House of the Mann family in Lübeck ("Buddenbrookhaus"), where Thomas Mann grew up; now a family museum
Paul Thomas Mann was born to a hanseatic family in Lübeck, the second son of Thomas Johann Heinrich Mann (a senator and a grain merchant) and his wife Júlia da Silva Bruhns, a Brazilian woman of German, Portuguese and Native Brazilian ancestry, who emigrated to Germany with her family when she was seven years old. His mother was Roman Catholic but Mann was baptised into his father's Lutheran religion. Mann's father died in 1891, and after that his trading firm was liquidated. The family subsequently moved to Munich. Mann first studied science at a Lübeck Gymnasium (secondary school), then attended the Ludwig Maximillians University of Munich as well as the Technical University of Munich, where, in preparation for a journalism career, he studied history, economics, art history and literature.[2]
Mann lived in Munich from 1891 until 1933,[clarification needed] with the exception of a year spent in Palestrina, Italy, with his elder brother, the novelist Heinrich. Thomas worked at the South German Fire Insurance Company in 1894–95. His career as a writer began when he wrote for the magazine Simplicissimus. Mann's first short story, "Little Mr Friedemann" (Der Kleine Herr Friedemann), was published in 1898.
In 1905, Mann married Katia Pringsheim, who came from a wealthy, secular Jewish industrialist family. She later joined the Lutheran church. The couple had six children: Erika (b. 1905), Klaus (b. 1906), Golo (b. 1909), Monika (b. 1910), Elisabeth (b. 1918) and Michael (b. 1919).[3]
Due to the Pringsheim family's high financial circumstances, Katia Mann was able to purchase a summer property in Bad Tölz in 1908, on which they built a country house the following year, which they kept until 1917.[4] In 1914 they also purchased a villa in Munich (at Poschinger Str in the borough of Bogenhausen, today 10 Thomas-Mann-Allee) where they lived until 1933.
In 1912, Katia was treated for tuberculosis for a few months in a sanatorium in Davos, Switzerland, where Thomas Mann visited her for a few weeks, which inspired him to write his novel The Magic Mountain, published in 1924. He was also appalled by the risk of international confrontation between Germany and France, following the Agadir Crisis in Morocco, and later by the outbreak of the First World War. The novel ends with the outbreak of this war, in which the hero perishes.
As a “German patriot,” Mann had the proceeds from their summer house used in 1917 to subscribe to war bonds, which lost their face value after the war was lost. His father-in-law did the same, which caused a loss of a major part of the Pringsheim family's wealth. The disastrous inflation of 1923 and 1924 resulted in additional high losses. The sales success of the novella The Magic Mountain, published in 1924, improved the financial situation again, as did the award of the Nobel Prize in Literature in 1929. He used the prize money to build a cottage in the fishing village of Nidden, Memel Territory (now Nida, Lithuania) on the Curonian Spit, where there was a German art colony and where he spent the summers of 1930–1932 working on Joseph and His Brothers. Today, the cottage is a cultural center dedicated to him, with a small memorial exhibition.
In February 1933, while having finished a book tour to Amsterdam, Brussels and Paris, Thomas Mann recovered in Arosa (Switzerland) when Hitler took power and Mann heard from his eldest children, Klaus and Erika in Munich, that it would not be safe for him to return to Germany. His political views (see chapter below) had made him an enemy of the Nazis for years. He was doubtful at first, because, with a certain naivety, he could not imagine the violence of the overthrow and the persecution of opponents of the regime, but the children insisted, which later turned out to be spot on when it emerged that even their driver-caretaker had become a snitch and that Mann's immediate arrest would have been very likely.[5] The family (except these two children who went to Amsterdam) emigrated to Küsnacht, near Zürich, Switzerland, after a stopover in Sanary-sur-Mer, France. The son Golo managed, at great risk, to smuggle the already completed chapters of the Joseph novel and the (sensitive) diaries into Switzerland. The Bavarian Political Police searched Mann's house in Munich and confiscated the house, its inventory and the bank accounts. At the same time, an arrest warrant was issued. Mann was also no longer able to use his holiday home in Lithuania because it was only a few hundred yards from the German border and he seemed to be at risk there. When all members of the Poetry Section at the Prussian Academy of Arts were asked to make a declaration of loyalty to the National Socialist government, Mann declared his resignation on March 17, 1933.
