump up to: ^a ^b Parzinger 2004, p. 70.
^ West 2002, p. 443.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 551-552.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski & Taylor 1991, p. 578.
^
- Sulimirski 1985, p. 150-153
- Melyukova 1990, p. 103
- Jacobson 1995, p. 32
- Melyukova 1995, p. 33
- Parzinger 2004, p. 72-73
- Cunliffe 2019, p. 48-50
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 588.
^
- Minns 1913, p. 36
- Rostovtzeff 1922, p. 13
- Grousset 1970, p. 7
- Diakonoff 1985, p. 48
- Sulimirski 1985, p. 149-150
- Melyukova 1990, p. 97-98
- Melyukova 1990, p. 117
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 552
- Dandamayev 1994, p. 36
- Moshkova 1995, p. 91
- Jacobson 1995, p. 32
- Harmatta 1996, p. 181
- West 2002, p. 440
- Batty 2007, p. 205
- Ivantchik 2018
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Grousset 1970, p. 7.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Batty 2007, p. 206.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 554.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Parzinger 2004, p. 82.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Sulimirski 1985, p. 153.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 82-83.
^ Melyukova 1995, p. 33-34.
^ Parzinger 2004, p. 10.
^
- Sulimirski 1985, p. 150-153
- Sulimirski 1985, p. 173-174
- Rolle 1989, p. 56
- Melyukova 1990, p. 101-104
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 573-586
- Jacobson 1995, p. 32
- Jacobson 1995, p. 42
- Melyukova 1995, p. 33
- Parzinger 2004, p. 70-73
- Batty 2007, p. 206
- Cunliffe 2019, p. 48-50
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 573-577.
^ Jump up to: ^a ^b Schmitt 2018.
^ Novák 2013, p. 10.
^ Melyukova 1990, p. 102.
^ Sulimirski 1985, p. 150-153.
^ Sulimirski & Taylor 1991, p. 589-590.
^
- Diakonoff 1985, p. 54
- Melyukova 1990, p. 98
- Jacobson 1995, p. 2
- Jacobson 1995, p. 29-30
- Unterländer 2017, p. 2
^ Diakonoff 1985, p. 48-49.
^
- Sulimirski 1985, p. 149
- Melyukova 1990, p. 97
- Sulimirski & Taylor 1991, p. 552
- Dandamayev 1994, p. 37
- Moshkova 1995, p. 91
- Jacobson 1995, p. 32
- Bouzek 2001, p. 43
- West 2002, p. 440
- Parzinger 2004, p. 78
^ Jump up to: ^a ^b Ivantchik 1999a, p. 501.
^ Lubotsky 2002, pp. 189–202
^ Testen 1997, p. 707.
^ Melyukova 1990, pp. 104–105.
^ Sulimirski 1985, p. 165-168.
^ Ivantchik 1999b, p. 159.
^ Ivantchik 1999b, p. 161-164.
^ Ivantchik 1999b, p. 148-151.
^ Melyukova 1995, p. 44.
^ Cunliffe 2019, p. 135.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Parzinger 2004, p. 93.
^ Jump up to: ^a ^b Parzinger 2004, p. 94.
^ Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 136.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Parzinger 2004, p. 92-93.
^ Jacobson 1995, p. 13.
^ Melyukova 1990, pp. 105–106.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 94-95.
^ Cunliffe 2019, p. 50.
^ Olbrycht 2000b, p. 111.
^ Cunliffe 2019, p. 122.
^ Cunliffe 2019, p. 140.
^ Ustinova 1999, p. 76-78.
^ Jump up to: ^a ^b Khazanov 1975, pp. 191–192.
^
- Sulimirski 1985, p. 154
- West 2002, p. 440
- Parzinger 2004, p. 90
- Adalı 2017, p. 64
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Adalı 2017, p. 64.
^ Jump up to: ^a ^b West 2002, p. 449.
^ Adalı 2017, p. 62-63.
^
- Jacobson 1995, p. 30
- Harmatta 1996, p. 182
- Dandamayev 1994, p. 37
- West 2002, p. 440
- Batty 2007, p. 205
^ Jump up to: ^a ^b Batty 2007, p. 269.
^ West 2002, p. 440.
^ Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 83.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski & Taylor 1991, p. 577-578.
^ Jacobson 1995, p. 30-31.
^ Jump up to: ^a ^b Mayor 2022, p. 176.
^ Parzinger 2004, p. 84-85.
^ Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 84.
^ Gleba 2008, p. 26-27.
^ Gleba 2008, p. 25.
^ Gleba 2008, p. 26.
^ Batty 2007, p. 288.
^
- Jacobson 1995, p. 11
- Jacobson 1995, p. 38-39
- Jacobson 1995, p. 40
- Olkhovsky 1995, p. 66
- Parzinger 2004, p. 82
- Batty 2007, p. 209
- Cunliffe 2019, p. 125
^
- Jacobson 1995, p. 38-39
- Harmatta 1996, p. 182
- Parzinger 2004, p. 86
- Cunliffe 2019, p. 125
^ Kramberger 2014, p. 28.
^ West 2002, p. 446-447.
^ Parzinger 2004, p. 86-87.
^
- Sulimirski 1985, p. 157
- Jacobson 1995, p. 11
- Jacobson 1995, p. 40
- Olkhovsky 1995, p. 66
- Harmatta 1996, p. 182
^ Batty 2007, p. 287-288.
^ Sulimirski 1985, p. 157-158.
^ Jump up to: ^a ^b Parzinger 2004 , p. 87-88.
^
- Great Up 1970 , P. 7
- Harmast в 1996 году , с
- Бэтти 2007 , с. 275
- Британский музей 2007
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Cunliffe 2019 , p. 232.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} ^в ^{дюймовый} Загрузки 2019 , с. 224-225.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Parzinger 2004 , p. 71
^ Parzinger 2004 , p. 78-79.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Крамбергер 2014 , с. 2
^ Parzinger 2004 , p. 83-84.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Запад 2002 , с. 451.
^ Parzinger 2004 , p. 99
^ Почва 2008 , с.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Roll 1989 , p. 59
^
- Помните 1913 , с
- Great Up 1970 , P. 7
- Сулимир 1985 , с
- Jacobson 1995 , p. 31
- Parzinger 2004 , p. 75
- Gleba 2008
^ Cheung 2016 , с. 25
^ Cheung 2017 , p. 329.
^ Почва 2008 , с.
^ Roll 1989 , p. 60-61.
^ Почва 2008 , с.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Gleb 2008 , с.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} ^в ^{дюймовый} Roll 1989 , p. 61.
^ Помните 1913 , с.
^ Parzinger 2004 , p. 110.
^ Майор 2022 , с. 176-177.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Macleod 2013 , p. 123.
^ Майор 2022 , с. 178-179.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} ^в Сулимир 1985 , с.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} ^в ^{дюймовый} ^и ^фон ^глин Roll 1989 , p. 65
^ Мэр 2003 , с. 62
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Кэмпбелл 2014 , с. 285
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Большой 2022 , с. 178.
^ Майор 2022 , с. 174-175.
^ Бэтти 2007 , с. 275
^ Melyukova 1990 , p. 105-106.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Harmatta 1996 , pp. 181–182.
^ Британский музей 2007 .
^ Запад 2002 , с. 447-448.
^ Сулимир 1985 , с.
^ Предприятия и Тейлор 1991 , с. 580.
^ Поттс 1999 , с. 345.
^
- Great Up 1970 , P. 7
- Сулимир 1985 , с
- Parzinger 2004 , p. 75-77
- Ivantik 2018
^ Загрузка 2019 , с. 162-163.
^ Загрузка 2019 , с. 217-219.
^ Загрузка 2019 , с. 222-223.
^ Крамбергер 2014 , с. 5-9.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Parzinger 2004 , p. 75-77.
^ Загрузка 2019 , с. 219-220.
^ Загрузка 2019 , с. 221
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Большой 2003 , с. 71-72.
^ Загрузка 2019 , с. 223-224.
^ Мэр 2003 , с. 74
^ Мэр 2003 , с. 73-74.
^ Хили 2016 .
^ Ardercani et al. 2017 , с. 11-12.
^ Загрузка 2019 , с. 223
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Melyukova 1995 , p. 45.
^
- Parzinger 2004 , p. 77
- Ivantik 2018
- Сулимир 1985 , с
- Melyukova 1995 , p. 45-46
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Parzinger 2004 , p. 77
^ Parzinger 2004 , p. 90
^ Roll 1989 , p. 82
^ Parzinger 2004 , p. 105
^ Загрузка 2019 , с. 219
^ Roll 1989 , p. 56
^ Jump up to: ^а ^{беременный} Roll 1989 , p. 55-56.
^ Jump up to: ^а ^{беременный} ^в ^{дюймовый} ^и ^фон ^глин ^час День 2001 , с. 55–57
^ Hughes 1991 , с. 64–65, 118
^ Sulimirski & Taylor 1991 , с. 547–591
^ Tsetskhladze 2002
^ Tsetskhladze 2010
^ Gnecchi-Ruscone, Гвидо Альберто; Хуссояна, Эльмира; Kahbatkyzy, Nurzhibek; Мусалана, Лаяццат; Spyrou, Maria A.; Bianco, Raffaela A.; Radzeviciute, Rita; Мартинс, Нуно Филипе Гомес; Фрейнд, Caecilia; Иксан, Олцхой; Гаршин, Александр; Чжаниязов, Жассулан; Бекманов, Бакитжан; Китов, Эгор; Самашев, Зайнолла (26 марта 2021 г.). «Древнее геномное время, переносимое из центральной азиатской степи, раскрывает историю скифов» . Наука достижения . 7 (13). Бибкод : 2021Scia .... 7.4414G . doi : 10.1126/sciadv.abe4414 . ISSN 2375-2548 . PMC 7997506 . PMID 33771866 . Генетическое моделирование родословных групп IA, выполненных с QPWave и QPADM, подтвердило, что группы Steppe_mlba адекватно приближают источник происхождения западной евразии у скифов Ia, в то время как предыдущий Steppe_eba (EG, Yamnaya и Afanasivo) не имеют (файл данных S4). Как восточная евразийская прокси, мы выбрали пастухи LBA из Ховсгола в северной Монголии на основе их географической и временной близости. Другие восточные доверенные лица терпят неудачу из -за недостатка или избытка сродства к древней северной Евразийской (ANE) линии (25).
^ Ярв, Мари; Сааг, Лехти; Шейб, Кристиана Лин; Pathak, Ajai K.; Монтинаро, Франческо; Пагани, Лука; Флорес, Родриго; Гуэлли, Мериам; Сааг, Лаури; Тамбетс, Кристина; Кушнейаревич, Алена; Солник, Ану; Варул, Ливи; ЗАДНИКОВ, Станислав; Petrauskas, Oleg (2019). «Сдвиги в генетическом ландшафте западной евразийской степи, связанной с началом и концом скифского доминирования» . Текущая биология . 29 (14): 2430–2441.e10. doi : 10.1016/j.cub.2019.06.019 . ISSN 0960-9822 . PMID 31303491 . S2CID 195887262 . ... и большинство восточных скифов [3], которые сами являются очень разнородной группой как культурно, так и генетически. С другой стороны, образцы Черньяхива перекрывались с современными европейцами, представляющие наиболее «западный: диапазон вариаций между группами этого исследования (рис. 2).
^ Unterländer 2017 , с. 4: «Восточные скифы демонстрируют почти равные пропорции линий мтДНК, распространенных в Восточной и Западной Евразии, тогда как в группах Западного Скифа частота линий, которые в настоящее время распространены в Восточной Евразии, обычно ниже, даже достигая нуля в четырех образцах начального скифа Фаза от восьми -шестого века до нашей эры (группа № 1 на рис. 2) и достигает 18–26% в течение более поздних периодов (шестое до второго века до нашей эры; #2 и #3) (дополнительная таблица 7). "
^ Juras 2017 , p. 8/10: «Анализ митохондриальной гаплогруппы скифов NPR из этого исследования, а также из Ростова-на-дона и Паджиков из Алтай и Внутренней Монголии, показывают, что по большей части те же линии обнаруживаются во всех трех группах и есть Часто в частности, представленные в каждой группе. Horizon, виден линий линии мтДНК в восточном западе, поскольку линии Восточной Евразии, находящиеся на запад, составляют 26,3% (в настоящем исследовании) до 37,5% (у скифов от Ростова-на-доне) до 46,7% (в Парике) с Противоположная тенденция для западных евразийских линий ». [...] «Генетический приток восточно -евразийских гаплотипов может быть результатом установления взаимосвязей между мигрантами с европейским происхождением и женщинами Восточного Евразийского происхождения, что было предложено ранее на 66 в случае железного века Южного Сибирского населения. Однако более подробные исследования Аутосомной ДНК необходима для четкого решения этой проблемы ».
^ Unterländer 2017 : «Еще один исконной компонент, который максимизируется в северной сибирской популяции Нгаганасан, становится видимым от 2 -го тысячелетия до н.э. Уровни в восточной степи -зоне, чем на Западе. Евразийские митохондриальные линии в западных скифах во время железного века и подразумевают ген-поток или миграцию по евразийскому степическому поясу, несущему восточноазиатскую/северную сибирские происхождения с востока на запад до региона Дон-Вольга на юге России ».
^ Мэри 2019 .
^ Мэри 2019 , с. 10-13: «Гаплогруппа R1A-M173 ранее сообщался для 6 Scytho-Siberian из культуры тагара (Keyser et al. 2009) и одного Altaian Scytho-Siberian из сайта Sebÿstei (Ricaut et al. 2004a), тогда как гаплогруппа R1A1B2 -Z93 (или R1A1A1B-S224) был описан для одного скифа из Самары (Mathieson et al. 2015) и два Scytho-Siberians из Берла и республики Тува (Unterländer et al. 2017). Различие между двумя группами скифов "
^ Помните 1913 , с.
^
- Schmitt 2009 , p. 93–94
- Ivantchik 2005 , p. 188
^
- Schmitt 2000
- Schmitt 2011 , с. 307-308
^
- Harmast в 1999 году , с
- Bukharin 2013 , p. 63
- Использование и Raevskiy 2004 , p. 94
- Melikov 2016 , с. 78-80
- Schmitt 2018
^ Bukharin 2013 , p. 61-64.
^
- Хинц 1975 , с. 226
- Schmitt 2003b , p. 5
- Использование и Raevskiy 2004 , p. 92
- Tokhtasyev 2005b , p. 306, сноска 118.
- Schmitt 2011 , с. 342
- 2014 , с. 81
- Schmitt 2018
^ Jump up to: ^а ^{беременный} ^в ^{дюймовый} ^и ^фон ^глин ^час ^я ^Дж ^k Alekseyev 2005 , p. 40.
^
- Schmitt 2003b , p. 12
- Schmitt 2011 , с. 230
- Bukharin 2013 , p. 57
^ Schwartz & Manaster Ramer 2019 , с. 359-360.
^ Использование и Raevskiy 2004 , p. 94
^
- Хинц 1975 , с. 40
- Schmitt 2003b , p. 4-6
- Использование и Raevskiy 2004 , p. 92
- Tokhtasyev 2005b , p. 306, сноска 118.
- Schmitt 2011 , с. P = 85
- Schmitt 2018
^
- Schmitt 2003b , p. 13-14
- Schmitt 2011 , с. 275-276
^ Использование и Raevskiy 2004 , p. 91-92.
^ Использование и Raevskiy 2004 , p. 92-93.
^ Tokhtasyev 2005a , P. 74-75.

Источники

Древний

Тихо (1921). Называются гимнами и эпиграммами. Ликофрон. Аратус Перевод Mair, AW ; Mair, Heinemann GW
Камден, Уильям (1701). Британия Камдена . JB
Клемент (1885). «Инструктор: книга 1». В Робертсе, Александр ; Дональдсон, Джеймс (ред.). Инструктор . Анте-никена христианская библиотека . Перевод Уилсона, Уильяма . T & T Clark .
Гален (1881). Galen Pergamensi темперамента и неравственно в не равных (на латыни). Перевод Linacre, Томас . Издательство Кембриджского университета .
Грегори (1995). «Книга II». Против Еуномиуса . Никена и отцы после Никена : вторая серия. Перевод Уилсона, преподобного Ха Хендриксона . С. 101–135. ISBN 1-56563-121-8 .
Геродот (1910). История Геродота . Перевод Роулинсона, Джорджа . JM Dent .
Геродот (2003). Истории . Перевод де Селинкурта, Обри. Лондон: книги пингвинов. ISBN 9780140449082 .
Гиппократ (1886). О воздухе, воде, местоположении [ воздух, воды, места ]. Перевод Jones, WHS Harvard University Press .
Марцеллинус, Аммиан (1862). Римская история . Перевод Йонге, Чарльз Дьюк . Бон .
Плиний (1855). Естественная история . Перевод Бостока, Джон. Тейлор и Фрэнсис .
Спенсер, Эдмунд (1970). Взгляд на нынешнее штат Ирландия . Кларендон Пресс . ISBN 978-0-19-812408-5 .