The writer's freedom of movement was reduced when his German passport expired. The Manns traveled to the United States for the first two times in 1934 and 1935. There was great interest in the prominent writer; the authorities allowed him entry without a valid passport. He received Czechoslovak citizenship and a passport in 1936, even though he had never lived there. A few weeks later, his German citizenship was revoked – at the same time as his wife Katia and their children Golo, Elisabeth and Michael. Furthermore, the Nazi government now expropriated the family home in Munich, which Reinhard Heydrich in particular insisted on. It had already been confiscated and forcibly rented out in 1933.[6] In December 1936, the University of Bonn withdrew Mann's honorary doctorate, which he had been awarded in 1919.[7]
In 1939, following the German occupation of Czechoslovakia, Mann emigrated to the United States, while his in-laws only managed thanks to high-ranking connections to leave Germany for Zurich in October 1939. The Manns moved to Princeton, New Jersey, where they lived on 65 Stockton Street[8] and he began to teach at Princeton University.[9] In 1941 he was designated consultant in German Literature, later Fellow in Germanic Literature, at the Library of Congress.[10] In 1942, the Mann family moved to 1550 San Remo Drive in the Pacific Palisades neighborhood of Los Angeles, California. The Manns were prominent members of the German expatriate community of Los Angeles and would frequently meet other emigres at the house of Salka and Bertold Viertel in Santa Monica, and at the Villa Aurora, the home of fellow German exile Lion Feuchtwanger.[11][12] Thomas Mann's always difficult relationship with his brother Heinrich, who envied Thomas's success and wealth and also differed politically, hardly improved when the latter arrived in California, poor and sickly, in need of support.[13] On 23 June 1944, Thomas Mann was naturalized as a citizen of the United States. The Manns lived in Los Angeles until 1952.[14]
The outbreak of World War II, on 1 September 1939, prompted Mann to offer anti-Nazi speeches (in German) to the German people via the BBC. In October 1940, he began monthly broadcasts, recorded in the U.S. and flown to London, where the BBC German Service broadcast them to Germany on the longwave band. In these eight-minute addresses, Mann condemned Hitler and his "paladins" as crude philistines completely out of touch with European culture. In one noted speech, he said: "The war is horrible, but it has the advantage of keeping Hitler from making speeches about culture."[15]
Mann was one of the few publicly active opponents of Nazism among German expatriates in the U.S.[16] In a BBC broadcast of 30 December 1945, Mann expressed understanding as to why those peoples that had suffered from the Nazi regime would embrace the idea of German collective guilt. But he also thought that many enemies might now have second thoughts about "revenge". And he expressed regret that such judgement cannot be based on the individual:
Those, whose world became grey a long time ago when they realized what mountains of hate towered over Germany; those, who a long time ago imagined during sleepless nights how terrible would be the revenge on Germany for the inhuman deeds of the Nazis, cannot help but view with wretchedness all that is being done to Germans by the Russians, Poles, or Czechs as nothing other than a mechanical and inevitable reaction to the crimes that the people have committed as a nation, in which unfortunately individual justice, or the guilt or innocence of the individual, can play no part.[17]
The grave of Thomas, Katia, Erika, Monika, Michael, and Elisabeth Mann, in Kilchberg, Switzerland. The gravestone is modeled on a Roman stele.Mann's funeral, 1955
With the start of the Cold War, he was increasingly frustrated by rising McCarthyism. As a "suspected communist", he was required to testify to the House Un-American Activities Committee, where he was termed "one of the world's foremost apologists for Stalin and company".[18] He was listed by HUAC as being "affiliated with various peace organizations or Communist fronts". Being in his own words a non-communist, rather than an anti-communist, Mann openly opposed the allegations: "As an American citizen of German birth, I finally testify that I am painfully familiar with certain political trends. Spiritual intolerance, political inquisitions, and declining legal security, and all this in the name of an alleged 'state of emergency'. ... That is how it started in Germany." As Mann joined protests against the jailing of the Hollywood Ten and the firing of schoolteachers suspected of being Communists, he found "the media had been closed to him".[19] Finally, he was forced to quit his position as Consultant in Germanic Literature at the Library of Congress,[20] and in 1952, he returned to Europe, to live in Kilchberg, near Zürich, Switzerland. Here he initially lived in a rented house and bought his last house there in 1954 (which later his widow and then their son Golo lived in until their deaths). He never again lived in Germany, though he regularly traveled there. His most important German visit was in 1949, at the 200th birthday of Johann Wolfgang von Goethe, attending celebrations in Frankfurt am Main (then West Germany) and Weimar (then East Germany), as a statement that German culture extended beyond the new political borders.[21] He also visited Lübeck, where he saw his parents' house, which was partially destroyed by the bombing of Lübeck in World War II (and only later rebuilt). The city welcomed him warmly, but the patrician hanseatic families gave him a reserved welcome, since the publication of Buddenbrooks they had resented him for daring to describe their caste with some mockery, as they at least felt about it.
Along with Albert Einstein, Mann was one of the sponsors of the Peoples' World Convention (PWC), also known as Peoples' World Constituent Assembly (PWCA), which took place in 1950–51 at Palais Electoral, Geneva, Switzerland.[22][23]
Following his 80th birthday, Mann went on vacation to Noordwijk in the Netherlands. On 18 July 1955, he began to experience pain and unilateral swelling in his left leg. The condition of thrombophlebitis was diagnosed by Dr. Mulders from Leiden and confirmed by Dr. Wilhelm Löffler. Mann was transported to a Zürich hospital, but soon developed a state of shock. On 12 August 1955, he died.[24] Postmortem, his condition was found to have been misdiagnosed. The pathologic diagnosis, made by Christoph Hedinger, showed he had actually suffered a perforated iliac arteryaneurysm resulting in a retroperitonealhematoma, compression and thrombosis of the iliac vein. (At that time, lifesaving vascular surgery had not been developed.[24]) On 16 August 1955, Thomas Mann was buried in the Kilchberg village cemetery.[25]
Mann's work influenced many later authors, such as Yukio Mishima. Joseph Campbell also stated in an interview with Bill Moyers that Mann was one of his mentors.[26] Many institutions are named in his honour, for instance the Thomas Mann Gymnasium of Budapest.