Современный

Адали, Селим Феррух (2017). «Cimmerians и скифы: влияние кочевых сил на ассирийскую империю и древний Ближний Восток». В Ким, Хён Джин ; Верван, Фредерик Юлиаан; Адали, Селим Феррух (ред.). Евразийские империи в области древности и раннего средневековья контактируют и обмен между грако-римским миром, Внутренней Азией и Китаем . Кембридж : издательство Кембриджского университета . С. 60–82. ISBN 978-1-107-19041-2 .
Адали, Селим Феррух (2023). «Призрачная угроза? Хронология хронологии химмерских экспедиций, территорий и зон влияния в Анатолии». В Дрейкотте, Кэтрин М.; Брантинг, Скотт; Lehner, Joseph W.; Озарлан, Ясемин (ред.). От Мидаса до Сайруса и других историй: документы по анатолии железного века в честь Джеффри и Франсуаза Лето . Серия монографий BIAA. Лондон , Великобритания : Британский институт в Анкаре . С. 209–228. ISBN 978-1-912-09011-2 .
Алексеев, Андрей Ю. (2005). «Скифские цари и« королевские »захоронения пятого и четвертого века до н.э.» . В Браун, Дэвид (ред.). Скифы и греки: культурное взаимодействие в скифии, Афинах и ранней Римской империи (шестой век до н.э. - первое век н.э.) . Эксетер , Великобритания : Университет Эксетер Пресс . С. 39–56. ISBN 978-0-859-89746-4 .
Энтони, Дэвид В. (2007). Лошадь, колесо и язык, как бронзовые гонщики из евразийских степи, сформировали современный мир . Принстон , США ; Оксфорд , Великобритания : издательство Принстонского университета . ISBN 978-0-691-14818-2 .
Ardestani, Mozhgan M.; Рахими, Роха; Эсфахани, Мохаммад М.; Хаббал, Омар; Абдоллахи, Мохаммед (2017). «Золотой век средневековой исламской токсикологии» . В Wexler, Philip (ред.). Токсикология в средневековье и ренессанс . Лондон , Великобритания : академическая пресса . С. 11–30. doi : 10.1016/b978-0-12-809554-6.00002-0 . ISBN 978-0-128-09554-6 .
Armbruster, Barbara (2009). «Золотые технологии древних скифов - золото от Kurgan Arzhan 2, Tuva» . Archéosciences - Revue D'Archéométrie [ Archaeosciences - Журнал археометрии ] (на французском языке). 33 (33): 187–193. doi : 10,4000/археоссауки. 2193 . ISSN 1960-1360 . Получено 4 июня 2023 года .
Барнетт, Р.Д. (1991). "Урарту". В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E. (Eds.). Предыстория Балканов; и Ближний Восток и Эгейский мир, от десятого до восьмого века до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 314–371. ISBN 978-1-139-05428-7 .
Бассин, Марк (2012). "Азия". В Ржевском, Николас (ред.). Кембриджский компаньон для современной русской культуры . Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 57–84. ISBN 978-1-139-03035-9 .
Бэтти, Роджер (2007). Рим и кочевники: Понтика-данубийское царство в древности . Оксфорд : издательство Оксфордского университета . ISBN 978-0-198-14936-1 .
Баумер, Кристоф (26 августа 2021 г.). На перекрестке империй . История Кавказа. Тол. 1. Блумсбери издательство. ISBN 978-0-7556-3969-4 .
Беквит, Кристофер И. (2009). Империи Шелкового пути: история центральной Евразии от бронзового века до настоящего . ПРИЗНАЯ УНИВЕРСИТЕТА ПРИСЕТА . ISBN 978-1-4008-2994-1 .
Белфильо, Валентин Дж. (2023). «Женщины и древняя римская армия» (PDF) . Журнал клинических исследований и тематических исследований . 1 (1) . Получено 3 июня 2023 года .
Belier, Wouter W. (1991). Разрубленные боги: происхождение и развитие Жоржа Дюмезила "Idéologie Tripartie" . Брилль ISBN 9004094873 .
Бузек, Ян [на Венгрии] (2001). «Циммеров и ранние скифы: переход от геометрического к стилю ориентации в понтитической области». В Цетсхладзе, Гр (ред.). Северная понтитическая археология: недавние открытия и исследования . Лейден , Нидерланды : Brill Publishers . С. 33–44. ISBN 978-9-004-12041-9 .
Браун, TFRG (1982). «Греки в Египте». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL (ред.). Расширение греческого мира, восьмой -шестой века до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 32–56. ISBN 978-0-521-23447-4 .
Браун, Дэвид (2021). «Основное присутствие Геракана у реки Тирас: Бессмертие и аккультурация на границе Гето-Скайфия» . В Брауне, Дэвид; Столба, Владимир Ф.; Питер, Ульрике (ред.). Окружающая среда и жилье вокруг древнего Черного моря . Берлин , Германия : де Грюйтер . С. 177–194. doi : 10.1515/9783110715972-010 . ISBN 978-3-110-71570-5 Полем S2CID 236581183 .
Бринкман, JA (1991). «Вавилония в тени Ассирии». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 1–70. ISBN 978-1-139-05429-4 .
«Что общего у ложных бородов, саун и сыр сорняков?» Полем Британский музейный блог . Британский музей . 2017. Архивировано с оригинала 21 июня 2021 года . Получено 3 июня 2023 года .
Бжезински, Ричард; Mielczarek, Mariusz (2002). Сарматские 600 до н.э. -ad 450 . США Блумсбери . ISBN 1-84176-485-х .
Bukharin, Mikhail Dmitrievich [in Russian] (2013). "Колаксай и его братья (античная традиция о происхождении царской власти у скифов" [Kolaxais and his Brothers (Classical Tradition on the Origin of the Royal Power of the Scythians)]. Аристей: вестник классической филологии и античной истории [ Aristaeus: Journal of Classical Philology and Ancient History ] (in Russian). 3 : 20–80 . Retrieved 13 July 2022 .
Бернс, Томас С. (2003). Рим и варвары, 100 до н.э. - AD 400 . Балтимор , Соединенные Штаты : издательство Университета Джона Хопкинса . ISBN 978-0-801-87306-5 .
Кэмпбелл, Гордон Линдсей (2014). Оксфордский справочник животных в классической мысли и жизни . Оксфорд , Великобритания : издательство Оксфордского университета . ISBN 978-0-199-58942-5 .
Cernenko, EV (2012). Скифы 700–300 до н.э. Bloomsbury Publishing . ISBN 978-1-78096-773-8 .
Чеунг, Джонни (2016). «О (средних) иранских заимствованиях в Коране (и доисламском) арабском языке» . HAL Open Science . Центр Pour La Communication Scientifique Directe . Получено 13 июля 2023 года .
Чеунг, Джонни (2017). «О (средних) иранских заимствованиях в Коране (и доисламском) арабском языке». В Аль-Джалладе, Ахмад (ред.). Арабский язык в контексте: празднование 400 -летнего арабского языка в Университете Лейдена . Лейден , Нидерланды : Brill Publishers . С. 317–334. ISBN 978-9-004-34303-0 .
Коттрелл-Бойс, Эйдан (2021). «Британский израильский языки» . В Кроссли, Джеймс; Локхарт, Аластер (ред.). Критический словарь апокалиптических и тысячелетних движений . Центр критического исследования апокалиптических и тысячелетних движений; Панацея благотворительный фонд . Получено 8 июня 2023 года .
Кук, JM (1982). «Восточные греки». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL (ред.). Расширение греческого мира, восьмой -шестой века до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 196–221. ISBN 978-0-521-23447-4 .
Кук, JM (1985). «Рост ахеменидов и установление их империи». В Гершевич, Илья (ред.). Средние и ахеменские периоды . Кембриджская история Ирана . Тол. 2. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 200–291. ISBN 978-0-521-20091-2 .
Cunliffe, Barry (2019). Скифы: кочевые воины степи . Оксфорд : издательство Оксфордского университета . ISBN 978-0-198-82012-3 .
Drarapayev, Manmmad (1994). "СМИ и Ахэменид Иран" В Харматте, Янос Харматта (ред.). 700 г. до н.э. Тол. 1. ЮНЕСКО стр. 35–64. ISBN 9231028464 .
Дандамаев, Мухаммед (1991). «28a. Нео-бабилонское общество и экономика». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 252–275. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Дандамаев, М .; Medvedsya, Mother [на русском языке] (2006). "СМИ " Энциклопдия Ираника Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers Получено 14 октября
Розвадовски, Анджедж [на польском] (2018). Дэвид, Бруно; McNiven, Ian J. (Eds.). Оксфордский справочник по археологии и антропологии рок -искусства . Издательство Оксфордского университета . С. 151–176. ISBN 978-0-19-060735-7 .
Дейл, Александр (2015). «Walwet и Kukalim: Lydian Moin Legends, династическая преемственность и хронология королей миннада» . Кадмос . 54 : 151–166. doi : 10.1515/kadmos-2015-0008 . S2CID 165043567 . Получено 10 ноября 2021 года .
Дандамаев, М.А. (1991a). «Нео-бабилонское общество и экономика». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 252–275. ISBN 978-1-139-05429-4 .
День, Джон В. (2001). Индоевропейское происхождение: антропологические данные . Институт изучения человека. ISBN 0-941694-75-5 .
Де Бур, Ян (2021). «Западные циммеры» и первые греческие поселенцы в Троул » . В Цетсхладзе, Гоча . Аврам, Александру; Харгрейв, Джеймс (ред.). Греки и римляне в Черном море и важность Понтического региона для греко-римского мира (7-го века до н.э. (Constanța - 18-22 сентября 2017 г.) . Оксфорд , Великобритания : Археопресс издательство Limited . С. 20–26. ISBN 978-1-789-69759-9 .
Diakonoff, IM (1985). "СМИ". В Гершевич, Илья (ред.). Средние и ахеменские периоды . Кембриджская история Ирана . Тол. 2. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . ISBN 978-0-521-20091-2 .
Diakonoff, IM (1993). "Cyaxares" . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers . Получено 8 августа 2022 года .
Диккенс, Марк (2018). "Скифы (сака)" . В Николсоне, Оливер (ред.). Оксфордский словарь поздней античности . Издательство Оксфордского университета . С. 1346–1347. ISBN 978-0-19-174445-7 Полем Получено 27 апреля 2020 года .
Di Cosmo, Никола (1999). «Северная граница в до-империальном Китае (1500-221 до н.э.». В Лоу, Майкл ; Шонесси, Эдвард Л. (ред.). Кембриджская история Китая . Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 885–996. ISBN 0-521-47030-7 .
Долуханов, Павел Маркович (1996). Ранние славяны: Восточная Европа от первоначального поселения в Киеван Рус . Лонгман . ISBN 0-582-23618-5 .
Дугау, Шон; Lipschits, Oded ; Стибель, Гай Д. (2020). «Новая типология стрел с позднего железного века и персидского периода и его исторические последствия» . Израильский исследование журнала . 70 (1): 64–89. JSTOR 27100276 . Получено 6 июня 2023 года .
Фол, Александр ; Hammond, NGL (1988). «Персия в Европе, кроме Греции». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL ; Льюис, DM ; Остевальд, М. (ред.). Персия, Греция и Западное Средиземноморье, ок. 525 до 479 до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 4. Кембридж : издательство Кембриджского университета . С. 234–253. ISBN 978-0-521-22804-6 .
Francfort, Anri-Paul (1988). «Центральная Азия и Восточный Иран». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL ; Льюис, DM ; Остевальд, М. (ред.). Персия, Греция и Западное Средиземноморье, ок. 525 до 479 до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 4. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 165–193. ISBN 978-0-521-22804-6 .
Frederici, Georg (2008) [1906]. Гриффин, Анастасия М. (ред.). «Скальпирование и аналогичные таможни войны в Америке» с критическим введением . ISBN 9780549562092 .
Фукс, Андреас (2023). «Мединг и королевство Маннея». В Раднере, Карен ; Мёллер, Надин; Поттс, Даниэль Т. (ред.). Возраст Ассирии . Оксфордская история древнего Ближнего Востока. Тол. 4. Нью -Йорк , США : издательство Оксфордского университета . С. 674–768. ISBN 978-0-190-68763-2 .
Глеба, Маргарита (2008). «Ты то, что носишь: скифский костюм как личность» . В Глебе, Маргарита ; Нош, Мари-Луиза ; Munkholt, Cherine (Eds.). Одевание прошлого (PDF) . Оксфорд , Великобритания : книги Oxbow . С. 13–28. ISBN 978-1-782-97472-7 .
Грэм, AJ (1982). «Колониальное расширение Греции». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL (ред.). Расширение греческого мира, восьмой -шестой века до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 83–162. ISBN 978-0-521-23447-4 .
Грейсон, А.К. (1991a). «Ассирия: Сеннахериб и Эсархаддон». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 103–141. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Грейсон, А.К. (1991b). «Ассирия 668-635 г. до н.э.: правление ашбанипала». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 142–161. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Грейсон, А.К. (1991c). «Ассирия 668-635 г. до н.э.: правление ашбанипала». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 142–161. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Grousset, René (1970). Империя степи: история Центральной Азии . Перевод Уолфорда, Наоми. Нью -Брансуик , США : издательство Университета Рутгерса . ISBN 978-0-813-51304-1 .
Хашхочева, Галена (2020). «От« обычая - король »до« обычай - это металл »: ранняя современная загробная жизнь древней скифской культуры». В Грогане, Джейн (ред.). Помимо Греции и Рима: чтение Древнего Ближнего Востока в ранней современной Европе . Оксфорд , Великобритания : издательство Оксфордского университета . С. 70–92. ISBN 978-0-198-76711-4 .
Хили, Джон (2016). «Письмо: принеси мне мои стрелы желания ...» Новый ученый . № 3079. Лондон , Великобритания : Daily Mail и General Trust . Получено 18 июня 2024 года .
Геродот ; Годольфин, Фрэнсис Р.Б. (1973). «Геродот: на скифах» . Метрополитен Музей художественного бюллетеня . 32 (5): 129–149. doi : 10.2307/3269235 . JSTOR 3269235 . Получено 26 ноября 2021 года .
Harmatta, János (1996). "10.4.1. Скифы". В Германе Иоахим ; Цюрчер, Эрик ; Харматта, Янос ; Litvak, JK; Лонис Р. [по -французски] ; Обенга, т . ; Thapar, R ; Чжоу, Йилиан (ред.). С седьмого века до нашей эры до седьмого века н.э. История человечества . Тол. 3. Лондон , Великобритания ; Нью -Йорк , США ; Париж , Франция : Routledge ; ЮНЕСКО . С. 181–182. ISBN 978-9-231-02812-0 .
Harmatta, Janos (1999). «Александр Великий в Центральной Азии» . Акта Старая академия наук . 39 (1-4): 129-136. doi : 10.1556 / aant.39.1999.18.18 . S2CID 162246561 . Получено 4 июля 2022 года .
Хартли, Чарльз У.; Yazicioğlu, G. Bike; Смит, Адам Т. (2012). Археология власти и политики в Евразии: режимы и революции . Издательство Кембриджского университета . ISBN 978-1-107-01652-1 .
Хокинс, JD (1982). «Неоведитные государства в Сирии и Анатолии». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E. (Eds.). Предыстория Балканов; и Ближний Восток и Эгейский мир, от десятого до восьмого века до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 372–441. ISBN 978-1-139-05428-7 .
Хокинс, JD (1991). «Неоведитные государства в Сирии и Анатолии». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E. (Eds.). Предыстория Балканов; и Ближний Восток и Эгейский мир, от десятого до восьмого века до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 372–441. ISBN 978-1-139-05428-7 .
Хьюз, Деннис Д. (1991). Человеческая жертва в древней Греции . Психология пресса. ISBN 0-415-03483-3 . |
Irslinger, Britta (2017). «География идентичности: кельтская филология и поиск происхождения в Ирландии и Германии» . В Грэге, Йоахим; Mohnike, Thomas (Eds.). География знаний и воображения в филологических исследованиях 19 -го века по северной Европе . Ньюкасл на Тайн , Великобритания : издательство Кембриджского ученых . С. 174–218. ISBN 978-1-527-50043-3 .
Ivantchik, Askold (1993a). Les Camenuers Au Profore-Onient [ Cimmerians на Ближнем Востоке ] (PDF) (во Фрехе). Fribirch , Швейцария; Гёнинс , Германия: издания Mortions (Швейцария); Vandenhock & Repreak (Германия). ISBN 978-3-727-80876-0 .
Ivantchik, Askold (1993b). «Les Guerrieurs-Chiens: Волки-газовые и скифские вторжения в Малую Азию» [Воины собак: оборотни и скифские вторжения в Малую Азию]. Revue de L'Istoire de religions [ Обзор истории религий ]. 210 (3): 305–330. Doi : 10.3406/rhr.1993.1478 . JSTOR 23671794 . Получено 26 апреля 2023 года .
Ivantchik, Askold (1999a). «Скифский правление над Азией»: классическая традиция и историческая реальность » . В Цетсхладзе, Гр (ред.). Древние греки на запад и восток . Лейден , Нидерланды : Брилл . С. 497–520. ISBN 978-9-004-11190-5 .
Ivantchik, Askold I. (1999b). «Легенда о происхождении скифов (Hdt. IV 5-7) и проблему источников Scythicos логотипов геродота » [Легенда о происхождении скифов (Hdt. IV 5-7) и проблемы проблем Источники логотипа Геродота Scythicos S]. Обзор греческих исследований [ обзор греческих исследований ]. 112 (1): 141–92. Doi : 10.3406/reg.1999.4355 . JSTOR 44260011 .
Ivantchik, Askold (1999c). «Скифский правление над Азией»: классическая традиция и историческая реальность » . В Цетсхладзе, Гр (ред.). Древние греки на запад и восток . Лейден , Нидерланды : Брилл . С. 497–520. ISBN 978-9-004-11190-5 .
Ivantchik, Askold (2001). «Нынешнее состояние химмерской проблемы» . Древние цивилизации от Скифии до Сибири . 7 (3): 307–339. doi : 10.1163/15700570152758043 . Получено 17 августа 2022 года .
Ivantchik, Askold I. (2005). Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII – VII вв. до н.э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история [ On the eve of Colonisation. The Northern Black Sea Region and the Steppe Nomads of the 8th - 7th centuries BC in the Ancient Literary Tradition: Folklore, Literature and History ]. Berlin, Germany ; Moscow , Russia : Eurasien-Abteilung des Deutschen Archäologischen Instituts (Germany); Центр сравнительного изучения древних цивилизаций Института всеобщей истории РАН (Russia); Paleograph Press. ISBN 978-5-895-26015-9 .
Ivantchik, Askold (2006). «Реконструирование химмеровской и ранней скифской истории: письменные источники». В Арузе Джоан; Фаркас, Энн; Фино, Элизабетта Вальц (ред.). Золотой олени Евразии: перспективы на кочевниках древнего мира . Нью -Хейвен, Коннектикут , США ; Нью -Йорк , США ; Лондон , Великобритания : Музей искусств Метрополитен ; Издательство Йельского университета . С. 146–153. ISBN 978-1-588-39205-3 .
Ivantchik, Askold I. (2016). «Королевская идеология скифов и ее выражение в греческой литературе и иконографии: вклад нумизматики» [Королевская идеология скифов и ее выражение в греческой литературе и иконографии: вклад нумизма]. Диалоги древней истории [ диалоги древней истории ] (на французском). 42 (1): 305–329 . Получено 17 мая 2023 года .
Ivantchik, Askold (2018). "Скифы" . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers . Получено 8 августа 2022 года .
Джейкобсон, Эстер (1995). Искусство скифов: интерпетрация культур на краю эллинского мира . Хэндбюк Дер Ориенталистик . Лейден , Нидерланды : Brill Publishers . ISBN 978-9-004-09856-5 .
Ярв, Мари; Сааг, Лехти; Шейб, Кристиана Лин; Pathak, Ajai K.; Монтинаро, Франческо; Пагани, Лука; Флорес, Родриго; Гуэлли, Мериам; Сааг, Лаури; Тамбетс, Кристина; Кушнейаревич, Алена; Солник, Ану; Варул, Ливи; ЗАДНИКОВ, Станислав; Petrauskas, Oleg (2019). «Сдвиги в генетическом ландшафте западной евразийской степи, связанной с началом и концом скифского доминирования» . Текущая биология . 29 (14): 2430–2441.e10. doi : 10.1016/j.cub.2019.06.019 . ISSN 0960-9822 . PMID 31303491 . S2CID 195887262 .
Jettmar, Karl (1971). «Металлургия в ранних отделах» (PDF ) Artibus Asiae 33 (1): 5–1 Doi : 10.2307/ 3249786 JSTOR JStor Получено 3 июня
Юрас, Анна (7 марта 2017 г.). «Разнообразное происхождение митохондриальных линий у железного века черно -морских скифов» . Природная связь . 7 : 43950. Bibcode : 2017natsr ... 743950J . doi : 10.1038/srep43950 . PMC 5339713 . PMID 28266657 .
Khazanov, Anatoly (1975). "Социальная История Скифов: Основные Проблемы Развития Древних Кочевников Евразийских Степей" [The Social History of the Scythians: Main Problems of the Development of the Ancient Nomads of the Eurasian Steppes]. The Social History of the Scythians: Main Problems of the Development of the Ancient Nomads of the Eurasian Steppes (in Russian). Moscow , Soviet Union : Nauka .
Кланичзай, Габор (2011). «Миф о скифском происхождении и культе Аттилы в девятнадцатом веке» . В Кланичзае, Габор ; Вернер, Майкл [на немецком языке] ; Gecser, Ottó (Eds.). Многочисленные древности - множественные современности: древние истории в европейских культурах XIX века . Франкфурт , Германия : кампус-верлаг . С. 183–210. ISBN 978-3-593-39101-4 .
Kramberger, Anja Hellmuth (2014). «Лошадь, лук и стрела - сравнение между скифским воздействием на Средиземное море и на восточную среднюю Европу» . Средиземноморский обзор . 7 (1): 1–38 . Получено 5 июня 2023 года .
Крзьюньская, Майя (3 октября 2018 г.). «Древние геномы предполагают восточную пантическую каппийскую степень в качестве источника кочевников западного железа» . Наука достижения . 4 (10): EAAT4457. Bibcode : 2018scia .... 4.4457K . doi : 10.1126/sciadv.aat4457 . PMC 6223350 . PMID 30417088 .
Kullanda, S. V. [in Russian] ; Raevskiy, D. S. [in Russian] (2004). "Эминак в ряду владык Скифии" [Eminakes, King of Scythia] (PDF) . Вестник древней истории [ Journal of Ancient History ] (in Russian). 248 (1): 79–95 . Retrieved 1 May 2023 .
Кулланда, Сергей [на русском языке] (2014). «Внешние отношения скифа» . Журнал языковых отношений . 11 (1). Piscataway , США : Gorgias Press : 81–90. doi : 10.31826/JLR-2014-110110 . Получено 20 июня 2024 года .
Lendering, Jona (1996). "Скифы / SACAE" . Livius.org . Получено 4 октября 2019 года .
Леннон, Джозеф (2008). Ирландский ориентализм: литературная и интеллектуальная история . Сиракузы , США : издательство Сиракузского университета . ISBN 978-0-815-63164-4 .
Липиньский, Эдвард (2006). На юбках Ханаана в железном веке: исторические и топографические исследования . Leuven , Бельгия ; Париж , Франция ; Дадли , США : Peeters Publishers . ISBN 978-9-042-91798-9 .
Загрузки, Майк (2019). Военные луки: Longbow, Corkbow, Composite Bow и японский Yumi . Оксфорд , Соединенное Королевство : Osprey Publishing . ISBN 978-1-472-82553-7 .
Loehr, Max (1955). «Отель в Скифии и на Дальнем Востоке» . Архивы Китайского искусств Америки . 9 Китайское художественное общество Америки: 63–76. JSTOR 20066973 . Получено 4 апреля 2023 года .
Ломазофф, Аманда; Ралби, Аарон (2013). «Скифы и сарматские». Атлас военной истории: обследование войны в течение всего мира на протяжении веков . Сан -Диего , Соединенные Штаты : Пресс Тундер -Бэй . ISBN 978-1-60710-985-3 .
Любоцкий, Александр (2002). «Скифские элементы в старом иранском» (PDF) . Труды Британской академии . 116 (2). Издательство Оксфордского университета : 189–202.
Macleod, Sharon Paice (2013). Божественная женская в древней Европе: богини, священные женщины и происхождение западной культуры . Джефферсон , США : Макфарланд . ISBN 978-1-476-61392-5 .
Мэллори, JP (1991). "Иранцы". В поисках индоевропейцев: языковая археология и миф . Темза и Хадсон . С. 48–56.
Мэллори, JP ; Адамс, Дуглас К. (1997). Энциклопедия индоевропейской культуры . Тейлор и Фрэнсис . ISBN 1-884964-98-2 .
Манольедакис, Манолис (20 мая 2021 г.). Народы в регионе Черного моря от архаического до римского периода: Материалы 3-го международного семинара по черному морю в древности, состоявшемся в Фессалоника, 21-23 сентября 2018 года . Archaeopress Publishing Ltd. ISBN 978-1-78969-868-8 .
Мэри, Лора (28 марта 2019 г.). «Генетическое родство и примесь в скипи-сибийцах железного века». Человеческая генетика . 138 (4). Springer Science и Business Media: 411–423. doi : 10.1007/s00439-019-02002-y . ISSN 0340-6717 . PMID 30923892 . S2CID 253977564 .
Maslenikov, Oleg A. (1952). Бешеные поэты: Андрей Били и русские символисты . Беркли , США ; Лос -Анджелес , США : издательство Университета Калифорнии .
Мэр, Адриенн (2003). Греческий огонь, ядовитые стрелы и бомбы скорпиона: нетрадиционная война в древнем мире . Нью -Йорк , США ; Лондон , Соединенное Королевство : упущенное Дакворт . ISBN 978-0-715-63257-4 .
Мэр, Адриенн (2022). Летающие змеи и гриффинские когти: и другие классические мифы, исторические странности и научные курьезы . Принстон , США : издательство Принстонского университета . ISBN 978-0-691-21118-3 .
Melikov, Rauf (2016). "Скифские этнонимы и антропонимы в древневосточных клинописных текстах" [Scythian Ethnonyms and Anthroponyms in Ancient Eastern Cuneiform Texts]. Вопросы эпиграфики [ Questions of Epigraphy ]. 9 : 74–96 . Retrieved 20 June 2024 .
Меллинк, М. (1991). «Родные королевства Анатолии». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 619–665. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Merrills, AH (2005). История и география в поздней древности . Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . ISBN 978-1-139-44616-7 .
Melyukova, AI (1990). «Скифы и сарматские». В Синоре, Денис (ред.). Кембриджская история ранней внутренней Азии . Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 97–117. ISBN 978-0-521-24304-9 .
Melyukova, Anna I. (1995). «2. Скифы Юго -Восточной Европы». В Дэвис-Кимбалле, Жаннин ; Башилов, Владимир А.; Яблонский, Леонид Т. [на русском языке] (ред.). Кочевники евразийских степи в раннем железном веке . Беркли , США : Zinat Press. С. 27–61. ISBN 978-1-885979-00-1 .
Миннс, Эллис Ховелл (1913). Скифы и греки: обзор древней истории и археологии на северном побережье Эксина от Дунай до Кавказа . Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . ISBN 978-1-108-02487-7 .
Мошкова, Марина Г. (1995). «4. Краткий обзор истории сауроматианских и саматских племен». В Дэвис-Кимбалле, Жаннин ; Башилов, Владимир А.; Яблонский, Леонид Т. [на русском языке] (ред.). Кочевники евразийских степи в раннем железном веке . Беркли , США : Zinat Press. С. 85–89. ISBN 978-1-885979-00-1 .
Novák, ľubomír (2013). Проблема архаизма и инноваций на восточных иранских языках . Прага , Чешская Республика : Университет Чарльза . Получено 28 августа 2024 года .
Oates, J. (1991). «Падение ассирийского (635-609 гг. До н.э.». В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 162–193. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Олбрит, Марек Ян (2000a). Полем В Пестусиньске, Джадвига [на лаке] ; Страх, Эндрю (ред.). Celto-Asiaka Cracoviensia Kraków : Księgarnia aademicka стр. 71–100. ISBN 978-8-371-88337-8 .
Olbrryt, Marek Jan (2000b). В В Пестусиньске, Джадвига [на лаке] ; Страх, Эндрю (ред.). Celto-Asiaka Cracoviensia Kraków : Księgarnia aademicka стр. 101–140. ISBN 978-8-371-88337-8 .
Олбрихт, Марек Ян (2021). Ранний Арсакид Партия (ок . Лейден , Нидерланды ; Бостон , Соединенные Штаты : Брилл . ISBN 978-9-004-46076-8 .
Олховский, Валери С. (1995). «3. Скифская культура в Крыму». В Дэвис-Кимбалле, Жаннин ; Башилов, Владимир А.; Яблонский, Леонид Т. [на русском языке] (ред.). Кочевники евразийских степи в раннем железном веке . Беркли , США : Zinat Press. С. 63–81. ISBN 978-1-885979-00-1 .
Parfitt, Tudor (2003). Потерянные племена Израиля: история мифа . Феникс . ISBN 1-84212-665-2 .
Парпола, Симо (1970). Неоассирийские топонимы Кевалер: Butzon & Bercker.
Парцингер, Германн (2004). Скайтен [ скифы ] (на немецком языке). Мюнхен , Германия : Verlag Chbeck . ISBN 978-3-406-50842-4 .
Петренко, Владимир Г. (1995). «1. Скифская культура в северном кавказе». В Дэвис-Кимбалле, Жаннин ; Башилов, Владимир А.; Яблонский, Леонид Т. [на русском языке] (ред.). Кочевники евразийских степи в раннем железном веке . Беркли , США : Zinat Press. С. 5–25. ISBN 978-1-885979-00-1 .
Филлипс, Эд (1972). «Скифское господство в Западной Азии: его запись в истории, Писании и археологии» . Всемирная археология . 4 (2): 129–138. doi : 10.1080/00438243.1972.9979527 . JSTOR 123971 . Получено 5 ноября 2021 года .
Поттс, Даниэль Т. (1999). Археология Элама: образование и трансформация древнего иранского государства . Издательство Кембриджского университета . ISBN 0-521-56496-4 .
Роджерс, Майкл (2001). "Гиббон, Эдвард" . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers .
Ролле, Ренате [на немецком языке] (1989). Мир скифов . Беркли , Соединенные Штаты : издательство Калифорнийского университета . ISBN 978-0-520-06864-3 .
Ростокцафф, Майкл (1922). Иранцы и греки в Южной России . Кларендон Пресс .
Schmitt, Rüdiger (2000). «Прототеи» . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers . Получено 20 июня 2024 года .
Schmitt, Rüdiger (2003a). "Хаумаварга" . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers . Получено 20 июня 2024 года .
Schmitt, Rüdiger (2003b). «Die SkyThischen Persomenamen Bei Herodot» [Скифские личные имена в Геродоте] (PDF) . Анналы Университета Неаполя Восточный [ Журнал Неапольского университета "L'Orientale" ] (на немецком языке). 63 . Университет Неаполя "L'Orientale" : 1–31 . Получено 20 июня 2024 года .
Schmitt, Rüdiger (2009). Ирановая личная книга [ Книга личных имен иранских личных иранских иранских иранских иранских иран. Ирановая томатика (на немецком языке). Том. Издатель Австрийской академии наук . ISBN 978-3-700-16608-5 .
Schmitt, Rüdiger (2011). Ирановая личная книга [ Книга личных имен иранских личных иранских иранских иранских иранских иран. Ирановая томатика (на немецком языке). Том. Издатель Австрийской академии наук . С. ISBN 978-3-700-17142-3 .
Schmitt, Rüdiger (2018). "Скифский язык" . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers . Получено 9 августа 2022 года .
Шварц, Мартин; Manaster Ramer, Alexis (2019). «Некоторые межлингвистические иранские загадки» . В Хинце, Альмут ; Дуркин, Десмонд; Науманн, Клавдий (ред.). Тысяча суда: память Марии Макуч . Висбаден , Германия : Harrassowitz Verlag . С. ISBN 978-3-447-11094-5 .
Шервин-Уайт, Сьюзен М.; Kuhrt, Amélie (1993). От Самаркханда до Сардиса: новый подход к империи Селевейда . Беркли , Соединенные Штаты : издательство Калифорнийского университета . ISBN 978-0-520-08183-3 .
Спалингер, Энтони Дж. (1978a). «Дата смерти Гижеса и его исторические последствия» . Журнал Американского восточного общества . 98 (4): 400–409. doi : 10.2307/599752 . JSTOR 599752 . Получено 25 октября 2021 года .
Спалингер, Энтони (1978b). «Псамметих, король Египта: II» . Журнал Американского исследовательского центра в Египте . 15 : 49–57. doi : 10.2307/40000130 . JSTOR 40000130 . Получено 2 ноября 2021 года .
Столба, Владимир (2004). «Каркинит и залив Каркинит: к оценке классической литературной традиции» . Древние цивилизации от Скифии до Сибири . 1–2 (1–2): 47–66. doi : 10.1163/1570057041963976 . Получено 8 октября 2023 года .
Сулимирский, Т. (1954). «Скифские древности в Западной Азии» . Искусство Азии . 17 (3). Ascona , Швейцария : Издатели Arts of Asia: 282-318. Doi : 10.2307 / 3249059 . JSTOR 3249059 . Получено 4 апреля 2023 года .
Сулимирски Т. (1985). "Скиты". В Гершевич, И. (ред.). Средние и ахеменские периоды . Кембриджская история Ирана . Тол. 2. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 149–199. ISBN 978-1-139-05493-5 .
Сулимирский, Тадеуш ; Тейлор, TF (1991). "Скифы". В Boardman, Джон ; Эдвардс, IES ; Хаммонд, NGL ; Sollberger, E .; Уокер, CBF (ред.). Ассирийские и вавилонские империи и другие государства Ближнего Востока, с восьмого до шестом веков до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 3. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 547–590. ISBN 978-1-139-05429-4 .
Semerényi, Oswald (1980). Четыре старых иранских этнических названий: скифский - Skudra - Sogdian - Saka (PDF) . Издатель Австрийской академии наук . ISBN 0-520-06864-5 .
Testen, David (1997). «Осетическая фонология». В Кей, Алан С. (ред.). Фонологии Азии и Африки: (включая Кавказ) . Тол. 2. Eisenbrauns . С. 707–733. ISBN 1-57506-019-1 .
Tokhtas'ev, Sergei R. [на русском языке] (1991). "Cimmerians" . Энциклопдия Ираника . Нью -Йорк , Соединенные Штаты : Фонд энциклопдийского Ираника ; Brill Publishers .
Tokhtasyev, Sergey [в России] (2005a). « Проблэма Скифхого -я -я -мюзер » в Коокару, Виктор (ред.). Этнические контакты и культурные обмены к северу и западу от Черного моря от греческой колонизации до Османского завоевания: Материалы Международных этнических контактов симпозиции и культурных обменов к северу и западу от Черного моря, Иаш, 12-17 июня, 2005 . Иаши , Румыния : издательство Тринис; Институт археологии иазии Стр. 59–108. ISBN 978-9-737-83450-8 .
Tokhtasyev, Sergey [in Russian] (2005b). "Sauromatae - Syrmatae - Sarmatae" . Херсонесский сборник [ Chersonesian Collection ] (in Russian). 14 : 291–306 . Retrieved 4 September 2023 .
Цетшхладзе, Гоча Р. (17 декабря 2002 г.) [1998]. «Кто построил скифские и фракийские королевские и элитные гробницы?». Оксфордский журнал археологии . 17 (1). Уайли : 55–92. doi : 10.1111/1468-0092.00051 .
Цетсхладзе, Гоча Р. (2010). Северная понтитическая археология: недавние открытия и исследования . Брилль ISBN 978-9004120419 .
Unterländer, Martina (2017). «Происхождение и демография и потомки кочевников железного века евразийской степи» . Природная связь . 8 : 14615. Bibcode : 2017natco ... 814615U . doi : 10.1038/ncomms14615 . PMC 5337992 . PMID 28256537 .
Ustinova, Yulia (1999). Высшие боги Боспоранского царства: небесная афродита и величайший Бог . Лейден , Нидерланды ; Бостон , Соединенные Штаты : Брилл . ISBN 978-9-004-11231-5 .
Vaggione, Richard P. (1973). «Всего Азии? Степень скифского доминирования в Геродоте» . Журнал библейской литературы . 92 (4): 523–530. doi : 10.2307/3263121 . JSTOR 3263121 . Получено 22 августа 2022 года .
Ван Лоон, Марис Нэннинг (1966). Урартское искусство: его отличительные черты в свете новых раскопок . Стамбул , Турция : голландский исторический археологический институт.
Васил -ев, Александр Александрович (1946). Русская атака на Константинополь в 860 году . Кембридж , Соединенные Штаты : Средневековая академия Америки .
Vitchak, K. T. (1999). "Скифский язык: опыт описания" [The Scythian Language: Attempt at Description]. Вопросы языкознания (in Russian). 5 : 50–59 . Retrieved 27 August 2022 .
Уотсон, Уильям (октябрь 1972 г.). «Китайский вклад в восточную культуру кочевников в периоды до Хань и ранних Хань». Всемирная археология . 4 (2). Taylor & Francis , Ltd.: 139–149. doi : 10.1080/00438243.1972.9979528 . JSTOR 123972 .
Waśko, Andrzej [на лаке] (апрель 1997 г.). «Сарматизм или просветление: дилемма польской культуры» . Sarmatian Review . XVII (2). Издательство Оксфордского университета .
Запад, Стефани (2002). "Скифы". В Баккере, Эгберт Дж .; де Йонг, Ирен Дж. Ф .; Ван Вис, Ганс (ред.). Компаньон Брилла в Геродот . Брилль С. 437–456. ISBN 978-90-04-21758-4 .
Уильямс, Марк (2016). Бессмертные Ирландии: история богов ирландского мифа . Принстон , США ; Оксфорд , Великобритания : издательство Принстонского университета . ISBN 978-1-400-88332-5 .
Виттон, Марк П. (2016). «Почему протокератопы почти наверняка не были вдохновением для легенды Гриффина» . Блог Марка П. Виттона: палеонтологический художник, консультант и автор . Получено 6 июня 2023 года .
Виттон, Марк П.; Хинг, Ричард А. (2024). "Протокератопы рогатых динозавров вдохновили Гриффин?" Полем Междисциплинарные научные обзоры (10.1177/03080188241255543). doi : 10.1177/03080188241255543 . Получено 24 сентября 2024 года .
Xydopoulos, Ioannis K. (2015). «Циммеров: их происхождение, движения и их трудности» . В Цетсхладзе, Гоча . Аврам, Александру; Харгрейв, Джеймс (ред.). 7-й век до н.э. Данубианские земли между Черными, Эгейскими и Адриатическими морями ( Оксфорд , Великобритания : Археопресс издательство Limited . С. 119–123. ISBN 978-1-784-91192-8 .
Яблонский, Леонид Т. [на русском языке] (2006). «Реконструирование химмеровской и ранней скифской истории: письменные источники». В Арузе Джоан; Фаркас, Энн; Фино, Элизабетта Вальц (ред.). Золотой олени Евразии: перспективы на кочевниках древнего мира . Нью -Хейвен, Коннектикут , США ; Нью -Йорк , США ; Лондон , Великобритания : Музей искусств Метрополитен ; Издательство Йельского университета . С. 24–31. ISBN 978-1-588-39205-3 .
Янг, Т. Кайлер (1988a). «Ранняя история мидов и персов и империи ахеменидов до смерти Камбизи». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL ; Льюис, DM ; Остевальд, М. (ред.). Персия, Греция и Западное Средиземноморье, ок. 525 до 479 до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 4. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 1–52. ISBN 978-0-521-22804-6 .
Янг, Т. Кайлер (1988b). «Консолидация империи и ее пределы роста при Дарии и Ксерксах». В Boardman, Джон ; Хаммонд, NGL ; Льюис, DM ; Остевальд, М. (ред.). Персия, Греция и Западное Средиземноморье, ок. 525 до 479 до н.э. Кембриджская древняя история . Тол. 4. Кембридж , Великобритания : издательство Кембриджского университета . С. 53–111. ISBN 978-0-521-22804-6 .
Zaikov, AV (2004). «Алкман и изображение скифайского скачка» . В Туплине, Кристофер (ред.). Понту и внешний мир: исследования по истории Черного моря, историографии и археологии . Collequia Pontica. Лейден , Нидерланды : Brill Publishers . С. 69–84. ISBN 978-9-004-12154-6 .