Mann in the early period of his writing careerBuddenbrooks (1909)
Blanche Knopf of Alfred A. Knopf publishing house was introduced to Mann by H.L. Mencken while on a book-buying trip to Europe.[27] Knopf became Mann's American publisher, and Blanche hired scholar Helen Tracy Lowe-Porter to translate Mann's books in 1924.[28] Lowe-Porter subsequently translated Mann's complete works.[27] Blanche Knopf continued to look after Mann. After Buddenbrooks proved successful in its first year, the Knopfs sent him an unexpected bonus. Later in the 1930s, Blanche helped arrange for Mann and his family to emigrate to America.[27]
Mann was awarded the Nobel Prize in Literature in 1929, after he had been nominated by Anders Österling, member of the Swedish Academy, principally in recognition of his popular achievements with Buddenbrooks (1901), The Magic Mountain (Der Zauberberg, 1924), and his numerous short stories.[29] (Due to the personal taste of an influential committee member, only Buddenbrooks was cited at any great length.)[30] Based on Mann's own family, Buddenbrooks relates the decline of a merchant family in Lübeck over the course of four generations. The Magic Mountain (Der Zauberberg, 1924) follows an engineering student who, planning to visit his tubercular cousin at a Swiss sanatorium for only three weeks, finds his departure from the sanatorium delayed. During that time, he confronts medicine and the way it looks at the body and encounters a variety of characters, who play out ideological conflicts and discontents of contemporary European civilization. The tetralogy Joseph and His Brothers is an epic novel written over a period of sixteen years and is one of the largest and most significant works in Mann's oeuvre. Later novels included Lotte in Weimar (1939), in which Mann returned to the world of Goethe's novel The Sorrows of Young Werther (1774); Doctor Faustus (1947), the story of the fictitious composer Adrian Leverkühn and the corruption of German culture in the years before and during World War II; and Confessions of Felix Krull (Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull, 1954), which was unfinished at Mann's death. These later works prompted two members of the Swedish Academy to nominate Mann for the Nobel Prize in Literature a second time, in 1948.[31]
The writer Theodor Fontane, who died in 1889, had a particular stylistic influence on Thomas Mann. Of course, Mann always admired and emulated Goethe, the German “poet prince”. The Danish author Herman Bang, with whom he felt a kindred spirit, had a certain influence, especially on the novellas. The pessimistic philosopher Arthur Schopenhauer provided philosophical inspiration for the Buddenbrooks' narrative of decline, especially with his two-volume work The World as Will and Representation, which Mann studied closely while writing the novel. Russian narrators should also be mentioned, he admired the Russian Literature's ability for self-criticism, at least during the 19th century, in Nikolai Gogol, Ivan Goncharov and Ivan Turgenev. Mann believed that in order to make a bourgeois revolution, the Russians had to forget Dostoevsky.[32] He particularly loved Leo Tolstoy, whom he considered an anarchist and whom he lovingly and mockingly admired for his “courage to be boring.”
Throughout Mann's Dostoevsky essay, he finds parallels between the Russian and the sufferings of Friedrich Nietzsche. Speaking of Nietzsche, he says, "his personal feelings initiate him into those of the criminal ... in general all creative originality, all artist nature in the broadest sense of the word, does the same. It was the French painter and sculptor Degas who said that an artist must approach his work in the spirit of the criminal about to commit a crime."[33] Nietzsche's influence on Mann runs deep in his work, especially in Nietzsche's views on decay and the proposed fundamental connection between sickness and creativity. Mann believed that disease should not be regarded as wholly negative. In his essay on Dostoevsky, we find: "but after all and above all it depends on who is diseased, who mad, who epileptic or paralytic: an average dull-witted man, in whose illness any intellectual or cultural aspect is non-existent; or a Nietzsche or Dostoyevsky. In their case something comes out in illness that is more important and conducive to life and growth than any medical guaranteed health or sanity.... [I]n other words: certain conquests made by the soul and the mind are impossible without disease, madness, crime of the spirit."[34]
Many of Thomas Mann's works have the following similarities:
«Серьезно-озорной» стиль, очень популярный среди читателей, с поверхностной торжественностью и подспудным ироническим юмором, в основном доброжелательный, никогда не резкий или горький и лишь изредка переходящий в жуткий. Томас Манн позаимствовал эту «мягкую иронию» у своего литературного предшественника и образца для подражания Теодора Фонтане , [35] at first in Buddenbrooks where it is modified into local sedateness through Low German sprinkles and quotations. He continued this style, with variations, throughout his life (the contemporary, much more avant-garde author Alfred Döblin mocked that Mann had "elevated the pressed crease to a style principle").[ 36 ] В «Иосифе и его братьях» тон приобретает что-то сказочно-библейское, но и здесь часто просвечивает ирония. В «Докторе Фаустусе» Томас Манн принимает преимущественно серьезный тон ввиду зловещей темы, хотя критическая ирония и там не исчезает полностью, для чего описание националистической среды в Веймарской республике , в частности, дает достаточно оснований.
Забавно-занимательные, по большей части ироничные описания современников, а также людей прошлого, их взглядов и образа жизни, основанные на собственных наблюдениях или исследованиях, часто очень подробные, подобно его современнику Марселю Прусту , сочетаются с различными глубокими компонентами: у Будденброков с мотив экономического и духовного упадка семьи, в «Волшебной горе» с философскими диспутами предпервой мировой войны, в Лотте в Веймаре» с обстоятельствами гетевского « Веймара Классицизм и сложный эффект между реальной и литературной любовью, в «Иосифе и его братьях» с библейско-мифическими мотивами и вопросом о происхождении, а также с вечным повторением одних и тех же «мифических» историй, в «Докторе Фаусте» с историко-политическими обстоятельствами Взлет, успех и падение нацизма.
Привязанность к родным регионам: Любек («Будденброки», Тонио Крёгер) и Мюнхен («Гладиус Деи», «У пророка», «Беспорядок» и «Ранние страдания») находятся на переднем плане важных произведений.
Томас Манн со своим граммофоном в своем мюнхенском доме (1932 г.) Классическая музыка уже играет центральную роль в «Будденброках» и «Тристане» (Манн любил Рихарда Вагнера оперы , но в своем эссе «Страдания и величие Рихарда Вагнера» (1933) видел в нем также предтечу правого экстремизма), а Neue Musik играет главная роль в «Докторе Фаусте» (по поводу которого Манн обратился за советом к Теодору В. Адорно и придал музыке своего героя черты Арнольда Шенберга композиционного стиля ). Критика Вагнера позже послужила для нацистов одним из официальных предлогов для изгнания Манна как изгнанника.
Центральное место в мыслях и творчестве Томаса Манна занимает взаимная связь между искусством и жизнью: «Двусмысленность как система» также является названием эссе.
Добросовестность: Томас Манн всегда писал свои работы после долгого и тщательного исследования фактов и атмосферных обстоятельств.