Дальнейшее чтение

Баумер, Кристоф (2012). История Центральной Азии: эпоха степи -воинов . Ibtauris . ISBN 978-1-78076-060-5 .
Дэвис-Кимбалл, Жаннин (2003). Женщины -воины: поиск археолога на скрытые героини истории . Grand Central Publishing . ISBN 0-446-67983-6 .
Дрюс, Роберт (2004). Ранние гонщики: начало конной войны в Азии и Европе . Тейлор и Фрэнсис . ISBN 0-203-07107-7 .
Гамкрелидзе, Томас В .; Ivanov, Vjaceslav V. (2010). Индоевропейские и индоевропейцы: реконструкция и исторический анализ протоязычной и протокультуры . Уолтер де Грютер . ISBN 978-3-11-081503-0 .
Хумбах, Гельмут; Faiss, Klauss (2012). Скифы Геродота и Центральная Азия Птолемея: семасиологические и одноосиологические исследования . Рейхерт Верлаг . ISBN 978-3-89500-887-0 .
Jaedtke, Wolfgang (2008). Steppenkind: Skythen Roman (на немецком языке). Пайпер . ISBN 978-3-492-25146-4 .
Джонсон, Джеймс Уильям (апрель 1959 г.). «Скифский: его подъем и падение». Журнал истории идей . 20 (2). Университет Пенсильвании Пресс : 250–257. doi : 10.2307/2707822 . JSTOR 2707822 .
Лебунский, евреи (2001). Скайт . Пшеница. Ошибки ISBN 2877722155 .
Ростокзефф, Майкл (1993). Скайтья и Босфор (на немецком языке). Том. Франц Штайнер Верлаг . ISBN 3-515-06399-4 .
Torday, Laszlo (1998). Установленные лучники: начало истории Центральной Азии . Дарема Академическая пресса. ISBN 1-900838-03-6 .

[FOOTNOTETokhtasyev2005a68-84-1] Jump up to: ^a ^b ^c Tokhtasyev 2005a, p. 68-84.

[FOOTNOTETokhtasyev2005b296-2] Jump up to: ^a ^b Tokhtasyev 2005b, p. 296.

[3] Davis-Kimball, Jeannine; Bashilov, Vladimir A.; Yablonsky, Leonid T. [in Russian], eds. (1995). Nomads of the Eurasian Steppes in the Early Iron Age (PDF). Berkeley: Zinat Press. p. IX, Map 1. ISBN 978-1-885979-00-1.

[4] O'Brien, Patrick K.; et al., eds. (2007) [2002]. Concise Atlas of World History (Revised ed.). Oxford University Press. p. 51. ISBN 978-0-19-521921-0.

[5] Fauve, Jeroen (2021). The European Handbook of Central Asian Studies. Ibidem Press. p. 403. ISBN 978-3-8382-1518-1.

[6] Haywood, John (1997). Atlas of World History. New York: Barnes & Noble Books. Map 22. ISBN 978-0-7607-0687-9.

[FOOTNOTEJacobson199532-7] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Jacobson 1995, p. 32.

[FOOTNOTECunliffe2019[httpsbooksgooglecombooksidIR6yDwAAQBAJpgPA42_42]-8] Cunliffe 2019, p. 42.

[FOOTNOTESzemerényi198016-9] Szemerényi 1980, p. 16.

[FOOTNOTESzemerényi198020-21-10] Szemerényi 1980, p. 20-21.

[FOOTNOTETokhtasyev2005296-11] Tokhtasyev 2005, p. 296.

[FOOTNOTEDiakonoff198596-12] Jump up to: ^a ^b ^c Diakonoff 1985, p. 96.

[FOOTNOTEIvantchik1999a500-501-13] Jump up to: ^a ^b Ivantchik 1999a, p. 500-501.

[FOOTNOTEIvantchik2006150-14] Jump up to: ^a ^b Ivantchik 2006, p. 150.

[FOOTNOTEParpola1970178-15] Jump up to: ^a ^b ^c Parpola 1970, p. 178.

[16] "Asguzayu [SCYTHIAN] (EN)". Q Catalogue. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[17] "Asguzayu [SCYTHIAN] (EN)". Q Catalogue. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[18] "Asguzayu [SCYTHIAN] (EN)". Q Catalogue. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[19] 
Parpola 1970, p. 178
"Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Queries to the Sungod: Divination and Politics in Sargonid Assyria. State Archives of Assyria Online. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
"Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Textual Sources of the Assyrian Empire. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.
"Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Ancient Records of Middle Eastern Polities. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[20] Parpola 1970, p. 178

[21] "Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Queries to the Sungod: Divination and Politics in Sargonid Assyria. State Archives of Assyria Online. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[22] "Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Textual Sources of the Assyrian Empire. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[23] "Iškuzaya [SCYTHIAN] (EN)". Ancient Records of Middle Eastern Polities. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[FOOTNOTEIvantchik2018-20] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p ^q ^r ^s ^t ^u ^v ^w ^x ^y ^z ^aa ^ab ^ac ^ad ^ae ^af ^ag ^ah ^ai ^aj ^ak ^al ^am ^an ^ao ^ap ^aq ^ar ^as ^at ^au ^av ^aw ^ax ^ay ^az ^ba ^bb ^bc ^bd ^be ^bf ^bg ^bh ^bi ^bj ^bk ^bl ^bm ^bn ^bo ^bp ^bq ^br ^bs ^bt ^bu ^bv ^bw ^bx ^by ^bz ^ca ^cb ^cc ^cd ^ce ^cf ^cg ^ch ^ci ^cj ^ck ^cl ^cm ^cn ^co ^cp ^cq ^cr ^cs ^ct ^cu ^cv ^cw ^cx ^cy ^cz ^da ^db ^dc ^dd ^de ^df ^dg ^dh ^di ^dj ^dk ^dl ^dm ^dn ^do ^dp ^dq Ivantchik 2018.

[21] "Išqigulu [(A LAND)] (GN)". Electronic Corpus of Urartian Texts. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[22] "Išqigulu [(A LAND)] (GN)". Electronic Corpus of Urartian Texts. Open Richly Annotated Cuneiform Corpus. Ludwig Maximilian University of Munich. Retrieved 20 June 2024.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991558-23] Sulimirski & Taylor 1991, p. 558.

[FOOTNOTESzemerényi198022-24] Szemerényi 1980, p. 22.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991555-25] Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 555.

[FOOTNOTEDandamayev199437-26] Jump up to: ^a ^b Dandamayev 1994, p. 37.

[FOOTNOTEWest2002439-27] Jump up to: ^a ^b West 2002, p. 439.

[FOOTNOTEYablonsky200625-28] Yablonsky 2006, p. 25.

[29] 
Melyukova 1990, p. 98
Dandamayev 1994, p. 37
Jacobson 1995, p. 31
Parzinger 2004, p. 69

[34] Melyukova 1990, p. 98

[35] Dandamayev 1994, p. 37

[36] Jacobson 1995, p. 31

[37] Parzinger 2004, p. 69

[30] 
Melyukova 1990, p. 98
Sulimirski & Taylor 1991, p. 555
Dandamayev 1994, p. 37
Melyukova 1995, p. 28
West 2002, p. 439
Yablonsky 2006, p. 26

[39] Melyukova 1990, p. 98

[40] Sulimirski & Taylor 1991, p. 555

[41] Dandamayev 1994, p. 37

[42] Melyukova 1995, p. 28

[43] West 2002, p. 439

[44] Yablonsky 2006, p. 26

[31] 
Sulimirski 1954, p. 282
Parzinger 2004, p. 123
Yablonsky 2006, p. 26
Unterländer 2017, p. 2

[46] Sulimirski 1954, p. 282

[47] Parzinger 2004, p. 123

[48] Yablonsky 2006, p. 26

[49] Unterländer 2017, p. 2

[FOOTNOTEYablonsky200626-32] Jump up to: ^a ^b ^c Yablonsky 2006, p. 26.