Политическая приверженность (см. ниже: Политические взгляды): Его приверженность – в основном косвенная – проявляется во многих его работах, от « Будденброков» (охватывающих революционные и контрреволюционные сдвиги всего XIX века) до «Марио и волшебника» (высмеивающих атмосферу). 1920-х годов итальянского фашизма ) до Доктора Фауста . В отличие от своего брата Генриха и его детей Эрики и Клауса, Томас Манн поначалу отстаивал довольно консервативную позицию, особенно в « Размышлениях неполитического человека» (1918), позднее и в своих крупных произведениях, однако, умеренную, центристскую, а иногда и умеренную. прогрессивные взгляды, хотя они были более «левыми».
Гомоэротические аллюзии также распространены и повторяются во многих произведениях (см. ниже: Сексуальность и литературные произведения).
Во время Первой мировой войны Манн поддерживал консерватизм кайзера Вильгельма II , критиковал либерализм и поддерживал военные действия, называя Великую войну «очищением, освобождением, огромной надеждой». В своей 600-страничной работе «Размышления аполитичного человека» (1918) Манн представил свою консервативную антимодернистскую философию: духовная традиция выше материального прогресса, немецкий патриотизм выше эгалитарного интернационализма и укоренившаяся культура выше бескорневой цивилизации. [ 37 ] [ 38 ]
В « О Германской республике » ( Von Deutscher Republik , 1922) Манн призывал немецких интеллектуалов поддержать новую Веймарскую республику . Работа была представлена в зале Бетховенса в Берлине 13 октября 1922 года и опубликована в Die neue Rundschau в ноябре 1922 года. В этой работе Манн развил свою эксцентричную защиту республики, основанную на обширном внимательном чтении Новалиса и Уолта Уитмена . Также в 1921 году он написал эссе « Разум и деньги» , в котором очень открыто оценил свое семейное прошлое: «В любом случае, я лично обязан капиталистическому мировому порядку прошлого, поэтому он никогда не будет уместным». мне плевать на это, как это принято в наши дни». После этого его политические взгляды постепенно сместились в сторону левых либералов . Он особенно придерживался демократических принципов, когда была основана Веймарская республика. [ 39 ] [ 40 ]
Манн сначала поддержал леволиберальную Немецкую демократическую партию, а затем призвал к единству социал-демократов . [ 41 ] [ 42 ] вероятно, не столько по идеологическим причинам, сколько потому, что он доверял только политической партии рабочих, чтобы обеспечить достаточную массу и сопротивление растущему нацизму . В 1930 году он выступил в Берлине с публичной речью под названием «Обращение к разуму» , в которой решительно осудил нацизм и призвал к сопротивлению рабочего класса. За этим последовали многочисленные эссе и лекции, в которых он нападал на нацистов . В то же время он выражал растущую симпатию к социалистическим идеям. Когда в 1933 году к власти пришли нацисты, Манн и его жена отдыхали в Швейцарии. Из-за его резкого осуждения нацистской политики его сын Клаус посоветовал ему не возвращаться. В отличие от книг его брата Генриха и его сына Клауса, книги Манна не входили в число тех, которые были публично сожжены гитлеровским режимом в мае 1933 года, возможно, потому, что он был лауреатом Нобелевской премии по литературе 1929 года. В 1936 году нацистское правительство официально отозвало его Немецкое гражданство.
Во время войны Манн выступил с серией антинацистских выступлений по радио, опубликованных под названием « Слушай, Германия!» в 1943 году. Они были записаны на пленку в Соединенных Штатах, а затем отправлены в Соединенное Королевство, где Британская радиовещательная корпорация передала их, надеясь дойти до немецких слушателей.
Взгляды на советский коммунизм и немецкий национал-социализм
Манн выразил свою веру в сборнике писем, написанных в изгнании: « Слушай, Германия!» ( Deutsche Hörer! ), что приравнивание советского коммунизма к нацистскому фашизму на том основании, что обе системы являются тоталитарными, было либо поверхностным, либо неискренним в проявлении предпочтения нацизму . [ 43 ] Он разъяснил эту точку зрения во время интервью немецкой прессе в июле 1949 года, заявив, что он не был коммунистом, но что коммунизм , по крайней мере, имел какое-то отношение к идеалам человечества и лучшего будущего. Он сказал, что переход коммунистической революции в самодержавный режим был трагедией, а нацизм был лишь «дьявольским нигилизмом ». [ 44 ] [ 45 ]
Дневники Манна раскрывают его борьбу с гомосексуализмом , которая часто находила отражение в его произведениях, в первую очередь через одержимость пожилого Ашенбаха 14-летним польским мальчиком Тадзио в новелле « Смерть в Венеции» ( Der Tod in Venedig , 1912). . [ 46 ] Энтони Хейлбата Биография «Томас Манн: Эрос и литература» (1997) раскрыла центральную роль сексуальности Манна в его творчестве. Гилберта Адэра В работе «Настоящий Тадзио» (2001) описывается, как в 1911 году Манн остановился в отеле Grand Hôtel des Bains на венецианском Лидо со своей женой и братом, когда он пришел в восторг от ангельской фигуры Владислава (Владзио) Моэса. , 10-летний польский мальчик ( настоящий Тадзио ).
Томас Манн в 1900 году, когда завершил работу над Будденброками .
В автобиографической новелле Тонио Крёгер 1901 года юный герой влюбляется в красивого одноклассника (созданного по образцу реального одноклассника из Любека Армина Мартенса). В новелле « С пророком» (1904) Манн высмеивает верующих учеников неоромантического «пророка», проповедующего аскетизм и имеющего сильное сходство с реальным современным поэтом Стефаном Георге и его Георгием-Крейсом («Георгий-Круг»). В 1902 году Джордж встретил четырнадцатилетнего мальчика Максимилиана Кронбергера ; Он сделал из него кумира и после его ранней смерти в 1904 году превратил его в своего рода «бога» в стиле Антиноя .
Манн также начал планировать роман о Фридрихе Великом в 1905/1906 году, но в конечном итоге не был реализован. Сексуальность Фридриха Великого сыграла бы в этом значительную роль, ее влияние на его жизнь, его политические решения и войны. В конце 1914 года, в начале Первой мировой войны, Манн использовал заметки и отрывки, уже собранные для этого проекта, для написания своего эссе «Фредерик и большая коалиция» , в котором он противопоставил солдатский, мужской напор Фредерика и его литературный, женский подтекст, состоящий из « разлагающий» скептицизм. [ 47 ] Подобный «разлагающийся скептицизм» уже отдалил едва скрываемых героев романов-геев Тонио Крегера и Ханно Будденброка (1901) от их традиционной семейной среды высшего класса и родного города (которым в обоих случаях является Любек). В « Исповеди Феликса Крулля» , написанной начиная с 1910 года, описывается эгоцентричный молодой денди-самозванец, который, хотя и не явно, вписывается в гей-типологию. Роман 1909 года « Королевское Высочество» , в котором описывается молодой неземной и мечтательный принц, который заставляет себя вступить в брак по расчету, который в конечном итоге становится счастливым, был создан по образцу собственного романа Манна и его женитьбы на Кате Манн в феврале 1905 года. В «Волшебной горе» влюбленный Ганс Касторп с бьющимся сердцем спрашивает Клавдию Шоша, может ли она одолжить ему свой карандаш, несколько обрывков которого он хранит как реликвию. Одолжение и возвращение — поэтические маски полового акта. Но это не просто поэтический символ. В своей дневниковой записи от 15 сентября 1950 года Манн вспоминает «обрывки карандаша Виллирама Тимпа», имея в виду одноклассника из Любека. [ 48 ] Повесть «Марио и волшебник» (1929) заканчивается убийством из-за муженского поцелуя.
Многочисленные гомоэротические увлечения задокументированы в его письмах и дневниках как до, так и после женитьбы. В дневнике Манна записано его влечение к собственному 13-летнему сыну «Эйсси» - Клаусу Манну: «Клаус, к которому в последнее время я чувствую себя очень привязанным» (22 июня). На заднем плане происходят разговоры о мужской эротике; На эту тему написано длинное письмо Карлу Марии Веберу, а в дневнике говорится: «В эти дни влюблен в Клауса» (5 июня). «Эйсси, которая меня сейчас очаровывает» (11 июля). «В восторге от Эйсси, который в ванне ужасно красив. Нахожу вполне естественным, что я влюблен в своего сына... Эйсси лежал и читал в постели с обнаженным коричневым торсом, что меня смутило» (25 июля). «Я услышал шум в комнате мальчиков и удивил Эйсси, совершенно обнаженного перед кроватью Голо, который вел себя глупо. Сильное впечатление от его домужественного, блестящего тела. Беспокойство» (17 октября 1920 г.). [ 49 ]
Людвиг фон Хофманн : Источник (1913). Картина, купленная в 1914 году, до самой смерти висела в его кабинете. [ 50 ]
Манн был другом скрипача и художника Пауля Эренберга , к которому он испытывал чувства в молодости (по крайней мере, примерно до 1903 года, когда появились свидетельства того, что эти чувства остыли). Влечение, которое он испытывал к Эренбергу, что подтверждается записями в блокноте, доставляло Манну затруднения и дискомфорт и, возможно, было препятствием для его женитьбы на англичанке Мэри Смит, с которой он познакомился в 1901 году. [ 51 ] В 1927 году, находясь на летних каникулах в Кампене (Зильт) , Манн влюбился в 17-летнего Клауса Хойзера, которому посвятил вступление к своему эссе « Амфитрион Клейста . Реконкиста» осенью того же года . который он прочитал публично в Мюнхене в присутствии Хойзера. Юпитер , преобразившийся в форму полководца Амфитриона , пытается соблазнить свою жену Алкмену, когда настоящий Амфитрион возвращается домой и Алкмена отвергает бога. Манн понимает Юпитера как «одинокий артистический дух», который ищет жизни, отвергается и, как «торжествующий отреченный», учится довольствоваться своей божественностью. [ 52 ] В 1950 году Манн встретил 19-летнего официанта Франца Вестермайера, признавшись в своем дневнике: «Еще раз это, еще раз любовь». [ 53 ] Этот опыт он сразу же обработал в своем эссе « Микеланджело в его стихах» (1950), а также вдохновился на написание «Черного лебедя» (1954). В 1975 году, когда дневники Манна были опубликованы, вызвав национальную сенсацию в Германии, отставного Вестермайера выследили в Соединенных Штатах: он был польщен, узнав, что был объектом одержимости Манна, но также потрясен ее глубиной. [ 54 ]
Увлечение Манна, вероятно, оставалось в основном платоническим . Катя Манн терпела эти любовные связи, как и дети, потому что знали, что слишком далеко дело не зашло. Некоторое время он обменивался письмами с Клаусом Хойзером и снова встретился с ним в 1935 году. Он написал об опыте Хойзера в своем дневнике 6 мая 1934 года: «По сравнению с этим ранние переживания с Армином Мартенсом и Виллирамом Тимпе отступают далеко от детского, и что у Клауса Хойзера было позднее счастье с характером жизненной реализации... Наверное, так оно и есть по-человечески, и благодаря этой нормальности я чувствую свою жизнь более канонична, чем через брак и детей». В записи от 20 февраля 1942 года он снова говорил о Клаусе Хойзере: «Ну да — жил и любил. Черные глаза, которые проливали по мне слезы, любимые губы, которые я целовал — они были там, они были и у меня, я» Я смогу сказать себе это, когда умру». [ 55 ] Он отчасти радовался, отчасти стыдился глубины собственных переживаний в этих случаях и большей частью делал их продуктивными в какой-то более ранний или поздний срок, но сами переживания еще не были литературными. Лишь ретроспективно он превратил их в литературное произведение и сублимировал свой стыд в теорию о том, что «писатель переживает, чтобы выразить себя», что его жизнь — всего лишь материал. Манн даже зашел так далеко, что обвинил своего брата Генриха в том, что его «эстетизм представляет собой богатое жестами, высокоодаренное бессилие к жизни и любви». [ 56 ] Когда Манн в последний раз встретил стареющего холостяка Хойзера, проработавшего в Китае 18 лет, в последний раз в 1954 году, его дочь Эрика усмехнулась: «Поскольку у него (Хойзера) не могло быть фокусника (= прозвище Томаса Манна у его детей) , он предпочел полностью отказаться от этого». [ 57 ]
Хотя Манн всегда отрицал наличие в своих романах автобиографических компонентов, раскрытие его дневников, показывающее, насколько его жизнь была поглощена безответной и сублимированной страстью, привело к переоценке его творчества. [ 54 ] [ 58 ] Томас Манн сжег все свои дневники, датированные до марта 1933 года, в саду своего дома в Пасифик-Палисейдс в мае 1945 года. Сохранились только буклеты с сентября 1918 по декабрь 1921 года, поскольку они понадобились автору для работы над «Доктором Фаустом» . Позже он решил опубликовать их, а также свои дневники, начиная с 1933 года, через 20 лет после его смерти и предсказал «сюрприз и радостное изумление». Они были опубликованы Питером фон Мендельсоном в 10 томах.