[FOOTNOTECunliffe201942-33] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Cunliffe 2019, p. 42.

[34] 
Jacobson 1995, p. 2
Jacobson 1995, p. 29
Ivantchik 2018
Ivantchik 2018

[53] Jacobson 1995, p. 2

[54] Jacobson 1995, p. 29

[55] Ivantchik 2018

[56] Ivantchik 2018

[FOOTNOTEUnterländer2017-35] Unterländer 2017.

[FOOTNOTEDi_Cosmo1999890-891-36] Di Cosmo 1999, p. 890-891.

[FOOTNOTEDi_Cosmo1999886-37] Di Cosmo 1999, p. 886.

[FOOTNOTERozwadowski2018156-38] Rozwadowski 2018, p. 156.

[FOOTNOTEDiakonoff1985100-39] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Diakonoff 1985, p. 100.

[FOOTNOTESulimirski1985150-40] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Sulimirski 1985, p. 150.

[FOOTNOTEParzinger200422-41] Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 22.

[FOOTNOTEDiakonoff198594-42] Diakonoff 1985, p. 94.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a93-43] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Olbrycht 2000a, p. 93.

[44] 
Diakonoff 1985, p. 51
Harmatta 1996, p. 1996
Ivantchik 1999a, p. 517
Olbrycht 2000a, p. 92-93
Bouzek 2001, p. 43-44

[67] Diakonoff 1985, p. 51

[68] Harmatta 1996, p. 1996

[69] Ivantchik 1999a, p. 517

[70] Olbrycht 2000a, p. 92-93

[71] Bouzek 2001, p. 43-44

[FOOTNOTEMelyukova199098-45] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Melyukova 1990, p. 98.

[FOOTNOTEAdalı201761-46] Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 61.

[47] 
Melyukova 1990, p. 97-98
Melyukova 1995, p. 28
Ivantchik 2006, p. 146
Adalı 2017, p. 60
Ivantchik 2018

[75] Melyukova 1990, p. 97-98

[76] Melyukova 1995, p. 28

[77] Ivantchik 2006, p. 146

[78] Adalı 2017, p. 60

[79] Ivantchik 2018

[FOOTNOTESulimirski1985149-48] Sulimirski 1985, p. 149.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b101-49] Olbrycht 2000b, p. 101.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b130-50] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Olbrycht 2000b, p. 130.

[FOOTNOTEParzinger200424-51] Parzinger 2004, p. 24.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991552-52] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Sulimirski & Taylor 1991, p. 552.

[FOOTNOTEMelyukova199527-53] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Melyukova 1995, p. 27.

[FOOTNOTEPetrenko19955-54] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Petrenko 1995, p. 5.

[55] 
Olbrycht 2000b, p. 102
Olbrycht 2000b, p. 130
Cunliffe 2019, p. 106
Cunliffe 2019, p. 112-113

[88] Olbrycht 2000b, p. 102

[89] Olbrycht 2000b, p. 130

[90] Cunliffe 2019, p. 106

[91] Cunliffe 2019, p. 112-113

[FOOTNOTECunliffe2019104-106-56] Cunliffe 2019, p. 104-106.

[FOOTNOTECunliffe2019105-57] Cunliffe 2019, p. 105.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b102-58] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Olbrycht 2000b, p. 102.

[FOOTNOTEBatty2007202-59] Batty 2007, p. 202.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b105-60] Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 105.

[FOOTNOTEJacobson199535-37-61] Jacobson 1995, p. 35-37.

[62] Impact of the environment on human migration in Eurasia. Dordrecht: Kluwer Academic. 2004. pp. 1–7. doi:10.1007/1-4020-2656-0_1. ISBN 1-4020-2655-2. p.24 "Figure.2. Royal barrow Arzhan 1: funeral artifacts. 36-39"

[63] 
Grousset 1970, p. 6-7
Melyukova 1990, p. 98-99
Jacobson 1995, p. 31
Olbrycht 2000b, p. 108
Parzinger 2004, p. 24
Unterländer 2017, p. 2

[100] Grousset 1970, p. 6-7

[101] Melyukova 1990, p. 98-99

[102] Jacobson 1995, p. 31

[103] Olbrycht 2000b, p. 108

[104] Parzinger 2004, p. 24

[105] Unterländer 2017, p. 2

[64] Amir, Saltanat; Roberts, Rebecca C. (2023). "The Saka 'Animal Style' in Context: Material, Technology, Form and Use". Arts. 12: 23. doi:10.3390/arts12010023. The Iron Age Saka population of eastern Eurasia is considered the earliest of the Scythian groups to emerge in the 1st millennium BCE, as well as being the most substantial part of the Eastern group of the pan-Scythian family, occupying almost the entire territory of modern Kazakhstan, Kyrgyzstan, Tajikistan, northern Afghanistan, north-west China and northern Mongolia, and substantial parts of western and eastern Siberia (...) Among the earliest securely dated Iron Age Eurasian pastoralist sites of the whole region are the burial mounds (kurgans) located on the territory of western Siberia and East Kazakhstan, including Arzhan-1 and 2, and Baigetobe (...) It is highly probable that these two regions gave an initial spark of emergence and development of the whole Saka-Scythian world that expanded and flourished for almost a millennium.

[FOOTNOTECunliffe2019112-65] Cunliffe 2019, p. 112.

[FOOTNOTEJacobson199536-66] Jump up to: ^a ^b Jacobson 1995, p. 36.

[FOOTNOTEJacobson199538-67] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Jacobson 1995, p. 38.

[FOOTNOTEParzinger200478-68] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Parzinger 2004, p. 78.

[FOOTNOTEIvantchik2006147-69] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Ivantchik 2006, p. 147.

[FOOTNOTEJacobson19955-6-70] Jacobson 1995, p. 5-6.

[FOOTNOTEArmbruster2009187-188-71] Jump up to: ^a ^b Armbruster 2009, p. 187-188.

[FOOTNOTEDugawLipschitsStiebel202065-72] Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 65.

[FOOTNOTEDugawLipschitsStiebel202072-73] Jump up to: ^a ^b Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 72.

[FOOTNOTEJacobson199531-74] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Jacobson 1995, p. 31.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b103-75] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Olbrycht 2000b, p. 103.

[FOOTNOTECunliffe2019112-113-76] Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 112-113.

[FOOTNOTEBatty2007205-77] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Batty 2007, p. 205.

[78] 
Diakonoff 1985, p. 1985
Sulimirski 1985, p. 167
Olbrycht 2000a, p. 81-82
Olbrycht 2000b, p. 109
Cunliffe 2019, p. 30

[121] Diakonoff 1985, p. 1985

[122] Sulimirski 1985, p. 167

[123] Olbrycht 2000a, p. 81-82

[124] Olbrycht 2000b, p. 109

[125] Cunliffe 2019, p. 30

[FOOTNOTEOlbrycht2000a81-79] Olbrycht 2000a, p. 81.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a76-80] Olbrycht 2000a, p. 76.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b108-109-81] Olbrycht 2000b, p. 108-109.

[FOOTNOTECunliffe2019111-82] Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 111.

[FOOTNOTETokhtas’ev1991-83] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Tokhtas’ev 1991.

[FOOTNOTECunliffe2019123-84] Jump up to: ^a ^b ^c Cunliffe 2019, p. 123.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b108-85] Jump up to: ^a ^b ^c Olbrycht 2000b, p. 108.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a94-86] Olbrycht 2000a, p. 94.

[FOOTNOTEAdalı201760-87] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Adalı 2017, p. 60.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a83-88] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Olbrycht 2000a, p. 83.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a96-89] Jump up to: ^a ^b ^c Olbrycht 2000a, p. 96.

[FOOTNOTEMelyukova199099-90] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Melyukova 1990, p. 99.

[FOOTNOTEBouzek200143-91] Bouzek 2001, p. 43.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a95-92] Olbrycht 2000a, p. 95.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b109-93] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Olbrycht 2000b, p. 109.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a84-94] Olbrycht 2000a, p. 84.

[FOOTNOTEIvantchik2001333-95] Ivantchik 2001, p. 333.

[FOOTNOTEGrousset19706-7-96] Grousset 1970, p. 6-7.

[FOOTNOTECunliffe2019113-97] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Cunliffe 2019, p. 113.

[98] 
Petrenko 1995, p. 6
Harmatta 1996, p. 181
Olbrycht 2000a, p. 84
Olbrycht 2000b, p. 103
Yablonsky 2006, p. 25

[146] Petrenko 1995, p. 6

[147] Harmatta 1996, p. 181

[148] Olbrycht 2000a, p. 84

[149] Olbrycht 2000b, p. 103

[150] Yablonsky 2006, p. 25

[FOOTNOTECunliffe2019114-99] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Cunliffe 2019, p. 114.

[FOOTNOTEMelyukova199532-100] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j Melyukova 1995, p. 32.

[FOOTNOTECunliffe2019117-101] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h Cunliffe 2019, p. 117.

[FOOTNOTEPetrenko199518-102] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Petrenko 1995, p. 18.

[FOOTNOTEPetrenko19956-9-103] Petrenko 1995, p. 6-9.

[FOOTNOTEJacobson199534-35-104] Jacobson 1995, p. 34-35.

[FOOTNOTEMelyukova1990100-105] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k Melyukova 1990, p. 100.

[FOOTNOTEJacobson199534-106] Jacobson 1995, p. 34.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991563-107] Sulimirski & Taylor 1991, p. 563.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991573-108] Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski & Taylor 1991, p. 573.

[FOOTNOTEPetrenko19959-109] Petrenko 1995, p. 9.

[FOOTNOTEPetrenko199516-110] Jump up to: ^a ^b ^c Petrenko 1995, p. 16.

[FOOTNOTEPetrenko19957-111] Petrenko 1995, p. 7.

[FOOTNOTEMelyukova199531-112] Jump up to: ^a ^b Melyukova 1995, p. 31.

[FOOTNOTESulimirski1985169-113] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski 1985, p. 169.

[FOOTNOTEPetrenko19957-8-114] Jump up to: ^a ^b Petrenko 1995, p. 7-8.

[FOOTNOTEJacobson19953-115] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Jacobson 1995, p. 3.

[FOOTNOTESulimirski1985156-116] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Sulimirski 1985, p. 156.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b114-117] Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000b, p. 114.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a95-96-118] Olbrycht 2000a, p. 95-96.

[FOOTNOTEGrousset19708-119] Jump up to: ^a ^b Grousset 1970, p. 8.

[120] 
Phillips 1972, p. 129
Diakonoff 1985, p. 51
Diakonoff 1985, p. 93
Olbrycht 2000a, p. 83
Olbrycht 2000a, p. 91

[173] Phillips 1972, p. 129

[174] Diakonoff 1985, p. 51

[175] Diakonoff 1985, p. 93

[176] Olbrycht 2000a, p. 83

[177] Olbrycht 2000a, p. 91

[FOOTNOTEAdalı201765-66-121] Jump up to: ^a ^b Adalı 2017, p. 65-66.

[FOOTNOTECunliffe2019107-122] Jump up to: ^a ^b ^c Cunliffe 2019, p. 107.

[FOOTNOTEAdalı201765-123] Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 65.

[FOOTNOTEGrayson1991a128-124] Jump up to: ^a ^b Grayson 1991a, p. 128.

[FOOTNOTECunliffe201931-125] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Cunliffe 2019, p. 31.

[FOOTNOTEIvantchik1999a503-504-126] Ivantchik 1999a, p. 503-504.

[FOOTNOTECunliffe2019113-114-127] Cunliffe 2019, p. 113-114.

[FOOTNOTEAdalı201769-128] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Adalı 2017, p. 69.

[FOOTNOTEKõiv2022265-129] Kõiv 2022, p. 265.

[FOOTNOTEPhillips1972129-130] Jump up to: ^a ^b Phillips 1972, p. 129.

[FOOTNOTEDiakonoff198591-131] Jump up to: ^a ^b Diakonoff 1985, p. 91.

[FOOTNOTEDiakonoff198593-132] Diakonoff 1985, p. 93.

[133] 
Grousset 1970, p. 8
Phillips 1972, p. 129
Phillips 1972, p. 131
Diakonoff 1985, p. 52
Melyukova 1990, p. 100
Parzinger 2004, p. 19
Olbrycht 2000a, p. 83
Adalı 2017, p. 60

[191] Grousset 1970, p. 8

[192] Phillips 1972, p. 129

[193] Phillips 1972, p. 131

[194] Diakonoff 1985, p. 52

[195] Melyukova 1990, p. 100

[196] Parzinger 2004, p. 19

[197] Olbrycht 2000a, p. 83

[198] Adalı 2017, p. 60

[FOOTNOTEDiakonoff198597-134] Diakonoff 1985, p. 97.

[135] 
Diakonoff 1985, p. 96
Melyukova 1990, p. 99
Olbrycht 2000b, p. 103
Olbrycht 2000b, p. 114

[201] Diakonoff 1985, p. 96

[202] Melyukova 1990, p. 99

[203] Olbrycht 2000b, p. 103

[204] Olbrycht 2000b, p. 114

[FOOTNOTEBaumer2021[httpsbooksgooglecombooksid_W01EAAAQBAJpgPA98_98]-136] Baumer 2021, p. 98.