с самого начала Сын Томаса Клаус Манн открыто говорил о собственной гомосексуальности в своей литературной деятельности и открытом образе жизни и критически отзывался о « сублимации » своего отца в своем дневнике. С другой стороны, дочь Томаса Эрика Манн и его сын Голо Манн раскрылись лишь позже. Томас Манн осторожно отнесся к первому роману Клауса «Благочестивый танец, приключенческая книга юности» (1926), действие которого открыто разворачивается в гомосексуальной среде Берлина . Хотя он придерживался мужественной эротики, он не одобрял гей-образ жизни. Дело Эйленбурга , вспыхнувшее через два года после женитьбы Манна, укрепило его в отказе от веселой жизни, и он поддержал журналиста Максимилиана Хардена , который дружил с семьей Кати Манн, в его обличительном процессе против принца-гея Эйленбурга . близкий друг императора Вильгельма II . [ 59 ] Томас Манн всегда заботился о своем достоинстве, репутации и респектабельности; «король-поэт» Гете был его образцом для подражания. Его ужас перед возможным крахом этих качеств нашел выражение в образе Ашенбаха в « Смерти в Венеции» . Но со временем Манн стал более открытым. Когда двадцатидвухлетний военный писатель Гор Видал опубликовал в 1948 году свой первый роман «Город и колонна» , историю любви между американскими мальчиками из маленького городка и портрет гомосексуальной жизни в Нью-Йорке и Голливуде сороковых годов, книга весьма спорная даже среди издателей, не говоря уже о прессе, Манн назвал ее «благородным произведением». [ 60 ]
Когда в 1922 году врач и пионер движения за освобождение геев Магнус Хиршфельд направил в рейхстаг еще одну петицию об отмене статьи 175 Уголовного кодекса Германии, согласно которой многие гомосексуалисты были заключены в тюрьму просто из-за своих наклонностей, Томас Манн также подписался. [ 61 ] Однако уголовная ответственность среди взрослых была отменена только благодаря изменению закона 25 июня 1969 года — через четырнадцать лет после смерти Манна и всего за три дня до беспорядков в Стоунволле . Эта правовая ситуация, безусловно, оказала влияние на всю его жизнь; Человек, которого нацисты называли предателем, никогда не хотел оказаться в тюрьме за «преступные деяния».
На книгу Манна «Волшебная гора» ссылаются несколько литературных и других произведений , в том числе:
В романе Фредерика Тутена 1993 года «Тинтин в Новом Свете» фигурируют многие персонажи (такие как Клавдия Чаучат, Минхеер Пеперкорн и другие) из «Волшебной горы», взаимодействующие с Тинтином в Перу.
Эндрю Круми Роман «Мебиус Дик» (2004) представляет собой альтернативную вселенную, в которой автор по имени Беринг написал романы, похожие на романы Манна. К ним относится версия «Волшебной горы» с Эрвином Шредингером вместо Касторпа.
Харуки Мураками Роман «Норвежский лес » (1987), в котором главного героя критикуют за то, что он прочитал «Волшебную гору» во время посещения друга в санатории.
Картина Томаса Манна) «Волшебная гора» (по мотивам Кристиана Тонниса (1987). «Волшебная гора» также является главой в книге Тонниса 2006 года « Krankheit als Symbol» («Болезнь как символ»). [ 62 ]
Фильм 1941 года « 49-я параллель» , в котором персонаж Филип Армстронг Скотт, сам того не зная, хвалит работу Манна сбежавшему командиру нацистской подводной лодки Скотта времен Второй мировой войны, который позже в ответ сжигает копию «Волшебной горы» .
В Кена Кизи романе «Иногда великая идея» (1964) героиня индианка Дженни покупает роман Томаса Манна и пытается выяснить, «где же была эта гора, полная волшебства…» (стр. 578).
Фильм Хаяо Миядзаки « 2013 года Ветер крепчает» , в котором неназванный немец на горном курорте использует роман как прикрытие для тайного осуждения быстро вооружающихся режимов Гитлера и Хирохито. После того, как он убегает, спасаясь от японской тайной полиции, главный герой, опасающийся, что его собственную почту просматривают, называет его «мистером Касторпом» из романа. Фильм частично основан на другом японском романе, действие которого происходит наподобие «Волшебной горы» в туберкулезном санатории.