[FOOTNOTEManoledakis2021[httpsbooksgooglecombooksidAn0vEAAAQBAJpgPA13_13]-137] Manoledakis 2021, p. 13.

[138] 
Sulimirski 1985, p. 169
Parzinger 2004, p. 19
Parzinger 2004, p. 23
Adalı 2017, p. 62

[208] Sulimirski 1985, p. 169

[209] Parzinger 2004, p. 19

[210] Parzinger 2004, p. 23

[211] Adalı 2017, p. 62

[FOOTNOTESulimirski1954282-139] Sulimirski 1954, p. 282.

[FOOTNOTEAdalı201762-140] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Adalı 2017, p. 62.

[FOOTNOTEIvantchik1999a517-141] Ivantchik 1999a, p. 517.

[FOOTNOTEIvantchik2006148-142] Jump up to: ^a ^b Ivantchik 2006, p. 148.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991560-143] Sulimirski & Taylor 1991, p. 560.

[144] 
Melyukova 1990, p. 98
Sulimirski & Taylor 1991, p. 561
Sulimirski & Taylor 1991, p. 576
Jacobson 1995, p. 31
Jacobson 1995, p. 38
Melyukova 1995, p. 28
Batty 2007, p. 205
Cunliffe 2019, p. 117

[218] Melyukova 1990, p. 98

[219] Sulimirski & Taylor 1991, p. 561

[220] Sulimirski & Taylor 1991, p. 576

[221] Jacobson 1995, p. 31

[222] Jacobson 1995, p. 38

[223] Melyukova 1995, p. 28

[224] Batty 2007, p. 205

[225] Cunliffe 2019, p. 117

[145] 
Harmatta 1996, p. 181
Batty 2007, p. 206-208
Cunliffe 2019, p. 42
Cunliffe 2019, p. 150

[227] Harmatta 1996, p. 181

[228] Batty 2007, p. 206-208

[229] Cunliffe 2019, p. 42

[230] Cunliffe 2019, p. 150

[FOOTNOTECunliffe2019147-146] Cunliffe 2019, p. 147.

[FOOTNOTESulimirski1985167-147] Jump up to: ^a ^b Sulimirski 1985, p. 167.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b104-148] Jump up to: ^a ^b ^c Olbrycht 2000b, p. 104.

[FOOTNOTEBatty2007202-203-149] Batty 2007, p. 202-203.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b105-106-150] Olbrycht 2000b, p. 105-106.

[FOOTNOTECunliffe2019117-119-151] Cunliffe 2019, p. 117-119.

[FOOTNOTEMelyukova199533-152] Melyukova 1995, p. 33.

[FOOTNOTECunliffe2019119-153] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ ^j ^k ^l ^m ⁿ ^o ^p ^q ^r Cunliffe 2019, p. 119.

[FOOTNOTEJacobson199535-154] Jump up to: ^a ^b ^c Jacobson 1995, p. 35.

[155] 
Melyukova 1990, p. 99
Melyukova 1995, p. 28
Olbrycht 2000b, p. 130
Jacobson 1995, p. 33
Cunliffe 2019, p. 113

[241] Melyukova 1990, p. 99

[242] Melyukova 1995, p. 28

[243] Olbrycht 2000b, p. 130

[244] Jacobson 1995, p. 33

[245] Cunliffe 2019, p. 113

[FOOTNOTEMelyukova1990109-156] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g ^h ⁱ Melyukova 1990, p. 109.

[157] 
Phillips 1972, p. 135
Diakonoff 1985, p. 92
Adalı 2017, p. 69
Ivantchik 2018

[248] Phillips 1972, p. 135

[249] Diakonoff 1985, p. 92

[250] Adalı 2017, p. 69

[251] Ivantchik 2018

[FOOTNOTEAdalı201769-70-158] Adalı 2017, p. 69-70.

[FOOTNOTEFuchs2023747-159] Jump up to: ^a ^b Fuchs 2023, p. 747.

[FOOTNOTEIvantchik1999a508-160] Ivantchik 1999a, p. 508.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b107-161] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Olbrycht 2000b, p. 107.

[162] 
Grousset 1970, p. 8
Phillips 1972, p. 131
Diakonoff 1985, p. 97
Diakonoff 1985, p. 101
Barnett 1991, p. 358
Grayson 1991a, p. 128
Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
Ivantchik 1993a, p. 79
Dandamayev 1994, p. 37-38
Melyukova 1995, p. 28
Adalı 2017, p. 63
Adalı 2017, p. 68
Ivantchik 2018
Adalı 2023, p. 214

[257] Grousset 1970, p. 8

[258] Phillips 1972, p. 131

[259] Diakonoff 1985, p. 97

[260] Diakonoff 1985, p. 101

[261] Barnett 1991, p. 358

[262] Grayson 1991a, p. 128

[263] Sulimirski & Taylor 1991, p. 564

[264] Ivantchik 1993a, p. 79

[265] Dandamayev 1994, p. 37-38

[266] Melyukova 1995, p. 28

[267] Adalı 2017, p. 63

[268] Adalı 2017, p. 68

[269] Ivantchik 2018

[270] Adalı 2023, p. 214

[FOOTNOTEFuchs2023748-163] Jump up to: ^a ^b Fuchs 2023, p. 748.

[164] 
Grayson 1991a, p. 128
Ivantchik 1993a, pp. 87
Bouzek 2001, p. 40
Adalı 2017, p. 61
Fuchs 2023, p. 747-748
Adalı 2023, p. 214

[273] Grayson 1991a, p. 128

[274] Ivantchik 1993a, pp. 87

[275] Bouzek 2001, p. 40

[276] Adalı 2017, p. 61

[277] Fuchs 2023, p. 747-748

[278] Adalı 2023, p. 214

[165] 
Diakonoff 1985, p. 97
Ivantchik 1993a, p. 87
Adalı 2017, p. 69
Kõiv 2022, p. 264
Fuchs 2023, p. 747

[280] Diakonoff 1985, p. 97

[281] Ivantchik 1993a, p. 87

[282] Adalı 2017, p. 69

[283] Kõiv 2022, p. 264

[284] Fuchs 2023, p. 747

[FOOTNOTEBarnett1982358-166] Barnett 1982, p. 358.

[167] 
Barnett 1982, p. 358
Ivantchik 1993a, p. 85-87
Fuchs 2023, p. 747-748
Adalı 2023, p. 214

[287] Barnett 1982, p. 358

[288] Ivantchik 1993a, p. 85-87

[289] Fuchs 2023, p. 747-748

[290] Adalı 2023, p. 214

[FOOTNOTEIvantchik1993a87-168] Ivantchik 1993a, p. 87.

[FOOTNOTEFuchs2023748-749-169] Fuchs 2023, p. 748-749.

[FOOTNOTEAdalı201771-170] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Adalı 2017, p. 71.

[FOOTNOTEDiakonoff1985102-103-171] Diakonoff 1985, p. 102-103.

[FOOTNOTEAdalı201767-172] Adalı 2017, p. 67.

[FOOTNOTEBarnett1991360-361-173] Barnett 1991, p. 360-361.

[FOOTNOTEIvantchik1993a78-79-174] Ivantchik 1993a, p. 78-79.

[FOOTNOTEAdalı201768-175] Adalı 2017, p. 68.

[FOOTNOTEDiakonoff1985103-104-176] Diakonoff 1985, p. 103-104.

[FOOTNOTEDandamayevMedvedskaya2006-177] Dandamayev & Medvedskaya 2006.

[178] 
Grousset 1970, p. 8
Diakonoff 1985, p. 97
Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
Ivantchik 1999c, p. 517
Ivantchik 1993b, pp. 326–327
Adalı 2017, p. 63
Fuchs 2023, p. 749

[302] Grousset 1970, p. 8

[303] Diakonoff 1985, p. 97

[304] Sulimirski & Taylor 1991, p. 564

[305] Ivantchik 1999c, p. 517

[306] Ivantchik 1993b, pp. 326–327

[307] Adalı 2017, p. 63

[308] Fuchs 2023, p. 749

[FOOTNOTEDiakonoff1985103-179] Diakonoff 1985, p. 103.

[FOOTNOTEIvantchik1993a76-77-180] Ivantchik 1993a, p. 76-77.

[FOOTNOTEFuchs2023751-181] Jump up to: ^a ^b ^c Fuchs 2023, p. 751.

[FOOTNOTEIvantchik1993a80-182] Ivantchik 1993a, p. 80.

[FOOTNOTEIvantchik1993a88-89-183] Ivantchik 1993a, p. 88-89.

[FOOTNOTEIvantchik1993a65-184] Ivantchik 1993a, p. 65.

[185] 
Diakonoff 1985, p. 103Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
Adalı 2017, p. 69
Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66

[316] Diakonoff 1985, p. 103Sulimirski & Taylor 1991, p. 564

[317] Adalı 2017, p. 69

[318] Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66

[186] 
Sulimirski 1954, p. 294
Phillips 1972, p. 131
Diakonoff 1985, p. 103
Barnett 1991, p. 359
Grayson 1991a, p. 129
Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
Ivantchik 1999a, p. 509
Parzinger 2004, p. 19-21
Ivantchik 2006, p. 148
Ivantchik 2018
Ivantchik 1993a, p. 92-93
Cunliffe 2019, p. 33
Cunliffe 2019, p. 114
Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66
Kõiv 2022, p. 264
Fuchs 2023, p. 749-750

[320] Sulimirski 1954, p. 294

[321] Phillips 1972, p. 131

[322] Diakonoff 1985, p. 103

[323] Barnett 1991, p. 359

[324] Grayson 1991a, p. 129

[325] Sulimirski & Taylor 1991, p. 564

[326] Ivantchik 1999a, p. 509

[327] Parzinger 2004, p. 19-21

[328] Ivantchik 2006, p. 148

[329] Ivantchik 2018

[330] Ivantchik 1993a, p. 92-93

[331] Cunliffe 2019, p. 33

[332] Cunliffe 2019, p. 114

[333] Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66

[334] Kõiv 2022, p. 264

[335] Fuchs 2023, p. 749-750

[187] 
Sulimirski 1954, p. 294
Diakonoff 1985, p. 103
Young 1988a, p. 20
Barnett 1991, p. 359
Sulimirski & Taylor 1991, p. 565
Jacobson 1995, p. 33
Ivantchik 1999a, p. 509
Parzinger 2004, p. 19-21
Bukharin 2013, p. 63
Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66

[337] Sulimirski 1954, p. 294

[338] Diakonoff 1985, p. 103

[339] Young 1988a, p. 20

[340] Barnett 1991, p. 359

[341] Sulimirski & Taylor 1991, p. 565

[342] Jacobson 1995, p. 33

[343] Ivantchik 1999a, p. 509

[344] Parzinger 2004, p. 19-21

[345] Bukharin 2013, p. 63

[346] Dugaw, Lipschits & Stiebel 2020, p. 66

[FOOTNOTESulimirski1985172-188] Jump up to: ^a ^b Sulimirski 1985, p. 172.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991565-189] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski & Taylor 1991, p. 565.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991567-190] Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 567.

[FOOTNOTEIvantchik1993a92-93-191] Ivantchik 1993a, p. 92-93.

[FOOTNOTEGrousset19708-9-192] Grousset 1970, p. 8-9.

[FOOTNOTEMelyukova199528-193] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Melyukova 1995, p. 28.

[FOOTNOTECunliffe201933-194] Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 33.

[FOOTNOTEBarnett1991362-195] Barnett 1991, p. 362.

[FOOTNOTEBarnett1991356–365-196] Barnett 1991, pp. 356–365.

[FOOTNOTEIvantchik1993a94-197] Ivantchik 1993a, p. 94.

[FOOTNOTEIvantchik1993a90-91-198] Ivantchik 1993a, p. 90-91.

[FOOTNOTEIvantchik1993a83-84-199] Ivantchik 1993a, p. 83-84.

[200] 
Diakonoff 1985, p. 105
Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
Ivantchik 1993a, p. 85
Dandamayev 1994, p. 38

[360] Diakonoff 1985, p. 105

[361] Sulimirski & Taylor 1991, p. 564

[362] Ivantchik 1993a, p. 85

[363] Dandamayev 1994, p. 38

[FOOTNOTESulimirski1985161-201] Jump up to: ^a ^b ^c ^d Sulimirski 1985, p. 161.

[202] 
Sulimirski 1985, p. 169
Petrenko 1995, p. 16
Olbrycht 2000b, p. 109
Olbrycht 2000b, p. 115

[366] Sulimirski 1985, p. 169

[367] Petrenko 1995, p. 16

[368] Olbrycht 2000b, p. 109

[369] Olbrycht 2000b, p. 115

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991571-203] Sulimirski & Taylor 1991, p. 571.

[FOOTNOTEJacobson199511-204] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jacobson 1995, p. 11.

[FOOTNOTEPetrenko199517-205] Jump up to: ^a ^b Petrenko 1995, p. 17.

[FOOTNOTECunliffe2019115-206] Cunliffe 2019, p. 115.

[FOOTNOTEJacobson199537-207] Jacobson 1995, p. 37.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991569-208] Sulimirski & Taylor 1991, p. 569.

[FOOTNOTECunliffe2019114-115-209] Jump up to: ^a ^b Cunliffe 2019, p. 114-115.

[FOOTNOTEJettmar19718-210] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e Jettmar 1971, p. 8.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991581-211] Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 581.

[FOOTNOTESulimirski1985174-212] Jump up to: ^a ^b ^c Sulimirski 1985, p. 174.

[FOOTNOTEUstinova199979–80-213] Ustinova 1999, pp. 79–80.

[FOOTNOTEFuchs2023752--214] Fuchs 2023, p. 752-.

[215] 
Phillips 1972, p. 132
Diakonoff 1985, p. 115
Adalı 2017, p. 71
Fuchs 2023, p. 752-754

[383] Phillips 1972, p. 132

[384] Diakonoff 1985, p. 115

[385] Adalı 2017, p. 71

[386] Fuchs 2023, p. 752-754

[FOOTNOTEDiakonoff1985116-216] Diakonoff 1985, p. 116.

[FOOTNOTESulimirskiTaylor1991564-217] Jump up to: ^a ^b Sulimirski & Taylor 1991, p. 564.

[FOOTNOTEFuchs2023752-754-218] Fuchs 2023, p. 752-754.

[FOOTNOTEPhillips1972132-219] Jump up to: ^a ^b Phillips 1972, p. 132.

[FOOTNOTEBarnett1991359-220] Barnett 1991, p. 359.

[221] 
Loehr 1955, p. 63
Phillips 1972, p. 132
Barnett 1991, p. 358
Sulimirski & Taylor 1991, p. 563
Jacobson 1995, p. 33
Cunliffe 2019, p. 33

[393] Loehr 1955, p. 63

[394] Phillips 1972, p. 132

[395] Barnett 1991, p. 358

[396] Sulimirski & Taylor 1991, p. 563

[397] Jacobson 1995, p. 33

[398] Cunliffe 2019, p. 33

[222] 
Phillips 1972, p. 130
Vaggione 1973, p. 526
Melyukova 1990, p. 99
Barnett 1991, p. 359
Ivantchik 1999a, p. 508-509
Ivantchik 1999a, p. 516-517
Ivantchik 2006, p. 151
Bukharin 2013, p. 63
Adalı 2017, p. 64
Ivantchik 2018

[400] Phillips 1972, p. 130

[401] Vaggione 1973, p. 526

[402] Melyukova 1990, p. 99

[403] Barnett 1991, p. 359

[404] Ivantchik 1999a, p. 508-509

[405] Ivantchik 1999a, p. 516-517

[406] Ivantchik 2006, p. 151

[407] Bukharin 2013, p. 63

[408] Adalı 2017, p. 64

[409] Ivantchik 2018

[FOOTNOTEDiakonoff1985117-223] Diakonoff 1985, p. 117.

[FOOTNOTEAdalı201772-224] Jump up to: ^a ^b ^c Adalı 2017, p. 72.

[FOOTNOTEAdalı201773-225] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Adalı 2017, p. 73.

[FOOTNOTEDiakonoff1985117-118-226] Diakonoff 1985, p. 117-118.

[FOOTNOTEDiakonoff1993-227] Diakonoff 1993.

[228] 
Sulimirski 1985, p. 169
Young 1988a, p. 20
Barnett 1991, p. 359
Sulimirski & Taylor 1991, p. 565-566
Diakonoff 1993
Dandamayev 1994, p. 38
Melyukova 1995, p. 28
Ivantchik 1999a, p. 517
Olbrycht 2000b, p. 130
Parzinger 2004, p. 19-21
Adalı 2017, p. 73

[416] Sulimirski 1985, p. 169

[417] Young 1988a, p. 20

[418] Barnett 1991, p. 359

[419] Sulimirski & Taylor 1991, p. 565-566

[420] Diakonoff 1993

[421] Dandamayev 1994, p. 38

[422] Melyukova 1995, p. 28

[423] Ivantchik 1999a, p. 517

[424] Olbrycht 2000b, p. 130

[425] Parzinger 2004, p. 19-21

[426] Adalı 2017, p. 73

[FOOTNOTEDiakonoff198592-229] Diakonoff 1985, p. 92.

[FOOTNOTEParzinger200421-230] Jump up to: ^a ^b ^c Parzinger 2004, p. 21.

[FOOTNOTEOlbrycht2000b114-115-231] Olbrycht 2000b, p. 114-115.

[232] 
Barnett 1991, p. 359
Olbrycht 2000b, p. 114
Ivantchik 2018
Cunliffe 2019, p. 34
Cunliffe 2019, p. 113

[431] Barnett 1991, p. 359

[432] Olbrycht 2000b, p. 114

[433] Ivantchik 2018

[434] Cunliffe 2019, p. 34

[435] Cunliffe 2019, p. 113

[233] 
Sulimirski & Taylor 1991, p. 564
Ivantchik 1993a, p. 109-111
Ivantchik 1999a, p. 511
Olbrycht 2000b, p. 107
Olbrycht 2000b, p. 130
Bouzek 2001, p. 39
West 2002, p. 437
Parzinger 2004, p. 21
Adalı 2017, p. 64
Adalı 2017, p. 74
Ivantchik 2018
Cunliffe 2019, p. 34
Cunliffe 2019, p. 113
Adalı 2023, p. 220

[437] Sulimirski & Taylor 1991, p. 564

[438] Ivantchik 1993a, p. 109-111

[439] Ivantchik 1999a, p. 511

[440] Olbrycht 2000b, p. 107

[441] Olbrycht 2000b, p. 130

[442] Bouzek 2001, p. 39

[443] West 2002, p. 437

[444] Parzinger 2004, p. 21

[445] Adalı 2017, p. 64

[446] Adalı 2017, p. 74

[447] Ivantchik 2018

[448] Cunliffe 2019, p. 34

[449] Cunliffe 2019, p. 113

[450] Adalı 2023, p. 220

[FOOTNOTEDiakonoff1985118-234] Diakonoff 1985, p. 118.

[235] 
Sulimirski 1954, p. 294
Diakonoff 1985, p. 118
Melyukova 1990, p. 100
Adalı 2017, p. 74
Cunliffe 2019, p. 34

[453] Sulimirski 1954, p. 294

[454] Diakonoff 1985, p. 118

[455] Melyukova 1990, p. 100

[456] Adalı 2017, p. 74

[457] Cunliffe 2019, p. 34

[FOOTNOTEDiakonoff198595-236] Jump up to: ^a ^b ^c Diakonoff 1985, p. 95.

[FOOTNOTEParzinger200423-237] Parzinger 2004, p. 23.

[FOOTNOTEIvantchik1993a69-238] Ivantchik 1993a, p. 69.

[FOOTNOTEAdalı201763-239] Jump up to: ^a ^b ^c ^d ^e ^f Adalı 2017, p. 63.

[FOOTNOTEAdalı201770-240] Jump up to: ^a ^b Adalı 2017, p. 70.

[FOOTNOTEGrayson1991c145-241] Grayson 1991c, p. 145.

[242] 
Brinkman 1991, p. 53
Brinkman 1991, p. 53
Mellink 1991, p. 645
Tokhtas’ev 1991
Ivantchik 1993a, p. 99-100

[465] Brinkman 1991, p. 53

[466] Brinkman 1991, p. 53

[467] Mellink 1991, p. 645

[468] Tokhtas’ev 1991

[469] Ivantchik 1993a, p. 99-100

[FOOTNOTEIvantchik1993a100-243] Ivantchik 1993a, p. 100.

[FOOTNOTEIvantchik1993a105-244] Ivantchik 1993a, p. 105.

[FOOTNOTEOlbrycht2000a92-245] Jump up to: ^a ^b Olbrycht 2000a, p. 92.

[FOOTNOTEde_Boer202120-246] Boer 2021, p. 20.

[FOOTNOTESpalinger1978a407-247] Jump up to: ^a ^b Spalinger 1978a, p. 407.

[FOOTNOTESpalinger1978a405-406-248] Spalinger 1978a, p. 405-406.

[249] 
Phillips 1972, p. 132
Spalinger 1978a, p. 406
Braun 1982, p. 36
Cook 1982, p. 197
Hawkins 1982, p. 452
Mellink 1991, p. 643
Mellink 1991, p. 645
Tokhtas’ev 1991
Ivantchik 1993a, pp. 104–105
Harmatta 1996, p. 181
Ivantchik 1999a, p. 508
Olbrycht 2000a, p. 92
Bouzek 2001, p. 39
Parzinger 2004, p. 19
Ivantchik 2006, p. 148
Dale 2015, p. 160
Xydopoulos 2015, p. 120
Adalı 2017, p. 71
Cunliffe 2019, p. 33
Cunliffe 2019, p. 106
de Boer 2021, p. 20
Fuchs 2023, p. 758
Adalı 2023, p. 215
Adalı 2023, p. 217

[477] Phillips 1972, p. 132

[478] Spalinger 1978a, p. 406

[479] Braun 1982, p. 36

[480] Cook 1982, p. 197

[481] Hawkins 1982, p. 452

[482] Mellink 1991, p. 643

[483] Mellink 1991, p. 645

[484] Tokhtas’ev 1991

[485] Ivantchik 1993a, pp. 104–105

[486] Harmatta 1996, p. 181

[487] Ivantchik 1999a, p. 508

[488] Olbrycht 2000a, p. 92

[489] Bouzek 2001, p. 39

[490] Parzinger 2004, p. 19

[491] Ivantchik 2006, p. 148

[492] Dale 2015, p. 160

[493] Xydopoulos 2015, p. 120

[494] Adalı 2017, p. 71

[495] Cunliffe 2019, p. 33

[496] Cunliffe 2019, p. 106

[497] Boer 2021, p. 20

[498] Fuchs 2023, p. 758

[499] Adalı 2023, p. 215

[500] Adalı 2023, p. 217

[ 1 ]

[ 2 ]

[ 3 ]

[ 4 ]

[ 5 ]

[ 6 ]

[ 7 ]

[ 8 ]

[ 9 ]

[ 10 ]

[ 11 ]

[ 12 ]

[ 13 ]

[ 14 ]

[ 15 ]

[ 16 ]

[ 17 ]

[ 18 ]

[ 19 ]

[ 20 ]

[ 21 ]

[ 22 ]

[ 23 ]

[ 24 ]

[ 25 ]

[ 26 ]

[ 27 ]

[ 28 ]

[ 29 ]

[ 30 ]

[ 31 ]

[ 32 ]

[ 33 ]

[ 34 ]

[ 35 ]

[ 36 ]

[ 37 ]

[ 38 ]

[ 39 ]

[ 40 ]

[ 41 ]

[ 42 ]

[ 43 ]

[ 44 ]

[ 45 ]

[ 46 ]

[ 47 ]

[ 48 ]

[ 49 ]

[ 50 ]

[ 51 ]

[ 52 ]

[ 53 ]

[ 54 ]

[ 55 ]

[ 56 ]

[ 57 ]

[ 58 ]

[ 59 ]

[ 60 ]

[ 61 ]

[ 62 ]

[ 63 ]

[ 64 ]

[ 65 ]

[ 66 ]

[ 67 ]

[ 68 ]

[ 69 ]

[ 70 ]

[ 71 ]

[ 72 ]

[ 73 ]

[ 74 ]

[ 75 ]

[ 76 ]

[ 77 ]

[ 78 ]

[ 79 ]

[ 80 ]

[ 81 ]

[ 82 ]

[ 83 ]

[ 84 ]

[ 85 ]

[ 86 ]

[ 87 ]

[ 88 ]

[ 89 ]

[ 90 ]

[ 91 ]

[ 92 ]

[ 93 ]

[ 94 ]

[ 95 ]

[ 96 ]

[ 97 ]

[ 98 ]

[ 99 ]

[ 100 ]

v Т и Скифа
Народы	Ахей Агатирси Амарди Амазонки Андрофаги Аримаспи Пудинг Исследовать Cimmerians Дахаэ Parni Гелонианцы Melanchlaeni Из Амиржиан Массагены Индо-Скайты Саматинцы / сауроматицы Агарагант Алан Аурс Cissian Ограничение Phoristae Rimphaces Розана Сербой Сирасы Spondolici Янкаи Иазидж Скифы За границей Кадус Гела Хэммин Дом Синди Spali Играть в Cullivate Тагарская культура Давайте ВОПРОСЫ Трудности Thyssagae Нежный Zygii	Скифа и связанные с ними население
Культура	Искусство Ювелирные изделия Культура Горизонт Языки Религия
Регионы	Kazakh Steppe Систан Сакасен Парама Камбоджа Королевство Алана Scythia меньше Крым Нижний Дунай Боссан Королевство Россия Россия Азиатика и Россия Европа Понтика - Кэспианская Степи
Связанный	Иранские народы История западной степи Боссан Королевство Саматизм Иранское происхождение гипотезы хорватов и сербов Скифские лучники
Категория: Scythia , категория: населенные места в древней скифии

Базы данных управления авторитетом
Национальный	Германия Соединенные Штаты Франция BNF Данные Япония Чешская Республика Израиль
Другой	Интернет -энциклопедия Украины