Альбом отца Джона Мисти « 2017 года Pure Comedy» содержит песню под названием «So I'm Growing Old on Magic Mountain», в которой мужчина, находящийся на грани смерти, размышляет о течении времени и исчезновении своей дионисийской юности в знак уважения к темы в романе Манна. [ 63 ]
Виктора Франкла Книга « Человек в поисках смысла» связывает «опыт времени» узников Холокоста с больными туберкулезом в «Волшебной горе» : «Как парадоксальным был наш опыт времени! В этой связи нам вспоминается книга Томаса Манна «Волшебная гора », которая содержит весьма острые психологические замечания. Манн изучает духовное развитие людей, находящихся в аналогичном психологическом положении, т. е. больных туберкулезом в санатории, также не знающих даты своего заболевания. освобождение. Они переживают такое же существование – без будущего и без цели».
Фильм «Лекарство от здоровья » режиссера Гора Вербински и является в некоторой степени модернизацией, в некоторой степени пародией был вдохновлен «Волшебной горой» . [ 64 ] В одной из сцен можно увидеть санитара приюта, читающего Der Zauberberg .
На обложке альбома Петера Шикеле « » PDQ Баха Кантата мятлика изображена иллюстрация немецкого ансамбля мятлика XVIII века Томми Манна и его Magic Mountain Boys.
Дэвида Ракоффа Эссе «Креветки», которое появилось в его сборнике «Полупустой» 2010 года , представляет собой юмористическое сравнение между «Ашенбахом» Манна и Э.Б. Уайта . «Стюартом Литтлом»
В мультсериале MTV «Дарья » Дарья Моргендорфер получает от Тома Слоана в подарок первое издание английского перевода («Один J за раз, сезон 5, серия 8, 2001 г.») и высмеивается своей сестрой Куинн за то, что у нее есть парень, который дает ей только «подержанную книгу».
«Современная книжная печать» с «Аллеи идей» в Берлине, Германия, построенная в 2006 году в ознаменование Иоганна Гутенберга изобретения , ок. 1445 г. , западного подвижного печатного типа.
В эссе 1994 года Умберто Эко предлагает средствам массовой информации обсудить вопрос «Вызывает ли чтение Томаса Манна эрекцию» в качестве альтернативы « ли Джойс ». Скучен [ 67 ]
Роман Ганса Плещинского 2013 года «Königsallee» описывает реальный визит Томаса Манна к родителям Клауса Хойзера в Дюссельдорф в 1954 году. Он позволяет бывшему любовнику Манна приехать вместе со своим мальчиком по имени Анвар, а также детьми Манна Эрикой и Голо. Все усложняется. [ 69 ]
1947: Очерки трех десятилетий , перевод с немецкого Х. Т. Лоу-Портера. [1-е американское издание], Нью-Йорк, А.А. Кнопф, 1947. Перепечатано как Vintage book, K55, Нью-Йорк, Vintage Books, 1957. Включает «Шопенгауэра».
1963: Смерть в Венеции и семь других историй (перевод HT Lowe-Porter ). Включает: «Смерть в Венеции»; «Тонио Крёгер»; «Марио и волшебник»; «Расстройство и ранняя печаль»; «Мужчина и его собака»; «Кровь Вальсунгов»; "Тристан"; «Феликс Крулль».
1970: Тонио Крёгер и другие истории (перевод Дэвида Люка). Включает: «Маленький герр Фридеман»; «Джокер»; «Дорога на погост»; «Гладиус Деи»; "Тристан"; «Тонио Крогер».
Переиздано в 1988 году под названием «Смерть в Венеции и другие истории» с добавлением одноименного рассказа.
1997: Шесть ранних историй (перевод Питера Константина). Включает: «Видение: прозаический набросок»; «Падший»; Воля к счастью», «Смерть», «Отмщенные: Этюд для новеллы», «Анекдот».
1998: Смерть в Венеции и другие сказки (перевод Иоахима Нойгрошеля). Включает: «Воля к счастью»; «Маленький герр Фридеман»; «Тобиас Миндерникель»; «Маленькая Лиззи»; «Гладиус Деи»; "Тристан"; «Голоданы: Исследование»; «Тонио Крёгер»; «Вундеркинд»; «Суровый час»; «Кровь Вальсунгов»; «Смерть в Венеции».
1999: Смерть в Венеции и другие истории (перевод Джефферсона Чейза). Включает: «Тобиас Миндерникель»; "Тристан"; «Тонио Крёгер»; «Вундеркинд»; «Час страданий»; «Смерть в Венеции»; «Человек и собака».
2023: Новые избранные рассказы (перевод Дэмиона Сирлза ). Включает: «Хаотичный мир и детская печаль»; [ 73 ] «Один день из жизни Ганнона Будденброка» (отрывок из произведения «Будденброки »); «Луизи»; [ 74 ] «Смерть в Венеции»; «Исповедь мошенника Феликса Крулля — Часть первая: Мое детство». Обзор Колма Тойбина
База метаданных TMI-Research [ 75 ] объединяет архивные материалы и библиотечные фонды сети «Thomas Mann International». Сеть была основана в 2017 году пятью домами Buddenbrookhaus/Heinrich-und-Thomas-Mann-Zentrum (Любек), Monacensia im Hildebrandhaus (Мюнхен), Архивом Томаса Манна ETH Цюриха (Цюрих/Швейцария), Томасом Манном. Дом (Лос-Анджелес/США) и Центр культуры Томо Манно/Культурный центр Томаса Манна (Нида/Литва). Дома символизируют основные этапы жизни Томаса Манна. Платформа, хостингом которой является ETH Zurich , позволяет исследовать коллекции сетевых партнеров во всех домах. База данных находится в свободном доступе и содержит более 165 000 записей о письмах, оригинальных изданиях, фотографиях, монографиях и эссе о Томасе Манне и семье Манн. Дальнейшие ссылки приведут вас к соответствующим исходным базам данных с вариантами контактов и дополнительной информацией.
^ Линдси, Джефф (1990). «Количество и качество в британской и американской системах гласных». В Рамсаране, Сьюзен (ред.). Исследования произношения английского языка: памятный том в честь А. К. Гимсона . Рутледж. стр. 106–118. ISBN 978-0-415-07180-2 .
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: биография , глава XIV: Под остракизмом и запретом , Princeton University Press (2002).
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: Биография , глава XIV: Под остракизмом и запретом , введение: Хроника 1933–1936, Princeton University Press (2002).
↑ После войны, 13 декабря 1946 года, вывод был отменен.
↑ 65 Stockton Street , Принстон, Нью-Джерси, на веб-сайте Ассоциации исторического района Мерсер-Хилл.
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: биография , глава XVI: Ненависть к Гитлеру , подраздел Генрих , Princeton University Press (2002).
^ Немецкие слушатели 25 (прямо: 55) радиовещают в Германию. Инзель Верлаг, Лейпциг, 1970 г.
^ Боес, Тобиас (2019). «Война Томаса Манна» . Издательство Корнелльского университета . Архивировано из оригинала 19 февраля 2021 года . Проверено 16 января 2020 г. .
^ Хортон, Дэвид (2013), Томас Манн на английском языке. Исследование литературного перевода , Лондон, Нью-Дели, Нью-Йорк, Сидней: Блумсбери. ISBN 978-1-4411-6798-9
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: Биография , глава IX: Попытки ориентации , подраздел Революция в России , Princeton University Press (2002).
^ Манн, Томас (1950). Уорнер Энджелл, Джозеф (ред.). Читатель Томаса Манна . Нью-Йорк: Кнопф. п. 440.
^ Манн, Томас (1950). Уорнер Энджелл, Джозеф (ред.). Читатель Томаса Манна . Нью-Йорк: Кнопф. п. 443.
^ Манн, Томас (1942). Немецкие слушатели! – 25 радиопередач в Германию [ Немецкие слушатели! – 25 радиопередач в Германию ] (на немецком языке). Стокгольм: Берманн-Фишер. [ нужна страница ]
^ Фредерик и большая коалиция, очерк дня и часа . Эссе было впервые опубликовано в Der Neue Merkur (январь-февраль 1915 г.), а сам Манн позже включил его в антологию («Старое и новое», 1953 г.). См.: Фридрих и большая коалиция, Очерк дня и часа , Фишер Верлаг.
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: биография , глава II: Уиллирам Тимпе , Princeton University Press (2002).
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: биография , глава XIII: Гомосексуализм среднего возраста , Princeton University Press (2002).
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: биография , глава XIII: Гомоэротизм в среднем возрасте , подраздел «Клаус Хойзер и Амфитрион», Princeton University Press (2002).
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: Биография , глава II: Первая любовь: Армин Мартенс (в: Тонио Крегер ), Princeton University Press (2002).
↑ Дневниковая запись Томаса Манна от 29 августа 1954 года. Говорят, что у Клауса Хойзера был любовник по имени Анвар. См. роман «Königsallee» Ганса Плещинского 2013 года в разделе «Культурные ссылки — другое» .
^ Герман Курцке, Томас Манн: Жизнь как произведение искусства: Биография , глава VII: Евреи , подраздел Суд над Харденом , Princeton University Press (2002).
^ Хан, Энджи (21 декабря 2016 г.). «Интервью: Гор Вербински о возвращении к ужасам с «Лекарством от здоровья» » . Архивировано из оригинала 21 февраля 2017 года . Проверено 2 марта 2017 г. Гор Вербински: Ну, есть книга Томаса Манна под названием «Волшебная гора» , которую мы оба поклонники, и в этой книге рассказывается о людях в санатории в Альпах, цепляющихся за свою болезнь, как за значок, перед началом мировой войны. I. Мы хотели исследовать это чувство отрицания и спросить: а что, если это жанр?
Arc.Ask3.Ru Номер скриншота №: 66ded00860d9a13142f0eb1b2e2242f9__1723178520 URL1:https://arc.ask3.ru/arc/aa/66/f9/66ded00860d9a13142f0eb1b2e2242f9.html Заголовок, (Title) документа по адресу, URL1: Thomas Mann - Wikipedia
Данный printscreen веб страницы (снимок веб страницы, скриншот веб страницы), визуально-программная копия документа расположенного по адресу URL1 и сохраненная в файл, имеет: квалифицированную, усовершенствованную (подтверждены: метки времени, валидность сертификата), открепленную ЭЦП (приложена к данному файлу), что может быть использовано для подтверждения содержания и факта существования документа в этот момент времени. Права на данный скриншот принадлежат администрации Ask3.ru, использование в качестве доказательства только с письменного разрешения правообладателя скриншота. Администрация Ask3.ru не несет ответственности за информацию размещенную на данном скриншоте. Права на прочие зарегистрированные элементы любого права, изображенные на снимках принадлежат их владельцам. Качество перевода предоставляется как есть. Любые претензии, иски не могут быть предъявлены. Если вы не согласны с любым пунктом перечисленным выше, вы не можете использовать данный сайт и информация размещенную на нем (сайте/странице), немедленно покиньте данный сайт. В случае нарушения любого пункта перечисленного выше, штраф 55! (Пятьдесят пять факториал, Денежную единицу (имеющую самостоятельную стоимость) можете выбрать самостоятельно, выплаичвается товарами в течение 7 дней с момента нарушения.)
The family lived in this villa in Munich from 1914 to 1933. Partially destroyed in World War II, it was later reconstructed.
The family country house in Bad Tölz, Bavaria
Mann's summer cottage in Nidden, East Prussia (now Nida, Lithuania), now a memorial museum
Thomas Mann House, Pacific Palisades, Los Angeles. Residence in exile from 1942 until 1952
House in Küsnacht, Switzerland. Last residence 1954–1955
